Школа ядовитых пауков по дороге на ранчо гремучих змей 4 страница
Края эти знавали кровавые битвы между англичанами и французами за право владения Северной Америкой, в которых участвовал будущий президент США Джордж Вашингтон. Будучи военачальником, он чаще проигрывал, чем выигрывал битвы, как против французов во главе англичан, так и против англичан во главе американцев.
Так, 3 июля 1754 года его батальон потерпел поражение от французов около форта Нессесити (Необходимость) в долине реки Огайо. Ровно через 21 год Джордж возглавил Континентальную армию, которая дралась за независимость Америки от Англии. Фактически он был преступником, поскольку как офицер нарушил данную ранее присягу королю Англии и воевал против своих бывших соратников. Так что и в истории Америки хватает черных пятен.
На второй день езды в слякоти, подъезжая к горам Аллегэйни, я увидел справа табунящийся скот, а слева фанерный щит с названием «Кедровая ферма», и за ним красный дом с мощными кирпичными стенами и двумя дымоходами, устроенными почему‑то снаружи. Заворачиваю к парадному входу – только собаки изводятся лаем, но подойти боятся. Уж больно велик для них Ваня – 750 килограммов очень живого веса.
Хозяин Ричард Дэрроу вскоре подруливает на джипе и ничего не имеет против того, чтобы приютить нас на ночь: «О’кей, сена‑зерна у меня полно, лошадь устроим под навесом, ну а ты переспишь в холодной половине дома. Накроешься бизоньей шкурой – будешь как в бане».
|
|
|
У него стадо из 90 бизонов и около 500 голов другого скота, а также полно уток и гусей. Под пашней и паст бищем 500 гектаров. Управляется с двумя помощниками, а на летние месяцы нанимает местных школьников. Бизонов Ричард стал разводить случайно – купил для развлечения пару, потом еще несколько пар, так и пошло дело.
В конце прошлого века, после интенсивного отстрела, оставалось в США не более 1000 бизонов, и они были на грани исчезновения. Но законы об их охране, а также создание заповедников и национальных парков привели к постепенному росту популяции этих великолепных жителей прерий. Сейчас в США на свободе и на частных фермах пасется их более 130 тысяч. Бывший владелец телевизионных каналов Си‑эн‑эн Тэд Тернер, женившись на киноактрисе Джейн Фонда, сделал ей свадебный подарок, купив ранчо в штате Монтана, где паслось более 10 000 этих животных. После этого он с ней развелся, поскольку жена оказалась жуткой стервой, будучи в состоянии хронического климакса, но бизоны продолжают размножаться.
Так что будущее бизонов оптимистично, и они приносят солидные доходы владельцам бизоньих ферм. В ресторанах отбивная из бизонятины тянет на 40 долларов и более. Высоко также ценятся их шкура и рога, поэтому все больше фермеров берется за разведение бизонов. Вот если бы так же взялись у нас за разведение беловежских зубров!
|
|
|
А Ричард при ферме открыл магазинчик, где в летнее время его жена торгует копченой говядиной и бизонятиной. Сам он – фермер в пятом поколении и все время учится новым методам ведения хозяйства. Получает ежемесячно дюжину журналов по специальности и пристально следит за ценами на бирже в Чикаго. Этой весной цены на говядину упали до доллара за килограмм, так что за теленка весом 350 килограммов он получает всего 350 долларов. Компенсирует потери продажей кукурузы и соевых бобов, цена на которые подскочила за последние месяцы в два раза.
– Ну и как жизнь, Ричард? – спрашиваю. – Не скучно ли, не трудно ли?
– Да ни на какую другую не променяю. Сам себе хозяин, соседей в радиусе двух километров нет. Дом мы никогда не запираем.
«Ну да, – подумал я, – а твои три полкана на дворе?»
В прихожей за стеклянной витриной стоят пять винтовок и ружей, на стене висит пара пистолетов (а может, наганов – я в этой терминологии никогда не разбирался).
Устроился на ночь под бизоньей шкурой, и снился мне хозяин ее.
