Весы, или Диковинный рассказ султана Хасана

Однажды, когда солнце повисло высоко в безоблачном небе, собрались вместе султаны четырёх соседствующих друг с другом государств и закатили такой пир, что музыка разнеслась по всему свету. По милости Всевышнего довелось и мне присутствовать на столь весёлом событии. Сидел я с султанами, распивал с ними вино из одного кувшина и слушал рассказы об их судьбе и о том, как они повстречали своих жён. Не прятали их султаны от посторонних глаз, подобно тому, как океан скрывает в своих глубинах затонувшие суда с сокровищами. Позволено им было сидеть рядом со своими мужьями, и я, разглядев каждую из них, поистине говорю вам, что не встречал на свете женщин красивее, чем они.

Сами же султаны были удивительными мужчинами. Все четверо распустили свои гаремы, где количество жён и наложниц исчислялось десятками. Поступили они так лишь потому, что хотелось им найти одну-единственную девушку. Ту, с которой смогли бы они связать свою судьбу в крепкий узел и дойти до конца своих дней, не зная ни бед, ни страданий, испивая из чаши любви и радости.

Чем больше вина я выпивал, друзья мои, тем диковиннее казалась мне история каждого следующего султана. Один говорил, что проделал к своей невесте долгий путь через сотню холмов и десятки морей, другой рассказывал о некоем волшебном саде, гуляя в котором он встретился со своей спутницей жизни, ну а третий поведал, что оказался на безлюдном, как ему тогда думалось, острове и там, среди густых джунглей, под ветвями высокого дерева, он нашёл свою возлюбленную.

Какими бы интересными ни были рассказы этих трёх султанов, однако ни один из них не взволновал моего сердца, и если бы я не выпил вина, то они попросту утомили бы мои уши. Но как только очередь дошла до последнего, четвёртого султана — Хасана, поистине могу вам сказать, что замерло моё сердце, ибо не слышал я ничего более удивительного за всю свою жизнь, и девушка, сидевшая рядом с ним, превосходила своей красотой жён других султанов. Волосы её спадали до самых бёдер, а одежду украшали узоры из золотой нити и россыпь редких драгоценных камней.

С упоением слушал я султана Хасана. А дослушав до конца, почти позабыл истории остальных султанов. Вот что поведал Хасан.

— Послушайте, братья мои, удивительный рассказ о том, как эта прекрасная девушка, что сидит рядом со мной, стала моей женой. Как вам уже известно, моё государство соседствует с вашими землями. Процветает оно под моим правлением: люди не знают горестей и казна полна золотых монет. Что ни день, то праздник, поэтому даже тень печали не может прокрасться ни в чьи мысли. Однако, друзья мои, одна вещь не давала мне покоя. Как вам известно, распустил я свой гарем, потому что ни одна из девушек не была мне по душе, а многочисленные наложницы отнимали слишком много моих сил, даже глаза устали на них смотреть. Поэтому мечтал я об одной-единственной, которая заменила бы мне всех этих дев. Дело в том, что не было у меня такой жены в гареме, с которой я был бы близок не только в постели, упиваясь ласками и поцелуями, но и духовно. В своём государстве я знал каждую девушку. А вам известно, что все они красивы так, что стоит им выйти из дома, как цветы в садах стыдливо прячутся за листьями, а солнце спешит скрыться за облаками. Но так уж случилось, что ни одна из них, сколь бы красива и умна ни была, не смогла похитить моё сердце.

Поэтому решил я отправиться в земли пятого государства под видом бродяги и посмотреть на местных девушек. Граничит оно лишь с моими владениями, и я точно знаю: никто и никогда из вас прежде там не бывал. Сердце моё волновалось, как водная гладь от дуновения ветерка, но не отступился я от задуманного.

Так, поменяв роскошные наряды на простые одежды, пересёк я границу и стал ходить по узким улочкам среди людей, поглядывая на девушек в надежде найти себе ту, что сгодилась бы мне в жёны.

Много прелестниц повстречал я в этом государстве, чьей красоте позавидовали бы сами гурии. Одни извлекали нежными пальцами из струн лютни прекрасные мелодии, которые ласкали мои уши, тела других изгибались в танце под бой барабанов, голоса третьих были прекрасней мелодии флейты. Но какими бы талантами и красотой они ни обладали, ни одна из них не тронула моего сердца.

Запасшись терпением, словно снедью путник, собравшийся в долгую дорогу, дни и ночи я проводил в поисках. К тому моменту, когда ноги сковала усталость, а обувь износилась, без преувеличения говорю вам: заглянул я во все окна, обыскал каждый закоулок и все площади, посмотрел в глаза всех встречных и поговорил с каждой красавицей. Но даже после тысяч и тысяч убитых минут так и не повстречал я ту, друзья мои, которую посчитал бы достойной разделить со мной всю дальнейшую жизнь. Представляете, ведь я даже тайком, под страхом смерти, пробрался в гарем султана! Но, к моему сожалению, и там не оказалось такой девушки, которая стала бы мне родственной душой.

Усталость моя усиливалась, и я уж было собрался возвращаться домой, смирившись с мыслью, которая ранила меня сильнее ножа, что остаток своих дней проживу в одиночестве, как вдруг с находившейся рядом площади донёсся до моих ушей мужской голос. Повернув голову, я увидел двух бегущих сквозь толпу мужчин с набитыми сумками в руках, один из которых кричал:

— Малик! Малик! Постой! Подожди, не уезжай! Асад сейчас подоспеет.

— Вечно вы пропадаете на этом рынке по нескольку часов! — крикнул в ответ Малик. — Все остальные уже сидят и ждут только вас. Если не поторопитесь, то мы и к закату не доберёмся до деревни.

Хорошенько всмотревшись в толпу, я увидел что-то совершенно для меня удивительное — крытую повозку на восьми колёсах, с тремя вырезами на двух сторонах, служившими окнами. Рядом стоял Малик — её владелец — и не находил себе места в ожидании трёх мужчин. Долго не раздумывая, я решил, что если уж судьба не свела меня в городе с той девушкой, которая бы мне полюбилась, то почему бы не отправиться на её поиски в деревню, да ещё на таком удивительном изобретении?

Дождавшись момента, когда двое мужчин залезли в повозку, я последовал за ними. Внутри я увидел узкий проход по центру, а слева и справа — два ряда развёрнутых друг к другу деревянных сидений. Люди громко обсуждали прошедший день и показывали свои покупки. Казалось, моего появления никто не заметил. Увидев свободное место в центре слева, я склонил голову и, пройдя к нему, сел у окна. Стоило мне сесть, как следом за мной заскочил Асад и присоединился к своим друзьям.

— Слава Творцу! — крикнул Малик. — Теперь можно отправляться.

Друзья мои, то, что случилось дальше, поразило меня до глубины души. Наблюдая за Маликом из окна, я увидел, как он достал из кармана своей рубахи небольшой глиняный сосуд размером с ладонь. Он открыл его, обошёл повозку вокруг и побрызгал содержимым на все колёса. Затем он сел в своё кресло, которое было приделано к переднему борту, и, прошептав какие-то слова, обхватил торчащий из-под него рычаг обеими руками и сдвинул его вперёд. Повозка, скрипя колёсами, тронулась с места и начала свой путь в деревню.

Ветер проникал в открытые окна и хоть немного, но спасал пассажиров от жары. Я сразу отвернулся от людей, занятых своими разговорами, и любовался пейзажем. Мы выехали из города, и Малик сделал пару остановок, где несколько человек вышли.

Немного позже перед нами возникла гора, заросшая зелёными деревьями. У её подножия Малик высадил одного человека, и мы начали подъём. Устав от однообразия пейзажа, я принялся рассматривать оставшихся попутчиков. Их было немного: трое мужчин (не считая Малика) и одна девушка, которая сидела в дальнем конце повозки. Она была такая грузная, что занимала все задние сиденья. Я был поражён до глубины души. Никогда в жизни не видел я такой девушки! Могу точно вам сказать, что даже человек, чьи глаза поражены слепотой, не стал бы делить с ней ложе, потому что разглядел бы сквозь темноту, как она некрасива.

Забеспокоилось моё сердце, и в голову закралось подозрение, что там, куда мы едем, все девушки такие. Мне стало страшно, друзья мои, и я начал корить себя за то, что не отправился домой, а сел в эту повозку.

Так сидел я, удручённый, и слушал, что говорят о ней другие мужчины.

— Марутха такая толстая, — сказал один, — что я могу спрятать под её складками всех своих любовниц от глаз жены.

А другой сказал:

— Точно вам говорю, без преувеличения, да подтвердит Творец истинность моих слов, что сам султан сможет спрятать под её складками половину своего царства.

А затем молвил третий:

— Поистине создал её Творец для того, чтобы любой смог скрыть свои тайны в её складках.

И все трое засмеялись так, что на глазах у них выступили слёзы.

Я хранил молчание и никак не мог оторвать взгляда от девушки, словно это был не человек. Пряди её чёрных волос прилипли ко лбу, а по телу стекали ручьи пота, о чём говорили мокрые пятна на её одеждах и запах, вонзавшийся прямо в нос и такой невыносимый, что даже ветер, который обдувал нас, был не в силах унести его с собой.

