СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ 9 страница
--------------------------------
<1> См.: Benkler Y. Sharing Nicely: On Shareable Goods and the Emergence of Sharing as a Modality of Economic Production // The Yale Law Journal. 2004. Vol. 114. P. 331.
Как специалиста в экономике права Бенклера особенно интересует производство, основанное на общественном достоянии и осуществляемое равными субъектами (commons-based peer production). Речь идет о таком сотрудничестве, когда участники делятся друг с другом не вещами, а собственным творческим усилием и старанием. Практика разработки свободных программ сыграла немаловажную роль в признании такого нетрадиционного способа производства. Поскольку среди свободных программ есть достаточно сложные и дорогостоящие, игнорировать особый способ их разработки оказалось невозможно. Так, больше половины внутренних почтовых сервисов в организациях в настоящий момент работает на свободном программном обеспечении. Организация переписки (ее сохранность, безопасность и проч.) является для коммерческих предприятий критичной, поэтому желание сэкономить средства вряд ли стоит рассматривать как основную причину использования свободных программ.
И хотя пример с компьютерными программами с открытым исходным кодом очень показателен, он не является единственным в своем роде. Бенклер приводит также пример с Slashdot - сайтом новостей в области технологий с четвертью миллиона участников. Участники знакомятся через Интернет с новостями, отбирают их, а затем помещают на сайт ссылки с собственным комментарием. Если комментарий плохой, то другие участники могут его удалить. Таким образом, мы получаем, хотя и вторичный, но достаточно ценный информационный продукт. Способ его создания основан на мотивации социального характера и равного участия, а не на централизованных командах и назначаемых ценах. Что в этом конкретном случае служит тем благом, которым люди делятся (shareable good)? Время, образование и усилия. Как все мы помним, продается рукопись, а не вдохновение. Каким же образом можно поддерживать творческие усилия со стороны такого большого количества людей? Никто не подстраивается под общее, напротив, общее в данном случае таково, что каждый находит в нем свою "нишу" - проекту нужны не конкретные усилия, а именно те, которые способен совершить данный индивид в соответствии со своими интересами и в удобное для себя время.
|
|
|
Приводя различные примеры, Бенклер признает, что описываемый им феномен и его экономические свойства нуждаются в серьезном изучении. Литература по социологии и антропологии дара может быть ценным подспорьем в дальнейших исследованиях, однако практика "взаимного предоставления" должна рассматриваться не как социальная практика, а как разновидность именно экономического производства.
|
|
|
Подводя итоги своему исследованию, Бенклер формулирует следующий вывод: "Крайне важно, чтобы мы осознали фундаментальное изменение в материальных условиях производства в сетевой информационной экономике. Мы сталкиваемся с управлением и организацией, которые заранее предполагают, что роль рыночного производства является, скорее, фиксированной, чем зависящей от технологий. В различных контекстах мы наблюдаем политический выбор и организационные усилия, которые связаны с обязательствами, соответствующими требованиям капитала в индустриальной экономике, и направлены на то, чтобы насильно втиснуть поведение в сетевой информационной экономике в социальные и рыночные образцы поведения, свойственные этому технологическому этапу и структуре капитала... Вместо этого мы должны научиться тому, как скорректировать наши ожидания, обязательства и в конечном итоге политические установки, чтобы привести их в соответствие с растущим значением социальных отношений в целом и в особенности взаимного предоставления как способа экономического производства" <1>.
--------------------------------
<1> Benkler Y. Op. cit. P. 358.
|
|
|
§ 3. Информационные технологии и право
Не существует никакой защиты от технологии,
за исключением самой технологии.
Когда вы создаете новую среду
на одной ступени развития технологии,
вы должны создать антисреду на следующей.
Маршалл Маклюэн <1>
--------------------------------
<1> McLuhan M. Address at Vision 65 // The American Scholar. Spring 1966. P. 202.
Введение
Культура определяет образ жизни и стиль мышления, господствующие в обществе, а технологии являются, в свою очередь, неотъемлемой частью культуры. Поэтому вполне логично, что технологические перевороты изменяют общество в целом, включая общественные отношения, которые являются предметом правового регулирования.
