Трансформация ценностного опыта
Первая стадия - Надежда. Поиск, или отрешение к ценностям, пока что неопределенным, и обращение Самости в определенном направлении, Основная (базисная) мотивация ценностной деятельности.
Примеры и иллюстрации: ожидание достижений; удивление; утрата или разочарование, побуждающие к поискам более безопасного положения; стремление художника создать нечто такое, чего он еще не знает сам; неудовлетворенность Самости собственным миром и пробуждение Надежды, что изменение возможно.
Вторая стадия - Нужда. Объект стремлений осознан, и нереализация его пробуждает чувство нужды. Благо, которого лишены, стимулирует к действию.
Примеры и иллюстрации: воздействие моральных добродетелей; восприятие искусства "на вкус", без суждения; ощущение диспропорции того, что происходит, и того, что могло бы быть; эскиз художника или набросок поэта, в котором прекрасное схвачено, но работа не завершена.
Третья стадия - Различение. Успешный поиск гармонии и совершенства, приводящий к пониманию относительности ценностей.
Примеры и иллюстрации: вкус, развитый в здоровое суждение; проницательный выбор методов; способность видеть себя и. учитывать собственные достоинства и недостатки; произведения искусства как выражения суждения, вкуса и техники художника; подлинность; интегральность в научном исследовании; творческая активность как поиск более полного понимания.
|
|
|
Четвертая стадия - Безмятежностъ. Удовлетворенность достижением цели.
Примеры и иллюстрации: за исключение редких моментов, четвертая стадия представляет собой осведомленность о недостижимом. Безмятежность манифестируется в величайших произведениях искусства и в благородных поступках. Контакт с четвертой ступенью испытывается как неутолимая жажда совершенства. Когда согласование с этой ценностью достигнуто, мы имеем безмятежную совесть и эстетическую удовлетворенность. Она включает осознание Индивидуальности, позволяющее видеть Реальность позади всех ее иллюзорных обликов. Приобретается вкус свободы.
Эти четыре стадии, несмотря на их различие, могут не иметь строгой последовательности во времени. Они испытываются также в условиях вечности и гиларксиса, то есть как потенциальные состояния, в которых мы сознательны, если даже не достигаем их полностью, и которые становятся глубже и сильней всякий раз, когда мы возвращаемся к ним. Наша привычка мышления, что процессы состоят исключительно из ступеней, последовательных во времени, приводит к тому, что в своем поиске совершенных ценностей мы тяготеем к переоценке важности "видений" и "повторений", сопровождающих наш поиск. Есть некое чувство, в котором все ценности сосуществуют в пределах комплексной структуры "концов и начал" и которое делает мир значимым для нас, а нас самих - для мира.
|
|
|
Ценности персональной тетрады специфическим образом связаны о человеческой жизнью. Естественные ценности существуют независимо от того, стремимся мы к ним или нет. Сверхприродные, или универсальные, ценности также независимы от нас, хотя и другим путем. Персональные ценности таковы, какими мы их делаем, или, лучше сказать, что они таковы в той степени, в какой мы способны их понять.
ТРЕТЬЯ ТЕТРАДА - УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ
Не подлежит сомнению, что существуют ценности, не зависящие от нас, равно как и от всех конечных Самостей во Вселенной. Это ценности, свидетельствующие о смысле и цели Вселенной, если даже они делают это на языке, который недоступен нашему нынешнему пониманию. В Триаде Ценности Универсальные, или суперперсональные, ценности мы поместили в качестве Утверждающего Импульса. Они являются источником динамизма ценностей, инспирирующим Универсальную Драму.
Универсальная ценность подразумевает не такую ценность, которую можно обнаружить повсюду во Вселенной, При таком осмыслении Универсальности мы должны были бы отнестись как к универсальности к естественным ценностям, поскольку вся Природа проникнута этими ценностями[47]. То же самое можно сказать и о Персональных ценностях, которые не ограничены Самостями, но продуцируют через них деятельность, касающуюся всего, что существует - одушевленного и неодушевленного. Мы должны, следовательно, понимать Универсальную Ценность как качество, присущее самой природе, и как условие самого Существования. Универсум таинственен в некотором смысле, в каком Природа не является таковой. Это не означает, что Природа полностью познаваема, поскольку это предполагало бы, что она представлена только фактом. Таинственность Универсума в первую очередь связана с тем, что невозможно объяснить, почему он есть и каков он в целом.[48]
|
|
|
Эта непостижимость универсальной Вселенной, а также убеждение, что она не может быть ни бесцельной, ни индифферентной, пробуждает в нас чувство ужаса и благоговения, являющиеся первой очевидностью Божества.
Универсальные ценности не только делают мир, в котором мы живем, значимыми и интересными, но также сообщают ему то самое качество, которое позволяет нам понимать этот мир как он есть: как некое Разумное Целое, выполняющее определенную задачу и неуклонно движущееся к Цели. Мы не можем полностью постичь цели Существования и его устремления. Тем, не менее, посредством восприятия Утверждающих Универсальных Ценностей, мы убеждаемся, что эти устремления и цели таковы, что нам, людям, отведено в них место, и что это место гарантирует нам реализацию наших собственных личностных ценностей. Именно так и должно быть, поскольку мы принадлежим к Сфере Гармонии, то есть к той области примирения, где встречаются утверждающие и воспринимающие ценности и где соотносящая их Ценность находится в процессе реализации.
|
|
|
Для установления Тетрады мы должны прежде всего определить основание Универсальной деятельности. Здесь мы сталкиваемся с трудностью, поскольку мы знаем эту Деятельность такой, какой она представляется нам, а не такой, какова она сама для себя. Мы воспользуемся неопределенным выражением Трансценденция именно для того, чтобы охарактеризовать присутствие во Вселенной некоей ценности, находящейся за пределами Природы и все же не обладающей собственной формой. С другой стороны, мы можем постигнуть существование ценностной Цели, во имя которой существует Вселенная. Это Завершение - конец всех целей и устремлений: Мир Бога, превосходящий всякое понимание.
Инструментальные ценности, или космические добродетели, должны обладать такими качествами, которые позволят Вселенной достичь цели. Здесь мы должны обратиться к собственному опыту "сверхприродных" чувств и деятельности, которые по необходимости ограничены способностями восприятия Семейства Самостей. Эти ограничения приводят к тому, что мы воспринимаем лишь тени трансцендентной Реальности. Мы будем описывать космические добродетели как Святость и Любовь.
Трансценденция
Это слово использовалось разнообразными школами философии в совершенно различных значениях. Схоласты применяли его к тем атрибутам Божества, которые не могли быть выражены в терминах Аристотелевских категорий. Такое использование весьма соответствует нашей цели. Спиноза применял это слово к Универсалиям, несоизмеримым с нашим чувственным опытом, и в своем анализе трех типов познания он помещал познание Трансцендентальных Идей на высочайший уровень. Это может показаться как нарушение их связи с Ценностью, но цель Спинозы, конечно была иной. Трансценденция у Канта относится к тому, что не постижимо в рамках человеческого опыта, но не обязательно является Божественным. Это несовместимо с нашим толкованием этого слова как основы Универсальных Ценностей.
Есть еще одно важное значение, в котором используется Трансценденция: для обозначения антитезы Имманентному пантеизму, провозглашаемому, что Бог есть не что иное, как Верховная ценность в пределах Существование. Трансценденция - как ценность -является качеством, которому мы не можем придать какой-либо формы или интеллектуальное содержание, однако мы можем согласиться на него. Мы не требуем от него ясности или определенности - такие свойства не обнаруживаются у первого члена любой из тетрад. Тем не менее, мы можем постичь понятие Трансценденции как основания универсальной деятельности в Сфере Ценности. Все существующее стремится к Реальности Бытия, находящейся за пределами Существования. Принимая участие в этом тяготении, мы вступаем в пределы Универсального Утверждения.
Здесь - благо, которого наш дух желает,
Здесь - покой, к которому весь мир стремится,
Здесь любовь, и блаженство - здесь.
Здесь, о моя душа, самое высокое небо.
Здесь ты можешь познать Идею Красоты,
Которой я поклоняюсь в этом мире[49].
Святость
Первая инструментальная ценность Универсальной Шкалы переживается как чувство ужаса и благоговения, с которым мы созерцаем Творение. Мир, тайны которого привлекают нас и кажутся столь величественными, признает, однако, свое ничтожество в сравнении со скрытой силой, сотворившей и поддерживающей его. Это переживание может быть названо Святостью, и оно выражает одновременно благо, которое мы обретаем, и вызванную им добродетель.
