Возвращение блудного Констрктора 35 страница
Железовский ответил не сразу.
– Через два дня БВ воткнется в омегу Гиппарха… посмотрим. Хотя уже сейчас эфаналитики выдали прогноз столкновения.
Председатель СЭКОНа очнулась, выключила виом, изображение «бамбукового побега»– ствола Большого Выстрела – исчезло.
– Да, это, наверное, будет захватывающее зрелище. И все же‑что это может быть? Какая такая «пуля» способна оставлять за собой столь странный и грозный след?
Железовский снова помолчал, прежде чем ответить:
– Все земные физические ПОБы{25} вскрыты и подсоединены к инку Управления, но ни в прошлом, ни в настоящем прецедента не нашлось, нет никаких теоретических предпосылок явления. Земная физика никогда не сталкивалась ни с чем подобным.
– Категорично. А Тартар? А Конструктор?
– Тартар учеными практически разгадан, а Конструктор… прошло уже сто десять лет, как он ушел…– Железовский пристально посмотрел на Боянову, шевельнувшись так, что по телу вспухли и перекатились бугры мышщ. – Неужели ты предполагаешь?..
– Я размышляю вслух, – улыбнулась Боянова. – Но давай сопоставим кое‑какие факты. В стволе Большого Выстрела, как ты сам говорил; с веществом и даже с вакуумом происходят странные вещи. Меняется топология пространства, из «плоского» евклидова оно переходит в пространства сложных порядков. В обычном мире системы из многих связанных протонов не существует, а в канале БВ они конденсируются спонтанно… Начинают вдруг сказываться эффекты гипер‑геометрии, особенно разительны примеры с биологическими объектами.
|
|
|
Железовский вспомнил Тршеблицкого, хотел что‑то сказать, но передумал.
– Это не наша физика, – продолжала Боянова, – это физика а ля Конструктор. Всех подробностей его появления в Системе ты можешь и не помнить, но на Марсе, похудевшем на одну треть после рождения Конструктора, надеюсь, бывал. Информации в Управлении, а тем более в банках вашего отдела, более, чем достаточно. Если Большой Выстрел и не связан с Конструктором, то вы будете вооружены нестандартной концепцией жизни таких разумных колоссов, а подобные явления настолько неординарны, что я удивлюсь, если БВ не будет связан с чем‑то вроде этого.
– Ты предполагаешь, что «пуля» – это Конструктор? – упрямо спросил Железовский.
Боянова едва заметно поморщилась. Она давно знала комиссара‑два отдела безопасности, славившегося бульдожьей хваткой, недюжинной целеустремленностью и настойчивостью и неожиданной для такого накаченного силой человека‑глыбы способностью к блестящей импровизации, но иногда Железовский становился удивительно прямолинейным.
– Я не сказала да, милорд. – В голосе председателя СЭКОНа явственно прозвучала ирония. – Комплекс проблем под названием Конструктор потрясал ученых полстолетия после ухода самого Конструктора из Галактики. Ознакомься с полным сводом данных, накопленных твоими предшественниками, дай «пожевать» их Умнику, проанализируй все возможные связи БВ с явлением, продемонстрированным некогда родившимся Конструктором, и я созову вече. Мы с тобой одинаково ответственны перед человечеством за его космическую безопасность. Помни, «пуля» БВ достигнет Солнца через год… если ничего не случится.
|
|
|
– По данным научников скорость, роста канала замедляется, – нехотя проговорил Железовский и встал. – Я не совсем тебя понял, Забава, и у человеческой интуиции есть предел, но я знаю, что такое перестраховка, Я перестрахуюсь, хотя и не верю, что это след… вашего Конструктора.
– Вашего…– задумчиво повторила Боянова, пребывая явно в минорном настроении. – Боюсь, он станет общим. Ты прав, у человеческой интуиции есть пределы, как и у человеческой фантазии, нет их только у природы. Поэт как‑то сказал: есть предел для печали, но нет для тревоги… Не забывай, что у нас с тобой есть еще один повод для тревоги: чужане.
|
|
|
Железовский, налитый угрюмой, но сдержанной силой, поклонился и вышел. Боянова смотрела ему вслед, прищурясь, словно вдруг засомневалась, справится ли он с задачей, не видя ее объемов, однако думала она в этот момент о другом.