Сделав вид, будто у меня что-то упало, я нагнулся, заглянул под сиденье, как бы ища потерянную вещь, и пересел на сиденье напротив — к ней спиной. Однако, несмотря на отвратительное зрелище, моему сердцу стало жаль Марутху. Поистине, тяжко ей приходится — носит такой вес да ещё и обвита оскорблениями, словно лианами дерево. Вспомнилось мне, как и Малик бурчал перед отправлением, что опять в его повозке едет эта толстуха и что он не сможет как следует разогнаться и будет плестись, как улитка. Только теперь я понял, что он имел в виду. И действительно, друзья мои, двигались мы очень медленно. Солнце, казалось, стало ещё жарче, и, несмотря на то что ветер упорно боролся с духотой, поездка становилась всё невыносимее. Пыль, клубясь, тянулась хвостом за повозкой, песок вылетал из-под деревянных колёс, израненных каменистыми дорогами. Слева шёл обрыв, и, опустив взгляд вниз, можно было увидеть бурлящую горную реку, что несёт свои потоки, врезаясь в камни, чьи макушки торчат из воды.

Подъём делался круче, а дорога изгибалась, словно подкова. Малик сильно надавил на рычаг, прибавив скорости, чтобы мы не встали на месте, ведь Марутха была нашей повозке словно кораблю — якорь. Мужчины продолжали смеяться над девушкой, и становилось мне противно от того, что еду я с ними вместе. Ведь поистине, друзья мои, предназначение мужчины в том, чтобы защищать женщину и заботиться о ней, а не осыпать унижениями и оскорблениями. Не в силах больше терпеть собрался я пресечь их пересуды, как вдруг, словно по злой воле судьбы, на дорогу выскочил козлёнок. Дальше, друзья мои, всё произошло молниеносно. Малик, дабы его объехать, изо всех сил потянул рычаг влево и сломал его. Он потерял управление и, видя, что мы несёмся в пропасть, закричал что есть мочи, а вслед за ним и все мы.

Мгновенье спустя наша повозка повисла четырьмя передними колёсами над обрывом, и четыре задних её колеса оторвались от земли. Тихонько покачиваясь над бурной рекой, она походила на весы. На одной чаше был Малик и трое напуганных мужчин, на другой — Марутха, чей вес не давал повозке упасть в бурлящую реку. Как это ни странно, но девушка удержалась на своём месте. Я тоже остался сидеть там, где был — в середине повозки, благодаря тому что сумел крепко вцепиться в спинку своего сиденья. Владельцу повозки пришлось хуже всех — он висел над самой пропастью, обняв сиденье руками и ногами. Друзья Асада вместе с ним повалились вперёд и ухватились за передний борт, чуть не спихнув при этом болтающегося Малика в пропасть. Мешки с товаром полетели в реку, но все были так напуганы, что не обратили на это никакого внимания.

На мгновение наступила такая тишина, что стало слышно, как бешено колотятся наши сердца. «Неужели поиски жены закончатся для меня смертью? — думал я про себя. — Зачем я только сел в эту злополучную повозку?»

Стараясь не шевелиться, я поднял глаза на девушку, и мне показалось, что случившееся её совершенно не испугало. На лице её было лишь небольшое смятение. Возможно, она уже давно смирилась с насмешками и в голове её тысяча и один раз возникали мысли о смерти. Ведь что это за жизнь, когда тебя постоянно жалят обидными словами? Как жить, когда тебя делают посмешищем и не считают за человека? Такое жалкое существование, друзья мои, нельзя назвать жизнью. Поэтому, думается мне, ей было безразлично, умрёт она сейчас, упав в реку, или останется жить.

Несколько минут мы провели неподвижно, словно каменные статуи. Первой попыталась пошевелиться Марутха. Как только она это сделала, повозка задрожала и сильнее наклонилась вперед. Я ещё крепче вцепился в спинку своего кресла и умоляюще посмотрел на неё. Хотя я не мог вымолвить и слова, боясь нарушить равновесие, мой выразительный взгляд ясно говорил о том, чтобы она не шевелилась.

Все, кто ехал в повозке и насмехался над ней, в один миг сделались её рабами.

Хором взмолились мужчины, чтобы она не убивала их. Паника, подогреваемая страхом смерти, стремительно нарастала.

— Послушай, Марутха! — крикнул один. — Я буду твоим защитником, если останусь жив. Клянусь своими любовницами, которые мне дороже золота, я никогда больше не буду над тобой смеяться, а если тебя кто-нибудь обидит, то крепко пожалеет об этом.

— Да! — выкрикнул другой. — Я лично зашью рот тому, кто обронит хоть одно оскорбительное слово о тебе. Только прошу тебя, не шевелись!

Посмотрев на них, Марутха закричала в ответ:

— Братья! До настоящего момента метали вы оскорбления, словно стрелы, в моё сердце. Поистине, умелые вы стрелки, ведь каждый раз из глаз моих текли слёзы. Но, братья мои, что, по-вашему, должно взойти на поле моей доброты, если всё это время сеяли вы на нём семена ненависти?

Все трое опустили глаза и замолчали, не зная, что ответить, а щёки их начали пылать от стыда.

Окинув их взглядом, девушка продолжила:

— Неужели, вися на волоске от смерти, вы больше не считаете моё тело отвратительным и забыли все свои оскорбления? Обманчивой оказалась наружность! Ведь до того, как с ваших уст начали слетать ядовитые слова, вы казались мне порядочными людьми. И я всем сердцем верила, что если бы вы знали, почему моё тело стало таким толстым, вы бы не смеялись надо мной.

— О, благородная сестра! — закричал третий мужчина. — От того, что мы оказались на краю гибели, вес твой не уменьшился, но наше мнение о тебе поменялось. Теперь видим мы, что были глупцами, которых свет не видывал, ибо забыли мы одну простую истину о том, что не стоит судить о вкусе плода по внешнему виду. Поистине, кидали мы в тебя камни оскорблений, даже не задаваясь вопросом, отчего твоё тело такое толстое, поэтому просим: пролей свет на темноту нашего незнания.

— Да будет вам известно, — начала Марутха, — что наложила на меня проклятие мать одного молодого человека за то, что отказалась я быть его женой, потому как был он уродлив. Как только узнала она о моём отказе, распалилась страшным гневом. Не в силах видеть страданий своего сына, превратила она моё стройное тело в жирную массу, так что стала я ещё уродливее, чем он. И сказала она, что раз не отдала я ему своё сердце, то собирать мне всю жизнь насмешки и оскорбления и никто не возьмёт меня в жёны. Теперь злые слова вонзаются в меня, словно иголки, потому что видят ваши глаза только моё уродливое тело, а не сердце и душу, и не знаете вы меня настоящую. Теперь, братья мои, когда узнали вы правду, ответьте, так ли уж виновата я в том, что не пожелала разделить свою жизнь с тем, кто мне противен?

— Действительно, о благородная сестра! — воскликнул один из мужчин. — Нет твоей вины, ведь никто из нас не живёт и не стал бы жить с девушкой, которая ему противна. Теперь, когда нам открылась правда о тебе, слова наши, что прежде являлись оскорблениями, обернулись молитвами о пощаде.

Но Марутха сказала:

— Ваши молитвы не имеют никакого значения. Нет смысла мне в том, чтобы жить дальше, ведь до сих пор не нашлось того, кто не отвёл бы своих глаз и не обронил плохого слова при взгляде на меня. Поэтому, братья мои, воздайте молитву Творцу и попрощайтесь с жизнью.

Действительно, друзья мои, ни в чем неповинная девушка не должна так страдать. Подумав так, я нарушил своё молчание и обратился к ней:

— О, сестра, не держи обиды на этих глупцов, ведь они не заслуживают того, чтобы даже зваться мужчинами. Прости им все оскорбления, что слышали твои уши. Вылей из чаши души всю ненависть и наполни её состраданием к этим несчастным, которые поражены болезнью, именуемой невежеством. Оставь дела их на суд Творца, который всем воздаёт по заслугам. Сестра, если ты погубишь их, то и меня найдёт смерть, а ведь я не вонзил в тебя ни одного колкого слова. И, должно быть, моё присутствие здесь — ужасная ошибка, которую по каким-то причинам допустила судьба. Ведь я правитель соседнего государства и впервые оказался в ваших землях. Поиски жены привели меня в эту повозку. Поэтому прошу тебя, из-за этих троих не губи свою невинную душу и пощади нас. А если ты оставишь нас в живых, я обещаю тебе помочь избавиться от проклятия. Только скажи, что для этого нужно сделать.

Выслушав меня, девушка ответила:

— О, чужеземец, речь твоя показалась мне весьма разумной. Ты прав, к смерти этих четверых не стоит прибавлять невинную жизнь. Коли хочешь знать ты о том, как снять с меня чары, то вот тебе ответ. Если мужчина, несмотря на мой вид, возьмёт меня в жёны и проведёт со мной первую брачную ночь, то наутро проклятие исчезнет.

