ПОЯВЛЕНИЕ В ЕВРОПЕ КОРОТКОГОЛОВОЙ РАСЫ
Общность между каменными орудиями всех частей света. Короткоголовая раса – питекантроп. Смешение ее с расой длинноголовой. Начало рабства. Экскурсии белого дилювиального человека в Азию и Африку.
Ч то же происходило в остальном мире в то время, когда в Европе формировался белый дилювиальный человек?
Мы уже говорили ранее, что Азия во время дилювиального периода не имела таких исключительных природных условий, как Европа. А потому не было и препятствий для эмиграции тамошнего петикантропа на время дилювиальных холодов в более южные широты, вплоть до экватора. Следовательно, он не испытывал тяжкой участи своего европейского собрата и потому не подвергся не только естественному отбору, но даже необходимости переменить растительную пищу на животную. Дилювиальный период прошел для него бесследно: он не выработал себе ни каменных орудий, ни более прямого лицевого угла, ни ума европейского человека, ни его членораздельной речи, словом, остался таким же, как был. Тоже самое относится и к африканскому питекантропу. Что касается северной Америки, то мы уже говорили, что туда питекантроп даже и проникнуть не мог вследствие существования Берингова пролива. А если бы и попал, то ничто не препятствовало ему при наступлении ледника удалиться через Панамский перешеек в Южную Америку.
Итак, теоретически рассуждая, нет никакой надежды откопать в почве других частей света что-либо подобное тем археологическим находкам, которые были сделаны в Европе. Очевидно, что европейский палеолитический век есть нечто оригинальное и единственное в своем роде. В доказательство можно бы было повторить вышеприведенные слова д-ра Вильсера, что кроме Европы единственная находка ископаемых человеческих костей была сделана в Бразилии да и то более нового происхождения. В таком же духе говорит и Ранке: «Если не считать некоторых, во всяком случае, скудных остатков, открытых в передней Азии и Индии, затем некоторых открытий в Америке, еще не вполне выясненных с научной стороны, то следы дилювиального человека вне Европы еще не доказаны».
|
|
|
Следы каменного века открыты в настоящее время повсюду или в виде каменных орудий, найденных европейскими путешественниками в употреблении у туземцев, или же в виде верований, сохранившихся от древних времен, в которых фигурируют каменные орудия. В одних местах им воздавалось религиозное почитание, в других с ними связывались различные суеверия. Одни верили, что «каменные орудия упали с неба», другие, что «ими пользовались прежние более крупные и сильные люди » и т.п. Археологи, сличая европейские каменные орудия с таковыми же из других частей света, находили или, что эти последние «сходны по форме и по материалу с европейскими», или, что «их главные формы повсюду поразительно одинаковы », или, наконец, что «каменные наконечники стрел, привезенные из самых отдаленных концов земли, почти тождественны между собою». Фон Котта замечает: «Каменные породы, употреблявшиеся на приготовление разных орудий и утвари, и те формы, которые были им придаваемы, обнаруживают в весьма различных между собою местностях и из различных эпох некоторое общее , за немногими несущественными местными изменениями, сходство , которое как бы указано было природою».
|
|
|
По словам Гелльвальда, «у всех народов (кроме европейских) высшее культурное развитие имеет в основе, по-видимому неолитическую стадию ».
Эти данные говорят: 1) что каменные орудия всего мира могли иметь один общий источник и 2) что везде, кроме Европы, они находились в отполированном виде. Следовательно, ничто не мешает нам предположить, что век палеолитический, т.е. век неполированных каменных орудий и, связанную с ним эпоху развития, пережил только европеец, а затем в веке неолитическом он же разнес свое изобретение по всему земному шару.