Святость - опыт такого рода, который не просто выразить. Он следует за осознанием Трансценденции. Мы. чувствуем величие Творения; а когда сравниваем это величие с нашей собственной незначительностью, то наше изумление и восхищение обращается в ужас и почитание. Следовательно, Святость - динамична. Этого нужно было ожидать от позиции второго члена Тетрады.
Святость "mysterium tremendum" - (священный трепет): "затаенное, дрожащее и безгласное смирение твари в присутствии кого и чего? В присутствии того, что есть Тайна, невыразимая, превыше всех творений". Здесь перед нами диада во всей полноте своей силы. Чувство противоречивости полностью растворилось в осознании дополнительности. Пребывающая в мире святость, тревожащая человека сознанием своей собственной ничтожности, и трансцендентальная святость, влекущая его к Бесконечному, полностью противоречивы - и, тем не менее, они являются одним и тем же.
Сказать, что Святость пронизывает все существующее, не то же самое, что сказать, что все, что существует, есть Бог - Deus est Omneguod est - согласно формуле, используемой алхимиками-пантеистами. Согласно Веданте, лишь Брахман реален, Атман же идентичен Брахману. Легко и здесь договориться в пантеистической интерпретации, которая, совершенно определенно, не входила в намерение авторов Веданты. Если мы скажем, что Святость является качеством Божественной Сущности, которой освящается Мир, тогда мы имеем формулу Дукса Скотта: /Deus in omnibus esse, id est essentiam omnium subsistere/ Бог пребывает во воем как сущность всего. Сказав же, что Бог есть во всем, мы утверждаем, что Он придает всему Свое эссенциальное качество - то есть Святость.
Любовь
Ни одно утверждение не может звучать столь определенно, как то, что для реализации Ценности необходима соотнесенность. Любовь - инструментальная ценность, посредством которой вся Вселенная удерживается священной связью взаимоотношений. Любовь, как Универсальная ценность, должна следовать за Святостью. Любовь без святости немногим больше, чем отношения заботы или участия, ни одно из которых не имеет универсального характера. Подобно Святости, Любовь является одновременно и благом и добродетелью. Здесь инструментальное состояние тождественно со своим собственным источником. Не может быть неэффективной любви, хотя любовь может быть безуспешной в том смысле, что Завершение, к которому она стремится, не может быть полностью достигнуто.
Любовь - ценность, ассоциируемая с Объединяющей энергией (Е2), посредством которой координируется с Объединяющей энергией и поддерживается вся деятельность Вселенной[50]. Она также соответствует второй категории Факта - Доминированию. Гармония представляет собой согласование Любви и Доминирования в пределах системы Творения.
Кажется неуместным принять Единство, или Любовь, в качестве мужской, а Святость, или Чистоту, в качестве женской инструментальной добродетели. В суфийской космологии, которая родственна как гностической космологии, так и космологии Вавилонян, существуют два универсальных духа - Чистый Дух, являющийся Святостью Божьей, и Дух Любви, называемый Ashg. Совместное действие этих двух духовых сил осуществляет опасение Мира. Это, как представляется, не противоречит концепции Любви как предпоследней ценности.
Остается спросить самих себя, как Космическая Любовь соотносится с нашим человеческим опытом любви.
Для человека Любовь - одновременно благо и добродетель, состояние и инструмент. Именно через любовь Самость объединяется с Индивидуальностью. Это единение является первой ступенью на пути к реализации Универсальной Любви, посредством которой человек объединяется с Божественным. Однако, еще до того, как закончилась трансформация Самости, человек может принимать участие в работе Универсального Согласования через свою естественную, человеческую любовь во всех ее манифестациях.
Когда Любовь центрирована в Истинной Самости, она является проекцией Универсальной Любви, а потому свободна от искажения, хотя неизбежно ослаблена в масштабе и интенсивности.
По причинам, безусловно связанным с целями, находящимися за пределами Самости, мы можем находить в единении мужа и жены качество сверхличностной любви, не подлежащей ограничениям времени и пространства. Конечно, могут быть и менее совершенные формы любви, но они будут тем, не менее подлинными. Каждая из четырех Самостей может любить. Любовь Материальной Самости обычно связана с выигрышем, приобретением и никогда не простирается выше ценности Надежды. Любовь Реагирующей Самости проистекает из неудовлетворенности, и потребности в безопасности. Любовь Разделенной Самости является подлинным отношением, однако ей нахватает единения. Лишь Истинная Самость может познать единение и, следовательно, воспроизводить работу Универсальной Любви[51].
Завершение
Высшей из ценностей должна быть та ценность, в которой бы суммировалось Значение Творения. Она является Целью Универсального Стремления, ради которой был предпринят риск Космической Драмы.
Мы вынуждены - из-за ограниченности языка - выражаться во временных терминах. Это не является ошибочным полностью, поскольку есть определенный смысл в том, что Вселенная движется к завершению в будущем времени[52]. Но это ни в коей мере не является адекватным. Завершение имеет также вечностный характер, что делает его всегда "присутствующим", как говорят теологи, "в Уме Бога". В некотором, и даже более точном смысле, каждый настоящий момент имеет завершение своей целью и одновременно- гарантом своего значения. Что бы мы ни делали и какие бы ни намечали цели - от самых ничтожных до величайших, - Высшая Ценность проецируется через посвящение самого акта действия служению Космической Цели. Она - полюс притяжения, к которому устремлено Творение, и тем не менее она не оказывает, и не может оказывать насильственного влияния.
В природе Ценности не принуждать, но побуждать. Каждая ценность стремится к самореализации, однако для этого ей надо вступить в Сферу Гармонии, а это может произойти лишь посредством акта воли. И наивысшим значением человеческой жизни является то, что мы наделены такой волей к реализации Ценности. Мы можем это сделать только в рамках тетрады Персональных ценностей; но тем самым мы предоставляем субстанцию Согласующему Импульсу, который гармонизирует Универсальные и Естественные Ценности.
В заключение мы обратимся к трем целям существования, как они определены в "Бхагавад Гите": Sucha , или радость, Santos, или безмятежность; и santi, обычно переводимая как Мир. Это -тот Космический Мир, где Существование завершает свои стремления и поглощается Бытием. Это Завершение одновременно эсхатологично - поскольку оно является "концом Времени" - и вечно как присущее самой природе Мира.
Наша схема Истории (глава 42) сконцентрирована вокруг понятия Войны со Временем, в котором завершение находится в гипархическом состоянии - постоянно творящим себя и постоянно выходящим за собственные пределы. Весь мир стремится к этому состоянию. И для нас, людей, значение Завершения кроется главным образом в гипархическом состоянии. Это - финальное погружение в глубину, принимающую нас в себя в тот момент, когда Существование аннигилируется и Бытие погружается в пустоту. В суфийской терминологии это Baqa /Реальность/ после Fana /Аннигиляция/.
В прогрессии Ценностей от Случайности и к Завершению существует три места покоя, соответствующие трем состояниям Блаженства. Первое - это естественная радость, приходящая через гармонию с Законами Природы. Второе - личная безмятежность, достигаемая через Правое Деяние[53]. Третье - Высшее Блаженство, проистекающее из осведомленности о Завершении; это Благодатное Видение, доступное лишь совершенному человеку. Три состояния Блаженства не исключают друг друга: совершенный человек может испытывать любое из них или все их. Но не они являются назначением и целью его существования, в котором должны быть приведены к реализации в Сфере Гармонии все ценности.
Для удобства мы представим Додекаду Ценностей в виде таблицы, указывающей на три тетрады:
Завершение
Любовь Тетрада
Святость Универсальных Ценностей
Трансцендентность
Безмятежность
Различение Тетрада
Нужда Персональных Ценностей
Надежда
Радость
Забота Тетрада
Конфликт Естественных Ценностей
Случайность
Рис.38.2. Додекада Ценностей.
ГАРМОНИЯ ЦЕННОСТЕЙ
Полная шкала ценностей содержится в Додекаде. Мы можем также взглянуть на ситуацию как на целое и попытаться найти интерпретации Ценности-деятельности на протяжении всего Творения.