* * *
Спейсер «Перун» был машиной пространства одиннадцатого поколения и от первых машин подобного типа отличался, как паровоз Черепанова от ракетных кораблей, впервые порвавших путы земного тяготения. Управлялся он экипажем из трех человек: пилотами драйвер‑прима и драйвер‑секунда и командиром, вычислителем‑математиком первого класса Морицем Кошшутом. Остальной экипаж заменял координатор спейсера, киб‑интеллект по имени Белбог.
Размеры спейсера вряд ли потрясли бы современника, привыкшего мерить пространство не километрами, и даже не миллионами километров, а сотнями парсеков{26}, к тому же «Перун» уступал в размерах первым спейсерам «струнных» формул, но по энерговооруженности один этот спейсер на два порядка превосходил весь космофлот Земли прошлого столетия.
Он мог трансформировать свое трехсотпятидесятиметровое тело в широком диапазоне форм, в зависимости от внешних условий или конкретного задания, теперь же, находясь в положении «тревога первой степени» возле растущего канала Большого Выстрела, «Перун» представлял.собой трезубец с короткой, по сравнению с «зубьями», рукоятью и мог при необходимости разделиться на три обособленных аппарата.
|
|
|
Железовский появился в координационном зале спейсера один и, поздоровавшись с «закукленными» в креслах управления Деминым и двумя пограничниками из его команды, с трудом втиснулся в пустующий кокон; всего в зале было пять кресел.
Зал координации спейсера «залом» назывался по традиции, в нем было ровно столько свободного пространства, сколько требовалось для размещения трехметровых эллипсоидов рабочих кокон‑кресел, но были и отличия от рубок управления другой космической техники: кресла этого зала могли перемещаться по всему кораблю, как своеобразные лифты, и даже выстреливаться в космос, имея все необходимое оборудование для недолгого автономного существования. Обычная видеотехника здесь, однако, тоже отсутствовала, сигналы видеокамер внешнего обзора и внутренней связи передавались непосредственно в мозг обитателям кресел, хотя существовало и общее аварийное ручное управление со стересоптической видеосистемой.
Включившись в сеть «спрута» – компьютерной связи, объединившей все земные исследовательские и пограничные корабли, Железовский сообщил в эфир, что он не отменяет распорядка ЧП‑вахты, ответил на приветствия Берестова и ксенопсихологов и быстро «пролистал» поданную Белбогом информацию. После этого стал наблюдать за действиями безопасников, пытавшихся отбуксировать поврежденный чужанский корабль в сторону от опасного соседства Большого Выстрела; маяки уже работали и высвечивали канал таким образом, что он, ничем не отличимый визуально от обычного пустого пространства, становился видимым интеллект‑автоматике земных кораблей, а она уже рисовала ствол БВ своим повелителям.
Чужанский корабль больше всего напоминал скелет исполинского кита, внутренности которого заросли металлической паутиной, скрывающей какие‑то наросты и «внутренние органы». Вся архитектура этого сложного сооружения подчинялась явно неземной логике и обычного человека привела бы в содрогание; ни одну из его функций по внешнему виду вычислить было невозможно. Единственное, что установили ксенопсихологи, вынужденные исследовать цивилизацию роидов косвенными методами, – чужанские корабли не были собственно машинами для преодоления простраства, эту функцию они выполняли вынужденно.
Поскольку второй корабль роидов не предпринял ни одной попытки спасти своих соотечественников и не ответил ни на один сигнал земных кораблей, люди решили действовать самостоятельно, на свой страх и риск. В тот момент, когда Железовский прибыл на «Перун», три беспилотных модуля из команды Берестова уже подходили к туше чужанина, прикрываясь энергоэкранами, а затем выстрелили по нему магнитными кошками, словно китобои в кита.
