РУСЬ ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ (IX -- СЕРЕДИНА X ВЕКА) 1 страница
Полюдье
Ключом к пониманию ранней русской государственности является полюдье.
Для нас чрезвычайно важно установление существования полюдья на уровне
одного союза племен, то есть на более низкой ступени развития, чем "союз
союзов" -- Русь. Для племенного союза вятичей мы имеем сведения о полном
круговороте полюдья -- ежегодный объезд "светлым князем" всей подвластной
территории, сбор "одежд" (очевидно, пушнины) и сбыт собранных ценностей вниз
по Дону в Итиль, взамен чего вятическая знать получала в IX веке и большое
количество восточного серебра в монетах, и восточные украшения, повлиявшие
на местное племенное ремесло.
Рядом с племенным союзом вятичей ("славян") существовал одновременно с
ним суперсоюз Русь, объединивший пять-шесть отдельных племенных союзов,
аналогичных вятическому. Здесь тоже бытовало полюдье (русы везли свои меха
"из отдаленнейших концов славянства"), но оно существенно отличалось от
вятического прежде всего размерами подвластной территории, а следовательно,
должно было отличаться и иной, более высокой организацией сбора дани.
У Руси, как и у вятичей, второй задачей был сбыт результатов полюдья.
Восточный автор IX века описывает грандиозный размах торговых экспедиций
русов, значительно превышающих то, что мы можем предполагать для вятичей.
Русы сбывали свои товары и в Византию, и в земли Халифата, доходя до Рея,
|
|
|
Багдада и Балха (!).
Одни и те же явления, происходившие в каждом из самостоятельных
племенных союзов и в синхронном им суперсоюзе Руси, при всем их сходстве
отличаются тем, что происходившее в "союзе союзов" было на порядок выше
того, что делалось внутри отдельных союзов, еще не достигших высшей степени
интеграции.
Пожалуй, именно здесь и лежит точка отсчета новых
социально-экономических отношений, новой формации. Союз племен был высшей
ступенью развития первобытно-общинного строя, подготовившей отдельные
племена к предстоящей исторической жизни в больших объединениях, в которых
неизбежно и быстро исчезали древние патриархальные формы связи, заменяясь
новыми, более широкими. Создание союза племен было уже подготовкой к
переходу к государственности. "Глава глав", возглавлявший десяток племен и
называвшийся "светлым государем" или, в передаче иноземцев, "царем", был уже
не столько повелителем первобытных племен, сколько главой рождающегося
государства. Когда же общество поднимается на порядок выше и создает из
союзов племен новое (и количественно, и качественно) объединение, "союз
союзов" племен, то вопрос о государственности может решаться только
|
|
|
однозначно: там, где интеграция племен достигла такого высочайшего уровня,
государство уже сложилось.
Когда летописец детально перечислял, какие из восточнославянских
племенных союзов вошли в состав Руси, то он описывал своим читателям
государство Русь на одном из этапов развития (в первой половине IX века),
когда Русь охватила еще только половину племенных союзов. Полюдье -- первая,
наиболее обнаженная форма господства и подчинения, осуществления права на
землю, установления понятия подданства. Если в союзе племен полюдье еще в
какой-то мере может основываться на старых племенных связях, то в суперсоюзе
оно уже полностью абстрагировано и отделено от всяких патриархальных
воспоминаний.
В связи с теми фальсификациями, которые допускают в отношении русской
истории норманнисты, необходимо отметить, что в источниках полюдье предстает
перед нами как чисто славянский институт со славянской терминологией.
Полюдье известно, например, в Польше, где оно называлось "стан", а взимаемые
поборы -- "гощенье".
Русское слово "полюдье" мы встречаем и в летописях, и в грамотах.
Никакого отношения к варягам полюдье не имеет; напротив, в скандинавских
|
|
|
землях для обозначения этого явления употреблялось русское, славянское
слово. В скандинавской саге о Гаральде при упоминании подобных объездов
используется заимствованное славянское слово "poluta" ("polutasvarf"). Тем
же славянским словом обозначает круговой княжеский объезд и император
Константин Багрянородный.
Полюдье как объезд отдаленнейших славянских земель было известно
восточным авторам задолго до появления норманнов на Руси. Его можно считать
характерным для всего IX века (может быть, и для конца VIII века?) и для
первой половины X века, хотя как локальное пережиточное явление оно известно
и в XII веке. Подробное описание полюдья для середины X века оставил нам
император Константин, а один из трагических эпизодов -- убийство князя во
время сбора полюдья -- подробно описывает летопись под 945 годом.
