ЧЕЛОВЕК ОСТАВЛЯЕТ СЕБЯ В ЧЕЛОВЕКЕ 32 страница

— Конь убежал... — тихо ответил Петрик.

Чему усмехался Дима?

В воскресный день восьмеро друзей — воспитанников школы- интерната отправились за город. За городом возвышалась гора, сразу под нею — спуск, а внизу —■ Днепр.

Мальчики забрались на гору. Сняли форменные фуражки, поло­жили их под высокой сосной, а сами уселись на траву, и Дима Со- коленко стал читать вслух интересную книжку.

Вдруг налетел ветер, пронесся вихрем над горой. Мальчики подняли головы от удивления. Ветер был такой сильный, что отло­мил сосновую ветку, подхватил одну фуражку и понес, понес — сна­чала вниз под гору, затем над Днепром. Серый вихрь мелькнул еще раз на берегу, но фуражки уже не было видно.

Только вчера выдали новую форму, никто не успел сделать по­метку на своей фуражке, а тут такой случай: одну, одну из восьми унесло ветром, остальные лежали вперемешку под сосной.

Как только ветер сник, мальчики кинулись к фуражкам. Семеро ребят бежали к сосне, и каждому хотелось добежать быстрее, по­тому что каждый знал: одной фуражки не хватает.

Когда мальчики возвращались к прежнему месту, они удивились: Дима Соколенко сидел и читал, словно ничего не случилось. Он не поднялся, когда все бросились за фуражками.

Семеро мальчиков в новых фуражках подходили к Диме. Каждый хотел о чем-то спросить его.

Но, увидев, как Дима усмехается, склонили головы и опустили глаза. Им было стыдно.

И то хорошо!

Несмелый мальчик

В пятый класс среди года пришел новый ученик, Николай. В пер­вый же день все убедились, что он несмелый, даже застенчивый, его хотели на первую парту посадить, но он отказался. Попросился на последнюю.

Учился Николай прилежно, старательно делал домашние задания. Ответы Николая были такими хорошими, что, когда его вызывали, в классе наступала тишина. Каждый хотел послушать хороший от­вет. Учителя часто хвалили Николая: «Вот так нужно готовить за­дания и отвечать на вопросы».

От похвал мальчик краснел, было видно, что ему хотелось быстрее сесть за свою последнюю парту.

Одноклассники говорили: «Хороший ученик. И добрый товарищ. Попросишь — всегда объяснит, расскажет, как решить задачу. Но очень несмелый...»

Однажды пятиклассники возвращались из школы домой. Было это в мае, перед окончанием учебного года. Шли гурьбой, о чем-то спорили.

Когда проходили по мосту через речку, услышали крик. Кто-то кричал внизу, недалеко от моста. Речка была небольшая, но бы­страя и полноводная. Неужели кто-то зовет на помощь?

Не успели ребята и подумать об этом, как увидели: Николай прыгнул в воду, туда, откуда доносился крик.

Потрясенные мальчики подбежали к перилам моста. Николай уже подплывал к маленькой девочке. Она не умела хорошо плавать и попала в. водоворот. Еще немного — и девочка погибла бы.

— Держись за мою рубашку! — крикнул Николай.

Девочка схватилась за рубашку, и Николай быстро поплыл с ней к берегу.

Мамин арбуз

Летом мама оставляет на хозяйстве семилетнего сына Костика. Сама идет на целый день на работу, а ему приказывает: «Сиди до­ма, корми кур, полей капусту в огороде, когда жара спадет».

Сегодня у Костика день выдался и счастливый и трудный. Счаст­ливый, потому что утром, как только мама ушла на работу, пришел дед Матвей и принес два арбуза. На бахче арбузы были еще зеле­ные, Костик это хорошо знал. Он долго расспрашивал деда Матвея, где же он взял эти два арбуза, а дед молчал и только улыбался.

— Вот твой, — показал дед на меньший арбуз, — а это — ма­мин.

Конечно, по-другому и быть не может: мама большая — ей и арбуз побольше.

— Сейчас разрезать твой арбуз или ты сам разрежешь? — спро­сил дед Матвей.

— Сейчас, дедушка, сейчас, — с нетерпением попросил Костик.

Дед разрезал арбуз. Он был красный и душистый.

