Переход через начало координат

⇐ ПредыдущаяСтр 54 из 54

Чужане появились возле своего «перевертыша» в тот момент, когда Ратибор со Стратегом заканчивали перекличку служб,два километровой длины «бревна» С наростами «грибов‑трутовиков». Посверкивая тонкими белыми лучиками, «бревна» обошли «перевертыш» по периметру и замерли над центром решетки, а потом выпустили из чрева десятка три фигур в золоте защитных костюмов, потянувших за собой не то шланги, не то кабели.

Из шелестящего бормотания многих десятков голосов, заполнявшего зал спейсера, выкристаллизовалась тишина. Никто из прибывших с Земли руководителей не спешил обратно, постоянно прибывали новые гости, в основном члены Совета безопасности, и зал был полон: предгрозовая атмосфера нараставших, как лавина, событий, их масштаб сеяли в душах неуверенность и мистический трепет, и люди невольно искали друг в друге опору и поддержку.

Грехов в своем необычном костюме сидел слева от Ратибора, на него посматривали с любопытством и даже с олаской, причем не только пограничники, молодежь, но и опытные интрасенсы, в том числе и Боянова, но он молчал, застыв в кресле так же каменно и неподвижно, как и Железовский. Анастасия сидела за ним, изредка поглядывая то на него, то на Ратибора, однако ничего нельзя было прочитать в ее глазах, искрящихся влагой, будто она сдерживала слезы.

– Синхронизация работы Т‑комплекса закончена, – прошелестел в наушниках голос Сварога. – Система подкриичка в пределах допустимых норм. Предлагаю провести пробный запуск.

– Всем ждать, – мысленно передал Ратибор. – Сколько времени осталось ждать до подхода БВ?

– Двое суток плюс‑минус час.

– Обойме точной наводки приступить к работе. Остальным ждать.

Берестов повернулся к комиссару‑два.

– Поскольку мы не в состоянии отбуксировать Т‑конус на миллион километров за решетку «перевертыша», давайте попробуем попросить чужан самим убрать его из фокальной плоскости конуса. По расчетам при вклю. чении конуса «перевертыш» может затянуть в горловину «струны».

– Не надо, – раздался тихий, но звучный голос проконсула, так что все вздрогнули, привыкнув к его молчанию. – Роиды приступили к подготовке запуска своего вакуум‑преобразователя. После того, как они его запустят, он им больше не понадобится.

– Откуда у вас такие сведения? – неприятным голосом осведомился директор УАСС. – Вы что, свободно общаетесь с чужанами?

Грехов не ответил, хотя и Баренц, и Забава Боянова, и Железовский смотрели на него с одинаковой заинтересованностью пополам с недоверием. Несмотря на предпринимавшиеся усилия, никто из них не мог прочитать мысли проконсула, наглухо закрывшего псиблоком сферу мышления.

Анастасия посмотрела на Грехова, тот едва заметно кивнул, словно разрешая ей выступать от его имени.

– О прямом общении речи нет, – проговорила девушка, зябко сведя плечи. – Габриэль просто, знает, что произойдет. И в своих прогнозах он ни разу не ошибся, подтверждаю это еще раз как эфаналитик.

– Так вы ясновидец? – тем же неприятным голосом спросил Кий‑Коронат. – Свободно читаете будущее? Почему же не сообщите прямо, что нас ждет?

Грехов и на этот раз промолчал, и снова Демидова ответила за него, взяв на себя роль адвоката:

– Напрасно иронизируете, он действительно способен видеть будущее, только не всегда четко, не со всеми подробностями.

– Понятно, не бог, а только его апостол. – Директор УАСС покривил губы. – Что ж, такой союзник – тоже подарок, хотя и предпочел бы иметь более разговорчивого друга.

– Не передергивайте, Остап, – вмешалась Боянова. – Я понимаю ваши чувства, но не надо плохое настроение срывать на окружающих. Тем более, что Настя права. Простите, Габриэль. Хотя и я, честно говоря, не вижу, на чем основано ваше знание.

Проконсул вдруг с грустью усмехнулся.

– Разве это так уж необходимо знать, Забава? Уверен, разгадка не принесет вам счастья и удовлетворения. Давайте заниматься делом, я не барышня и переживу нелюбовь ко мне лично и неприязнь ко всем экзосенсам вообще. Здесь все начальство «Шторма», пора наконец решать, кто пойдет послом к Конструктору, предлагаю свою кандидатуру.

Снова в зале установилась тишина, и в этой тишине Ратибор неожиданно услышал свой голос:

– Возражаю!

Все оглянулись на него. Во взглядах Бояновой и Баренца проглянуло удивление, Кий‑Коронат смотрел на Берестова с обычной неприветливостью, Железовский был непроницаем, а в глазах Анастасии действительно дрожали слезы: она давно знала, что произойдет. Ратибор вдруг понял это с ослепляющей отчетливостью.. Сжал зубы.

– Я, оператор‑прима тревоги по формуле «Шторм» Ратибор Берестов, требую выполнения последнего моеего распоряжения: послом к сверхоб… Конструктору пойду я.

Баренц крякнул.

