Глава I. Взгляды Лютера на образование
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ КОЗЬМЫ МИНИНА»
Факультет: гуманитарных наук
Кафедра всеобщей истории, классических дисциплин и права
Направление подготовки (специальность): учитель истории
Д И П Л О М Н А Я Р А Б О Т А
на тему: "Лютеранская реформация как социокультурный феномен"
СТУДЕНТ(КА) ___________________ Куприй И.В.
(личная подпись ) (инициалы, фамилия)
РУКОВОДИТЕЛЬ_____________________ доктор исторических наук Софронова Л.В.
(личная подпись ) (ученая степень, звание, инициалы, фамилия)
Допустить к защите
ЗАВЕДУЮЩИЙ КАФЕДРОЙ ________________ к. и. н., доцент, А. В. Хазина
(личная подпись) (ученая степень, звание, инициалы, фамилия)
“___” ____________________ 20___ г.
Нижний Новгород
2015 г.
Оглавление
Введение………………………………………………………………………....3-10
Основная часть:
Глава I. Взгляды Лютера на образование…………………………………….11-20
1. Учреждение и сбережение школ……………………………………………11-13
2. Предназначение образования……………………………………………….13-14
3. Школьное образование………………………………………………………15-17
4. Университеты…………………………………………………………………17-20
|
|
|
Глава II. Творчество Мартина Лютера…………………………………………21-35
1. Языковое творчество…………………………………………………………21-27
2. Музыка………………………………………………………………………...27-31
3. Застольные речи………………………………………………………………31-35
Заключение………………………………………………………………………36-37
Список литературы и источников…………………………………………………38
Введение
Актуальность темы исследования. В XVI в. произошел раскол Римско - католической церкви. Начался отход от католицизма большого количества верующих и появление новых христианских вероучений. Поиски новых мировоззренческих ориентиров начались под влиянием открытий, новых идей гуманистов. Идет формирование новых ветвей христианской религии и образование новых христианских церквей.
Долгое время церковь, даже имея всё возрастающее могущество, двигалась путем, неотвратимо ведущему к катастрофе. Невежество духовных лиц, его низкая нравственность, алчность, светский образ жизни, всё ее внутреннее состояние, порождало недовольство в странах, исповедующих католицизм.
Светская политика папства, его отход от духовного начала - всё это, без сомнения, послужило ключевой причиной произошедшего упадка. Преследуя в своей деятельности только земные, мирские интересы, заботясь только материальных ценностях, увеличении территорий церкви, папы, безусловно, должны были для этого участвовать и в политике. Для этого им необходимо было отступить от своего непосредственного духовного назначения и печься о деньгах, без которых невозможно было добиться каких-либо политических целей. Для осуществления своих стремлений они эксплуатировали христианское учение, толкуя иначе религиозные догматы, превращая большинство из них в приносящий материальную выгоду источник. В результате этого постепенно сложилась хитроумно устроенная финансовая система, которая охватила всю Западную Европу, особенно цинично выжимая все соки из политически слабой Германии.
|
|
|
Результаты этой системы более или менее известны. Продажа должностей повлекла за собой порчу высшей иерархии. Обязанные своим назначением не личным достоинствам, а большей или меньшей сумме, внесенной в папскую канцелярию, высшие духовные лица мало заботились о духовных нуждах паствы и преследовали свои личные мирские цели. С высшего духовенства деморализация вскоре перешла на низшее, и в особенности на монашество. Образование, которым в средние века отличалось духовенство, почти совершенно исчезло из этого сословия. Большая часть духовных лиц не имела никакого образовательного ценза, а если что и изучала, то лишь бесплодную схоластическую философию. Об Евангелии и Библии большинство имело более чем смутное понятие. Легко понять, какое влияние могло оказывать подобное духовенство на народ. Невежество, суеверие, формальное отношение к религии даже намеренно поддерживались духовенством, так как давали ему возможность эксплуатировать массу.
|
|
|
Подобный порядок вещей, естественно, должен был вызывать протест со стороны людей благомыслящих.
