КХМЕРСКИЕ МИФЫ, ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ

Перевод Н. Фошко

 

Почему бывают гром и молния

 

Есть на свете демон по имени Римисоу и небесная принцесса Меклиа. В давние–давние времена оба они служили у великого и необычайно могущественного волшебника и учились у него магическим наукам. Служили ревностно, не за страх, а за совесть, и непрерывно соревновались между собой, стараясь завоевать сердце своего хозяина. И при всем том по уму и способностям были они совершенно равны, так что великий волшебник любил их обоих, никому не оказывал предпочтения. Но вот закончился срок их службы и обучения, и пришла пора волшебнику выяснить, кто же из них в конце концов был его лучшим учеником. И сказал он им:

– Возьмите по кувшину и наполните их росой, росу эту я превращу в магический кристалл, обладатель такого кристалла может выполнить любое свое желание.

Римисоу принялся собирать росу с древесной листвы и травы. Каждое утро бродил он по лесам и полям, но кувшин его наполнялся очень медленно. Что же касается Меклиа, то она сразу смекнула, что нужно сделать. Она отыскала в лесу трухлявое дерево, выломала сердцевину и, пользуясь этой сердцевиной как губкой, в одно утро обобрала росу с множества листьев и травинок, после чего осталось ей только выжать трухлявую сердцевину в свой сосуд. Таким образом, в тот же день принесла она полный кувшин росы своему учителю.

Похвалил ее волшебник за быстроту ума, превратил росу в магический кристалл и обратился к Меклиа с такими словами:

– Возьми себе этот камень и владей им и знай, что обладает он замечательной силой. Если возникнет у тебя какое–нибудь желание, подбрось этот камень вверх, и желание твое исполнится: ты сможешь свободно летать по воздуху, парить в облаках, уходить в землю и передвигаться под землей, подобно земляному червю.

Возликовала Меклиа, подбросила камень, взвилась в небо и весело полетела над океаном.

Между тем Римисоу, демон усердный и упорный, продолжал трудиться и набрал–таки полный кувшин росы. Однако, когда он явился со своим сосудом к учителю, тот сказал ему:

– Ты опоздал, бедняга. Магический кристалл достался Меклиа, а волшебные науки не позволяют превращать росу в кристалл дважды.

Услышав это, Римисоу впал в отчаяние. Он зарыдал и принялся, крича, кататься по земле. Сжалившись над ним, волшебник сказал:

– Не убивайся так, еще не все потеряно. Тебе дозволено попытаться отобрать кристаллу Меклиа. Возьми вот этот топор. Меклиа летает в воздушном океане и купается в дождевых тучах. Как только тучи начнут проливать дождь, брось этот топор вслед Меклиа, и она выпустит из рук магический кристалл. Только не забудь, бросивши топор, закрыть глаза.

Схватил Римисоу топор, взмыл в воздух и полетел искать Меклиа. Но небесная принцесса вовремя заметила демона и тотчас разгадала его намерения. Подбросив кристалл, она взвилась в поднебесье. Ослепленный блеском кристалла, демон зажмурился и изо всех сил швырнул топор вослед небесной принцессе. И полетел топор, со страшным грохотом вспарывая воздушные волны, но не достиг цели.

Много веков минуло с тех пор, а Римисоу все гоняется за Меклиа, и когда в темном грозовом небе полыхают молнии и грохочет гром, надлежит нам всем помнить, что это блещет магический кристалл в руках небесной принцессы и гремит в воздушных волнах топор, брошенный ей вослед незадачливым демоном.

И не потому ли все камни, схожие формой с лезвием топора или секиры, люди называют «ронтех» – «молния»?

 

 

 

Откуда пошли кошки

 

В давние времена жил на горе Вутхивыт некий отшельник А надо сказать, что в том краю было четыре озера – к востоку, к югу, к западу и к северу от горы. Вода в этих озерах была удивительно чистая, и росли на воде красные и белые лотосы, и необыкновенно прекрасны были цветы и травы на озерных берегах. И хотя от жилища отшельника до любого из этих озер было довольно далеко, не менее яотя[39], он ходил туда по воду каждый день.

И вот однажды сидел отшельник у порога своего жилища погруженный в размышления, и вдруг ясно прозрел он внутренним взором, что в лотосе, распустившемся на северном озере, где не бывал он уже девять дней, как раз девять дней назад родилась богиня. И, увидев это, отшельник вновь ушел в себя и предался размышлениям, и проникся твердым убеждением, что надлежит ему взять новорожденную богиню и вырастить ее в своем доме. Он отправился к северному озеру, остановился на берегу и сразу же увидел высокий лотос, в котором сидела девочка–богиня. Он сорвал этот лотос и принес его домой, и с того дня девочка стала жить у него. Когда она немного подросла, он нарек ее Уттара Бопха, что означает Северный Цветок.

Так она росла и росла, и отшельник заботился о ней как родной отец, но была она совсем одинока, ибо не с кем ей было поиграть и порезвиться, и потому печален был ее вид. Очень жалел ее отшельник, и, когда ей исполнилось пятнадцать лет, он даже решил было взять еще один цветок лотоса и заклинанием вызвать к жизни еще одну девочку–богиню, но тут же справедливо рассудил, что эта вторая девочка должна получиться точной копией первой, а это противно естеству и может вызвать на обеих гнев богов. «Нет, – решил он, – необходимо, чтобы одиночество ее разделило существо, ею же рожденное». И, призвав к себе Уттару Бопха, он сказал ей так:

– Скоро одиночеству твоему придет конец, ты уже почти взрослая, и вот–вот у тебя начнутся месячные. Ты отдашь их мне, и я сотворю тебе из них подругу для игр.

Услыхав эти слова, Уттара Бопха обрадовалась. Вскоре действительно пришло у нее время месячных, она их собрала и отдала отшельнику. И отшельник сказал ей:

– Ступай спать, завтра вас уже будет двое.

Конечно же Уттара Бопха всю ночь не могла сомкнуть глаз в ожидании утра. А между тем отшельник заперся в своей келье, сосредоточился и стал читать над месячными девушки необходимые заклинания, и, когда забрезжило утро, из месячных возникла кошка. И тогда отшельник отпер дверь и призвал к себе Уттару Бопха.

Он протянул ей кошку и сказал:

– Зная, что этот зверек называется кошкой, люби его и играй с ним.

Эта первая кошка была говорящей и хорошо воспитанной, Уттара Бопха привязалась к ней всей душой. Она обнимала кошку, словно это был ее собственный ребенок или младшая сестра, ласкала, прижимала к своей груди, всюду носила с собой и вела с ней нескончаемые беседы. Когда же Уттаре Бопха исполнилось семнадцать лет, отшельник преподал ей наставление, которое надлежало ей и всем женщинам страны кхмеров исполнять неукоснительно:

– Поскольку кошка – это существо, рожденное от женщины, то женщина не должна бить ее ни рукой, ни веником, не вправе пинать ее или перешагивать через нее. А ударившая кошку или перешагнувшая через нее унизит себя, повторившая же такой поступок утратит многое от своего человеческого образа и приблизится к несмышленым зверям.

Через четырнадцать месяцев кошка родила котенка, и от этих двух кошек начался на земле весь кошачий род.

Теперь оставим на время отшельника, девушку–богиню и их кошек и расскажем о короле по имени Саот, который правил в королевстве Таксила. Он получил трон от отца в счастливом возрасте двадцати одного года, был еще не женат и любовным утехам предавался со своими наложницами. Но был он человек горячий и подвижный, развлечений с женщинами было ему мало. Однажды ночью нестерпимо захотел король отправиться в большой охотничий поход. Едва рассвело, он призвал к себе всех своих министров и объявил им:

– Повелеваем выступить завтра в леса на охоту. Надлежит вам приготовить охрану, коней и слонов и позаботиться о съестных припасах.

В тот же день все было сделано согласно высочайшему повелению, а на следующее утро король со своей свитой и охраной на конях и слонах выступил в путь. Шли три дня, а на четвертый вступили в лес, и король приказал раскинуть лагерь. Затем король повелел всем пировать, петь и веселиться, а когда наступила ночь и все погрузились в сон, сам он долго не мог заснуть в своем шатре, слушая голоса ночных птиц. Ему стало грустно, охотиться расхотелось. Утром в сопровождении двух приближенных он отправился бродить по лесу и неожиданно вышел на берег озера, в водах которого родилась Уттара Бопха. Глянув на чистую и прозрачную воду, на прекрасные травы и цветы, король почувствовал, как странное беспокойство наполнило его душу. И он сказал приближенным:

– Попасите здесь наших коней, а мы искупаемся в этом озере, дабы освежить тело и облегчить душу, а затем снова двинемся в путь.

И король искупался, и прохладная вода освежила его, и он переменил одежду и повелел приближенным следовать за ним вдоль озерного берега. И вдруг он увидел тропинку и остановился. «Кто протоптал тропинку в этом густом и безлюдном лесу? » – подумал он. И повелел приближенным:

– Ждите меня здесь, мы же пойдем по этой тропе.

Король пошел по тропинке и вскоре увидел хижину и решил, что здесь поселился какой–нибудь одинокий охотник. И он направился к хижине (а это было жилище отшельника и Уттары Бопха). Как раз в это время отшельник сидел за утренней трапезой, а девушка прислуживала ему. Она вышла из хижины по какому–то делу, как вдруг увидела короля и в страхе убежала обратно. И отшельник спросил ее:

– Что случилось, кто испугал тебя?

Девушка тихо ответила:

– Кто–то незнакомый пришел к нам.

Отшельник глянул в окно и тоже увидел короля, а тот взошел в хижину и вежливо поприветствовал хозяина.

– Откуда ты? – спросил отшельник.

– Я из королевства Таксила[40], – ответил король.

В тот же миг понял отшельник, кто его гость, и спросил:

– Что же привело короля в наши глухие места?

Король начал рассказывать ему о своем охотничьем походе, а отшельник уже постиг, что Уттаре Бопха суждено стать королевой Таксилы, и он кликнул ее и приказал приветствовать короля. И Уттара Бопха сделала все, как велел отшельник, и они с королем уже не могли отвести глаз друг от друга, и взаимная любовь запылала в их душах. А отшельник, который конечно же все видел и понимал, молвил как бы между прочим:

– В прошлом своем существовании[41] эта девушка была супругой короля. А почему король один, без свиты?

– Я взял с собой всего двух приближенных, – ответил Саот, – они ждут меня на берегу северного озера. Но из ваших слов я понял, что мне суждено жениться на этой прекрасной девушке. Я с готовностью и радостью выполню это предначертание.

– Вот и прекрасно, – сказал отшельник, – но сначала королю предстоит построить новый дворец, а кроме того, должен он собрать цветы семи разных цветов, сплести из них венок и вручить его мне. Этим венком благословлю вас на свадебной церемонии, и тогда вы будете навсегда счастливыми супругами.

Саот почтительно выслушал отшельника, попрощался и вернулся к озеру, где его ждали приближенные, а затем вместе с ними возвратился в свой походный лагерь. Там по его повелению был воздвигнут роскошный дворец, а когда все было готово, Саот в сопровождении пышной свиты и лучших музыкантов отправился за Уттарой Бопха. На пороге хижины была совершена брачная церемония, отшельник прочел заклинание и разбросал над молодыми семицветные цветы, пожелав счастья молодым супругам[42]. В тот же день король и юная королева собрались в обратный путь, и Уттара Бопха проливала слезы, потому что никогда раньше не покидала отшельника, которого она почитала как родного отца, а теперь не знала даже, удастся ли им когда–нибудь свидеться. А отшельник на прощание вручил ей кошку и сказал:

– Прежде чем переступить порог дворца, ты должна с этой кошкой на руках трижды обойти дворец. После этого входи смело, и счастье и благополучие не покинут тебя в новом жилище.

Нечего и говорить, что Уттара Бопха самым старательным образом выполнила это последнее наставление. И она была счастлива со своим мужем–королем до конца дней своих.

Даже те кхмеры, которые не знают этой истории, выполняют наставления отшельника. Возведя новый дом, они, прежде чем войти в него, непременно обходят его трижды с кошкой на руках.

 

Как удав без яда остался

 

В давние–давние времена удав был самой ядовитой змеей на свете. И вот однажды шли по дороге некие муж с женой в гости к своим родителям. А когда они прошли, выполз на дорогу удав, увидал их следы и облизал их. И так ужасна была сила его яда, что муж и жена мгновенно умерли, едва переступив порог родительского дома. Заплакали и запричитали отец с матерью и все родственники и принялись устраивать церемонию прощания с телами погибших.

А удав, который никогда не упускал случая похвастаться силой своего яда, небрежно осведомился у ворона:

– Эй, ворон, отчего это люди в деревне подняли такой шум?

– А это они радуются, – ответил хитрый ворон, – ведь всем известно, какой у тебя страшный яд и что только стоит тебе лизнуть чей–нибудь след, как оставивший этот след умирает. А на этот раз люди, следы которых ты облизал, остались живы и здоровы. Как же им после этого не радоваться?

Очень огорчился и встревожился удав. «Как же так, – подумал он, – неужели могущество мое ослабело? Нет, пусть я выпущу на эти следы весь яд до последней капли, но добьюсь того, что эти люди погибнут!»

Сказано – сделано. Стал удав поливать ядом следы мужа с женой, а шум в деревне все не прекращается. Так и выпустил глупый удав свой яд без остатка.

Весть об этом облетела лес, и все твари, обитавшие в нем, устремились к луже яда, чтобы вооружиться им. Одни взяли много яду, другие поменьше, а третьим вообще ничего не досталось, потому что они явились слишком поздно. Больше всех набрали себе яда змеи пролыт, тянтромом, дей, прень, трей, ксаекоу, кук, пхкабобух и сомлапконгкаеп[43]. Но по скупости своей и помня, что произошло с удавом, они расходуют этот яд неохотно и понемногу, так что укус их не грозит человеку смертью.

Другим змеям – кобрам, ваек сронгае, ваек ронием, ваек кроны, снаонсаонг, поплаок[44] – яда досталось поменьше, они его не жалеют, хотя и кусают очень редко. Но от их укуса человек умирает немедленно.

Прочие же твари – скорпионы, тысяченожки, муравьи, осы и пчелы – пришли чуть ли не позже всех, и яду им едва хватило, чтобы обмакнуть кончик жала. А вот рыбам кромом и типоу[45] яда не досталось вообще. От горя и разочарования у них хлынули слезы, и рыдали они так долго и безутешно, что у них безобразно раздулись морды. Как раз в это время их увидела рыба сандай и не могла удержаться – расхохоталась. И так она хохотала, что разорвала себе рот. С тех пор у рыб кромом и типоу толстые и опухшие морды, а у рыбы сандай необыкновенно длинный рог.

Удав, лишившись яда, утратил все свое могущество, а человек возрадовался, что удав уже больше не грозит ему смертью. Благодарить же за это, как вам теперь известно, нужно ворона.

 

Почему комары такие маленькие

 

Когда Шива[46] – творец всего сущего – создавал людей и животных, он создал и комаров.

В те далекие времена комары были огромного роста, больше даже грифов, у них были огромные пасти, отличались они необыкновенной прожорливостью и питались исключительно людьми. От человека, на которого нападали эти крылатые чудища, в один миг оставались только обглоданные кости.

Многие мечтали тогда найти способ избавления от комаров, но никому это не удавалось, и комары без устали летали над людьми, выискивая жертву, и тогда люди, чтобы не дрожать всю жизнь в ожидании неминуемой смерти, решили бросать жребий, кому быть съеденным комарами в следующую ночь. И тот, чей черед наступал, с вечера прощался с родными и плакал.

И вот в те времена в семье одного сетхэя выросла дочь – девица отменно острого ума. Она всегда очень жалела тех, которым приходилось выходить ночью на погибель, и вот она подумала: «Ежели так пойдет и дальше, комары пожрут всех людей до единого, и на земле не останется ни одного человека, и раз никто не может придумать, как избавиться от этого зла, то это следует сделать мне». Решив все про себя, она явилась перед своими родителями и объявила им:

– Я нынче же пойду вместе с теми, кому выпал жребий стать пищей для комаров.

Услыхав эти слова, родители сначала онемели от изумления и ужаса, а затем закричали наперебой:

– Уж не сошла ли ты с ума? Все жители нашего королевства мечтают только о том, как избежать этой ужасной участи_, а ты сама лезешь в самую пасть смерти.

Долго родители убеждали свою дочь, прося ее одуматься, но она твердо стояла на своем и требовала, чтобы ей разрешили присоединиться к тем, кому было предназначено погибнуть этой ночью. В конце концов, выведенные из себя ее упорством, родители пришли в ярость и закричали:

– Раз ты не слушаешь, что тебе говорят, то иди, непокорная дочь, и пусть наши глаза больше никогда не увидят тебя.

Получив таким образом родительское разрешение, девица обрадовалась и сейчас же отправилась к тому месту, куда слетались комары для ночных пиршеств. Она подошла к людям, покорно ожидавшим часа гибели, и сказала им:

– Всем, кто хочет избежать смерти, надлежит выслушать меня и выполнить мои приказания беспрекословно. Пока еще светло, собирайте сухие сучья и сухие листья, несите сюда и складывайте кольцом. Когда налетят комары, мы встанем внутрь этого кольца и подожжем его. Мы окружим себя стеной пламени, и комары не смогут прорваться к нам.

Все было сделано так, как повелела мудрая девица. И когда наступила ночь и слетелись к людям прожорливые комары, разом вспыхнули уложенные кольцом сухие листья и сучья, и комары в растерянности отступили перед бушующим пламенем. Тогда они собрались в стороне и принялись толковать между собой:

– Отныне и впредь невозможно нам будет налетать на людей в открытую, потому что люди, заметив нас, всегда будут отгонять нас огнем. Если мы не хотим погибнуть голодной смертью, надо нам придумать способ добираться до людей незаметно. Пойдемте же и попросим создателя Шиву, чтобы он сделал нас маленькими, как мухи, и даже меньше, и тогда мы сможем по–прежнему беспрепятственно питаться человеческой плотью и кровью.