|
|
|
Мы видели раньше, что Де Мортилье считал обладателя неолитической культуры пришельцем в Европе, вытеснившим своего предшественника, человека палеолитического. По-видимому, этого ученого поразило одновременное совпадение трех, замеченных им фактов: 1) что во время гитауса древняя длинноголовая европейская раса почти исчезла, 2) что тогда же появилась новая раса, прежде невиданная в Европе, короткоголовая и 3) что вместе с тем явилась новая культура, неолитическая, мало похожая на древнюю. Эти странные совпадения дали повод и другим археологам согласиться с мнением Де Мортилье. Но из всего вышеприведенного вытекает, что человек мог выработаться только при исключительных условиях ледникового периода и только в Европе. А в таком случае кроме белого дилювиального длинноголового человека в неолитическом веке на всем земном шаре никаких других человеческих рас еще не существовало, а были только африканские и азиатские питекантропы. Следовательно, короткоголовые пришельцы, появившиеся в Европе в неолитическом веке, были никто иные, как питекантропы.
Существа эти, как видно из вышеизложенного, не могли ни завоевать белого человека, ни вытеснить его, как не могли бы это сделать с нами в настоящее время обезьяны. Но при таких условиях было бы невероятно, чтобы эти мирные плодоядные животные могли по своей воле передвинуться в Европу, страну относительно холодную, лишенную деревьев, и притом населенную белыми делювиальными людьми, этими охотниками-специалистами, которые не брезговали никакой животной пищей. Что заставило их двигаться в пасть самого ужасного хищника на всем земном шаре?
|
|
|
Дело оказывается очень простым, если принять в расчет нижеследующие факты, которые или не были известны де Мортилье, или не приняты были им во внимание: 1) длинноголовая раса исчезла в Европе не сразу, а долго еще жила в неолитическом веке и только постепенно видоизменилась, заменившись короткоголовой и то лишь в некоторых местностях. 2) во Франции, Бельгии и Италии строители дольменов были сначала длинноголовые, потом – среднеголовые и под конец исключительно короткоголовые. 3) длинноголовая раса была высокоросла с прямым лицевым углом в противоположность короткоголовой – низкорослой с менее объемистым черепом и с прогнатическим строением лица. Следовательно, длинноголовцы того времени почти настолько же были выше короткоголовцев, как современный европеец – выше обезьян.
Из этих фактов видно во-первых, что короткоголовая раса много ниже европейской в умственном отношении и, следовательно, ни в каком случае не могла ее завоевать, во-вторых, что длинноголовцы не ушли из Европы, а постепенно смешались с пришельцами образовав современную европейскую среднегодовую расу.
Отсюда положение дел представляется следующим образом:
Когда в конце ледникового периода льды начали отступать к северу, то пространство земли, удобной для жизни, расширилось, а вместе с тем должно было установиться сухопутное сообщение европейского материка с азиатским. Европейцы, как охотники, в погоне за дичью разошлись по всей Европе, а часть их могла доходить даже и до Азии. Так как в это время наши предки стали уже предусмотрительны, то нетрудно им было сообразить, что, живя только одной охотой, они неминуемо истощат запас своей дичи и затем принуждены будут голодать. Это заставило их приручать к себе животных, чтобы иметь постоянный запас мяса. А так как для скота в зимнее время нужно было иметь запас растительного корма, то приходилось собирать запасы злаковых растений, необходимой принадлежности степи, которой была покрыта тогдашняя Европа. Впоследствии это привело людей к мысли культивировать злаки и положить таким образом начало земледелию.
Если человек делал экскурсии в Азию, то там в числе животных ему должны были встретиться и короткоголовые азиатские питекантропы, которых наши предки конечно пытались приручить.
Ляпуж, рассматривая условия тех местностей Европы, где черепа короткоголовых попадаются в наибольших количествах в раскопках, а затем принимая в расчет, что таких находок было очень много, обратил внимание на ту безумную роскошь, с которой совершались похороны обладателей дольменов. Он пришел к заключению, что похороны эти устраивались только королям и начальникам и производились руками короткоголовых рабов, которые могли быть доставлены сюда издалека путем торговли. «Таким образом, – говорит он, – длинноголовые той эпохи осуществили идею Клеменса Руайе, предлагавшего приручить обезьян. Они имели элемент, которого недостает нам, – человека в состоянии животного».Тот факт, что первобытная длинноголовая раса постепенно исчезла в Европе и заменилась среднегодовой после того, как туда прибыла короткоголовая, указывает ясно, что приручение питекантропов закончилось смешением с ними и падением гениального неолитического длинноголовца, а следовательно мы, современные люди, являемся результатом этой помеси. Смешение, раз начавшееся в Европе, могло позже продолжаться в Азии и Африке европейскими колонистами, а отсюда понятно загадочное исчезновение с лица земли как белого дилювиального человека, так и целого класса животных питекантропов.
