Глава IX. Общие знакономерности развития отношения к природе 19 страница

Целый ряд восточных методик личностного совершенство­вания предусматривает снижение чувства собственной субъектности, растворение своего Я. Достаточно вспомнить один из основополагающих принципов восточных единоборств: забыть свое Я, слиться с соперни­ком, стать с ним элементами одной системы. С другой стороны, все живые существа представляются равноценными элементами Вселенной, достойными уважения и восхищения, иными словами, с точки зрения субъект-объектной парадигмы, они, безусловно, считаются субъектами.

Таким образом, можно констатировать, что для восточного мировосп­риятия свойственен «встречный процесс»: с одной стороны, «понижение» собственной субъектности личности, а с другой — «повышение» субъект­ности других живых существ (рис. 25а).

В то же время, попытка использования методик понижения собствен­ной субъектности, и приближения этим путем ее уровня к уровню мира природы, противоречила бы основополагающим канонам­ западного мировосп­риятия, вызывала бы неосознанный психоло­гичес­кий протест, блокировку и, естественно, была бы малоэффективным средством коррекции западного экологического сознания. Следовательно, для западного человека, в прин­ципе, остается только одно направление динамического сближения уровней воспринима­емой субъектности личности и мира природы — повышение субъ­ект­ности последнего, т.е. педагогически организованная субъектификация природных объектов (рис. 25 б).

В-третьих, еще одно важное отличие в отношении к миру природы на Западе и Востоке заключается в иерархической диспозиции «Человек — ­Природа». Если для Востока эта диспозиция может быть обозначена как «ученик — УЧИТЕЛЬ», то для Запада — «ГОСПОДИН — слуга».

Восточный человек стремится учиться у Природы, подниматься до вершин ее совершенства; его психологическая активность по отношению к миру природы может быть обозначена вектором «» («снизу вверх»).

Человек же, воспитанный в западных традициях, склонен рассматри­вать природу как покоренного противника, которого следует с выгодой для себя использовать. Мир природы — это, прежде всего, «природные бо­гатства на службе человека». Для Запада характерно прагматическое восприятие природы, позиция «сверху вниз» — «».

Следовательно, если для Востока природа представляет, прежде все­го, духовную ценность, то для Запада — материально-прагматическую.

Основой западного экологического сознания, по выражению А.Д.Урсула, является «пусть цивилизованный, но все же примитивный антропоцентризм», делающий людей слепыми и глухими по отношению к «интересам» мира природы, «с которыми не считался человек, исповедующий ценности якобы гуманной западной цивилизации. В принципе человечество не может полностью избавиться от антропоцентризма, следуя восточному мировоззрению, полностью растворить себя в природе...» (1996, с. 13).

Таким образом, для отношения человека к миру природы, основанного на восточных культурных традициях, характерны следующие особенности:

1) Глубокая психологическая включенность человека в мир природы.

2)Отсутствие в образе мира дихотомического разделения на «чело­веческое — субъектное» и «природное — объектное», за счет чего обеспечива­ется чувство своего единства с миром природы.

3) Отношение к природе прежде всего как к духовной ценности, стремление человека подняться до уровня природной гармонии. Взаимо­действие с миром природы носит, в основном,непрагматический характер.

     

6.5. Культурно-исторические тенденции развития общественного экологического сознания

Итак, проведенный краткий анализ основных этапов культурно-исто­рического развития отношения человека к миру природы позволяет, на наш взгляд, обозначить определенные тенденции этого развития.

Представляется, что самое общее описание различных типов отноше­ния человека к миру природы может быть произведено с помощью выделен­ных ранее трех шкал:

1) «Включенность — противопоставленность». Позволяет охаракте­ризовать степень психологической включенности человека в окружающий мир природы.

2) «Объектное восприятие природы — субъектное восприятие приро­ды». Позволяет отразить такую особенность отношения как стремление к одностороннему воздействию человека на природу-объект или к взаимо­действию с природой-субъектом. Во втором случае на мир природы расп­ространяется действие этических норм. (Равноправное взаимодействие происходит и в случае неразделенности субъекта и объекта, которая свойственна архаическому и «восточному» сознанию.) Другими словами, речь идет о представлении об особом статусе человека в мире или, нап­ротив, о равноправии в отношениях человека с другими существами.

3) «Прагматический характер взаимодействия с природой — непраг­матический характер взаимодействия с природой». Позволяет охарактери­зовать представление о природе как материальной ценности — источнике ресурсов или как о духовной ценности — источнике гармонии и совершенс­тва.