Для этого нам понадобится Тетрада Деятельности, где активность будет вытекать из четырех независимых источников. Простейший способ достижения этого - принять в расчет свойство системной структуры додекады, посредством которого каждая ценность в прогрессии связана с одной из первых четырех систем. Первым членом каждой группы является монада, вторым - диада, третьим - триада и четвертым - тетрада. Когда они сгруппированы в четыре триады, мы имеем:
Триада Монад: Трансценденция
Надежда
Случайность
Триада Диад: Святость
Нужда
Конфликт
Триада Триад: Любовь
Различение
Забота
Триада Тетрад: Завершение
Безмятежность
Радость
Рис.38.3. Четыре Триады Ценностей.
Мы предложим интерпретацию этих четырех триад, не рассматривая те соображения, которые привели нас к такой интерпретации. В первую очередь, мы ожидаем увидеть четыре Сращенные Ценности. каждая из которых содержит принцип собственного динамизма. Это придает каждой группе независимость, дающую ей возможность выглядеть как один из членов тетрады, а также соответствует тому, что мы ищем: Источнику Деятельности.
Красота
Основное состояние первой триады образуется сращением трех ценностей: Случайности, Надежды и Трансценденции. Это мы интерпретируем как Красоту.
Такой вывод, на первый взгляд, неожиданный, можно подкрепить тремя соображениями. Во-первых, красота требует спонтанности - и, следовательно, Случайность является подходящим воспринимающим импульсом. Во-вторых, красота имеет трансцендентное качество, дающее Природе больше, чем она сама имеет. В-третьих, красота не инструментальна. Она не относится ни к моральным добродетелям, ни к различительным ценностям, проистекающим из проницательности. Припомнив, что в Додекаде Ценностей Надежда возникает из Радости, можно увидеть, почему она должна быть согласующим импульсом в триаде Красоты. Надежда дает Красоте способность вызывать стремление не столько к обладанию, сколько к вечной ее реализации.
Связь между Красотой и Монадой не столь важна, как ее триадическая конституция. Красота представляет собой определенное целое, не зависящее от внутренних связей, она является собственным универсумом. Мы не намерены детально анализировать Красоту, как делали это с более сложными и более конкретными структурами. Красота - триада монад. По своей триадической конституции она совершенна, благодаря же монадическому характеру -универсальна. Таким образом, интегральность Красоты усматривается в обоих ее аспектах.
Трансцендентальный член триады Красоты связывает ее с Универсальными ценностями. Это выражено в словах св. Фомы Аквинского: "Из Божественной Красоты происходит бытие всего сущего". Платон понимает Красоту как трансценденцию: "Красота абсолютна". В "Пире" Диотима говорит, что она "существует даже в единообразии с собой, и таким образом, что, хотя все множество прекрасных вещей причастно к ней, она никогда не увеличивается и не уменьшается, но пребывает бесстрастной, независимо от того, появляются они или исчезают". Мы склонны считать; что Диотима говорит не о самой Красоте, но об утверждающем импульсе в ней, которому удивительно соответствует его описание. В качестве другой крайности, можно взять философа - например, Декарта, описывающего восхищение, испытываемое от созерцания Красоты, как "возбуждение животной души". Следует отметить, что такое описание относится к Случайности - воспринимающему элементу Красоты.
Натурфилософы и натур-поэты, такие как Водсворт, были хорошо осведомлены о случайности Красоты, ее хрупкости и призрачности.
Одной из проблем при интерпретации опыта Красоты является сведение воедино красоты Природы и произведения искусства. Как и вое другие манифестации Прекрасного, они объясняются триадичностью Красоты[54], которая и предписывает динамичность всем проявлениям прекрасного. Согласующий импульс Надежды, который может быть принят как потенциальная возможность опыта переживания Красоты, передается Кантоновским качеством "целеустремленности без цели". В Надежде есть открытость прекрасному, которая и делает стремление к Красоте целью для себя.
Мы использовали выражение "сращенная ценность" для каждого из качеств, обнаруженных с помощью интерпретации четырех триад. Красота является первой и наименее конкретной из Составных Ценностей.
Доброта
Не требуется особых аргументов для того, чтобы показать, что Доброта является составной и инструментальной ценностью - компендиумом всех добродетелей. Не столь легко обнаружить, что она представляет собой триаду, образованную тремя членами: Конфликтом, Нуждой и Святостью. Поскольку Доброта занимает второе место в тетраде завершенных ценностей, она должна иметь диадический характер. Все эти аспекты мы будем обсуждать в целом.
Доброта проистекает из конфликта. Воля ставится перед выбором правильного и ложного. "Вот, Я призову в свидетели небо и землю в тот день против тебя, что Я поставил перед тобой жизнь и смерть, благословение и проклятие": выбирай жизнь, чтобы ты и семя твое могли жить" (Второзаконие, 30.19).
Правильный поступок только тогда является добродетелью, когда он рождается из чрева конфликта. Это борьба "да" и "нет", так отличающая доброту от естественной правоты. С другой стороны, добродетельный поступок диктуется чувством святости -он свершается во имя Святого. Это справедливо даже тогда, когда нет какой-либо религиозной или даже теистической веры. Когда человек борется с собой, чтобы сделать то, что согласуется с его верой, и когда он служит тому, что свято для него, -его поступок добр. Он совершает его, чтобы удовлетворить Нужду; и он испытывает разочарование, если не смог совершить подобный поступок. Таким образом, как мы уже видели в разделе 14.38.3.2., моральные добродетели обусловлены нуждой.
Триада Доброты точно соответствует всем этим требованиям:
Утверждающий Импульс Святость Чувство Святого
Согласующий Импульс Нужда Моральные добродетели
Воспринимающий Импульс Конфликт Выбор правильного и ложного
Три этих ценности - и только они - комбинируются с тем, чтобы образовать Сращенную Ценность, которой являются Доброта. Это поможет нам разобраться в одном запутанном вопросе.
Наблюдая, что какой-либо моральный человек не обязательно является добрым, мы удивляемся, почему это так. Триада показывает, что моральный человек, не преисполненный благоговения и почитания в присутствии Святого, не имеет в себе утверждающего импульса для того, чтобы его доброта была реальной. Если же моральный человек автоматически совершает правильные поступки - обусловленные его Реагирующей Самостью, - не испытывая боли конфликта и боли выбора, то такой человек не имеет в себе фундамента, на котором могла быть установлена Доброта. С другой стороны, никакие муки не могут сделать человека добрым, если он не обладает моральными добродетелями.
Диадический характер Доброты становится очевидным, если принять во внимание диадическую природу каждого из трех членов триады. Доброта основана на диаде правильного и ложного, но идет значительно дальше нее. Эссенциальный характеристикой доброго человека является то, что он поступает должным образом, не чувствуя себя добрым, Почти всеобщим достоянием святых является то, что они ощущают себя величайшими грешниками: "Мое изначальное и внутреннее осквернение - вот моя язва и мой бич. По причине этого, я более отвратителен в своих глазах, чем жаба, и я полагаю, что и в глазах Божьих я таков же" (Джон Боньян).
Нет необходимости в пространных цитатах, чтобы доказать, что существует полная взаимодополнительность между объективной ценностью - Добротой - и субъективным состоянием, воспринимаемым как чувство греховности.
Диадическая природа Доброты обнаруживается также невозможностью удовлетворить ее - это никто не может чувствовать, что уже достаточно добр. Это- утверждение и побуждающее влияние святости: "Есть в душе нечто, что превыше души. Божественное, простое, чистое ничто; скорее безымянное, чем именуемое... Эта искорка удовлетворяется лишь сверхсущностными сущностями" (Мейстер Экхард).
Диадичность Нужды окрашивает инструментальный характер Доброты. Мы побуждаемся к действию через осознание этой странной ценности, которая противоречит сама себе, ибо мы не можем до конца осознать Нужду, не имея вкуса того, чего нам не хватает. Нужда, как таковая, предшествует моральности, и, тем не менее, является источником добродетелей. "Бог, желая, чтобы ум человека все испытал, с тем, чтобы он не оставался праздным и без понятия об искусстве, сотворил человека с нуждами для того, чтобы эти самые нужды побуждали его к изобретению средств для обеспечения себя пищей и кровом"[55].
В тетраде сращенных ценностей Доброта занимает место женской инструментальной ценности. Переход от Красоты к Доброте осуществляется через постижение того, что не все прекрасно и что Красоты недостаточно.
Милосердие
Вторая сращенная инструментальная ценность приводит нас к триаде, и, следовательно, к соотнесенности. Дефектом простой Доброты - или, как мы сказали бы, "только" Доброты - является то, что ей недостает динамизма. Доброты недостаточно ни для того, чтобы установить отношения с другими, ни для того чтобы придти к пониманию этого, - до тех пор, пока Доброта не будет способна претерпеть трансформацию, которая приводит Самость к "другим".
