И пламень молний на лице твоем.
Я голову склонил, мы помирились.
И дождь, и солнце на лице твоем.
… Илен,
Двадцатой весны ароматом полна,
Навеки легла у кладбищенских стен.
**
Вечен блаженный плен
Средь одичалых стен.
Мальчик, вина не надо:
Я опьянен Илен.
Царствуй ночь! Не надо дней!
Мне во тьме всего светлей:
Мне в глазах Илен сияет -
Солнце юности моей.
***
«Напиши мне», –сказала – «О чем?» – «О любви»
Что ж, пишу, что и в мыслях, как в миги разлуки,
Я к тебе приникаю пылающим лбом
И целую твои уходящие руки.
Я хожу и твержу: умерла, умерла, умерла.
Ибо розу – тебя бестелесная тень сорвала
И рассвета роса не умчалась к полдневному солнцу,
А с твоих лепестков, как слезинка с ресницы, стекла.
Ты ушла, растворилась, исчезла, растаяла вдруг. Растерявшийся :— где ты? — с тоской озираюсь вокруг.
И не слышу тебя я в смелеющих песнях рассвета
И не вижу в зрачках у твоих беззаботных подруг.
*
У Илен по ночам полыхают уста
Жизнью,
И струится, и плещет ее красота
Жизнью,
И вздымает ей грудь жаркой кровью весна,
И трепещет в глазах золотая волна,
|
|
|
Чаша тела Илен до краев налита
Жизнью.
*
Не смейте думать плохо об Илен!
Вы недостойны думать об Илен,
Завистники, ревнивицы и сводни!
Достоин я! Но я люблю Илен.
*
Не вздох, а песни – память о тебе.
Не мрак, а солнце – память о тебе.
Не монастырь ума, а море сердца,
Не мысль, а чувство – память о тебе.
*
И робок я и легковерен был,
Тоска и страсть меня лишали сил.
И слава Богу: значит, был безумен,
И значит, я действительно любил.
*
Мы, гонимые ветрами, кто? Песчинки — вот кто мы.
На лице твоем гримасы, вечность мира — вот кто мы
Лепестки цветка гордыни, уносимые потоком,.
|
|
|
Дети, чьи мечты-игрушки поломались,— вот кто мы.
**
Не умерла возлюбленная, нет.
Она вбежала в дом сестер-комет,
И в звездный час по-прежнему струится
Из глаз ее меня пленивший свет.
Безмятежность не сходит с холодного воска лица,
Потому, что любви ты не знала еще до конца
И уснула влюбленной, не зная, что в мире живущих
Умирает любовь, потому что стареют сердца.
Она с улыбкой ясной вступила в мир теней,
Как будто гомон жизни навек остался с ней.
Она уснула тихо в руках любви и веры,
А мы их растеряли и плачем перед ней.
У алых губ, и у вина,
И у любви — судьба одна.
Спросил я жизнь: «Скажи, зачем
Ты умирающим дана?»
**
Так создан я — моя ль вина? —
Что мертв без женщин и вина.
Но разве мало в мире их?
Что ж смертью жизнь моя полна?
Кто Не любил и кто любимым не был,
Тому скажи, не пряча укоризн:
«Гори в аду за стыд земли и неба,
Тебе для страсти подаривших жизнь!»
*
|
|
|
На кладбище заросшем истлевшие тела.
Средь них и ты когда-то, поникшая, легла.
Одна лишь память друга тебя хранит, как песню.
Умру — и не узнает никто, что ты была.
*
Стада баранов и овец заключены в смердящий дом,
Чтоб рухнуть и затрепетать под окровавленным ножом. Кто будет первым предан казни? Кому судьба продлит
мгновенья?
Не так ли в жизненном хлеву неотвратимой смерти
ждем?
*
Сгниет и рухнет красное крыльцо.
Дней розовых судьба замкнет кольцо.
Перед холодным взором черной Смерти,
Бледнея, сникнет каждое лицо.
*
Рожденье случайно. Кончина бесспорна.
Как в колосе спелом янтарные зерна,
Рожденный, созревши, осыплется долу.
Судьба созиданья распаду покорна.
*
Рок есть? Иль рока нет? Издревле до сих пор
Ученые мужи ведут ненужный спор:
|
|
|
Ты им приговорен к неотвратимой смерти,
Попробуй, отмени ужасный приговор!
*
Не о себе я слезы лью,
И не о тех, кто пал в бою,
Скорблю о тех, кто не любивши
Напрасно прожил жизнь свою.