И тут, друзья мои, я закричал то, о чём бы не помыслил, даже если бы выпил бочку вина:

— Я возьму тебя в жёны!

Едва это слетело с моих уст, я подумал, что лучше бы Творец лишил меня языка.

— Откуда мне знать, что ты не обманешь меня, чужеземец? — сказала девушка.

Желание жить заставило меня ответить:

— Если мои слова обернутся обманом, то быть мне вдвойне толще тебя и собирать оскорбления всю свою жизнь, пока не станет их вдвое больше всех моих сокровищ. Клянусь Творцом, что так тому и быть!

Должен вам сказать, друзья, что я смог достучаться до её сердца, и она сказала:

— Так и быть, я сохраню всем вам жизнь, сидя неподвижно на своём месте, но как мы отсюда выберемся?

Тут раздался голос Малика:

— Хвала Творцу! Я знаю, что нужно делать. Благородная сестра, сиди на своём месте и не шевелись, а мы переберёмся к тебе и вылезем из повозки.

Марутха застыла неподвижно, словно статуя, а Малик вместе с тремя глупцами и я, цепляясь за сиденья, перебрались в конец повозки и благополучно спрыгнули на землю. Затем мы убрали задний борт повозки и помогли девушке выйти наружу. Едва мы это сделали, как повозка сорвалась с обрыва и в мгновение оказалась в бурлящей воде.

Когда Малик увидел, что повозка разбилась о камни, он упал на землю и зарыдал, а те трое бросились его успокаивать.

— О, братья мои! — причитал Малик. — Ведь это не просто повозка. Ведь вы знаете, что досталась она мне от дяди, который был торговцем и знал магические заклинания. Он устал перевозить товары на верблюдах и изобрёл это замечательное средство передвижения. Смешав яд кобры и сок редких растений, он получил волшебную жидкость. Стоило ею обрызгать каждое колесо и прошептать заклинание, как повозка трогалась с места и он мог отправиться в любое место, управляя одним лишь рычагом.

Лицо Малика утонуло в слезах, а спустя некоторое время, когда его сердце успокоилось, Марутха повернулась ко мне и молвила:

— Теперь, когда смерть больше никому не грозит, ты должен исполнить то, о чём мы с тобой договорились.

— Я не отрекусь ни от одного своего слова, — молвил я. — Но эта местность мне не знакома, и я не знаю пути в свои владения.

— Нам известен короткий путь туда, — отозвались вдруг мужчины, — и мы с удовольствием покажем направление.

Взяв под руки убитого горем Малика, который не в состоянии был сделать и шага, они сказали, чтобы мы с Марутхой следовали за ними. Через некоторое время, преодолев горную дорогу, мы спустились к её подножию и оказались у развилки.

— Наши дороги здесь расходятся, — сказал один из мужчин. — Мы пойдём налево, до деревни тут рукой подать. А вы ступайте направо. К вечеру доберётесь до места.

Рассыпавшись в благодарностях, я с девушкой отправился в своё государство. Шли мы весь день, а когда солнце начало садиться и мы, перейдя границу, оказались в городе, я сказал ей:

— Не держи на меня зла, но я не хочу, чтобы нас кто-нибудь заметил. Прошу тебя, давай дождёмся ночи.

Она согласилась, и, как только город утонул в темноте, мы незаметно пробрались во дворец. Очутившись внутри, я оставил её в своих покоях, а сам велел слугам разбудить и привести человека, который сделал нашу с ней брачную запись. Язык не в состоянии выразить, что он, должно быть, чувствовал, когда увидел Марутху.

Ну а дальше, друзья мои, как вы уже поняли, мне пришлось сдержать свои слова, ибо мне совсем не хотелось становиться вдвое толще неё. Меня ожидала брачная ночь, воспоминания о которой я, пожалуй, оставлю при себе. Скажу лишь, что каждая минута тянулась так долго, что казалось, утро никогда не настанет, поэтому я изо всех сил молился, чтобы это скорее кончилось.

Исполнив супружеский долг, я заснул таким крепким сном, что меня не разбудил бы даже пушечный выстрел. Однако как только солнце засияло над городом и дотронулось своими лучами до моего лица, я открыл глаза. Проснувшись, я обнаружил лежащую рядом со мной молодую и стройную, как кипарис, девушку. У неё были такие длинные волосы, что полностью укутывали нагое и юное тело. Изумлённый, я недоумевал: откуда взялась эта девушка и куда делась Марутха? И тут вдруг понял, что эта метаморфоза произошла с той, что была тяжелее слона. Вспомнил я о том, что жирное тело, которое, словно кокон, прятало такую красоту, — результат проклятия колдуньи. Но теперь, друзья мои, увидев истинную красоту этой девушки, я влюбился в неё до беспамятства, и стала она для меня словно Роксолана для Сулеймана.

Возрадовавшись такому чуду, я возблагодарил Творца за то, что дал он мне смелости пресечь в тот жаркий день насмешки над ней и, несмотря на отвращение, взять её в жёны. И точно могу вам сказать, что если бы я не попал в ту удивительную повозку, то так бы и вернулся в свои владения без жены и провёл остаток своих дней, скучая в одиночестве среди безмерного богатства.

На этом султан Хасан закончил свой удивительный рассказ, который я только что поведал вам. И не передать словами, какое изумление он оставил на лицах гостей тогда на пиру.

 

Перенеся это всё на бумагу и после тысяч написанных слов поставив точку, подшил аль-Рахади свою сказку, увиденную во сне, к истории Шазира белыми нитями, вышел на порог дома и закурил трубку. Узоры дыма вырисовывались в воздухе, а он, глядя на пачку исписанных листов, произнёс:

— Теперь, когда я написал свою сказку и добавил её к той, что дал мне тот человек, кому передать их? Ведь вокруг нет ни души.

Но не успел он выговорить это, как вдруг резкий порыв ветра вырвал у него из рук рукопись и понёс её на своих крыльях над бескрайней пустыней, вверх по течению реки.

Изумлённый аль-Рахади сказал:

— Я не могу никому передать эти сказки, но, может, так они попадут в руки какому-нибудь человеку.

И с этими словами он, загасив трубку, зашёл в дом. А ветер тем временем нёс листы над горячими песками и над размеренным течением реки до тех пор, пока не опустил их рядом с одной девушкой по имени Тапура, что жила в хижине на берегу. Она как раз стирала одежду, когда к её ногам ветер бережно опустил листы с записанными сказками. Прополоскав последнюю вещь, она сложила одежду в корзину и отправилась домой, прихватив листы. Развесив одежду, она села на крыльцо дома и начала читать.

С первых страниц сказки похитили её ум, и, погрузившись в чтение, она не заметила, как прошло несколько часов. К тому моменту, когда она прочла последний лист, солнце давно высушило постиранную одежду.

— Подумать только! — воскликнула она. — Что за чудо принёс мне ветер.

Вдохновлённая прочитанными историями, которые заставили её сердце трепетать от восторга, она немедленно взялась за перо, и новая сказка дополнила рукопись.

Камасутра

Мало кто знает, а точнее, никто кроме меня, что некогда в Индии, удивительной стране танцев и песен, мудрости и гуру, в стране, куда спускаются сами боги для того, чтобы извлекать чарующие мелодии из струн ситара, был цветущий город Карам-Бардан. И правили этим славившимся восхитительной архитектурой городом принц Чари Даар и принцесса Амила. Мало сказать, что Амила была так прекрасна, что само солнце завидовало её красоте. Брови её были словно два полумесяца, фигура стройна, как стебель розы, а вьющиеся волосы спадали до самых бёдер. Любила она носить длинные и яркие платья с узорами, напоминавшими крылья экзотических бабочек. Она казалась Чари Даару редким и красивейшим цветком, который он сумел отыскать, и за это был он безгранично благодарен судьбе.

Сам же Чари Даар, лицо которого украшала короткая, но густая борода, был высок ростом, широкоплеч и крепок, словно скала. Силы в его руках было столько, что даже если бы вдруг небо решило рухнуть на землю, он смог бы его удержать.

Чари Даар и Амила управляли городом так мудро, что народ был счастлив, радовался жизни и не знал никаких бед. От неприятелей Карам-Бардан охраняли смелые и храбрые воины, а стоявшие на защите здоровья лекари не подпускали к людям болезни. В обмен на такую заботу жители почитали принца с принцессой, словно богов.

Должна вам сказать, что жизнь в городе била ключом. А всё потому, что Чари Даар и Амила были большими любителями музыки и танцев. Каждую неделю они созывали лучших музыкантов и устраивали роскошный пир. На это празднество мог прийти любой желающий, не было никаких ограничений. Люди разных социальных слоёв стекались на главную площадь города, словно паломники к священному месту, и не было среди горожан такого, кто хотя бы раз не посетил этот пир, облачившись в пёстрый наряд.

Длинные столы ломились от редких заморских яств, при взгляде на которые текли слюнки, и кувшины были наполнены лучшим вином. Когда музыканты начинали играть, ноги сами пускались в пляс.