Отец Михаил
5 марта
|
|
|
Поутру Ричард загрузил мою телегу копченой бизоньей колбасой, пеммиканом и другими деликатесами. Денек разгуливался на славу, Аллегэйнские горы ждали подвига их преодоления.
– Анатолий, ты помаши мне флагом, если помощь будет нужна, я за тобой в бинокль буду наблюдать, – предупредил Рич.
Спасибо вам, дорогие хозяева, сколько уже подобных друзей я встретил на пути! Спасибо тебе, мой Ванечка, без тебя никто бы в мою сторону и не посмотрел!
За четыре часа удалось достигнуть перевала Лысая голова, что на высоте 1113 метров. Там стоит построенное в форме корабля здание отеля‑ресторана под названием «Ноев ковчег», где должно быть «каждой твари по паре». Отель закрыт на зимний сезон, и бесприютные туристы толкутся рядом, да орлы ненасытные парят над вершинами, самых голодных и глупых мышек высматривают.
Заехал по дороге в ресторан напоить Ваню и дать ему роздых. Сосали там пиво шахтеры, дорожные рабочие, фермеры, и каждому хотелось меня угостить. Если сегодня еще в один такой ресторан зайду, то далеко не уеду.
Этот район Пенсильвании находится сейчас в глубокой экономической депрессии. Большинство угольных шахт позакрывалось во времена президентства Рейгана. Он следовал примеру «железной леди», Маргарет Тэтчер, которая позакрывала все убыточные шахты в Англии. Но хитры капиталисты, и английская компания перекупила наиболее производительные шахты в этом районе, модернизировала их и теперь экспортирует уголь в Японию.
|
|
|
Качество угля отвратительное – слишком много в нем серы. Правда, за последние годы здесь построено несколько теплостанций с новейшей технологией пережога и фильтрации. Стоят высоченные конусообразные трубы, а из них только пар идет и никакого запаха сероводорода.
Утром меня перехватила на дороге местная телевизионная репортерша, а уже в полдень они пустили в эфир информацию о пути моего передвижения. Поэтому после полудня мне машут из проходящих машин и окон домов, люди подходят побеседовать, порасспрашивать о России, погладить Ваню.
В городишке Феррелтон к телеге подошла симпатичная женщина лет пятидесяти. Угостила Ваню яблоком, а потом стала вещать о приближающемся конце света. Спасутся, мол, только те, кто принадлежит секте Адвентистов Седьмого Дня. А мне и ее жалко за фанатизм, и за себя страшно – а вдруг действительно упущу возможность к ним в секту перескочить и гореть мне в геенне огненной.
Спасителем оказался отец Михаил, священник православной церкви Святой Марии, в гости к которому я ехал. Он уже встречал меня на дороге и, услышав вещания кликуши, прикрикнул: «Замолчи, женщина. Никто, кроме Господа Бога нашего, не знает, когда конец света наступит. Каждый день творения мог длиться миллионы лет, и никто, включая вас, адвентистов, не знает, когда Судный день придет – завтра или через миллионы лет».
По правде говоря, не очень меня волнует дата Судного дня. Ведь рай и ад находятся не где‑то в небесах или преисподней, а в нашей душе. А принадлежность к любой «правильной» религии лучшими нас не делает. Но крещен я в православной вере и был счастлив встретить единоверца.
Лошадь поставили в конюшню прихожанина церкви Дэвида Пелаского, а сами отправились в дом отца Михаила, где нас заждалась матушка.
Пахло борщом и котлетами, в ванной ожидали согретые полотенца и свежие журналы. Батюшка достал бутылку самодельного вина и предложил выпить за гостя. После дороги, где снег с дождем хлестали в лицо, а Ванечка отказывался идти в гору и приходилось вести его за собой, задыхаясь от недостатка кислорода, так приятно было расслабиться и откушать от щедрот хозяев.
Большую часть жизни мой хозяин Майкл Миклос прослужил авиационным инженером на базах в США и за рубежом; помотался и повидал свет предостаточно. Выйдя на пенсию, поступил он в семинарию и по окончании направлен был сюда, в Дженнер, священником церкви благословенной Девы Марии. Приход небольшой, всего 60 пожилых сербов, русинов и поляков. Молодежь посещает церковь только по большим праздникам, да еще на свадьбы и похороны.