Вся литература XIV и XV веков, как ученая, так и народная, проникнута сознанием порчи церкви и необходимости реформы. В народных немецких сатирах XV и начала XVI веков, как “Reinecke-Fuchs”, “Eulenspiegel”, “Narrenschiff” Себастьяна Бранта , зло и едко осмеиваются нравы католического духовенства. Мало того, сама церковь, в лице своих лучших представителей, отцов Констанцского и Базельского соборов, открыто высказала мысль о необходимости преобразования во главе и членах. Таким образом, оппозиционное течение, замечаемое рядом с возрастающим могуществом римской церкви, никогда не прекращалось и при известных благоприятных обстоятельствах должно было проявиться с особенной силой. Вот это-то благоприятное для церковной революции положение вещей и наступило в Германии в начале XVI века.
|
|
|
Дело в том, что великое реформационное движение, которым открывается новая эра в истории Западной Европы, не было явлением исключительно религиозным или церковным. В этом движении выразилась реакция против всего средневекового порядка вещей и средневекового миросозерцания. Как мы уже заметили, средневековый католицизм в своем историческом развитии перестал быть только вероисповеданием; он сделался целой системой, налагавшей свои рамки на всю культуру и социальную организацию католических народов. Своим универсализмом и теократизмом он давил национальность и государство; его клерикализм создавал духовенству привилегированное положение в обществе, его догматизм замыкал мысль в самые тесные рамки. Понятно, что против него в конце концов должны были начать борьбу и национальное самосознание, и государственная власть, и светское общество, и усиливавшееся в последнее время образование. К началу XVI века идеи реформации назрели почти везде. Возрождение классического мира, замечательные открытия в области географии и астрономии будили мысль, усыпленную и подавленную церковным авторитетом, указывали ей новые пути. Книгопечатание давало возможность широкого распространения новых знаний, новых идей. Но практические выводы из этих идей были немыслимы из-за гнета церкви, не допускавшей никаких изменений в том, что было установлено ей из своекорыстных целей.
Самой масштабной и многогранной личностью, которую дала миру немецкая реформация, является ее зачинатель Мартин Лютер. Это первый представитель простонародья, который сделался выдающимся историческим деятелем, не выбиваясь в знать, и популярность которого уже при его жизни затмила славу светских и духовных властителей. Вся религиозно-политическая борьба первой половины XVI века выстраивается вокруг фигуры Лютера, обрастающей сподвижниками, преемниками, а также консервативными и радикальными противниками.
В реформационную эпоху значительно возросло число агитационной литературы, представленной церковными памфлетами, брошюрами, иллюстрациями, публиковавшейся в основном на саксонском канцелярском языке. Эта литература выражала антиримские и антипапские настроения реформаторов и быстро распространялась благодаря недавно изобретенному книгопечатанию.
Все эти закономерные явления способствовали созданию социальной базы для развития норм немецкого литературного языка и религиозного сознания. С создания нового языка начинается восхождение и развитие англосаксонской культуры, сознания и духовности. Но население во времена Реформации было почти повсеместно безграмотным, поэтому основными «каналами передачи информации» служили многочисленные карикатуры-иллюстрации и уже начавшая оформляться немецкая церковная песня, расцвет которой пришелся на время языкотворческой деятельности Лютера.
На развитие немецкого языка повлияли не только различные исторические, экономические и политические события, но и социальные институты общества. Особая роль в становлении немецкого письма принадлежит церкви. Церковь Германии была носителем официального письма и проводником складывающихся письменных традиций в узус. Колоссальное значение в этом процессе имели первые переводы Библии на немецкий язык, осуществленные Мартином Лютером и представлявшие собой начало нормализации немецкого языка.
Мартин Лютер является одним из величайших деятелей средних веков. Он повлиял на различные сферы жизни европейского общества, в том числе политическую и культурную. Он внёс огромный вклад в движение Реформации. Его разносторонняя деятельность получила самые разнообразные оценки: часть исследователей признает его историком, другие - теологом, педагогом, третьи - влиятельным деятелем в сфере политики и даже революционером, сыгравшим существенную роль в религиозном расколе, который произошел в католичестве и в результате которого выделилась новая ветвь христианской веры - протестантизм. Эпоха Реформации оказала существенное влияние на культуру того времени, внеся в него существенные перемены. По сути, в средневековом обществе произошла культурная революция, в том числе в сфере искусства, где произошел отказ от старых обрядов и форм, которые несли в себе идолопоклоннические символы. С этого времени слово Божье выступило на первое место по силе воздействия на верующих людей. Следует отметить, основой всей культуры той эпохи выступал религиозный язык. Лютер заключал в себе новый тип мышления, что делало его не просто исторической фигурой.
Характеристика источников.
