Собака Баскервилей (продолжение)

 

Огромными прыжками, чуя запах сэра Генри, собака неслышно, как сама смерть, рвалась за ним. Столь жутким и неожиданным оказалось возникшее видение, что мы некоторое время не могли прийти в себя и дали чудовищу проскользнуть мимо нас. Затем я и Холмс выстрелили. Послышался дикий стон, по которому мы поняли, что хотя бы один из нас не промахнулся. Но мы лишь на мгновение задержали собаку. Злобно рыча, она снова продолжила свой гибельный путь. Посмотрев вперед, мы увидели, как сэр Генри удивленно обернулся и вдруг в ужасе вскинул руки, словно пытаясь загородиться от настигавшего его дьявола в образе кровожадного пса. Мы не стреляли, ибо, не видя цели в слабом лунном свете, могли если не убить, то ранить баронета. “Если баронет безоружен, то он погиб”. Эта мысль, казалось, мелькнула у нас с Холмсом одновременно, и мы бросились к сэру Генри. Никогда в жизни мне не доводилось бежать так быстро, как тогда. Мне очень стыдно признаться, но в тот трагический момент я порадовался, что хотя бы в чем‑то превосхожу своего друга. Едва успев взлететь на холм, я услышал пронзительные крики сэра Генри и глухое рычание собаки. Я устремился вперед и подбежал как раз в тот момент, когда задние лапы чудовища уже отрывались от земли в последнем прыжке. Секунда – и оно придавило к земле свою жертву. В тот же момент рядом со мной возникла фигура Холмса. Собака не успела вцепиться в горло баронета – пять пуль, выпущенных моим другом, попали в её тело и она, дико взвыв, повалилась на спину. Дернувшись всеми четырьмя лапами, она снова издала вой, на этот раз не угрожающий, но полный смертной муки, и затихла. Я подскочил к ней и, приложив ствол к голове, начал яростно нажимать на спуск. Гремели выстрелы, разрывая тишину ночи. Но я мог бы и не открывать лишнюю пальбу, собака была давно мертва.

Сэр Генри без сознания лежал там, где собака настигла его. Мы сорвали с него воротничок и осмотрели его шею. Не увидев на ней ран, Холмс возблагодарил судьбу за то, что мы со своей помощью успели вовремя. В ту же секунду веки сэра Генри дернулись и он, тихонько простонав, сделал попытку пошевелиться. Лестрейд вытащил из кармана свою неизменную фляжку и влил немного бренди в рот баронету. Послышался стук зубов о стекло, затем вздох и шепот:

– Господи… Что это было? Холмс, где оно?

– Оно мертво, – ответил мой друг. – С вашим фамильным привидением покончено раз и навсегда.

Собака была громадной не только по размерам, но и по скрытой в её гигантской фигуре силе. Мы посмотрели на неё. Это был не чистый мастифф и не волкодав, а их помесь – худощавое злобное существо величиной с львицу. Даже сейчас собака поражала своей величиной. Её огненная пасть, так навсегда и оставшаяся оскаленной, производила устрашающее впечатление, глаза светились дьявольским светом. Я провел рукой по загривку, почувствовал под пальцами что‑то липкое, и, взглянув на них, увидел, что и они тоже заблестели.

– Фосфор, – произнес я.

– Очень неплохая задумка, – проговорил Холмс, обнюхивая собаку. – По запаху и по свойствам – точно, фосфор. И при всей своей вони он, тем не менее, не отбил у нее чутья. У подобных псов на чутье воздействовать невозможно, они пойдут по нужному следу и обязательно нагонят цель. И туман им тоже нипочем. Да, замечательная собака.

– Вы спасли мою жизнь, – произнес сэр Генри.

– Предварительно подвергнув ее опасности, – поправил его Холмс. – Как вы чувствуете себя? Идти можете?

– Если дадите еще один глоточек этого волшебного бренди, то – да. О, благодарю вас. Не поможете мне встать? Вот спасибо. Так что вы предлагаете?

– Побыстрее убраться отсюда. Хватит с вас ночных приключений, по крайней мере, на сегодня. Подождите немного, и кто‑нибудь из нас обязательно проводит вас до Баскервиль‑холла.

Я поддерживал сэра Генри. Вдруг он оттолкнулся от меня и попытался сделать несколько шагов, но едва не упал. Я успел подхватить его. Мы с Холмсом отвели сэра Генри на вершину холма и усадили его на камень, попросив никуда не уходить, а дожидаться нашего прихода. Баронет, дрожа всем телом, обхватив голову руками, молча кивнул.

– Нам еще предстоит здесь кое‑что сделать, и каждая секунда нас на счету. Преступление предотвращено, но преступник еще не схвачен. Ставлю тысячу против одного, что дома его уже нет, – продолжил Холмс, когда мы шли с ним по дороге к Меррипит‑хаузу. – Он, несомненно, услышал выстрелы и сразу понял, что игра проиграна.

– Сейчас туман, да и до Меррипит‑хауза достаточно далеко. Возможно, он ничего и не слышал, – предположил я.

– Он все слышал, так как шел за своей собакой. Не надейтесь, Уотсон, в доме мы его не обнаружим. Но проверить все‑таки следует. Да и обыскать дом тоже не помешает.

Входная дверь была открыта, мы вбежали внутрь и начали обходить комнату за комнатой. Испуганный старый слуга, ничего не понимая спросонья, но и не спрашивая, удивленно посмотрел на нас. Весь свет в доме был погашен, за исключением все той же лампы, одиноко горящей в гостиной. Холмс взял её, и мы направились в неизвестную мне левую часть дома. В очередной раз Холмс оказался прав – Стэплтона и след простыл. Одна из спален на втором этаже оказалась закрытой.