– Решайте, – сказал Грехов безучастно, вставая, оглядел всех, задержал взгляд на Ратиборе. – Я подожду тебя в каюте, опер, есть разговор. – Вышел.

Анастасия, не спускавшая глаз с Ратибора, всхлипнула, выбежала следом. Тишина, последовавшая за втой сценой, была весьма красноречивой.

– Что тут у вас происходит? – с недоумением проговорил Кий‑Коронат. – Это погран‑пост или пансионат благородных девиц? Кто эта дама?

– Готовься, – обратился к Ратибору Железовский, не отвечая директору Управления. – Наверное, это лучший выбор в данной ситуации. Был бы я помоложе…

– Лет на семьдесят, – с иронией сказала Боянова. и, встав, протянула руку Берестову; она сделала свой окончательный выбор, хотя доверяла безопаснику в той же мере, что и Грехову. – Как и все старики, Аристарх так же ворчлив и самоуверен. Удачи вам… и нам всем тоже. Только не забудьте, что вместе с вами пойдет К‑мигрант.

– И чужане, – добавил Баренц. – В самом деле, интересно, почему Габриэль уверен, что роиды возьмут нас с собой?

Никто ему не ответил.

* * *

«Голем» с Берестовым был готов к старту, все слова были произнесены, напутствия переданы, в эфире царила тишина, изредка нарушаемая тонким посвистыванием: Сварог сообщал, что в Системе все спокойно. Командовал сборами Железовский, официально пожелавший сложить с себя полномочия оператора номер два и вообще комиссара‑два отдела безопасности по возвращении Ратибора.

Никто не знал, где искать К‑мигрантов и как им передать приглашение на участие в запуске навстречу Конструктору чужанского «лоцмана», поэтому решено было сделать короткое заявление по всем видеоканалам Земли и Солнечной системы, а также продублировать его в зоне Т‑конуса и передать по маякам вдоль ствола БВ. Время шло, а К‑мигранты не отзывались, потеряв почти весь свой флот, исчезнув в неизвестном направлении.

– Будем ждать ровно столько, сколько понадобится нам, а не им, – пробасил Железовский в ответ на замечание Демина. – В нашем распоряжении еще полчаса.

За его спиной Боянова вполголоса успокаивала Анастасию Демидову:

– Это не страшней обычного кенгуру, да и Ратибор не тот, кто спокойно ждет конца, исчерпав возможности. Он найдет свой шанс, может быть, даже вопреки Фортуне. Могу честно, сказать, мне он не понравился при первом знакомстве, я вообще не люблю стандарта, а тут в одном человеке сплелись все каноны достоинств: высок, строен, силен, мужественен, красив… ну кому это может понравиться сразу?..

Железовекий усмехнулся про себя, услышав слова Забавы, характеризующие ее отношение к мужчинам.

– Но потом он раскрылся в работе, и я поняла, – продолжала Забава, – что он далеко не так прост и ординарен, каким кажется с первого взгляда. К тому же он интрасенс, просто его способности по каким‑то причинам раскрываются в зрелом возрасте… что тоже оригинально. Он выкрутится, девочка, и не стоит слишком часто показывать мужчинам свою слабость, слезы – не самый сильный аргумент в споре за любовь.

– Я не плачу, – сказала тихо Анастасия. – Я ЖДУ его пять лет… и уже отчаялась ждать.

– Ждать всегда трудно, тем более, если мужчина‑лидер, но ведь это издревле женская профессия – ждать, давай не жаловаться на заложенное в нас богом.

Анастасия улыбнулась с грустью, помолчав, тихо продекламировала:

Коварнейшее это существо

издревле сильных от природы било,

свое доказывая торжество,

и только исключительная сила,

Фортуна может дать победный бой,–

иначе будет все, как прежде было{64}.

Разговор за спиной прекратился. Железов вал Сварога:

– Ничего?

– Все тихо, – откликнулся инк.

– Пора, парень.

– Готов, – коротко отозвался Ратибор; виом связи воспроизвел его спокойное лицо с твердо сжатыми губами.

– Видно, придется тебе сыграть «соло на струне» в одиночестве. Вернее, в компании с чужанами.

Берестов промолчал.

«Голем» был напичкан системами связи и передачи данных, записями на десяти земных языках всех мыслимых программ контакта с Конструктором, и все предупреждения и напутствия были лишними, поэтому комиссар‑два не стал повторять параграфы инструкций, он просто сказал:

– Мы ждем тебя, сынок.

По внешним видеомониторам было видно, как серебристый четырехгранник «голема» искрой сорвался с чаши стартового манипулятора в сторону светящейся решетки чужанского «перевертыша» с подстроенной решетчатой пирамидой преобразователя по центру. И в этот момент буквально в полусотне километров от спейсера возникло из ничего светящееся тело «беглого» спейсера «Афанеор», а приемники, прохрипев, донесли чей‑то металлический голос:

– Просим принять посла.

Буря возгласов, команд, вопросов и ответов, гудков и очередей точек и тире – речи автоматов – пронеслась и стихла, люди были готовы отразить атаку и ответить на удар, но голос комиссара‑два послужил для всех холодным душем:

– Атака – только в качестве ответа! «Полундру» защите! Берестов притормозил. Кто говорит?