Забыв о времени, Чари Даар и Амила окунались в праздничную атмосферу и веселились вместе со всеми. В этот день весь город превращался в танцующую толпу. Когда пир заканчивался, люди, вкусивши диковинных угощений и вдоволь наплясавшись, с улыбками на лицах расходились по домам и обессиленные падали в свои кровати.

Чари Даар и Амила наслаждались правлением. Их жизнь переливалась всеми цветами радуги, и все вокруг видели, насколько сильна их любовь.

Однако нашёл себе место между принцем и принцессой один серьёзный недуг, который изводил души влюблённых. По его вине река счастья потихоньку высыхала, а вино радости становилось горьким, как сок полыни.

Проявлялся этот недуг в том, что огонь страсти между Чари Дааром и его верной спутницей жизни Амилой не полыхал вот уже два года. Даже маленькая искорка не зажигалась в их сердцах. Прикосновение его пальцев больше не возбуждало её, как прежде, не напоминало о нежности, которую Амила часто сравнивала с лепестками любимых роз. Казалось, что заключённые в тела души влюблённых замерзали в белоснежной постели. Каждую ночь их всё сильнее окутывал холод, и кровать представлялась белой льдиной, дрейфующей среди бескрайнего океана пустоты.

Никак не могли они понять, почему охладели друг к другу, ведь любовь всё ещё жила в сердце обоих. Мысли об этом, словно жужжащие осы, роясь в голове, не давали им покоя. Они скучали по тем ночам, когда желание близости, достигнув своего пика, переплетало их тела в постели и они сгорали в пламени любви.

Подобно учёным мужам, которые веками пытались разгадать тайну мироздания, Чари Даар и Амила искали ответ на давно мучивший их вопрос. К сожалению, ни одному из мудрецов, к которым они обращались, не удалось им помочь. Причина случившегося оставалась загадкой. Поэтому даже если улыбка, сиявшая, словно месяц в ночном небе, и украшала их лица, не могла она скрыть отчаяния, которое становилось всё сильнее с каждым днём.

Смирившись со своей судьбой, так бы продолжали Чари Даар и Амила мучиться в неизвестности до тех пор, пока чаша их жизни не опустеет, если бы не вспомнили они об одной мудрой старухе по имени Амана. Если спросить о ней любого человека в этом городе, то он бы сказал, что она знает абсолютно всё и может ответить на любой вопрос.

Так, увидев лучик надежды, принц и принцесса, не теряя ни минуты, пригласили Аману во дворец. Слушая горькую историю Чари Даара и Амилы, видела старуха, что печаль похитила улыбку с их лиц и погасила свет в глазах, и понимала, сколько мучений приносит им сей недуг и, словно сломанное крыло, не даёт парить в небесах. Когда они закончили изливать душу, Амана молвила:

— Ваш недуг мне понятен. Вы избавитесь от него так же просто, как султаны от неверных слуг. Слушайте внимательно мои наставления и запоминайте всё, что я вам скажу. Отправляйтесь на север, идите, не останавливаясь, до тех пор, пока не достигнете высоких каменных ворот. Сколько продлится ваш путь, никому не известно, потому что ворота появятся лишь тогда, когда звёзды на небе расположатся определённым образом и луна осветит их своим светом. Когда это произойдёт, войдите в ворота, отдохните у каменного дерева и пребывайте во владениях Нидры Деви до самого утра. После хорошего сна, открыв глаза, вы увидите, что находитесь в деревне Кхаджурахо. Эта древнейшая обитель мудрости знаменита тем, что стены её храмов украшают каменные статуи, застывшие в позициях из древнего трактата о любви — «Камасутры».

Трактат этот находится внутри главного и самого большого храма Кандарья-Махадева, на каменном столе в центре зала. Дождитесь того момента, когда солнце скроется за горизонтом, а затем отправляйтесь в этот храм. Откройте книгу и внимательно прочтите всё, что в ней написано. После того, как вы перевернёте последнюю страницу, узнав всё о разнообразии любовных игр, которые способны разжечь в ваших сердцах пламя страсти, незамедлительно покиньте храм. Запомните: нельзя задерживаться там после полуночи, иначе случится непоправимое.

Внимательно выслушав Аману и запомнив каждое её слово, Чари Даар и Амила почтительно поблагодарили её. После чего старуха пожелала им удачи и удалилась.

Сразу после её ухода принц и принцесса начали собираться. Снарядили они лошадей, взяли еды и отправились в дальнюю дорогу.

Сколько раз на протяжении их пути солнце поднималось, словно выныривая из-за горизонта, и опускалось, прячась за ним, Чари Даар и Амила не считали: каждый был погружён в свои мысли, и они почти не разговаривали друг с другом. Они не знали, что ждёт их там, в Кхаджурахо. Не знали, удастся ли им избавиться от своего недуга, или же он будет проклятием для них на всю оставшуюся жизнь.

Дорога была очень долгой и утомительной. Однажды, когда на небе в очередной раз высыпали звёзды, на принца с принцессой навалилась такая усталость, что сопротивляться ей больше не осталось сил. Но вдруг, им на радость, лунный свет спустился на землю, и они увидели высокие каменные ворота. Не теряя ни минуты, Чари Даар и Амила поспешили пройти в них и достигли каменного дерева, на котором не было ни одного плода. Остановились они и разбили шатёр. Разгрузив лошадей и дав им воды, Чари Даар и Амила уснули крепким сном и проспали всю ночь.

Когда же сияющее солнце вновь поплыло по небесному голубому океану, а утренний ветерок начал разносить в воздухе пение птиц, Чари Даар и Амила вышли из шатра и увидели пред собой Кхаджурахо — то самое место, о котором говорила Амана.

Забыв все слова на свете, заворожённо смотрели они на то, как вино сладострастия струится с украшающих стены храмов каменных изваяний. Поистине, это был великий дар древности. Сотни каменных скульптур замерли в таких откровенных позах, что, глядя на них, принц и принцесса почувствовали лёгкое возбуждение, пробежавшее по телу, подобно ветерку, тревожащему траву в полях. Чари Даар взял Амилу за руку и посмотрел в её тёмные глаза. В них он разглядел надежду на то, что совсем скоро им удастся провести страстную ночь. Ведь после долгого томления их сердца ждали возгорания, тела истомились по ласкам, а губы жаждали обжигающих поцелуев.

Целый день принц с принцессой осматривали древнее наследие, которое бережно сохранило время, они упивались красотой храмов и вечно молодых влюбленных, глядевших на них каменными глазами.

Зачарованные этим местом, переходили они от одного храма к другому до тех пор, пока ноги не сделались такими тяжёлыми, что отказывались сделать даже шаг. К тому моменту, когда солнце уплыло на запад и наступили сумерки, принц с принцессой осмотрели каждый храм. Решив больше не терять ни минуты, отправились они в самый большой из них — Кандарья-Махадева, как и велела им Амана.

Размеры храма потрясали, а фигуры, которые расположились на его стенах, были словно живые. Казалось, что эти обнажённые любовники наблюдают за пришедшими.

Войдя внутрь, Чари Даар и Амила оказались в просторном и прохладном зале и сразу увидели в центре каменный стол, на котором лежала древняя книга — тот самый трактат о любви «Камасутра». Принц и принцесса, боясь нарушить царившую в зале тишину, осторожно приблизились к ней и открыли первую страницу. Не успели они прочесть первую строчку, как вдруг над страницами книги взвились клубы дыма и из них, словно джинн из лампы, появились обнажённые мужчина и женщина. Тела их были прекрасны. Мужчину украшали рельефные мышцы, а у женщины были стройная фигура, упругая грудь и длинные волосы. Увидев эту обнажённую пару, Чари Даар и Амила застыли в изумлении и не могли вымолвить ни слова. Но говорить начали мужчина и женщина.

— Вы Чари Даар и Амила? — громко, но ласково спросили они.

— Да, — придя в себя, ответили принц с принцессой в один голос.

— А кто вы такие? — спросил Чари Даар.

— Мы Пуруша и Пракрити. Мы живём в этой книге, дабы учить следующие поколения интимной близости и совместной жизни. Мы знаем, что вас мучает недуг — огонь страсти не горит в ваших сердцах уже два года.

— Это правда, — с грустью признались они.

— Но откуда вам об этом известно? — спросила Амила.

— Это не имеет значения. Важно то, что сейчас вы находитесь здесь, в храме любви. Вы познаете её искусство, изучив трактат, и ваши сердца воспылают страстью.

Сказав так, Пуруша и Пракрити вернулись в книгу. А Чари Даар и Амила продолжили читать трактат, наблюдая, как те занимаются любовью в разных позициях, а нежный голос, звучавший в храме неизвестно откуда, пояснял происходящее. Постепенно, подобно тому как солнце наполняет жаром пустыню, их сердца начали разгораться от желания близости.

После того как последняя страница была прочитана, вновь из дыма появились обнажённые Пуруша и Пракрити и сказали им:

— Теперь, когда вы изучили каждую страницу трактата и познакомились с тем разнообразием, которым может быть наполнена любовная игра, переходите к делу. Скиньте ваши одеяния и позвольте вашим телам искупаться в океане любви.