– Там кто‑то есть! – прошептал Лестрейд. – Я слышу, как он шевелится. Немедленно откройте дверь! – крикнул он.

За дверью послышался стон и какое‑то шуршанье. Шерлок ударил ногой чуть повыше замка, и дверь распахнулась. Выхватив пистолеты, мы ворвались внутрь.

Но преступника, вследствие проигрыша, готового на любое безрассудство, любую подлость, мы не увидели и здесь. Зато увидели другое, столь неожиданное и странное, что на несколько минут замерли в изумлении.

Комната была превращена в маленький музей. На многочисленных полках стояли маленькие плоские коробочки с различными насекомыми: бабочками, мушками всевозможных размеров и расцветок – плодами увлечения опаснейшего из преступников. В центре комнаты стояла горизонтальная балка, некогда установленная в качестве опоры для другой балки, вертикальной, поддерживающей крышу. К ней была ремнями привязана фигура, настолько плотно замотанная в простыни и полотенца, что мы вначале затруднялись даже сказать, кто это – мужчина или женщина. Шея её и ноги ниже колен были перехвачены полотенцами и завязаны с другой стороны балки. Видна была только пара темных умоляющих глаз, в которых словно застыло выражение ужаса и стыда. Мы в считанные секунды развязали полотенца, сняли простыни, и перед нами предстала миссис Стэплтон. Обессиленная, она опустилась перед нами на пол. Я посмотрел на нее и увидел кровоподтеки на её руках и шее.

– Негодяй, – прошептал Холмс. – Лестрейд, где ваша фляжка? Давайте её сюда.

Мы перенесли миссис Стэплтон в кресло.

– Она без сознания. Он, вероятно, бил её, заставляя молчать.

Инспектор поднес фляжку к губам женщины и влил ей в рот бренди. Миссис Стэплтон открыла глаза и прошептала:

– Где он? Убежал?

– Не волнуйтесь, мадам, от нас он далеко не убежит, – заверил её Холмс.

– Я говорю не о муже, а о сэре Генри, – поправила его миссис Стэплтон. – Что с ним? Он жив?

– Жив.

– А собака?

– Мертва.

Вздох радости вырвался из её груди.

– Слава Богу, – прошептала она. – Слава Богу. Какой мерзавец. Если б вы только знали. Посмотрите, что он со мной сделал, – подняв рукав платья, она показала нам руки, все в кровоподтеках и со следами побоев. – Но это уже мелочи, – она слабо улыбнулась. – Мелочи, – повторила она. – Больнее он истязал мою душу и рассудок. Я всё могла вытерпеть: издевательства, побои, одиночество, жизнь взаперти, если б только знала, что он любит меня. Но любви не было, я служила всего лишь орудием в его грязных руках. Он использовал меня, чтобы обманывать других, – она не выдержала и разрыдалась.

– Полагаю, вы не станете желать ему добра, – сказал Холмс. – Ответьте, мадам, где мы можем его найти? Если вы помогали ему творить зло, так облегчите душу тем, сделав добро.

– Он может скрываться только в одном месте. В самом центре Топи есть старая заброшенная штольня. Он там, ему больше негде спрятаться. Там он держал своего пса и собирался пересидеть в случае провала. На этот случай у него там все заготовлено – одежда, спички, табак, продукты. Там он, там, ему больше некуда бежать. –

Туман лег на болото мягким, пушистым одеялом. Шерлок Холмс подошел к окну и посветил в него лампой.

– Посмотрите, что творится. В такую пору никто не сможет добраться до Топи.

Миссис Стэплтон обрадовано захлопала в ладоши. Глаза ее сверкнули злым весельем, зубы обнажились в хищном оскале.

– Туда‑то он доберется, но обратно – никогда. Он просто не сможет найти вешки в такую мглу. Мы ставили их вместе. Ах, ну почему я не догадалась убрать их, ведь тогда он сегодня был полностью в моей власти, а я отдала бы его вам, – простонала она.

Мы понимали, что пока туман не рассеется, погоню продолжать бесполезно. Оставив на всякий случай Лестрейда в Меррипит‑хаузе, мы с Холмсом вернулись туда, где нас ожидал баронет, и проводили его до Баскервиль‑холла. По дороге мы поведали ему всю историю о Стэплтоне, ничего не скрывая. Он мужественно перенес удар, услышав о том, кем на самом деле является женщина, которую он любила. Ночное приключение не прошло для сэра Генри бесследно. Под утро он впал в бред, у него началась лихорадка, и мы поручили баронета заботам нашего милейшего доктора Мортимера. Долгое время проведя вдвоем, они договорились, что доктор станет сопровождать сэра Генри в его путешествии по Европе, которое баронет захотел предпринять, дабы немного отвлечься от горестных мыслей и залечить нанесенные ему душевные раны. Он хотел побыстрее снова стать тем же веселым, дружелюбным человеком, каким был до того, как сделался хозяином мрачного Баскервиль‑холла.