В настоящем исследовании были использованы следующие крупные работы реформатора:
«К советникам всех городов земли немецкой». Это сочинение было издано в конце января или начале февраля 1524 г. Как и большинство других произведений реформатора, оно представляло собой страстный отклик воинствующего публициста на одну из актуальнейших проблем современной ему действительности. Изложенная в этом произведении концепция новой школы представляла собой составную часть лютеровской программы преобразования общества и его религиозной организации на евангелистических началах. И в этом отношении Лютер сделал заметный шаг вперед по сравнению с гуманистами, которые провозгласили прогрессивные педагогические идеи, создали отдельные очаги просвещения, но не смогли провести планомерную, широкомасштабную реформу образования, так как не связывали ее с необходимостью радикальных изменений в обществе и Церкви. Идеи, изложенные в обращении "К советникам всех городов земли немецкой...", были - благодаря усилиям сподвижников реформатора и, прежде всего, "Наставника Германии" Филиппа Меланхтона - блестяще воплощены в жизнь.
«К христианскому дворянству немецкой нации». Произведение это закончено Лютером в конце июня 1520 г. Опубликовано в августе. До конца 1520 г. оно выдержало 13 изданий. Небольшие отрывки из этого произведения были впервые переведены на русский язык Д. Н. Егоровым и опубликованы в 1906 г. В полном объеме произведение было переведено В. С. Рожициным. Это издание было опубликовано небольшим тиражом и уже давно стало библиографической редкостью. Выполненный для своего времени на высоком уровне перевод В. С. Рожицина сегодня местами звучит архаично; иногда переводчик механически воспроизводит "букву" оригинала; кое-где лютеровская мысль искажена. Кроме того, сочинение Лютера было издано без комментариев. Все это обусловило необходимость нового перевода.
«Проповедь о том, что детей нужно направлять в школы». Была опубликована Лютером в 1530 году. В это время он уже разошелся с гуманизмом, и его сочинение не содержало прежних похвал по адресу «свободных искусств», правоведения и истории. Но одновременно он, как никогда категорично, настаивал на непременном обучении всех немецких детей чтению и письму. Здесь реформатор вновь обратился к теме народного образования.
«Застольные речи». Это не публичные, заранее подготовленные выступления на какую-то определенную тему и даже не те спичи, которые произносились участниками вегетарианских застолий в репинских "Пенатах", а высказывания по самым разным темам, которые спонтанно возникали в ходе разговоров. Примечательно, что в собрании Антона Лаутербаха эти материалы озаглавлены следующим образом: "Беседы, размышления, наблюдения, утешения, суждения, изречения, ответы, шутки господина доктора Мартина Лютера, а [также его] благочестивые воспоминания, которые были услышаны за столом во время трапез и во время поездок и точно воспроизведены".
В отличие от бесед Гете с Эккерманом застольные речи Лютера произносились отнюдь не для того, чтобы их записывали и публиковали. Но в любом своем выступлении Лютер придерживался правила, которое он сформулировал в своих ранних лекциях о Псалмах: "Троякого ожидают от оратора: его речь должна учить, радовать и приводить в движение сердце". И поэтому, вполне естественно, некоторые из собеседников Лютера, стремясь сохранить в памяти те или иные его высказывания, стали записывать их.
Первым редактором "Застольных речей" был Антон Лаутербах, который упорядочил по отдельным темам не только свои записи, а и записи своих предшественников. При этом он многократно перерабатывал тексты. Следующим редактором рассматриваемых источников стал Иоганн Аурифабер (Гольдшмидт), который в 1545 - 1546 гг. был ближайшим помощником Лютера и почти неотлучно находился при нем. Иоганн Аурифабер собрал все доступные ему записи лютеровских застольных бесед, сгруппировал высказывания реформатора по 80 темам и перевел латиноязычные тексты на немецкий язык. Так же, как и его предшественник, он при редактировании, стремясь сделать воспроизводимые материалы более доступными для массового читателя, вносил в них собственные добавления. За это его не раз, вполне справедливо, критиковали исследователи Но не следует забывать о том, что Иоганн Аурифабер был страстным собирателем и издателем рукописного наследия Лютера. Начало этому было положено в 1546 г., когда Иоганн Аурифабер опубликовал последние четыре проповеди Лютера. Затем, вместе с Георгом Рѐрером (до его смерти в 1557 г.) и Иоганном Штольцем, он осуществлял Йенское издание сочинений реформатора в 12 томах (1555 – 1558 гг.). Но оно осталось незавершенным. Неутомимому Иоганну Аурифаберу удалось в качестве дополнения к нему опубликовать в 1564 – 1565 гг. в Эйслебене два тома немецкоязычных сочинений и проповедей Лютера 1516 - 1538 гг., а в 1565 г. – второй том его латиноязычных писем (до 1528 г.).
