Автор благодарит владельцев за предоставленные фотографии. 32 страница
как поездки, тусовки, пьянки, ссоры друг с другом были постоянно. Постоянные напряги: то аппаратуры, то другого что-то не хватало. Все было как-то неотлажено. Вроде взлет и в то же время струна натянута до предела. Как-то он приехал, мы напились на стадионе у некоего Кулаковского Яши. Тот потом нашел комнату для Эльмиры. Я позвонил Юрке, сказал об этом. Сделали фиктивный брак и прибалт продал жилье...
Люда: Ой,не знаю,со стороны легко,а вот когда он у нас жил,человекупо пять раз в день позвонят: Юра, пойдем, выпьем! Юра, пойдем выпьем! Раз откажется, два откажется. Ну, тяжело человеку. Эля терпела. Она всегда,
и все терпела. Я удивляюсь ее терпению — я бы не вытерпела.
— Это любовь такая ?
Наверное. Она терпела. Кстати, она терпела не ради того, что он Шевчук. А ради него — человека. Сейчас не может быть такой любви, потому что сейчас у него одни поклонницы. А она не была его поклонницей, она была его женщиной. Может быть, единственной. Такой он уже никогда не найдет. Это человек светлый был, не создавал никому проблем своим существова нием, а, наоборот, оттягивала их от других. А, может, правду говорят, что кто-то отдает энергию, кто-то забирает. Может, она все время отдавала. А что там у нее на душе было — не говорила, никто не знал. Она всегда такая веселая и светлая, не помню, чтоб плакала. Все время с улыбкой. Артистка по натуре. Хотя в ней ничего фальшивого, деланного, как у артисток. А что на душе, никто не знал. Она даже когда болела и то матери не говорила об этом, мол, учиться отправилась, а сама к подруге, идет, ляжет спать... За полгода сгорела, как свечка.
|
|
|
Вова: Мы даже не были в больнице.Просто не верилось,что с ней этоможет случиться. По характеру я не могу жалеть, когда жалеют — хуже.
Люда: Да,мы знали,что болела,но чтоб Эльмира умерла!Никак неумещается в голове. За год до этого приехали к ним, помню, она лежала с больной головой. Но говорили, что в аварию попали... Не обратили внимания.
И все. Она приезжала сюда на несколько дней к Юрке. Потом возвращалась
в Уфу. На Новый год приехала, у нашей Анюты был день рождения.
Вова: Позвали,а Юрка говорит,что у Эльмиры голова болит.В обмороке,надо «скорую» вызвать. Приступ.
Люда: Вова расстроился.Выпил,говорит,что ли?Подумали,это Юркакуролесит, а он ничего...
Эля готовилась стать мамой очень тщательно. Она по натуре, как говорят, сумасшедшая мамаша. Рожала в Уфе, в октябре уехала. И потом уже не
приезжала долго, где-то год Пете был, когда она вернулась сюда. Кто знал...
Она в институт готовилась поступать. В театральный. Ну, и поступила потом
|
|
|
— в Уфе. А здесь было не пробиться без большой мохнатой руки. Может, если б Юра побегал... Но он не такой человек.
Она не чувствовала себя женой Юры-звезды. Она вообще другая. Простая. Не было в ней ничего этого звездного. Это в поведении людей, которым не хватает чего-то. А у нее все было. На нее не влияло, что он известен. Да и для нас тот, которого мы знаем, и тот на сцене или по телевизору — как два разных человека.