 

А теперь я поскорее перехожу к заключительной части своего повествования, в котором я так хотел сделать читателя не просто зрителем, а участником разыгравшихся событий. Не знаю, удалось ли мне заставить читателя бояться и радоваться, любить и ненавидеть вместе с моими героями, подозревать и ломать голову над разгадкой тайны – а кто же на самом деле преступник? Таинственные и грозные события слишком долго омрачали наше существование, и окончились внезапно и столь трагически. Итак, на следующее утро после гибели собаки туман рассеялся, и миссис Стэплтон повела нас к месту, где начиналась узенькая тропка, ведущая через опасную трясину, обнаруженная ими некоторое время назад. Представляю, чего натерпелась эта мужественная женщина. Видели бы вы её радость и нетерпение, с которым она выводила нас на след мужа! В трясине тут и там торчали вешки, которыми отмечался проход по зыбкому полуострову. Оставив миссис Стэплтон, мы двинулись на остров. Продвигались с предельным вниманием, ибо почва опасно раскачивалась под ногами, а тропа совершала неожиданные повороты. Мы осторожно шли, старательно примеряя каждый шаг, прежде чем ставить ногу в чавкающую жижу. Иногда нам приходилось перепрыгивать с кочки на кочку, и мы делали это с замиранием сердца. Каждое неверное движение грозило гибелью. Достаточно было просто поскользнуться – и спасенья нет, полынья с плавающим на ней куском травы, внешне очень похожая на твердую почву, готова поглотить неосторожного путешественника. Пот градом катил по моему лицу. Дышать было очень трудно – воздух наполнял запах гниющих растений. Иногда мы оступались, и тогда нога по самое колено уходила в зловонную болотную жижу, которая немедленно начинала засасывать вниз. И нельзя было паниковать. Как бы ни было страшно, нужно было со всем присущим вам хладнокровием выбираться из опасного места. А мягкая хватка цепкой трясины продолжала тянуть вниз. Но мы выбирались и снова двигались вперед. Ходьба по болоту – занятие не для слабонервных. Впечатление такое, словно из каждой лужи, из‑под каждого полуистлевшего листа, тянется к вам невидимая рука, хватает и тащит к себе, вниз, в гниль и вонь. Тридцать минут, и вам кажется, что болото – это живое, злобное создание, цель которого – умертвить всякого, кто приблизится к нему. И только раз мы увидели след человека, проходившего до нас этим рискованным маршрутом. На кочке, поросшей шелковистой нежной травой, мы увидели какой‑то темный предмет. Чтобы достать его, Холмсу пришлось не только по пояс выкупаться в болотной воде, но и рисковать жизнью. Будь он один, никогда бы ему не вырваться из трясины. Встав на кочку, он невозмутимо поднес к глазам находку. Это был ботинок.

– Ага, не зря я принимал болотную ванну! – радостно провозгласил Холмс. Фирма “Мейерз”, Торонто. Уотсон, а мы все‑таки нашли его! Это тот самый ботинок, который пропал у сэра Генри в гостинице!

– Спасаясь от погони, Стэплтон выбросил одну из улик.

– Да. Но он использовал его. Ему нужна была какая‑нибудь одежда, принадлежавшая сэру Генри. Вот он и давал собаке нюхать ботинок, чтобы та быстрее брала след баронета. И сейчас Стэплтон его выбросил. Ну что ж, теперь мы хотя бы знаем, что до этого места он добрался благополучно.

Несмотря на наше желание продолжить поиски, нам не суждено было узнать большего. Оставалось лишь догадываться. Наше воображение дорисовало картину происшедшего. Отыскать следов на болоте мы и не мечтали, поскольку жижа, поднимаясь, немедленно затягивала любые следы. Но мы могли сделать это на твердой почве острова, где мы и оказались. Мы тщательнейшим образом осмотрели каждый сантиметр у края топи, но так ничего и не нашли. Значит, если земля говорила нам правду, Стэплтон не ступал на нее прошлой ночью. Он не добрался до спасительного острова, устроенное им логово так и не понадобилось ему. Теперь где‑то там, в зеленой вязкой мгле, в этой адской бездне, покоилось тело Стэплтона, человека с сердцем таким же холодным и безжалостным, как и та трясина, что затянула его к себе.

Зато на самом острове, там, где он скрывал своего злобного и кровожадного помощника, мы нашли множество его следов. На громадном колесе, некогда служившем частью подъемника, в самой заброшенной штольне, мы нашли груды тряпья. Рядом с ней мы увидели остатки домиков, в которых жили шахтеры, наполовину смытые зловонной вязкой жижей. В одном из них мы обнаружили вбитый в землю костыль и цепь. Вокруг валялось множество дочиста обглоданных костей. Здесь, вероятно, Стэплтон держал своего зверя. Неподалеку валялся скелет небольшой собаки, еще кое‑где покрытый клоками шерсти.

– Я узнаю его. Да, это спаниель доктора Мортимера. Бедный доктор, он больше никогда не увидит своего любимца. Что ж, не думаю, чтобы это место помогло нам раскрыть той тайны, которую б мы уже не знали. Да, Стэплтону удалось хорошо спрятать собаку, но голос ее он спрятать не мог. Именно отсюда доносился тот вой, который даже днем нельзя было слышать без содрогания. Стэплтон держал собаку здесь, а в случае необходимости приводил её к себе, в Меррипит‑хауз. Он справедливо считал, что постоянно держать ее там незачем. В последний раз он вывел свое чудовище отсюда вчера, в день, как он полагал, решительной схватки. После этого, я думаю, Стэплтон убил бы собаку прямо здесь. Так. А это что такое? Ну, конечно же, фосфор. С его помощью Стэплтон превращал своего пса в фамильного дьявола. Сообразительный субъект, быстро смекнул, как можно извлечь пользу из никчемной легенды. Бедный сэр Чарльз. Одним видом своего зверя Стэплтон довел старого, впечатлительного человека до разрыва сердца. Ничего удивительного нет и в том, что беглый заключенный перепугался, увидев перед собой вымазанное светящимся фосфором исчадье ада, и с дикими криками бросился бежать от него. И чего скрывать, мы и сами, если откровенно признаться, почувствовали себя не очень уютно, когда эта псина вынырнула на нас из тумана. Правда? Что ни говори, а с фосфором он здорово придумал. Безотказно действует. Даже если кто‑нибудь из фермеров и увидел на болоте горящее дьявольское создание, то умер бы от страха. А если б в первый момент остался жив, то собака догнала бы его и загрызла несколько секунд спустя. Да, Уотсон. Я уже говорил вам это в Лондоне, повторю и сейчас: никогда за все время нашего сотрудничества нам не доводилось охотиться за более опасным человеком, чем тот, чье тело покоится теперь там, – вытянув руку, Холмс указал на покрытую зелеными пятнами мутную трясину, расстилающуюся вдали вплоть до волнистой линии холмов, начала торфяных болот.