Анализируя полюдье 940-х годов, мы должны распространять представление
о нем и на более раннее время (вплоть до рубежа VIII--IX веков; разница в
объеме земель, подвластных Руси, была, но она уже не создавала качественного
отличия. Суперсоюз начала IX века из пяти-шести племенных союзов и суперсоюз
середины X века из восьми -- десяти союзов принципиально не отличались один
|
|
|
от другого.
Начнем рассмотрение русского полюдья с описания императора Константина
(около 948 года), переставив некоторые разделы по тематическому принципу.
Константин Багрянородный.
"О русах, приезжающих из России на моноксилах в Константинополь".
"Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступает
ноябрь месяц, князья их тотчас выходят со всеми Русами из Киева и
отправляются в полюдье, то есть круговой объезд и именно в славянские земли
Вервианов [Древлян] Другувитов [Дреговичей] Кривитеинов [Кривичей] Севернее
[Север]
и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течение
целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, снова
возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки, снаряжаются и
отправляются в Византию..."
"Однодревки, приходящие в Константинополь из Внешней Руси, идут из
Невогарды [Новгорода], в которой сидел Святослав, сын русского князя
Игоря, а также из крепости Милиниски [Смоленска] из Телюцы [Любеча] Чернигож
[Чернигова] и из Вышеграда [Вышгород близ Киева]. Все они спускаются по реке
Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой "Самватас" (?). Данники
их, славяне, называемые Кривитеинами [Кривичами] и Ленсанинами [Полочанами],
и прочие славяне рубят однодревки в своих горах в зимнюю пору и, обделав их,
с открытием времени (плавания), когда лед растает, вводят в ближние озера.
Затем, так как они ("озера") впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами
входят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег для
оснастки и продают русам. Русы, покупая лишь самые колоды, расснащивают
старые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащают
новые..."
Интереснейший рассказ о полюдье императора Константина, ежегодно
видевшего своими глазами русские "однодревки" -- моноксилы, давно известен
историкам, но ни разу не было сделано попытки воссоздать полюдье середины X
века во всем его реальном размахе как общерусское ежегодное явление. А без
этого мы не сможем понять и сущности государства Руси в VIII--X веках.
Начнем с "однодревок", в которых нередко видели маленькие утлые челноки
славян, выдолбленные из одного дерева, чем объяснялось их греческое
наименование -- "моноксилы". Маленькие челноки, вмещавшие всего лишь по три
человека, в то время действительно бытовали, как мы знаем по "Записке
греческого топарха", младшего современника Константина. Но здесь речь идет о
совершенно другом: уже из приведенного текста видно, что суда оснащались
уключинами и веслами, тогда как челноки управлялись одним кормовым веслом и
никогда не имели уключин и распашных весел: челнок был слишком узок для них.
Характер моноксилов выясняется при описании прохождения их через
днепровские пороги: люди выходят из судов, оставляя там груз, и проталкивают
суда через порожистую часть, "при этом одни толкают шестами нос лодки, а
другие середину, третьи -- корму". Везде множественное число; одну ладью
толкает целая толпа людей; в ладье не только груз, но и "закованные в цепи
рабы". Ясно, что перед нами не челноки-долбленки, а суда, поднимавшие по
20--40 человек (как мы знаем по другим источникам).
О значительном размере русских ладей свидетельствуют и слова
Константина о том, что, проделав самую тяжелую часть пути, протащив свои
суда через пороги, русы "опять снабжают свои однодревки недостающими
принадлежностями: парусами, мачтами и реями, которые привозят с собой".
Мачты и реи окончательно убеждают в том, что речь идет не о челноках, а о
кораблях, ладьях. Однодревками же они названы потому, что киль судна
изготавливался из одного дерева (10--15 метров длиною), а это позволяло
построить ладью, пригодную не только для плавания по реке, но и для далеких
морских путешествий.
Весь процесс ежегодного изготовления нескольких сотен кораблей уже
говорит о государственном подходе к этому важному делу. Корабли готовились
во всем бассейне Днепра ("озера", вливающиеся в Днепр) и даже бассейне
Ильменя. Названы обширные земли кривичей и полочан, где в течение зимы
работали корабелы.