И, решив так, они всей гурьбой полетели в обитель Шивы и, почтительно поприветствовав его, обратились к нему со своей просьбой. И Шива внял их просьбе и сделал комаров совсем крошечными – такими, какими мы их видим в наше время. Едва лишь желание их было исполнено, они горячо поблагодарили Шиву и в предвкушении обильной пищи кинулись обратно к людям. Но не тут–то было. Комариные рты тоже сделались очень маленькими, они оказались просто неспособными прокусить человеческую кожу, и люди беспощадно избивали комаров, одних сразу до смерти, других калеча, а сами оставались невредимыми. И радовались люди, что с комарами теперь так легко можно справиться и что навсегда ушла от них смертельная угроза.

Тогда уцелевшие комары снова бросились на совет.

– Теперь люди совсем стали недоступны для нас, – говорили они. – С такими ртами, как у нас сейчас, нам нечего и думать справиться с ними. Надо снова лететь к Шиве и упросить его, чтобы рты он нам сделал в виде тонких и острых, как игла, трубочек. Только тогда удастся нам насыщаться людской кровью быстро и незаметно, чтобы люди не успевали спохватиться.

И снова они полетели к Шиве и обратились к нему с новой просьбой. И сказал им бог Шива:

– Хорошо, я дам вам такой рот, как вы просите, и отныне вы снова сможете насыщаться человеческой кровью. Но помните, что все равно теперь люди сильнее вас.

Получив желаемое, комары вернулись к людям и разлетелись по всему королевству до самых отдаленных его уголков и всюду жалили людей, но многим это не проходило безнаказанно, как это им положил бог Шива.

 

Почему собаки видят духов умерших

 

Старики утверждают, что если в деревне, где–нибудь в глухой провинции, ночью вдруг начинают лаять и выть собаки, это означает, что кто–нибудь из жителей деревни непременно умрет или заболеет или случится еще какое–нибудь несчастье. А все дело в том, что в это время собаки видят духа умершего, который прокрадывается в деревню, чтобы отомстить кому–то из живых. О том, как собаки получили способность видеть духов, рассказывает следующая история.

Давным–давно это было, и жил в те времена один человек, которому запала в голову блажь подглядеть, что делают души умерших при церемонии лиенг арак[47]. И вот в один из дней, когда проходила эта церемония, отправился он в лес на высокий холм, где было кладбище. И едва взошел он на холм, как услышал голос:

– Вернись в деревню, зайди в тот дом и скажи моей жене, чтобы немедленно шла сюда.

Человек сразу понял, что с ним говорит дух умершего, но он не испугался и спросил в свою очередь:

– Но ведь вы, духи, невидимы, как же я ей скажу что–нибудь, если она мне не видна?

– Тогда возьми вот это, – сказал дух, и в руке у человека оказался кусок пратеаля[48] – волшебного средства, обладатель которого обретает способность видеть духов умерших.

И едва человек зажал пратеаль в руке, как сразу увидел, что лес вокруг него кишит духами умерших, но не испугался их, а спокойно отправился выполнить поручение. Он вошел в дом, который указал ему дух, и увидел там покойницу; она угощалась едой, выставленной для нее согласно церемонии лиенг арак. И человек сказал ей:

– Торопись, твой муж требует тебя к себе.

Удивленная покойница спросила:

– А как это ты меня увидел?

Человек показал ей пратеаль и ответил:

– Твой муж дал мне это, и потому я вижу тебя.

И тогда покойница кинулась на него, чтобы отобрать пратеаль, и они начали бороться, и человек закричал, зовя на помощь, но сбежавшиеся соседи остановились в недоумении, ибо увидели просто одного человека, производящего нелепые телодвижения. Тут покойница ударила человека с такой силой, что кулак его разжался и пратеаль упал на землю. Но едва покойница наклонилась за ним, как к пратеалю подскочила какая–то собака и мигом проглотила его.

Говорят, что с тех пор собаки и видят духов умерших, и если деревенские псы поднимают глухими ночами вой и лай, это означает, что духи умерших вышли из могил и бродят по улицам и домам. Кое–кто в это верит и мечтает заполучить для себя волшебное средство – пратеаль.

 

Откуда пошли мечехвосты

 

Удивительный вид у мечехвостов, а еще более странным кажется то, что у мечехвостов самец живет, прилепившись к спине самки. Про мужчину, который по лености своей живет за счет жены или любовницы, принято в стране кхмеров говорить «живет, как мечехвост». Откуда пошли мечехвосты и как повелся у них такой образ жизни, издревле рассказывают такую историю.

Жил некогда король, и была у него супруга – женщина удивительной красоты. И жили бы они счастливо, но только не было у них сына. И призвал король к себе гадальщиков и повелел им справиться с их книгами и применить все средства их науки с тем, чтобы исполнилось желание его сердца и королева принесла наконец ему наследника. Представ перед королем, гадальщики отдали ему положенные почести, а затем объявили, что сына король получит, если принесет богам щедрые жертвы и совершит при этом необходимые церемонии. По этому совету и поступил король, и действительно, скоро у него родился сын. Был он прекрасен, и ежедневно и ежечасно радовались сердца его царственных родителей при виде его.

Но вот однажды в недобрый час, когда принцу исполнилось уже семь лет, вздумалось королеве совершить прогулку по дворцовому парку. Известив об этом своем желании супруга–короля, она в сопровождении многочисленной свиты отправилась на прогулку. И надо же было случиться так, что как раз в это время страшная птица гаруда[49] пролетала над теми краями в поисках пищи. И, пролетая над дворцовым парком, она узрела под собой толпу разряженных людей, камнем рухнула в эту толпу и, схватив принца, снова взмыла в небо. Невозможно представить себе чувства матери, сына которой постигла такая судьба. Но что могла сделать она? Плача и стеная, смотрела она вслед страшной птице, уносящей в когтях ее ребенка, пока та не скрылась из виду, после чего бросилась к супругу своему – королю и поведала ему о случившемся. Долго молчал король, охваченный грустью и горем, а затем вновь приказал вызвать к себе гадальщиков и спросил их о судьбе своего сына. Гадальщики посмотрели в свои книги, посовещались и единодушно сказали:

– Жизнь принца пока не оборвалась. Гаруде он не достанется.

Услыхав эти слова, король воспрянул духом и повелел изготовить огромный барабан, и ударить в него, и бить в гонги, и созвать смелых и сильных людей, которые отважились бы отправиться на поиски принца. И конечно же в окрестностях дворца таких людей не нашлось, и барабан и гонги слуги уносили все дальше и дальше и принесли наконец на берег моря. И вот тут неожиданно на королевский призыв откликнулась местная девушка по имени Нам Крых. Она объявила глашатаям, что готова хоть сию же минуту выйти на поиски принца, и глашатаи тотчас доложили об этом королю. Растроганный король выразил Нам Крых благодарность за ее смелость и верность и пообещал ей в случае успеха ее предприятия большую награду. И с тем Нам Крых отправилась в путь.

Между тем гаруда, сжимая принца в когтях, летела через море. Но когда она пролетала над одним островом, на нее обрушился необыкновенной силы ураган. Борясь с напором ветра, страшная птица разжала когти, и принц камнем полетел вниз. Но ветер смягчил силу падения, и принц, угодив на песчаный берег острова, не разбился, а только лишился сознания. И вскоре утренняя роса привела его в себя. И тщетно голодная гаруда кружила над морем в поисках утерянной добычи, она так и не смогла найти место, над которым выпустила принца из когтей.

Тем временем Нам Крых нашла людей, заметивших, в какую сторону летела гаруда с ребенком в когтях. Узнав направление, она не стала мешкать, а смело вошла в морские волны и поплыла, и в положенное время добралась до острова, где и увидела принца, одиноко сидевшего на песчаном берегу. Девушка все ему объяснила, а затем посадила к себе на спину и поплыла в обратный путь. Но на середине пути в море поднялось волнение, у Нам Крых развязался кбен[50] и запутался у нее в ногах, и она перевернулась на спину, чтобы завязать его, и в тот же момент волна залила принца, он захлебнулся и испустил дух. И то ли от страха перед королем, то ли от скорби по маленькому мальчику, но Нам Крых тоже умерла в ту же минуту. Так они и погрузились в пучину.

И там в морской глубине они превратились в мечехвостов. Вот почему самцы мечехвостов такие маленькие и всю жизнь свою проводят, вцепившись в спину самок, и питаются тем, что добывают самки. И еще рассказывают, что если самец мечехвоста отвалится от спины своей самки, то он издыхает в самом скором времени.

 

Как тигр съел ребенка отшельника

 

Давным–давно жил старец, которого звали Тапох Прей, что означает Лесной Отшельник. Был он очень беден, и жил он тем, что работал на своем рисовом поле вместе со своей женой у подножия горы. А потом прошло много времени, и у них родился сын, за которым они нежно ухаживали и кормили, пока ему не исполнился год. И вот в один несчастливый день отшельник с женой покормили ребенка, положили его спать, как они делали уже много раз, не боясь, что может случиться беда, а сами взяли коромысло для переноски тяжестей, серпы и отправились с раннего утра и до полудня на поле. А когда отшельник и жена ушли, пришел в те места один большой тигр, который жил в лесу на горе. Влез тигр к ребенку, увидел его спящего, схватил и съел. Ребенок же даже не закричал и не заплакал, потому что он был слишком мал и еще ничего не понимал.

 

 

 

А в это время отшельник с женой собирали урожай риса, несмотря на жар солнца, и не смели даже прервать свою работу для отдыха. А в полдень, не в силах больше терпеть полуденный жар, они сделали связки риса, положили их в коромысло, отшельник взвалил себе рис на плечо, и они с женой медленно отправились домой. А когда они пришли и не увидели своего спящего ребенка, оба затряслись от ужаса. И они подошли ближе и увидели громадные следы тигра и кровавый след от места, где спал их сын, до самого леса. И тогда отшельник и жена поняли, что тигр съел их ребенка, и они заплакали и закричали, им было жаль своего маленького сына, который еще ничего не понимал. И так они плакали от полудня до поздней ночи, и когда отшельник и жена перестали плакать, стали обсуждать свое горе:

– Если мы будем только плакать да причитать, никакой пользы не будет. Мы должны не рыдать, а придумать, как отомстить жестокому тигру.

А когда наступило утро, жена встала с рассветом, приготовила еду, принесла горсть риса, бамбуковое ведерко с водой, арековых[51] орешков, положила все в суму и дала мужу, чтобы он шел искать, а потом убил тигра, который оборвал жизнь их маленького сына.

А отшельник, после того как жена приготовила ему рис, арековые орешки и суму, отправился в путь к лесу – на одном плече сума с продуктами, а в другой руке топор. И шел он без боязни и в поисках тигра облазил гору от подножия до вершины, осмотрел каждую лощину, каждый большой и маленький камень, прошел лес и равнины, проходил равнины и снова входил в лес, и так каждый день. И так отшельник искал тигра весь сухой сезон, пока не начался сезон дождей[52]. А в сезон дождей вода затопила рисовые ноля, затопила леса и подошла к самому подножию горы. И все животные, обитавшие в том лесу, в страхе и панике стали забираться на вершину горы, потому что они боялись, что вода поднимется и потопит их. И вот однажды отшельник встретил тигра, который съел его ребенка. Отшельник понял, что это и есть тот самый тигр, который загубил их маленького сына, потому что следы, которые он тогда увидел, и следы этого тигра были совершенно одинаковыми. Да еще не было больше такого большого тигра, а был этот – вожак стаи, и только он мог осмелиться войти и съесть ребенка средь бела дня. Отшельник решил про себя: «Я не смогу справиться с этим тигром силой, значит, я должен перехитрить, а затем убить его». И тогда отшельник закричал так громко, чтобы тигр услыхал его:

– На тонкую лиану подвесим котелки, а к толстым лианам привяжем и детей, и взрослых, и родственников своих и подвесим всех на дерево.

Кричал он так, а сам смотрел по сторонам, правой рукой сжимая топор. Крики его донеслись до тигра, и тот пришел к отшельнику и спросил его:

– Старик, зачем ты рвешь лиану, что ты хочешь привязать к ней?

– Я вырываю лиану, – ответил отшельник, – потому что хочу привязать к ней котелки, детей моих и родственников и подвесить все это к высокому дереву, потому что уже через семь дней вода затопит этот лес и эту гору, и все люди погибнут, и ты погибнешь тоже.

Услышав слова отшельника, тигр так испугался смерти, что стал просить отшельника, чтобы он тоже подвесил его на дерево. Но отшельник сказал ему:

– С чего это я буду беспокоиться за тебя, тигр, да еще подвешивать тебя к дереву, пусть лучше вода затопит тебя и ты умрешь. Кстати, если ты мне не веришь, то залезь на тот высокий камень и оглянись вокруг. Ты увидишь, что вода обступила со всех сторон гору и все время прибывает.

Тигр, как сказал ему отшельник, влез на высокий камень, посмотрел вокруг и увидел плещущиеся воды, все как сказал ему отшельник. И он безмерно испугался и побежал обратно к отшельнику и стал настойчиво умолять его подвесить себя на дерево. У отшельника «смягчилось» сердце, и он сказал:

– Я согласен, только у меня есть лишь тонкие лианы, и ты все равно упадешь и умрешь.

Тигр опять страшно испугался и опять стал упрашивать отшельника, он умолял и кланялся ему. Отшельник решил, что достаточно, и сказал тигру:

– Не волнуйся, вот я найду толстую лиану и привяжу тебя.

И тигр был счастлив. А потом отшельник приказал тигру лечь, взял толстую лиану и связал ею все четыре лапы тигра, а потом приготовился привешивать его к дереву. Отшельник пошел искать большую палку. Но тут тигр увидел, что отшельник рубит дерево и делает из него толстую палку. Подозревая что–то неладное, он спросил отшельника:

– Что это ты делаешь из этого дерева, отшельник?

И отшельник ответил:

– Из этого дерева я сделаю коромысло, а потом отнесу его домой.

А когда палка была готова, отшельник стал избивать тигра. И отшельник бил тигра с утра до вечера, и он сломал тигру кости, так что не осталось ни одной целой. А отшельник все бил тигра и приговаривал:

– Вот тебе, негодный тигр, за то, что ты съел моего ребенка.

А тигр все терпел. Тогда отшельник разжег костер, подвесил над ним тигра и стал палить его шерсть и жечь его кожу. Он жег на костре тигра до тех пор, пока веревки, на которых тот был подвешен, не оборвались. Тигр бросился стремглав в лес. А отшельник вернулся к себе домой и рассказал обо всем своей жене. И стали они опять счастливо жить друг с другом до конца своей жизни.

С тех пор все тигры по своему виду отличаются от всех остальных зверей. Когда тигр ложится, кажется, что у него нет совсем костей. Шкура тигра осталась полосатой, после того как ее опалил костер. По сей день все тигры по семь раз в день молятся, чтобы им не встретиться с человеком, потому что они боятся всех людей с тех пор, как отшельник отомстил за смерть своего ребенка.

 

Как ворона и цапля поссорились

 

Рассказывают, что в древние времена все птицы были одного цвета и различались только своим телосложением и потому их часто путали, особенно когда видели их в полете. В конце концов птицам это надоело, они собрались все вместе, чтобы решить, как положить конец этой путанице. Долго они толковали между собой, а затем решили:

– Следует каждой из нас выкраситься в свой особенный цвет, только позаботиться надо, чтобы цвета у нас были разные и ни у кого не повторялись, а тогда уж нас легко будут отличать друг от друга.

Порешив на этом, птичье собрание определило в художники–маляры цаплю, и вот цапля стала ходить между птицами, расспрашивать каждую, в какой цвет та желала бы выкраситься, и раскрашивала их соответственно. И в конце концов осталась нераскрашенной только ворона да сама цапля. И спросила цапля ворону:

– А ты в какой цвет хочешь покраситься?

И ворона льстиво ответила:

– О цапля, ведь ты художник, я всецело полагаюсь на твое мнение, только прошу тебя, раскрась меня покрасивее.

А дело было к вечеру. Цапля сказала, подумав:

– Давай сделаем так. Пока еще светло, выкраси меня ты, потому что я боюсь красить себя в темноте, ведь тот цвет, который кажется красивым ночью, может выйти совсем неприглядным при дневном свете. А когда ты выкрасишь меня, я покрашу тебя, и дело наше будет закончено.

На том и порешили. В очень красивые цвета выкрасила ворона цаплю, а тем временем стемнело. Торопясь закончить дело, цапля распустила в котле черный уголь и старательно обмазала ворону этой краской всю до последнего перышка. Ворона в темноте не видела, что с ней делает цапля, да и цапля не видела, на что стала похожа ворона, и расстались они глубокой ночью вполне дружелюбно и исполненные взаимной благодарности.

Каково же было возмущение вороны, когда рассвело и она увидела себя выкрашенной в мрачный черный цвет! В гневе кинулась она искать цаплю, чтобы потребовать с нее ответа за это злое деяние, цапля же при виде такого страшилища в ужасе бросилась наутек, но, поскольку сама–то она была выкрашена в цвета светлые и сияющие, ей нелегко было укрыться от мести вороны, и спаслась она только тогда, когда забилась в самую глухую лесную чащобу.

Вот с тех пор и тянется непримиримая вражда между воронами и цаплями. Стоит воронам обнаружить цаплю, и они всем скопом налетают на нее и стараются заклевать до смерти. Поэтому цапли ищут себе пропитание только по ночам, когда вороны спят и не могут их видеть, а днем прячутся в лесах.