 

Глава 16

Размышления о прошлом

 

Был дождливый и туманный ноябрьский вечер. Мы с Холмсом сидели в нашей гостиной на Бейкер‑стрит. Весело потрескивали дрова в камине. Мой друг был в отличном настроении, какое обычно сопровождало раскрытие сложного и запутанного дела. И я решил воспользоваться случаем и поговорить с Холмсом о деталях тайны Баскервилей. Я давно ждал такой возможности, так как знал, что Холмс никогда не говорит о преступлении в момент его расследования. Только когда преступление распутано, и мой друг ничем не занят, его ясный практический ум способен полностью переключиться на прошлое. Сэр Генри и доктор Мортимер, готовящиеся к длительному путешествию, рекомендованному баронету врачами для поправки здоровья и восстановления нервной системы, расшатанных переживаниями, находились в то время в Лондоне. Как раз в тот день, где‑то около полудня, они заходили к нам, так что мне показалось вполне естественным вернуться воспоминаниями в недавнее прошлое.

– Вся цепь событий, – начал Холмс, – с точки зрения человека, называвшего себя Стэплтоном, была абсолютно простой и логичной. Нам же, не знающим ни истинных его мотивов, ни его последующих действий, приходилось опираться только на их результаты, на факты. Поэтому мы считали все дело крайне сложным. Мне доводилось всего лишь дважды говорить с миссис Стэплтон и этого оказалось вполне достаточно – я сразу все понял. Не думаю, что сейчас в этом деле остались какие‑то загадки. Можете посмотреть в мою картотеку, указатель на букву “Б”, там есть несколько любопытных замечаний, которые могут заинтересовать вас.

– Может быть, вы расскажете обо всем по памяти? – попросил я.

– Могу и по памяти, разумеется, – охотно согласился Шерлок Холмс. – Только нет никакой гарантии, что кое‑какие факты не ускользнут от нас. Я не стараюсь замусоривать свой мозг абсолютно всеми подробностями дела. К тому же, когда концентрируешься на чем‑то, происходит странный феномен – прошлое начинает смазываться. Отчетливее видишь только настоящее. Ну, хорошо, раз вы согласны, тогда давайте начнем, но только уж вы дополняйте меня, если я что‑нибудь упущу. Итак, что касается дела о собаке Баскервилей, – назовем его так, – то давайте сначала я вам расскажу все события по порядку.

В свое время я навел кое‑какие справки и тем самым убедился, что фамильный портрет не лжет. Стэплтон, как мы привыкли именовать его, действительно, оказался потомком Баскервилей. Он был сыном Роджера Баскервиля, младшего брата сэра Чарльза, о котором говорили, что он уехал в Южную Америку и умер не только бездетным, но и неженатым. На самом деле все было совсем не так. Он был женат и имел сына, который называл себя Стэплтоном, и не только им, но на самом деле его фамилия – Баскервиль. Он много скитался по миру, и в Коста‑Рике женился на местной знаменитости, красавице Берил Гарсия. После этого он, присвоив общественные деньги, скрылся в Англии, где сменил имя на Ванделер и основал частную школу на севере Йоркшира. Почему он решил посвятить себя образованию? И здесь тоже все очень просто. Возвращаясь в Англию, он на корабле свел знакомство с одним педагогом, очень известным и к тому же богатым, понравился ему, и тот решил вместе с Ванделером открыть школу. Вначале она процветала, но немного времени спустя Фрейзер, тот самый педагог, умер, и школа начала скатываться все ниже и ниже. Репутация её постепенно становилась все хуже и хуже, а когда общественность заинтересовалась происходящими в ней позорными случаями, школа с позором прекратила свое существование и вовсе. Ванделеры сочли за лучшее снова сменить имя, – вот тогда‑то и появилась чета Стэплтонов, – и вместе с остатками украденных денег и новыми грязными планами на будущее, перебрались на юг Англии, где открывалось широкое поле деятельности для любимого занятия Стэплтона – энтомологии. Кстати, я справлялся в Лондонском музее, и знаете, что мне там ответили? Что Стэплтон – один из лучших специалистов Англии в области каких‑то букашек, не помню точно каких. Еще находясь в Йоркшире, он первым обнаружил этих тварей и дал их подробное описание.

А теперь мы с вами подходим к тому моменту его жизни, когда он вызвал у нас с вами живой интерес к своей особе. Так вот. Справки наводил не только я, но и он, Стэплотн. Ему удалось выяснить, что на его пути к владению поместьем Баскервиль‑холл стоят всего лишь два человека. Он приехал в Девоншир, имея весьма расплывчатые планы, но совершенно очевидно, что в них изначально предусматривалось преступление. Доказательством тому служит тот факт, что он выдавал свою жену за сестру. Идея использовать её в качестве приманки пришла Стэплтону уже давно, он только не знал, как это сделать. Повторяю, детально разработанных планов у него не было, он больше полагался на счастливый случай. Имелась лишь конечная цель – владение поместьем, и ради неё Стэплтон был готов не считаясь ни с чем, идти на любой риск. Но вначале Стэплтону предстояло решить основную задачу – как можно ближе познакомиться с домом своих предков. Вторая задача – сойтись с сэром Чарльзом – вытекала из первой.