Пуруша показал рукой на стены храма и сказал:

— Посмотрите, какой праздник здесь происходит. Здесь нет никого, кто не сделал хотя бы глотка из чаши страсти.

Сказав это, мужчина и женщина исчезли в страницах книги, вновь став лишь иллюстрациями, после чего она закрылась. Чари Даар и Амила окинули взглядом стены храма и увидели, как сотни оживших каменных изваяний устроили любовное пиршество. Цепочка обнажённых тел опутывала весь храм, словно змея, взбирающаяся по ветвям дерева. Кандарья-Махадева был идеальным пристанищем для любовников.

Принц и принцесса не верили своим глазам. Сначала они смотрели на всё это с изумлением, смущаясь и не решаясь притронуться друг к другу. Но желание было непреодолимым, всё внутри взволновалось от возбуждения, и они начали ласкать и целовать друг друга.

Но вдруг принцесса отстранилась от принца и сказала:

— Дорогой, мне бесконечно приятны твои прикосновения, которыми ты так давно меня не одаривал, однако нам нужно уходить из этого места, ведь время близится к полуночи.

Но Чари Даар был так опьянён страстью, что ответил ей:

— Что ты такое говоришь, любимая? Как же мы можем уйти отсюда, если страсть, которую мы так долго ждали, наконец овладела нашими сердцами?

В небе светила луна, и уже давно наступила полночь, но бесконечно счастливые от того, что их недуг исчез, принц и принцесса вновь прижались друг к другу и слились в едином порыве страсти, и наставления Аманы обернулись пеплом в их памяти. Они сбросили свои одежды и, позабыв обо всём, утонули в море поцелуев и ласк, стоя босыми ногами на холодном полу храма среди множества полыхающих страстью изваяний. Амила таяла в руках Чари Даара, словно льдинка под лучами палящего солнца, и готова была исчезнуть, раствориться в его нежности. Но как только принц коснулся своим лингамом йони принцессы, они в одно мгновение превратились в каменные статуи, которые теперь наряду с другими украшают стены Кандарья-Махадева и, оживая каждую ночь, устраивают любовные игры.

Как только Тапура закончила писать свою сказку и подшила её к двум предыдущим, она задалась вопросом: кому передать рукопись?

«Отнесу я её жене одного видного богача — Рамале, — подумала она. — Жизнь этой девушки скучна и однообразна. Пусть эти сказки хоть как-то её развлекут».

Так, взяв сшитые вместе листы, отправилась она к Рамале. И, придя к ней, сказала:

— О, сестрица, посмотри, что я тебе принесла. Вот возьми эту стопку листов и прочитай их, обещаю, ты не пожалеешь о потраченном времени.

Тратить время на разговоры Тапуре не хотелось, поэтому она отдала рукопись и сразу же удалилась. А Рамала, заинтересовавшись тем, что получила от девушки, отправилась в свою комнату и начала читать.

Надолго исчезла она из реального мира, не замечая, как летят минуты, а за ними — часы. Когда Рамала прочла диковинные истории, рука её сама потянулась за пером, и тут же на чистые листы легла новая сказка.

Азиза

Эта история, что вылилась чернильными буквами из-под моего пера на бумагу, ведёт на восток, в давние и забытые времена, когда солнце беспощадно раскаляло пески пустыни. Однажды, когда небесное светило было в зените, к воротам одиноко стоящего среди барханов города подошёл старец, чья нить жизни, казалось, вот-вот оборвётся. Одет он был в лохмотья, на левом плече болталась тряпичная сумка, а правая рука из последних сил сжимала деревянный посох, на который он опирался.

Увидев этого старика, двое стражников, стоявших у ворот, поинтересовались, куда он идёт и как его имя.

— Друзья мои, — отвечал им старик, — имя моё Давидо, и направляюсь я к султану. Есть у меня одна вещь, которая будет ему интересна. Однако силы покидают меня, и смерть идёт по следам, подкрадываясь всё ближе, поэтому боюсь я, как бы не попасть к ней в руки прежде, чем увижу я его.

Сказав это, старик начал было падать, но стражники подхватили его под руки и повели во дворец, решив, что было бы неправильно дать ему умереть, пока он не поговорил с султаном.

Представ перед султаном, они поведали ему о случившемся. Выслушав стражников и глядя на дрожащего, опирающегося на посох старика, он тотчас приказал принести ему разных яств и лучшего вина. После того как старик утолил терзавший его голод, султан сказал:

— Старик, имя моё Шамаран. Теперь, когда ты сыт и жажда тебя не мучает, расскажи, что привело тебя ко мне? И что за история с тобой произошла?

Давидо, который остался жив благодаря щедрости султана, так ответил ему:

— О, благородный султан, долог был мой путь, из тысячи ночей и дней связан он. То, что со мной приключилось, поистине удивительно! Иду я из западных земель, где находится невероятной красоты дворец, стены которого украшены мозаикой, окна — витражами, а многочисленные колонны держат потолки, расписанные кистями художников былых времён. Окружает этот дворец сад, в котором разгуливают павлины и шумят фонтаны, украшенные мраморными скульптурами. А живёт в этом дворце девушка совершенной красоты по имени Азиза.

Старик снял с плеча сумку, развязал верёвки и достал из неё небольшую картину.

— Вот посмотри, это её портрет, который я нарисовал, — произнёс он и передал его султану.

Шамаран взял картину, и стоило ему увидеть Азизу, как он тут же простился с разумом от любви к ней. Брови её были точно полумесяцы, а глаза подведены сурьмой. В ушах блестели золотые серьги, на руках — браслеты с драгоценными каменьями, а на каждом пальце сверкало кольцо.

— Такой красавицы я не видал за всю свою жизнь! — воскликнул он наконец и принялся расспрашивать старика, как добраться до дворца, в котором она живёт.

И поведал ему старик о пути к этому дворцу, а затем сказал:

— Султан, я также должен тебя предупредить о том, что есть у Азизы четыре сестры, которые…

Не договорив, он вдруг начал задыхаться. Повалившись на пол, Давидо извивался некоторое время, как змея, ухватившись руками за горло, а затем умер.

Увидев это, Шамаран вскочил со своего места и застыл в удивлении. Затем он велел позвать придворного лекаря, и, когда тот, подойдя к телу старика, убедился, что нет в нём больше души, султан распорядился похоронить Давидо по всем правилам.

Когда всё было сделано, Шамаран, очарованный красотой Азизы, приказал снарядить коней и, проведя последнюю ночь в своём дворце, ранним утром отправился в дорогу, окутанную неизвестностью.

Путь ему предстоял нелёгкий и длинный, но это совсем не беспокоило султана. Каждый раз, делая привал, доставал он картину и любовался красотой Азизы. Прежде чем добраться до западных земель, Шамаран преодолел равнину, семь холмов и семь глубоких горных ущелий, и, когда зашёл далеко в густой лес, деревья в котором скрывали свои макушки в синеве небес, возникли перед ним огромные золотые ворота. Как только Шамаран приблизился к ним вплотную, они отворились, словно почувствовали, что кто-то хочет через них пройти. Ступил султан за ворота, и дорога, проходящая через прекрасный сад, повела его прямо к дворцу. И услышали его уши щебетание птиц, а глаза увидели всё то, о чём рассказывал Давидо: роскошные фонтаны, украшенные мраморными статуями обнажённых женщин, пруды, где плавали белые лебеди, и аккуратно подстриженные кусты, все усыпанные цветами. А когда султан достиг дворца, то поражён был его великолепием: витражи на окнах и арабески на стенах были выполнены так искусно, что он еле сдержал слёзы восторга.

Подойдя к высоким резным дверям, Шамаран постучал в них несколько раз, но ему никто не открыл. Тогда он сильно толкнул рукой дверь, и она распахнулась. Войдя внутрь, султан оказался в огромном зале с мозаичными стенами, винтовыми лестницами и высоким потолком. Осмотрев помещение, он заметил небольшой коридор, на стенах которого висели портреты Азизы. Султан прошёл по этому коридору до конца и оказался в небольшой комнате, где на возвышении, украшенном драгоценными каменьями, было ложе, прикрытое балдахином из красного индийского чинца. Он приблизился к нему и, отодвинув ткань, увидел спящую Азизу. В одно мгновение султаном овладело желание поцеловать её, но только он склонился к её губам, как вдруг девушка открыла глаза и оттолкнула Шамарана, так что тот повалился на пол. Она вскочила со своего ложа и воскликнула:

— Кто ты, незнакомец? И что делаешь в моём дворце?

Глаза девушки были широко открыты от удивления, волнистые волосы спадали до бёдер, а красный шёлковый халат, украшенный узорами из золотой нити, едва прикрывал тело.

Шамаран встал перед ней на колени, поприветствовал и, достав картину, сказал:

— О, та, перед которой преклоняются все цветы на земле! Моё имя Шамаран, я султан далёких земель. Не так давно явился ко мне старец и показал твой портрет. Стоило мне увидеть твоё изображение, как я тотчас полюбил тебя. Я расспросил старца о том, как найти твой дворец, и он подробно мне всё рассказал. Не теряя ни минуты, я отправился в дорогу и проделал длинный путь лишь для того, чтобы соединить свою жизнь с твоей.