Вероятность такого события доказывается множеством фактов, которые будут изложены в последующих главах, теперь же приведем несколько таких доказательств, наиболее бросающихся в глаза:
1). Верхи и низы современного человечества даже и в настоящее время так далеки друг от друга по наружности, по характеру, по уму, как два очень близкие вида, один плотоядный, другой – растительноядный.
2). Факт непонятного исчезновения с лица земли питекантропов, на существование которых указывают как теоретические соображения, так и кости найденного в Европе и на Яве ископаемого питекантропа.
3). Предания многих народов о происхождении их от смеси человека с обезьянами или с другими животными (см. ниже).
4). Свидетельство Священного Писания о грехопадении первого человека, виновницей которого выставляется женщина.
И, наконец, 5) Рассмотрение существующего у человечества социального строя, основанного на неравенстве людей, чрезвычайно легко объясняющегося с точки зрения нашей теории.
Конечно, вопрос о том, при каких условиях совершилось смешение белого дилювиального человека с питекантропом очень труден для разрешения. Может быть причиной смешения был недостаток женщин, а может быть и что-нибудь другое. Но во всяком случае здесь не было ничего экстраординарного, а напротив, был только исполнен закон природы, общий для всего животного царства.
Как мы уже говорили выше, различные виды животных попадали в Европу перед ледниковыми периодами и подвергались там изменениям под влиянием борьбы за существование. Но мог ли хоть один из них переселиться туда целиком, до последнего экземпляра? Конечно нет, или только в виде очень редкого исключения, потому что никто его в Европу не загонял. Следовательно, при начале ледникового периода каждый или почти каждый вид делился на две части: одна попадала в Европу и подвергалась там усовершенствованию естественным отбором, а другая оставалась в Азии или Африке без изменения. Но теряли ли обе половины одного и того же вида стремление и способность к скрещиванию между собою когда они снова встречались по окончании ледникового периода? Я думаю, что нет, потому что подбор только в редких случаях мог резко изменять половую систему животных.
Следовательно, в условиях при которых совершалось усовершенствование каждого вида, уже лежал залог его будущего несовершенства. Он должен был рано или поздно скреститься с другой своей несовершенной половиной и при этом, во-первых, утратить часть своих полезных приобретений, а во-вторых, потрясти организм своих потомков процессом смешения. Позже мы увидим, что следы этого явления сохранились у большей части видов животного царства.
Свидетельствует ли это обстоятельство о беспорядке в природе, и об отсутствии в мире закона прогресса?
Нисколько. Это только один неизбежный шаг на том длинном пути, по которому природа неуклонно и неустанно ведет все живущее к усовершенствованию.
На самок питекантропа, сделавшихся женами белого человека, и на их детей этот последний вначале не мог конечно иначе смотреть как на одну из пород своих домашних животных, которых можно было, смотря по надобности, или съесть или приспособить к какой-нибудь работе или променять на что-нибудь соседям. Вот здесь-то и было положено основание рабству, которое нас теперь так возмущает. В самом начале оно не имело в себе ничего возмутительного и только впоследствии стало таковым, когда человечество сильнее перемешалось и различие между рабами и господами уменьшилось. Через несколько поколений белая раса пала, а бывшие рабы от примеси благородной крови постепенно сравнивались со своими господами. В конце концов выработалось современное человечество, как ублюдок древних видов. Вот где была причина изменения человека в худшую сторону. Вот почему емкость черепа современного человека стоит ниже емкости первобытного, неолитического.