Рассказав Стэплтону легенду о собаке Баскервилей, баронет сам дал ему в руки способ расправиться с собой. Стэплтон, – я буду и дальше называть его так, – знал о болезни сердца сэра Чарльза и понимал, что простой испуг убьет его. Последнее, кстати, он узнал от доктора Мортимера. Ко всему прочему он видел, что склонный к предрассудкам баронет очень серьезно относится к фамильной легенде. Изобретательны ум Стэплтона немедленно подсказал ему идею, с помощью которой можно: во‑первых – легко избавиться от первого конкурента, а во‑вторых – самому остаться вне подозрений.

Теперь, когда план созрел, Стэплтон принялся тщательно готовиться к его выполнению. Преступник, лишенный фантазии, ординарный убийца, в своих планах удовольствовался бы обычной собакой, свирепым волкодавом или еще кем‑нибудь, но не таков был наш Стэплтон. Он решил использовать поистине дьявольское существо, внешне отвечающее описанию, данному в легенде. Для этого он обратился в известную лондонскую фирму “Росс и Манглз”, расположенную на Фулхем‑роуд, где ему подобрали пса, достойного своего будущего хозяина. Скажу, что эта собака – самая громадная и самая свирепая, которую им только удалось отыскать в тот год. Стэплтон привез ее в Северный Девон, откуда до самого Меррипит‑хауза добирался пешком. Шел он по болоту, незаметно, дабы не вызвать ненужных подозрений. Стэплтон заранее знал, в каком месте станет держать собаку. В своих погонях за насекомыми он уже не раз ходил по Гримпенской топи и нашел вполне безопасный остров. Таким образом, для пса было найдено надежное место. Собака осталась на острове, дожидаясь своего часа.

Но если собака могла ждать сколь угодно долго, самому Стэплтону этого делать совершенно не хотелось. Он неоднократно бродил со своим чудищем по болоту, надеясь, что ему удастся увидеть сэра Чарльза, но безуспешно – старый джентльмен был осторожен, и никогда не подходил к болоту. Именно во время его прогулок со своей псиной несколько крестьян слышат её рык, а кое‑кто видел и её тень. Это на руку Стэплтону – разговоры о собаке Баскервилей вспыхивают с новой силой. Но Стэплтону мало разговоров, ему нужны действия, и он решает убыстрить события. Поначалу он надеялся, что его жене удастся заманить сэра Чарльза в гости в Меррипит‑хауз, но вот тут‑то его и постигла первая и весьма неприятная неожиданность. Миссис Стэплтон наотрез отказывается исполнять грязные замыслы своего мужа. Таким образом, преступнику не оставалось ничего делать, как выбросить из головы мысль об использовании женских чар своей супруги. Ничего не помогает – ни уговоры, ни, к сожалению, битье. Миссис Стэплтон не желает участвовать в убийстве. Но преступник не впадает в панику и не отказывается от своих планов, он продолжает искать наиболее приемлемый способ.

Именно такой вскоре и обнаруживается. Дружба между Стэплтоном и сэром Чарльзом продолжается. Баронету нравится его отзывчивый и добродушный сосед, и он делает его чем‑то вроде своего управителя по оказанию помощи людям, попавшим в беду. Вот тут‑то Стэплтон и узнает о существовании миссис Лауры Лайонз – историю её печальной жизни поведал ему опять же сам сэр Чарльз. Стэплтон знакомится с одинокой женщиной, представляясь, разумеется, одиноким мужчиной, и вскоре между ними возникает тесная дружба, перешедшая потом в чувство. Правда, только с её стороны. Стэплтон же всячески подогревает его. В одной из бесед с миссис Лайонз он говорит, что охотно женится на ней, если та прежде официально разведется со своим мужем. Дело начинает потихоньку двигаться, но тут происходит вторая досадная неожиданность – Стэплтон узнает, что по совету доктора Мортимера, которого сам притворно считал большим авторитетом в области медицины, сэр Чарльз на несколько месяцев собирается уехать в Лондон. Планы Стэплтона под угрозой. Он должен действовать немедленно, иначе жертва ускользнет. Преступник уговаривает миссис Лайонз отправить к сэру Чарльзу записку с просьбой о встрече. Она умоляет его прийти к калитке, вечером, накануне его отъезда в Лондон. Затем Стэплтон разыгрывает циничную сцену оскорбленного достоинства и отговаривает миссис Стэплтон от поездки в Баскервиль‑холл. Та соглашается. И вот уже в руках Стэплтона появился реальный шанс избавиться от сэра Чарльза.

Он спешно возвращается из Кумби‑Трейси. Времени у него в обрез, он едва успевает подготовить своего пса к охоте, то есть при помощи фосфора придает ему дьявольский облик, и приводит к калитке. Там, как Стэплтон хорошо знает, что в десять вечера должен подойти старый джентльмен. И он появляется. Тогда Стэплтон выпускает собаку, та с легкостью перепрыгивает через изгородь и устремляется на сэра Чарльза. Несчастный баронет видит приближающееся к нему чудовище, и с отчаянными криками бросается бежать по тисовой аллее. Не сомневаюсь, что в этом темном угрюмом месте собака показалась баронету исчадьем ада. Представьте себе – в полутьме, словно из ниоткуда возникает сатанинское создание с горящей огнем пастью и громадными желтыми глазищами, и огромными прыжками несется на вас. Подобное зрелище способно довести до разрыва сердца кого угодно, а уж старого человека – и подавно. Сердце баронета не выдерживает волнения и бега, и он падает замертво. При этом следов собаки не видно, ведь она бежит не по дорожке, а по траве. Увидев, что её жертва упала, собака, возможно, подошла к ней, обнюхала и, не тронув, повернула назад. Отпечатки её лап, правда, на почтительном отдалении от тела сэра Чарльза, видит потом доктор Мортимер. Собака же тем временем снова находится в своем логове – в центре Гримпенской топи. А дальше начинается расследование загадочной смерти баронета, полиция в замешательстве, округа – в панике… И тут на сцену выходим мы с вами.