Костик смаковал, ел медленно, старался продлить удовольствие, а дед сидел молча и иногда усмехался. Усмешка деда была какая- то странная — невеселая.

Дед ушел. Костик доел арбуз Еще раз обгрыз корочки. Пошел погулял, вернулся. Хотел еще раз обгрызть корочки, но обгрызать больше было уже нечего.

Мамин арбуз лежал на столе. Костик старался не смотреть на него, но время от времени будто кто-то поворачивал его голову к арбузу.

Чтобы не смотреть на арбуз, Костик пошел во двор. Дал курам ячмень, вытащил ведро воды из колодца.

Его неудержимо тянуло в хату. Он открыл дверь, сел возле стола, дотронулся до арбуза.

«А если половинку съесть?» — подумалось ему.

Но от этой мысли Костику стало стыдно. Он вспомнил невеселую дедову усмешку. Ведь невеселой она была потому, что он не угостил дедушку — не дал ему ни одной дольки.

От стыда Костик ушел из дома. Он пошел в сад и сел под шелко­вицей. Там он долго сидел и смотрел на белые тучи в голубом небе. Смотрел, пока не уснул.

Проснулся Костик вечером. Солнце садилось за горизонт.

«Скоро и мама придет», — подумал Костик.

Когда мама подходила к дому, Костик вынес навстречу ей арбуз.

— Это вам, мама, — радостно сказал он.

Мама разрезала арбуз и приглашает:

— Ешь, Костик.

— Нет, это вам, мама, — отвечает Костик. — Ешьте, пожалуй­ста.

Такого внимания мама еще не знала. Она с удивлением посмотре­ла в радостные глаза сына и взяла ломтик арбуза.

Белое перышко

На соломенной крыше сидела стайка воробьев. Они весело чи­рикали о своих воробьиных делах.

Вдруг подлетел к ним чужой, неизвестный им, невиданный на соломенной крыше воробей. Был он как-то не похож на других во­робьев. Маленькая головка — спесивая, шея — коротенькая, клю­вик — привередливый.

Но самое главное — белое перышко в хвосте. Среди серых перьев это белое перышко выглядело очень необычно.

— Смотрите, смотрите, — зачирикали воробьи, — к нам при­летел невиданный воробей с белым перышком в хвосте.

Слетелись воробушки с нескольких соседних крыш, сели возле воробья с белым перышком и спрашивают:

— Откуда ты прилетел?

— Из-за моря... — ответил воробей с белым перышком в хвосте.

Тем временем каждому воробью хотелось ближе сесть возле белого перышка, чтобы хорошенько его разглядеть.

Несколько раз они притрагивались к белому перышку клюви­ками, кто-то любопытный дернул его. Белое перышко упало, а ве­тер подхватил его и унес далеко-далеко.

От того, что у диковинного воробья не стало в хвосте белого перышка, он вдруг перестал быть необычным. Стал таким же се­рым, как и все остальные воробушки, что родились и выросли на соломенных крышах. И головка стала такая же, и шейка, и клю­вик, зачирикал чужой воробей — и все даже клювики открыли от удивления.

— Да это же наш, обычный воробей! — послышалось разно­голосое чириканье. — А мы, дураки, поверили белому перышку.

Pa.ttHiectii в с ('ос четкость

Кусок хлеба

Семен, ученик пятого класса, ходит в группу продленного дня. После уроков вместе с товарищами он идет в столовую. Дети са­дятся за стол. Перед каждым стоит миска борща, котлетка и ком­пот. На отдельной тарелочке — хлеб к обеду. Семен обедает. Его товарищ Миша сегодня дежурит по кухне, он поест после всех.

Семену не хватило своего хлеба, и он берет Мишину долю. Половину съедает, а ту половину, что осталась, незаметно бросает под стол.

Все дети уже пообедали. Они ждали, когда воспитатель, кото­рый сидел за столом напротив Семена, скажет: вставайте, и все пойдут на площадку играть в мяч.

Но воспитатель сказал:

— Посидите минутку. Я расскажу вам одну давнюю историю.

Это случилось в годы войны. Отряд сражался с врагом в дале­кой южной пустыне. На сотни километров — мертвые пески, воды — ни капли, страшная жара. Послал командир двух солдат в развед­ку. Нужно было пройти не одну сотню километров по раскален­ным пескам. Передвигаться можно было только ночью. У каждого солдата — большая фляга с водой, сумка с сухарями.