Очень естественно, что среднегодовая раса, которая явилась результатом смешения, и в физическом и в умственном отношении была средней между расами первоначальными. «Там, – говорит Гелльвальд, – где высокостоящая раса скрещивается с низшей, возникает, правда, продукт, занимающий середину между обеими, но если низшая раса при этом выигрывает, облагораживается, то высшая теряет, понижает уровень развития. Природа – величайшая аристократка, всякий проступок против чистоты крови жестоко карается ею».
По-видимому, кроме сухопутных экспедиций, из которых привозились в Европу короткоголовые азиатские питекантропы, белые предпринимали и морские, в Африку. В пещерах Франции, относящихся к позднейшему (маделенскому) периоду неолитического века, было найдено несколько фигурок из слоновой кости, изображавших исключительно женщин с значительным развитием волосяного покрова по всему телу, длинными висячими грудями, объемистым отвислым животом и так называемой «стеатопигией» (чрезмерное развитие жира в ягодичной области).
Черты этих фигурок очень напоминают женщин бушменов, готтентотов, кафров и карликовых народов внутренней Африки.
По словам путешественников, все тело африканских карликовых народов покрыто прямыми, хотя и свалявшимися, волосами, живот большой и отвислый. Длинными и отвислыми грудями отличаются преимущественно женщины бушменов, готтентотов и кафров. Что касается «стеатопигии», то, повидимому, это чрезвычайно характерная черта африканских рас, отличающая их от остального человечества. Она замечается в самой сильной степени у женщин готтентотов, бушменов, намаков, кафров, боргосов, туземцев Сомали и пр. Кроме того, следы стеатопигии наблюдаются у народов Северной Африки и Южной Европы. Она есть в настоящее время у берберов, в отдаленную эпоху существовала в Египте, а в Южной Европе во времена Рима, как видно из рисунков, найденных в Помпее, считалась признаком женской красоты.
Пока еще нельзя определить с достовереностью, когда именно белые люди стали выселяться из Европы, но, по-видимому, главная масса их держалась своей родины очень долго, вероятно до тех пор, пока не стало в ней тесно. В окончательном же результате вся земля населилась смешанными расами, у которых тем более в жилах крови белого дилювиального человека, чем они ближе к Европе, что и доказывается, как мы увидим, антропологическими данными.
Переселение, по всей вероятности, совершилось еще в каменном веке, так как каменные орудия найдены были путешественниками почти повсюду, а в некоторых местах сохранились и до настоящего времени. «Употребление металла, – говорит фон Котта, – началось очевидно только со времени отделения одних племен от других. Если бы металлы были коротко знакомы первым обитателям земли, то перешли бы конечно, ко всем их потомкам».
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО – ВИД ГИБРИДНЫЙ
Полигенисты и моногенисты. Препятствия для классификации человечества. Несостоятельность попыток классифицирования человечества на расы. Различия между видовыми признаками животных и человека. Необходимость допустить, что человечество – вид гибридный
М ы пришли к заключению, что человечество составилось из смеси двух видов. Но посмотрим, не впали ли мы таким образом в противоречие с теми данными о человеке, которые уже выработала наука?
Вопрос о том, принадлежит ли человечество к одному или ко многим видам, оказывается одним из самых труднейших для науки и еще не решен окончательно до настоящего времени. В отношении его ученые поделились на два лагеря. Французская школа, с Брока во главе, держится полигенетического взгляда на происхождение человека, т.е. признает главные из человеческих рас видами. Немецкие же и английские школы – моногенисты, признающие единство человека и относящие человеческий род к одному виду, происшедшему из одного центра, человеческие расы – только его разновидности.
Уже одно это несогласие между учеными указывает, что человечество представляет собою нечто отличное от всего остального животного царства. А так как ни одна из спорящих сторон не может окончательно опровергнуть другую, то это значит, что каждая имеет достаточно фактов на своей стороне.
Из самого факта существования полигенистов следует, что человечество распадается на несколько групп настолько удаленных одна от другой, что их можно принять за отдельные виды.
