Возвращение блудного Констрктора 14 страница
Видеом мигнул, изображение расплылось, потом сфокусировалось снова, стали видны купол командного пункта Станции и пять человек перед видеомом в низких креслах.
– Значение эксперимента велико, не спорю, – нехотя сказал Молчанов, покосился на сидящего слева Сергиенко, словно обращаясь за поддержкой, и посмотрел прямо в лицо Банглину. – Но и риск велик чрезвычайно, не могу даже подсчитать, насколько он велик. Мы свернули все исследования, бросили все на поиски группы Тенишева… И снова эксперимент? Это новые жертвы… не дай бог, конечно!
– Бог не даст, – серьезно сказал Банглин. – Не дали бы мы сами. Что же касается риска… люди на него идут добровольно…
– Риск здесь не только в недооценке опасности, угрожающей жизни экспериментаторов. Что если эксперимент окончится плохо для Тартара? Жизни Тартара?
– Цель эксперимента именно в том и состоит – доказать, существует ли вообще цивилизация на планете, существует ли разум?
– Возможно… не знаю, – Молчанов устало провел ладонью по лицу. – Не находя прямых доказательств, мы ищем косвенные… Не знаю…
– Все базы уже свернуты, кроме вашей, – продолжал Банглин, и в голосе его проскользнули просящие нотки. – Таким образом, вероятность конфликта уменьшается. В конце концов дело даже не в этом…
Он не мог сказать Молчанову, что если тот боится, то добровольцев достаточно, даже он, Банглин, председатель Комиссии по контактам, может пойти на планету, хотя вряд ли это будет целесообразно.
|
|
|
– В конце концов, – продолжал он тоном ниже, – дело еще и в том, что Тина, представляющая, как вы знаете, мини‑квазар, обладает крайней неустойчивостью и, как обнаружилось, может взорваться не сегодня завтра и образовать сверхновую. Ее энергии хватит, чтобы от планеты, да и от пылевого облака, в центре которого она расположена, не осталось и следа. Вы понимаете?
Молчанов вдруг понял, что о нем думает Банглин, и ему на секунду стало неприятно.
– Да, – сказал он, не глядя на экран, – понимаю. Вы хотите использовать шанс для изучения жизни Тартара, для познания еще одной ступеньки в пирамиде знаний… Если бы ради этого не рисковали жизнью пятьдесят человек, я бы сказал – согласен. Вы же знаете, что я до недавнего времени придерживался именно такой точки зрения…
– Что же изменилось? – совсем холодно заметил Банглин и откинулся в кресле, сцепив руки так, что побелели пальцы.
– Надо, Эвальд, – мягко сказал Квециньский, понимающе глядя на коммуникатора. – Если нам удастся установить с НИМИ контакт, то в первую очередь выиграем не мы, выиграют ОНИ. Сверхновая – это, к сожалению, серьезно. Это не просто уничтожение планеты, это гибель ИХ цивилизации.
|
|
|
– Если ОНИ, конечно, существуют, – сказал Молчанов и криво улыбнулся,
– в чем я сомневаюсь. Ладно, все равно ведь мое мнение не повлияло бы на исход решения, так? Я не о себе думал, тут, пожалуй, вы не правы. Поиски Тенишева до сих пор ничего не дали, а вдруг эксперимент отразится на пропавших отрицательно? Может быть, они в настоящее время – заложники, вам понятен смысл этого термина?
Пятеро членов совета переглянулись.
– Понятен, – тяжело сказал Банглин. – Конечно, поиски людей Тенишева будем продолжать всеми доступными средствами. Что касается вашего предположения – мы сделали его чуть раньше, но вывод у нас получился противоположный вашему. Скорее всего эксперимент заставит наших гипотетических разумных приятелей поторопиться с контактом. Подготовкой к эксперименту займется Сергиенко. Вам, Эвальд, как всегда, достается самый серьезный участок – организация проведения эксперимента. А вы, Михаил, отвечаете мне головой за безопасность оставшихся на планете. Примите все меры к обеспечению…
Свекольников посмотрел на Банглина, потом на Молчанова и неожиданно подмигнул ему, а может, это был просто нервный тик.