Вова: Понимаешь,с Юрой надо общаться,чтобы понять,что ондомашний, надо его близко знать. Тусовка и известность перемалывают все. Сцена — это проститутство вообще. Почему, как говорят, крыша поехала? Потому, что нормальный человек, он не был таким-то железным. Он попал в неестественные для себя условия. Написано ему так. Карма это его. Ходу назад нет. О совести я уже говорил, крыша у него в тот период поехала. Где-то забылся, старался не вспоминать. Хотя этот человек в поддатом состоянии или нет, но все помнит, ничего не забывает. Я это знаю. В группе я был единственным как-то материально не зависимым. Я не стал получать деньги. Когда пошли первые деньги, я Юрке отдавал, потом просто отказался. Я не
к тому, чтоб жаловаться. У меня доход был на записях. Хотя записи «ДДТ»
|
|
|
я никогда не продавал, для меня это был как бы грех. Я поклонник. И не переходил черту, чтоб на этом можно было зарабатывать. И в отношениях с Юркой не переходил черту, вот, мол, я фанат. Нет, я его мог «послать», и бывало такое. Не люблю, когда занимаются жополизанием.
Люда: Потому-то ты и не остался там.Слишком прямой.
Вова: Сколько жил у нас Юра?Полгода.По крайней мере не выезжая,так с конца лета и до Нового года. А так наездами. Он отлично готовит. Ели, только за ушами трещало. Мясо для него — аж дрожит, когда видит бефстроганов и куру. У него сразу глаза загорались: «Ой, мясо, давай я сделаю». Хлопот с ним никаких. Только что вот он долго не спит ночами до трех-четырех. Он сова. Ночью не спит. Или звонит в три ночи: «Ты что, уже спишь?» Он вообще азартный: если до компьютера добирался, то не оттащишь.
— Были ситуации, когда на кухне собирались и пели?
Да. Когда приехал на похороны Башлачева. Спел здесь ту песню, которую посвятил Саше.
Люда: Еще пел на свадьбе наших соседей по квартире.Я была в роддоме,а он веселил народ тут. Он показывал и свои песни. Его никогда не просили, но он показывал. Надо было, чтоб он сам захотел. Эльмире, по крайней мере, он всегда первой пел все.
|
|
|
Вова: Я видел многое в тот период.Юрка—хохол с татарином—крутаясмесь. Ему в этот период надо было как-то себя поставить. Юрка говорит: надо деньги делить поровну. А кто-то подрабатывает на стороне, ездит с концертами. Юрка же песни пишет. Ему можно было бы и побольше полу чать. Он не соглашается, — всем поровну. Но когда выпивал, перебарщивал. Поддатый он мог быть просто пацаном тринадцатилетним. Был такой случай: поддали я, Дюша, Жека. А у Дюши Романова проницательный такой взгляд из-за очков... Юра не мог с ним общаться. Дюша вроде классный парень, а не получалось. Дюша постоянно Юрку подкалывал, мол, песни у тебя полублатные... Питерские штучки. А у Дюши же там философские навороты.
И Галина его тоже. Муж и жена — одна сатана. Они поддали. Юрка, может,
и не настолько пьян был, но видит, когда подкалывают, да еще такой мощный напор с двух сторон. Я не лезу, но чувствую, что его сбили. Он виду не подает, но настроение сразу изменилось. Его просят песню спеть, а он, ну, мальчишество, какую-нибудь там песню Северного или Высоцкого выдает. Ну, как ребенок — все наоборот. Не поет своих. Протестует. А они его снова — вот, песни Высоцкого поешь, блатняк, а не рок. Он увидел, что не на уровне оказался в том разговоре. И когда выходили, он вдруг по машинам начал бегать, вроде сильно поддат, на одну заскочил, на другую...
— Так ли уж для Юры важно было играть чисто рок?
Он всегда называл все рок-к-роллом. Гитарой он не самовыражался, ему надо было обязательно петь голосом.
Я долго занимался сбором музыки рокеров, их записей. Всех собрал. И решил сделать сборник акустических тем. Мне нравился Кинчев с Петей Самойловым, их альбом мне привезли. Начал собирать в акустический альбом по одной-две песни. Из «ГПД»... Чернецкого, Чижа. От Владивостока до Киева, Прибалтики — все фонограммы проходили через меня. А для акустического варианта не нашел ничего лучше Шевчука. Не нашел. Может, у Боба, но слишком философские. У него вообще все полуакустически. Хоть он и не говорит, но я знаю, от чего он шел. У того же Сережи Куражкина целая пленка компромата против Боба. Вещи, которые он делал, обязательно на что-то смахивали. Я не услышал у этих ребят стоящей песни для
бардовского блока. В электричестве слушается, а так — нет. У Юрки, что в акустическом, что в электрическом, — все цельно, все доходит.