Однако, не смотря на несомненные и крупные расовые отличия в человечестве, поделить его на виды все-таки не так легко, как это может показаться с первого раза. Для этого существуют очень серьезные препятствия:
1). Изменения типов внутри одного народа или расы так же велики, как и во всем человечестве. «Между личностями одной и той же расы существует огромное различие в отношениях и размерах различных частей тела, в длине ног, в форме черепа, в устройстве зубов и мускулов, в направлении главных артерий, в умственных способностях и т.д.». Цивилизованные нации представляют большее разнообразие, чем члены диких народов. Однако однообразие диких народов было часто преувеличено. Так, например, американские племена весьма различны по цвету кожи и характеру волос, между африканскими неграми встречается также легкое различие в цвете кожи и весьма большое в чертах лица. То же можно сказать и о всех других особенностях. «Относительно индейцев одного южноамериканского племени м-р Батес замечает: «Между ними нет двух совершенно сходных по форме голов: у одного лицо овальное и черты правильные, другой же совершенный монгол по ширине выдающихся скул, форме ноздрей и наклонному положению глаз».
«Мы не знаем страны в Европе, – пишет Ранке, – где среди значительного числа людей встречалась бы только одна типическая форма черепа. То же самое показали измерения в других частях света. Так, черепа африканских и тихо-океанских народов, казавшиеся раньше исключительно типическими, разбились на множество разнообразных форм. В Австралии и среди чернокожих Африки найдены наряду с длинноголовыми, средне- и короткоголовые, наряду с короткими и широкими, длинные и узкие лица. Формы черепа, находимые в Европе, мы встречаем в их главных чертах по всей земле». Нигде на земле несмешанное по форме черепа население не занимает больших пространств. Лишь в очень немногих местностях главная форма черепа преобладает.
2). Все расовые признаки странно между собою перемешаны. Одинаковые формы встречаются у самых отдаленных народов, между которыми лишь самое смелое воображение может найти следы какого бы то ни было родства. С другой стороны, значительно разнящиеся черты мы находим у таких народов, между которыми не можем отрицать внутренней связи. Нет ни одного признака, который свойствен был бы одной какой-либо нации исключительно.
3). Все расовые признаки встречаются нам в бесконечных переходах и переливах. Все они соединены между собою промежуточными звеньями, выработанными в такой полной форме, что общая картина телесных отличий является нам как бы замкнутым кругом развития, среди которого единичная форма различается только благодаря пограничным линиям, искусственно проведенным.
Повсюду можно проследить постепенные переходы от длинноголовых к короткоголовым и от коротко- и широколицых, косозубых до длинно- и узколицых и прямозубых. Всюду наблюдается смешение различных форм черепа или в виде чистых типических экземпляров или промежуточных форм.
4). Рядом с крайним разнообразием отличительных расовых признаков замечаются многочисленные черты международного сходства. «Во время моего пребывания на корабле «Бигл» вместе с туземцами Огненной Земли, – читаем мы у Дарвина, – меня постоянно поражали многочисленные мелкие черты характера, показывавшие близкое родство между умами этих людей и нашими; тоже самое повторилось относительно чистокровного негра, с которым мне случилось однажды сблизиться. Даже самые несходные из человеческих рас более похожи друг на друга по внешнему виду, чем можно было ожидать на первый взгляд, так негритянские племена, за исключением некоторых, имеют черты кавказского племени. Хорошим доказательством этому могут служить французские фотографические портреты в антропологической коллекции музея, снятые с представителей различных рас, большинство их могли бы быть приняты за портреты европейцев».