Всю ночь шли солдаты. Утром остановились, нагребли высокую гору песка и легли на целый день. Один солдат, Николай, уснул. Другой, Андрей, тихо снял с него флягу и начал пить воду. Один раз напился, другой, третий. К вечеру выпил всю воду.

Вечером солдаты тронулись в путь. Хотел Николай выпить гло­ток воды, а воды нет. Попробовал он флягу Андрея, а она тоже пустая.

А вокруг мертвая, безводная пустыня.

Погибли оба солдата. Пустыня с человеком не шутит. Подумай­те, дети, над этой историей.

Дети задумались.

А Семен наклонил голову. Ему было стыдно смотреть учителю в глаза.

Кто съел пирожок?

На лугу косили сено три брата — Иван, Петр и Василий. В пол­день решили братья отдохнуть. Легли под стогом сена и заснули крепко-крепко.

Когда они спали, пришла мать. Она принесла обед: миску каши, хлеб и три больших пирожка с маком. Жалко было матери будить братьев. Пусть, думает, поспят. Проснутся, сами найдут еду, по­обедают. Прикрыла мать обед зелеными листьями лопуха и пошла себе домой.

2Н<)

А тем временем шел путник — дедушка с палочкой. Он очень устал. Ему хотелось есть. Подошел дедушка к стогу сена, увидел
трех братьев, которые спали, услышал и запах еды. Думает пут­ник: «Разве не дали бы мне поесть братья, если бы не спали? Ко­нечно дали бы». Жалко было дедушке будить косарей. Съел он один пирожок, поблагодарил шепотом и пошел.

Проснулись братья. Сели обедать. Видят — только два пирож­ка, а мать всегда приносила три. Думает каждый: «Это кто-то из моих братьев проснулся и тихонько съел пирожок». Всем троим братьям стыдно, все опустили головы, потому что каждый винов­ным считает одного из своих братьев. Поели кашу с хлебом, а пи­рожки лежат. Пошли молча косить. До вечера и слова один друго­му не промолвили.

А вечером возвращался домой путник. Зашел к братьям, удив­ляется: почему это они стоят молча, опустив головы? Почему, от­вечая, и словом не перемолвятся?

— Добрый вечер, — сказал дедушка. — Благодарю за пиро­жок. Жалко мне было будить вас, съел я один ваш пирожок...

Братья обрадовались:

— Так это вы пирожок съели? — спрашивал у дедушки каждый брат. — Ой, как хорошо. Пойдем, дедушка, мы вам и те два пирож­ка оставили. Пойдем, пойдем.

Дедушка пошел за братьями. Они шли счастливые, радостные и прямо смотрели в глаза друг другу.

Глухая девочка

В больнице есть детская палата. В ней лежали семь девочек, у каждой — своя болезнь. Все они уже выздоравливали, и им было скучно.

Старшей в палате была тринадцатилетняя Таня, чувствовала она себя как бы руководителем маленького детского коллектива. Открыв окно, Таня смотрела на цветущий сад.

— Уже и сирень цветет... — задумчиво сказала девочка. — И тюльпаны зацвели. Девочки, давайте принесем в палату цветок и поставим в стакан. Как это будет хорошо!

— Ой, как хорошо! — обрадовались все.

Молчала только одна девочка — восьмилетняя Нина. Она была глухая.

Нина хорошо поняла, о чем идет речь. Ей тоже было радостно: в палате — цветок! Ей тоже хотелось кивнуть головой в знак со­гласия и радостно улыбнуться, но она почувствовала, что Таня у нее не спрашивает.

— А какой же мы цветок поставим — сирень или тюльпан? — снова спросила Таня.

— Сирень! — хотелось одним девочкам.

— Тюльпан! — хотелось другим.

Ни Тане, ни другим девочкам почему-то и в голову не пришло, что можно поставить два цветка — и сирень, и тюльпан. Их увлек­ла игра, играть было интересно.

— Нет согласия, — вздохнула Таня, — спросим у каждого. Какой цветок поставим на стол — сирень или тюльпан?

Трем хотелось сирень, трем — тюльпан.

— Что же теперь делать? — задумчиво спросила Таня. В ее глазах играла радостная усмешка: Таню больше всех увлекла игра. Увлеклись игрой и другие девочки.