Кошки с хвостами тросов достигли цели и нашли места, где смогли намертво вцепиться в обшивку чужого корабля. Модули сдали назад, на всю длину тросов и включили генераторы разгона. Несколько минут казалось, что стронуть тушу чужанского спейсера с места (на самом деле он дрейфовал со скоростью около трехсот километров в секунду) не удастся, однако постепенно стали заметны изменения в его движении: «скелет кита» – четыре километра по длине и восемьсот метров в поперечнике самой широкой части «головы»– стал уходить от невидимого тоннеля БВ. Спустя час он удалился от него на сто пятьдесят тысяч километров – расстояние, признанное расстоянием «критического, сечения» канала, за которым космоплавание, считалось безопасным, и сразу же к чужанину прибыл «пакмак» ксенопсихологов.
Новый командир пограничников из вежливости подождал реакции комиссара‑два, но, поскольку распоряжений не поступило, принялся командовать сам, обходясь минимумом слов повелительного наклонения и тем не менее отлично чувствуя зону действия безопасников, которыми командовал Ратибор Берестов.
Железовский не вмешался и в тот момент, когда у поврежденного чужанского корабля появился его рыщущий неподалеку собрат. Заблаговременно предупрежденные земные аппараты убрались от греха подальше, последним от исполина отошел драккар Берестова.
– Пробит навылет по всей длине, – сообщил Ратибор. – Вряд ли подлежит ремонту. Ведомые, дайте в эфир соображения.
– Мы обнаружили две «пещеры» с роидами, – отозвался начальник смены усиления. – Одна разгерметизирована, что‑то у них там лопнуло или взорвалось, в живых, наверное, не осталось никого, роиды бестолково летают в невесомости, сталкиваются и не реагируют на столкновения, а во второй «пещере»она здорово напоминает пост управления или что‑то в таком роде – есть живые, судя по электромагнитной пульсации и псифону. Если бы не тревога, мы смогли бы установить точно.
– И, несмотря на это, второй на помощь своим не спешил… – пробормотал кто‑то.
– Значит у них были свои резоны, – ответил только что говоривший ученый. – Логика негуманоидов до сих пор остается притчей во языцех, несмотря на столетие ее изучения.
– Сколько чужан в посту управления? – спросил неожиданно Железовский.
Разговоры стихли, лишь изредка компьютерная связь доносила тихие будничные переговоры сторожевых пограничных постов.
– Я думаю, не больше сотни, – ответил после недолгого молчания исследователь. – Точно подсчитать их количество невозможно, там их больше тысячи: дело в том, что «пост управления» чужанским кораблем – это по сути «арбуз», зернышками в котором являются роиды.
– Что он делает? – раздался вдруг чей‑то изумленный возглас.
Второй чужанский корабль подошел вплотную к первому и выбросил нечто вроде длинной белой струи, которая прилипла к носу поврежденного колосса и раздулась в полупрозрачный водянистый шар. Затем шар загорелся с одной стороны злым зеленым пламенем, так что видеокамеры земных аппаратов вынуждены были применить светофильтры, и чужанский монстр стал… удаляться!
Координатор «Перуна» первым разобрался в происходящем.
– Это какой‑то вид экзодвигателя, – сказал он. – Внешнее сгорание с векторной инициацией, регуляция тяги отсутствует, управление тоже. Судя по ускорению, импульс тяги очень мощный, до трех тысяч тонн в секунду.
– Куда он направляется? – отрывисто бросил Железовский.
– В сторону БВ.
В эфире снова повисла тишина, взорвавшаяся хором изумленных, негодующих, недоуменных возгласов.
– Зачем это им? – спросил Демин негромко. – Они что, с ума посходили? Внутри же их живые соотечественники… Кто там говорил о логике?
Кто‑то из ученых‑ксенопсихологов начал было оправдываться, но Железовский его перебил:
– Ратибор, твое мнение?
– Может быть, они решили проверить воздействие канала БВ на своих и посмотреть, что будет?
– Твое решение?
– Императив «блок»{27}.