Выслушала Азиза Шамарана и, подумав, ответила:

— Если ты действительно влюблён и хочешь того, о чём сказал, то есть у меня одно условие. Выполнишь его — и я непременно стану твоей женой.

— Что это за условие? — спросил Шамаран.

— Прежде чем я назову его, ответь: будешь ли ты мне верен всю жизнь?

— Клянусь! — воскликнул султан. — И Творец свидетель моей клятвы.

— Не обольстятся ли твои глаза красотой другой женщины и не ляжешь ли ты с ней в постель?

— Гореть мне в аду! — вновь воскликнул султан. — Обещаю, что этого никогда не случится.

— Хорошо, — сказала Азиза, — тогда вот моё условие. Сегодня я отведу тебя в одну комнату, в которой ты проведёшь ночь. Я запру дверь на замок, чтобы ты не мог выйти оттуда. Когда же наступит утро, я отворю дверь, и если ты всё ещё будешь сгорать от любви ко мне и желания соединиться со мной, то мы запишем брачный договор и я стану тебе верной женой до окончания жизни.

Услышав слова Азизы, Шамаран подумал, что провести одному ночь в комнате — это дело не сложное, поэтому сказал:

— Глаза мои будут томиться по твоей красоте, и эта ночь покажется мне бесконечной, но если таково условие, то я на него согласен.

— Тогда иди за мной и не отставай, — велела Азиза.

С этими словами она забрала у Шамарана свой портрет, с которым он не расставался, и повела его по винтовой лестнице, освещая путь лампой. Затем они прошли по длинному коридору, в конце которого оказалась невысокая деревянная дверь. Азиза отперла её ключом и впустила султана внутрь со словами:

— Утром, с восходом солнца, я вернусь за тобой. И помни о своём обещании.

Она закрыла дверь на ключ и удалилась в свои покои.

Оставшись один, Шамаран окинул взглядом комнату. На стене висело большое зеркало, а в центре стояла кровать с балдахином, четыре угла которой были украшены мраморными статуями молодых девушек. Он так устал, что еле держался на ногах, поэтому сразу лёг в постель и попытался заснуть. Однако сон не шёл к нему, потому что все мысли были заняты Азизой. Ему хотелось вновь увидеть её, и он молил Творца, чтобы эта ночь поскорее кончилась. Некоторое время он ворочался, перекатываясь с одного бока на другой, как вдруг послышалась приятная музыка, словно кто-то заиграл на лютне. Из воздуха начали появляться и падать на кровать самые разные цветы. Затем неожиданно раздался треск, и по телам каменных девушек, что располагались на углах кровати, побежали трещины. В одно мгновение статуи рассыпались на тысячу кусочков, и на их месте появились пышногрудые девы в роскошных нарядах, одна прекрасней другой. Они по очереди сошли на мраморный пол, хлопнули два раза в ладоши, и в центре комнаты возник столик, окружённый подушками, а на нём несколько кувшинов с вином и золотая чаша, наполненная фруктами, орехами и разными сладостями. Музыка прекратилась, и цветы перестали появляться из воздуха.

Удивился такому чуду Шамаран и, встав с кровати, спросил девушек:

— Кто вы, прекрасные незнакомки?

— Я Фарида, — произнесла одна из них, — и я лучшая танцовщица на свете.

— А моё имя Райхана, — отозвалась другая девушка, — и нет мне равных в игре на лютне.

— Меня зовут Нигара, — молвила третья, — и я лучше всех играю на бубнах.

— Ну а моё имя Муфида, — поведала последняя, — и не найдётся на свете человека, который бы искусней меня слагал стихи и пел песни.

Затем они расселись на подушки вокруг столика, и Фарида сказала:

— Каждую ночь мы приходим сюда, чтобы повеселиться. Вот и сегодня мы будем наслаждаться вином и разными яствами, петь песни, танцевать и услаждать свой слух музыкой, но прежде ответь, как твоё имя, незнакомец? Как ты очутился здесь и что тяготит твоё сердце?

Назвал им Шамаран своё имя и рассказал, что пришёл сюда, потому что потерял голову от любви к Азизе. Они выслушали его и сказали:

— Достопочтенный господин, тебе не следует беспокоиться об этом. Мы сделаем так, что сегодняшняя ночь будет самой быстрой в твоей жизни. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как она закончится и ты увидишь свою возлюбленную.

— О, прекрасные девы, — возрадовался султан, — моей благодарности нет предела.

— Пока не за что нас благодарить, — в один голос ответили они. И после этих слов началось веселье.

Шамаран уселся на подушки и налил себе вина. Райхана взяла лютню, ударила по струнам и затянула мелодию. Нигара принялась бить в бубны, Фарида — изгибаться в танце, а Муфида — петь сладким голосом задорные, ласкающие слух песни.

Султан угощался изюмом, персиками, миндалём и прочими сладостями, которыми был богат стол. Приятнейшим образом проводил он время и не заметил, как вино заиграло в его голове. Поднялся с подушек Шамаран, и ноги повели его в пляс.

Незаметно прошла половина ночи. Пальцы Райханы устали перебирать струны, а руки Нигары бить в бубны, Муфида спела все песни, какие только знала, а танцы Фариды отняли у неё все силы. Тогда они вдруг сняли свои одежды и, повалив султана на кровать, принялись раздевать его, ласкать и целовать. Однако Шамаран оттолкнул их от себя и, прикрывая тело одеждой, удивлённо спросил:

— Дорогие девы, зачем вы соблазняете меня, словно суккубы?

— Достопочтенный господин, — отвечали они, — ты провёл с нами время в веселье и не заметил, как прошла половина ночи. Песни закончились, руки устали перебирать струны, поэтому вторая половина ночи пройдёт быстрее, если ты позволишь нам достигнуть желаемого.

— Но я не могу притронуться к вашим телам, ведь я люблю Азизу и обещал ей не соблазняться красотой других дев и не иметь с ними близости.

— Свет глаз моих, — произнесла Муфида, — отбрось эти мысли, ведь об этом никто никогда не узнает. Всё, что произойдёт в этой комнате, останется между нами. Утром мы обернёмся каменными статуями, ты получишь свою возлюбленную, и мы больше никогда не увидимся.

Эти слова развеяли беспокойство султана. Глядя на юные обнажённые тела девушек, он чувствовал, как закипает кровь в его теле, и в глубине души он страстно хотел окунуться в море ласк. Решил Шамаран, что раз Азиза ни о чём не узнает, то никакой беды не случится, зато остаток ночи за таким приятным занятием пролетит незаметно.

Поддался султан на уговоры и, позабыв о своём обещании Азизе, воскликнул:

— О, прекрасные девы! Я позволю вам достигнуть желаемого, поскольку сам хочу быстрее увидеть свою любимую. Сделайте же так, чтобы эта ночь скорее закончилась!

— С великим удовольствием, — в один голос ответили те и, задёрнув балдахином кровать, продолжили свои игры с ним.

Их руки ласкали его тело, и вскоре заполыхал его зебб от возбуждения, словно факел, и он, не обделив вниманием ни одну из дев, довёл каждую до истинного блаженства. После того как утолили красавицы свою жажду любви, превратились они в каменные статуи, а Шамаран заснул мёртвым сном.

Когда же наступило утро и первые лучи солнца пронзили окна, Азиза пришла, чтобы встретиться со своим возлюбленным. Достала она ключ, вставила в замочную скважину и, повернув три раза, отворила дверь. Она вошла в комнату, приблизилась к кровати, завешенной балдахином, и, подняв ткань, вскрикнула от ужаса. Султан изменился до неузнаваемости: кожа его одряхлела, лицо изрезали морщины, а волосы стали цвета пепла.

Проснувшись от наполнившего комнату крика и увидев перед глазами Азизу, Шамаран поспешил укрыть обнажённое тело покрывалом. Несколько секунд он пребывал в изумлении, а затем спросил:

— В чём дело, дорогая, что тебя так испугало? Это ведь я, Шамаран, твой возлюбленный.

И тогда острая обида сдавила ей грудь. Заплакала она горькими слезами и, закрыв лицо руками, воскликнула:

— Что ты наделал, Шамаран! Тебе нужно было просто провести эту ночь в полном одиночестве, не соблазнившись красотою моих сестёр и воздержавшись от любовных игр с ними. А теперь посмотри, в кого они тебя превратили.

Вскочил поражённый до глубины души Шамаран с кровати, подбежал к зеркалу и, глядя на отражение, побледнел от ужаса. В глазах его потемнело, и он чуть было не потерял сознание. Не веря собственным глазам, он схватился за лицо и отчаянно закричал:

— Это не я! Это не могло произойти со мной!

После этих слов упал Шамаран на колени и разразился горьким плачем.

— Мои сёстры забрали твою молодость, поэтому превратился ты в старика! — плакала Азиза.