– Мы. – Виом оперативного ответа показал рубку «Афанеора» и трех людей в креслах – Мэтьюза Купера, Анатолия Шубина и Шебранна.

– Вы понимаете, что блокированы по всем векторам, кроме вектора отхода? Одно неверное движение – и автоматы…

– Понимаем и принимаем ваши условия.

– Вовремя. Кто ваш представитель?

– Нгуо Ранги.

– Возьмите пеленг «голема» Берестова, он наш посол, догоняйте, времени в обрез.

– Мы успеем. Посланец будет на месте одновременно с Берестовым.

– Тогда высаживайте посла и покиньте тревожную зону. Даю три минуты на все операции.

Связь с «Афанеором» прекратилась.

В обзорном виоме было видно, как из развернувшейся в боку спейсер а мульды десантного люка выскользнула одинокая снежинка – вакуумплотный куттер с единственным пилотом. Фотоумножители приблизили аппарат, и наблюдавшие эту картину зрители увидели колодное, с плотно сжатыми губами либо бывшего пограничника Эрнеста Гиро.

«Афанеор», спустя отпущенные ему три минуты, окутался белым «дымом» компакт‑преобразования, исчез. Куттер устремился за «големом» Берестова и догнал его уже возле красивой решетчатой пирамиды в центре чужанского вакуумпреобразователя.

Корабли‑"бревна" роидов все еще находились возле своего сооружения, но никак не прореагировали на появление гостей. Рядом с ними вот уже несколько часов неподвижно висел «пакмак» Габриэля Грехова.

Узнав о решении Ратибора и о согласии представителей СЭКОНа предоставить право контакта самому оператору «Шторма», Грехов внешне никак не отнесся к этому, словно его это решение не касалось совершенно или по крайней мере устраивало. О чем они говорили с Ратибором, не знал никто, но после разговора Берестов сразу же уединился и появился в десант‑зале спейсера за минуту до посадки в «голем». Грехов же после разговора взял «пакмак» и ушел к чужанским кораблям, попросив не тревожить его запросами.

Внезапно Анастасия встала и, подойдя и наклонившись к Железовскому, проговорила в бусинку микрофона, выросшую из мигающей огнями «шишки» пульта на длинном усике:

– Ратибор!

– Да, – с заминкой ответил Берестов.

Анастасия схватилась рукой за горло, силясь что‑то произнести, борясь с собой. Разговоры в зале стихли, головы людей повернулись в ее сторону. Железовский молчал и не шевелился. Боянова за его спиной вздохнула.

– Я понял, Настя, – долетел тихий голос Берестова. – Все нормально, Габриэль прав: нельзя сидеть на двух стульях сразу. Надеюсь, мы еще поговорим на эту тему, когда я вернусь. Ну, а если не вернусь… помнишь у Торо?

Я стану частью бытия,

Волненья голосу внимая,

И время, словно чешуя,

Сойдет, мне Вечность открывая…{65}

Искра «голема» соединилась с вершиной пирамиды, аа ней упала капля куттер а с К‑мигрантом. Движение в зоне чужанского «перевертыша» замерло. Застыли и люди, не дыша, вглядываясь в черные окна виомов с вуалью «перевертыша». Напряжение, охватившее многотысячный человеческий отряд, рассеянный по громадному кубу пространства с Т‑конусом в центре, можно было сравнить с волной цунами, выраставшей над берегом: все выше и выше задирается толща воды, становясь на гребне стеклянной бритвой в клочьях пены, еще мгновение – и она рухнет на берег, сметая все на своем пути!.. Точно такое «цунами» росло в душах людей, готовых помочь своему послу всем, чем можно, и не знавших – чем конкретно.

Внезапно «бревна» чужанских кораблей скользнули в сторону, ускоряя ход, за ними молнией метнулся «пакмак» Грехова, и под замирающий шепот Анастасии Демидовой: «Ратиборушка!..» – квадрат чужаиского преобразователя вакуума вдруг начал складываться, охватывая краями пирамиду в центре. Сложился в «пакет», засиял пронзительной зеленью. Судорога непонятного искажения передернула изображения в виомах, добралась до машин земных служб, искривила их корпуса, жутко исказила лица и фигуры людей, возбудила волну тревожных сигналов: в энергостанциях, питающих стройку и транспортно‑технологические базы, самопроизвольно начался процесс ударного распада активного вещества.

– Дьявол! – вырвалось у Баренца. – Они нас превратят в пыль! Аристарх, немедленно уничтожьте эту чудовищную «авоську», иначе потеряем Т‑конус!

Решетка «перевертыша» и в самом деле напоминала авоську, продолжая складываться и сжиматься, пока не превратилась в гигантское копье, нацелившееся куда‑то в сторону созвездия Гиппарха, и с его острия начали срываться и гаснуть, уносясь вдаль, исполинские зеленые молнии, от которых спейсер дергался, как в параличе, хотя и находился от «копья» в двухстах тысячах километров.

Железовский упорно молчал.

Теперь уже кричали с разных сторон:

– Автоматика на пределе!

– Защита не держит, катапультирую реактор!..