Церковный совет определяет размер денежного довольствия батюшке, а также решает другие повседневные нужды и устанавливает правила поведения в церкви. Главная претензия к батюшке – курит, да еще в помещении церкви, правда, в подвале, где приходская трапезная. А батюшка в ответ: «Курил и курить буду, не нравится – ищите себе другого, мне пенсии на жизнь хватит».
Кабинет его уставлен компьютерной техникой новейшего образца, на которой он издает и публикует церковные бюллетени. Батюшка связан через Интернет со всеми приходами православной церкви, у которых есть подобное компьютерное обеспечение.
Есть у них с матушкой приемный сын. Работает в штате Флорида специалистом по охране окружающей среды и приезжает к родителям раз в год, на семейный праздник День Благодарения, когда американцы всех вероисповеданий запекают в духовке индейку и объедаются ею, сдабривая клюквенным соусом. А в обычные дни прихожане церкви часто заходят в гости – телевизор починить, машину отремонтировать, просто за жизнь поговорить, сидя в гостиной перед камином.
Переждав три дня пурги, уезжал я из Дженнера при солнечной погоде. Батюшка приехал на конюшню проводить и напутствовал: «Вот тебе, Анатолий, благословение мое. Возьми этот крест, я освятил его. Дай тебе Господь доброго пути, не забывай нас с матушкой. Пиши, звони – всегда рады будем о тебе услышать». Отдохнувший Ваня споро потянул телегу на запад, к Тихому океану.
При подъезде к городу Легионеров я встретился с Филом Зиммерманом. Он работал иконописцем в «Антиохском центре собраний последователей Сирийской православной церкви». Фил приехал со своей дочуркой Наденькой, в которую я влюбился сразу и навечно. Ей семь лет, и светится она красотой наступающей. А как она обрадовалась возможности прокатиться в телеге! Потом нарисовала в журнале себя и лошадь, везущую нас на конюшню.
Лошадь с повозкой мы оставили на ферме Джо Линна, а сами отправились в Антиохский центр, представлявший собой гостиничный комплекс на 100 номеров, в котором были залы заседаний, ресторан и небольшая часовня. Там же находилась иконописная мастерская Фила. Мне предоставили отдельный номер со всеми удобствами и телевизором, а вскоре официантка принесла ужин.
В тот день происходила конференция активисток православной церкви США. У меня глаза разбегались от обилия женщин и блюд, но уж дюже затрапезный был у меня вид, чтобы надеяться на взаимность первых. К тому же отец Джордж Геа, директор центра, после ознакомительного тура вокруг здания пригласил меня на вечернюю службу. Деваться было некуда – чай, крещен‑то я православным.
Фил тоже присутствовал на службе, после которой пригласил к себе в мастерскую на чай. Был он рожден в протестантской семье, но давно перекрестился, решив, что учение православной церкви наиболее соответствует его представлениям о христианской религии. А я, так и не усвоив наибольшей истинности этого направления религии, из православных перешел в квакеры.
В подвале Центра у него устроена иконописная студия. Фил завален заказами на иконы от множества священников вновь строящихся в этой стране православных храмов. Издает он еще специальный журнал для иконописцев православной церкви. У него много друзей‑живописцев в Пскове, Новгороде и Москве, но он никак не может выбрать время для очередной поездки в Россию. Его жена Донна устроила чаепитие с ореховым тортом и затарила меня пекановыми орехами, которые ей регулярно посылают друзья из Техаса.
Утром Фил повел нас на экскурсию в Музей трагедии. В 1889 году в районе города Джорджтауна дождь шел несколько дней подряд. И вот в «черную пятницу» 31 мая паводок размыл плотину огромного искусственного озера, устроенного значительно выше города. Несколько кубических километров воды обрушилось вниз, увлекая за собой деревья, опрокинутые вагоны и паровозы, дома и церкви.
Местный телеграфист послал в город морзянку с предупреждением о приближающемся водяном вале высотой в 30 метров, но никто в городе не поверил приближающейся беде и не отреагировал. Этот вал смерти обрушился на город неожиданно и погреб под собой несколько тысяч человек.