В 1566 г. он опубликовал сборник под названием: "Застольные речи и беседы доктора М. Лютера" /‖Tischreden und Colloquia Dr. M. Lutheri‖/. Этой публикации были предпосланы слова Христа, которые были адресованы Его ученикам после насыщения 5000 человек пятью хлебами и двумя рыбками: "Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало" (Ин. 6, 12)10. Эта публикация Иоганна Аурифабера пользовалась большой популярностью и выдержала более 20 изданий. На протяжении почти трех с половиной столетий читатели имели возможность знакомиться с "Застольными речами" Лютера лишь в редакции Иоганна Аурифабера.
Новая редакция "Застольных речей", предпринятая директором лейпцигского архива Эрнстом Крокером, была осуществлена лишь в 1912 - 1921 гг. для критического Веймарского собрания сочинений Лютера (издается с 1883 г., не закончено до настоящего времени). В шести внушительных томах (ин-фолио) этого издания было опубликовано 7075 "Застольных речей". При их классификации Эрнст Крокер, вполне обоснованно, отказался от тематического принципа, который лежал в основе издания Иоганна Аурифабера, и упорядочил материалы в соответствии с персоналиями и хронологией, т. е. с тем – кто и в какие годы записывал "Застольные речи", и с тем – кто собирал и редактировал их. Так, например, под номерами 1 – 656 значатся "Застольные речи", записанные Вейтом Дитрихом, под номерами 657 – 684 – Николаем Медлером и т. д. Всего в "Веймариане" числится 28 таких источников. Последними, под номерами 6508– 7075 в этом издании помещены "Застольные речи" из собрания Иоганна Аурифабера. Эрнст Крокер выделял три главных "семьи" записей "Застольных речей". Первая, старейшая из них, включает в себя записи, которые велись в 1529 - 1533 гг. Ко второй, "средней семье", Эрнст Крокер относил записи 1534 - 1539 гг. И, наконец, к третьей, "младшей семье", издатель отнес записи, которые велись в 1540 - 1546 гг.
В литературе не раз высказывалось мнение о необходимости осторожного, осмотрительного подхода к "Застольным речам" как к историческому источнику. И действительно, мы не должны забывать о том, что некоторые записи и собрания "Застольных речей", которые легли в основу их публикаций, не сохранились. Нужно также учитывать то, что застольные беседы велись на двух языках: немецком и латинском. Но в записи иногда немецкая речь передавалась на латыни, а латинская – на немецком. Далее, поскольку стенографии как упорядоченной системы скорописи во времена Лютера еще не было, записи застольных бесед не могли быть дословными. Кроме того, на воссоздании содержания обсуждавшихся за столом тем неизбежно сказывались особенности восприятия тех, кто их записывал. Кто-то отвлекался во время беседы, кому-то не совсем был понятен смысл тех или иных высказываний, иногда то, что одному казалось важным, другим не учитывалось. Конечно же, добиться абсолютной полноты и точности воспроизведения застольных речей не удавалось никому. Наконец, при редактировании заметок в текст часто вносились произвольные изменения и дополнения. Сам Лютер записи застольных бесед не читал и не редактировал. Но вместе с тем следует отметить, что записи застольных бесед вели не поверхностно рассуждающие обо всем на свете салонные шаркуны, а всесторонне образованные люди, которые либо были, либо после того, как они покинули дом Лютера, стали пасторами, суперинтендентами, университетскими преподавателями. Некоторые из них, особенно Георг Рѐрер, Вейт Дитрих и Каспар Круцигер, готовили сочинения, проповеди, лекции "позднего" Лютера к печати.
Уже упоминавшийся нами Конрад Кордатус утверждал, что застольные речи Лютера следует оценивать выше, чем пророчества оракула Аполлона. Конечно, в этом утверждении есть доля преувеличения. Но вместе с тем нам представляется несомненным то, что "Застольные речи" – поистине неисчерпаемый источник и для биографов Лютера, и для историков Реформации, и для исследователей повседневной жизни и менталитета немецкого общества XVI в. Многие внешние события жизни Лютера, его духовный мир, напряженную идейно-политическую борьбу сторонников и противников Реформации, наконец, весь строй жизни людей той эпохи невозможно представить во всей полноте без запечатленных в "Застольных речах" этюдов, фрагментов и штрихов.