***
Нет. не могила твоя – это ложе встречает меня,
Ложе несытой любви для тебя и меня.
С воплями страсти мешаю свои поцелуи.
Здравствуй, Илен, дорогая! Ты слышишь меня?
День, как и ты, засыпает. Но лишь,
Смежит ресницы вечерняя тишь,
В чреве ее зарождается утро.
Где ж твое утро? Что долго молчишь?
Я слушаю полдень. Но легких шагов не слышно.
Я слушаю полночь. Но вздохов любви не слышно.
Безумец, чего ожидаю и в полдень, и в полночь?
Ведь в мире тебя никогда уж не будет слышно!
*
Точит червяк сердце мое.
Гаснет мой ум — солнце мое.
Малый, упрямый - трудное, хрупкое
Червяк источил счастье мое.
**
Под небом тоски, не мечты,
Мне видишься, смолкшая, ты,
На лике осеннего леса
Твои оживают черты.
Твой след — не тропинка ль моя?
Твой вздох — не зефира ль струя?
Не голос ли, робкий и нежный,
Журчанье лесного ручья?
*
Схожу, одеваясь камнем.
Я падаю в старость камнем.
Сегодня с тобой,
а завтра
Один под холодным камнем.
*
Зачем любовь и счастье для чего,
Коль время — недруг всех и враг всего?
Любви и счастья утренняя роза
Звездой упала с неба моего.
*
Любовь трепещет пред смутным завтра:
Из праха Ныне восходит Завтра.
Разлука — боль нам не потому ли,
Что мы расстались с тобой – не завтра?
***
Целую жизнь мы икали друг друга. За ней
Ныне нам общий воздвигнут с тобой мавзолей.
Запах земли и холодные желтые кости –
Вот что осталось от страсти твоей и моей.
Не стало тебя. А я горестных слез не лью,
И не вздыхаю и – утешительных вин не пью.
Я розы моих стихов слагаю к твоим ногам.
Их лепестки таят боль и тоску мою.
*
В лесу жила счастливая газель.
Любила жизнь и милого газель.
Раздался гром и молния сверкнула,
Влетела в лес – и рухнула газель.
*
Глаза и губы влекутся в гости,
К себе подобным приходят в гости.
Лови мгновенья! На что нам вечность,
Коль в доме жизни мы только гости?
*
Ты гениален ли, безумен — для смерти
это все равно.
Укройся в щель и стань невидим — она отыщет
все равно.
Безостановочно, как время, стремительно,
как миг летучий,
От смерти мчись, куда захочешь,— она догонит
все равно.
**
Последние розы во мне отцвели,
С усталых полей земледельцы ушли.
Холодное небо роняет снежинки
На каменный лик присмиревшей земли.
Кончается труд мир исходивших ног,
В черный схожу, в вечный вхожу лог.
О, если б укрыться, уйти от смерти
Рожденный для смерти смог!
***
Сперва Гюльпараст, а за нею Илен
Тревожили душу мужавшую мне.
Во бденьях моих у кладбищенских стен
И в хрупком, как сеть паука, полусне.
Кладбище... Вот здесь, и взволнован, и нем,
Прилежно уроки беря у веков,
Я в воздухе строки ловил для поэм.
Ведь жребий поэта извечно таков.
И здесь Гюльпараст, аза нею Илен
Шептали, со смехом на ясном челе,
Что я у привеченных вздохами стен
Еще не лежу, а стою на земле.
И, дух обновляя блаженным грехом,
Вливая в раздумья кипящую кровь,
Я слух услаждал ширваншаху стихом,
Где с мудростью спорит земная любовь.
...Давно Гюльпараст — чужеземцу жена.
Уж внуки ее подросли. А Илен,
Двадцатой весны ароматом полна,
Навеки легла у оплаканных стен.
Когда бы подруг я сравнить захотел
По жару любви, красоте и уму,
Довольно бы трудный достался удел
Рассудку и сердцу тогда моему.
Но смело сказать эти судьи б могли,
Что ты, Гюльпараст,— истеченье ночей,
Предутренний розовый трепет земли;
Илен — незакатное солнце над ней.
***
За медленным чаем из жарких стаканцев
Чего не услышишь от наших ширванцев!
В шатре пастухов, не в дворцовом покое,
Однажды я слышал преданье такое:
Поэт, обманувши придворные власти,
Прокрался к любимой наложнице шаха,
И сердце его разорвалось от страсти,
А сердце ее – от истомы и страха.