Что Юрка называет роком? Был Чайковский, был Рахманинов. Чайковский — это попса. Рахманинов — это рок. Вот так. Можно спеть про любовь глупый текст, но человек поет от души, и это тоже можно назвать роком. Отсюда — от души, с криком, круто. Это тоже рок-н-ролл.
В первую очередь «ДДТ» — это, конечно, сам Юрка. Автор, исполнитель. Как не обзови стиль, он делает свое. В первую очередь текст. Его песни — его дух. Все остальные — обалденные музыканты, разносторонние, разно плановые. Так подобрались, так сжились. И какими бы разными ни были, это в плюс. Это Юрке и нужно. Они все лидеры, потому что обалденные, прекрасные музыканты. Но «ДДТ» — это все-таки Юра. Это его. Ребята — это драйв, дополнение его песен. Но и Юрка тоже все вытягивает.
...Был такой момент в нашей жизни. Еще не началась группа. Ему надо было где-то прописаться. А в нашей конторе можно было достать служебную площадь. У нас есть знакомая, которая, в общем, эту служебную площадь и сделала. Я с ней поговорил об устройстве Юры. Она сказала: «Сделаем». Я привез его к себе на работу, и его не взяли, поскольку он... учитель. Не взяли даже слесарем. После этого он пришел к нам. Я с ними почему еще не мог постоянно работать? У меня служебная площадь, дети, семья. Я осознал это и не стремился бросить, просто знал, насколько возможно — помогу. Любовь к его творчеству — больше меня ничего не волновало.
Я с удовольствием сейчас включаю «Свинью на радуге» и торчу. Не знаю, возможно, это ностальгия по прошлому, по тому звуку, по тому саунду. Там такое живье, такой кайф! Врубаю и торчу. Они все играли «в живую». Звук шел не из порталов. Сейчас они уже работают в хороших студиях. Музыканты должны сами чувствовать — они работают. Тогда — пиши. Но Юра сохраняет силу песен во времени. «Я получил эту роль» если б написал не давно, а сейчас, то по силе она была бы такой же, как сегодняшняя «Храм». Я, когда хотел делать этот акустический сборник, как раз у других этого не услышал. Они идут поэтапно. Он ровно.
Но все со временем меняется. Ему когда-то очень многие люди помогали. Теперь он же не может разорваться и всем сразу помочь — он же один! Он действительно хотел бы сейчас всем помочь, но это невозможно.
Другой перелом — уход Эльмиры. Человек многое осознал. И пришел к спокойному периоду. У него сейчас спокойный период. Все спокойно — он отошел от тусовки. Он уже имеет право отойти от тусовки. Давно уже имеет.
Люда: Эльмира самый близкий человек,который у него был.Его тяготит,что он в то время не делал ей чего-то, что-ли... И вроде как и не виноват, а вроде и виноват. Это жестокое самосъедание. POK-H-POJIJI И ЖИЗНЬ —
ВОТ ОНА ПРЯМАЯ ЗАВИСИМОСТЬ: ЧТОБЫ ДОЙТИ ДО ОЛИМПА,
НАДО УВИДЕТЬ СТОЛЬКО ДЕРЬМА. ПРОЙТИ ЭТО ДЕРЬМО. ЮРКА
МОЛОДЕЦ. МАЛО ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ВЫШЛИ ИЗ ВСЕГО ЭТОГО
ЛЮДЬМИ. МНОГИХ ПРОСТО ЭТО СВАЛИВАЕТ.