Третьей сращенной ценности мы даем наименование Милосердие. Она образуется триадой Любовь-Забота-Различение. Значение триады почти самоочевидно. Милосердие есть утверждение любви, трансформирующее Заботу в действие через Различение.
Милосердие выступает как дополнение Доброты - обе являются инструментами Реализации Ценности. Действуя на основе Красоты, они трансформируют Существование в направлении его завершенности. Неадекватность Доброты без Милосердия выражена в словах псаломиста, столь выразительно цитируемых в Евангелии: "Милости хочу, а не жертвы".
Относительный характер Милосердия не следует переоценивать. Триада, связывающая Любовь и Заботу через Различение, в актах действия приводит одновременно к манифестации Любви (Экспансии, 1-2-3) и к трансформации Заботы (Концентрация, 2-1-3).
Обе эти триады учат нас, что Милосердие есть ключ к Различению - результату обеих этих триад. "Возлюби, и делай, что желаешь", - сказал св. Августин, выражая таким образом трансформацию Любви в Различение (проницательность) через Заботу, и Доброго Самаритянина - через Любовь - в понимание истинного значения заповеди.
Эта триада дает также возможность увидеть истинную роль добродетели Различения. Различение предоставляет возможность Заботе обеспечивать правильное действие (Порядок, 3-1-2) и призывает Любовь, чтобы дать Свободу (3-2-1).
Милосердие наше выше Доброты, но никогда не монет занять ее место. Обе являются источниками для Универсальной Ценности-Деятельности, посредством которой трансформируется мир. Это необходимо подчеркнуть, поскольку в своих рассуждениях мы трактовали Милосердие лишь как человеческую добродетель, Но Милосердие также "ниспадает как благодетельный дождь с небес" и тогда оно вводит человеческий опыт в Царство Универсальных Ценностей. Без Милосердия мы не могли бы существовать вообще.
Как и все завершенные Ценности, Милосердие является сращением естественной (Забота), персональной (Различение) и универсальной (Любовь) ценностей, однако в актах своей деятельности она не ограничена ни одной из этих трех сфер. Все существующее пронизано качеством Милосердия, хотя мы, люди, распознали его лишь в антропоморфических манифестациях.
Истина
Мы достигли триады, составленной из трех целей человеческих и универсальных устремлений: Радости, Безмятежности и Завершения.
Мы должны спросить себя, что может дать полное и непреходящее удовлетворение на всех уровнях опыта. В поисках ответа мы обнаруживаем интеграцию части в целое - интеграцию столь совершенную, что ничего из того, чем обладает целое, не должно недоставать у части. В пределах естественного порядка эта интегральность реализуется как блаженство (радость); для порядка Самостей - как единение с Индивидуальностью; для Универсального порядка - как Блаженное Видение, или Единение с Богом. Нет слова, более подходящего, чтобы выразить это тройственное Завершение, чем Истина.
В качестве высшего члена тетрады мы должны четырехчленную систему, подразумевающую, что системным атрибутом является творческий порядок, а самой природой его - деятельность. Можем ли мы сказать, что Истина является деятельностью? Мы располагаем авторитетом, не меньшим чем Св. Фома Аквинский, для рассмотрения Истины как Деятельности - конечно, как высшего Акта Действия, посредством которого потенциальное становится действительным. Для конечного создания реализации Истины есть Завершение. Что касается Вселенной, мы вполне можем представить, что его Завершение заключается в реализации его собственной интегральности, то есть Ультимативной Истины.
Истина, однако, не является статическим состоянием, terminus in quo /конец всего/, где всякая деятельность прекращается. Самой сущностью ее является непрестанное творение. Лишь таким образом Истина побеждает Время. Не может быть конца для Истины, ибо это означало бы, что Ультимативная Истина - конечна и ограничена конечным средством. Если мы допустим, что Истина бесконечна, тогда она должна быть активностью, которая никогда не кончается, и, однако, всегда завершена. Истина, как говорят теологи, вечно присутствует в Уме Божьем. Но она также одерживает вечную победу через Акт Творения, посредством которого мир постоянно обновляется.
Теперь мы можем остановиться и взглянуть на нашу тетраду:
Истина
Доброта Милосердие
Красота
Рис.38.4. Тетрада Сращенных Ценностей.
Исходя из этой простой схемы, включающей Истину как ультимативную цель Существования - эта Цель может интерпретироваться как Единение с Богом и Вечной Красотой, - возможно сконструировать всеобъемлющее этическое учение, которое имело бы вес повсюду, где в человеческом опыте присутствуют ценности.
РЕАЛИЗАЦИЯ ЦЕННОСТИ
Реализация основывается на системных структурах, которые мы рассматривали в главе 37, не пытаясь, однако, анализировать их с тем вниманием, которого они заслуживают.
Обратимся к посредству конкретного примера: реализация красоты в звуке. Частным случаем может стать обучение пению профессионального певца. Процесс без труда разделяется на три части, соответствующие трем членам триады:
| Воспринимающий член | Случайность | благоприятный шанс хорошего природного голоса |
| Согласующий член | Надежда | обучение, цель которого пока не совсем ясна |
| Утверждающий член | Трансценденция | Искусство Музыки как ценность превыше личности |
Проследим развитие трех членов с помощью символа Эннеаграммы:
9. Голос
8. 1. Прослушивание
7. 2. Методика обучения
Искусство
Музыки 6. 3. Обучение
5. 4. Работа с голосом
Рис.38.5. Реализация Красоты.
Воспринимающий. - Голос. Он - случаен. Так же случайна комбинация условий, дающая возможность и условия для тренировки голоса. Перед нами - ценность Случайности.
Согласующий процесс - Обучение. Начинается без определенного намерения, но лишь с ощущения некоей возможности. Вначале учитель просто учит. И только позднее учитель принимает или отвергает ученика. Личностный элемент, таким образом, исходит из ценности Надежды.
Утверждающий процесс_- Искусство. Превыше способности понимания любого ученика или учителя - музыкальное искусство как интегрирование целостности. Тем не менее именно Искусство движет их обоих к достижению идеала. Этой ценностью является Трансценденция.
ПЕРВЫЙ ПРОЦЕСС - ГОЛОС
Инициирующий шаг. Процесс начинается с возрастающего осознания девочкой, что у нее "многообещающий голос". Она поет для собственного удовольствия, не имея понятия о технике пения и не распознавая качество звука. Родители заметили, что -у нее хороший голос, друзья убеждают, что "ребенка надо обязательно учить". Неясные и фантастические стимулы объединяются, и в воображении девочки возникают перспективы стать примадонной или знаменитой кинозвездой. Все эти первоначальные предположения и долгие дискуссии приводят, в конечном счете, к тому, что рекомендованный педагог прослушивает девочку. В этой точке цель выглядит ближе, чем в точке начального шага.
Первая Стадия. Мы входим в Эннеаграмму в точке 1. Девочке дают ряд пробных уроков. Учитель проверяет ее природный слух, способность к работе и понимание музыки. Девочке кажется, что она преуспевает, однако в действительности ничего еще не изменилось. Решение учителя принять ее в качестве ученицы основано не на том, что она может сейчас, но на том, есть ли у нее перспективы, если она станет заниматься серьезно. На Эннеаграмме мы видим, что учитель должен перейти от точки 1 к точке 4, прежде чем позволит ученице переместиться от 1 к 2. Совершая это, он входит в Эннеаграмму в точке 3, и начинается второй процесс.
Вторая Стадия. Принятие ученицы. Обсуждается план действий. Семья согласна уплатить нужную сумму.
Прежде всего учитель должен заставить девочку понять, что это значит: производить звук сознательно и намеренно. И только тогда, когда девочка видит отчетливо, что означает работа над пением - в отличие от пения для удовольствия, - процесс обучения начат реально.
Вначале прогресс кажется обратным. Спонтанность пропала. Нет больше "песенок" и претензий на исполнение больших арий; вместо этого - упражнения, практика, повторения, репетиции по конкретному методу, которому следует учитель. Именно так учитель совершает обратный переход от точки 4 к точке 2.
Теперь мы имеем первую половину фигуры из шести пунктов:
1. Голос
2. Работа
3. Метод.
На Эннеаграмме это выглядит так:
1. Голос
4. Работа
2. Метод
Эта стадия может продолжаться весьма долго, и она включает в себя фазы, когда ощущается смятение, отчаяние и даже сомнение в компетентности учителя, а также фазы прогресса и надежды. Отличительная черта этой стадии в целом - полная зависимость от учителя. Слух ученицы еще не натренирован, голос не обработан, вкус не развит. Следовательно, она не может сознавать, когда она производит "верный звук".