Все перечисленные препятствия делают классификацию человечества на группы, называемые видами, совершенно невозможной. Этот факт как нельзя лучше иллюстрируется тем поразительным разнообразием мнений, к которому свелись попытки разных ученых определить число человеческих рас. Их не мешает здесь привести как удивительный курьез:
Человеческих рас: одна (Верт, Лунд), две (Вирей, Мецлан, Мейнерс), три (Кювье, Жакино, Топинар, Брадлей, Гобино, Бюшинг, Далль, Клаус, Смит, Латам, Брока, Катрфаж, Лидекер), четыре (Линней, Кант, Циммерман, Лейбниц, Гексли, Карус, Ретциус, Кин, Бернье, Жофруа С. Илер), пять (Блюменбах, д'Омалиус – д'Аллуа, Окен, Гольдфус, Велькер), шесть (Бюффон, Дюмериль, Лессон), семь (Гентер, Причард, Флоуер, Нешель), восемь (Агасси, Мори), одиннадцать (Пикеринг), двенадцать (Ф. Миллер, Геккель, Герлянд), тринадцать (Деникер), пятнадцать (Бори де С. Венсен), шестнадцать (Дюмулен, Мальте-Брюн), восемнадцать (Колльман), двадцать две (Мортон), шестьдесят (Крауфорд), шестьдесят три (Берк), сто пятьдесят (Глиддон). Наконец, американская школа допускает столько видов человечества, сколько возможно вообще установить народных типов.
«Эти колебания, – говорит проф. Петри, – от одной расы или вида до 150 или даже до неопределенного числа, производят удручающее впечатление; они беспощадно свидетельствуют о том, что наука в данном случае не имеет твердой почвы под ногами .
И вот естественные препятствия, мешающие разделить человечество на определенное число видов, заставили школу моногенистов признать «единство человеческого рода» т.е. принадлежность всего человечества к одному виду.
Это учение основывается на следующих признаках, которые в то же время считаются характерными для всякого зоологического вида: 1) плодовитость между всеми человеческими расами при их скрещивании; 2) сходство в строении тела у всех людей и в их духовной деятельности; 3) непрерывный ряд промежуточных последовательных ступеней между всеми разновидностями человека; 4) невозможность по какой-либо человеческой кости определить вид, которому она принадлежит.
Но здесь встречаются новые препятствия: «Животные, принадлежащие к одному виду несмотря на их индивидуальные различия, легко могут быть сгруппированы около известного типа е точно установленными признаками. Среди них мы всегда находим таких которые близко подходят к типу своего вида. У человека этого нет. Его различия физические и психические так велики, что не дают ни малейшей возможности установить какой-либо общий видовой тип». Существенное отличие человека от животных заключается в том, что изменчивость его организма колеблется в значительно более широких пределах нежели у животных. «Различие между англичанином и негром Золотого Берега, – говорил Ахелис, – так же велико, как между бурым медведем с его круглым лбом и белым с его светлой шубой и длинным плоским черепом». В психическом отношении, как мы увидим ниже, различия между крайними пределами человечества так же велики, как между млекопитающими хищниками и их растительноядными жертвами, как между львом или тигром и бараном.
Из всего приведенного видно, что наша теория имеет право на существование, так как вопрос о классификации человечества еще не решен наукой. Далее теории полигенистов и моногенистов одновременно существовать не могут, как потому, что они исключают друг друга, так и потому, что истина может быть только одна. Каждая из этих теорий, взятая в отдельности, также не имеют права на существование, так как она обладает только частью истины и каждая имеет факты, ею необъясненные. Чтобы найти истину, не остается ничего более, как взять от каждой теории только то, что в ней неопровержимо, а остальное отбросить. Но если мы это сделаем, то получается, что «человечество составляет один вид, но вид особенный, какого нет во всем остальном животном царстве. Особенность его заключается в том, что он распадается на множество групп, которые при общем сходстве обладают отличиями, принимаемыми в остальном животном царстве за видовые» . Но какой же это вид?
Очевидно – гибридный, потому что он и только он один удовлетворяет всем требуемым условиям. Он – единый, потому, что сколько бы видов питекантропа ни вошло в смесь, их потомки все связаны между собою общей им всем кровью белого дилювиального человека. Он состоит из множества групп, или пород, в которые вошли всевозможные комбинации чистокровных видов, то приближающиеся к белому человеку, то он него удаляющиеся. Самые крайние группы вида резко различаются между собою, потому что в одних преобладают черты белого человека, в других – питекантропа.
Следовательно, данные антропологии не только не отрицают наше положение, но прямо подтверждают, что человечество – вид гибридный.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 176; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!