Молчанов с минуту сидел перед пустым экраном, бездумно глядя на ясную зелень индикатора связи, наконец повернулся к сидевшему без движения Сергиенко и вздохнул.
|
|
|
– Что – плохо? – спросил ученый.
– Да нет, – ответил Молчанов.
– Странное выражение, – сказал Сергиенко, подумав. – То ли – да, то ли – нет… И все‑таки ты употребляешь это выражение, как отрицание. Почему?
Молчанов грустно усмехнулся. Он боялся эксперимента, в ходе которого планировалось «вырезать» одно из «зданий» Города и забросить его на орбиту Станций. Все загадки планеты в конечном счете сводились к одной – к загадке Городов, и люди могли надеяться на успех, только изучив все свойства и поведение добытого образца. Молчанов знал, как это важно и нужно, знал также, какой ценой уже заплатил человек за попытки приблизиться к тайне, одного не знал, сколько еще заплатит. И страшился предстоящей схватки с планетой в открытую. Все предыдущие пока кончались поражением, хотя, может быть, именно этот факт вызывал в нем, кроме опасений, еще и яростное желание бороться до конца. Доводы Банглина были убедительны, но ведь, кроме логического расчета, остаются еще и чувства?.. Где Тенишев? Где они все? И Габриэль… Габриэль Грехов, которого он любил…
|
|
|
* * *
Паутина сделала круг над головой, медленно и торжественно, будто зная, что человек от нее не уйдет. Грехов приготовился дать отпор, но посмотрел на счетчик деформатора и усмехнулся: заряд был слишком мал, чтобы защищаться.
«Осталось каких‑нибудь пятнадцать‑восемнадцать километров. Всего три‑четыре часа пути. Неужели не дойду?»
Паутина снизилась, накрыла сетчатым покрывалом, края ее заволновались, и Грехову показалось, что холодная мокрая лапа провела по его спине, сжала голову. Он едва не выронил деформатор и упал на колени, силясь не потерять сознания. Время замедлило свой бег…
Эксперимент
Через день последний десантолет увез с корабля планетологов, и на нем осталось всего двадцать человек. Почти все было готово к эксперименту, предстояло лишь отбуксировать к Городу инициаторы деформации пространства. Они были сложны и могучи, да и размеры их соответствовали сложности: первый из деформаторов занимал площадь в два гектара, второй чуть меньше. Опускали их по частям, а специальная группа монтажников, прилетевшая с приземельных заводов, собрала их потом за сутки. Энергоснабженцы заполнили емкости могучих аппаратов океанами энергии (в дополнение к тому, что у каждого деформатора был свой гиперонный реактор), и к исходу недели движение у стройной колонны корабля замерло. Но не надолго.
Утром тринадцатого июня сто семьдесят шестого года наблюдатели сообщили о появлении возле корабля и у деформаторов странных образований в форме объемных решетчатых крестов, собранных из паутин. Размеры крестов достигали двух километров. При появлении каждого креста концентрация Т‑полей в пространстве повышалась до таких величин, которые еще не могла создавать земная техника.
– Ты прав, – сказал Молчанов невыспавшемуся Свекольникову. – Они тоже к чему‑то готовятся. Может, у них намечен свой эксперимент?
– А!.. – мотнул головой Свекольников. – И без твоих предположений не сладко…
Шеф ассов нервничал, ему все казалось, что он что‑то забыл сделать, что‑то очень важное, к тому же исчезновение танка с людьми висело на нем горой вины, свалить которую могло лишь возвращение Тенишева.
– Ладно, – усмехнулся Молчанов. – Пророк из меня никудышный. Ты иди, проверь связь и оперативные установки.
– Проверил уже, – буркнул Свекольников, но, подумав немного, ушел.
Молчанов пристально смотрел на два креста, расположившиеся над деформаторами. Несмотря на «воздушность» и «изящность», они все‑таки превосходили по масштабам земные аппараты во много раз. Однако в земных установках таилась гигантская энергия, и у Молчанова немного отлегло от сердца.