Право неотделимо от общесоциальных процессов и с необходимостью реагирует на происходящие изменения. Право не терпит пробелов в регулировании и сравнительно легко их заполняет. Существуют веками отработанные приемы, которые позволяют сосуществовать постоянно изменяющейся экономике и консервативному праву. В условиях недостаточного регулирования право обращается к регулированию по аналогии, к базовым принципам, из которых выводятся правила поведения для новой ситуации, к теории, которая в этом случае из чисто научной плоскости переводится в доктринальную и начинает применяться на практике. Перечисленные приемы, к сожалению, не всегда помогают восстановить баланс. Неспособность права подстроиться под новые экономические процессы не может поменять вектор экономического развития. У экономики есть свои "рецепты" против правовых сбоев: это регулирование снизу, саморегулирование или так называемое "мягкое право".
|
|
|
Проблемы, с которыми информационные технологии заставляют столкнуться право, побуждают юристов к поиску решений. В частности, право переводит на собственный язык новые социальные и экономические константы, которые начинают тем или иным образом определять жизнь общества, что в первую очередь относится к технологиям. Именно так появляются новые объекты правового регулирования (к примеру, "информация", "фонограмма", "линейно-кабельное сооружение", "база данных", "сайт", "доменное имя" и т.п.). Появление новых объектов и связанных с ними правоотношений в отсутствие специального регулирования зачастую сопровождается ситуацией, когда правовая система уже не способна предложить адекватные решения. Регулирование по аналогии становится неэффективным, поскольку используемые модели, даже в форме правовых фикций, подходят для ограниченной категории объектов и неспособны зафиксировать основные свойства и динамику новых объектов, а объясняющая сила правовой доктрины неизбежно ослабевает, поскольку даже изощренное толкование не может восполнить недостатки и пробелы неработающих или неэффективных правовых норм.
В первую очередь с пробелами в правовом регулировании, вызванными изменением экономической ситуации в связи с распространением новых технологий, сталкивается юридическая практика. Для судей дела, в которых предметом разбирательства являются информационные технологии, становятся настоящей головной болью. Даже для квалифицированных судей нередко затруднительно принять грамотное и справедливое решение, когда речь заходит о нюансах создания или распространения компьютерных программ, цепочки лиц, связанных с созданием и эксплуатацией сайта и т.д. и т.п.
С точки зрения социальной психологии поведение судей при рассмотрении подобных дел является вполне предсказуемым. Вместо того чтобы объективно оценивать новую для себя информацию, судьи выступают в роли когнитивных скупцов <1>: они предпочитают редуцировать ее к известной информации, привычным для себя правовым ситуациям. Иная стратегия может привести к неопределенности, затянуть процедуру, пошатнуть стандарты, замены которым еще не найдено <2>.
--------------------------------
<1> Когнитивный скупец (англ. cognitive miser) - понятие, впервые использованное американскими психологами Сьюзен Фиске и Шелли Тейлор в книге "Социальное познание" (1984) для обозначения широко распространенной стратегии поведения, основанной на сведении нового знания к уже имеющемуся. См.: Fiske S.T., Taylor S.E. Social cognition Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1984.
<2> Справедливости ради заметим, что, прибегая к понятию "когнитивного скупца", сама социальная психология явно "сэкономила" свой творческий потенциал. Более ста лет назад в 1876 году была опубликована книга Рихарда Авенариуса "Философия как мышление о мире сообразно принципу наименьшей меры сил". Универсальный принцип целесообразности, с точки зрения Р. Авенариуса, проявляется в теоретической деятельности как принцип наименьшей меры сил: с помощью ассоциации душа "сводит новое на старое, чуждое - на обычное, неизвестное - на известное, непонятное - на то, что уже понято и составляет наше умственное богатство". См.: Авенариус Р. Философия как мышление о мире сообразно принципу наименьшей меры сил. СПб., 1913. С. 12.
В своем докладе 1993 года "Наука и технология в принятии судебных решений" комиссия Карнеги по науке, технологии и управлению констатировала: "В настоящий момент параллельные дороги ученых и юристов обычно подчиняются законам евклидовой геометрии - они не пересекаются, хотя обе дисциплины нередко осмысливают одни и те же предметы. А когда их пути пересекаются, результатом чаще является непонимание, чем конструктивная коммуникация" <1>. Комиссия полагала, что помочь может более тесное общение между учеными, судьями и адвокатами, более широкое распространение информации о научных инновациях.
--------------------------------
<1> Science and Technology in Judicial Decision Making: Creating Opportunities and Meeting Challenges. A report of the Carnegie Commission of Science Technology and Government. Diane Publishing Company, 1993. P. 19.
По прошествии двадцати лет мы можем сказать, что ситуация начала меняться, но в целом проблема остается нерешенной. В США продолжаются дискуссии о некомпетентности окружных судов в вопросах патентного права и о юридическом формализме, которые нередко позволяют игнорировать техническую суть вопроса, требующую обращения к внеправовым источникам информации <1>. В России суды для включения информационных технологий в правовой контекст нередко используют неуместные метафоры и аналогии <2>.