— Что же делать — трое за тюльпан и трое за сирень... — еще раз промолвила Таня, как бы размышляя вслух.

Вдруг ее взгляд упал на Нину. Глухая девочка сидела у окна, на ее глазах дрожали слезы. Это были слезы обиды, несправедли­вости. О ней забыли, ее не спрашивали, какой цветок ей хочется.

— Ой! — воскликнула Таня. — О Нине-то мы и забыли... Какой цветок тебе хочется — сирень или тюльпан?

Нина улыбнулась и тоненьким пальчиком нарисовала в воздухе цветок тюльпана. Таня пошла за цветком тюльпана. Нина, улы­баясь, смотрела в окно.

Котлетка — как камень

Это было в трудный год — сразу же после войны.

Сегодня третий класс идет в лес. Мария Николаевна назначи­ла сбор в школе. Все пришли до восхода солнца.

У каждого пакетик с пищей — хлеб, лук, вареная картошка, а у некоторых ребят даже сало. Все содержимое своих пакетиков дети выложили, завернули в большой лист бумаги и уложили в ве­щевой мешок. Дети решили: мы — один коллектив, одна семья, за­чем же каждому сидеть над своим узелком?

Леня тоже положил в вещевой мешок свой кусок хлеба, несколь­ко картофелин и щепотку соли. Но в кармане остался сверток с котлетой. Мать завернула ее в бумагу и сказала: съешь, чтобы никто не видел.

В лесу дети играли, читали книгу, у костра рассказывали сказки.

Потом на большой скатерти разложили все припасы и сели обедать. Рядом с Леней сидела Майя, худенькая белокосая де­вочка. У нее погиб отец на фронте — в последний день войны. Каж­дому достался маленький кусочек сала. Майя разрезала свой ку­сочек пополам и отдала половинку Лене.

Мальчику показалось, что в кармане у него завернута в бумагу не котлета, а камень.

Когда дети пообедали, Мария Николаевна сказала:

— Дети, соберите бумагу и сожгите.

Когда бумага была собрана и сложена в кучку, Леня незамет­но выбросил в мусор свой сверток с котлетой.

Даже цветы покраснели от стыда

Мама шла рано утром на работу. Наказывала дочке:

— Я буду целый день в поле. А ты убери в доме, постирай свое белье, свари ужин и полей цветы.

Дочка убрала в доме, постирала белье, приготовила ужин, но цветы не полила. Несколько раз проходила она днем мимо белых хризантем, думала: надо же полить цветы. Но как только она это вспоминала, то слышала, будто чей-то голос говорит ей: «Ничего с ними не случится, если один день не полить». Это был голос лжи, крохотного, тщедушного существа, неизвестно откуда взявшегося и поселившегося в темном уголке души маленькой девочки.

Вечером мама пришла с поля. Видит — дом убран, белье пости­рано и высушено, ужин приготовлен. Спрашивает мама:

— А цветы полила?

— Полила, — тихо ответила девочка и опустила глаза.

Маленькое, тщедушное существо, поселившееся в темном угол­ке детской души, запрыгало от радости.

— Полила, — еще раз тихо-тихо повторила девочка и взгляну­ла на хризантемы. Взглянула и изумилась: на белых цветах лежал пурпурный оттенок. Они покраснели от стыда.

— Мама, простите меня, — попросила девочка. — Я обманула вас. Я не полила цветы. Никогда больше не буду обманывать.

Пурпурный оттенок цветов растаял, они снова стали белыми. А маленькое, тщедушное существо, спрятавшееся в темном уголке души девочки, исчезло, и темный уголок стал светлым.

Мама прижала дочку к груди и поцеловала.

Павел и солнышко

Однажды пришла в третий класс пионервожатая и сказала:

— Дети, на колхозном дворе лежит тысяча центнеров пшеницы. Скоро начнутся дожди. Надо занести пшеницу в зернохранилище. Поможем колхозникам.

Дети с радостью пришли после уроков на работу.

Один только Павел не пришел. Все работали, а Павел дома сидел.

На следующий день ребята спрашивают у Павла:

— Почему ты вчера не работал?

Павел ответил:

— Мама больная... Нужно было маме помочь...

Дети поверили товарищу... конечно, нужно матери помочь.