Вот и все, что касается гибели сэра Чарльза. Необходимо признать, что во всем этом деле преступник проявил дьявольскую хитрость. Поймать его невозможно, его единственный сообщник никогда не выдаст его, а искусный и оригинальный метод, каким он расправился со своей жертвой, не только не помогает распутать преступление, а наоборот – прибавляет ему таинственности. Очень оригинально и на редкость эффективно. Женщины, что замешаны во всем этом, миссис Лаура Лайонз и миссис Стэплтон, конечно, подозревают его. Первая, очевидно, догадывается, вторая – определенно знает и о его планах, и, уж конечно, о собаке. Миссис Лайонз о последних двух обстоятельствах не известно ничего, но она, от природы умная и сообразительная, тут же догадывается, что дело тут нечисто. Ведь именно по настоянию Стэплтона она назначала сэру Чарльзу встречу, и по инициативе первого её же отменила. Но и она, и миссис Стэплтон молчат, одна находится под влиянием своего будущего мужа, второй он попросту угрожает расправой. Итак, первая часть задачи выполнена блестяще, приходит время раскрывать карты, но Стэплтон не торопится этого делать.

Вполне допускаю, что он и не подозревал о существовании других наследников. Скорее всего, он ничего не знал о живущем в Канаде сэре Генри. Но в любом случае, он вскоре услышал о нем. Рассказал ему о молодом баронете все тот же доктор Мортимер, он и присовокупил к своему рассказу все детали приезда молодого баронета в Лондон. Полагаю, что Стэплтон вначале хотел не дать молодому канадскому сопернику вовсе доехать до Баскервиль‑холла, а расправиться с ним в Лондоне. Своей жене он больше не доверяет, так как та отказалась участвовать в его планах относительно сэра Чарльза. Отсюда его нежелание надолго оставлять её без присмотра – Стэплтон опасался, что та в приступе ярости может выдать его. Поэтому, отправившись в Лондон на поиски сэра Генри, он берет жену с собой. Как я выяснил, остановились они в гостинице “Мексборо прайват”, она находится на Крейвен‑стрит. Их обнаружил один из моих агентов, которых я посылал на поиски возможных преступников. Мисс Стэплтон, запуганная мужем, безвылазно сидела в комнатах, в то время как её муж, нацепив фальшивую бороду, выследив доктора Мортимера, который привел того на Бейкер‑стрит, отправился затем на вокзал, а уже после – в гостиницу. Миссис Стэплтон, как я уже говорил, наверняка знала о планах мужа, во всяком случае, подозревала, что тот затевает очередное убийство, но из боязни не предупредила жертву о готовящемся покушении. Стэплтон запугал её побоями и угрозами. Она сама находилась в не меньшей опасности, чем сэр Генри. Но, в конце концов, она решилась и отослала баронету письмо, составленное из букв, вырезанных из газеты, а адрес на конверте она вывела измененным почерком. И все же я думаю, что попади это письмо в руки Стэплтона, он бы сразу обо всем догадался, и постарался бы избавиться от жены, ставшей ему помехой.

Перед Стэплтоном стояла одна‑единственная задача – любой ценой раздобыть что‑нибудь из одежды сэра Генри. Он был спокоен, зная, что если он не сможет уничтожить конкурента в Лондоне, у него всегда остается шанс пустить по его следу собаку. Но прежде она должна запомнить запах жертвы. Проявив завидную ловкость и изобретательность, Стэплтон достает ботинок сэра Генри. Хотя, не знаю, может быть, в этой операции и нет ничего особенно гениального, он просто подкупает горничную или чистильщика, и та приносит ему ботинок. Но тут Стэплтона постигает неудача – украденный ботинок оказывается новым, недавно купленным, и, следовательно, непригодным для его целей. Приходится возвращать его и брать другой. Кстати, именно это маленькое происшествие, а если конкретно, то упорное желание преступника завладеть частью одежды сэра Генри, окончательно убедило меня в том, что мы имеем дело не с мифической собакой, а со вполне реальной. Но чем больше в деле побочных странных обстоятельств, тем тщательней нужно проводить расследование. Каждую деталь, которая внешне только запутывает сыщика, нужно рассмотреть и подробно объяснить, причем не с точки зрения догадок и предположений, а вполне конкретно, с помощью науки. И только тогда туман рассеется и можно будет увидеть и мотивы, и цели, и средства.

Давайте анализировать дальше. На следующее утро к нам явился наш общий друг, за которым в кэбе неотступно следовал Стэплтон. Не знаю, что подумал преступник, увидев, как мистер Мортимер заходит к нам. Конечно, Стэплтон знает меня и мой род деятельности, поэтому, как мне кажется, он сразу понял, что его преступную карьеру ждет бесславный конец, а баскервильское дело – его последнее. Я предполагаю, и не без достаточных оснований, что наш Стэплтон замешан в четырех крупных ограблениях, происшедших в Западной части Англии. Преступники смогли ускользнуть, и дела так и остались не расследованными. Последнее из серии ограблений было связаны с жестоким убийством – преступник с маской на лице хладнокровно застрелил пажа, заметившего, как тот влезал в дом. Есть улики, позволяющие говорить, что Стэплтон участвовал в этих преступлениях, причем в роли главаря шайки.