--------------------------------
<1> См.: Lee P. Patent Law and the Two Cultures // Yale law journal. 2010. Vol. 120. P. 24 - 28.
<2> Сайт уподобляется орудию правонарушения, которое можно конфисковать, взлом компьютерной системы - незаконному проникновению в жилище, киберпространство - физическому пространству и т.д. Аналогии упрощают задачу, но чаще всего приводят к неадекватной оценке технологии и связанной с ней ситуации.
Причина, видимо, кроется в общекультурных процессах. Узкая специализация становится характерной чертой времени <1>. Мир техники усложняется, из вещественного, и уже потому очевидного, он все больше превращается в виртуальный мир "тонкой материи", который не "прочитывается" правом, не поддается буквальной интерпретации на языке, унаследованном от римского права.
--------------------------------
<1> Оценка различных проявлений современного искусства (таких как произведения "ready made" в стиле Марселя Дюшана или стихи, составленные исключительно из заимствованных строф) может быть не менее проблематичной для суда, чем поиск истины в споре по поводу виртуальных предметов компьютерных игр.
Одним из возможных правовых ответов на умножающиеся проблемы является перемещение бремени регулирования с жестких законодательных норм на гибкие стандарты и иные системы саморегулирования <1>.
--------------------------------
<1> См.: Mifsud Bonnici J.P. Self-Regulation In Cyberspace. The Hague: TMC Asser Press, 2008; Bambauer D.E. Rules, Standards, and Geeks // Brooklyn Journal of Corporate Finance & Commercial Law. 2011. Vol. 5. P. 49 - 62.
Выбор правил поведения, осуществленный самими экономическими агентами, не всегда оказывается оптимальным и, в свою очередь, связан с правовыми рисками, включая самые серьезные: несоблюдение фундаментальных прав пользователей, антиконкурентной направленности и др. Однако существуют и позитивные примеры, которые получают дальнейшее распространение и становятся своеобразными образцами, примерами успешной практики.
Постулаты действующей правовой системы обычно воспринимаются как незыблемые, и практика регулирования снизу, которая с ними расходится, отрицается. Вместе с тем обнаруживаются и иные тенденции. От тактики "опрашивания" действующей системы юристы все чаще обращаются к попытке осмысления экономических и социальных процессов на их собственной территории, за пределами правовой реальности. Так рождаются междисциплинарные исследования, в которых необходимо видеть не только попытку сохранить целостность науки в изменяющихся условиях, но и инструмент выхода определенной науки, в нашем случае права, из методологического кризиса. Первые успехи на этом пути становятся толчком для интенсификации исследований, апробации различных методов и моделей. В конечном итоге позитивный опыт регулирования снизу получает адекватное теоретическое обоснование, которое становится основой для формирования новой парадигмы правового мышления.
Информация как предмет научного познания и
"псевдопроблема" правовых дефиниций
Здание нашего несколько искусственно
созданного благополучия слишком легко может рухнуть,
как только в один прекрасный день окажется, что
при помощи всего лишь нескольких слов,
таких как "информация", "энтропия", "избыточность",
нельзя решить всех наших проблем.
Клод Шеннон <1>
--------------------------------
<1> Shannon C. Bandwagon // Shannon C. Collected Papers. N.J.A. Sloane et A.D. Wyner / Eds. IEEE Press, 1993. P. 462.
Понятие "информация" оказалось в центре как научных, так и общественно-политических дискуссий главным образом благодаря технологическому всплеску, результатом которого стала "компьютерная революция". Первые шаги в теории информации были сделаны еще в первой половине XX века: в 1928 году Р. Хартли впервые дал количественное определение информации, а в 1948 году вышла знаменитая книга К. Шеннона "Математическая теория связи", где информации дается уже статистическое определение <1>. В теории Шеннона понятие информации тесно связано с понятиями энтропии и связи. Информацией оказываются только те передаваемые сообщения, которые уменьшают неопределенность у получателя информации.
--------------------------------
<1> В качестве исторической справки отметим, что международное признание получила также теория информации, разработанная советским ученым А.Н. Колмогоровым. Более того, архивные исследования показали, что основные положения теории Шеннона были сформулированы Колмогоровым еще в 1938 году.
Дальнейшая теоретическая разработка теории информации велась в направлении расширения понятия информации, которое включало отныне семантический и прагматический аспекты.