Таким образом — с неизбежной в подобных случаях долей условности! — могут быть представлены основные этапы развития отношения человека к миру природы и обозначены исторические тенденции этого процесса (рис. 26). Можно выделить две разнонаправленные тенденции: антропоцентричес­кую и экоцентрическую.

 

Рис. 26. Антропоцентрическая и экоцентрическая тенденции развития об­щественного экологического сознания.

 

Антропоцентрическая тенденция описывается такими «узловыми точка­ми», как архаическое сознание — античное сознание — христианство — ­картезианство.

Архаическое сознание характеризуется высокой психологической включенностью человека в мир природы, субъект-объектной неразделен­ностью с ней при доминировании прагматического взаимодействия. (При этом природа, в определенной мере, воспринимается и как духовная цен­ность.)

В эпоху античности продолжает усиливаться возникшая на поздних этапах архаики психологическая противопоставленность человека осталь­ному миру природы при нарастании доминирования прагматического взаимо­действия с ней. В какой-то степени природа в античности наделяется че­ловеком также субъектными характеристиками: за живыми существами приз­нается «право иметь душу», хотя и менее «качественную», чем человечес­кая.

Далее христианство, а затем и картезианство закрепляют противо­поставленность человека и природы (первое — в сфере чувств, Веры, Ду­ши, а второе — в сфере мышления, Знания, Духа). Отношение к природе полностью переводится в прагматическую плоскость — природа зачисляется в разряд материальных ценностей. Живые существа окончательно лишаются “души”, превращаясь в объект воздействия человека, который воспринимает себя стоящим неизмеримо выше.

Однако, такое антропоцентрическое сознание становится психологи­ческой предпосылкой глобального экологического кризиса, заводит цивилизацию в ту­пик.

Альтернативная экоцентрическая тенденция описывается такими «уз­ловыми точками», как «инвайронментальный консервационизм — учение о ноосфере, экологизм — универсальная этика, био­центризм».

Бесперспективность пути, по которому развивалось западное эколо­гическое сознание, требовала некоего философско-мировоззренческого пе­реосмысления стратегий взаимодействия человека с природой, что и обус­ловило появление нового образа мышления, характерного, например, для консервационизма.

Консервационизм не привел к качественным изменениям, но принципи­ально изменил вектор развития экологического сознания. Прагматизм сменяется «дальним прагматизмом», утверждается необходимость консерва­ции природных ресурсов для будущих поколений.

Существенный шаг был сделан в учении о ноосфере и таком направлении американского инвайронментализма, как экологизм.

Радикальным отличием ноосферного учения стало представление о необхо­димости включенности человека в мир природы, о «всеединстве». Природа уже мыслится не только как материальная, но и как духовная ценность, однако, восприятие ее продолжает носить объектный характер.

Дальнейшее развитие эти идеи нашли в различных ветвях биоцентриз­ма: экологической этике, «этике природы», «универсальной этике» и т.д. Наряду с включенностью человека в мир природы, в них продолжает усили­ваться непрагматический характер восприятия природы, отношения к ней как к духовной ценности. Новым принципиальным шагом развития экоцент­рического сознания стало провозглашение природных объектов и природы в целом равноправными субъектами, перенос на них сферы действия этичес­ких норм.

Эти тенденции в развитии экоцентрического сознания продолжаются и в настоящее время.

Итак, если западное экологическое сознание прошло ряд последова­тельных исторических этапов, соответствующих трансформаций, то восточ­ные религиозно-философские системы избежали этого “окольного пути”. Они сохранили, в целом, характеристики архаического экологического сознания, значительно усилив при этом восприятие природы как духовной ценности. Сознание человека, следующего восточным философским канонам, в высшей мере экоцентрично. Неслучайно, ряд исследователей прямо на­зывает восточные культуры «природными» (К.Юнг, В.Р.Арсеньев и др.).

Данный анализ развития экологического сознания в процессе социо­генеза ни в коей мере не отражает его периодизацию: «узловые точки», описывающие антропоцентрическую и экоцентрическую тенденции, выстраи­ваются не во временной, а в качественно-психологической последователь­ности. Иными словами, следующая в качественном отношении ступень не обязательно следует за предыдущей по времени, а может сосуществовать с ней и даже возникнуть хронологически раньше ее.

Кроме того, если антропоцентрическая тенденция отражает этапы развития действительно массового экологического сознания, то экоцент­рическая — скорее этапы развития философских и конкретно-научных кон­цепций некоторых мыслителей и соответствующих общественных движений. Как подчеркивается Ю.В.Олейниковым: «...чтобы существенно повлиять на мировоззрение широких масс, новые научные достижения должны обрести зримое, практически значимое для их жизнедеятельности воплощение... Объективной причиной отсутствия мировоззрения, адекватного эпохе постиндустриального общества, является тот факт, что последнее еще нигде не реализовано в полной мере. Оно находится в стадии становления, в состоянии перехода от индустриального общества к постиндустриальному. Фрагменты нового мировоззрения никак не укладываются в единую универсальную картину мира» (1997, с. 27—28).