Глава I. Взгляды Лютера на образование
Лютер шаг за шагом заботился о народном образовании и возрождении университетов, которые находились в последние смутные годы в плачевном состоянии. Таким образом, Эразм оказался прав: эпоха расцвета гуманизма в Германии подошла к концу. Кто-то переставал заниматься гуманистическими науками потому, что считал их слишком незначительными в сравнении с богословской наукой; другие считали, что, раз имеется Святое Писание на родном языке, нет необходимости изучения ими древних языков. Это происходило во многом из-за критики университетов со стороны Лютера. Он называл их “разбойничьими вертепами, вратами ада, синагогами дьявола” и другими подобными эпитетами. Но всё же, все его нападки относились лишь к университетам со схоластическим направлением и преследовали цель свержения “слепого язычника”, Аристотеля, и поспособствовать их преобразованию, а не уничтожению. Однако и здесь, как и в проповеди Лютера о значении добрых дел, настоящий смысл его слов большая часть людей не поняла. Университеты пустели из-за того, что родители забирали назад своих сыновей. Даже в Виттенберге количество студентов сильно сократилось, хотя он располагал блестящим составом профессоров. В не менее тяжелом состоянии оказались низшие школы. Часть из них закрылась вместе с монастырями, при которых они существовали; другие – в связи с прекращением пожертвований, благодаря которым они содержались. Одной из основных причин, убеждавших людей отдавать детей учиться, было стремление подготовить их к духовному званию. Но поскольку на духовенство производились регулярные нападки, возможность попасть в духовное звание перестала быть такой привлекательной, и нехватка достаточно подготовленных людей была настолько велика, что после визитации во многих приходах пришлось оставлять старых священников, только в том случае, если они знали “Отче наш” и Символ веры.[1]
Учреждение и сбережение школ
Лютер был разочарован в современном ему обществе. Все свои надежды он связывал с молодым поколением, которому религиозная истина должна была внушаться с самого раннего возраста. Сильно переживая из-за упадка образования, Лютер обращался к власти с призывом о необходимости открытия новых школ и восстановлению старых. В одном из своих трудов – «Воззвании к представителям городов», он обосновывает необходимость создания народной школы для всех слоев общества. Лютер считал, что создание школ является обязанностью христианской власти более важной, чем ведение войн или строительство крепостей. Также Лютер первым выссказался за обязательное обучение, которое должно быть бесплатным для детей неимущих слоев населения. Лютер также порекомендовал учредить народные библиотеки, для которых предлагает отбирать книги, в которых читатели имели бы возможность извлечь для себя полезные в жизни знания, а не ученые труды.
Под угрозой «гнева божьего» Лютер уговаривал князей выделить часть секуляризированных церковных богатств на создание народных школ. Также реформатор собирался применить самые жесткие «принудительные меры» в отношении родителей, которые не желали посылать детей в ученье. «Кто не хочет, чтобы его отпрыски учились, — писал доктор Мартинус, — того оставлять без причастия, детей его не крестить, отказывать ему во всяком вспомоществовании и даже изгонять из отечества!»
Лютер призывал людей из бедных сословий отдавать своих детей в школы. Он объяснял им важность образования и что оно не повредит будущему заработку. Если ребенок будет выращен для проповеднического служения, считал теолог, то он сможет получать такие же доходы, как и от ремесла, ведь "юристы, доктора, советники, писцы, проповедники были в свое время учениками, потом поднялись и стали господами, помогая князьям управлять землей и людьми". Особое значение придавал Лютер награде Господа во внеземной жизни за богоугодные дела.
Заслуги Лютера как возродителя школы безусловны, несмотря на то, что ему удалось претворить в жизнь лишь самую малую долю (своих обширных многочисленных проектов обязательного обучения юношества обоих полов и различных состояний. Заслуги Меланхтона, прозванного за свои заботы об образовании praeceptor Germania, в этом отношении заметнее. Однако Меланхтон больше всего заботился о подготовке ученых, главным образом теологов, в то время как Лютер стремился к учреждению национальной и общеобразовательной школы. В этой части один только перевод Библии имел огромную ценность: его заслугой является то, что немецкий язык получил право гражданства в школе; исчезла пропасть, отделявшая ранее школьную науку от жизни по причине верховенства в этой науке чужого мертвого языка. Между школой и народной мыслью создалась естественная связь, которую в последующем невозможно было порвать.[2]
Предназначение образования
Лютер прошел свой путь до степени доктора теологии и кафедры профессора Виттенбергского университета, хотя сам он был выходцем из крестьянской среды. Именно поэтому, хорошо осознавая значение образования, он прилагал все усилия чтобы распространить его в Германии. «Если наша молодежь останется без призрения и наши потомки станут татарами или дикими зверями, в этом будет наша вина и мы должны будем держать за это ответ» - утверждает он, обосновывая необходимость обучать детей. Здесь показательно, что Лютер смотрел на проблему в ее перспективе и проявлял заботу о будущем нации, а не только заботился о сегодняшнем дне. X. Шлусс по этому поводу утверждает, что Лютер, убеждая городские власти и и бюргерство вкладывать деньги в строительство и открытие школ рассматривает эти инвестиции именно как инвестиции в будущее. Таким образом, главная цель образования по мнению Лютера заключается в том, чтобы «воспитать для правления хороших, умелых работников» и тем самым способствовать прогрессу общества. Подобную заботу о потомках проявляет и Я.А. Коменский, обосновывая необходимость образования.