 

Как птицы короля выбирали

 

В стародавние времена все люди на земле были равны, никто никого не слушал, и потому был среди них великий разброд. Надоело это им, собрались они все вместе и выбрали себе короля, которого нарекли именем Самот, и стал Самот править людьми. Прознав об этом, все твари, сущие в нашем мире: звери, птицы и рыбы, – немедленно решили последовать примеру людей. Звери избрали своим королем льва, ибо лев есть животное сильное и умное, в поступках своих справедливое. Рыбы выбрали себе королем ананду[53], поскольку ананда по размерам своим превосходит всех других рыб. И звери и рыбы были очень довольны своими королями, и все они слушались своих избранников.

Что же касается птиц, то с самого начала пошло у них не все гладко. Они разделились: одни хотели королем ворона, другие требовали сову. Ворон и сова, со своей стороны, тоже очень хотели стать королями. И они принялись толкаться среди птиц, расхваливая себя и браня своего соперника.

– Какой же дурак хочет, чтобы королем стала сова, – каркал ворон. – Да, действительно, глаза у нее велики. Но она же всех вас придавит, так что вы пикнуть не посмеете! Кто не верит, пусть только заглянет в ее глазища, и тогда он сразу поймет, что я говорю правду, это жестокая и лживая тварь.

А сова нашептывала:

– Вы видите, какой ворон черный? Так вот, черный он весь не только перьями, но и душой. Если он станет королем, он затравит всех птиц без всякой жалости. Вы же сами знаете, что он добывает пропитание не честным путем, а ворует пищу у других, а уж став королем, он будет просто всех обирать…

Так они каркали и нашептывали наперебой, и все птицы перессорились и только и делали, что наскакивали друг на друга и кричали без всякого толка. Однако пришел день, когда всем это надоело, и они собрались и дружно выбрали своим королем лебедя, самую красивую и величественную из птиц.

Ворон же и сова остались ни с чем. С тех пор они терпеть не могут друг друга и даже пропитание себе ищут в разное время: один – днем, а другая – ночью.

 

Откуда пошли дельфины

 

Рассказывают, что в стародавние времена рос где–то в стране кхмеров баньян[54]. Был тот баньян таким могучим и высоким, что люди испытывали к нему страх и уважение. Посему неподалеку от него местные жители построили небольшую хижину, а в ней установили каменные изваяния мужчины и женщины. С тех пор стали сходиться в те места все окрестные жители для молитв о ниспослании счастья и удачи и подносили тем статуям богатые дары.

А в том самом могучем баньяне обитал дух[55], охранявший жизнь этого дерева. Дух жил там так давно, что не осталось на земле человека, кто бы помнил, когда он там поселился.

Шло время. И вот однажды в одной семье, которая почитала дух баньяна, в положенный срок родилась дочь, за которой родители нежно ухаживали и заботились, пока не вышли дочери совершенные годы. И вот в один счастливый день отправилась девица эта к баньяну. На дорогом подносе несла она различные яства, чтобы принести их в дар дереву, которому неустанно поклонялись ее родители. И в тот самый момент, когда девица подносила дары священному дереву, дух узрел ее и почувствовал сразу в сердце своем неведомую до того времени тревогу. Догадался наконец дух, что с первого взгляда влюбился в молодую девицу, и хоть он твердо знал, что никогда до того счастливого дня не видел ее, но сердцем чувствовал, что когда–то давно они уже принадлежали друг другу, потом расстались и вот теперь, наконец, встретились вновь. Так необычны были эти чувства для духа, так он мучился и так хотел побороть их, но не мог, что в конце концов решил, не медля больше, лететь к царю богов, чтобы сам Индра{Индра – верховный бог ведийского пантеона, бог грозы и войны. Верховный бог кхмерского буддийского неба.} открыл причину его страданий и положил конец его недугу. Приняв такое решение, дух тут же взлетел в небо и полетел в обитель царя богов – Индры. Индра принял духа и внимательно выслушал, а потом погрузился в себя и предался глубоким размышлениям, и пришло потом к нему твердое убеждение. Тогда Индра сказал духу такие слова:

– Было это давно. В одном из прошлых своих существований была сия девица твоей законной супругой. Были вы очень счастливы друг с другом и не хотели никогда расставаться. Вознесли вы к богам горячие мольбы, чтобы в следующих существованиях снова быть законными супругами. Но ты изменил своему слову, дух! Ощутил ты однажды непреодолимую тягу к отшельническому бытию, оставил свою несчастную супругу и уединился навсегда для постов и молитвословий. В том существовании ты больше никогда не видел свою супругу. Прошло время, ты умер и возродился в духе, а супруга твоя в прекрасной небесной деве. И опять вы не встретили друг друга. Потом опять прошло время, небесная дева умерла и возродилась дочерью одной бедной женщины. Ее–то ты недавно и встретил, дух. И потому ты ощутил в сердце своем волнение, дотоль неведомое тебе, что прежде всем сердцем любил эту девицу, когда была она тебе верной и заботливой супругой. Ты, дух, еще можешь вернуться к этой девице, но тебе придется для этого молить о смерти и возрождении в человеческом обличье.

Вот какую историю рассказал духу баньяна царь богов Индра.

Выслушал свою историю дух и погрузился в тяжелые раз–мышления, но в конце концов пришел к такому заключению: «Нельзя мне, духу, просить царя богов о смерти и возрождении в облике человеческом[56]. Жизнь простых смертных весьма коротка. Сейчас уже моя бывшая супруга достигла совершенных годов, а пока я умру, пока смогу возродиться в облике человека, она станет совсем старой. Не должно ведь молодому брать в жены старуху. Но как же тогда вновь соединиться со своей супругой?» И дух баньяна снова погрузился в глубокие размышления. Но, наконец, внутренним взором ясно увидел он выход. «Надлежит мне, – решил дух баньяна, – самому явить себя той девице, бывшей законной супруге. Надлежит мне сказать ей, что у нее есть я, дух, супруг, данный ей самим богом. Поэтому не должно ей смотреть на других мужчин, не должно и выходить замуж, потому что этим поступком она унизит себя, утратит многое от человеческого образа и тем самым приблизится к неразумным зверям». И так все взвесив, дух баньяна обратил себя в огромного удава и поздней ночью, когда все местные жители разошлись по домам и легли спать, явился в дом к той девице и предстал перед ней в своем страшном змеином обличье. При виде огромного удава девица в страхе заметалась по комнате, но удав заговорил с ней вдруг на человеческом языке, и она понемногу пришла в себя. Рассказал девице удав всю свою историю от начала до конца, ничего не скрывая и не приукрашивая, и просил ее поверить ему на слово. Бедной девушке очень хотелось поверить, но никак она не могла свыкнуться с мыслью, что удав этот совсем даже не удав, а дух священного баньяна, а сама она уже не простая бедная девушка, а жена могущественного духа. И если он действительно дух, то почему явил себя в таком ужасном обличье? И удав уступил тогда девице, сказав:

– Ты не поверила мне, ну что же, тогда смотри!

И с этими словами удав превратился в прекрасного духа. Стоило только девице увидеть духа, как она влюбилась без памяти в него и сразу поверила, что он действительно дух священного баньяна, потому что красивее его она не видела никого на свете. Дух тем временем преподал ей наставление, которое надо ей выполнять неукоснительно:

– Ни сестрам, ни братьям, ни соседям твоим не должно знать, кто я есть на самом деле, говори им, что муж твой удав. Приходить к тебе я буду только под покровом ночи, когда никто не будет меня видеть. И только ночью буду снимать я страшное обличье змеи и превращаться в духа священного баньяна.

Долгое время провел удав–дух со своей молодой женой, перемежая ласки с беседами, а тем временем наступило утро. Родители девицы проснулись и сразу же услыхали, что их единственная дочь разговаривает с каким–то мужчиной. Не долго думая, подкрались они к двери, дабы узнать, кого принимает она в такое неподобающее для честной девицы время, и заглянули в комнату. Но тут, к своему неописуемому ужасу, увидели они только огромного удава, ласково обвившего ноги их единственной дочери. И родители заплакали и закричали, им было жаль свою дочь, а удав тем временем проскользнул в дверь и исчез.

Родители, наконец, пришли в себя и стали допрашивать бедную девицу. И так они ругали ее, такие страшные обвинения бросали ей, что, не выдержав, девица расплакалась и рассказала родителям всю эту необыкновенную историю от начала до конца, ничего не преувеличивая и не приукрашивая. Выслушав свою дочь и поверив в ее невиновность, родители только тяжело вздохнули и спросили:

– А где же сейчас твой удав–дух?

– Днем его никто не должен видеть, – ответила девица, – будет приходить он ко мне только в ночное время. Муж мой взял с меня клятву, что никому я не скажу, что на самом деле он дух баньяна. А если нарушу я клятву, то постигнет меня страшная кара. Помните об этом! Говорите всем, что бедная дочь ваша сочеталась брачными узами с огромным и страшным удавом. И тогда все мы будем счастливы.

Наступила глубокая ночь. Удав снова приполз к своей молодой жене и, как и обещал, сбросил с себя змеиную шкуру и превратился в прекрасного духа. Жена зажгла свечи, чтобы при ярком свете любоваться красотой своего мужа–духа. Своими ласковыми и нежными речами девица нарушила сон своих родителей, те, как и в прошлую ночь, незаметно подкрались к двери. Но тут их любопытство было вознаграждено. Увидели они перед собой прекрасного духа, до той поры не видели они никого величественнее и красивее молодого мужа их единственной дочери. Дух же почувствовал, что кто–то подсматривает за ними в дверную щель, и в ту же минуту снова ужасный удав обвивал ноги девицы.

А тут опять забрезжил рассвет, и дух–удав, перед тем как покинуть свою жену, сказал ей такие слова:

– Следует тебе отвести твоих уважаемых родителей в лес. Там увидишь ты большой термитник, рядом с ним вы отроете большой клад.

С этими словами удав–дух исчез, будто его здесь и не было.

А наутро девица отвела родителей своих в лес к термитнику, и все случилось так, как сказал ей муж. Нашли они и серебро, и золото, и бриллианты, и стал у них дом полной чашей, и было у них все, что может пожелать человек, и даже с избытком. С тех пор стала девица и ее родители самыми богатыми и уважаемыми людьми во всей округе.

Такое богатство, как с неба свалившееся на бедную крестьянскую семью, не осталось незамеченным для окрестных жителей. Думали они, гадали, откуда привалило им такое несметное богатство, но ничего не придумали. И тогда собрались они все вместе и пришли в дом к девице. Да только как зашли они в дом, к ужасу своему, увидали огромного удава, который извивался у ног девицы.

А теперь оставим духа–удава, его молодую жену и ее родителей и расскажем о других бедных муже и жене, живших в том краю. Была у них дочь, которая тоже достигла совершенных годов, и пора уже было подумать о ее свадьбе. Надо сказать, что мать девицы этой была необыкновенно жадной и завистливой женщиной. А тут, на несчастье, дошла до нее весть о несметных богатствах жены удава, и не стало больше жизни в доме. С утра до вечера корила завистливая женщина своего бедного мужа:

– Ну и повезло же той ничтожной девице! Раньше была голая и босая. А теперь посмотри, какой у нее дом, какие деревья растут в парке, а уж коровам, быкам, лошадям, слонам, рабам нет и числа. Раньше были они простые крестьяне, как и мы с тобой, а теперь посмотри, стали знатными сетхэями[57], и все уважают и считаются с ними. И знаешь, как это им все удалось? Выдали они свою единственную дочь за ужасного удава. Он–то для них и ползает по лесу, ищет клады и домой приносит. Вот как умные люди живут!

Муж слушал свою скупую жену, тяжело вздыхал, но не говорил ни слова в ответ, а ночами не спал, мучился, стараясь придумать что–нибудь такое, чтобы угодить жене и дочери. Жена заметила, что слова ее не остались у мужа без внимания, и в один прекрасный день обратилась к нему:

– Супруг мой! От почтенных стариков стало мне известно, что удав, который нам так необходим, совсем не похож на других змей. Он очень длинный, и его сразу заметишь в лесу. А еще почтенные люди мне открыли такой секрет: если увидишь удава, свернувшегося в огромный круг, знай, это он охраняет клад, несметные богатства той презренной девицы.

Все взвесив и обдумав, муж сказал:

– Завтра же утром, не откладывая, сваришь мне побольше риса, а я пойду на поиски удава, если тебе этого так хочется. Как найду и принесу домой, так сразу же и сыграем свадьбу нашей дочки. А покуда удава еще нет, ты никому ничего не болтай лишнего. Так будет лучше.

Завистливая женщина была вне себя от радости. На следующее утро сварила она рис, налила в кувшин воды, и муж отправился на поиски удава. Бродил он по лесу без боязни много дней и ночей и вот однажды забрел в глухой непроходимый лес и там среди колючих кустарников и лиан увидел громадного удава, свернувшегося кольцом. Трудно передать радость бедного крестьянина при виде удава, которого он так долго искал, и вот теперь пришел конец его скитаниям по лесу.

А надо сказать, что удав этот приполз в те места уже много дней назад, у него так долго не было никакой еды, что шкура на нем совсем обвисла и он едва шевелил хвостом. Крестьянин вырвал лиану и принялся расталкивать удава, но тот даже не пошевелился. «Этот удав наверняка охраняет клад, раз он даже не шевелится от удара палкой», – смекнул крестьянин. Крестьянин вырвал толстые лианы и стал ими связывать удава, но тот опять даже не пошевелился, потому что совсем лишился от голода сил. И так бедный крестьянин взвалил громадного удава на плечо и отправился в обратный путь, все время останавливаясь и отдыхая от непосильной ноши. И опять он шел много дней и ночей и наконец добрел до своей деревни. На его крики из хижины выбежали жена и дочь и помогли втащить удава в комнату. Когда же удава положили на пол, муж перевел дух и объяснил жене своей:

– Змей этот очень покладистый и во всем слушается человека. Если ты не боишься, то ткни его палкой, и ты увидишь, что он даже не шелохнется. Ты была права, жена. Скоро дочь единственная наша станет самой богатой и уважаемой женщиной.

Скупая жена пнула удава, но тот только прикрыл глаза и облизнулся, будто бы хотел проглотить кого–нибудь, да мешали крепкие лианы.

Муж приказал жене и дочери тут же зарезать кур, варить рис и приступить к приготовлению свадебных блюд. Сам же отправился за вином, подобающим такому большому празднику, а тем временем жена его приготовила жертвенную еду для духов предков и созвала на свадебное пиршество родственников и соседей. Одни соседи, у которых ума было побольше, толковали между собой о том, что невеста вместе с родителями лишилась остатка разума, другие просили у неба милости для несчастной девицы, а третьи были довольны, что можно прийти на свадьбу, досыта поесть, выпить и повеселиться от души. Пришло время свадебной церемонии. Гости сели к столу, а связанного удава положили на покрывало и велели невесте сесть рядом с ним. Удав, как и раньше, от голода совсем не мог двигаться. Отец невесты приказал поставить на большой поднос жертвенную еду и зажечь свечи в честь духов предков. После этого, как требуют того обычаи, совершили троекратное возлияние жертвенного вина, всю еду положили в большую чашу и поставили перед домом, чтобы духи предков могли ею полакомиться. Потом поднос с жертвенной едой внесли в дом, потому что духи уже наелись досыта. Свадебная церемония подошла к концу. Отец потушил свечи и приказал дочери идти к жениху–удаву.

Бедная девица была в ужасе от удава, но как она могла ослушаться своих родителей? Страх перед гневом родителей заставил бедную девицу идти к своему ужасному жениху. Девица утешала себя: «Конечно, очень страшно стать женой удава. Но ведь надо потерпеть, ничего не поделаешь. А потом, может, и правы окажутся родители, и мне будет действительно хорошо с ним».

Несчастная, дрожащая от страха невеста отправилась в комнату к жениху, а тем временем начался настоящий свадебный пир. Гости и родители невесты ели кур, пили, шумели и веселились неподалеку от дома.

В то время, пока гости веселились, ели и пили, удав неподвижно покоился на брачном ложе. Наступила полночь. Устав от обильной пищи и вина, гости стали расходиться. Наконец все стихло. И тут вдруг огромный удав зашевелился, потом распрямился. Своим сильным хвостом он зажал руки своей невесты, обвил ее тело, а потом открыл свою страшную пасть и заглотал ноги бедной девицы. Сначала девица даже не поняла, какое несчастье случилось с ней, она надеялась, что жених ласкает и играет с ней, и поэтому не издала ни звука. Да и как она могла сразу поверить в свою страшную участь, если до той самой минуты жених ее был скромным, таким тихим и не делал ей ничего дурного. И она терпела, а удав добрался тем временем до колен. И вот тут–то сомнения закрались в душу несчастной. «Наверное, змей хочет пожрать меня», – с ужасом подумала она. Девица попыталась вырваться и убежать, но руки ее были накрепко стиснуты хвостом удава. И тогда мужество покинуло несчастную невесту, и она закричала во весь голос:

– Спасите! Удав хочет меня проглотить.

Мать услышала вопли своей дочери, рассвирепела и принялась кричать:

– Ты, как я вижу, совсем лишилась последнего рассудка. Жених ласкает тебя, а ты орешь во все горло.

Отец же несчастной невесты тоже не вступился за дочь, потому что после ухода гостей спал беспробудным сном. Тем временем удав уже добрался до пояса, и девица не вытерпела и опять стала молить о помощи:

– Мама, помоги своей несчастной дочери, этот ужасный удав заглотал меня до самого пояса.

И опять жадная и завистливая женщина не поверила словам дочери. Принялась она браниться:

– Ах ты, вредная девчонка, совсем потеряла всякий стыд, подумала бы, что скажут о нас соседи. Не успела еще положить голову на брачное ложе, а уж молишь о помощи.

А дочь все плакала и кричала:

– Помогите, удав добрался до самой груди.

Потом снова взмолилась:

– Спасите меня, он заглотал меня по шею.

А потом несчастная девица замолчала, и мать решила, что она наконец заснула. Но тут удав добрался до головы несчастной девицы, и она крикнула в последний раз:

– Прощайте, жестокие родители мои. Вы не захотели спасти свою несчастную дочь, и вот теперь я умираю!