– Ухожу на «струну»…

– Я «двадцатый», люди теряют сознание, жду распоряжений.

– Донесение оперу‑прима: полевая обстановка в зоне нестабильна! Отмечаю появление мезонных струй и нейтринных потоков, а также явлений типа «плывущая топология» и «булгаковская метрика».

– Господи, неужели это начало фазовой раскачки вакуума? – вполголоса проговорила Боянова. – Аристарх, что ты молчишь? Надо что‑то делать!.. Или уходить, или…

– Всем чистый эфир! – прорезался наконец в общем гаме гулкий бас комиссара‑два. – Научным базовым «гиппо» и всем техническим службам немедленно покинуть зону! Патрулю отражения приготовиться к ТФ‑атаке чужанского… м‑м, копья!

В родившейся тишине дробно прозвенели‑простучали молоточки позывных системы спейсерной защиты: инки кораблей координировали наводку генераторов ТФ‑поля друг с другом.

Слабо ахнула Анастасия Демидова:

– Там же Ратибор!..

И в этот момент из динамиков раздался знакомый звучный голос Габриэля Грехова;

– Не сходите с ума, коллеги! Прошу опер‑приму отставить ТФ‑атаку!

– Основания? – прогремел Железовский.

– Мы не можем рисковать Т‑конусом – защитным щитом Земли! – добавил Баренц. – Еще минута – и волна преобразования докатится и до него.

– Преобразования никакого нет, вся эта свистопляска – вторичный эффект работы чужанского бура, потреплет и перестанет. Если бы фазовая перестройка вакуума произошла – мы бы ничего не успели почувствовать, она прошла бы мгновенно.

– Что предлагаешь?

– Ждать!

– Верьте ему! – Анастасия прижала кулаки к груди. – Он знает, что все будет… хорошо.

– Отбой атаке! – тоном ниже пробасил Железовский.

И словно дождавшись этой команды, колоссальное колье чужанского преобразователя превратилось в рой длинных ослепительных стрел и растаяло в ночи, прянув навстречу рвущему где‑то впереди пространство конусу Большого Выстрела.

Спейсер перестал скручиваться с спираль, распрямился, очертания зала и предметов приняли нормальную форму, тела и лица прекратили искажаться, ошеломленные люди разглядывали друг друга, словно боясь поверить в благополучный исход небывалого явления.

– Неужели они прошли? – тихо сказала Боянова. – Аристарх, дай связь с нашими постами у БВ, может, быть, удастся поглядеть, что там происходит.

– ДД, – позвал Железовский командира погранвахты, – обеспечь полную защиту зоны и нормальную работу служб, мы уходим к вершине БВ. Справитесь, если появятся К‑мигранты?

– Справимся, – спокойно ответил Демин.

– Они, наверное, уже ждут своего «крестного отца», – со вздохом сказал Баренец, вставая и разминая кисти рук. – Там, у «пули» БВ. Послушайте, Настя, почему вы так уверены, что проконсул знает, чем все это кончится? Он что, способен путешествовать в будущее и обратно? И каким образом он договорился с чужанами, чтобы они позволили нашему послу участвовать в эксперименте?

Анастасия, ни слова не говоря, вышла из зала.

– Вы задаете слишком много вопросов, Ярополк, – сказала Боянова. – А этой девочке и без того не сладко. Боюсь, Берестов уже не вернется, и она это… знает.

– Ведомый‑два, – вызвал Железовский командира дежурного спейсера «Борисфен». – Примите делегацию, идем к передовой заставе у БВ. Готовьтесь сыграть на «струне».

– Машина готова, – отозвался командир спейсера коротко.

– Идемте. – Железовский встал. – Забава, возьмите Настю, она пойдет с нами.

– Если захочет, – произнес, входя в зал, Габриэль Грехов.

– Разумеется, – пробурчал комиссар, оглянулся на Баренца.Ты, кажется, хотел что‑то у него выяснить? Вот и спрашивай.

– Позже, – сказал председатель Совета безопасности недовольно.

– Я с вами, комиссар, если не возражаете, – сказал Грехов, как ни в чем не бывало. – Или есть причины для отказа?

– Нет, – ответил Железовский. – Что ж, если никто не желает, спрошу я. Габриэль, честно говоря, нас интересует…

– Знаю, – кивнул Грехов, с неопределенным сожалением разглядывая обращенные к нему лица. – Что касается роидов, то они не потомки, не внуки и не правнуки Конструктора, как думают некоторые оригиналы, а вы могли бы догадаться и сами, вспомнив Тартар. Неужели вам трудно было это сделать?

– Что? – замерла у выхода Боянова. – Тартар? Ты хочешь сказать, что чужане – выходцы с Тартара?!

– Не выходцы, они, как и тартариане, – пришельцы в нашей Вселенной, сумевшие пробиться к нам из какой‑то другой. Но если Тартар до сих пор не смог до конца разбить скорлупу капсулирующего взаимодействия, то Чужая частично сделать это сумела.

– Господи, так просто! – прошептала Боянова. – А мы бьемся разгадать причины, почему чужане к нам равнодушны… Да они же нас просто не слышат! Как и тартариане… хотя и пытаются иногда разговаривать.