Третья Стадия. Когда девочка впервые начинает слышать собственный голос и может относиться к себе критически, она вступает в третью стадию, представленную на Символе точкой 4. Учитель также делает новый шаг. То, что он до сих пор мог предвидеть как возможное - в ценностном термине Надежды, - теперь начинает проявляться. Девочка обнаруживает, что может работать.
Сначала это не более, чем мгновенные проблески: отдельная фраза, спетая с полным осознанием того, что она такова, какой должна быть. Отныне любое другое пение, по сравнению с этим, будет казаться ей дешевым и бессмысленным. Поскольку это переживание начинает приходить все чаще, ученице приходится столкнуться с осознанием того, что она не знает, как это делается. Ничто, из того, что могут делать она или учитель на этой стадии, не может ей помочь. Впервые она понимает, каким должно быть искусство пения (в пределах ее нынешних возможностей), и то, что пока что выше ее сил достичь этого.
ВТОРОЙ ПРОЦЕСС - ОБУЧЕНИЕ
Наше внимание вновь обращается к учителю. В этом пункте все зависит от его цельности[56]. Студентка может находиться на грани того, чтобы бросить занятия, или ж, возможно, поддаться неосознанному самообману по поводу собственных успехов. Учитель может поддаться соблазну облегчить задачу - он может показать ей уловки для воспроизведения прекрасных звуков без знания того, как это делается. Если у него недостает вкуса или упорства, он может поддержать ее надежду на то, что все трудности преодолены и что она уже находится на пути, чтобы стать певицей и выступить перед публикой. Но если учитель честен и знает свое дело, он должен вернуться ко второй стадии (точка 2 на Символе) и, взглянув отсюда вперед, сделать оценку того, каким действительно может стать голос, если он разовьется (точка 8). Лишь таким предвиденьем он может подвинуть ученицу к точке 5.
Таким образом, Эннеаграмма указывает нам два пути. Первый - реализация во времени (1-2-3-4-5), второй - реализация вечного паттерна (1-4-2-8-5). Как и в примере с кухней, рассмотренном в разделе 14.37.8., теперь подготовлена почва для стадии реального прогресса.
Четвертая стадия. Она соответствует моменту, когда пища закладывается в печь для готовки. Это стадия максимального страдания и горя. Точка 5 всегда является пунктом наибольшего напряжения[57].
Повторные усилия к произведению "верных звуков" делаются еще бесконтрольно, однако они показывают ученице, как она должна работать. Она начинает ощущать близость Третьего Процесса Искусства Пения. Но от нее требуется жертва, и она должна пожертвовать многим: своим тщеславием, независимостью, самоволием, и даже уверенностью в том, что она понимает, что такое музыкальные звуки и что в действительности представляет Музыка в человеческой жизни.
На этой стадии ученица приобретает чувство уважения к своей работе. Теперь она работает не ради удовлетворения собственного самолюбия, но все ее усилия направлены на то, чтобы служить искусству.
Теперь следует вернуться к учителю. На этой стадии его роль вновь меняется. Он теперь не может делать все сам: ученица должна слышать образцовое пение и общаться с подлинными артистами. Если он ревниво настаивает на том, чтобы держать ее около себя, то он теряет возможность сделать в работе следующий шаг. Следовательно, для учителя тоже существует фаза сомнения в себе и беспомощности. Он должен обратиться к Искусству и оживить в себе чувство благоговения и изумления перед истинно музыкальными явлениями. Короче говоря, он должен войти в тесный контакт с Третьим Процессом, который входит в третьей точке треугольника Символа - в точке 6.
ТРЕТИЙ ПРОЦЕСС - МУЗЫКАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
Музыка - не вещь в себе, но переживание и деятельность. Музыкальное искусство вдохновляется идеалом - независимым от времени и пространства, - то есть Совершенным Звучанием[58].
Хотя этот идеал безвременен и вечен, его реализация не является таковой. Из всех искусств музыка, вероятно, больше всего приближается к детерминирующему условию гипарксиса. Ее сила заключается в вибрациях звуков, в ритме и мелодических трансформациях, - а все они основаны на повторении. В прошлом люди вновь и вновь искали в музыке разгадку тайны небес. И хотя такие поиски были недостаточно объективны и часто несовершенны, все же в самом таком устремлении всегда было и будет сущностью начала.
Музыка - как "озвученная Красота" - проистекает на трансцендентального Утверждения, лежащего за пределами Самости. Музыка в природе - по своей эссенциальной сущности - не отличается от музыки в искусстве. Дрозд и соловей, бык, жеребенок и лев - все они являются "артистами", участвующими в сотворчестве музыки Космического Утверждения, сделавшего возможным самое их существование. С тех пор, как Земля впервые получила атмосферу - еще до тысяч лет до того, как появилась жизнь, -уже существовала музыка ветра и волн, хотя еще не было ушей, способных слышать ее.
Мысли о такого рода "музицировании", конечно, не приходят в голову учителю и ученице; тем не менее, именно трансцендентальная Красота Музыки может привести их вперед, и только она может объединить их. Непосредственное воздействие Искусства Музыки должен ощутить учитель, и он ответственен за то, чтобы ученица услышала его призыв. Тогда они смогут вместе перейти к следующей стадии.
В высшей степени замечательным свойством Эннеаграммы является то, что единственный ступенью, где время и вечность совпадают - т. е. путь по кругу и путь посредством фигуры из 6 точек, - является ступень от стадии 4 к стадии 5. И когда они (учитель и ученик) движутся, Искусство Музыки движется вместе с ними; оно приобретает в свои священные пределы еще одну душу. Именно так живет и развивается искусство, именно так оно побеждает время. Оно легко касается пером своего крыла маленькой драмы девочки, обучающейся пению, и продолжают свое движение, - но ситуация трансформируется.
Пятая Стадия. Внешне наблюдаемой трансформации нет. Работа продолжается, однако, мотивация изменилась. Наставником (Мастером) теперь является Музыка, а учитель - лишь старший брат, "раньше прошедший по этой тропе". "Искусство пения" - доселе не более, чем пустая фраза или выражение эмоционального отношения - теперь является значимой реальностью. И все же искусство остается чем-то недоступным и запредельным, и нет ничего, кроме еще более трудной работы и редких моментов проблеска истины.
Постепенно в сознании певицы ясное понимание собственных ограничений становится стабильным. И теперь она сама начинает видеть, чего она хочет и способна достичь. Закончилась фаза спонтанного удовлетворения звучанием собственного голоса - субъективно приятного, но объективно еще фальшивого. Где-то далеко-далеко перспектива достижения истинной спонтанности мастера искусств. Искусство приобретает качество святости, и она теперь знает, что ее искусство должно быть обвенчано с Музой.
Певица оказывается теперь перед лицом нового выбора. Ее пение не может быть теперь удовольствием для нее самой. Она научилась петь, но при этом слишком хорошо знает, что не может петь. Она не может продвинуться дальше за счет одного лишь обучения. Она должна исповедовать музыку и разделить ее с другими - музыка должна стать профессией. Остаться любительницей - значит изменить искусству.
Теперь мы находимся в точке 7 Эннеаграммы. Как уже было сказано, искусство Музыки приобрело новую душу. Учитель почти выполнил задачу, которую ставил перед собой. Певица знает свою силу и слабость; она знает свои возможности и как пользоваться ими. Но ей придется испытать двойной страх обнаружения как своей слабости, так и своей силы, вынося их на безжалостный суд мира. Эта стадия чревата многими опасностями. Певица знает достаточно, чтобы устоять - ее голос и техника послужат ей, -но лишь Искусство Музыки может ввести ее во внутренний круг тех немногих музыкантов, которые прежде всего являются художниками и лишь во вторую очередь - артистами.
Шестая стадия. Для артиста это - завершение трансформации. То, что первоначально было лишь фактом: прирожденный голос, теперь становится ценностью: красотой исполнения музыкального произведения. Внешние условия теперь не имеют значения; спонтанность возвращена.
Певица познала Радость искусства, Безмятежность самосознания себя как артиста-художника и Завершение - как цель всей жизни. Как мы уже видели, эти три компонента образуют триаду Истины.