Услыхала жадная мать хриплый стон своей дочери. Потом все стихло, но сомнения уже закрались в душу женщины, и она зажгла свечи и тихонько вошла в комнату дочери. Невозможно передать горе матери, когда, войдя в комнату, она нашла только огромного, раздувшегося от только что пожранной жертвы удава. Ее единственное дитя погибло.

Мать зарыдала и стала звать на помощь соседей. От крика и рыданий проснулся муж, побежал по домам, и скоро люди столпились в комнате несчастной девицы. Соседи схватили и связали удава, а потом достали длинный резак и распороли брюхо убийцы. Мать вынула дочь свою, она уже не дышала, но была теплой. Невеста вид являла собой печальный: ноги, руки, голова – все было испачкано змеиными нечистотами и издавало зловоние.

Соседи принесли холодной воды и вылили на девицу, но грязь не отмылась. Тогда принесли теплой воды, но результат был прежний. Наконец соседи нагрели чан воды и вылили его на несчастную. И чудо! Девушка пришла в себя. Она поднялась и увидела вокруг себя толпу родственников и соседей. А потом заметила она, что все тело ее испачкано зловонными удавьими нечистотами. От нестерпимого стыда схватила она кувшин для воды и, ни слова не говоря, бросилась бежать к берегу моря. И она сразу бросилась в воду и стала отмываться от грязи, но грязь все не смывалась и продолжала источать невыносимое зловоние. И тогда девица подумала: «Что же мне теперь, несчастной, делать, куда деваться от стыда? » И она поплыла от берега в открытое море и там решила: «Нет, не перенесу я этого позора, остается мне только одно – смерть!» И несчастная девица надела себе на голову кувшин для воды, захлебнулась и пошла ко дну. В ту же секунду возродилась она дельфином, тем самым дельфином, что резвится и играет в волнах и питается рыбешкой.

Обеспокоенные долгим отсутствием дочери, родители побежали вслед за ней на берег моря. Долго искали девицу родители, но, конечно, не нашли. И стали тогда они оплакивать свое погибшее единственное дитя. Но потом они вспомнили об убийце–удаве и повернули к дому. Там связали они страшного змея и потащили обратно в далекий лес. И они решили было, что удав уже издох, и хотели уже бросить его и уйти, но тут заметили, что ветер смерти еще не коснулся его могучего тела. И тогда в ярости принялись они резать и рвать удава на куски, пока тот наконец не издох.

Но после смерти удав снова возродился в своем облике. Только с той поры удав решил, что не будет поедать людей и животных, на которых нет волос или шерсти. Именно с тех пор и пошла эта привычка в роду удавов.

А род дельфинов пошел от несчастной девицы, невесты удава. Голова у дельфина совершенно гладкая, как тот самый кувшин, который перед смертью надела себе на голову девица. По разуму своему дельфин весьма близок человеку, да и тело его похоже на человеческое, только без рук и без ног.

 

Откуда взялась птица сат коун лоук

 

Есть в кхмерской стране птица, которую называют сат коун лоук[58], что означает в переводе дитя человеческое. С виду она похожа на дрозда, только покрупнее, и перья ее отливают красным. Водятся они по большей части в горных лесах, но можно их встретить и на равнине в глухой чаще. Исстари повелось считать, что птица эта пошла от человека, а как это произошло – рассказывает старинная история.

Давным–давно была одна крестьянская семья: муж с женой да три маленькие дочери. Старшая дочь ходила по воду и готовила еду, средняя – смотрела за младшей, а младшая – бегала и резвилась.

В один недобрый день муж умер, и осталась его вдова с тремя малышами. Жила она тем, что рубила в лесу дрова и собирала лесные плоды и относила все это на продажу.

Как–то раз повстречала она незнакомца, а тот был вором и гулякой, сбывал ворованное и на вырученные деньги вволю услаждал себя самыми вкусными кушаньями и вином. Заступив вдове дорогу, незнакомец этот обратился к ней с примерной речью.

– Издалека ли вы идете, почтеннейшая, – осведомился он. – И почему не муж ваш, а вы, слабая женщина, тащите на себе эти дрова и тяжелую корзину с плодами?

Вдова ответила:

– Муж мой умер, почтенный, и мне приходится трудиться самой, да только денег мои труды приносят мало, их едва хватает, чтобы прокормить моих трех дочерей.

Услыхав эти грустные слова, вор сразу прикинул, что женщина эта хоть и вдова и изнурена тяжелым трудом, но все еще хороша собой и в ее доме было бы приятно устроиться. И, сообразив все это, он протянул вдове горсть медяков.

– Очень мне жалко вас, почтеннейшая, – сказал он. – Вот вам десять кахапанов[59], купите на них каких–нибудь лакомств для детей.

Вдова с радостью приняла деньги, а затем, распродав дрова и плоды, пошла домой. Вор же неотступно следовал за ней и таким образом дошел до порога ее дома. А когда наступил вечер, он вошел в дом, да так там и остался. И стали вор и вдова жить как муж с женой, и вор уходил на день–два на свой преступный промысел и возвращался с деньгами и другой добычей, и снова уходил, и снова возвращался. Никогда прежде не было у вдовы столько вкусной еды и красивых одежд, и голова у нее закружилась от этого небывалого достатка, и стала она себя вести так, как не подобает себя вести честной женщине.

Понравилось ей и вошло в привычку каждый день таскаться с любовником на рынок и напиваться там допьяна, а маленькие дети сделались для нее великой досадой. При одном только виде их она приходила в ярость и временами даже хваталась за нож, угрожая зарезать всех троих. Еду она готовила для любовника и себя, и бедным малышам оставалось только довольствоваться объедками. И спали они где попало, а чаще всего на дворе под открытым небом, где их одолевали комары и москиты. И они боязливо прятались по углам и вздыхали свободно только по утрам, когда злая их мать, разрядившись в пух и прах, удалялась с любовником пьянствовать на рынок.

Но однажды вор сказал своей любовнице:

– Мне надоело, что ты все время ходишь со мной и напиваешься до бесчувствия, так что мне стыдно появляться на рынке. Впредь сиди дома, занимайся хозяйством и детьми.

Вдова смолчала, но про себя подумала так: «Не иначе как он намерен избавиться от меня и приволокнуться на рынке за кем–нибудь другим. Мужчина он в соку, и какая–нибудь недостойная женщина непременно разлучит его со мной. Нет, одного его отпускать на рынок нельзя, а чтобы у него не было повода для попреков, надобно мне поскорее избавиться от моих дочерей».

А был месяц писак[60], и непрерывно шли дожди. И мать сказала своим дочерям:

– Когда жив был ваш отец, в эту пору он всегда водил Меня к озеру в лесу возле горы, и мы там сеяли рис. И жили мы там в шалаше, он, наверное, сохранился до сих пор. Завтра я отведу вас туда, вы посеете рис и останетесь там стеречь посев, чтобы его не склевали птицы.

На следующее утро злая мать отвела детей на берег озера в глухой лесной чащобе и сказала им:

– Посейте рис в этой запруде и сидите здесь, пока не пойдут ростки, а если вы вернетесь домой до этого времени, житья вам не будет.

И, сказав так, она ушла, оставив им ровно столько еды, сколько хватило бы один раз поесть одному человеку: три чашки риса, горсть кукурузных зерен, земляной орех, щепотку соли и каплю прахока[61]. «Либо их сегодня же сожрет тигр, – думала она, – либо они через несколько дней умрут от голода». Так она вернулась домой, а вечером ее любовник вернулся с воровского дела и спросил:

– А где же дети?

И она ответила, не моргнув глазом:

– Я послала их караулить рис, и они придут, когда поднимутся ростки.

Между тем девочки высадили рис и терпеливо сидели у запруды, отгоняя птиц, а когда наступила ночь, забрались в шалаш. Но спать им не пришлось, потому что рев слонов, волчий вой, бешеный лай диких собак привел их в ужас. Они прижимались друг к другу и тряслись как в лихорадке, а младшая девочка громко плакала, и старшие все время зажимали ей рот в страхе, что плач ее наведет на их шалаш какого–нибудь хищника. Но не спали и духи, обитавшие в этом лесу.

«Злая мать бросила этих детей на съедение волкам и тиграм, – сказали они, – надлежит нам выручить их этой ночью, а утром доложить обо всем великому Индре – царю богов».

Жутким воем и уханьем разогнали они всех хищников в округе, а когда наступило утро, полетели на северо–восток к богу Варуне[62], рассказали всю историю бедных детей и попросили его донести эту историю до Индры. Но Варуна ответил им так:

– Не стоит беспокоить великого Индру такими пустяками. Предопределено, что несчастные дети эти превратятся в птиц. Вам же надлежит охранить их от хищных зверей и уберечь от голода, для чего вы запустите в озеро в изобилии рыбу крымтонсай[63] и съедобных улиток.

Духи вернулись в свой лес, приступили к выполнению повеления Варуны. Но поначалу дело их пошло не так хорошо, как они задумали. Несчастные дети караулили рис три дня и три ночи. Еду, которую им оставила мать, они съели в первый же день, и младшая девочка все время плакала от голода. Старшие дети собирали съедобные растения и ростки сахарного тростника, но еда была очень скудная, и младшая продолжала плакать и проситься домой.

Тем временем озеро закишело рыбой крымтонсай, и сестры ловили ее голыми руками, но огонь, который мать оставила им, потух в первый же день, и детям пришлось есть сырую рыбу. Тогда плакать и проситься домой стала и средняя сестра, и, хотя старшая очень боялась ужасных наказаний, которыми грозилась их мать, ей все же пришлось уступить, и она повела сестер домой.

Мать, увидев их, пришла в бешенство. Не помня себя, она принялась ругаться, едва девочки переступили через порог:

– Явились все–таки, дрянные девчонки! Я–то надеялась, что вы давно уже издохли, а вы опять тут. Нет, я этого не потерплю. Я задушу вас прямо здесь, на месте.

Дети взмолились:

– Пожалей нас, мама, младшая все время плачет от голода. Три дня мы едим древесную листву, огонь наш потух. Если ты не хочешь видеть нас, мы уйдем, только дай нам немного риса и огонь…

И младшая добавила, по–детски коверкая слова:

– Сестлы поймали сай…

Разъяренной же матери послышалось вместо «сай» «заяц». И она взбеленилась еще пуще.

– Дрянные притворы, – завизжала она, – жалуются на голод, а сами поймали и съели целого зайца! Почему вы не принесли этого зайца сюда в подарок матери!

И она принялась избивать бедных детей и гнать их обратно в лес. А дети все не могли поверить, что мать их вправду желает им погибели. Они только плакали и кричали:

– Мама, мамочка!..

И еще старшая просила:

– Дай нам хоть немножко поесть…

Но злодейка–мать, совершенно уж ожесточившись, била их изо всех сил. И тогда старшая дочь поняла, наконец, что мать действительно желает их смерти. Схватив сестер за руки, она побежала обратно в лес, а мать гналась за ними, изрыгая ругань и осыпая их побоями, и уже в лесу, в глухой чаще, избила их до бесчувствия, после чего, удовлетворенная, вернулась домой.

В ужасе склонились лесные духи над бесчувственными телами детей. Но что они могли сделать? Разве что пролить на них небесную воду. Дети очнулись, вдосталь наплакались, потом вернулись к озеру. Снова стали ловить рыбу и собирать съедобных улиток, но теперь уже ели их прямо сырыми. Рыбы было много, улитки тоже не переводились. В солнечные дни духи выбрасывали рыбу на берег, и она провяливалась на солнце, а не протухала, и тогда девочки лакомились вяленой рыбой. И старшая сестра говорила младшим:

– Сестры мои, нам надо забыть о своей матери. У нее теперь новый муж, и мы мешаем ей. Если мы снова появимся ей на глаза, она непременно убьет нас. Никто нам не поможет, одежда наша скоро истлеет и рассыплется, и будем мы ходить голые, как звери. Такая уж наша судьба, ничего не поделаешь.

Впрочем, смерть от голода им не угрожала. Рыба и улитки были в озере в изобилии, а вскоре созрела и кукуруза, которая взошла из зерен, рассыпанных детьми на берегу. Ни свиньи, ни обезьяны и близко не подходили к этой кукурузе, ибо лесные духи охраняли ее, и никогда не появлялись на берегах озера свирепые хищники.

А через полгода произошло то, что было предопределено. Тела девочек покрылись красноватым оперением, руки вытянулись и превратились в крылья. Губы их выпятились, затвердели и превратились в клювы. Они обнаружили, что умеют летать, и теперь им ничего не стоило подниматься на самые высокие деревья и вкушать съедобные плоды. Они еще думали о себе как о людях, но уже не могли говорить на человеческом языке и переговаривались между собой по–птичьи. Однако человеческий разговор они понимали по–прежнему. Тем временем произошло вот что. Любовник их матери продолжал заниматься воровством и грабежами, но в один прекрасный день по доносу соседей был схвачен и предан казни. Лишившись любовника, вдова вдруг опомнилась, стыд и раскаяние охватили ее, и она отправилась в лес на поиски своих детей. И когда она вышла к берегу озера, то увидела у шалаша три странных создания – как будто бы и детей, но в красноватом оперении, крылатых и с птичьими головами. И тогда она поняла, что это ее дочери, и завопила:

– Дети мои! Я пришла за вами, вернитесь ко мне! Я не хочу, чтобы вы жили в лесу.

Но птицы–дочери, увидев ее и услыхав, что она говорит, подумали: «Вот наша мать, и она пришла, чтобы убить нас. Слова ее лживы, и спасение наше в том, чтобы улететь от нее». И они разом взлетели и сели на верхушку высокого дерева у нее над головой. И оттуда они крикнули:

– Уходи от нас, мы больше не дети человеческие, теперь мы птицы!

Но это была не человеческая речь, а птичий крик, и мать услыхала только два слова: «коун лоук» – «дитя человеческое». Плача подбежала она к дерезу, умоляя их вернуться, но они перелетели на другое дерево, и она слышала их птичьи крики, в которых различала все те же два слова: «коун лоук».

Она звала и звала их, обливаясь слезами, пока не лишилась сил. Так она и оставалась на берегу этого озера, пока не умерла наконец от истощения.

В стране кхмеров известно, что птица коун лоук питается улитками, а когда видит человека, то поспешно улетает от него с этим вечным плачущим криком «коун лоук» – «дитя человеческое». И тем же печальным криком сат коун лоук зовут друг друга в тихие ясные вечера.

 

О том, как поссорились дикий буйвол с домашним

 

Жили в давние времена два буйвола, один дикий, а другой домашний. Никогда они не расставались, и ели вместе, и спать ложились тоже вместе, потому что уж очень они любили друг друга.

А как раз в тех местах жил один заяц, и был тот заяц животным необыкновенно хитрым и злонамеренным. И вот однажды прознал тот заяц о дружбе двух буйволов и решил непременно ее расстроить. В один прекрасный день увидел он обоих друзей и закричал во всю глотку:

– Эй, буйволы! Не советую я вам есть, пить и гулять вместе, увидит вас какой–нибудь крестьянин, схватит обоих и впряжет в одну упряжку.

Поверил словам зайца дикий буйвол и страшно напугался, не приучен он был к жизни такой. С того самого дня перестали друзья–буйволы встречаться, но очень грустили друг без друга, потому что уж очень долго были они всегда вместе.

Прошло много времени, и наконец забыли буйволы о своей дружбе. Заяц тем временем узнал, что друзья расстались и думать забыли друг о друге. Однажды отыскал он в лесу дикого буйвола и стал дразнить его:

– Эй, дикий буйвол! Слышал тут я, как какой–то буйвол хвалился, что будто нет буйвола сильнее, чем он, и будто готов он сразиться и победить любого.

Опять поверил глупый дикий буйвол словам хитрого зайца, пришел в неописуемую ярость и проревел:

– Знай, заяц, под этим небом я – самый сильный и могучий. А теперь отыскался какой–то ничтожный буйвол, который похваляется своей силой да еще утверждает, что сильнее меня. Нет, я этого не потерплю! Приведи его сюда, и мы померимся с ним силой.

Побежал заяц к домашнему буйволу и сказал ему:

– Эй, домашний буйвол! Дикий буйвол очень сердится на тебя. Приказал он мне привести тебя к нему, чтобы померились вы силой и узнали, кто же из вас самый сильный.

А потом заяц вскочил на спину домашнему буйволу и стал показывать ему дорогу к дикому буйволу. А как только добрались они до места, дикий буйвол с яростью набросился на своего бывшего друга. Долго сражались буйволы, но так и не смогли выяснить, кто же из них сильнее. И так они и разошлись: один вернулся в деревню, а другой остался в лесу.

Именно поэтому с того самого дня никогда не увидишь вместе дикого и домашнего буйволов, если они и увидят друг друга, то сразу же расходятся в разные стороны.

 

Почему у аиста голова лысая

 

Когда видишь аиста, то невольно удивляешься, почему он весь покрыт красивыми перьями, только голова совершенно лысая. Исстари повелось считать, что собрались как–то птицы и так долго клевали аиста, что в конце концов вырвали все его перья на голове. А вот почему и как все это произошло, рассказывает старинная история.

Рассказывают, что в давние времена жил один очень старый аист. Отправился он однажды на поиски пропитания, да только по старости своей был он уже совсем слепой, а потому шел не разбирая дороги, а уж небольших животных и совсем не видел. И так бродил он по зарослям тростника и раздавил нечаянно перепеленка, который сидел там и поджидал свою мать. А потом вернулась перепелка, увидела убитого аистом своего младенца и от отчаяния и гнева хотела было броситься на него, но потом поняла, что с ее небольшими силами и малым ростом никогда не одержать ей победы над такой большой птицей. И решила тогда она пойти искать справедливости у умных животных. Долго бродила по зарослям несчастная перепелка, пока не встретилась наконец с жабой. И жаба спросила у нее:

– Куда идешь ты, перепелка?