В этом взгляде на образование отчетливо просматривается лютеровское видение необходимости для каждого человека реализовать себя в жизни- в мирской профессии (призвании), тем самым реформатор показывает здесь явно практический, даже прагматический характер образования, связанный в первую очередь с решением определенных общественно-политических задач. Иначе говоря, конечная цель образования – построение полноценного общества, которое будет состоять из знающих людей, способных дать власти необходимую поддержку.
Этот взгляд на предназначение образования присущ Лютеру уже в первые годы Реформации, что, несомненно, связано с той поддержкой, которую ему давала светская власть, а также с растущей ролью последней в германском обществе. Позднее, в «Проповеди о том, что нужно посылать детей в школу» (1530 г.) Лютер продолжает развивать эту идею. Исходя из того, что власти «...должны иметь канцлеров, писцов, советников, юристов и ученых», он призывает родителей (прежде всего, бюргеров) отдавать детей в школу и воспитывать у ребенка желание к учебе: «Если у тебя есть ребенок, который годится к обучению, и ты можешь его заставить учиться, но не делаешь этого, а также не задумываешься о том, что станется с государством вместе с правом и миром, то ты выступаешь против светской власти, как турок, даже как сам дьявол. Ведь ты лишаешь тем государство, княжество, страну, город спасителя, защиты, краеугольного камня, помощника и избавителя. Из-за тебя император потеряет меч и корону, страна - защиту и мир, и по твоей вине (насколько это зависит от тебя) никто не сможет надежно охранять свое тело, жену, ребенка, двор, имущество. Более того, ты беспощадно приносишь их в жертву, отправляешь на бойню и даешь повод, чтобы все люди превратились в настоящих животных и в конце концов сожрали бы друг друга. Этого ты добьешься, особенно если сознательно, ради насыщения живота, удержишь своего ребенка от этого спасительного дела. Разве ты не нужный миру человек? Ты ежедневно пользуешься тем, что дает государство и мир в нем, но вместо благодарности ты толкаешь своего сына к скупости, а также усиленно стремишься к тому, чтобы не осталось никого, кто помог бы сохранить государство, спокойствие, мир, и к тому, чтобы все погибло, в то время как ты же сам имеешь и сохраняешь свое тело и жизнь, имущество и честь благодаря этой власти.»[3]
Такая трактовка целей образования и его возможных результатов кардинально отличалась от провозглашавшейся католической церковью. Важнейшим приоритетом монастырских и соборных школ был, как утверждает Т.Н. Таценко, подготовка служителей церкви. Лютер видит возможности и задачи обучения шире, потому что только благодаря ему государство может получить умелых и полезных работников.[4]
Школьное образование
Эпоха гуманизма изменила взгляды на женщин, связанные с признанием их человеческого достоинства. Заслуга Лютера в том, что он одним из первых в Европе выступил за обучение не только мальчиков, но и девочек и требовал создания в городах для них школ, в которых бы они по часу в день читали Евангелие на немецком языке или латыни.
«А у девочек, которые будут заниматься в школе один час в день, останется еще больше времени для того, чтобы заняться домашним хозяйством, поспать, потанцевать, поиграть. Недостает лишь одного — желания и намерения заняться детьми, помочь и посодействовать миру, подготовив для него настоящих людей. Дьяволу больше нравятся неотесанные чурбаны и лоботрясы, не приносящие людям и миру никакой пользы.»[5]
Лютер считал необходимым обучение девочек, чтобы в будущем они смогли правильно воспитывать своих детей, хорошо выполнять обязанности жены, матери и хозяйки. Понимая таким образом призвание женщины, видя в браке не христианское таинство, а исполнение гражданского и естественного закона, Лютер выступает против монашества, видя в нем препятствие исполнению гражданского долга, свободе личностного выбора и призвания. Своеобразным доказательством его взглядов можно считать и сам брак Лютера с Катариной фон Бора. Известно также, что Лютер, подобно деятелям эпохи Просвещения (примером может служить Вольтер), вел переписку со многими знатными дамами, среди которых - королева венгерская Мария, герцогиня Екатерина Саксонская, Елизавета Бранденбургская.