Последовавшее разбирательство не нашло виновников катастрофы, так как богатые владельцы поместий, окружавших искусственное озеро, подкупили следователей, и дело спустили на тормозах. Никто не сделал никаких выводов и ничему не научился на примере этой катастрофы. Отрыгнулось это в последующих селях 1936 и 1977 годов. Оказывается, что не только мы, русские, можем быть раздолбаями.
В кинозале демонстрировали фильм о трагедии, смонтированный из фотографий, писем и документов той поры, сопровождаемый комментариями и музыкой. Он погружает зрителей в ужас той давней трагедии, женщины плачут и многие не могут досидеть до конца. После этого хочется спрятаться в подвале и никогда не вылезать на свет Божий, полный трагедий и убийств.
Стиральная доска
11 марта
На следующее утро Фил привез меня на ферму «Белый амбар», где отдыхал Ваня. Ее владелец, Джо Линн, научил меня, как рашпилем удалять зубные камни у лошади. Никогда я не знал, что у лошадей очищают отложения солей на зубах так же, как у людей.
Во время этой процедуры подъехал оператор четвертого канала телевидения в Питсбурге Кэнделл Кросс. Он снимал экспедицию странно, не задавая вопросов и не комментируя снимаемый материал. Я был вынужден спросить, в чем причина столь необычного репортажа, и Кэнделл, извинившись, объяснил, что местные журналисты объявили забастовку, а по профсоюзному контракту операторы не имеют права выполнять работу репортеров и разговаривать с клиентом. Ну, а нам, путешественникам, значит, страдать?
По 711‑й дороге я спустился до 31‑й и повернул на запад. Барри Ригер из местной газеты «Трибун ревью» фотографировал нас с Ваней на протяжении десяти километров, но вряд ли увижу я эти снимки. Вскоре подъехал репортер второго канала телевидения Дэвид Хайфильд и был так восхищен моей лошадью, что написал в дневнике: «Дорогой Анатолий, ты делаешь то, о чем я всегда мечтал. Я буду думать и молиться за тебя».
На ферме Траутов я получил приют и разговорился с их пятнадцатилетней дочкой Ренэ. Она в прошлом году на родео выиграла чемпионский титул среди девушек‑школьниц по выездке лошадей. Вместе с младшим братом Би‑Джей (прозывается он так по первым буквам своего имени и отчества – B. J.) Ренэ принадлежит к детскому клубу «4‑Н», сельскому варианту бойскаутского клуба. Там учат детей ухаживать за животными, пахать и сеять, объезжать лошадей и бросать лассо.
Узнав о моем приезде, на ферму прибыли любители лошадей‑тяжеловозов, братья Дин и Роджер Линхарты. До обеда телегой управлял Дин, потом Роджер, а у меня нашлось наконец время заполнить дневник и навести порядок в телеге. Братья – фанатики езды на лошадях. Каждый год они отправляются путешествовать на своем фаэтоне, запряженном парой тяжеловозов. Они знают все окрестные дороги, а также тех людей, кто держит лошадей. Вот и нашли для меня ночевку на ферме Чака и Джэкки Тиссу.
Чак пристроил Ваню в сарае на холме, а меня поместил в подвале своего дома. Вечером по второму каналу телевидения должны были показать репортаж об экспедиции, снятый Кэнделлом Кроссом. Но в подвале стоял тольк о старенький черно‑белый телевизор, не принимавший второй канал. Мои «толстые» намеки Чаку разрешить подняться к нему в дом и посмотреть новости по телевизору ни к чему не привели. Его жена была на восьмом месяце беременности, но это не мешало Чаку ревновать ее ко мне, вероятно, поэтому он и не пустил меня наверх. Чак разрешил мне спать на диване без одеяла и простыни, но порекомендовал убраться с фермы в пять утра, когда сам уезжал на работу.
Ну и дорожки в этих краях – легче было Аллегэйнские горы переехать, чем по этим холмам мурыжиться. Короткие крутые подъемы и спуски, вниз‑вверх, словно по стиральной доске, и так десятки километров. Правда, после вчерашнего показа в программе новостей моей телеги и лошади, приходится останавливаться каждые полкилометра. Люди подходят, чтобы выразить симпатию и даже пригласить к себе в гости на пару дней.