...Когда альбом и клипы писались, Эльмира жила здесь. Они рассказывали, как записывали первый клип. Ночью. Под дождем. Бегали, радовались. А записала музыку не группа «ДДТ», а Сигачев один. На клавишах. Он тоже у нас часто бывал и жил, они тут все время вдвоем творили...
...Юрке подарили японский «Стратакастер». Он всем его дарил, а ему возвращали. Он, вообще человек независимый. Решил себя испытать. Поехал на фестиваль «Золотой камертон». Выслал запись. Его пригласили песню какую-то записать. Он исполнил. И стал лауреатом. Лауреатом стала и Катя Семенова. Он, когда видит ее по телевизору, — отворачивается и кроет матом. Начали его как лауреата снимать. Надели костюм, галстук. И сказали: «Тебе надо побриться». Он плюнул на все это и уехал. Вот так. Он весь в этом. До сих пор...
Это кухня. О ней столько говорили и даже писали. Говорилось, андерграунд здесь жил. И рок-н-рол жил. Живет ли кто сейчас? Ау, кто в живых остался? Дюша
— славный, добрый, милый, неизменно любезный. И не открывающийся. Дюша — Пьер? Дюша — неразомкнутая раковина? Просто раковина? Или вдруг в ней все больно и оттого внутри — жемчужина? Нам всем не хочется просто так торчать на этом свете. И оттого мы все немножечко больны. Только вот жемчуга не прибав ляется. Не выходит как-то. На песчинку — зародыш хватает. На жемчуг — нет. Не оттого ли, что больны лишь так, самую малость?
Галина Самсонова-Роговицкая больна не как все. Она просто исходит, источает боль. Она сама — боль. В ней все не просто болит. Разрушается. Самсонова-Роговицкая, как легендарные развалины некоего замка. Обитатели повымерли, чем занимались непонятно, но замок был, и подтверждением тому вот эти развалины. Они еще о чем-то напоминают, о чем-то могут поведать. Прикоснувшись к ним еще можно уловить вибрацию былого. И даже услышать отголоски, но все, увы, разрушено безнадежно. И картины нет, и фрагментов нет. Лишь обрывки, осколки, обломки. Они не предсказуемы, поскольку процесс разрушения сртемителен и неостановим. Они не точны и не верны. Неведомо, сохранились ли образ и суть в задержавшихся штрихах. Или все они всего лишь ассоциация... Увы, этот замок так разрушен, что уже не представить даже мысленно ни его былых размеров, ни его некогда былого величия. Так, отдельные отголоски. Их и зафиксировала лента старенького диктофона.
Где-то в конце нашего трудного, тягостного и тягомотного блуждания в развалинах разрушенной памяти и болезненного физического состояния на Галине вдруг разом, жарко и как-то даже неестественно агрессивно вспыхнула футболка. Возможной причиной тому газ, в который раз согревающий кипяток для чая, коему не суждено завариться, по причине полного его отсутствия в тот момент в квартире. Однако, сидела она от горелки далеко и, тем не менее, огонь моментально испепелял легкую ткань. За что мстил он Самсоновой-Роговицкой, этот желчный, алчный жгучий язычок? Что хотел довершить своей необузданностью?
Мне удалось его убрать. И, убедившись, что развалины былого серьезно не пострадали, улучив минуту, исчезнуть, пока сумрачная ныне среда легендарной питерской василеостровской андерграундовой рок-н-рольной кухни вновь не сомкнулась над столом с недопитым.
Кто восстановит, отреставрирует все это? И надо ли?