Увидела перепелка жабу и очень обрадовалась. «Вот кто восстановит справедливость», – решила она. И несчастная мать рассказала жабе всю историю от начала и до самого конца, а когда рассказала, то почувствовала, что легче стало ей на сердце. Тем временем справедливая жаба выслушала историю несчастной перепелки и уже вызвала к себе аиста. Жаба обратилась к нему с таким вопросом:

– Как посмел ты, аист, лишить жизни маленького и беззащитного перепеленка?

– Да, я раздавил перепеленка, – ответил аист, – но не хотел я его смерти. Страх лишил меня зрения и разума. Увидел я серую цаплю, увидел, как она вынимает свою острую саблю, и решил, что враг настиг меня. Не разбирая дороги бросился я спасаться, вот тут и раздавил перепеленка.

Жаба выслушала объяснения старого аиста и призвала к себе серую цаплю. И справедливая жаба спросила у цапли:

– Почему ты, цапля, обнажила свою острую саблю и испугала старого аиста, который от страха раздавил перепеленка?

– Я вытащила свою саблю, – не задумываясь ответила серая цапля, – потому что увидела, как баклан поднимает свое бесчисленное войско, и сама напугалась до смерти.

Пришлось жабе призывать к себе баклана и задавать ему все тот же вопрос, который до этого она задавала аисту и цапле.

Баклан пояснил:

– Да, это верно, я поднял свое войско по тревоге. И сделал это я потому, что услышал, как тлом бьет в свой барабан. Решил я, что враг напал на нас, и привел в готовность свое войско.

Пришлось жабе вызывать тлом. Но и та быстро оправдалась:

– Я ударила в барабан, когда увидела, что пеликан спасается бегством на своих кораблях. Испугалась и дала сигнал тревоги.

Вызвала жаба пеликана, и ответил пеликан справедливому судье так:

– В тот день, как всегда, искал я себе еду в тех самых зарослях тростника. И вдруг увидел этого старого аиста, который куда–то уж очень спешил. Решил я тогда, что, несомненно, что–то произошло очень плохое, а потому не медля стал спасаться на своих кораблях.

Все птицы, присутствовавшие на суде, повскакали с мест и закричали наперебой:

– Во всем виноват один только аист!

Жаба опросила всех птиц, чтобы вынести справедливое наказание. Все птицы единодушно постановили:

– Следует нам исклевать как следует ему голову, чтобы неповадно было бы больше топтать ни в чем не повинных перепелят!

Решив так, все птицы набросились на старого аиста и стали изо всех сил клевать его голову. Даже жаба исхитрилась, подпрыгнула и укусила его за голову. Вот тогда–то птицы и выдрали все перья с головы старого аиста.

Все это случилось в давние времена, да только с той поры у аистов голова лысая.

 

Откуда взялось дерево пхлаы ниенг

 

Когда слышишь название «пхлаы ниенг», что означает «девичье бедро», невольно возникает вопрос, откуда могло взяться такое название. Но стоит увидеть это дерево, и начинаешь восхищаться белизной его коры и гладкостью и округлостью ствола и понимаешь, что название свое это дерево получило не зря. И действительно, вот что рассказывает об этом дереве древняя история.

Жил некогда король. Имя его до нас не дошло, потому что много веков прошло после его царствования, однако известно, что было у него множество наложниц и детей от этих наложниц. Случилось так, что в один прекраспый день король воспылал страстью к девице по имени Тян. Отличалась эта девица необыкновенной красотой, и хотя оставалась она бездетной, король любил ее больше всех остальных женщин. Кроме всего прочего, умела эта Тян искусно готовить для короля его самые любимые кушанья, за что и пожаловал ее король званием главной наложницы. Рассказывают также, что у девицы Тян ногти на руках были очень красивые, продолговатые и изогнутые наподобие маленьких ложечек. Она и пользовалась ими как ложечками, когда готовила для короля кушанья: черпала ими соль, прахок и другие специи, и получалось как раз в меру, так что кушанья выходили необыкновенно вкусными и каждый раз радовали короля.

Не удивительно, что особое отношение короля к Тян возбуждало ревность и зависть у остальных наложниц, и в конце концов они воспылали к счастливой сопернице непреоборимой ненавистью.

– Эта простолюдинка Тян завладела всеми мыслями и чувствами нашего повелителя, и на нас он больше не смотрит, терпеть это невозможно, надо найти способ раскрыть глаза правителя на эту особу, дабы он изгнал ее из дворца, и тогда мы снова будем счастливы.

Способ нашелся быстро. Все наложницы собрались вместе, предстали перед королем и сказали ему так:

– Мы пришли к тебе, наш царственный повелитель, дабы открыть глаза тебе на твою главную наложницу Тян. С высоты положения твоего и в своем царственном величии не видишь ты и не замечаешь, что эта Тян всегда была и остается грубой и грязной неряхой. Подумай только, повелитель, когда она готовит тебе любимые кушанья, она пользуется не лопаточками из слоновой кости, как надлежало бы почтительной и аккуратной служанке, а своими грязными ногтями. И если вы, наш добрый и прекрасный повелитель, не верите нашим словам, то пошлите кого–нибудь из верных слуг подсмотреть за этой Тян на кухне.

Выслушав этот донос, король возмутился и тут же повелел одному из своих слуг подсмотреть, правда ли, что его любимая Тян, готовя ему кушанья, оскорбляет его своей нечистоплотностью. И когда слуга, вернувшись, полностью подтвердил все, что было сказано наложницами, он повелел схватить девицу Тян и предать ее казни.

Случайно Тян узнала, что гнев короля пал на нее, и в страхе бежала из дворца, дабы спастись от смерти. Палач, не найдя ее, доложил королю о ее бегстве, и король повелел разослать стражников, найти и схватить беглую наложницу. Много дней скрывалась Тян, но слишком дурные поступки совершала она в своих прошлых существованиях, чтобы избежать возмездия в нынешнем. Ее взяли и сказали, чтобы она готовилась к казни. И что только не передумала Тян о несчастной своей судьбе, которая сначала осчастливила ее положением любимой наложницы короля, а потом ввергла ее в руки палача. И она не могла никак понять, почему так случилось, ведь она всегда так любила короля и намеревалась любить его до последнего вздоха. И тут пришла ей счастливая мысль, и воззвала она к духу вьюнковых растений:

– Нынешней жизни моей приходит конец, и приходит конец самой преданной любви, которую знал мой повелитель. Мой король не захотел ни увидеть меня, ни выслушать моих оправданий, но я не желаю уходить из его памяти, как ухожу из жизни. Выполни же мое последнее желание, дух! Пусть все растения, которым ты покровительствуешь, с момента моей смерти назовутся по тридцати двум частям моего тела[64]. Тогда король, встречая повседневно эти названия, никогда обо мне не забудет. И выполни еще одно желание: пусть дерево крысна, прекрасный аромат которого так нравится королю, получит мое имя.

Девицу Тян казнили. Но по ее просьбе дерево крысна с той поры стало называться тян крысна (так в стране кхмеров называют сандаловое дерево), а другие растения получили названия по частям тела несчастной девицы – волокна кукурузных початков стали называть волосами, латанию[65] – мясом, траву маам[66] – волосами на теле. И неудивительно, что небольшое дерево с белым гладким стволом получило название «пхлаы ниенг», или «девичье бедро».

 

Как соединились известь, бетель и арековыи орешек

 

Жили некогда два брата по имени Сода и Содха, и жили они мирно и дружно. Когда старшему брату Соде исполнилось девятнадцать лет, а младшему Содхе было шестнадцать, узнали они, что в соседнем королевстве живет знаменитый мудрец, и пожелали они отправиться к нему и поклониться, чтобы обучил он их всем наукам. Жили братья одни, родители их давно уже умерли, и спрашиваться им было не у кого, поэтому, не долго думая, они собрались и отправились в путь. Путь их был некороткий и нелегкий, но в конце концов добрались они до жилища мудреца и обратились к нему со своей просьбой. Поскольку они оба были парни здоровые и сильные телом, мудрец согласился обучать их, однако с тем условием, чтобы все время обучения они обслуживали его и выполняли все работы по дому. Мудрец был хорошим учителем, братья были прилежны и старательны, и мудрец передал им свои знания в течение двух лет. За это время он так привязался к своим ученикам, что отдал замуж за Соду свою любимую дочь Мони, прекраснейшую из девушек, которой как раз тогда исполнилось пятнадцать лет.

И все бы было хорошо, но, женившись, Сода очень сильно охладел к своему младшему брату. Он целыми днями работал, мечтая добиться больших чинов, высокого положения и королевских милостей, а вернувшись домой, сразу же уединялся со своей молодой женой для нежных бесед. Младшего же брата своего он совсем перестал замечать.

Горестно стало на душе у Содхи, равнодушие старшего брата терзало его, никак не мог он понять, чем оно вызвано и что ему теперь делать. В конце концов печаль и обида так переполнили его сердце, что однажды утром он потихоньку собрал свои вещи и ушел навсегда из дома куда глаза глядят. Шел он, сам не зная куда и нимало об этом не заботясь, поглощенный своими грустными мыслями, пока не выбился из сил, и тогда он присел отдохнуть под сенью большого дерева баньян на берегу реки. Сидел он и думал, куда направить стопы дальше и где искать приюта, а тем временем наступил вечер, и бедный Содха, немного поев, улегся спать под баньяном.

Но едва он заснул, как появился перед ним великан ужасного вида с огромной дубиной в руке. И великан взревел:

– Ты, ничтожный из ничтожных, как ты осмелился вступить в мои владения и не воскурить в мою честь благовонные свечи? Как осмелился ты не воздать мне почести и не склониться передо мной?

Дрожа от ужаса, Содха пролепетал:

– Простите меня, господин! Невежество мое не от недостатка почтительности, а от большого горя. Соблаговолите выслушать мою печальную историю, и тогда вы пожалеете меня и, может быть, снизойдете до того, что поможете мне.

– Ну уж нет, – заревел великан. – Жалеть тебя, да еще помогать тебе, тебе, осквернившему мою землю? Нет, тебя надо уничтожить!

С этими словами он протянул свою ужасающую дубину в сторону Содхи и выкрикнул страшные заклинания. В тот же миг несчастный Содха обратился в глыбу белого камня, а великан исчез, словно его тут и не было.

Между тем старший брат Сода узнал, что Содха бежал из дома неизвестно куда, и как бы очнулся от долгого сна. Всю ночь вспоминал он о детских годах, как бедствовали они с братом после смерти родителей, как учились они вместе у мудреца и как он, Сода, забыл о младшем брате после женитьбы на Мони. К утру стыд и раскаяние охватили его и стали нестерпимы, и тогда он, оставив дом, жену и тестя, отправился на поиски Содхи. Он обходил леса, карабкался по горным кручам, останавливался в деревнях, но брата нигде не было. Он расспрашивал о нем всех, с кем встречался, но никто ничего не мог сказать ему. И вот однажды Сода очутился на берегу реки у большого баньяна, под которым высилась каменная глыба необыкновенной белизны. Без сил опустился Сода на этот камень и закрыл глаза, и сейчас же появился перед ним чудовищный великан со страшной палицей.

– Ты, ничтожный из ничтожных, – заревел великан, – как ты осмелился вступить в мои владения без моего разрешения?

Сода задрожал от страха и смиренно произнес:

– Прошу прощения, господин. Униженно прошу простить меня и разрешить мне отдохнуть здесь всего одну ночь. Я иду издалека, все ищу и никак не могу найти своего младшего брата. Может быть, вы, господин, знаете, где он и что с ним случилось?

Громадные глаза великана сверкнули, и он разразился громовым хохотом.

– А, так ты ищешь своего младшего брата, – проревел он, – ну что ж, придется простить тебя! Мало того, я помогу сейчас встретиться тебе с ним, а заодно уж и сделаю так, чтобы вы больше никогда не разлучались. Знай, что камень, на котором сидишь ты, это и есть твой младший брат.

С этими словами чудовище подняло дубину, устремило в сторону Соды и рявкнуло заклинание. Пронесся порыв сильного ветра, и в то же мгновение несчастный Сода обратился в арековую пальму, раскинувшуюся рядом с каменной глыбой, а великан исчез, словно растворился в воздухе.

Тем временем Мони, не вынеся разлуки с любимым мужем, тоже покинула дом и отца и пустилась на розыски. Долго бродила она одна–одинешенька по пустынным равнинам и диким лесам, где кишели свирепые хищники, и в свое время вышла на берег реки к высокому баньяну, рядом с которым белела каменная глыба и высилась стройная арековая пальма. Мони совсем обессилела после долгого и трудного пути, опустилась в траву под пальмой, где уже лежали упавшие арековые орешки, прислонилась спиной к пальмовому стволу и тут же заснула. И явился перед ней великан с дубиной и грозно проревел:

– Готовься, ничтожная, сейчас я предам тебя смерти!

Мони взмолилась:

– Не убивай меня сейчас, дай мне перед смертью повидаться с любимым мужем и его братом!

Великан разразился громовым смехом, от которого затряслась земля, и гаркнул:

– А, в этом я готов тебе помочь! Знай, что арековая пальма у тебя за спиной – это и есть твой муж, а белый камень рядом с пальмой – это брат его, и да будешь ты навеки вместе с ними!

И он поднял дубину, и несчастная Мони в тот же миг обратилась в побег бетеля[67], который стал сейчас же расти, вытягиваться и тянуться ввысь, обвивая ствол арековой пальмы. Великан же исчез без следа.

Много–много лет спустя, после того как это случилось, попал в эти места король, который странствовал по стране, набирая людей в свое войско. И вот увидел он на берегу реки огромный баньян, и рядом с ним глыбу белоснежного камня, и склонившуюся над ним арековую пальму, обвитую бетелем. Красота этого зрелища поразила его, и он повелел найти кого–нибудь, кто смог бы рассказать историю этого странного места. Скоро обнаружился крестьянин, который своими глазами видел, как тут все произошло.

Выслушав эту историю, король задумался, а потом повелел набрать арековых орешков и листьев бетеля, смешать и истолочь их на каменной глыбе и полить вином. Когда вино пропитало эту смесь, из нее полилась красная жидкость, похожая на кровь. И сказал король:

– Эти трое очень любили друг друга, и счастье их, что в своем новом существовании они опять вместе.

В память о любви и страданиях, перенесенных этими неизвестными ему людьми, король повелел впредь при молении о славе и победах, при празднованиях рождения ребенка и свадеб, при церемониях почитания усопших непременно потреблять смесь арековых орешков, листьев бетеля и вина. А потом, уже много позже, кому–то пришло в голову прокалить на огне осколки белого камня. Так получилась известь, ее стали смешивать с бетелем и арековыми орешками и жевать. В наше время этот обычай распространен повсеместно.

Известно, что арековая пальма и бетель растут всегда вме–сте, причем побеги бетеля всегда обвиваются вокруг пальмовых стволов. И это неудивительно, потому что до превращения своего в растения бетель и арековая пальма были любящими супругами.

 

История о древокорне и дереве тиел

 

Рассказывают, что в древние времена древокорень рос в горах, а дерево тиел[68] произрастало по берегам рек, озер и ручьев и осенью страдало от паводков. В сезоны дождей деревья тиел гибли во множестве, а те из них, которым удавалось выжить, чахли и болели. Мучения их были непереносимы, и вот однажды деревья тиел собрались все вместе и решили:

– Больше так продолжаться не может, каждый год в сезон дождей мы страдаем и гибнем, а остальное время проводим в горестных воспоминаниях об испытанных страданиях и в ужасе перед страданиями предстоящими. Мы слишком слабы для такого образа жизни, и надлежит нам перебраться в более высокие места, иначе скоро не останется больше на земле ни одного дерева нашего рода. Надо, чтобы какие–нибудь другие деревья, из тех, что живут на возвышенных местах, уступили нам место. Обратимся же с просьбой к древокорню, пусть поменяется с нами местами, ведь он могуч и никакие паводки ему не страшны.

Все деревья тиел согласились с этим решением, и они послали самых красноречивых своих собратьев договариваться с древокорнем.

Вначале древокорень и слышать не хотел об обмене, всю жизнь рос он на горных склонах, и ему никогда в голову не приходило спуститься в низины. Но деревья тиел продолжали убеждать его и в конце концов сказали так:

– Ты не должен забывать, что, обменявшись с нами местом, ты совершишь деяние, угодное небу, а потому небо осыплет тебя своими милостями. Мы же обещаемся в твою честь ежегодно в один и тот же день сбрасывать с себя всю листву в знак того, что обязаны тебе вечной благодарностью.

Древокорень был честолюбив, и, кроме того, у него было доброе сердце, и он жалел деревья тиел. Поэтому, поупрямившись еще немного для виду, он согласился на обмен. И вот деревья тиел поднялись на склоны гор, а древокорень спустился в низины и расселился на тех местах, которые занимали раньше деревья тиел, – на берегах рек, озер и ручьев. Так они и живут с тех пор: деревья тиел – на вершинах и на склонах, а древокорень – в низинах у воды. И с тех пор каждый год деревья тиел разом сбрасывают с себя всю листву, словно бы принося ее в дар древокорню.

Между прочим, угнездившись по берегам рек, озер, ручьев и морей, освоившись и попривыкнув к новым соседям, древокорень стал оказывать весьма настойчивые знаки внимания гвоздичному дереву. Гвоздичное же дерево поначалу старалось не обращать на него внимания, однако ухаживания древокорня с каждым днем становились все назойливее, и тогда гвоздичное дерево, потеряв терпение, посадило между собой и древокорнем алоэ, оградив себя от непрошеного ухажера острыми колючками. Впрочем, древокорень сразу нашелся. Поскольку алоэ все–таки ниже древокорня, оно не смогло помешать ему перекинуть ветви к гвоздичному дереву через себя. С тех пор часто можно видеть эту троицу вместе – древокорень, колючее алоэ и гвоздичное дерево.

И еще надо сказать, что у древокорня корни мощные и сильные, и потому расти он может и в земле и в воде, и длинные его ветви тянутся рядами, как висячие мосты. И конечно же никакие паводки ему не страшны.