– Телезонды – запуск! – приказал он спустя несколько минут и невольно посмотрел на видеом связи. Станция была подключена постоянно, но оттуда никто не беспокоил ни советами, ни указаниями.
– Когда мы «вырезали» отсюда корабль Тенишева, было проще, – задумчиво сказал Сергиенко. – Инициатор был один, ставили его автоматы…
– Остались от того инициатора одни воспоминания, – заметил вернувшийся Свекольников. – Всем тогда крепко досталось…
– "Мастиффы" – на выход! – скомандовал Молчанов, проследив за взлетом десятка телезондов, через которые предполагалось держать связь с танками‑буксировщиками и дублировать связь со Станциями.
– Пошел и я, – сказал Сергиенко. – Ну, пока…
– Ни пуха… – буркнул Свекольников и махнул рукой.
– К черту! – ответил Сергиенко, не оборачиваясь.
За полтора часа «Мастиффы» отбуксировали первый аппарат к Городу и вернулись за вторым. Паутины и кресты не мешали, наоборот, они очистили территорию возле корабля от своего присутствия и скопились у Города, «наблюдая» за работой людей.
Второй деформатор величественно поплыл в сторону хребта, сопровождаемый четырьмя машинами, которые выглядели перед ним, как щуки перед бегемотом. Смотрелось это весьма внушительно, можно сказать, даже грозно, и в залах Станции, и на корабле возникло некоторое оживление. Потом танки отошли от громоздкого аппарата – видно все было хорошо с телезондов, зависших на разной высоте, так что по желанию можно было смотреть на любой видеом, принимающий изображение от своего зонда, – и построились в цепочку в километре от Города и деформаторов. Движение прекратилось, в залах воцарилась тишина…
Замерли и паутины. Лишь один громадный крест тихо опускался к Городу. Вертикально, плавно, беззвучно.
– Внимание! – почему‑то шепотом произнес Молчанов. Посмотрел на лица далеких руководителей служб, застывшие в малом видеоме, на лица людей в танках – четыре квадрата внутренних экранов – на каждый танк и повторил:
– Внимание! Разрешаю пуск!
* * *
Диего Вирт сидел в кресле водителя крайней машины. В кабине, кроме него, был и Сергиенко, атлетической фигурой напоминающий Сташевского. Только глаза у него были другие – голубые и веселые.
Насколько понимал Диего, эксперимент сводился к тому, что деформаторы должны были соответственно программе нейтрализовать гравитационное поле под одним из «зданий» Города, закапсулировать его и выстрелить за пределы атмосферы Тартара. Там его должны были подхватить другие специальные аппараты. В случае же неудачи танкам отводилась роль либо просто буксировщиков, либо зон контакта – если разумные обитатели Тартара наконец выберут альтернативу контакта.
Теоретическая сторона эксперимента интересовала Диего Вирта в данный момент меньше, чем практическая. Приказ Свекольникова – «бежать к кораблю сломя голову» при первых же враждебных действиях паутин – его вполне устраивал, и поэтому он не особенно волновался. Лишь мысль о Габриэле рождала глухую боль в груди, заставляла чувствовать себя виноватым и преступно здоровым.
Шел десятый час суток. Тина уже поднялась над Кинжальным хребтом, сгустившим в отрогах синие тени. Паутин было особенно много, пожалуй, Диего впервые видел столько их за все время походов. Плюс удивительные кресты, при появлении которых «шепот» лез в уши особенно настойчиво.
– Будто чувствуют… – пробормотал Сергиенко, обводя взглядом горизонт. – Уж не готовятся и они к чему‑нибудь?
– К своему эксперименту, – пошутил Диего, не ведая, что повторил слова Молчанова.
Сергиенко проверил сигнализацию, работу информаторов и спокойно облокотился о пульт.
– Все готово.
И губы Молчанова, с трудом различимого из‑за помех на внутреннем экране связи, произнесли:
– Внимание! Разрешаю пуск!
– Вас понял, – отозвался Сергиенко и скомандовал. – Экипажам машин одеть скафандры! Водители, делать то же, что и я, смотреть в оба! Начало – через три минуты.