Нам уже хорошо знакомо это огромное пространство днепровского бассейна,
все реки которого сходятся у Киева; еще в V--VI веках, когда началось
стихийное движение северных славянских племен на юг, Киев стал хозяином
днепровского судоходства. Теперь во всем этом регионе "данники" русов рубят
однодревки в "своих горах". Правда, Константин пишет о том, что
славяне-данники продают в Киеве свои свежеизготовленные ладьи. Но не
случайно император связал корабельное дело с подданством Руси; очевидно, это
было повинностью славян-данников, получавших за ее выполнение какую-то
плату.
О применении государственного принципа в деле изготовления торгового
флота говорит и то, что Константином указаны областные пункты сбора кораблей
на протяжении 900 километров: Новгород (бассейн Ильменя, Десны и Сейма),
Смоленск (бассейн Верхнего Днепра), Чернигов (бассейны Десны и Сейма), Любеч
(бассейн Березины, часть Днепра и Сожа), Вышгород (бассейн Припяти и
Тетерева). В Киеве было отведено специальное урочище (очевидно, Почайна?),
где окончательно оснащивались все ладьи, доставленные с этих рек. Название
этой крепости -- "Самватас" -- до сих пор не расшифровано учеными.
Итак, процесс изготовления флота занимал зимнее время и часть весны
(сплав и оснастка) и требовал усилий многих тысяч славянских плотников и
корабелов. Он был поставлен под контроль пяти областных начальников, из
которых один был сыном великого князя, и завершался в самой столице. К
работе мужчин, делавших деревянную основу корабля, мы должны прибавить труд
славянских женщин, ткавших паруса для оснастки флотилии.
Численность торгового флота нам неизвестна; военные флотилии
насчитывали до 2 тысяч судов. Ежегодные торговые экспедиции, вывозившие
результаты полюдья, были, очевидно, менее многочисленными, но не могли быть
и слишком малы, так как им приходилось пробиваться через земли печенегов,
грабивших русские караваны у Порогов.
Примем условно численность однодревок в 400--500 судов. На один парус
требовалось около 16 квадратных метров "толстины" (грубой, но прочной
парусины), что выражалось примерно в 150 локтях ткани. Это была задача для
двух ткачих на всю зиму. Учитывая, что после порогов ставили запасные
паруса, мы получаем такой примерный расчет: для изготовления всех парусов
требовалась работа 2 тысяч ткацких станов на протяжении всей зимы, то есть
труд женщин 80--100 тогдашних деревень. Добавим к этому выращивание и
прядение льна и конопли и изготовление примерно 2 тысяч метров "ужищь" --
корабельных канатов.
Все эти расчеты (дающие, разумеется, лишь приблизительные итоги)
показывают все же, что за лаконичными строками источника мы можем и должны
рассматривать упоминаемые в них явления во всем их реальном жизненном
воплощении. И оказывается, что только одна часть того социального комплекса,
который кратко именуется полюдьем, представляет собой значительную
повинность. Постройка станов, транспортировка дани в Киев, изготовление
ладей и парусов к ним -- все это первичная форма отработочной ренты, тяжесть
которой ложилась как на княжескую челядь, так и на крестьян-общинников.
Рассмотрим с таких же позиций само полюдье как ежегодное
государственное мероприятие, раскроем, насколько возможно, его практическую
организационную сущность. Трактат императора Константина содержит достаточно
данных для этого.
Во-первых, мы знаем земли тех племен (точнее, племенных союзов), по
которым проходило полюдье. Это область древлян (между Днепром, Горынью и
верховьями Южного Буга); область дреговичей (от Припяти на север до
водораздела с бассейном Немана и Двины, на востоке -- от Днепра
включительно); обширная область кривичей в верховьях Днепра, Двины и Волги
и, наконец, область северян, охватывающая Среднюю Десну, Посемье и бассейны
верховий Пела и Ворсклы.
Если мы изобразим эти четыре области на карте, то увидим, что они
охватывают пространство 700x1000 километров, почти соприкасаясь друг с
другом, но оставляя в середине большое "белое пятно" около 300 километров в
поперечнике. Оно приходится на землю радимичей. Радимичи не включены
Константином Багрянородным в перечень племен, плативших дань Киеву.
Император был точен: радимичи покорены воеводой Владимира Волчьим Хвостом
только в 984 году, после битвы на реке Песчане, спустя 36 лет после
написания трактата.
Во-вторых, мы знаем, что полюдье продолжалось 6 месяцев (с ноября по
апрель), то есть около 180 дней.