Помните, как остроумно он поступил, назвавшись кэбмену моим именем? И я не забыл его шутку, она прежде всего показала, что преступник очень смел, коварен, изворотлив, решителен, то есть готов пойти на любые ухищрения. Итак, увидев, как доктор Мортимер входит в наш дом, Стэплтон ясно понял, что я начинаю заниматься этим делом, и что не пройдет нескольких дней – и его песенка спета. Он возвращается в Дартмур и ждет приезда баронета.

– Постойте, постойте! – воскликнул я. – Пока вы все события показываете правильно, но кое‑что пропустили. А что же делала собака, пока её хозяин находился в Лондоне?

– Очень важный вопрос. Я сам долго думал об этом и пришел к выводу, что у Стэплтона все‑таки был надежный союзник. Вначале такая мысль показалась мне странной ибо, зная осторожность Стэплтона, трудно предположить, что он мог поделиться с кем‑нибудь своими планами. Но есть и обратная сторона – одному человеку осуществить его планы не под силу. И я нашел его союзника, это тот самый старик‑слуга в Меррипит‑хаузе. Зовут его Энтони, и он находится возле Стэплтонов уже несколько лет. Имя Энтони мне показалось странным, в Англии оно дается нечасто, но вот в Испании или испано‑говорящих странах Южной Америки, имя Антонио – не такая большая редкость. Этот Энтони говорит по‑английски превосходно, не хуже самого Стэплтона, но с каким‑то необычным мягким акцентом. И еще – я не раз видел, как Энтони шел в сторону Гримпенской топи, а после – пересекал ее по отмеченной вешками тропе. Вполне вероятно, что в отсутствии Стэплтона Энтони ходил туда кормить собаку. Допускаю даже, что он мог и не догадываться, с какой целью Стэплтон завел её.

Итак, Стэплтоны возвращаются из Лондона, а вскоре в Баскервиль‑холл приезжаете вы и сэр Генри. Теперь мне следует рассказать вам, чем же в это время занимался я. Вы, наверное, припоминаете, как, пристально разглядывая бумагу, – а я искал на ней следы водяных знаков, – ну, ту самую, на которой были наклеены буквы, письмо, что сэр Генри получил в Лондоне – помните? Так вот, когда я понюхал её, то сразу ощутил запах духов “Белый жасмин”. Кстати, всякий детектив просто обязан знать и уметь различать семьдесят пять основных запахов. Скажу, что одно преступление я раскрыл именно с помощью обоняния. Благодаря ему же я понял, что в нашем с вами деле замешана женщина. И если раньше я только приглядывался к Стэплтонам, то с этого момента обратил на них пристальное внимание. О собаке мне уже было известно, человек, наиболее подходящий на роль преступника – тоже, оставалось только поехать на место преступления.

Я поставил себе целью следить за Стэплтоном. Понятно, что оставайся я рядом с вами, мне не удалось бы это сделать. Он бы сразу встревожился и начал проявлять осторожность. Тогда я решил поехать тайно, в то же время поддерживая во всех уверенность, будто я нахожусь в Лондоне. Не думайте, мне не так уж трудно было привыкнуть к жизни на болоте, отсутствие комфорта никогда меня не волновало и не мешало проводить расследование. Да и по большей части я жил в Кумби‑Трейси, в пещере мне пришлось ночевать всего лишь один раз, когда возникла необходимость оказаться поближе к месту преступления. И почти всегда со мной рядом был мой верный Картрайт, одетый, как обычный деревенский мальчишка. Должен сказать, что если бы не его помощь, вот тогда бы мне пришлось трудновато. Это он приносил мне еду, белье и чистые воротнички.

Я говорил вам, что ваши отчеты приходили ко мне с опозданием всего в один день, с Бейкер‑стрит их мне пересылали в Кумби‑Трейси. Не волнуйтесь, доктор, ваши письма мне оказались чрезвычайно полезны. Именно из них я почерпнул некоторые неизвестные мне факты из биографии Стэплтонов. И только когда я установил их настоящую фамилию, в чем мне несомненную помощь оказали ваши отчеты, я узнал, что представляет собой эта парочка. Единственно, кто внес в наше расследование некоторую путаницу, так это беглый заключенный, который скрывался на болоте, и отношения между ним и Берриморами. Но и это после двух бессонных ночей вам удалось блестяще выяснить.

К тому времени, когда вы обнаружили меня на болоте, я уже имел полное представление о деле во всех его деталях. Не было у меня только доказательств, без которых дело невозможно передавать в суд присяжных. Конечно, я понимаю, трудно смириться с тем, что мы не могли предъявить Стэплтону обвинение в убийстве даже после того печального случая, когда натолкнулись на тело несчастного Селдона, погибшего по вине Стэплтона, перепутавшего беглого преступника с сэром Генри. Так что оставалось только одно – взять Стэплтона с поличным, а для этого нужно было подвергнуть опасности баронета, использовав его в качестве приманки. Так мы и сделали, что стоило сэру Генри несколько седых волос. Да, мы подвергли опасности жизнь нашего клиента, но опасности оправданной, именно так нам удалось выявить преступника. Поэтому сэру Генри пришлось рисковать для того, чтобы Стэплтон погиб. Согласен, я заслуживаю некоторых упреков в том, что в какой‑то степени небрежно обошелся с клиентом, но разве мог я предположить, что зрелище этого адского создания вызовет у него такой шок? Кроме того, даже я не представлял, насколько жуткое зрелище предстанет нашим глазам. И неужели я мог предусмотреть, что на землю опустится туман? Из‑за него собака появилась так внезапно. Если б мы увидели ее раньше, с сэром Генри ничего бы не случилось. Полагаю, она бы и не успела добежать до него. Кстати, мы успешно раскрыли преступление весьма недорогой ценой. Как заверил меня доктор Мортимер, сэр Генри скоро забудет и о неприятном происшествии, и о несостоявшейся любви. Да, он испытывал настоящие глубокие чувства по отношению к этой даме. Такое испытание, как предательство со стороны любимой женщины, ему будет трудно пережить, но его молодой организм и с этим справится.