– Внимание! – Сергиенко положил руки на панель дистанционного управления деформаторами. – Усилить защиту, готовность к пуску программы – минутная. Запись включить.
– Включено, – отозвались голоса с других танков.
– Осторожно! – напомнил о себе с экрана Молчанов.
– Следить за воздухом, следить за мной! Внимание… пуск!
Сергиенко чуть помедлил и включил деформаторы.
Сначала снаружи ничего не изменилось. Только вертикально опускающийся крест сразу упал перед Городом бесформенной массой и распался на паутины. Потом в раструбах деформаторов замелькали бледные вспышки, очертания предметов вокруг исказились, паутины и кресты в едином движении бросились к Городу, закрыли его решеткой своих тел, потом другие их отряды поднялись столбами над аппаратами землян, несколько крестов подплыло к танкам и связь с кораблем и Станциями нарушилась.
– Назад! – бросил Сергиенко.
Диего Вирт дал обратный ход, танк попятился, и вместе с ним попятились другие машины.
– Еще, еще, быстрее!
«Мастифф» ускорил ход, но в это время паутина спикировала ему под гусеницы, легко пронизав все защитные поля. Танк резко замедлил движение, с трудом преодолевая неожиданную преграду.
Диего замутило, какой‑то звон поплыл в ушах, он не сразу понял, что говорит ему Сергиенко, потом по движению губ руководителя разобрал слово и бросил танк вперед. Вырвались из нежданных «объятий». Других машин не было видно: оказались накрытыми шевелящейся массой паутин. В черте Города творилось же что‑то невообразимое: из‑за паутин не было видно не только генераторов, но и самого Города – сплошная пульсирующая и искрящаяся стена паутин!
– Всем назад, к кораблю, полный ход! – скомандовал Сергиенко в микрофон и повторил приказ. Три танка вырвались из неприятного окружения и, сопровождаемые хвостом паутин, помчались по целине к кораблю. Машина Зубавина почему‑то стала отставать.
Диего Вирт замедлил ход своего танка и выжидающе посмотрел на Молчанова, слабо видимого в малом видеоме, потом на Сергиенко. Ему стало казаться, что земля под ними дрожит и дышит, танк то поднимало, то опускало, как на волнах.
Машина Зубавина шла медленно и все больше отставала, пока не остановилась совсем. Два раза она как‑то нелепо подпрыгнула, и Диего понял, что паутины пытаются поднять ее в воздух.
– К танку! – приказал Сергиенко, добавив невнятное ругательство.
На огромной скорости они подошли к отставшей машине, и тотчас же три или четыре креста и их паутинное окружение переориентировались на новую цель.
Связи не было даже в непосредственной близости от машины Зубавина, и Диего Вирт, потратив минуту на безрезультатные вызовы, ругнулся сквозь зубы и ринулся из кабины в своем зеркальном одеянии вслед за Сергиенко.
Со всех сторон их окружали серые призраки, появившиеся неизвестно когда и неизвестно откуда. Они потеснили паутины и кресты, белый свет залил пространство, и люди вдруг услышали странный звук затихающей басовой струны…
* * *
В зале центра управления сидели все свободные от работ специалисты, за исключением наблюдателей и дежурных инженеров систем обслуживания и связи. В какой‑то момент изображения на экранах стали дрожать и расплываться, – телезонды сильно болтало в воздухе, но изменить что‑либо было уже невозможно.
– Внимание! – сказал Сергиенко, едва различимый на малом квадрате системы видения. – Пуск!