Ей никто не возразил, интрасенсы – Баренец и Железовский – поняли все и проанализировали информацию мгновенно, остальные все еще осмысливали сказанное.

– Черт возьми! – нарушил молчание Демин; он тоже умел думать быстро. – То‑то мне всегда казалось, что роиды кого‑то напоминают, и внешне, и поведением, – аборигенов Тартара! Один и тот же негатив по отношению к нам.

– Вы правы, молодой человек. – Грехов растянул в улыбке губы. – Что еще интересует уважаемых лидеров? Предлагаю поторопиться. Конструктор вот‑вот появится на свет. И пусть вас не пугает мое знание, я не К‑мигрант, хотя мог бы, как и они, считать Конструктора своим «крестным отцом». Идемте.

– Один вопрос, последний, – тихо проговорила Боянова. – Если вы знали в с е… зачем послали Берестова на заведомую гибель? Что с ним будет?

Лицо Грехова потемнело. Несколько мгновений он смотрел на председателя СЭКОНа тяжело, с немым вызовом и глухой тоской, покачал головой.

– Я понял вас, Забава, но вы ошибаетесь, Настя здесь ни при чем. Он… решил идти сам, хотя я предупреждал его… и предлагал свою кандидатуру. Но не торопитесь хоронить Берестова, этого парня не зря назвали Ратибором, тут вы правы, он способен многое изменить. Пожалуй, я… – Грехов задумался. – Да, я не против того, чтобы он вернулся.

– Не против? – своим неприятным голосом произнес Кий‑Коронат, молчавший до сих пор. – А что, вы могли быть против? Могли желать его гибели? Так вас понимать? Хорош помощничек, нечего сказать.

Грехов, не сказав больше ни слова, вышел.

– Все‑таки ты не меняешься, корочун, – проворчал Железовский. – Пошли, Забава, Ярополк.

– Я все могу понять, – сказала Боянова, когда они уже подходили к отсеку метро, – одного не понимаю, почему проконсул не отговорил нас от строительства Т‑конуса, зная, что он не понадобится?

– А кто бы ему поверил? – тяжело спросил Баренец. – Да и нам тоже, стань мы на его сторону? Ты бы первая бросила в него камень.

– Вот это уж точно, – кивнул Железовский.

Они ждали.

Аналитиками погранслужбы и отдела безопасности с вероятностью, близкой к единице, были высчитаны координаты точки «выпадения» Конструктора из канала БВ, но все понимали, что расчеты эти могут не оправдаться. Поэтому вдоль всей будущей трассы БВ‑его «пуля» мчалась где‑то в трех‑четырех светонеделях отсюда – были расставлены зонды с видеоаппаратурой, что позволяло надеяться поймать момент «второго пришествия» самого странного и могучего из всех встреченных человеком существ.

Двое суток провел спейсер «Борисфен» у вычисленного района, – именно столько требовалось БВ на преодоление оставшегося расстояния до встречи с чужанским «пакетом послов»,непрерывно щупая пространство вокруг, ведя переговоры с Землей и другими земными аппаратами, готовясь к церемонии встречи. К исходу вторых суток напряжение, в котором жили земляне, достигло предела. В жизнь человечества снова вторгалось Неведомое, Непознанное и, может быть, Непостижимое, и редко у кого из людей не учащалось дыкание и не ускорялось сердцебиение при мысли об этом.

Последние несколько часов до определенного расчетами момента времени пассажиры «Борисфена» провели в десантном зале спейсера, тесно сдвинув кресла, превращавшиеся при необходимости в защитные коконы с автономным жизнеобеспечением. Железовский сидел между Бояновой и Варенцом, а левее и чуть впереди сидели Грехов и Анастасия Демидова. Все предположения были уже обговорены, новости обсуждены, и тишину в зале лишь изредка нарушали тихие реплики пограничников да односложные вопросы‑ответы команды спейсера.

Обзорные виомы зала были включены, отчего казалось, что площадка с группой кресел висит прямо в космосе, окруженная черной бездной с роями великолепных немигающих звезд. Алая окружность с тонким белым крестом визирных меток показывала район, откуда должен был вынырнуть Конструктор… или его «тень», в случае, если он так и не сможет пробить барьер, отделяющий Вселенную от другой вселенной. Железовский представлял эту картину, как воздушный шар, в резиновую стенку которого вонзилась игла, но не проколола стенку, а растянула ее на всю длину проникновения. Что же произойдет, когда «резина» не выдержит? «Игла» окажется внутри шара, и только? Или одновременно лопнет и шар?..

Аристарх покосился на спокойное лицо Бояновой, получил пси‑картинку: бочка с порохом и горящий бикфордов шнур, – ответил без мимики коротким: не преувеличивай. Он все время чувствовал соседство псисферы Грехова, способного к прямой мысленной связно словно рядом за глухой стеной сидел сильный, обладающий острым слухом, настороженный и опасный чародей, в арсенале которого таились не только добрые, но и злые чудеса, – поэтому все время приходилось напрягаться, держать себя в форме и не показывать своего напряжения проконсулу. Баренц как‑то в разговоре один на один признался Аристарху со смехом, что побаивается экзосенса, на что Железовский ответил пословицей; «Не поминай чертей к ночи». Посмеялись, хотя обоим было не до смеха. Грехов был человеком‑загадкой, его знание было темным, магическим, чужим, а участие на стороне людей в инциденте с Конструктором больше настораживало и пугало, нежели радовало, и Железовский в этой уверенности ничего не мог с собой поделать.