Они заливались слезами так, что казалось, плачу этому не будет конца. Однако через некоторое время Азиза взяла себя в руки. Она смирилась с тем, что случилось, подошла к султану и сказала:

— Надеялась я на то, что ты окажешься не таким, как Давидо, останешься верен мне и выполнишь моё условие. Но ты соблазнился красотой моих сестёр, как ребёнок соблазняется сладостями. Коли ты не послушал меня, вот какая участь тебя ждёт. Отныне будешь ты скитаться по свету с моим портретом, который тебе отдал Давидо, из одних земель в другие, и каждому владыке показывать его, чтобы, увидев мою красоту, они забыли весь мир и захотели увидеть меня воочию. И будет это продолжаться до тех пор, пока не окажется среди них верного мне мужчины и не станет он моим мужем. А теперь собирай вещи и отправляйся в путь.

С горечью осознал Шамаран, какую ошибку допустил, но не мог ничего поделать. Он утёр слёзы, облачился в простую одежду, взял сумку с портретом и пошёл бродить по землям в поисках верного мужа для Азизы.

 

Поставив точку в своём рассказе, Рамала подшила его к предыдущим, а что делать дальше с этими занимательными историями, не знала. Но вдруг вспомнила, что Рокшоджи, её муж, собирался к отцу. Она подошла к нему и сказала:

— Дорогой, сегодня вечером ты едешь к своему умирающему отцу. Минуты его жизни сочтены, и он, понимая это, постоянно думает о смерти. Чтобы хоть как-то отвлечь его от дурных мыслей, отдай ему этот сборник диковинных сказок, пусть они скрасят его последние минуты.

— Отличная идея! — воскликнул Рокшоджи. — Я непременно передам их отцу.

Сказав так, он отправился в путь. Добравшись вскоре до дома своего отца и подойдя к его постели, передал он ему подшитые листы.

— Отец, — сказал Рокшоджи, — моя жена послала тебе этот сборник рассказов. Прими его, чтобы отвлечься от дурных мыслей.

Умирающий старик взял сборник и позвал служанку, которая за ним ухаживала, чтобы та прочитала ему всё, что там написано. Девушка села рядом с ним и начала читать. С любопытством слушал старик истории. Они так захватили его, что он и думать позабыл о смерти. Когда служанка закончила, он с восторженным сердцем кликнул своего сына, который находился в другой комнате:

— Сын! Сын! Подойди скорее сюда!

Рокшоджи решил, что его отец умирает, и бросился к нему, взволнованно спрашивая:

— Что случилось, отец, тебе плохо?

— Нет, что ты, отнюдь, мне очень даже хорошо. Я позвал тебя, чтобы кое-что сказать. Ты знаешь, что я стою на краю жизни, и я чувствую, что это наш последний разговор с тобой. Рокшоджи, ты никогда не любил читать, но прошу, выполни одну мою просьбу.

— Конечно, отец, я сделаю всё, что ты пожелаешь.

— Рокшоджи, прошу тебя, после моего ухода в мир иной, когда твоё сердце будет тяготить расставание со мной, прочитай эти сказки, они прогонят все печали и подарят тебе радость.

После этих слов старик засмеялся, а затем его глаза закрылись, и он умер с улыбкой на лице. Рокшоджи припал к кровати отца и горько заплакал, а вместе с ним и служанка. После того как был совершён похоронный обряд, он отправился на берег реки и, выбрав безлюдное место, развеял над её водами прах своего отца. В сыновнее сердце закралась тоска. Но вспомнив о том, что отец ему говорил, Рокшоджи достал сборник сказок и, сев на высокий камень, принялся читать. С каждой новой историей он чувствовал себя всё лучше, а когда прочитал последнее слово, то совсем избавился от тоски и печали. И тогда он смирился со смертью отца и, оставив сборник возле камня, на котором сидел, отправился домой. А сделал он это на тот случай, чтобы другой опечаленный человек, придя сюда, нашёл бы сказки, прочитал их и на сердце его сразу бы полегчало.

И так случилось, что утром на берег реки пришёл рыбак, звали его Нангар. Он развернул сеть, закинул её в море, затем вытянул, но она оказалась пустой. Он сделал так второй раз и третий, но каждый раз сеть оставалась пустой.

— Как же так? — удивлялся Нангар. — В мою сеть не попала ни одна рыба. Чем же мне сегодня кормить семью?

И он сел на камни, печалясь о своей судьбе. Жалуясь окружавшим его камням на свою жизнь, уронил он случайно взгляд на стопку подшитых листов, которые оставил Рокшоджи. Проникся Нангар интересом к своей находке и начал читать, забыв о времени и печали. А когда прочитал все сказки, от грусти его не осталось и следа, и он сказал:

— Это поистине удивительные сказки, отнесу-ка я их к Найне-сказительнице, пусть она тоже прочитает.

И взял он сказки и свою сеть и отправился к девушке Найне. А всё это происходило в Тарипуре. Это был небольшой город с несколькими сотнями домов, утопающий в солнечных лучах. Никто никуда не спешил. Жизнь здесь была размеренной и однообразной. И когда игры, которые передавались от предков, такие как шашки или нарды, надоедали, люди шли в дом Найны, чтобы послушать диковинные истории. Но сейчас Нангар застал её одну.

— Найна! Найна! — закричал он. — Смотри, что я тебе принёс.

И он отдал ей листы.

Найна отвлеклась от своих дел и, взяв у Нангара листы, ответила:

— Что это такое? И где ты их взял?

— Это собрание удивительных сказок. Я нашёл его на берегу моря.

Рассматривая листы, Найна села на подушку и принялась их читать. Время шло, а она то задумчиво вчитывалась в текст, то смеялась. Наконец она прочла последние строки и отложила сказки в сторону.

— Это превосходно! — вскричала она. — Нангар, разнеси молву, что сегодня вечером я поведаю тем, кто соберётся у меня, историю, которую никто никогда не слышал.

Нангар, не смея задерживаться, понёсся со всех ног по улицам города, взывая:

— Слушайте все! Собирайтесь сегодня у Найны, кто хочет услышать удивительную историю.

Когда солнце скрылось за горизонтом, повеяло прохладой. Люди благодаря призыву Нангара собрались в доме Найны. Когда все расселись на подушки, она заняла своё место перед слушателями и сказала:

— Сегодня я прочла великолепный сборник сказок, который принёс мне Нангар, и такой он вызвал у меня восторг, что вспомнила я одну диковинную сказку, которую сегодня с удовольствием поведаю вам.

Великан-кальянщик

Салим находит книгу

Наверное, уже никто не вспомнит, что был в давние века на свете такой славный город, как Рамбинат, и правил им султан Муфар. Это был весьма благородный, справедливый и добрый сердцем человек, чья мудрость была подобна лезвию сабли. Взяв бразды правления в руки, он первым поколебал сложившиеся задолго до его вступления на трон традиции, согласно которым девушкам не положено было обучаться каким-либо наукам, поэтому они не умели даже читать. Благодаря такому султану никто в Рамбинате не испытывал нужду, каждый жил в достатке — будь то купец или простой рыбак. Одним словом, не было на всём белом свете правителя мудрее, чем Муфар.

Была у Муфара одна страсть — он очень любил путешествовать. Каждый раз, отправляясь в дальний путь, он на время своего отсутствия доверял правление государством своему преданному визирю Махаду, а сам садился на корабль и спешил навстречу неизвестному. Муфар был настоящим библиофилом, поэтому каждый раз, возвращаясь из путешествия, он привозил какие-нибудь книги, которые пополняли его огромную библиотеку.

И хотя он мечтал прочесть все книги в своей библиотеке, ему это не удалось. Всему свойственно заканчиваться, и однажды так случилось, что пришла за ним та, с кем встреча неизбежна, и забрала его к себе в тот мир, где, согласно поверьям, души находят покой. Но после себя он оставил наследника Салима, мать которого умерла, произведя его на свет. Был ему двадцать один год от роду, и к нему перешли бразды правления Рамбинатом. Красив он был собой, обладал прозорливым умом и легко обучался всем наукам, которые были известны в то время. Мог определить положение звёзд, сосчитать в уме сложные числа и, кроме того, был бесстрашен духом, овладел военным искусством и легко управлялся с луком, саблей и другим оружием. И вот когда отец его покинул этот мир, он сильно огорчился и несколько месяцев не выходил из дворца, запершись в своих покоях.

Беспокоилось от того сердце Махада. Не в силах больше видеть печаль своего нового господина, пришёл он однажды к нему и сказал:

— Благородный султан, отчего же ты уже который день не выходишь из дворца?

— С тех пор как отец мой перешёл порог иного мира, ничего мне не хочется. Нет мне дела ни до чего. Ты мудрый визирь, Махад, поэтому я доверяю тебе правление Рамбинатом. А теперь ступай с миром.

— Прежде чем я отправлюсь заниматься возложенными на меня обязанностями, послушай, что я тебе скажу. Отца твоего не вернуть, в своё время и у него был отец, который тоже отошёл в иной мир, однако Муфар смирился с утратой и продолжил достойно править своим государством. Ты ведь знаешь, что отец твой любил проводить время в библиотеке, поэтому внемли моему совету: последуй примеру своего отца, пойди туда и отыщи интересную книгу. За чтением историй, коих там бесчисленное множество, твоя тоска пройдёт и ты вновь обретёшь желание жизни.