Бледные вспышки мелькнули в раструбах деформаторов, потом еще и еще, изображения Города, скал вокруг исказились, подернулись рябью, а из раструбов излучателей срывались уже целые полотнища голубого пламени и от каждого: ах!.. ах!.. – дергало и кружило телезонды, отголоски рокочущего эха докатились с гор, плясали и метались паутины, пятились танки, потрясаемые крупной дрожью, пятились кресты и колонны паутин под ними, сбиваясь в распухающий шевелящийся ком…
Аппараты продолжали работать, повинуясь заложенной программе. Они пробили в стене Города брешь, и в эту брешь вонзились невидимые потоки силовых полей, отражающие от тела Города черный куб. Город вдруг стал вспухать, заискрился мириадами алмазных вспышек, тысячи паутин невесть откуда бросились к нему, закрывая своими телами…
В воздухе царил невообразимый хаос… Но недолго. Молчанов первый заметил упорядочивание разметенных полков паутин. Все меньше их носилось бесцельно к Городу и обратно. Город скрылся под массой тысяч паутин, деформаторы тоже оказались погребенными под их слоем, а паутины все прибывали и прибывали, казалось, вся атмосфера загудела и зароилась неисчислимым их множеством, и они наконец скрыли от взора и Город, и деформаторы, и торопливо уходящие танки, и даже горный хребет! Один за другим гасли экраны: телезонды прекращали связь, по очереди попадая в возмущающие поля паутин. Изображение изменялось скачками, переключаемое автоматом с одного телезонда на другой. Наконец осталось одно изображение, передаваемое самым дальним телезондом с высоты семи километров. Ничего, кроме океана паутин, на нем не было видно.
– Связь! – зарычал Молчанов, бросаясь к пульту. Инженер связи, давно уж охрипший, отпрянул от микрофона. – Сергиенко! Сергиенко! Отвечайте, нужна ли помощь?! Нужна ли помощь?! Если вы нас слышите…
– Минуту…
Связист вдруг бросился к пульту, отдал распоряжение, и корабль выстрелил целой очередью телезондов, мчавшихся друг за другом на расстоянии менее сотни метров. Это помогло, но мало. Зонды пронизали тучу паутин, один из них прошел над танками, показав их настоящее положение, и голос Сергиенко пробормотал что‑то неразборчивое.
– Не понял вас… – начал Молчанов.
– Изображение исчезло.
– Дубль! – крикнул Молчанов.
Автомат переключил прием на другой зонд, картина открылась уже с другой стороны, высоты и дальности.
– Мы разбудили силы, о которых не имели ни малейшего представлении, – сказал быстро Банглин, обращаясь к сидящему на КП Станции Квециньскому и другим. – Надо немедленно возвращать корабль! Ни о каком контакте не может быть и речи!
– Да! – согласился Квециньский. – Михаил, Эвальд, как только придут танки, – немедленно стартуйте! Возле корабля тоже начинают скапливаться паутины.
Молчанов сердито дернул головой: не мешайте!
– Танки! – крикнул наблюдатель.
К кораблю мчались два танка, накрытые кучей паутин. Они на полной скорости перевалили гряду холмов, скатились в низину и скрылись из поля зрения. Остальные танки не показывались.
– Кто пришел?! – спросил Молчанов. – Узнайте, кто пришел.
– Машины Мдивания и Шелгунова, – доложил наблюдатель.
Свекольников наклонился к Молчанову, сказал ему в спину:
– Выпускаю «черепаху».
– Да, – сказал Молчанов, – да, да… да!
Свекольников направился к двери, и в этот миг случилось непредвиденное. Экран, весь огромный объем которого занимала одна картина: желтый глаз светила и пелена паутин, скрывшая все до горизонта, – вдруг вспыхнул белым светом, секунду дышал ярким накалом, а затем изображение исчезло, остался только ровный голубоватый фон холостого режима. Ощутимо дрогнул корпус трансгала, волна яростного грохота и воя заставила людей вспомнить о звуковой защите.
– В районе Города взрывы, – гулко разнесся голос внешнего наблюдателя. – Корабль со всех сторон окружен паутинами, связи с танками нет.
Видеом прояснился, вновь запущенные зонды включились в работу; передача шла от одного из них, самого ближнего к Городу.
Над сверкающим паутинным полем возносились в небо два туго скрученных иссиня‑черных дымных столба, расплываясь на пятикилометровой высоте исполинскими зонтиками. Несколько крестов медленно скользило вдоль пик, словно изучая качественно новое для них явление, то скрываясь в жарких дымных струях, то появляясь вновь.
– Паутины уничтожили деформаторы, – пробормотал Свекольников. – Там сейчас на километр нельзя подойти из‑за радиации.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 104; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!