– Согласен. Белбог, расчет траектории, характеристики движения, задачу трех тел для остановки уходящего груза. Внимание, обоймам ЧП‑вахты: «пакмаки» три‑одиннадцать – императив «блок», главный исполнитель – Берестов. ДД, твоя задача – чужанский спейсер. Блокируй все его попытки помешать Берестову.
– Принял.
И началась обработка всего сложного комплекса расчетов, анализа обстановки, команд и действий земных кораблей, подчиненных поставленной цели, и единственным человеком, который сомневался в правильности этого решения, был комиссар‑два отдела безопасности Аристарх Железовский, не имевший права сомневаться.
* * *
Чужане ушли.
Неизвестно, поняли они или нет урока, преподанного им людьми, но после того, как поврежденный спейсер был остановлен и двигатель его, «вывернутый наизнанку», отстрелен, второй корабль, – жуткая конструкция, напоминавшая околевшего в судороге броненосца длиной в два с лишним километра, – даже не попытавшись установить, в чем дело, просто исчез: чужане тоже умели свертывать пространство в одномерные «суперструны», преодолевая гигантские межзвездные расстояния практически мгновенно.
Ошеломленные земляне подивились на опустевший район дрейфа чужанского спейсера, потом на оставшийся поврежденный корабль, не зная, что делать с неожиданным «подарком» (обрадовались ему только ксенологи, получившие интересовавший их объект для исследований, о коем и не смели мечтать), однако дивились недолго: спустя несколько минут после ухода «броненосца» оставленный «кит» взорвался! Осколки, хотя и редкие, разлетелись по странному обстоятельству не в разные стороны, а двумя струями, причем одна струя хлестнула по двум «пакмакам» исследователей, к счастью закутанным в «саван» полевой защиты. Никто не пострадал.
По общему, мнению лишь один человек не удивился происшедшим событиям – прибывший буквально к развязке драмы Аристарх Железовский. Он пресек попытки ученых устроить в эфире дискуссию, уточнил дальнейший график работ исследователей с их руководителем, выслушал предлагаемые Деминым меры по усилению погранвахты и отбыл на Землю, приказав Ратибору явиться в отдел после того, как след Большого Выстрела минует омегу Гиппарха.
Ратибор сказал «есть», переглянулся с Шадриным, затем снял эмкан рации, втянувшийся в обивку кокона, и вылез из кресла.
– Хочу есть, – сказал он, с удовольствием потянувшись, – а ты осуществляй императив «аргус». Пойду к пограничникам, поем в нормальной кают‑компании с ДД. Ты его знаешь?
– Мал‑мала, – ответил Шадрин, включенный в общую сеть «спрута» и личные переговоры вести не имевший возможности.Говорят, умен и силен, смел, но не до безрассудства. Лидер. Как и ты.
– Что ж, вполне объективное суждение, – буркнул Ратибор, не моргнув глазом. – О тебе, например, этого не скажешь.
– И не надо, я не претендую, не все рождаются лидерами.
– Ну, тогда я пошел.
Ратибор перебрался на «Перун», где его встретил предупрежденный Демин, проводил в кают‑компанию спейсера, рассчитанную на вдумчивое вкушение пищи и приятную беседу двух десятков человек. На этот раз беседующих и вкушающих было всего двое.
– Как тебе чужане? – спросил уравновешенный и внимательный Дмитрий. – Я не силен в психологии негуманоидов, но их поступок, по‑моему, оправдать невозможно.
– Наши представления о добре и зле, о гуманизме вообще, всегда имели конкретно‑историческин изменяющийся характер и определялись социально‑классовыми факторами, сообразно формуле: все в мире относительно. – Ратибор прожевал листик салата, глотнул солоновато‑терпкого солара, поднимающего аппетит. – С другой стороны, жизнь разумного существа священна во всех проявлениях, и с этой точки зрения понять роидов трудно. Но ты прав, в этом вопросе мы с тобой дилетанты, и наши охи да ахи вполне соответствуют уровню нашей некомпетентности, потому что шкалы ценностных ориентации у нас и у чужан не совпадают.