Анализируя стратегию перехода цивилизации к постиндустриальному информационно-экологическому обществу, С.Н.Глазачев (1996) констатирует: «Ныне становится понятной ограниченность антропоцентризма — стремление измерить природу критериями человеческих потребностей: что хорошо обществу — хорошо биосфере. Проективный подход к биосфере и попытка “поправить” природу техникой оказались ошибочными. Не оправдал себя и крайний биоцентризм — алармистские призывы “назад к природе” неконструктивны.

Разумно “вписаться” в биосферные циклы, обеспечить коэволюцию — гармоничное развитие общества и биосферы, содействовать превращению биосферы в ноосферу — смысл современного эволюционизма.

Итак, “человек в биосфере”. По А.Швейцеру, “Я есть жизнь, желающая жить среди жизни”. Такой подход позволяет конкретизировать цели общества, обеспечить неразрушающее, неистощаемое устойчивое развитие как альтернативу безудержному экономическому и техническому росту» (с. 3—4).

Таким образом, рассматривая процесс онтогенетического развития субъективного отношения к природе, которому будет посвящена следующая часть нашей книги, необходимо иметь в виду, что он протекает в контексте антропоцентрического массового экологического сознания. В то же время, стратегическим ориентиром экологического образования и психолого-педагогической коррекции экологического сознания выступает экоцентрическое экологическое сознание, наиболее эффективным мировоззренческим направлением которого, очевидно, следует считать «инвайронментальный экологизм». Психолого-педагогическим ориентиром в деятельности по охране природы может стать «этико-эстетический подход».

 

 

Часть IV

РАЗВИТИЕ ОТНОШЕНИЯ К ПРИРОДЕ В ПРОЦЕССЕ ОНТОГЕНЕЗА

Да, счастливы еще дети, что природа

не вдруг теряет над ними свои права.

Н.А.Добролюбов

«О значении авторитета в воспитании»

Глава VII. Отношение к природе  в дошкольном и младшем школьном возрасте

 

7.1. Отношение к природе в дошкольном возрасте

Особенности мышления

Л.Н.Толстой в своих биографических записках отмечает: «Природа до пяти лет не существует для меня. Все, что я помню, все происходит в постельке, в горнице. Ни травы, ни листьев, ни неба, ни солнца не су­ществует для меня. Не может быть, чтобы не давали мне играть цветами, листьями, чтобы я не видал травы, чтоб не защищали меня от солнца, но лет до пяти, до шести нет ни одного воспоминания из того, что мы назы­ваем природой».

Действительно, мир природы как специфический объект отношения не может быть дифференцирован на ранних стадиях онтогенеза: «в младенчестве ребенок отождествляет себя с миром: “я — мир”» (Зверев, 1997, с. 30). Субъективное отношение к природе начинает развиваться у ребенка только на основе соответствующего жизненного опыта, который появляется у него в дош­кольном возрасте. Это, во-первых, опыт его непосредственных контактов с животными и растениями и, во-вторых, опыт общения со взрослыми, в процессе которого ребенок познает определенные сведения о мире при­роды и свойственные взрослым экологические установки.

Однако, когда отношение ребенка к природе становится отдельной категорией, то оно оказывается высоко доминантным. Н.Ката­мадзе (1996) наблюдала поведение более 500 дошкольников 5—7 лет­ в ряде экспериментальных ситуаций, в которых де­тям приходилось делать выбор между «людьми», «животными» и «предмета­ми». Было установлено, что в 50—60% случаев избирательная активность дошкольников направлялась на животных и лишь в 20—30% — на людей и неодушевленные предметы. Исследовательница констатирует, что старший дошкольный возраст характеризуется особой ориентацией ребенка на мир природы.

«Природа предлагает бесчисленные различия и возможности для развития языка, особенно маленьких детей. Разнообразие в мире природы обеспечивает растущего ребенка устойчивым потоком объектов для изучения и практикования задач расположения, сортировки и наименования всего, что является фундаментальным в разработке навыков языка. Эта функция может быть отражена в том открытии, что более чем 90 процентов знаков в детском дошкольном языке и книжках, обучающих считать, представляют животных и объекты природы (выделено нами, — В.Я.). Одна жирафа, два медведя, три слона, по-видимому, представляют собой более эффективный набор для обучения, чем один мяч, две коробки, три стула» (Келлерт, 1997, с. 15—16).