В-третьих, мы можем приложить к сведениям Константина скорость
перемещения полюдья (не забывая об ее условности), равную примерно 7--8
километрам в сутки.
В-четвертых, мы знаем, что объезд был круговым и, если следовать
порядку описания племен, двигался "посолонь" (по солнцу).
Помножив количество дней на среднюю суточную скорость (7--8
километров), мы получаем примерную длину всего пути полюдья -- 1200--1500
километров. Каков же мог быть конкретный маршрут полюдья? Объезд по
периметру четырех племенных союзов нужно сразу отвергнуть, так как он шел бы
по полному бездорожью лесных и болотистых окраин и в общей сложности
составил бы около 3 тысяч километров.
В летописном рассказе о "реформах" Ольги есть две группы точных
географических приурочении: на севере близ Новгорода -- Мета и Луга, а на
юге близ Киева -- Днепр и Десна. Полюдье, отправлявшееся осенью из Киева и
возвращавшееся по весне туда же, могло воспользоваться именно этими
киевскими реками, образующими почти полное кольцо: сначала путь вверх по
Днепру до Смоленска, а затем -- вниз по Десне до Ольгиного города Вышгорода,
стоявшего у устья Десны.
Проверим это подсчетом: путь от Киева до Смоленска вдоль берега Днепра
(или по льду) составлял около 600 километров. Заезд к древлянам до
Искоростеня, где Игорь собирал дань, увеличивал расстояние на 200--250
километров. Путь от Смоленска к Киеву, вдоль Десны на Ельню (город
упоминается в XII веке), Брянск и Чернигов составлял примерно 700--750
километров. Общее расстояние (1500--1600 километров) могло быть пройдено с
ноября по апрель.
Удовлетворяет он нас и в отношении всех четырех упомянутых Константином
племенных союзов. Первыми в его перечне стоят вервианы (древляне); вероятнее
всего, что княжеское полюдье начиналось с ближайшей к Киеву земли древлян,
лежавшей в одном дне пути от Киева на запад. На пути из Киева в столицу
древлянской земли -- Искоростень -- лежал городок Малин, не упомянутый
летописью, но, вполне вероятно, являвшийся резиденцией древлянского князя
Мала, сватавшегося к Ольге. Кроме Искоростеня полюдье могло посетить и
Вручий (Овруч), лежащий в 50 километрах к северу от Искоростеня.
Древлянская дань, собранная в ноябре, когда реки еще не стали, могла
быть сплавлена по Ужу в Днепр к Чернобылю и оттуда в Киев, чтобы не
отягощать предстоящего кругового объезда.
От древлянского Искоростеня (и Овруча) полюдье должно было двигаться в
северо-восточном направлении на Любеч, являвшийся как бы северными воротами
"Внутренней Руси" Константина Багрянородного. Следуя на север, вверх по
Днепру, полюдье попадало в землю другувитов (дреговичей), живших на обоих
берегах реки, и далее на запад. На восточном берегу Днепра дреговичи
соседствовали с радимичами.
В верхнем течении Днепра княжеский объезд вступал в обширную область
кривичей, проходя по ее южной окраине, и достигал кривичской столицы --
Смоленска. Далее путь мог идти на древнюю Ельню на Десне и где-то близ
Брянска входил в северо-западную окраину Северской земли
(Новгород-Северский, Севск) и через Чернигов, лежавший уже вне Северщины,
приводил Десною к Киеву.
Этот круговой маршрут не пересекал поперек земли перечисленных племен,
а шел по внутренней кромке владений каждого из четырех племен, везде огибая
белое пятно радимичей, не упомянутых императором Константином в числе
подвластных Руси. Сдвинуть предложенный маршрут куда-либо в сторону не
представляется возможным, так как тогда неизбежно выпадет одно из племен или
сильно изменится скорость движения по сравнению с 1190 годом, когда, как
установлено, полюдье двигалось со средней скоростью 7--8 километров в день.
Средняя скорость перемещения полюдья не означает, разумеется, что
всадники и ездовые проходили в сутки всего лишь 7--8 километров. День пути в
таких лесистых областях обычно приравнивается к 30 километрам. В таком
случае весь княжеский объезд в 1500 километров может быть расчленен на 50
суточных отрезков: день пути и ночлег. Место ночлега, вероятно, и называлось
в X веке становищем. На более длительные остановки остается еще 130 дней.
Таким образом, мы должны представить себе полюдье как движение с
обычной скоростью средневековой конной езды, с остановками в среднем на 2--3
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!