«Дети испытывают потребность в том, чтобы побегать, попрыгать, что-то смастерить. И было бы нехорошо запрещать им то, к чему они имеют склонность. Почему же не создать такие школы, где все это поощрялось бы? Сейчас, правда, по милости Божией, многое делается для того, чтобы учеба сочеталась с игрой и чтобы дети с интересом постигали языки или другие искусства и историю.»[6]
Необходимость преобразования дела обучения проистекала из кризиса школы, о котором Мартин Лютер мог судить исходя из собственного опыта. В школе г. Мансфельда, где его родители жили с 1484 по 1497 г., учителя обходились с учениками, "как тюремщики с ворами". Школа, по мнению Лютера, напоминала "ад и чистилище", в ней дети ничего не усваивали "из-за розг, дрожи, страха и воплей". В школах преподавали невежественные учителя и наставники и изучались бездарные книги, в университетах господствовала схоластика, "нигде не осталось ни одной порядочной школы, ни ученья, ни умения преподавать”.
Обвиняя школы и монастыри в том, что учащиеся в них забывали Евангелие и портили латинский и немецкий языки, утрачивали естественный разум и нравственность, Мартин Лютер выдвигал задачу создания христианских школ, в которых "ребенок не должен был учиться 20 или более лет только ради того, чтобы худо-бедно изучить испорченную латынь, что позволяло ему стать священником". По мысли Лютера, новой системе обучения должны были помочь светские власти, к которым он не раз обращался. Реформатор также считал, что на дело образования должны высвобождаться средства, которые идут на отпущение грехов, мессы, ночные богослужения, монастыри, духовные заведения, нищенствующих монахов, паломничества.
Обращаясь к бедным сословиям с призывом отдавать детей в школы, Лютер пытался убедить людей в ценности образования, которое не повредит их будущему заработку. Если ребенок будет выращен для проповеднического служения, считал теолог, то он сможет получать такие же доходы, как и от ремесла, ведь "юристы, доктора, советники, писцы, проповедники были в свое время учениками, потом поднялись и стали господами, помогая князьям управлять землей и людьми". Особое значение придавал Лютер награде Господа во внеземной жизни за богоугодные дела.[7]
Лютер предлагал создавать школы для способных детей: «Тех детей, которые проявят способности, позволяющие надеяться, что из них выйдут высокообразованные люди — учителя и учительницы, проповедники и другие духовные служители — следует учить больше и дольше или же создавать для них особые школы. Ведь пишут же, что именно так воспитывались святые мученицы Агнесса, Агата, Луция и подобные им. Для таких целей подойдут монастыри и духовные учреждения, но только преобразованные, освобожденные от дьявольских обетов и обычаев. Это — обязательное условие, иначе давшая обеты толпа захватит [дело образования и воспитания ] в свои руки, хотя большая часть монахов не способна к тому, чтобы обучать и наставлять. Ведь они не знают ничего, кроме забот о брюхе. И только этому они могут научить. Поэтому у нас должны быть наставники, способные донести до людей слово Божие, дать им Причастие и духовное утешение. Но где мы возьмем таких наставников, если [старые ] школы закрываются, а новые, христианские, — не создаются? И хотя [старые ] школы еще совсем не исчезли, они не могут подготовить никого, кроме пропащих, вредоносных грешников.»[8]
Университеты
Помимо всеобщих начальных школ реформатор предлагал создание "школ повышенного типа", а также перестройку работы университетов в духе протестантского учения. Причем в высшие школы полагал он, надо направлять не кого попало, а лишь самых способных, предварительно получивших хорошую подготовку в низших школах.
Университеты под влиянием Реформации приобрели духовную свободу, проявившуюся в признании за студентами самостоятельного определения своего ученого призвания, в уважении личности и знания, в расширении прав и свобод. Необходимость в преобразовании университетского обучения стала общей почвой для сближения гуманистов и лютеранских реформаторов. Гуманисты принимали живое участие в деле преобразования университетов на реформационный лад.[9]
Говоря о реформе университетов, Лютер считал разумным пересмотреть подбор учебных дисциплин и ввести, например, вместо схоластической философии и канонического права преподавание Писания. Он предлагал уделять значительное место древним языкам, но лишь как вспомогательному средству при изучении Писания. При этом Лютер рекомендовал также изучение юридических и других светских наук для подготовки государственных людей; особенно он уважал историю. В его программу входили и естественные науки, и даже музыка.
"В наше время, - писал Лютер, - по сочинениям Аристотеля логике, риторике, поэтике не обучают ни искусству речи, ни внесению проповедей; а лишь сводят все это к диспутам и словопрениям. Таким образом, теолог ставил во главу угла религиозное воспитание и практическое знание; схоластическая философия и церковное право, по его мнению, держат всех верующих в плену и обосновывают превосходство папы.