Интересный эмпирический материал получен Д.Ф.Петяевой (1991), изучавшей представления о живой природе у дошкольников в контексте разработки проблемы становления основ детского мировоззрения. При этом понятие «мировоззрение» трактуется ею как «культурное отношение ребен­ка к внешнему миру» (согласно Л.С.Выготскому) и как «субъективный об­раз наиболее общих основных закономерностей внутреннего и внешнего ми­ра в их взаимосвязи» (согласно М.И.Лисиной), то есть в значении, близ­ком понятию «субъективное отношение».

Степень развития представлений описывается Д.Ф.Петяевой через их «формально-динамические свойства», такие как «полнота» — количество признаков (ср. с параметром широты субъективно­го отношения), «устойчивость» — неизменность в разных условиях, «осоз­нанность» — мера вербализации составных частей признаков, «цельность» — связанность и непротиворечивость отдельных компонентов (ср. с пара­метром когерентности). В частности, установлено, что полнота представ­лений развивается в основном на основе опыта непосредственных контак­тов ребенка с природными объектами, а устойчивость, осознанность и цельность — на основе общения со взрослыми.

В работе Д.Ф.Петяевой показано, что «в процессе становления основ мировоззрения у дошкольников представление о живой природе является одним из узловых пунктов складывающегося у ребенка образа мира... Будучи результатом практики ребенка, первичный образ мира, формируясь в ней, является ее регулятором» (с. 8—9).

На основе полученных данных выделяется ряд признаков, оперируя которыми дети относят те или иные объекты к категории живого. Так, практически все дошкольники, независимо от возраста, ориентируются на признак движения. Однако, если дети 3—5 лет относят к живому все, что движется, в том числе и механические игрушки, то старшие дошкольники считают живым только то, что движется самостоятельно, т.е. субъек­ты действия (в том числе, например, море). «У старших дошкольников “движение” всегда выступает в сопряжении с признаком субъектности жи­вого. И последнее как бы становится определяющим качеством живой при­роды для них» (с. 12).

Представляется, что субъектность, которой ре­бенок наделяет все живое, связана также с такой специфической чертой детского сознания, как анимизм (Пиаже, 1932), обусловливающий антро­поморфический характер восприятия мира природы, размытости границ между «человеческим» и «нечеловеческим».

Например, Д.Ф.Петяевой было установлено, что в целом от 30 до 40% детей дошкольного возраста допускают возможность хождения телевизора в гости к своему «товарищу» и столько же колеблются между положительным и отрицательным ответом. К концу этого периода таких остается только 10%, что свидетельствует о постепенном разрушении антропоморфизма, которое завершается на следующем этапе, в младшем школьном возрасте.

Однако, как было отмечено С.Д.Дерябо, анимистическое отношение дошкольника к природным объектам как к субъектам не означает, что они для него равны в своей самоценности.

Г.П.Шиленок приводятся следующие эпизоды:

­— Почему у вас в аквариуме нет рыбок?

— Сдохли, — отвечает без тени эмоций пятилетний дошкольник.

— Зачем ты ломаешь кусты?

— А их здесь много!

Таким образом, свойственный дошкольнику антропоморфический способ осмысления мира приводит к формированию у него субъектного характера модальности отношения к природе, в основе которого лежит «субъектная установка», возникающая в результате отнесения дошкольником всего природного к сфере «человеческого», но не к сфере равного в своей самоценности (Дерябо, Ясвин, 1996).

Вторая характерная черта мышления дошкольника — артификализм (или артифисиализм, Пиаже, 1994), т.е. представление о том, что все объекты и явления окружающего мира изготовлены самими людьми для своих собственных целей.

Артификализмом объясняются специфические просьбы детей: «Когда маленькому Алику пришлось увидеть проехавший автомобиль, очень понравившийся ему, он настойчиво начал просить: “Мама, еще!” Так же точно реагировала Марина на пролетевшую ворону: она была искренне уверена, что мама может заставить ворону пролететь еще раз» (Выготский, Лурия, 1993, с. 143).

Артификализм, свойственный мышлению ребенка, обусловливает прагматический характер отношения к природе: «А что мне это может дать?». «Озеро существует для того, чтобы я мог в нем купаться», «Дождь идет для того, чтобы я мог ходить по лужам» и т.д. Яркой иллюстрацией типичного детского прагматизма могут быть рассуждения Винни-пуха: «Зачем растет дерево? Чтобы в нем было дупло. А зачем дупло? Чтобы в нем жили пчелы. А зачем в нем жить пчелам? Чтобы делали мед. А зачем делать мед? Чтобы я его ел!»

---

Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 265; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!