Теперь для певицы Истина - цель всех ее стремлении. Даже Красота теперь не более, чем основание ее движения вверх. Поскольку Истина недосягаема для конечной души, поиск превращается в стремление к Высшей Ценности. В ее жизнь входят новые надежды и новые страдания. Изредка она испытывает мгновения озарения Истины, пусть даже относительной. Мир не знает ничего ни о ее борьбе, ни о том, почему она должна работать так, как она это делает. Невидимая и невыразимая красота Истины направляет ее по пути, неведомому ей самой. Начинается новый цикл - цикл Поиска Души, - который должен быть представлен новой Эннеаграммой. Здесь нам следует оставить ученицу и обратиться к учителю.
В точке 8 учитель и ученица действуют совместно. Затем учитель возвращается к исходному пункту в точке 1, чтобы снова начать цикл обучения - он должен обнаружить ученицу, способную сделать шаг от точки 1 к точке 2 и принять на себя ответственность за ее продвижение в искусстве.
Третий Процесс проходит, таким образом, через два стадии: призвание ученицы к Искусству; и тот вклад, который она вносит в Искусство Пения. Если мы захотим последовать за ней дальше, то следует сказать, что она вступит в цикл творческой деятельности, оставив позади все завоеванное ею, поскольку эта Деятельность - выше личности отдельного артиста, она причастна Миру Музыки, в котором каждый человек, сознательно или бессознательно, имеет свое место.
Примеры, которые мы привели, могут показаться искусственными, но если они рассматриваются в плоскости более широкого применения системных и структурных принципов, тогда в них можно увидеть, что ценности - не изолированные качества, но элементы целостной структуры Схемы, которая не менее реальна и для неактуального бытия. Ценности - это не субъективные переживания, которые причинны и обусловлены нашими эмоциональными импульсами; это - Сфера Реальности, которая тем не менее пронизывает любой возможный опыт.
Реализация Ценности - не то же самое, что актуализация Факта. Структура ценностей иная, чем структура фактов. Между этими двумя Сферами располагается Сфера Гармонии, являющаяся одновременно как областью реального действия, так и областью реализованного бытия.
Наши дальнейшие исследования будут проходить целиком в Сфере Гармонии. Нам предстоит изучать человека и Историю -ни то, ни другое не может быть понято иначе, чем Реализация. Человек есть то, как он реализует себя; История же представляет собой то, как реализует себя мир. В пределах этой универсальной самореализации нам предстоит встретиться и постараться понять ситуацию, лежащую за пределами возможностей Систематики, поскольку они являются примерами явлений столь сложных, что не могут быть сведены к системам и структурам[59].
Тем не менее, системы и структуры Ценностей остаются правомочными в наших дальнейших исследованиях, и они будут молчаливо подразумеваться при формулировании целей человеческих устремлений и стадий, через которые проходит человечество и его история.
Часть пятнадцатая
СИСТЕМАТИКА И АНТРОПОЛОГИЯ
Глава 39
АНТРОПОЛОГИЯ
15.39.1. СЛОЖНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ
Все Существование являет нам себя как организованная сложность. И мы сами не являемся исключением из этого правила, Всякая попытка описать человеческую природу в простых терминах обречена на неудачу, поскольку сама сложность является условием бытия нас как таковых. Сложность эта не только функциональна, но и включает различные уровни переживания бытия, а также различные паттерны воли, Рока и Провидения. Следовательно, ничто в отношении человека, выраженное только в терминах функции, не может быть адекватным. Любая область естественной науки, эстетики, этики и истории включает в себя понимание человеческой природы. Поэтому следует говорить не об анатомии или физиологии человека, не о психологии или социологии, не об искусстве, творчестве, религии или истории, как об отдельных дисциплинах, - но лишь об Антропологии или Науке о Человеке. Эта великая наука не может быть адекватной до тех пор, пока не принимает в расчет всей организованной сложности человеческой природы.
Таким образом, Антропология может быть определена как изучение Тотальной Структуры Человека в совокупности с его миром.
Нет путей упростить картину; это повело бы к утрате элементов, необходимых для нашего понимания собственной природы. Мы не только сложны, но сложность наша еще и многогранна. Есть сложность физико-химических материалов и реакций. Наше биологическое функционирование - совершенно иная сложность. Сложна и наша психическая природа. Поразительная усложненность и запутанность наших внешних взаимоотношений со вселенной порой загоняет нас в тупик, хотя эти отношения отражаются в нашей собственной природе. Ни одну из этих сложностей нельзя не принимать во внимание, поскольку вое они взаимодействуют так, как если бы создавали другое, еще более непостижимое множество сложностей.
Есть многое такое в человеке, что вое мы знаем, есть также и то, что известно только специалистам, приобретающим навыки обращения с некоторыми конкретными аспектами человеческой природы или каким-либо аспектом человеческой жизни. При этом существует тенденция не замечать значительности и разнообразия тех специфических постижений (инсайтов), которые происходят, когда имеешь дело с человеком в особых условиях. Родители, учителя, тренеры, врачи, психологи, работодатели и служащие, а также все, кто имеет дело о людьми в массе - все они узнают о человеке что-то специфическое, что с большим трудом узнают о человеке неспециалисты.
Существуют и более тонкие постижения, которых удостаиваются писатели, поэты, музыканты, художники и люди религиозной жизни. Помимо этого, мы имеем традиционное знание, накопленное на протяжении тысячелетий и сохраненное в школах, задачей которых является сделать это знание доступным в моменты, когда в жизни человека наступают великие перемены. Такое знание нуждается в переводе в идиомы века; и настоящая глава являет ся, по крайней мере отчасти, попыткой сделать это в отношении традиции, которая существовала в Азии со времен или ранее Шумерийской культуры, насчитывающей более пяти тысяч лет. Но даже если бы все это знание, старое и новое, можно было бы собрать вместе, осталось бы еще многое, чего мы не знаем и -что вполне вероятно - чего человек никогда не узнает о себе, ни о причинах своего существования.
Эта "вселенная знания" о человеке должна быть доступна нам во всей ее полноте, если мы на самом деле хотим понять, как обстоят дела с нами. Чтобы ощутить невероятную сложность ситуации, достаточно принять во внимание лишь два элемента: знание о человеке как биологическом феномене, и знание о человеке как феномене социальном. Механизмы наследственности, роста, регулирования, питания, защиты от болезней столь сложны, что ни один физиолог не может надеяться справиться более чем с небольшой частью какого-то одного направления. Рассматривая человеческую расу в целом, мы обнаруживаем, что разнообразие людей и несводимая уникальность отдельной личности ставит перед нами не одну, а миллион проблем.
Есть два пути обращения со сложностью, или о многовариантными ситуациями. Первый путь - упростить ситуацию, рассматривая ее отдельно и применяя методику исследования и анализа, которые позволили бы нам сформулировать рабочую гипотезу и предопределить линии действия. Эта процедура широко известна в естественной науке, и она оказалась весьма эффективной в расширении нашего практического знания, но явно неэффективна, когда возникает необходимость показать, как заново собрать все эти разрозненные части, чтобы образовать живое целое. Второй путь - начинать о целостности, принимая в качестве несводимого элемента ситуации, а затем искать организующую структуру, которая позволила бы исследовать ситуацию в целом. Мы попытаемся следовать второй процедуре, сознавая при этом, что не можем надеяться познать структуру в абсолютном смысле, так как это потребовало бы от нас владения видением Творческой Силы, которая привела к существованию данную целостность и поставила ее на путь эволюции, продолжающейся со времен отдаленной древности до Настоящего Момента и от этого момента - в будущее, скрытое от нас. Абсолютное знание того, что есть человек должно включать в себя абсолютное знание того, почему он есть. Мы же можем располагать лишь частичными идеями и представлениями.
Несмотря на то, что мы не претендуем на достижение полного знания о человеке, необходимо тем не менее попытаться решить задачу построения адекватное антропологии. Вопреки прогрессу во всех областях человеческих устремлений, мы все еще продолжаем опираться на устаревшие, а иногда и очевидно фальшивые представления о том, чем является человек. Например, мы все принимаем идею эволюции как действенное объяснение происхождения человека, но при этом никак не учитываем, что человек - существо незавершенное.
Хотя стало известным, что наше знание о мире неизбежно окрашивается и даже принимает форму того, что мы есть сами, представители естественных наук продолжают рассматривать свои дисциплины как прямые пути к объективному, истинному знанию о мире. Хотя теологи уже поняли, что традиционные представления о человеке, как обладающем единой и неразделенной волей, а, значит, и ответственностью за свои действия - не только ошибочны, но и высшей степени опасны, так как уводят в сторону, они продолжают отроить на этих представлениях ложную антропологию. Политика и юриспруденцию в своем подходе к человеческим проблемам обнаруживают разногласия и непоследовательность, поскольку отсутствует адекватный критерий человеческой природы, с которым каждый мог бы согласиться.