– Сообщение службы контроля, – раздался в наушниках каждого тихий голос координатора связи. – Пространство по трассе навстречу БВ начинает ИЗМЕНЯТЬСЯ! появился, слабый позитронный фон.

– Наконец‑то! – сдержанно воскликнул Савич. – Это дошел «выстрел» чужанского преобразователя. В зоне его действия колебания вакуума достигают экстремума, пары электрон‑политрон разрываются, позитроны перестают быть виртуальными и появляются реально, а электроны «скатываются» в потенциальную яму…

– Но ведь это – начало фазового сдвига! – не сдержался Эрберг; командор погранслужбы в отличие от всех стоял возле своего кресла.

– В принципе…– начал Савич, но его перебил громкий колокол тревоги и голос наблюдателя:

– В районе тысяча сто второго ПП наблюдаю необычные эффекты! Даю картинку.

Звездный фон перед людьми в зале не изменился, то есть не изменился рисунок созвездий, хотя видеоприемники переключились на прием от камер тысяча сто второго зонда, зато черный провал перед зрителями перестал быть черным, его передернула судорога, звезды прочертили светлые дуги, заплясали, потом померкли в сиянии вспухающего торжественно и медленно (хотя эта замедленность была ложной из‑за больших масштабов картины) колоссального светового конуса. Голубые пронзительные вспышки рванулись внутрь конуса, прокатились по нему, родили тысячи тонких лучей‑игл, погасли, снова засияли, заметно изменив цвет в сторону зеленого, еще и еще раз пройдя всю гамму цвета от желтого до багрового, и конус стал гаснуть, приобретать стеклянно‑прозрачные формы, изменяющиеся, как мыльная пена в ванне.

Болтанка зонда вблизи захватывающе красочного фейерверка, рожденного прохождением Конструктора, столкнувшегося с «пакетом послов», очевидно, достигла таких амплитуд, что аппаратура не выдержала: изображение конуса исчезло, породив волну вскриков – не все поняли, что происходит. А когда оператору удалось восстановить связь, люди увидели феноменальную в силу масштабов, поразительную полупрозрачную фигуру, напоминающую наконечник копья.

* * *

– Они дошли! – раздался в полной тишине чей‑то звонкий голос. – «Пуля» БВ приняла форму «голема» Берестова!

Но копье длиной в сто сорок миллионов километров, что намного превышало размеры Солнца, вдруг разом погасло. Снова судорога перечеркнула изображение, звезды в виоме задрожали, размазались в тусклые туманные облачка, пропали.

Грехов вдруг метнулся к выходу из зала, исчез в коридоре. Никто этого не заметил, все зачарованно глядели на мистерию света в центре виома.

Связь восстановилась через минуту, и зрители на мгновение увидели конечную стадию превращения «тени» БВ в Конструктора: грандиозный, захватывающий воображение взрыв – ударная волна Большого Выстрела догнала «пулю» и, наткнувшись на нее, превратилась в энергию…

Виом очистился. Звездные облака молча смотрели на ошеломленных людей – в области пространства, где висел спейсер «Борисфен», все было спокойно, свет взрыва должен был прийти сюда не скоро. В тишине послышался всхлип. Головы людей повернулись к Демидовой: она плакала, и Железовский, наклонившись к ней с непроницаемым лицом, гладил ее по волосам. Вздохнул, уловив неловкую паузу, вспомнил обязанности.

– "Кенгуру" в район ЧД{66}! Флоту пеленг ЧД! Кто там ближе, мы ничего не видим. Что с Конструктором? Дайте картинку!

– В зоне его появления – жуткая свистопляска! – отозвался кто‑то из пограничников, уже прибывших на место. – Море огня на полгалактики! Ближе; чем аа пять‑шесть АН не подойти! Зонды всех шести эшелонов разбило, пробую запустить новую серию.

– Неужели он не смог уберечь себя! – пробормотал Баренц. – Анатолий, что скажешь?

– Конструктор, вероятно, вылупился из БВ, хотя проверить это пока невозможно. По нашим данным, какой‑то «осколок пули» БВ продолжает мчаться в том же направлении и с той же скоростью, так что через час будет у Т‑конуса.

– А если это сам Конструктор?

– Не знаю…

Комиссар‑два поискал кого‑то глазами.

– Грехов где?

Боянова оглянулась.

– Был здесь. Настя, где Габриэль?

Демидова молча показала на выход, говорить она не могла, боялась разреветься.

– Отставить «кенгуру» в район ЧД! Всему флоту очистить район Т‑конуса, сейчас здесь появится БВ! – Железовский одним движением выбрался из кресла и тоже бросился из зала, скомандовав инкуу подготовить к походу резервный драккар.