 

История дерева ролоух миех

 

Ролоух миех относится к коралловым деревьям, хотя и не дает цветов. Примечательно оно своей листвой, которая в течение года меняет свой цвет. Листья его по форме похожи на листья орхидеи, и вначале они совершенно белые, а затем, через два–три месяца, становятся ярко–красными и еще через четыре месяца – зелеными, как у всех остальных деревьев. Неудивительно, что в стране кхмеров деревья ролоух миех с их необычайной и прекрасной листвой охотно высаживают перед домами и в садах. А старые люди рассказывают об этом дереве такую историю.

Жил некогда человек по имени Колия с женой Каеу Кесей и дочерью Кол Кесей. И еще жил по соседству некий бедняк, который трудился с женой на своем маленьком рисовом поле. В свое время жена этого бедняка понесла и разродилась от бремени прямо на поле во время жатвы. Родившегося сына родители нарекли именем Кодомпи, что означает Не знающий Нужды. Прошли годы, и Кодомпи вырос в красивого юношу, одним видом своим внушающего любовь женщинам. И неудивительно, что влюбилась в него и молодая соседка Кол Кесей, дочь Колия. Стали они встречаться тайком от родителей, и пришлось им, спасаясь от родительского гнева, бежать из родных мест.

Пробираясь через дремучий лес, повстречались они со стадом диких зверей и в страхе пустились бежать куда глаза глядят, и таким образом очутились в далеком кхаете[69]. Надо сказать, что жители этого кхаета добывали себе пропитание не честным трудом, а грабежом и разбоем на больших дорогах, и дома их были наполнены не утварью и рабочими орудиями, а различными предметами, служащими для заклинаний и гаданий. Поначалу Кодомпи и Кол Кесей никого не встретили в этом кхаете, но вот случилось им вступить в срок[70], где даже староста был заодно с разбойниками. Там на них напали и схватили Кодомпи, но Кол Кесей удалось бежать, а поскольку женщина она была смелая и решительная, то явилась к самому старосте, поднесла свой драгоценный перстень и попросила, чтобы грабители отпустили Кодомпи. И староста приказал грабителям:

– Отпустите этого человека, ибо он и эта женщина – мои родственники.

Когда это было исполнено, Кодомпи и Кол Кесей поклонились старосте и попросили его и его жену взять их к себе приемными детьми, и те сразу согласились, ибо своих детей у них не было, годы их были преклонные и не знали они, кому передать состояние. Так они и зажили вчетвером, а вскорости староста и его жена умерли, и Кодомпи и Кол Кесей унаследовали богатство своих приемных родителей, а Кодомпи стал старостой этого срока. Зажили они богато, обзавелись рабами и слугами.

Новый староста стал со всей строгостью преследовать грабежи и разбой, и вскоре весь срок зажил честным трудом. С течением времени Кодомпи настолько округлил свое богатство, что стал почитаться именитым сетхэем, а тут как раз Кол Кесей родила ему дочь, которую нарекли они именем Комарика. За добродетели ее в прошлых существованиях росла она самой красивой и самой доброй девочкой в этом сроке, и душа ее была исполнена стремлением к правде и добру.

В те дни, когда Комарике исполнилось семь лет, появилась в том сроке некая вдова с двумя дочерьми. Была она женщиной распущенной и завистливой и сразу поставила себе целью завлечь сетхэя Кодомпи, а затем найти способ избавиться от его жены Кол Кесей. И ей удалось добиться своего. Кодомпи стал ее любовником, и при каждой встрече она принималась нашептывать ему на ухо, что будто бы Кол Кесей ему неверна. Сначала Кодомпи не верил, потом стал прислушиваться и в конце концов принял в свою душу клевету любовницы.

И вот однажды Кодомпи позвал с собой Кол Кесей на реку для того якобы, чтобы ставить рыболовные сети. Там на берегу он и предъявил ей обвинение в неверности и, как она ни оправдывалась, столкнул ее в воду и утопил. После смерти Кол Кесей за доброту и любовь к своей дочери обернулась в рыбу домрей[71].

А Кодомпи вернулся домой, и Комарика спросила его о матери.

– Не твое это дело, – отвечал отец, – и нечего тебе знать эту историю.

– Как же так, – испуганно спросила Комарика, – ведь пошли вы на реку вдвоем, а вернулся ты один и ничего не хочешь объяснить мне.

Ничего не ответил ей отец, и Комарика отправилась на реку за матерью. Не найдя ее и выбившись из сил, она села на берегу и горько заплакала. И тут из воды поднялась рыба дом–рей и поведала всю историю от начала и до конца. А затем сказала:

– Я очень голодна, принеси мне немного еды.

 

 

 

С того дня Комарика стала носить своей рыбе–матери рисовые отруби и всякую другую пищу. Тем же временем она отреклась от старого имени и нарекла себя именем Моронамида[72], что означает Дочь Умершей Матери. Однако так продолжалось недолго. Жестокая любовница отца проследила за Моронамидой и сразу смекнула, кто такая эта рыба домрей. Она приказала своим дочерям поймать эту рыбу и сделала из нее суп. Но боги не оставили без награды доброту и совершенные поступки Моронамиды, и вот белая мышь принесла девочке две чешуйки от сваренной рыбы. Та высадила чешуйки в землю, и из них вырос баклажан, за которым она заботливо ухаживала. И снова подглядела за этим злая любовница и приказала вырвать и растоптать баклажан, но и тут волею богов кошка спасла и принесла девочке два баклажановых корешка. И девочка высадила эти корешки, и из них сейчас же выросло два высоченных дерева ролоух, которые, впрочем, отличались от остальных коралловых деревьев необыкновенной красотой листвы.

Как–то в один прекрасный день проезжал по тем местам король. Было очень жарко, и он остановился на отдых в тени одного из этих деревьев. Деревья эти так понравились ему, что он повелел найти их хозяина и спросить его согласия на то, чтобы деревья эти были перенесены в его дворец. Явилась Моронамида, с первого взгляда король влюбился в нее без памяти, но не открылся ей сразу, а повторил свою просьбу. Девушка сразу же согласилась. Стали королевские слуги выкапывать деревья, но никак не могли вытащить их корни из земли. Тогда король, который кое о чем уже догадывался, обратился за помощью к Моронамиде. И девушка, подойдя к деревьям, склонилась перед ними и обратилась с молением к духу матери. И деревья вдруг сами собой поднялись на воздух и поплыли над землей до королевского дворца и там сели в золотые вазы. Нечего и говорить, что король взял Моронамиду с собой во дворец и сделал своей супругой. А деревья эти стали с той поры называть «ролоух миех», что означает «золотое коралловое дерево», ибо первые такие деревья стояли в золотой вазе.

 

Как белая мышь стала королевой мышей

 

Многие удивляются, почему первый год циклов летосчисления называют именем мыши[73], этого едва ли не самого невзрачного животного. Но вот что рассказывает о мыши древняя история.

Жили некогда муж и жена, и ничего у них не было, кроме бедной хижины и семнадцати дочерей. Жизнь они вели голодную и беспросветную и вот как–то раз сказали себе: «Как мы ни бьемся, а детей нам не прокормить и не вырастить. Для их же пользы следует нам предоставить их самим себе, тогда, может быть, счастье им еще улыбнется. Отведем их подальше в лес и оставим там на милость богов». Они созвали дочерей и объявили им:

– Дети, в деревне у нас еды не осталось, пойдемте искать фрукты в лесу.

И они повели дочерей в лес и шли очень долго, чтобы завести их подальше, а затем остановились как бы передохнуть и сказали:

– Не расходитесь и держитесь друг друга, если найдете что–нибудь съестное, делите поровну. Ждите нас здесь, а мы пойдем искать фрукты.

И сказав так, родители со вздохами и слезами отправились обратно к себе в деревню. Долго ждали их дочери, не дождались и отправились на поиски. Конечно же они заблудились в незнакомом лесу и через несколько дней оказались во владениях якка[74].

Надо сказать, что якк этот был еще очень молод, однако родителей у него уже не было, и жил он вместе с младшей сестрой. В один из дней, о которых идет речь, он приказал сестре сварить побольше клейкого риса и отнести на лесную поляну. Так та и сделала, после чего вернулась домой, а тем временем на кучу клейкого риса набрели семнадцать полумертвых от голода девочек и, конечно, сейчас же все съели. Тут на поляну явился якк и схватил их. Он отвел их к себе домой и сделал своей черной прислугой. Трудно им пришлось, жили они впроголодь, одежда на них истлела, и спали они под домом[75]. И еще не знали они того, что якк ждал, чтобы они подросли и сделались бы пригодными для сытного обеда.

Как–то раз якк стал все чаще уходить из дому на поиски развлечений, и при этом он строго–настрого запретил девочкам бывать на юге и востоке своих владений. Сначала девочки не решались нарушить это запрещение, но любопытство брало свое, и однажды они потихоньку отправились к востоку. Шли они недолго и увидели дворец, войдя внутрь, обнаружили там огромные глиняные сосуды. Сосуды были наполнены золотой и серебряной водой. Каждая девочка попробовала золотую воду указательным пальцем, и каков же был их ужас, когда они поняли, что золотая краска с пальца не стирается. В страхе, что якк сразу поймет, где они были, девочки завязали указательные пальцы тряпицами, но любопытство все еще мучило их, и они, покинув дворец, направились к югу. Там они обнаружили огромное помещение, в котором грудами валялись человеческие кости. Только тогда они поняли, для чего они предназначены, и решили было бежать, но побоялись. Они вернулись в дом якка, стали выполнять прежнюю работу, и страх и тоска терзали их души.

Вернувшись, якк только взглянул на них и тут же спросил:

– А почему это у вас завязаны пальцы?

– Мы порезались ножами, – сказали девочки, дрожа от страха.

– Врете, – сказал якк, – ну–ка, снимите эти тряпки, я сам посмотрю, что там случилось.

Делать нечего, девочки повиновались. Якк увидел позолоту на их пальцах и яростно взревел:

– Так вы осмелились ослушаться меня, дрянные девчонки. Ну, пришел ваш конец. Сейчас я снова отведу вас туда, куда вас уже раз завело любопытство.

Как ни плакали и ни умоляли испуганные девочки, разъяренный якк потащил их обратно во дворец и одну за другой побросал в золотую воду. Затем, решив, что они захлебнулись, вытащил из сосудов и бросил на пол. Кожа девочек с головы до ног светилась и сверкала, как настоящее золото, но они были живы, хотя каждая из них думала про себя: «Вот сейчас он убьет нас и сожрет».

Но якк решил не торопиться.

– Будете жить здесь, пока не понадобитесь, – объявил он и ушел, тщательно заперев дверь.

И они остались жить во дворце, и время от времени якк приходил и приносил им еду и снова уходил, оставляя их взаперти.

Надо сказать, что жила в этом дворце одна белая мышь. Она видела все, что произошло, ей стало очень жалко девочек. Однажды ночью она вышла к ним и сказала:

– Якк откармливает вас для того, чтобы съесть. Бежать сами вы отсюда не сможете, и рано или поздно это случится. Если вы хотите спастись, то надо сделать так. Мы, мыши, пророем вам под землей путь из владений якка. Вы же из той еды, что якк вам приносит, уделяйте немного нам и откладывайте запас на дорогу.

– Мы сделаем все, как вы говорите, – ответили девочки. – Только помогите нам спастись.

Белая мышь скрылась, а девочки после той ночи стали каждый день откладывать еду для мышей и делать для себя запас съестного. Прошло полгода, и белая мышь появилась снова и объявила им, что путь прорыт.

– Дорогу до норы мы обозначили для вас ветками деревьев, вы можете бежать хоть сейчас же.

И снова скрылась белая мышь. Ночью девочки по знакам, оставленным мышами, добрались до норы и убедились, что нора светлая и достаточно широкая, но бежать сразу не решились из опасения, что им не хватит еды на дорогу.

Все–таки однажды ночью, сразу же после того, как якк покинул дворец, они пустились в путь. Они шли поспешно, стараясь не задерживаться ни одной лишней минуты. Они выбились из сил, и у них уже почти не осталось еды, и наконец через три месяца они оказались уже в другом королевстве на берегу озера.

От счастья, что они наконец на свободе, они бросились в воду, купались, резвились и смеялись, а потом вернулись на берег и прилегли в траве отдыхать. Как раз в это время пришел на озеро за водой один из слуг тамошнего короля, увидел их и стремглав побежал докладывать королю.

– Там, на берегу озера, – рассказал он, – я видел семнадцать девушек с кожей, сверкающей, словно золото. Они там отдыхают на берегу, и на них нет никакой одежды.

Выслушав слугу, король взволновался и повелел ему немедленно звать девушек во дворец. Однако девушки отказались.

– Как мы можем войти во дворец голыми, – возразили они.

Когда слуга доложил об этом королю, тот немедля приказал наложницам отнести девушкам одежду. И конечно, в скором времени он женился на всех семнадцати[76].

Став женами короля, они попросили своего повелителя отыскать их несчастных родителей. Это было сделано, и родителям вручили богатое состояние. И еще семнадцать жен короля попросили отыскать белую мышь, которая помогла им спастись. Было сделано и это. И мышь оставили при дворе и возвели в звание королевы мышей.

Так что не приходится удивляться, что первый год каждого цикла нашего летосчисления носит название года мыши.

 

Почему двенадцатый год называется годом свиньи

 

Жил в стародавние времена некий богатый сетхэй, и была у него жена. Долгое время не было у них детей, и это очень огорчало их, но вот наступил день, когда жена его наконец понесла. Очень радовались они и с нетерпением ждали рождения ребенка. Каков же был их ужас, когда в назначенный срок жена разродилась от бремени сыном, который оказался, однако, не человеком, а поросенком. Делать было нечего, и принялись они его воспитывать, и воспитывали они его, как подобает в почтенной богатой семье. Боровок быстро научился ходить, заговорил на человеческом языке, а в учении оказался чрезвычайно прилежным и выказал большие способности. Когда же достиг он совершенных годов, то стал во всем помогать своим родителям, и те нарадоваться не могли на его усердие и примерное поведение и даже забывали иногда о его облике. И при всем том не знали ни отец, ни мать и не ведали, что их сын–боров наделен неким волшебным свойством, а он ни словом, ни знаком об этом своем свойстве никому не проговаривался. Что это за свойство – история наша расскажет в свой черед, а до того дело обстояло так.

В один прекрасный день сын–боровок явился перед своей матерью, вежливо и почтительно склонился перед ней и сказал ей:

– Почтеннейшая матушка, я уже вырос, и надлежит мне, как и всем прочим людям в моем возрасте, жениться. А потому припадаю к вашим стопам с просьбою подыскать мне жену по вашему усмотрению.

Мать в растерянности побежала к мужу и рассказала ему о просьбе сына, и оба они снова вышли к сыну, и отец сказал ему:

– Сын мой! Только что обратился ты к почтенной родительнице своей и моей супруге с просьбой найти тебе жену. Ты у нас – единственное дитя, и тебе ли не знать, что вся жизнь и надежды наши сосредоточены в одном тебе и что нет в мире никого дороже для нас, нежели ты. И богаты мы, и уважаемы в людях, и все наше богатство и уважение от людей мы надеемся передать тебе. Но подумай сам, чего ты просишь от нас сейчас! Как осмелимся мы при таком твоем облике, каким наказало тебя небо, войти в какую–нибудь почтенную семью и посватать за тебя достойную девицу? Ведь нас с позором погонят прочь и поднимут на смех в целой округе. Мы с матушкой, конечно, понимаем твои желания, и если бы ты мог удовлетвориться супругой свиной породы, то мы были бы только счастливы помочь тебе в этом, ибо решительно ничего не стоило бы подыскать тебе в жены самую лучшую свинью, какая только нашлась бы в целом свете.

Почтительно выслушав отца, сын–боров, однако, возразил:

– Это никак невозможно, отец, жена–свинья не нужна мне, ибо не имею я к свиньям склонности, и если небо не откажет мне в милостях своих, то женой моей будет женщина. Но я понимаю теперь, какое огорчение причинил я вам этой своей просьбой, очень раскаиваюсь в своей опрометчивости и почтительно прошу вас забыть об этом деле. Уведомляю вас, однако же, что от намерения своего я не отказываюсь и буду искать жену сам.

И вот по прошествии некоторого времени вознес он молитвы к духам и обратился к ним с покорнейшей просьбой о покровительстве:

– О духи! Если есть под небом женщина, молодая или старая, прекрасная или безобразная, добрая или злая, но предназначенная судьбою стать супругой моей, умоляю я вас: станьте моими руководителями, осените меня покровительством вашим и поведите сердце мое туда, где эта женщина пребывает.

И, поручив себя таким образом попечению неземных сил, он тайно, не сказавшись родителям, вышел из дому и отправился в путь куда глаза глядят.

Родители хватились сына в тот же вечер, долго ждали его возвращения, и места себе не находили от тревоги и беспокойства, и в конце концов не выдержали и стали искать его, и, не найдя, предались унынию и скорби. Но история наша не говорит о них, а возвращается к их сыну–борову.

А он, покинув дом, углубился в лес и странствовал по лесу много дней, не опасаясь ни диких зверей, ни злого человека, не замечая ни жары, ни холода, питаясь плодами лесными и утоляя жажду из ручьев и источников. И случилось так, что духи привели его однажды утром к лесной поляне, где он увидел пожилую женщину, которая медленно брела, согнувшись, что–то выглядывая в траве под ногами. И боров подошел к ней и спросил:

– Позвольте узнать, почтеннейшая, что вы тут ищете столь внимательно?

Женщина, конечно, очень удивилась тому, что боров заговорил с ней на человеческом языке, и поначалу даже испугалась немного, но ответила:

– Я собираю бататы[77], но вот пока еще не нашла ни одного, видно, бататы в этом году не уродились.

– Но почему же, почтеннейшая, – спросил боров, – вы вышли в лес одна? Почему не вышел вместе с вами ваш почтенный муж или ваши достойные сыновья?