На подъезде к Западному Ньютону меня остановил полицейский и от лица главы городской администрации Памелы Флишман попросил заехать в местный дом престарелых. Там старики и старушки ждали меня к обеду и встретили с таким энтузиазмом, что я даже растерялся – ну за что мне столько внимания, что я особого сделал? А они подходили и просили автографы, протягивая для этого салфетки или просто листки бумаги.
Обеды здесь, в старческих домах, знатные. Вообще в этой стране пенсионеры материально, как правило, более устроены, чем молодые. Система социального страхования позволяет накопить под старость достаточно средств для безбедного доживания. Например, можно заложить в страховой компании свой дом и ежемесячно получать деньги на проживание до тех пор, пока не отправишься в «лучший мир», и только тогда дом переходит во владение страховой компании. Правда, недавно и наши страховщики перехватили эту идею и предлагают старикам продавать квартиры, которые после их смерти перейдут в собственность страховой компании.
У нас старики принадлежат к наиболее нищей части населения. Моя мама, Ольга Кидалинская, разведясь с отцом, воспитала нас с братом, работая то проводницей, то уборщицей всю свою трудную, одинокую жизнь. Выйдя на пенсию, она умудрилась скопить к 1991 году 5000 рублей себе на похороны и на помощь внукам, Стасу и Игорю. Пришедшие к власти после развала СССР демократы не только разорили страну, но и ограбили народ, и особенно пенсионеров. Вместо полноценных «советских» 5000 рублей, равноценных такому же количеству американских долларов, на сберкнижке у мамы оказалось аж полторы тысячи, что эквивалентно 50 долларам.
Так называемые демократы, «новые русские», покупают поместья в калифорниях, а старики с грустью вспоминают благословенные времена брежневского «застоя». Им не нужна неожиданно обрушившаяся свобода без хлеба, равенства и справедливости.
Переехав реку Мононгэхела, оказался опять в сельской местности. Через пару километров узрел слева мужика, стоявшего у покрытого рифленой жестью сарая. Он призывно махал мне рукой – мол, заруливай сюда, странник.
Это был Эрни Парнелл, местный могильщик. Помимо основного занятия он вместе с сыновьями еще изготовляет саркофаги, в которые укладываются гробы. Они позволяют покойнику оставаться сухим в самые дождливые сезоны и рассчитаны на 20 лет службы. Ну и выкаблучиваются же местные покойники! Он показал мне всю технологию изготовления своей продукции в железобетоне, мраморе или металле. На вопрос, как идет бизнес, ответил, что без работы не бывает. Что хорошо в похоронном бизнесе, так это его стабильность. Случаются, правда, срочные заказы. К примеру, клиент – еврей или мусульманин, и его надо похоронить до захода солнца. Сами‑то покойники не спешат.
Давно я не видел такого гостеприимства и благорасположения, как в этой семье могильщиков. Ваню устроили в мастерской, где гробы делают, предварительно засыпав пол опилками. Сыновья Эрни установили на облучке сиденье со спинкой, подтянули тормоза и вызвали коваля Стива Пиша, чтобы перековать мою лошадь.
Тот приехал на грузовичке с очаровательной зеленоглазой женой Кэти. И почему это все зеленоглазые женщины красивы? Вот и моя московская подружка Юля такая же. Только почему‑то писем не шлет, ревную я ее хронически, а ездить туда по нынешним временам накладно.
Грузовичок был, по сути, передвижной кузницей, где имелось все нужное для ковки лошадей. Чтобы подковы плотнее сидели на копытах, Стив накаливал их и прижимал так, что получался отпечаток, а уж потом прибивал специальными гвоздями. Он не взял с меня денег, а на следующий день, нагнав по дороге, одарил мешком самой любимой Ваниной пищи – смеси плющеного овса, ячменя и кукурузы с добавкой мелассы. Мне предназначена была бутылка «Смирновской» водки с огромным бутербродом. Вот и попробуй в таких условиях бросить пить!
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 110; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!