Он стартовал следом за шлюпом Грехова, отстав от него всего на несколько минут. Включил «шпуг». Т‑конус вырос перед ним сияющим колесом, приблизился, ушел краями за пределы видимости, превратился в форму какого‑то апокалиптического моста, соединившего «берега бесконечности».

Железовский воткнул нос драккара в причальный узел центрального блока управления Т‑конуса рядом с двумя другими машинами: галеоном с опознавательными знаками погранслужбы и коггом без номеров и знаков. Не обращая внимания на невесомость и низкое воздушное давление в коридорах блока, проследовал к распределительному залу, боковым зрением отметив четыре лежащих серых фигуры, и ворвался в зал с «универсалом» в руках.

У мерцающей огнями полусферы монитора киб‑управления возилась черная фигура, оглянулась, когда Аристарх подплыл ближе. Это был Грехов собственной персоной.

– Комиссар? Я так и подумал. Хорошая реакция. – Проконсул снова склонился над полусферой, выдернул из нее усик микрофона, что‑то проговорил, подождал секунду и сбросил с головы эмкан. С облегчением выпрямился.

– Слава аллаху, они не успели запустить «червяка»{67}.

Железовский заметил еще два серых тела в глубине зала и отливающую глазурью вмятину в полу. Грехов перехватил его взгляд, поморщился.

– К‑мигрант, пришлось стрелять. «Серых» я просто оглушил.

– Кто это был?

– Нгуо Ранги.

– Зачем?

Грехов с иронией посмотрел на пистолет в руке комиссара, и тот, подумав, сунул его в захват на поясе.

– Конструктор вылупился из канала БВ, но сам канал не затух и продолжает расти, хотя и сузился раз в десять. Вот его‑то и надо схлопнуть в «струну» и выбросить отсюда подальше, чтобы не врезался в Солнце. Другим способом его не остановить.

– А Конструктора?

– Проблема остановки Конструктора еще впереди,

– Снова черное знание? – Железовский хмыкнул. – Как они проникли сюда? – Кивок на неподвижные серые тела.

– Так же, как и мы. Думать и работать они умеют.

– Что они хотели сделать?

– Стереть программу. Пойдемте, комиссар, времени у нас мало, через полчаса БВ будет здесь. Дайте команду флоту покинуть зону.

Железовский, уже сделавший это, промолчал, выходя, вернее, выплывая из зала первым, но Грехов понял его молчание, одобрительно хмыкнув.

– Уважаю профессионализм.

– Погодите. – Железовский уцепился за скобу в коридоре, остановился. – Но если вы правы, то, уничтожив Т‑конус, К‑мигранты тем самым подписали бы Системе смертный приговор!

– Не стоит упрекать их в столь тяжком грехе. Они не знали, что Конструктор проявится раньше, и что БВ сохранит вектор движения. Ясновидящих такого класса среди них нет.

В молчании добрались до причального отсека. Грехов задержался у люка выхода к своему когту, прищурясь, оглядел массивную фигуру комиссара.

– Вас что‑то мучает, Аристарх. Что именно? Судьба Берестова или что‑то еще?

Железовский не удивился прозорливости проконсула, сказал тяжело:

– Да, судьба Ратибора.

– А если я скажу: не знаю?

– Я не поверю.

Грехов повернулся, открыл люк и сказал, не оборачиваясь;

– Я не знаю. – И добавил уже из отсека: – Но надеюсь.

– На что?

– На то, что он вернется…

Примечания

ТФ‑режим , тайм‑фаговый режим (от англ. time – время и греч. phagos – пожирающий) – режим, при котором происходит мгновенная транспортация материи.

Куттер – название летательного аппарата, использующего принципы антигравитации, указывает также класс аппарата: пинасс – класс одно– и двухместных аппаратов, триер – трех‑четырехместных, флейт – пятидесятиместных, куттер – грузопассажирский аппарат, вмещающий три тонны груза или тридцать человек; все названия подобного рода в тексте суть термины мореходов прошлых столетий

В.Шекспир

Археонавтика – космическая археология, наука, изучающая историческое прошлое исчезнувших неземных цивилизаций.

Гексли

АЕ – астрономическая единица – средний радиус земной орбиты, равен 149,6 млн. км.

УСН – универсальный спасательный набор.

Cарвангасана – одно из упражнений хатха‑йоги.

Археонавт – космонавт‑археолог, исследователь истории древних внеземных цивилизаций по материальным остаткам их жизни и деятельности, сохранившимся памятникам.

Мониторинг – система наблюдения за элементами природной среды в пространстве и во времени по заранее подготовленной программе;

Биомониторинг – система наблюдений за биосферой планеты.

Наша Галактика состоит из пяти спиральных Рукавов, Солнце входит в число звезд Рукава Ориона.

Кенгуру – на жаргоне пограничников и спасателей – прыжок курьерского шлюпа или другого корабля по вызову, короткий рейд с единичным заданием.

Шпуг – крейсерский ход с двойным ускорением.

Кобра – командир обоймы риска (обойма на жаргоне тревожных групп – служба).

Трек – тревожный канал.

«Три девятки» по треку – сигнал тревоги.

Полная упаковка обоймы – тридцать два человека.