Помолчали, доедая запеченные в соусе грибы.
– Зачем тебя вызвал шеф?
Ратибор промакнул губы, взял запотевший стакан с клюквенным морсом.
– Видимо, хочет дать новое задание, каким‑то образом связанное с этим, я его уже изучил.
– Интересный мужик. Наверное, надежен, как скала. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление.
– Что есть, то есть. – Ратибор не любил делиться собственным мнением о другом человеке, хотя мог бы сообщить, что Аристарх Железовский способен обидеть кого угодно и не заметить этого, что он редкостно упрям и зачастую идет к намеченной цели, не жалея ни себя, ни других, проламывая путь и обдираясь в кровь… И все же руководителем он был от бога…
– Шутники говорят, чтобы с ним сработаться, нужно защитить диссертацию: «Может ли железо чувствовать?»
– Они не правы.
– А за что его прозвали «роденовским мыслителем»?
Ратибор промолчал. Демин понял недосказанное товарищем и перевел разговор на другую тему.
– Ты знаешь, со мной произошел странный случай…– Пограничник посмотрел на собеседника сквозь стакан. – Буквально перед кенгуру сюда мне позвонил какой‑то тип и предупредил, чтобы я держался от БВ подальше… – Дмитрий замолчал, потому что увидел, какое впечатление его слова произвели на Берестова. – Ты что?
Ратибор тихонько присвистнул.
– Как он выглядит?
– В том‑то и дело, что не знаю, обратку мой таинственный корреспондент не включил. Голос глуховатый, но твердый и далеко не веселый, так что шуткой не пахло. А когда я спросил, с кем имею дело, мой визави ответил: «Не имеет значения», – и вырубил связь.
– М‑да, – проговорил Ратибор, вспоминая, какой голос был у Габриэля, спутника Анастасии Демидовой, – далеко не глуховатый, а наоборот, звучный, глубокого чарующего тембра. – Не поверишь, но со мной тоже случилось нечто подобное, только гость явился ко мне воочию, вернее, гости. – Берестов рассказал о визите Насти и Габриэля. – Интересно, откуда они, мои визитеры и твой информатор, знали, что именно мы будем работать с БВ? И что БВ так опасен?
– Вот именно, – кивнул пограничник, умело скрывая свои чувства. – Может быть, они в таком случае знают, что есть БВ на самом деле?
– Вполне допускаю. Я давно собирался поговорить об этом с Нас… Анастасией напрямую, да все времени не было, теперь непременно поговорю.
– Благо это прекрасный повод для встречи, – хладнокровно сказал Демин.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Приятный парень, подумал Ратибор, жаль, что я не знал его раньше. Пожалуй, он не менее надежей, чем я сам.
– Что же это такое? – задумчиво произнес Демин, включив стену виома, распахнувшую черный зев космоса с редким бисером эвеад.. Канала Большого Выстрела обычные видеокамеры не фиксировали, и космос везде был одинаково бездонен.
– След выстрела… – пробормотал Ратибор,
– Да, но кто так точно выстрелил по Солнечной системе и, главное, чем? Не можем же мы успокаивать себя, как древние философы, твердившие в таких случаях: никто, никуда, ниоткуда. Я не суеверен, но у меня сформировалось жуткое мистическое ощущение, будто я знаю, что это такое. Вернее, знал, но забыл. Причуды ложной памяти? Говорят, такое бывает.
– Со мной то же самое, – глухо сказал Ратибор, вставая.Видимо, одинаково работает экстрасенсорная… Я пошел к себе, сударь, держи связь. Покручусь вдоль трассы и выйду к омеге Гиппарха, интересно посмотреть, как БВ пройдется по звезде. Как ты думаешь, чужане ушли насовсем или еще появятся?
– А ты бы ушел?
– Я – нет, подумав, ответил Ратибор. – Но я не чужанин.
Демин засмеялся.
– Ты думаешь, это достоинство?
Безопасник улыбнулся в ответ, хлопнул ладонью по подставленной ладони пограничника и вышел из уютной кают‑компании спейсера.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!