И женщина ответила:

– Я всегда выхожу за бататами одна, ибо муж мой давно умер и оставил меня вдовой с двумя дочерьми, а сыновей у меня нет. Хижина моя здесь неподалеку, места наши глухие, так что дочери мои, хотя уже и взрослые, случая выйти замуж так и не нашли, и потому даже зятьев у меня нет, чтобы помогать мне в лесу.

Услыхав, что у этой женщины есть две незамужние дочери, боров сразу проникся надеждой и рассказал ей все о себе, о своих намерениях и своих долгих блужданиях по лесу, а затем попросил у нее позволения быть отныне при ней. И подумала женщина: «Как ни странна эта история, но этот необыкновенный боров, по всей видимости, говорит правду. Он умеет разговаривать на человеческом языке, он все понимает, он следует правилам вежливости и ведет себя с достоинством, да вдобавок еще родители его – богатые сетхэи. Бедным же дочерям моим все равно не суждено найти себе мужей в наших глухих местах, и если какая–нибудь из них приглянется этому странному борову и со своей стороны не будет испытывать к нему отвращения, то я, пожалуй, ничего не буду иметь против хотя бы и такого зятя».

И подумав так, все рассудив и взвесив, она ответила борову:

– Позволю я остаться при мне или нет – там видно будет, а пока помоги мне набрать бататов.

Боров с радостью согласился и пошел по лесу, безошибочно определяя по запаху, где под землей скрываются бататы, и сразу же вырывая их своим сильным рылом, и дело у него шло так споро и быстро, что женщина еле успевала складывать вырытые бататы в свою корзину. Между тем боров попутно с той же ловкостью и сноровкой нашел для женщины еще и множество ямса[78] и маниоки[79], и солнце еще не успело подняться в полдень, как обе корзины женщины были уже полны. Тогда боров попросил женщину взвалить эти корзины ему на хребет и почтительно предложил ей возвращаться. И женщина направилась домой к своей хижине, а боров трусил за ней следом с тяжелыми корзинами на спине.

Когда они приблизились к хижине, их вышли встретить обе дочери этой женщины и очень удивились, увидев при матери борова с корзинами, и еще больше удивились, когда боров вежливо их поприветствовал на человеческом языке. Женщина же велела им взять корзины и отнести в хижину, а дочери, исполнив это, тихонько у нее спросили:

– Откуда взялся этот удивительный боров и почему он говорит по–человечески?

Тогда мать подробно рассказала им все, о чем ей поведал боров, после чего его позвали в хижину, и он там поселился.

Был он хорошим помощником в семье, при нем не переводились у них ни бататы, ни другие лесные плоды, а поскольку воспитание он получил хорошее и образован был превыше всех похвал, всегда был добродушен, весел и услужлив, то девушки очень скоро прониклись к нему дружескими чувствами, и не было у них времяпрепровождения радостней и приятней, чем в те часы, когда он развлекал их занятными и поучительными историями, прочитанными им когда–то в мудрых книгах древних писателей.

Так они жили, не ссорясь и не препираясь, дружно и весело, а между тем мать внимательно следила за их отношениями друг к другу и потихоньку радовалась, что дело, ею задуманное, развивается как будто успешно. И вот, улучив минуту, она призвала к себе дочерей и прямо спросила их, не согласится ли кто–нибудь из них сочетаться с боровом брачными узами. Старшая дочь подумала немного и сказала с сожалением, что это ей никак не подходит, младшая же потупилась и ответила:

– Вы же знаете, матушка, что я полностью в вашей воле. Известно вам также, что я готова на все, лишь бы сделать вам приятное. А поскольку чувствую я ваше намерение принять борова в семью нашу, то я с радостью и удовольствием выражаю желание свое выйти за него замуж.

Выслушав ответ младшей дочери, мать похвалила ее за почтительность и тут же сообщила обо всем борову. От этой вести тот пришел в восхищение: сокровенное желание его исполнилось, девица, предназначенная ему в жены, обнаружилась, и он тут же вознес к духам горячую благодарственную молитву.

Медлить со свадьбой не стали, и женщина устроила для своей младшей дочери и жениха–борова приличную свадьбу со всеми обрядами и церемониями, какие приняты были в те времена в тех краях, после чего молодые поселились в новой, специально для них отстроенной хижине в ближайшей деревне.

Зажили они спокойно и счастливо и с каждым днем любили друг друга все крепче и крепче. И так прошло полмесяца, и вдруг деревню облетела весть, что в их края приехали танцоры и музыканты и дают представления в местечке неподалеку. Такие развлечения в тех краях были очень большой редкостью, и немудрено, что все жители деревни, мужчины и женщины, молодые и старые, в первый же вечер отправились на представление. Молодой жене борова тоже, конечно, захотелось пойти вместе со всеми, но она понимала, что борову идти туда неприлично, и она обратилась к нему с просьбой, чтобы он разрешил ей сходить одной. И боров сказал ей:

– Разумеется, ступай и обо мне не заботься, я посижу дома.

Обрадованная разрешением, молодая жена выбежала из хижины и вместе со всеми отправилась на представление. Боров же, подождав некоторое время, сказал себе: «Теперь она ушла достаточно далеко. Пора».

И вот тут–то и пришло время нашей истории вспомнить о никому не известном волшебном свойстве, которым обладал боров, сын богатого сетхэя. Дело в том, что он мог при желании покидать свою свиную шкуру и принимать человеческий образ и снова обращаться в борова. Но не наступило еще время, когда бы смог он распроститься со своей свиной шкурой навсегда, и он не знал, когда это время наступит.

Вот и на этот раз, выждав время, чтобы дать жене удалиться от дома на достаточное расстояние, он обернулся человеком и окольными путями, но очень быстро, чтобы обогнать жену, побежал к месту, где давалось представление. Там он сразу же обратился к музыкантам и танцорам и сказал им:

– Разрешите мне выступать вместе с вами, музыкальное и танцевальное искусство мне хорошо известно, и я обещаю вам, что нареканий от зрителей не будет.

Музыканты поверили ему и приняли его к себе, и, действительно, поскольку в родном доме он получил отменное образование и умел играть и танцевать как заправский музыкант и танцор, выступление его всем очень понравилось.

Когда же концерт стал подходить к концу, он незаметно покинул сцену и поспешил домой, чтобы быть там к возвращению жены. Там он снова обратился в борова и, когда жена вернулась, спросил ее:

– Понравился ли тебе концерт? Хорошо ли там танцевали и играли?

И жена ответила:

– О да, все было очень хорошо и красиво. Но особенно выделялся там один молодой музыкант. Он был так прекрасен собой, так искусно играл и танцевал так изящно, что невозможно было отвести от него глаз, и все, кто там был, не могли налюбоваться на этого музыканта.

И боров сказал, усмехнувшись:

– А, знаю, это тот, который был одет в голубое и красное.

– Верно, – воскликнула пораженная жена, – но ты–то откуда знаешь? Ты же не был на представлении.

Ничего не ответил боров и только усмехнулся снова. И жена его стала приставать к нему, как это сделали бы на ее месте многие другие женщины, и они занялись обычными вечерними делами и больше не вспоминали об этом предмете. Очень они друг друга любили и никогда не докучали друг другу.

А на следующий вечер вся деревня снова отправилась на представление, и снова жена борова попросила у мужа разрешения пойти со всеми, и снова, как и в прошлый раз, разрешение ей было дано. И снова муж принял человеческий облик и участвовал в представлении, затем вернулся прежде жены и снова обернулся боровом.

И снова он спросил жену:

– Как тебе понравилось представление сегодня?

– О, сегодня представляли еще лучше, чем вчера, – ответила жена восторженно.

– А тот, кто сегодня играл лучше всех, – усмехаясь, сказал боров, – был наряжен в голубое и белое, не так ли?

– Все так, – сказала пораженная жена. – Только странно мне, откуда это тебе известно.

На третий вечер жена снова отпросилась на представление, однако, выйдя из дому, не пошла вместе со всеми, а, крадучись, обежала дом и притаилась за задней стеной у щели, сквозь которую ей было видно все, что происходит дома. По примеру двух прошедших вечеров она поняла, что ее муж–боров что–то от нее скрывает, и твердо решила во что бы то ни стало узнать, какая у него тайна. И, подглядывая в щель, она своими глазами с превеликим изумлением увидела, как ее муж вышел из свиной шкуры, отбросил ее ногой и стал облачаться в одежды, приличествующие бродячим артистам, и узнала в нем того самого прекрасного юношу, который столь пленил всех зрителей, выступая во вчерашнем и позавчерашнем представлении. Она крепко любила мужа даже и в обличье борова, и можно себе представить, какие чувства охватили ее, когда она увидела его в новом обличье. Была она женщина решительная и долго не раздумывала. Прежде чем муж успел выйти за порог, она вбежала в дом, схватила свиную шкуру и тут же объявила мужу, что никогда больше не позволит ему спрятаться снова в нее. И сын богатого сетхэя понял, что время навсегда расстаться с обликом борова для него наступило. Со слезами радости он обнял жену и попросил ее только запрятать свиную шкуру куда–нибудь подальше и в надежное место. Так она и сделала, и с того вечера они зажили так счастливо, как только можно пожелать.

То ли жена не удержалась и рассказала обо всем этом своим подружкам, то ли проговорился сам муж, беседуя за чаркой вина в кругу друзей, но только история эта распространилась по всей стране, и толковали о ней и в хижинах бедняков, и в дворцах богачей. И когда в скором времени ушел из нашего мира король, правивший в той стране, придворные чиновники сразу согласились между собой пригласить на трон этого необыкновенного человека, ибо справедливо узрели в судьбе его знак благоволения со стороны неба и небесных сил. Вот как получилось, что сын сетхэя, который всю жизнь до того провел в облике грубого животного, взошел на престол и стал править этой страной.

Правил он мудро и справедливо, никому не причиняя обид, вознаграждая добродетели и строго карая пороки, а по прошествии половины месяца он призвал к себе своих министров и повелел им отыскать родителей его и представить их перед его лицом. Сделать это было нетрудно, и вот наступил день, когда сетхэя и его супругу ввели в дворцовую залу и поставили перед королевским троном. После обычных приветствий и расспросов о дороге король спросил:

– А теперь скажите мне, почтенные, наградило ли вас небо детьми?

И с тяжелым вздохом сетхэй ответил:

– Был у нас один сын, повелитель, но за грехи наши наказан был он обликом борова. Правда, он умел говорить и получил от нас приличествующее нашему состоянию образование и воспитание, однако страшный облик его помешал ему найти супругу, и, удрученный этим, он ушел из дому и так и не вернулся, и мы не знаем даже, жив он сейчас или нет.

И тогда король сошел с трона, и обнял родителей своих, и открылся им, и рассказал им о себе. Надо ли говорить, как счастливы были отец и мать, когда поняли, что этот царственный красавец, осыпанный всеми милостями неба, и есть их несчастный сын, которого в последний раз перед этим они видели несколько лет назад в жалком и неприглядном облике борова.

Король поселил их во дворце рядом с собой, а также призвал ко двору мать своей возлюбленной жены, и все они зажили счастливо и беспорочно.

И была у этого короля всего одна слабость, впрочем весьма понятная, очень он почитал свиней и никому не позволял в своем королевстве обижать их. И столь далеко зашел он, потакая себе в этой слабости, что указал мудрецам назвать последний, двенадцатый год цикла, принятого для летосчисления, годом свиньи[80]. Так этот год называется и в наше время.

 

Легенда о храме Ангкор

 

В шестисотом году жил в провинции Сиенхай некий китаец по имени Лым–Сенг. Было ему тогда под пятьдесят, и был он очень беден.

Раз Лым–Сенг одолжил у одного торговца шесть наенов[81], обязавшись долг отработать. Торговец велел ему расчистить место недалеко от реки и посадить там цветы. Когда цветы расцветали, Лым–Сенг собирал их и относил торговцу.

Но вот как–то сошли на землю из храма Индры пять небесных дев, увидели садик Лым–Сенга с его цветами, озаренными солнцем, и принялись там играть и резвиться. Пахли цветы прекрасно, и одна из дев по имени Типсутать, не удержавшись, шесть цветков сорвала. Прочие же девы хоть резвились и играли вволю, однако цветов не коснулись.

Возвратившись в обитель царя богов, они поведали Индре, что Типсутать украла цветы. Тот призвал к себе провинившуюся и повелел ей так:

– Тебе надлежит искупить твою вину. Ступай на землю к людям и стань женой Лым–Сенга на шесть лет.

Мучаясь стыдом, Типсутать слетела на землю, предстала перед Лым–Сенгом и сказала:

– Я украла у тебя шесть цветов, и Индра повелел мне в наказание на шесть лет стать твоей женой.

– Как я могу взять тебя в жены, – возразил Лым–Сенг, – когда я беден и едва могу прокормить себя самого?

– Я научу тебя ремеслам, которых никто не знает, и ты разбогатеешь, – ответила небесная дева, – а если ты не женишься на мне, Индра меня покарает. Сжалься же надо мной!

Лым–Сенгу очень понравилась Типсутать, ведь она была прекраснее всех земных женщин. Он согласился взять ее в жены и скоро полюбил ее.

Увидев, в какой нужде живет ее муж, Типсутать прониклась к нему состраданием и спросила:

– Сколько ты задолжал?

– Шесть наенов, – ответил он.

– Тогда займи еще четыре наена, – сказала небесная дева, – и мы получим на них большую прибыль.

Лым–Сенг послушался, занял у торговца еще четыре наена и отдал их Типсутать, а та попросила мужа накупить на эти деньги шелковичных коконов. Затем она напряла шелку, а из шелка сшила красивые сампоты[82], украшенные изображениями древесных листьев, различных животных и иными рисунками. В наше время таких сампотов уже не сшить никому.

Нашив сампотов, небесная дева велела мужу отнести их к торговцу. Увидев их, торговец пришел в восхищение, ибо и раньше никто не умел шить с таким искусством. Он наговорил Лым–Сенгу много похвальных слов, заплатил ему пятьдесят наенов и вдобавок простил ему старый долг. А потом торговец прислал учеников, чтобы Типсутать посвятила их в тайны своего ремесла.

Типсутать снова накупила шелковичных коконов и принялась обучать учеников прядению и шитью. И вскоре Лым–Сенг разбогател и стал весьма уважаемым человеком.

Между тем через год Типсутать родила сына. Мальчик рос на удивление непоседливым. Едва научившись ползать, он принялся копаться в земле, едва научившись стоять, он принялся лепить из земли фигурки людей и зверей. И все говорили о нем: «Любит землю, неутомим и беспокоен». По желанию матери нарекли его именем Прехписнука.

Но вот, когда мальчику исполнилось пять лет, день в день миновал срок, на который Индра послал Типсутать к людям на землю, чтобы искупить вину перед Лым–Сенгом. В тот же день небесная дева вознеслась обратно к Индре, оставив на память Лым–Сенгу шесть цветков у изголовья постели.

Вернувшись домой к обеду, Лым–Сенг забеспокоился, не найдя жены, но, увидев шесть цветков у своего изголовья, все понял. Велико было его горе, и все соседи от души жалели его, а маленький Прехписнука бегал в поисках матери по всему околотку, звал ее и плакал вместе с отцом.

В это время умер король, не оставив наследника престола. Было объявлено, что трон будет пустовать, ибо после его смерти остались лишь Кронг Ху и Край Ху, связанные с покойным монархом весьма дальними родственными узами.

В то же самое время некий бедняк скитался по лесу, снискивая себе на пропитание сбором и продажей лесных плодов. Случилось, что в один из дней его странствий разразился сильный ливень, и бедняк спрятался от него в какой–то хижине. Тут мы и оставим его.

А тут как раз произошло следующее. Царь богов Индра снизошел на землю и обернулся черной и белой курицами. Черная курица осталась между сваями, а белая взлетела на крышу той самой хижины, где прятался от дождя бедняк. Вскоре белая курица закудахтала. Тогда черная курица произнесла человеческим языком:

– Неужто ты так могущественна, что осмеливаешься кудахтать над моей головой?

– Могущество мое велико, – отозвалась белая курица. – Ведь тот, кто съест меня, станет королем.

Черная курица присовокупила:

– Это верно, нам беспокоиться нечего. Тот мужчина, который съест мою голову, станет верховным бхикху[83]. Та женщина, которая съест мою гузку, станет царицей. А тот мужчина, который съест мою грудку, станет королем.

Белая курица исчезла, а черная осталась на сваях хижины.

Бедняк поймал ее, тут же убил и принес домой. Похвалившись перед женой своей волшебной находкой, он приготовил из курицы несколько блюд, и они уже совсем собрались приступить к трапезе, как вдруг муж предложил:

– Мы с тобой, жена, вот–вот сядем на трон. Не лучше ли, жена, взять эту еду и пойти с нею к реке? Там мы искупаемся, помоемся, переоденемся во все чистое, а тогда уже и пообедаем нашей драгоценной курицей.

Так они и сделали. На реке они разделись и принялись купаться и резвиться в воде, но когда вышли обратно на берег, еды на месте не оказалось.

Дело в том, что как раз в это время некий погонщик слонов по имени Та пригнал слона к реке на водопой. Увидев на берегу посуду с едой, он очень удивился и решил показать их бхикху, бывшему настоятелем соседней пагоды. Бхикху волшебные свойства мяса этой курицы были известны, но погонщику Та он не обмолвился о них ни словом, а предложил ему и его жене съесть вместе с ним найденный обед. Сам он съел голову, грудку отдал Та, гузку дал съесть жене. Отобедав, Та и его жена вернулись домой. Бедняк же и его супруга решили, что кто–то их обокрал.

А через три дня после этого королевские чиновники собрались, чтобы обсудить вопрос, кому в стране быть королем. И вот что они решили после долгих споров: «До сих пор нет короля в нашем королевстве, и надлежит нам вверить трон богам, для чего будет выпущен к подданным слон, который, следуя воле богов, отыщет достойного человека[84], преклонит перед ним колени, а затем возьмет его к себе на спину и доставит сюда. И тогда мы возведем этого человека на королевский престол».