Короче говоря, ни одна отрасль человеческого знания не находится в столь жалком состоянии, чем наука о самом человеке. И сегодня нет более настоятельной задачи, чем конструирование адекватной антропологии, которая означает науку о целостности человека, а не о человеке в пределах его психологии и поведения.
ЧЕЛОВЕК И ЕГО МИРЫ
В изоляции человек есть ничто. Он есть то, что он есть, благодаря участию в космическом процессе, бесконечно малой частицей которого он является. Ни одна из установленных им самим связей не годится для понимания его природы. Следовательно, процедура, установленная обычно при изучении человека, - именно, практика исключения из антропологии всех связей, кроме относящихся к телу (физическая антропология) и к примитивным человеческим отношениям (социальная антропология) - не может привести к адекватному критерию. Это одна из причин, почему так называемая "прикладная антропология" оказывалась до сих пор бесплодной.
Мы можем сформулировать программу тотальной антропологии, лишь принимая во внимание принципиальные связи, с которыми мы имели дело в процессе нашего изучения. Это приводит нас к схеме, подобной следующей:
I. Физическое
1. Энергетика
2. Механика человеческого тела
3. Анатомия и функции
4. Физиология и генетика
5. Таксономия
6. Эволюция и происхождение, Палеоантропология
7. Экология человека в Биосфере
II. Ментальное
8. Функции и поведение
9. Опытные и познавательные факторы
10. Эстетика и ментальные силы (способности)
11. Развитие и образование
12. Более высокие способности познания и Активность
III. Социальные
13. Естественные общества и их эволюция
14. Экономическая и техническая деятельность
15. Юридическая деятельность
16. Политическая деятельность
17. Культурная деятельность
18. Наследие прошлого
IV. Духовное
19. Неразвитый человеческий потенциал
20. Воля, Мораль и Этика
21. Религия и теология
22. Духовный прогресс человечества
V. Космическое
23. Человек и Биосфера
24. Космическая роль и значение человека
25. Человек и Бог
26. Интеграция антропологий
Рис.39.1. Проект целостной Антропологии.
Первые 25 дисциплин позволяют нам изучать отдельно аспекты человеческой природы, но лишь последняя позволит нам изучить человека как целое. Поскольку, однако, человек больше, чем сумма его аспектов, то мы не можем построить целое из простой совокупности всех данных, представленных специальными дисциплинами. Это трудность, о которой сталкиваются при попытке достичь знания любой целостной ситуации. Целостная ситуация структурирована - и структура распадается на отдельные куски, если устраняются ее интегрирующие принципы и оставляется лишь содержание.
Мы ввели и развили Систематику в качестве наилучшего пути изучения структур без потери контакта с их интегральным характером. Это имеет особое значение при изучении человека, сама природы которого должна соединять различные уровни и различные системные атрибуты. Наша задача - развить новую антропологию, всегда учитывающую интегральность целостного человека. Только таким путем мы можем надеяться оформить некоторую идею того, что такое в действительности человек.
Поскольку большая часть человеческой природы недоступна наблюдению и эксперименту, а основная часть лежит вне поля сознания, мы должны положиться на структурные принципы, чтобы отроить от известного к неизвестному - и в данной ситуации это справедливо даже в большей степени, чем при изучении естественных процессов и общих законов.
Мы начинаем с гипотезы, что целостный человек есть организованное целое: известное и неизвестное собраны в единую связную структуру. Эта структура отвечает различным системам, но не сразу ясно, как далеко мы можем пойти. Человек более чем диада, поскольку его природе, безусловно, троична. Человека следует понимать и как деятельность (активность) - таким образом, и тетрада должна быть проработана. Мы должны искать значение человека и как пентады. Далее, мы захотим и в конкретную область актуальных событий: отдельные мужчины и женщины и события их жизней, человеческие общества и их история. Эти дальнейшие события стадии уводят нас за пределы антропологии и переносят в Человеческую Драму личной и общей истории. Это мы оставим для следующих двух глав. Попытаемся вначале установить структуру в деталях, достаточных для объяснения многих черт человеческой природы.
Прежде всего нам следует сформулировать идею относительно содержания человеческой монады. (Это можно сделать лучше всего рассматривая способы, с помощью которых человек устанавливает связи с различными сферами существования, или "мирами".
Мир энергий
Мы верим, что все процессы на любой шкале и на каждом уровне являются трансформациями энергии. Конечно, это касается и человека; человек трансформирует энергии двояко: как генератор - производитель более высоких энергий, и как машина -инструмент для превращения энергии в работу.
Имеется двенадцать принципиальных видов энергии в трех группах по четыре в каждой: механические, жизненные и космические (глава 32 Второго тома). Вое двенадцать имеют определенное отношение к пониманию человека и его Предназначения /destiny/.
Рассмотрим здесь только четыре механических энергии. Это дисперсная энергия, или теплота (Е12); направленная энергия Е10, включающая энергию движения; энергия сцепления (Е11), которая включает все взаимодействия; и энергия пластичности (Е9), наделяющая тела способностью сохранять идентичность, когда они подвергаются изменению. Наше физическое тело является сложной системой энергетических трансформаций, и в этом отношении оно не отличается от всех процессов, которые происходят во вселенной, в галактиках и звездах, на поверхностях планет и во всех проявлениях жизни как на нашей Земле, так и повсюду во всех материальных объектах, вплоть до атомных и субатомных частиц, последние, однако не включают действие пластической энергии и энергии сцепления.
Наука только начинает приобретать некоторые идеи о сложности процесса, посредством которого трансформации энергии, имевшие место миллионы лет назад в отделениях галактики, могут оказывать воздействие на наши жизни сегодня, а отдельные квантовые скачки могут наделять уродством наших детей.
Мы, люди, в каждый момент своего существования вовлечены в трансформацию энергии. Это касается наших жизненных процессов и психической деятельности в такой же степени, как и наших тел. И это - неизбежное условие быть такими, какие мы есть. Гурджиев утверждал: "Человек -это космический аппарат для трансформации энергии". Здесь имеется в виду, что личное предназначение человека зависит от его успеха в выполнении им специфической задачи, связанной с высвобождением энергии сверх нужд общего космического процесса.
Мир материальных структур
Энергии, как таковые, не имеют структуры. Они - агенты, или средства совершения работы. Простейшие структуры, с которыми мы встречаемся в нашем опыте, - это вещи.
Вещью является любой материальный объект, обладающий распознаваемой формой и функцией и некоторой степенью постоянства. Вещи формируют непосредственное материальное окружение человеческой жизни. Наши тела являются материальными объектами, созданными из тех же самых химических элементов, которые удерживаются вместе теми же силами, что и другие материальные объекты, о которыми мы имеем дело. В этом отношении человеческое тело является системой машин для совершения полезной работы.
Наиболее значительным качеством всех материальных объектов является их инертность - отсутствие способности к независимому действию. Это означает - что их структура не идет дальше диады. Они исключают друг друга: одна вещь не есть другая вещь (глава 10 Первого тома).
Здесь следует подчеркнуть весьма примечательное, но редко отмечаемое свойство человека. Поскольку человеку первоначально приходится познавать мир через опыт взаимодействия с вещами (включая живые вещи), то возникает тенденция иметь дело со всем окружающим, как с вещью. Другими словами, человек обращается со всем как с диадой, состоящей только из того, что она есть, и исключающей то, чем она не является. Такая диадическая реакция окрашивает наше восприятие, наши чувства и особенно - наши мысли. Это определяет форму нашего языка и приводит к двузначной логике, развитой Аристотелем и его последователями.
Все это, как и множество других последствий, обусловлено тем фактом, что мы принадлежим и живем в мире вещей.
Жизнь
Хотя вещи бывают как живые, так и неживые, жизнь совершенно отлична от вещности. Вое, что живет, является и более зависим и, тем не менее, более свободным от своего окружения, чем инертные тела. Большая зависимость связана тем, что жизнь зависит от обмена энергиями и веществами. Живые люди должны есть, дышать и чувствительно реагировать на то, что происходит вокруг них. В обмен на эту зависимость жизнь свободна реализовать себя на уровне, отличном от уровня вещности.
Вещи ни свободны, ни зависимы; жизнь и свободна и зависима.