Сказав так, Махад ушёл, оставив молодого правителя в раздумьях. Выслушал визиря Салим и подумал, что и правда отца уже не вернуть и, дабы развеять свою грусть, нужно последовать совету Махада.

Так он и сделал. Вышел из своих покоев и, миновав длинные коридоры и просторные комнаты, добрался до библиотеки. Книг в ней было так много, что Салим не знал, какую и выбрать. В раздумьях растерянно бродил он между рядами. Стоило ему снять с полки одну книгу, как тут же краем глаза замечал он другую, ещё более привлекательную. Проведя в поисках чуть ли не половину дня, он уже отчаялся и решил было уйти, так ничего и не прочитав, но вдруг взгляд его упал на совершенно непримечательную книгу. Обложка её была рваной, некоторые страницы смялись и пожелтели. Взял он её в руки и вдруг видит — написана она на непонятном ему языке. Тогда, присев за столик, пролистал Салим её до последней страницы, но так и не удалось ему понять, о чём же в ней написано.

— Странное дело, — сказал он, — такого языка я никогда не встречал. Должно быть, это какой-то секретный документ.

Устав разгадывать смысл написанного, он велел слугам привести Махада и, когда тот явился, сказал ему:

— Верный визирь! Известно, что во всём государстве уму твоему нет равных и в знаниях с тобой никто не сравнится. Я внял твоему совету и отправился в библиотеку отца, там нашёл я одну необычную книгу. На вид она, пожалуй, старее всех прочих, но это не главное. Интересно то, что написана она таким языком, который я не в силах понять. Разреши эту задачу, посмотри книгу и скажи, понимаешь ли ты, о чём в ней говорится, или нет.

Выслушав просьбу султана, Махад взял в руки книгу и начал рассматривать текст. Он пытался прочесть его справа налево, снизу вверх, он вертел книгу в разные стороны, увеличивал буквы под линзой, просвечивал страницы свечой, отыскивая тайные знаки, но, сколько бы ни старался, ничего у него не получалось. Просидев за этим занятием долгое время, визирь с болью в спине наконец встал из-за стола и обратился к султану:

— Мой повелитель! Поистине изучил я много разных наук, и слава о моей учёности разнеслась по землям. Я применил все свои знания, чтобы понять содержимое этой книги, но у меня ничего не вышло. Я не знаю языка, на котором она написана. Однако я предполагаю, что это какой-то зашифрованный язык древности. Пойди в сад, к Дереву мудрецов, и спроси их об этой книге — может, они тебе скажут, что с ней делать.

Выслушал Салим визиря и сказал:

— Советы твои, Махад, всегда мудры, поэтому мне ничего не остаётся, как вновь прислушаться к тебе.

Взял Салим книгу и отправился в густой сад. Он шёл по цветущим аллеям, наслаждаясь пением птиц и вдыхая ароматы цветов, пока не оказался у высокого, ветвистого, пышного дерева, которое росло в центре сада.

— Приветствую вас, о великие мудрецы! Проснитесь и выслушайте меня, ибо сегодня мне нужна ваша помощь.

И тогда задрожали листья, словно их побеспокоил ветер, и на том месте, где на ветках располагаются почки, вдруг появилось около двух десятков человеческих голов.

— Приветствуем тебя, Салим, сын славного султана Муфара! С какой просьбой ты пришёл?

И Салим ответил:

— Сегодня в библиотеке я нашёл одну книгу, я хотел её прочесть, но не смог понять языка, на котором она написана. Сколько бы ни всматривался я в буквы, так и не открылась мне тайна. Я отдал книгу моему верному визирю Махаду в надежде, что он поймёт написанное, но и ему это не удалось. Вы всегда помогали моему отцу отличными советами в те минуты, когда визиря не было рядом. Не будете ли вы так любезны взглянуть на этот загадочный язык и сказать, о чём тут написано?

— Открывай свою книгу, — произнесла одна из голов.

И Салим открыл и протянул её к дереву. И все головы, которые росли на нём, склонились к страницам и начали их рассматривать. Немного погодя они зашептались между собой, а затем одна из голов обратилась к Салиму:

— Мы не знаем языка, на котором написана эта книга, но мы можем сказать тебе, что прочесть этот текст способна только девушка.

Услышав эти слова, Салим до крайности изумился.

— Но как же так? Неужели вам неизвестно, что в моём государстве девушки не умеют читать? Они ещё не освоили письменность — слишком долго насаждались традиции, изменить которые намеревался мой покойный отец.

— Конечно, нам это известно. Но это всё, что мы можем сказать. Ищи, и ты найдёшь ту, которая тебе нужна.

Удивлённый словами мудрецов, Салим поблагодарил их и отправился обратно во дворец. А головы скрылись в густой листве.

— Странное дело, — говорил себе Салим, идя по дороге. — Где же отыскать мне такую девушку?

Озадаченный, он вернулся во дворец, позвал Махада и сказал ему:

— По твоему совету я показал эту книгу мудрецам. Они не смогли прочесть написанное, но сказали, что это может сделать только девушка.

— Но, султан, в нашем государстве нет ни одной девушки, которая бы умела читать.

— Мудрый Махад, мне известно об этом так же, как и тебе. Ума не приложу, что нам теперь делать.

Голос его был грустным. Он сел на подушки и уставился в пол, задумавшись, как же быть.

Махад ходил взад-вперёд, раздумывая над тем, как помочь своему господину. Вдруг в голову ему пришла интересная мысль, и он поспешил поделиться ею с султаном:

— О мой господин, не время горевать! Послушай, как мы поступим. Если уж мудрецы сказали, что прочесть текст способна только девушка, то, возможно, по воле судьбы в нашем государстве появилась та, которая изучила письменность. Вели завтра же всем девушкам государства явиться во дворец, мы будем показывать им эту книгу и, может быть, так узнаем ту, которая нам нужна.

Слова визиря обрадовали Салима, и он ответил:

— Махад, в который раз ты даруешь мне надежду, и я благодарен Всевышнему, что именно такой человек, как ты, находится рядом со мной. Совет твой мудрый, поэтому так мы и поступим.

Махад возрадовался, что султан принял его предложение, поклонился и ушёл.

Наступил новый день. Подданные султана разнесли по городу приказ, в котором говорилось, чтобы все девушки явились ко дворцу для важного дела. Когда все, какие были, они собрались в назначенное время у ворот дворца султана, Махад объявил, чтобы каждая по очереди подходила к султану и пробовала прочитать книгу, которая лежала на специально подготовленном столике. Подошла первая девушка, поприветствовала султана. Он возвратил ей приветствие, и она принялась рассматривать книгу. Пролистав несколько страниц, она сказала:

— О великий султан, я не понимаю ни единой буквы.

Тогда Салим поблагодарил её за визит и велел позвать другую.

И подошла к нему вторая девушка, поприветствовала его и начала листать книгу. Но как и первая, она ничего не поняла. Салим поблагодарил её, и она удалилась.

Тогда Салим велел позвать следующую. Но и та не смогла разобраться в написанном. Так султан приглашал девушку за девушкой и показывал им книгу, пока день не сменился вечером, но ни одна так и не поняла, что там написано. Когда последняя девушка вышла из дворца, утомлённый Салим велел придворным разойтись и остался с Махадом.

— Ничего не понимаю, — сказал он в недоумении, — ни одна из приглашённых девушек не смогла понять текст. Ведь не могли же мудрецы мне солгать!

— Разумеется, о султан! — ответил Махад. — Они всегда говорят только правду. Сколько раз они предсказывали победу в сражениях твоему отцу, и это всегда сбывалось.

— Ты прав, о мой верный визирь. Но что же нам теперь делать, где искать нужную девушку?

Махад немного подумал и затем молвил:

— О мой господин! Целый день мы принимали девушек и очень устали. Ложись отдыхать, а я сегодня ночью не усну, размышляя о нашей загадке. Когда настанет утро, то уверяю тебя, я приду к тебе с найденным решением.

— Правильные речи говоришь ты, Махад. Ступай. Утром я буду ждать тебя. Надеюсь, ты принесёшь мне ответ.

И озадаченный думами Махад пошёл в свою опочивальню. Он прилёг на кровать, но не сомкнул глаз до самого утра. Когда выглянули первые лучи солнца, он встал и отправился к султану. Он поприветствовал его и сказал:

— Мой господин, всю ночь думал я о нашем деле. Выслушай же то, что я тебе предложу. Поскольку в нашем государстве не оказалось нужной нам девушки, то следует отправиться в путешествие, как в своё время это делал Муфар. Может, судьба будет к нам благосклонна и мы найдём ту, которую ищем, в других землях?

— Твои слова, Махад, — бальзам для моей души! Прикажи приготовить корабль, отправляемся завтра на рассвете, и да сопутствует нам удача.

— Как пожелаешь, мой господин, — ответил Махад.

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 173; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!