Два сердца швырнули на выжженный камень,
Они там дымились и медленно стыли.
А дикие звери со злыми зрачками,
Не смели их тронуть и жалобно выли.
А нищий бродяга, на встречных людей
Косясь настороженным взглядом,
Два сердца в земле успокоил, и в ней
Навеки легли они рядом.
***
О, если бы смерть к нам попала в плен!
О, если б тлену предался тлен!
О, если б юность вернулась!
О, если б воскресла Илен!
Кубок жизни пей до дна!
А зачем? Судьба одна:
Дар мгновенный, дар печальный
Жизнь на смерть осуждена.
Возлюбленной, завидуя, хотят сравняться с ней:
Струей прозрачной мутный становится ручей,
И стали медом запахи, и звездный жемчуг - пламенем,
Не медь у солнца – золото, и небо все нежней.
Но та Илен, единственная, ей повторенья нет:
Ее душа прозрачная струит небесный свет,
Не переспорить нежности, и меда, и огня ее
Завистнику, кто б ни был он, спустя и сотни лет.
Бесчисленные празднества мешают
Распутство с кровью и с вином – Коран.
Они тебе чела не украшают,
Другим делам назначенный Ширван.
Уйду в твоих лугов простор бескрайний,
Для тишины не требуя замен,
Чтобы в себе услышать голос тайный
Любви к Илен и песен об Илен.
Другой Илен не сотворят века
Под ней, как солнцем, мы – как облака.
Себя земля блаженно истощила
Для совершенства этого цветка.
***
Умру я смиренно – Аллахом клянусь.
Ведь мы однолюбы – пророком клянусь.
И если похищена смертью подруга,
Другой не полюбишь – Кораном клянусь,
Венок из брачных лоз и нежный цикламен
Еще годятся мне – вы это знаете.
Но как же быть с усопшею Илен?
Я неразъемен с ней – вы это знаете.
***
В увядшей ромашке отсчитанных лет,
Во вздохах над урной мгновений-комет –
Где спрятали юности вашей портрет
Вы – та, для которой названия нет?
Природа нетленна. В руках красоты
Баюкая гений своей простоты,
Она бесконечно в морях пустоты,
Столикой любви зажигает цветы.
природа нетленна. Но в ней времена
Уходят и тают, какв море волна.
Не станет уже золотой седина
Пахучей и черной не станет она.
Но ходу времен, Аррани, прекословь!
...Да, в сердце храню неувядщую новь:
Изведал я только однажды любовь,
А вспомню – и снова волнуется кровь.
И Л Е Н
Ни вздоха, ни взгляда, ни слова.
И мрачен и долог мой плен.
Но знаю – мы встретимся снова,
Я в этом уверен, Илен.
Нет, не одно – два солнца в этом мире,
Два солнца в небесах глядящих в сердце глаз,
И чем доверчивость их раскрывает шире,
Тем больше я стыжусь моих былых проказ.
Илен! Ты не кляни того, что было прежде:
Кого б я ни ласкал, в чьи б ни глядел черты,
Ища тебя одну в томленьи и надежде,
Я думал всякий раз, что это ты..
*
«Смешна бывает мне голодной страсти дрожь:
На ложе третья тень меж двух бессмертна – ложь.
Ты с женщины сорвешь тяжелые одежды,
Но с тайных дум ее тончайшей не сорвешь».
О женщине мне кто промолвил те слова?
Илен! Одна она была не такова.
***
Над Шамахой простерлась тишина,
Душа тоской и нежностью полна.
Созвездья, как рассыпанные деньги,
Неспящим глазом сторожит Луна.
Сказали мне: «Ты дожил до седин,
Разумен будь. Как добрый семьянин,
Люби семью, цени покой и деньги.
Живи, как все. Ты в мире не один».
Невольник дел обыденных моих,
Да, я – как все, когда свершаю их.
Но я – один, когда, уйдя от мира,
Полузакрыв глаза, чеканю стих.
Но я – один, когда, забыв семью,
Приникну к той, которую люблю,
В ком для меня все утешенья мира,
Кому на грудь я слезы счастья лью.
Усталые руки упали с колен.
Когда-то они обнимали Илен.
Как поздно я понял: в с е тленно,
Лишь вечен Тлен.
Над нами безумствует вьюга,
Разомкнуты наши пути.
Но сердцу и памяти друга
От вас никуда не уйти.
ЗИНДАНИЙЯТ1
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!