Итак, жизнь образует особый мир в пределах Вселенной -мир, управляемый законами, отличными от любых других законов. В первом томе мы пришли к заключению, что этот "средний мир" -Автономный мир, как мы его назвали - должен существовать повсюду во Вселенной, поскольку он выполняет Функцию необходимого звена между инертной Гипономной материей и космическими Гиперномными целями.
Мы, люди, принадлежим к миру Жизни. В нашей собственной жизни мы зависим от другой жизни. Мы нуждаемся в пище - растительной и животной. И эта пища приходит к нам из мира жизни. И мы в свою очередь платим наш долг, когда живой организм возвращается в землю, из которой он вышел.
Мир жизни громаден, и лишь небольшая часть его относится непосредственно к человеку. За десять лет, истекших с момента опубликования Первого тома этой работы, научное мнение склонилось к взгляду, что жизнь присутствует в некоторой форме во всей Вселенной. Это означает, что существует почти бесконечное царство Жизни, о которой мы сегодня ничего не знаем и никогда не сможем узнать более, чем небольшой фрагмент. Даже если с помощью некоего, пока что невообразимого ухищрения человек сможет путешествовать к звездам нашей Галактики, останутся галактики столь отдаленные, что они прекратят существование прежде, чем их достигнет посланец, двигающийся со скоростью света.
Ничто из того, что касается нас, не является столь важным, как факт, что мы живые существа. Однако, что такое жизнь, что она делает и для чего она - остается тайной.
Мир Самости
Во Втором томе (главы 29-31) мы определили Семейство Самостей как "сложную сущность", в которой Воля, Бытие и Функция соотносятся различными способами".
Здесь мы не будем касаться систематики самостей - то есть структуры Семейства Самостей человека с его четырьмя "самостями", - но будем говорить скорее о мире, составленном и занимаемом этим особым видом структуры. О человеке принято говорить как о "мыслящем существе", поэтому давайте примем интеллект в качестве общей характеристики для всех различных видов Самости. Интеллект - это было более чем жизнь: он добавляет новое измерение к нашей конституции.
Наши восприятия и чувства, ментальные процессы и различные способности - такие, как внимание, выбор, понимание, -все эти психические функции принадлежат миру Самости, или, как мы часто его называем, "наш внутренний мир" или "ум".
Очень вероятно, что психические силы и способности являются привилегией человека, так как мы находим свидетельства интеллекта даже среди простейших живых организмов; но интеллект, как мы обнаруживаем его в себе, принадлежит исключительно человеку. Мы можем предположить, даже если не в состоянии проверить это, что вид структуры, ассоциирующийся с Самостью, может присутствовать в целых, превосходящих человека по размерам и постоянству. В этом смысле мы можем говорить о более Высоких Интеллектах. Некоторые философы считают, что невозможно обойтись без постулирования Высшего Я, и мы знаем, что Веданта учит об идентичности Атмана и Брахмана, утверждая, таким образом, что все самости едины с Высшей Самостью.
Для наших целей определения человеческой монады такие верования нерелевантны. Мы можем принять, как весьма вероятное, что в мире существует больший интеллект, чем известный нам, -и это значило бы, что существуют негуманоидные самости. Мы можем также принять, что в человеке существуют скрытые (латентные) способности, которые еще не развились, а также, что существуют умы, отличные по своей природе и функционированию от того, что мы обнаруживаем у человека.
Известный или неизвестный, актуальный или потенциальный, но имеется огромный мир интеллекта, в котором мы, люди, имеем свою субстанциональное место. И мы не можем понять человека, не придавая должного значения миру самостей во вселенной и его участию в этом мире.
Мотивы
Наши мотивы являются нашим ответом на ценности; наши ценности определяют для нас мир мотиваций. Мы можем соглашаться или нет, но ценности, которые движут нами, остаются. Мы узнаем их, мы принимаем или отвергаем их, но не можем их изобрести. Принимая или не принимая ценности, мы участвуем или же терпим неудачу в их объективной реализации.
Ценности - это не энергии и не вещи; они не принадлежат ни к живому, ни к интеллектуальному. Не являются они также и субъективными переживаниями, хотя некоторые философы предполагают их таковыми, - субъективны лишь мотивы.
В предыдущей главе мы пришли к заключению, что есть двенадцать основополагающих ценностей, о которыми мы имеем непосредственную и исполненную значимости связь. Есть естественные, личные и космические ценности; все они вместе определяют для нас, людей, мир, в котором мы принимаем участие и без которого мы не были бы тем, что мы есть. Это мир мотивов, целей и обязанностей. Тем не менее это не мир объектов или действий, и поэтому он не может быть включен ни в один из первых четырех миров.
История
Мы рассмотрели пять миров, каждый из которых наличествует в нашем непосредственном опыте. Они есть "здесь и теперь" - в Настоящем Моменте. Но есть, еще мир, который влияет на наши жизни не из "здесь и теперь": это мир значимых событий, или мир Истории.
К изучению Истории мы обратимся в Четвертом томе, поэтому не будем задерживаться здесь для ее обсуждения. Для человеческой монады существенно то, чтобы мы помнили, что мы не могли бы быть тем, что мы есть - мы не были бы людьми вообще, - без прошлого и будущего.
У человечества особая связь с прошлым: посредством селективной (избирательной) памяти. Как индивидуумы и как раса мы помним важнейшие, значительные события, а не все, что случилось: это было бы явно невозможно. Мы не можем постичь, "бытие" без будущего - все наши интуиции значения связаны с надеждой на постоянство продолжения настоящего, поскольку будущее интегрировано для нас о настоящим в том смысле, что мы "принадлежим" к нему. Более того, мы заинтересованы в постоянстве не только в смысле сохранения материи и энергии нашего тела, но и в постоянство значения, а это и есть историческое.
Мир событий, имеющих значение, к которому мы принадлежим является миром, оставившим свои следы в "здесь и теперь" и, как мы ожидаем, он продолжится. Вот что мы понимаем как мир истории, который следует отличать от любого из пяти предшествующих миров.
Нерациональный мир
Всякому опыту присуща иррациональность. И это не иллюзия, вызванная несовершенством нашего знания. Чем тщательнее и всестороннее мы подходим к изучению ситуации, тем явственнее становится наличие элемента, не сводимого к знанию. Этот спонтанный элемент совершенно отличен от Ценности, которая, хотя и не познаваема, как Факт, тем не менее рациональна, последовательна и узнаваема.
Нерациональный элемент ускользает от чувственного восприятия и не может быть объяснен в терминах энергий и действий. Иррациональное столь глубоко пронизывает наш опыт, что мы о очевидностью его обнаруживаем, когда и находимся ближе всего к самим себе. Сама сущность опыта иррациональна. Рациональное объяснение мира может быть дано без включения опыта в общую картину, однако без опыта для нас не было бы мира. Воля также иррациональна и необъяснима. Именно поэтому философы пытались обойтись с сознанием и волей как с не имеющими смысла концепциями - и все же они остались столь же реальными, неизбежными и иррациональными, как и прежде.
Нерациональный мир не является бессмысленным хаосом, но его смысл невыразим в терминах Факта и логики. Мы можем назвать его Миром Духа и рассматривать дух как не имеющий ни числа, ни меры, ни места, ни времени; но как только мы сказали все это, мы обнаруживаем в себе убеждение, что имеются "законы нерационального", которые ускользают от нас только потому, что наша воля слишком слаба, чтобы выразить эти законы.
Непостижимое - это мир безграничного духа, который ищет объединения с рациональным и ограничением. Этот союз есть "Одухотворение Существования", что явилось предметом главы 35. Мы, люди, безусловно принадлежим к миру спонтанного и иррационального проявления Духа. Это - седьмой мир нашей человеческой монады.
Итак, человек живет и имеет свое бытие в различных мирах. В самом себе человек является сложной структурой, включающей его физическое тело, его животную жизнь, его человеческие функции, состояния сознания, формы воли и его потенциал творческой активности. Эта структура входит в настоящий момент, живет, испытывает опыт, воздействует на свое окружение, становится старой и умирает. Чем эта структура являлась до того, как было сформировано тело, и чем станет после того, как тело умрет - это суть вопросы, на которые нельзя ответить в пределах первых шести миров. Если такие ответы есть, то они должны придти из мира Духа. Что есть человек в самом себе и какого его значение - вопросы, на которые частично давались ответы во Втором томе в терминах Семейства Самостей и Индивидуальности (главы 28 и 29).
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!