Дюша:—Я нахожусь в несколько странном положении:долженрассказывать о людях, к которым всегда относился с теплотой, и, думаю, буду с теплотой относиться до конца жизни. О Юрке следует говорить отдельно. Вообще, эта кухня — специальное место. Вот на том месте, где ты сейчас сидишь, там сиживали многие будущие знаменитости, и Юра тоже. Через эту кухню, а в Петербурге редко что происходит в комнатах — все случается на кухнях, так вот через эту кухню прошло множество людей. Они начинали с этих кухонь. С этой, в частности, начинал Шевчук. Чем он меня потряс изначально? Тем, что в отличие от большинства музыкантов, родившихся не в нашем городе и не в Москве, все изо всех сил стараются осесть как раз в Москве. Юрка изначально не поехал в Москву. Этим он меня сильно удивил. Так же, как и Сашка Башлачев, который на этой кухне не раз выпивал и закусывал при своей жизни. Кто здесь только не бывал, начиная с Володи Кузьмина и заканчивая Юрой Шевчуком. То ли город, то ли кухни эти действуют на людей... Это отправная точка в Петербурге. Какой-то российский рок-н-ролл. Как Юрка оказался у меня, сказать сейчас трудно. Он приехал сюда в тот период, когда набирал группу и сегодняшнего «ДДТ» еще не было. У него была тогда только одна возможность — петь в свое удовольствие, чем ему здесь, как говорится... Христос навстречу... никто не мешал. Все было хорошо. Я думаю, что как некий этакий феномен, Юрка
занятный человек. Скажем, сравнивать с тем же «Аквариумом», той же «Алисой» или кто там у нас сейчас модный, шумный... В Юрке есть и было хорошее позитивное начало. С Эльмирушкой своей он много раз сюда приходил. Она совершенно чудный человек. Эту трагедию, ее уход, я надеюсь, он уже пережил. Верю, что это не довлеет над ним столь же, сколь и вначале. Галька, моя жена, с Эльмирой дружила очень. То, что называется, дружат семьями. Жены, у них свой диалог, у мужей свой. Встречались часто. Он очень часто приезжал к нам. Юра тогда снял жилье ближе к центру. Ездили к моим друзьям, знакомым. К Саше Бурцеву, который снял три фильма. Эльмира с Сашиной подругой очень хорошо сошлась. Юра изначально не выглядел провинциалом. Потому, наверное, он и выбрал не Москву, а Петербург. Будь провинциалом, осел бы в Москве и погасился. Москва дает сразу много возможностей, но за это надо платить — играть по ее законам. Не по своим — по ее. Какая уж тут свобода. В Питере сразу же много не получаешь, но потом этот город платит по полной. Также, как он отплатил Юрке. Юрка начинал не торопясь. Долго бродил от квартиры к квартире, из гостей в гости, был никому не известен. Но в конце концов вон какой эффект! Всемирно известный человек. Теперь я за него спокоен. Группу он собрал сам. Просто бродил от музыканта к музыканту. В какой-то момент и меня просил поиграть, поучаствовать в записи. Но в конечном варианте все, что я наиграл на флейте в студии, не вошло. Это рабочие вещи. Мы принципиально разные музыканты. У него своя эстетика, у меня своя музыка... То, чему учился, к чему привык. Итак он просто собирал людей. Единственного, кого отмечу, это Доценко. Барабанщик супер. Если сущест вует рейтинг барабанщиков, то Игорь в тройке самых высоко стоящих. Так вот, на этих кухнях пели, естественно, свое, только свое. Здесь лежал инстру мент (увы, в 1989 году он как-то исчез), бери и играй. Юра пел свои песни. А стихов не читал. Понимаешь, общение людей, которые и так положили голову на алтарь писания стихов, прозы, оно обходится без этого. Я имею в виду среди своих. И не имею в виду тематический вечер, когда человек сказал: «Сегодня я читаю, пою». А так-то это вещи спонтанные — как пойдет, так и пойдет. В основном разговор о жизни. На столе соответствующие напитки, что вполне естественно. Борьке-то (Гребенщикову) я кассету с музыкой Юрки предложил. Я был первым. Запись после «Периферии». Там есть песня «Куда полетим, вверх или вниз, укажет нам наш карниз». Вот принес я эту кассеточку и потихоньку Борьку подрубил, потому что он тогда снобствовал по поводу отсутствия русскоязычной музыки. Что кроме
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 192; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!