Отношение к Аристотелю как к символу схоластики отчетливо выражено и в известнейшем реформаторском сочинении Лютера «К христианскому дворянству германской нации...». Лютер пишет: «я советовал бы полностью изъять книги Аристотеля: Physicorum, Metaphysice, de Anima, Ethicorum, которые до сих пор считались лучшими, вместе со всеми другими, славословящими естественные вещи, хотя на основании их нельзя изучить ни естественные, ни духовные предметы.К тому же для усвоения взглядов Аристотеля, в которых до сих пор никто не смог [разобраться], попусту [растрачивались] труд, прилежание, средства, драгоценное время и понапрасну обременялись души. Я осмеливаюсь сказать, что [любой ] гончар имеет более глубокие знания о естественных вещах, чем можно почерпнуть из книг Аристотеля. Мое сердце скорбит, что проклятый, высокомерный, лукавый язычник своими лживыми словами совратил и одурачил столь многих истинных христиан. Так Бог изводит нас Аристотелем из-за наших грехов. И несмотря на то, что этот жалкий человек в своей лучшей книге «De anima» учит, что душа умирает вместе с телом, многие при помощи бесполезных рассуждений пытались его оправдать, как будто бы у нас нет Священного Писания, где нам исчерпывающим образом растолковываются все вещи, даже малейшего аромата которых не уловил Аристотель; но тем не менее мертвый язычник победил, - затмил и почти подавил книги живого Господа. И когда я размышляю об этом бедствии, то не могу утверждать ничего иного, как только то, что изучение [Аристотеля] ввел злой дух. Такова и книга «Ethicorum», зловреднейшая изо всех книг, резко противоречащая милости Божией и христианским добродетелям и, несмотря на это, считающаяся одной из лучших. О, подальше с такими книгами от всех христиан! Никто не может упрекнуть меня, что я много говорю об этом или отвергаю то, чего не знаю. Дорогой друг, я хорошо знаю то, о чем говорю; Аристотеля я знаю так же хорошо, как ты и тебе подобные; я и слушал о нем, и читал его с большим пониманием, чем святой Фома или Скотт. Похваляюсь этим безо [всякого] высокомерия, и если возникнет необходимость, вполне смогу доказать это. Меня не смущает то, что на протяжении многих столетий бесчисленное множество пытливых умов ломало голову над Аристотелем. Доводы такого рода, которые порой приводятся, никогда не действовали на меня, поскольку очевидно, что в течение многих столетий много заблуждений сохранялось в повседневной жизни и в университетах.»[10]
«Борьба против аристотелизма» - основной лозунг предлагаемой Лютером университетской реформы. В 1520-1522 годах она была на деле проведена в Виттенберге при активном участии доктора Мартинуса. Из университетского курса были исключены аристотелевская физика, психология и метафизика, поскольку из соответствующих сочинений Стагирита «ничего нельзя узнать о естественных вещах»: с ними правильнее знакомиться «в поле или в мастерской». Логика, риторика и поэтика (но без позднейших схоластических комментариев) сохранялись для тех, кто готовился к степени магистра. Изучение «Никомаховой этики» было низведено до факультатива. Вместо психологических и этических сочинений перипатетиков Лютер рекомендовал трактаты Цицерона. Он видел в нем мыслителя, который несравненно лучше Аристотеля понимает конкретно-содержательную сторону нравственности. Традиционная «школьная философия» ущемлялась в пользу новой, ренессансной филологии.
Трудно не согласиться с теми исследователями, которые утверждали, что антисхоластические мероприятия Лютера - Меланхтона носили максималистский характер. Перипатетическая физика, например, была отвергнута задолго до того, как естествознание сумело ее опровергнуть. Но несомненно, что общая направленность реформаторской «чистки» университета была той же, что и направленность новоевропейской научной критики. Виттенбергские преобразования были с энтузиазмом приняты немецкими и итальянскими гуманистами. До конца XVI века «город Лютера» сохранил за собой славу одного из самых передовых образовательных центров Европы.
Реформатор надеялся, что, отлучив схоластику от университета, он сделает его центром нестесненного изучения «свободных искусств», практически полезных наук и нового, экзегетического богословия. Однако уже к концу 20-х годов обнаружилось, что схоластика - это не просто аристотелевско-томистские темы и курсы. Она возрождается и продолжает расти даже там, где никто сознательно не высевал семян перипатетики. Поздние сочинения Лютера, в частности его обширное «Толкование Первой книги Моисея» (1534-1545), пронизаны горьким сознанием «неистребимости» схоластического стиля мышления.[11]
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 189; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!