СЭКОН – комиссия социального и этического контроля за опасными исследованиями (отдел ВКС).

Научная спекуляция – это выдвижение смелой, но еще недостаточно обоснованной гипотезы.

Фридманология – наука, соединяющая космологию и физику элементарных частиц.

Проконсул – прогноз‑консультант.

Коммуникаторы – специалисты по контактам с иными цивилизациями.

Метро – система мгновенного транспорта; ретроспективный возврат старого привычного термина одного из самых удобных и массовых видов транспорта.

Предгалактические шатуны – звезды, родившиеся раньше галактик.

Треугольник – одна из ближайшей к нашей галактик.

ПОБ – проблемно‑ориентированный банк данных.

Парсек (параллакс‑секунда) – единица измерения космических расстояний, равная 3,269 светового года (3,08x10*13 км.).

Специалистами УАСС и отдела безопасности разработаны штатные режимы (императивы) работы групп риска в разных условиях, и компьютерам при их применении нужно только пересчитать режимы в соответствии с конкретной ситуацией.

СВС – суперструнная видеосвязь, использующая принципы свертки пространства.

"Динго" – объемная видеосвязь на принципах динамической голографии.

Пси‑терминал – аппаратура мысленного управления.

Консорт‑линия – канал связи, позволяющий считывать информацию, не вмешиваясь в управление.

Оператор РП – оператор режима «полундра», обладающий карт‑бланшем особых полномочий.

Катаболизм – совокупность реакций обмена веществ в организме, заключающаяся в распаде сложных органических веществ;

Анаболизм – совокупность реакций на образование органических веществ.

Опоек – молочный теленок (древнерус.).

Воззвах – церковный гимн.

В отсутствие внешних воздействий все свойства вакуума совершенно одинаковы по отношению к любой инерциальной системе отсчета.

С‑классификация (oт: синектика – сложение разнородных элементов в творчестве) – свод характеристик творческих способностей личности.

Р. Л. Стивенсон.

Фотосфера – нижняя часть атмосферы звезды (в том числе и Солнца). Толщина фотосферы Солнца – около 350 км, температура – около 6000 градусов Кельвина.

Губка Серпинского – фигура, не имеющая объема (фракталь);

Фракталь – кривая, не решаемая дифференциально.

Ко Фунг.

Оба спутника не имеют правильной шарообразной формы; размеры Фобоса 27Х19 км, Деймоса 15Х11 км.

Horror criptos – ужас тайны (лат.).

Пульты в описываемую эпоху представляли собой микроблоки управления технологическими и организационными процессами, использующие принципы мысленного и звукового управления, и встраивались они в стену зданий, перегородки и т. п., так, чтобы не мешать обслуживающему персоналу. То, что это пульт, можно определить по отзыву инка и сигнализации.

Хакаригото – план, замысел (японск.).

Ноль‑ноль‑предупреждение – система методов по предупреждению ошибок управления а отработки команд.

Екклезиаст, 3,1.

Гудмунд Хернео.

Тахис – струна (лат.).

«Корочун» – злой дух, сокращающий жизнь (древнерус.).

Демос – народ (греч.).

А. Ахматова (1914).

«Ланспасад» – императив «телохранитель».

Боксер ведет бой не только с одним противником, но и с его двойником‑динго, причем должен определить, кто есть кто, и не начать бой с призраком.

От «пинакc» – доска (греч.).

Третьего не дано (лат.).

ПВУ – пси‑вириал управления, оперирующий мысленными и звуковыми командами.

Моно‑но аварэ – термин, обозначающий скрытую прелесть предмета или явления, дословно – печальное очарование.

«ЗОВ‑экстра» – закон особого внимания, не позволяющий упускать из виду даже кажущиеся несущественными мелочи.

Квалитет ответственности – в чрезвычайный обстоятельствах за принятое решение должны отвечать как минимум трое: оператор, участвующий в работе людей, разработчик императивов поведения (штатных режимов работы спецслужб) и представитель комиссии по морали и этике.

Бальмонт К. "Звезда пустыни".

От слова "глобалистика" – наука о глобальных проблемах современности.

Se son rose fioriranno – "Если это розы, то они расцветут" (Дж. Фиорентини).

Макиавелли.

Торо Генри Дэвид. «Вдохновение».

Район ЧД – район чрезвычайных действий.

Имеется в виду программа‑разрушитель («компьютерный вирус»), которая разрушает заложенную в компьютер информацию.

{01}

{02}

{03}

{04}

{05}

{06}

{07}

{08}

{09}

{10}

{11}

{12}

{13}

{14}

{15}

{16}

{17}

{18}

{19}

{20}

{21}

{22}

{23}

{24}

{25}

{26}

{27}

{28}

{29}

{30}

{31}

{32}

{33}

{34}

{35}

{36}

{37}

{38}

{39}

{40}

{41}

{42}

{43}

{44}

{45}

{46}

{47}

{48}

{49}

{50}

{51}

{52}

{53}

{54}

{55}

{56}

{57}

{58}

{59}

{60}

{61}

{62}

{63}

{64}

{65}

{66}

{67}

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 153; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 45 46 47 48 49 50 51 52 5354

Мы поможем в написании ваших работ!