Но вдруг на большой перемене в школу пришла мать Павла. Учительница стояла во дворе. Возле нее играли ученики. И Павел играл в мяч.

Мама Павла подошла к учительнице и стала говорить:

— Помогите, пожалуйста. Не хочет мой сын ничего делать. Ни

Ha.ieueuu int, чутынть

воды не принесет, ни хату не подметет...

Услышав эти слова, дети окружили Павла и смотрели на него с удивлением. Павел опустил голову...

На школьном дворе стало тихо-тихо.

Солнце зашло за тучу...

— Даже солнышку стыдно... — сказала Катя.

Как Наташа у Лисы хитринку купила

Пришла Лиса на базар, принесла полную сумку какого-то то­вара, закрытого белым полотенцем. Дело было зимой, стала Лиса в ряд, подняла пушистый воротник, поставила корзинку на стол, открыла — и увидели люди: корзинка полна хитринками.

Шла мимо базара ученица Наташа. Увидела — Лиса хитринки продает. Подошла и выбрала себе хитринку: маленькая деревян­ная девочка приложила руку к голове, скривилась и жалобно пи­щит: ой, голова болит.

Купила Наташа хитринку, принесла домой. Надо готовить уроки, но не хочется.

— У меня голова болит, — жалуется Наташа маме, — не буду уроки делать.

— Хорошо, полежи, Наташенька.

Прилегла Наташа на кроватку и сразу же забыла о головной боли, говорит маме:

— Мама, я пойду покатаюсь на коньках.

— Но у тебя же голова болит, — удивилась мама.

Наташа покраснела от стыда.

«Отнесу на базар хитринку, отдам Лисе, не надо мне ее хит­рости», — подумала Наташа. Пошла на базар, сунула руку в кар­ман, где лежала маленькая деревянная девочка, а девочки нет.

«Куда же она делась?» — думает Наташа.

Так и не могла девочка сообразить, куда девалась хитринка. Рассказала Наташа обо всем маме. Мама и говорит:

— Испугалась тебя хитринка. Не любит хитрость совести.

— А где же моя совесть? В чем она?

— В том, что тебе стало стыдно.

Стеклянный Человечек

У одного Мальчика был маленький друг — Стеклянный Чело­вечек. Был он совершенно прозрачный и имел чудесное свойство: угадывать, что думает и переживает его друг Мальчик. Не выучил Мальчик уроки и собирается идти гулять — Стеклянный Челове­чек, уже не совсем прозрачный, а чуть-чуть помутневший, и говорит Мальчику:

293

— Нельзя думать так, Мальчик. Сначала дело сделай, а потом иди гулять.

Стыдно станет Мальчику, он принимается за дело: выучит уро­ки, а потом идет гулять. Человечек молчит и становится прозрач­ным.

Однажды у Мальчика заболел товарищ, с которым он сидел за одной партой. Прошел один день, второй день — а мальчик и не вспоминает о друге. Смотрит, а Стеклянный Человечек стал тем­ный, как туча.

— Что я сделал или подумал плохого? — с тревогой спросил Мальчик.

— Ты ничего не сделал плохого, ничего не подумал плохого... Но ты забыл о своем товарище.

Стыдно стало Мальчику, и он пошел к больному другу. Понес ему цветы и большое-большое яблоко, которое подарила ему мама.

Так Стеклянный Человечек учил Мальчика жить. Это была его совесть.

Рогатка и воробьиное гнездо

Восьмилетний Юрко пришел в школу с рогаткой. До уроков еще оставалось много времени. Он сел под кустом сирени и стал наблюдать за воробьями, которые весело чирикали, перелетая с ветки на ветку.

Вдруг все воробьи поднялись и куда-то улетели. Остался толь­ко один, он чирикал тихо и ласково. Потом стал клювиком чистить перышки.

Юрко прицелился и пустил в воробья камешек из рогатки. Маль­чик попал в головку. На листья брызнула кровь, а воробьиное тело упало камешком на куст.

Юрку стало страшно. «Неужели это сделал я?» — подумал он.

Вдруг он почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо. Юрко оглянулся: это был Афанасий Иванович, учитель.

Афанасий Иванович раздвинул ветки, и мальчик увидел в кус­тах сирени воробьиное гнездо. Из гнезда выглядывали пять птен­чиков. Голые, беспомощные, они жалобно пищали, протягивая клювики.

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!