Иосиф Бродский. Бегство в Египет.
ЕВАНГЕЛЬСКИЕ СОБЫТИЯ. ПОЭТИЧЕСКИЕ ПЕРЕЛОЖЕНИЯ.
В. Бенедиктов. Благовещение
Кто сей юный? В ризе света (риза – одежда)
Он небесно возблистал (возблистал – воссиял)
И, сияющий, предстал (предстал – явился)
Кроткой Деве Назарета: (Назарет,— город, где произошло Благовещение)
Дышит радостью чело, (чело – лоб)
Веют благовестью речи, (благовесть – благая весть)
Кудри сыплются на плечи,
За плечом дрожит крыло.
Кто сия? Покров лилейный (сия – эта)
Осеняет ясный лик, (лик – лицо)
Долу взор благоговейный (долу – вниз; взор – взгляд)
Под ресницами поник; (поник – опустился)
Скрещены на персех руки, (перси – грудь)
В персех сдержан тихий вздох,
Робкий слух приемлет звуки: (приемлет звуки – слышит)
«Дева! Сын Твой будет Бог!»
Этот юноша крылатый –
Искупления глашатай, (глашатай – вестник)
Ангел, вестник торжества,
Вестник тайны воплощения, (воплощение – рождение Бога Иисуса Христа как человека, в человеческой плоти)
А пред ним – полна смиренья –
Дева, Матерь Божества.
Лев Мей .То были времена чудес...
То были времена чудес,
Сбывалися слова пророка,
Сходили Ангелы с небес.
Звезда катилась от Востока.
Мир искупленья ожидал –
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял,
И загремел по Палестине
Глас вопиющего в пустыне...
1855 год
Иосиф Бродский. Сретение
Анне Ахматовой
|
|
|
Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял Младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
Младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: "Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он - твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем".- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
|
|
|
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. "Слова-то какие..."
И старец сказал, повернувшись к Марии:
"В Лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око".
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
|
|
|
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
Л. Бутовский. Симеон Богоприимец.
Ему Господне было обещанье:
"Дотоле старцу дня кончины не видать,
Пока не сбудется о Деве предсказанье".
И точно, Симеон три века ждал,
Пока Предвечного Младенца созерцая,
В день Сретенья Его со страхом не приял.
Минута та была торжественно святая!
Маститый, праведный, трехвековой старик,
При виде Господа сияющего Лика,
От полноты души вознёс во храме клик:
- По слову Твоему я отхожу, Владыко!
В путь с миром Твоего раба Ты отпустил;
И древнего греха искоренив отравы,
Свет откровения язычникам явил!
Константин Льдов. Волхвы.
В сиянье звёздном к дальней цели
Спешит усердный караван;
И вот, леса зазеленели,
Засеребрился Иордан,
Вот, башни стен Ерусалима,
Громады храмов и дворцов, -
Но горний свет неугасимо
Зовёт всё дальше мудрецов.
Струит звезда над Палестиной
Лучи прозрачные свои...
Вот, над уснувшею долиной
Гора пророка Илии.
|
|
|
Всё ниже, ниже свет небесный,
Вот, Вифлеем – холмов гряда...
И над скалой пещеры тесной
Остановилася звезда.
Лучи небесные погасли;
Янтарный отблеск фонаря
Чуть озаряет ложе – ясли
Новорожденного Царя.
Волхвами вещий сон разгадан,
Открылся Бог Своим рабам.
И смирну, золото и ладан
Они несут к Его стопам.
Младенец внемлет их рассказам.
Небесный луч им светит вновь:
В очах Христа – предвечный разум,
В улыбке – вечная любовь.
И.А. Бунин. Бегство в Египет
По лесам бежала Божья Мать.
Куньей шубкой запахнув младенца.
Стлалось в небе божье полотенце,
Чтобы ей не сбиться, не плутать.
Холодна, морозна ночь была,
Дива дивьи в эту ночь творились:
Волчьи очи зеленью дымились.
По кустам сверкали без числа.
Две седых медведицы в лугу
На дыбах боролись в ярой злобе,
Грызлись, бились и мотались обе,
Тяжело топтались на снегу.
А в дремучих зарослях, впотьмах,
Жались, табунились и дрожали,
Белым паром из ветвей дышали
Звери с бородами и в рогах.
И огнем вставал за лесом меч
Ангела, летевшего к Сиону,
К золотому Иродову тропу.
Чтоб главу на Ироде отсечь.
Иосиф Бродский. Бегство в Египет.
В пещере (какой ни на есть, а кров!
Надёжней суммы прямых углов!),
В пещере им было тепло втроём;
пахло соломою и тряпьём.
Соломенною была постель.
Снаружи молола песок метель.
И, припоминая его помол,
спросонья ворочались мул и вол.
Мария молилась; костёр гудел.
Иосиф, насупясь, в огонь глядел.
Младенец, будучи слишком мал,
чтоб делать что-то ещё, дремал.
Ещё один день позади – с его
тревогами, страхами; с "о-го-го"
Ирода, выславшего войска;
и ближе ещё на один – века.
Спокойно им было в ту ночь втроём.
Дым устремлялся в дверной проём,
чтоб не тревожить их. Только мул
во сне (или вол) тяжело вздохнул.
Звезда глядела через порог.
Единственным среди них, кто мог
знать, что взгляд её означал,
был младенец; но он молчал.
Кн. Вяземский. На Иордане.
Под небом знойным Палестины
Красив священный Иордан,
Когда поднимется туман
От тихо дремлющей равнины
И в зыбь хрустальную, нежна,
Посмотрит южная луна.
Чаруют воды Иордана
Своей святыней мировой,
Крещенье принял над Собой
В них Иисус от Иоанна.
Раскрыло небо свой чертог,
И явлен Триединый Бог.
Кн. Вяземский. Божий путь.
Спокойно лоно светлых вод;
На берегу реки – Предтеча;
Из мест окрестных, издалече
К нему стекается народ.
Он растворяет упованью
Слепцов хладеющую грудь;
Уготовляя Божий путь,
Народ зовет он к покаянью.
А там спускается с вершин
Неведомый, смиренный странник,
Грядет Он, Господа избранник,
Грядет на жатву Божий Сын.
В руке лопата: придет время,
Он отребит Свое гумно,
Сберет пшеничное зерно,
И в пламя бросит злое семя…
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 247; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!