Остается рассказать только о той роли, которую во всей нашей истории играла миссис Стэплтон. Её муж имел на неё огромное влияние. Не знаю, то ли она сильно любила его, то ли боялась. А, возможно здесь есть и то, и другое, поскольку оба этих чувства неразрывны. Но в любом случае, эффект их имел место и выражался в полной покорности. По просьбе мужа миссис Стэплтона согласилась на время назваться его сестрой, правда, как оказалось, на весьма короткое. Её вольная натура все‑таки взбунтовалась, ведь миссис Стэплтон попыталась же предотвратить замышляемое её мужем убийство. Она была готова предупредить сэра Генри о надвигающейся опасности, не выдавая, впрочем, своего мужа, как истинного её источника. Осечки в действиях Стэплтона начали происходить потом, когда он заметил, что сэр Генри всерьез увлекся его женой, и что та вполне способна ответить ему взаимностью. И, хотя подобный расклад входил в план Стэплтона, в нем вдруг взыграла ревность. Он также начал опасаться, что его жена под влиянием чувств может все рассказать баронету. Стэплтон оказался в двусмысленном положении – с одной стороны, он не мог прерывать затеянной игры, а с другой понял, что начинает запутываться в собственных сетях. Мелкая, гадливая душонка, он сам спровоцировал отношения между миссис Стэплтон и сэром Генри, ему обязательно было нужно, чтобы баронет зачастил в Меррипит‑хауз, но в то же время он панически боялся, что жена раскроет его гнусные планы, откроет сэру Генри глаза и тот увидит, какая змея скрывается под личиной угодливого натуралиста. Вот в таком состоянии находился Стэплтон в тот решающий день, когда сэр Генри должен был прийти в Меррипит‑хауз на обед. К тому моменту его жена почти полностью освободилась от своего страха перед Стэплтоном и заявила, что не намерена больше смотреть на то, с каким хладнокровием он готовит убийство. Стэплтон понял, что у него есть мощный соперник, и что жена, потеряв к нему интерес, сделалась его злейшим врагом, ибо любовь всегда заменяется одинаково сильным чувством – ненавистью. Над Стэплтоном нависает реальная угроза провала, и он связывает жену. Только так он может заставить её замолчать, а ему во что бы то ни стало необходимо остановить её, не дать ей рассказать о его планах сэру Генри. Здесь, по моим выводам, он и допустил основной просчет. Он думал, что замыслам его суждено сбыться, но он не знал главного, он и не догадывался, что мы с вами находимся не в Лондоне, а рядом с Меррипит‑хаузом. И он не учел, что женщины, в чьих жилах течет горячая испанская кровь, никогда не забывают, и не прощают нанесенных им оскорблений. Вот в общих чертах и все, Уотсон. Чтобы рассказать более подробно, мне нужно смотреть записи.

– Неужели Стэплтон надеялся до такой степени напугать сэра Генри, что у того разорвется сердце? Не думаю, чтобы у молодого здорового мужчины не хватило ума догадаться, что перед ним – раскрашенная собака и смелости, чтобы дать ей отпор.

– Отпор он ей и мог бы дать, но едва ли борьба закончилась в его пользу. Во‑первых, одного вида собаки было достаточно, чтобы хоть на несколько секунд, но парализовать волю баронета, а этого времени вполне хватило б, чтобы злобный голодный пес ужасающей мощи повалил бедного сэра Генри и разорвал ему глотку.

– Да, несомненно. Но остается еще одна трудность. Давайте представим, что планы Стэплтона осуществились, и он становится наследником поместья и состояния Баскервилей. Как он тогда объяснит то факт, что долгое время жил поблизости от своих владений, не претендуя на них, да еще под чужой фамилией? Зачем ему это скрывать свое происхождение? Это очень подозрительно. Не лучше ли было заявить о своих правах сразу?

– Во всем деле это – самое непостижимое. Простите, Уотсон, но вы слишком многого от меня требуете. Есть вещи, которые даже я объяснить не могу. Да, кстати, я не занимаюсь будущим, моя область – прошлое и настоящее. Кто и что собирается делать в будущем, и как, меня не интересует, потому что на подобные вопросы ответить нелегко. Миссис Стэплтон заявляла, что её муж неоднократно говорил ей о будущем. У него имелось много возможностей получить наследство. Во‑первых, он мог уехать в Южную Америку, где и заявить о себе. Там же он предъявил бы британским властям все бумаги, и оттуда же совершил продажу поместья. Как видите, в этом случае ему не нужно появляться в Англии. Но можно было на короткое время и появиться в Лондоне, только предварительно слегка подгримировавшись. Имелся и второй вариант – Стэплтон нанимал поверенного, который, имея на руках все бумаги, совершил бы все необходимые формальности. Этот способ дороже, ведь поверенный потребовал бы больших денег, но зато он абсолютно безопасен. Не знаю, как бы поступил Стэплтон на самом деле, но нужно полагать, что при его сообразительности он бы с успехом выкрутился из щекотливого положения. Ну а теперь, Уотсон, после нескольких недель столь упорного труда и одной беспокойной ночи, мы с вами имеем полное право заняться вещами куда как более приятным. У меня есть два билета в оперу, на “Гугенотов”. Причем, обратите внимание – мы будем сидеть в ложе для почетных гостей. Вы ни разу не слышали, как поет де Рецке? О, ну тогда идите одеваться, я жду вас через полчаса. А перед тем, как отправиться в оперу, ненадолго заедем пообедать к Марчини. Что, вы и там не бывали?

 

 

Долина Страха

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 159; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!