Так, уже Н. Винер, также один из основоположников кибернетики и современной теории информации, понимает под информацией "обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспосабливания наших чувств" <1>. В определении информации для Винера первоочередным является момент активного обмена со средой, в результате чего достигается приращение знания. Таким образом, собственно информацией, по Винеру, является информация воздействия (или взаимодействия, что ближе к количественной концепции Хартли). Представленная в таком виде информация теряет свою автономность, свойство быть независимой от какого-либо субъекта (носителя). Иными словами, она уже не может рассматриваться как некое субстанциальное начало - нечто вроде платоновского "мира идей" или попперовского "третьего мира", - существующее помимо опыта.
--------------------------------
<1> Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958.
В приведенных определениях информации содержится указание и еще на одно неотъемлемое свойство информации - ее противостояние хаосу. Конструктивный, или творческий, потенциал информации в теории информации нашел выражение в понятии негэнтропии. "Негэнтропию, - как указывает Э.Х. Лийв, - часто ошибочно дефинируют как энтропию с отрицательным знаком. Это может вызывать большие недоразумения. Негэнтропия (ОНГ) действительно измеряется в тех же единицах, как энтропия (например, в битах). Направление ее действительно противоположное энтропии. Ее увеличение вызывает такое же уменьшение энтропии. Однако эти величины изменяются в системе по самостоятельным закономерностям и их абсолютные значения мало зависят друг от друга. Негэнтропия является мерой порядка, упорядоченности, внутренней структуры, связанной информации" <1>.
--------------------------------
<1> Лийв Э.Х. Инфодинамика. Обобщенная энтропия и негэнтропия. Таллин, 1998. С. 20.
Развитие электронно-вычислительной техники сопровождалось бурным ростом научного и общественного интереса к общефилософским и гуманитарным вопросам, связанным с использованием информационных технологий. Достаточно быстро стало очевидным, что информация как предмет научного исследования не может быть сведена к относительно краткому набору описаний и дефиниций. Одновременно расширилось и понятие информации: теперь информация характеризовала не только формальную структуру технологической обработки разнообразного содержания, но и всю совокупность коммуникативных явлений в области науки.
С точки зрения истории культуры и философии необходимо отметить довольно распространенную тенденцию, которая заключается в универсализации понятия информации вплоть до наделения его свойствами "универсальной субстанции" <1>. В конечном итоге сформировался целый ряд несовпадающих представлений философского плана о том, что же может составлять содержание понятия информация. Во-первых, нигилистическая теория отрицает существование некоей информации вообще. Информация воспринимается как условное обозначение чего-то, что не может быть воспринято органами чувств или зафиксировано научной аппаратурой. Во-вторых, концепция "инобытия" информации основана на предположении, что информация существует, но не в нашем физическом мире (где мы можем лишь наблюдать ее отдельные проявления). Такая концепция достаточно "логично" объясняет так называемые паранормальные явления человеческой психики, но идет вразрез с общепринятой научной картиной мира. В-третьих, допускается возможность существования "чистой" информации, без какой-либо специфической формы ее представления, что наиболее близко теологическому мировоззрению. В-четвертых, информация может быть рассмотрена как одно из "сущностных проявлений материи", которое в принципе может быть предметом научного исследования наряду с прочими материальными объектами. В-пятых, существует мнение о "первичности" информации по сравнению со "вторичной" материей, при этом фактически весь мир состоит из одной информации в различных ее проявлениях. В-шестых, субъективистское представление об информации допускает ее существование лишь как субъективную реальность, исключительно в представлении мыслящего субъекта. Перечень концепций можно продолжить или использовать иную классификацию. Суть дела от этого не меняется. Конечно, философия не устанавливает каких-либо преград или запретов на выдвижение самых смелых гипотез, она только требует обоснования, необходимого и достаточного, если пользоваться общепринятой терминологией. Общим недостатком попыток придать информации "философский смысл" является перенос на информацию признаков и качеств, приписываемых ранее материи, духовным процессам и т.п., т.е. тому или иному началу, принимаемому за точку отсчета при построении метафизических (по своему смыслу или претендующих быть таковыми) концепций. Другой стратегией является (к сожалению, некритическое) "тестирование" информации на предмет ее соответствия классическому философскому понятийному инструментарию, включающему в себя дихотомию субъекта и объекта, материи и духа, трансценденции и имманентности и т.п. Авторами подобных гипотез не учитывается тот факт, что философия не менее прочих феноменов человеческой культуры подвержена эволюции. Многовековая история философских понятий (как, впрочем, и понятийного аппарата других наук) никак не может являться доказательством их абсолютной, т.е. вневременной, истинности. По всей видимости, философии придется смириться с тем, что соответствовать требованиям эпохи нельзя только лишь при помощи механического перенесения теоретических достижений великих умов прошлого на явления современной культуры.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 174; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!