Придя к такому решению, они украсили слона и отправили его в путь.

Слон явился к дому погонщика Та, преклонил колени перед ним и его женой, поднял их к себе на спину и вернулся в королевский дворец. Согласно обычаю, чиновники совершили надлежащие церемонии и обряды и возвели Та и его жену на престол. При этом погонщику Та было присвоено святое имя Те–вонгатя, что означает Божественная Семья. Только Кронг Ху и Край Ху остались недовольны, отказались признать нового короля и бежали в Паган, что в провинции Потхисат, где и построили храм.

Заметив, что у супруги нового короля нет ребенка, Индра сказал:

– Наследником этой четы и подлинным королем, который увековечит славу кхмеров, будет человек божественного происхождения.

И вот однажды, когда новый король с королевой выходили из храма, к ним снизошел Индра. Люди его не видели, им виден был лишь голубой свет, озаривший небеса. Всех охватил ужас, все обратились в бегство. Индра же, бросив в королеву букетом цветов, вновь покинул людей. В тот же час королева забеременела и в положенное время разродилась сыном, которого нарекли святым именем Прех Кетомиалпа, что означает Свет Букета Цветов.

Между тем Прехписнука продолжал искать свою мать, не ведая, что на земле ее нет. Отчаявшись, он вернулся к отцу и спросил его:

– Кто моя мать?

– Твоя мать – небесная дева, – ответил отец. – Только шесть лет могла она жить среди людей, а потом пришлось ей вернуться к богам на небеса, и я не знаю, каким путем туда надо идти.

Ничего не сказал на это мальчик, лишь утвердился в решимости найти свою мать во что бы то ни стало, даже если отец запретит ему поиски. И он снова отправился в путь через леса и луга, питаясь дикими плодами, и одежда на нем превратилась в лохмотья, но он не останавливался.

Однажды на лесной лужайке он увидел прекрасных женщин, которые резвились и рвали цветы. Это были небесные девы, сошедшие на землю, и среди них была Типсутать. При виде их Прехписнука подумал: «Уже много лет прошло, как я покинул людей и брожу по диким местам. Одежда моя обратилась в лохмотья, и лишь листьями могу я прикрыть свою наготу. Кто эти прекрасные девушки? Может быть, они и есть небесные девы?»

Они были совсем близко от него, но Прехписнука все не мог решиться выйти к ним и принялся молиться: «Если нет среди вас моей матери, прошу вас, улетайте отсюда и возвращайтесь к себе на небеса. Если же мать моя среди вас, пусть она останется здесь». Так помолившись, Прехписнука вышел из своего убежища.

Заметив юношу, небесные девы взлетели и исчезли, и на лужайке осталась лишь Типсутать, которая взлететь не могла. И она вскричала:

– Зачем ты здесь? Я искупила свою вину и оставила людей! Почему люди опять преследуют меня?

– Мама! – взмолился Прехписнука. – Это я, твой сын! С тех пор как ты нас покинула, я безутешно плачу и ищу тебя. Отец, увидев в изголовье шесть цветков, понял, что ты вернулась на небеса. Самым несчастным из людей стал он, и все соседи плакали от жалости к нам. Я покинул отца и ищу тебя уже столько лет. Я решил лучше умереть от усталости, чем отказаться от поисков. И вот я встретился с тобой, и я умоляю тебя вернуться к нам.

Типсутать поняла, что перед нею действительно ее сын. Она заплакала и сказала:

– Я бежала не от отца твоего, и я все время мечтала вернуться к вам. Но ведь я принадлежу небесам! Я не в силах жить долго среди людей. Я служу Индре ежедневно и ежечасно. Я умоляла его быть милостивым к тебе и к отцу, я молилась, чтобы ваш король был милостив к вам! Мало того, я молилась Индре, чтобы он принес счастье всему вашему народу! Я не могу жить среди людей, Но мы сделаем так. Сейчас я возьму тебя в небесный храм. Ты искупаешься в благовонном бассейне в саду Индры, и влага бассейна очистит тебя от человеческой скверны. Затем я приведу тебя перед лицо Индры.

Небесная дева дала сыну набедренную повязку вместо его лохмотьев, посадила себе на бедро и взлетела с ним на небо. Она искупала его в благовонном бассейне, привела к себе и облачила в чистые одежды, после чего ввела в небесный храм Индры. Прехписнука был счастлив, все в храме его восхищало, но от робости у него затряслись руки и ноги.

Войдя в храм, Индра увидел юношу и осведомился:

– Что он делает в моем храме?

И Типсутать ответила:

– Государь, это мой сын. Я родила его от Лым–Сенга, когда жила среди людей.

И Индра произнес:

– Встань, юноша.

Он отвел Прехписнуку в свои царственные покои и принялся расспрашивать его о людях, среди которых тот жил. Ответы юноши понравились Индре, и Типсутать поспешила добавить:

– Господин! Мой сын умен и талантлив. Он умеет рисовать, лепить фигурки зверей и людей, строить дворцы и храмы, все восхищались его мастерством. Но, к несчастью, ему не пришлось учиться, и он все делает наудачу.

– Вот как? – произнес Индра. – Посвятивший себя искусствам и ремеслам должен иметь учителя, иначе его таланты пропадут втуне. Надлежит послать этого юношу к Небесному принцу, пусть Небесный принц обучит его и отправит обратно на землю. Рожденному от человека не место среди нас.

И Прехписнуку поручили заботам Небесного принца. Юноша стал отменным мастером строительного дела, художником и, кроме того, рисовал, лепил и занимался музыкой, глубоко познав эти искусства. Он научился также строить корабли, чеканил по серебру и золоту и знал сплавы, а кроме того, владел тайной смешения вод, посредством которых земля обращается в камень. Прехписнука усвоил все, чему обучил его Небесный принц. Небесный принц говорил ему:

– Ты узнал то, что знаю я, но власть у нас будет различна. Твои постройки смогут простоять тысячи лет. Мои же знают лишь время жизни одного властителя. Так, если король попросит меня построить храм, я построю ему храм. Но храм этот исчезнет, едва умрет король.

Настал день, когда Небесный принц доложил Индре о блестящих успехах Прехписнуки. Индра был очень доволен.

– Этот юноша стал мастером, – сказал он, – и он обучит мастерству всех, кто исповедует веру в Будду.

Затем Индра повелел:

– Тот, кто обратится к Прехписнуке с просьбой что–либо построить, да принесет ему в дар бутылку вина, один бат[85] серебра, четыре грозди бананов, листья бетеля, арековые орешки, пять локтей материи и меру риса, тот, кто уклонится от принесения даров Прехписнуке, да не откроет глаз и не увидит солнца.

Выразив так свою волю, Индра полетел в страну кхмеров. Была тогда ночь, и люди, проснувшись и увидев свет в небе, спрашивали друг друга: «Кто это осветил небо над нами?»

А Индра снизошел в королевский храм. Стражники прибежали к королю и доложили:

– В храм с неба спустился некто, похожий на человека, но весь голубой и сияющий огненным светом.

Король, поспешив в храм, сразу понял, что перед ним Индра, и склонился до земли. Индра вопросил:

– Понял ли ты, что твой наследник – плоть от моей плоти?

– Я не знал этого, – ответил король. – Мы видели только голубой свет, озаривший небеса, потом на королеву упал букет цветов, и в положенное время у нее родился сын. Сейчас этот сын уже вырос.

– Это мой сын, – сказал Индра, – и я беру его на небеса.

Король немедля позвал сына, после чего Индра повелел юноше сесть и объявил ему следующее:

– Некогда меня звали Мокхоминопом, я строил дороги, плотины, сала[86], мосты, я щедро раздавал милостыню, и за все это я удостоился родиться Индрой. Я много думаю о стране кхмеров и жалею ее, потому что я не видел здесь ни одного могучего человека, никого, кто прожил бы сто лет. Тебя я беру в свой храм, буду купать тебя в волшебных водах и сделаю тебя счастливым и могучим долгожителем.

Индра взял принца к себе на небеса. В своем саду он семь дней подряд купал принца в волшебных водах по семь раз в день. Затем он пригласил семь брахманов, которые совершили над принцем магические обряды, сообщившие ему долголетие. Только после этого Индра взял принца и облетел с ним вокруг своего небесного храма, чтобы тот мог увидеть этот храм во всем его великолепии.

– Что тебе здесь понравилось? – спросил затем Индра.

– Государь, – ответил принц. – Все, что я здесь вижу, наполняет меня восторгом.

Тогда Индра произнес:

– Я отдаю тебе страну кхмеров. Если тебе нравится мой небесный храм и тебе захочется воздвигнуть такой же на своей земле, мы найдем строителя.

В те времена принцу было всего двенадцать лет, и он трепетал перед Индрой. Он думал: «В моем королевстве я не должен строить дворец прекраснее дворца Индры. Если я построю такой же, он непременно обидится». Решив так, Прех Кетомиалпа произнес:

– Да, я хотел бы воздвигнуть дворец у себя на земле, украшенный, как твой коровник.

Индра рассмеялся:

– Быть по–твоему, раз мой коровник так тебе приглянулся!

Тогда Индра послал за Прехписнукой и выразил ему свою волю:

– Ты – человек, и тебе не годится жить среди нас, небожителей. Я посылаю тебя в страну кхмеров, и там надлежит тебе воздвигнуть дворец для моего сына, такой же, как мой коровник. Как только дворец будет построен, мы почтим своим присутствием церемонию возведения принца на королевский трон.

Дав Прехписнуке время досконально изучить свой небесный коровник, Индра повелел перенести его вместе с принцем обратно в страну кхмеров.

Прехписнука начал строить храм в шестьсот двадцатом году. Он разметил участок и расставил вокруг прекрасные скульптуры. Во время работ он неустанно обучал подручных строительному делу. Много разных происшествий случилось за время строительства. Однажды, оставив вместо себя своего лучшего ученика по имени Совон, Прехписнука отправился на лодке в море за раковинами, чтобы выжиганием добыть из них известь, необходимую для работы. Раковин он набрал в изобилии, но на обратном пути в днище лодки открылась течь, и все раковины выпали обратно в море. С тех пор у Сомронг Саена раковинам нет числа. Жители этих мест добывают их для выжигания извести, но до сих пор их там очень много.

Спустя несколько дней Прехписнука вновь вышел в море за раковинами. Он набрал огромное количество раковин, а потом решил три парусных корабля загрузить кунжутом. Вдруг разразилась буря, и один из парусников перевернулся возле острова Комнхан. Прехписнука забрал с него кунжут, но часть осталась, окаменела и была выброшена волнами на остров. Вот почему и поныне остров Комнхан весь черный от кунжута и лишен растительности. Из двух оставшихся парусников выгрузили кунжут и пропитали им земляные постройки. Тотчас земля превратилась в камень.

Затем Прехписнука украсил дворец прекрасными статуями, как в коровнике самого Индры. И столь понравился дворец принцу, что обратился он к Прехписнуке с просьбой строить подобные храмы по всей стране.

Тут спустился на землю Индра, возвел принца на королевский престол и дал ему святое имя Аротхпулпеарсо[87], а когда праздник коронования был закончен, Индра вознесся к себе на небеса.

Некоторое время спустя новый король заметил, что верхушка дворца покосилась, и повелел Прехписнуке выпрямить ее. Прехписнука же сказал:

– Велите женщинам забрать оттуда тыквы, которые они туда наносили, и вершина выпрямится.

Король впал в гнев и закричал:

– Ты позволяешь себе несуразные речи! При чем здесь тыквы, ведь вершина каменная!

Прехписнука тоже рассердился, но из уважения к королю сдержал себя и смиренно попросил собрать на верхушке побольше тыкв с другой стороны, после чего верхушка выпрямилась.

 

 

 

Как–то раз король повелел Прехписнуке выковать меч – символ королевского могущества – и дал ему для этой цели три хапа[88] железа. Прехписнука расплавил железо и долго трудился над ним, и получился у него меч небольших размеров, но с острием более тонким, нежели лист риса. Лезвие вышло остроты необыкновенной. Если разрубить им человека пополам, то и сам этот человек не заметит ничего и будет продолжать не только жить, но и разговаривать, и, только толкнув его, убедишься, что человек распался на две части. Если разрубить им пополам глиняный кувшин с водой, то воды не вытечет ни капли, и, только толкнув его, убедишься, что кувшин распался на две части и вся вода вылилась.

Когда же Прехписнука преподнес этот меч королю, тот в присутствии своих чиновников и министров сердито воскликнул:

– Из трех хапов железа получился такой маленький меч? Ты украл мое железо и продал его!

Выслушав это, Прехписнука пришел в ярость и, взмахнув мечом над головой короля, закричал:

– Довольно, я покидаю твою страну и уезжаю в Китай!

Когда он удалился, захватив с собой меч, король заметил, что мечом порезан весь его пол. Он спешно послал за Прехписнукой, но тот отказался вернуться. На середине Тонле–Сапа он бросил меч в воду, а сам сел на парусник и уплыл в Китай.

Вот какова история Прехписнуки, и знают ее немногие. Горожане верят в это сказание и считают, что Ангкор[89] – творение небожителей.

 

Легенда о горе Сомпаы

 

На западе, в яоте от Баттамбанга, находятся горы Сомпаы, Тронг Муан, Тронг Тиа и Рамсай Сок. Исстари об этих горах рассказывают такую легенду.

Некогда страной кхмеров правил король Риеть Кол. Дворец его стоял на горе Данграек. Однажды король увидел бедную девицу Совоннамосие, прекрасную лицом и телом, и сразу же воспылал к ней нежной страстью.

А еще задолго до этого девица эта как–то нашла яйцо. Что это за яйцо, она не знала, но со всей осторожностью принесла его домой и поместила в теплое место. Когда же наступил срок, яйцо разбилось, и из него вылупился крокодил. По доброте своей девица решила выходить этого крокодила и стала всячески беречь его и ухаживать за ним. Крокодил рос необычайно сильным и умным, а когда вырос, то сделался настоящим великаном среди других крокодилов. Девица так и назвала его Атхон, то есть Великан. Надо ли говорить, что крокодил этот беззаветно привязался к девушке и служил ей, как может служить самый верный друг.

А король Риеть Кол, после того как бедная девушка ответила ему взаимностью, на некоторое время приблизил ее к себе, но вскоре она ему наскучила, и он объявил своим родителям:

– Конечно, эта Совоннамосие прекрасна, но ведь она простолюдинка и сделать ее королевой я не могу.

Родители поняли, что сердце короля охладело к Совоннамосие, и принялись хлопотать о том, чтобы подыскать сыну девушку высокого рода. Очень скоро им стало известно, что у влиятельного князя города Тонборей есть дочь по имени Рамсай Сок, то есть Дева с Распущенными Волосами. Назвали ее так не без причины. Знала она одно волшебство: стоило ей захотеть, и она, отбросив на спину волосы, могла превратить море в сушу, а сушу – в море.

По обычаю родители короля Риеть Кол послали к князю города Тонборей сватов с письмом, в котором изложили свое дело. Князь Тонборея согласился, но, в свою очередь, написал родителям короля Риеть Кол такое письмо:

«Буде король любит действительно мою дочь, пусть прибудет к нам с богатыми подарками».

Когда придворные возвратились и доложили обо всем родителям короля Риеть Кол, король обрадовался и тут же повелел готовить корабль с богатыми подношениями для плавания в Тонборей.

Прослышав об этих событиях, обманутая Совоннамосие пришла в неистовую ярость. И когда корабль с королем Риеть Кол и свадебными подарками вышел в море, она приказала своему другу Атхону напасть на корабль и затопить его. Крокодил бросился в море и поплыл стремительно, как стрела. Король Риеть Кол первым увидел его и воскликнул:

– Это ты, Атхон? Заклинаю тебя, не трогай нас!

На это крокодил, ухмыляясь, ответил:

– Не волнуйся, гость за столом – благословение для хозяина. А сегодня я обедаю у тебя.

Между тем при виде громадного крокодила все, кто был на корабле, в страхе закричали и заметались. Некоторые принялись швырять в волны тыквы и клетки с курицами и утками в надежде на то, что Атхону этого будет достаточно и он оставит корабль в покое. Но Атхон ни к чему не притронулся, и тогда король Риеть Кол обратился с мольбой о помощи к богам.

На его счастье, мольбы дошли до ушей повелителя богов – Индры. Индра мигом передал все княжне–невесте Рамсай Сок.

Дева забросила волосы за спину, и сейчас же море под кораблем превратилось в сушу.

Тяжело опустился на землю крокодил Атхон, и тень смерти осенила его. Он ударил хвостом, судорожно дернулся, последний вздох вырвался из его пасти.

Тело его превратилось в огромную гору, которую до сих пор называют Пхном Кропы, то есть Крокодилья Гора. Там, где он ударил хвостом, и на том месте, куда он ткнулся носом, возникли два озера – Контуй Кропы и Тромух Кропы, или озера Крокодильего Хвоста и Крокодильего Носа.

Корабль же превратился в громадную скалу. Она даже по форме похожа на корабль, накренившийся в бушующих волнах, ее так и называют Пхном Сомпаы, или Корабельная Гора.

Когда Великан подплывал к злосчастному кораблю, сломалась мачта и вместе с парусом обрушилась в волны, а затем сделалась скалой, которую назвали Кдаонг Сомпаы, то есть Парус Корабля.

Клетки с курами и утками, которые были брошены с корабля крокодилу, тоже обратились в скалы Тронг Муан и Тронг Тиа, или Куриные Клетки и Утиные Клетки.

А на том месте, где княжна–невеста Рамсай Сок творила свое волшебство, забросив волосы за спину, появилась Пхном Рамсай Сок, то есть Гора Распущенных Волос, и находится она к югу от Корабельной Горы.

Когда море высохло и опасность миновала, король Риеть Кол, соблюдая королевские обычаи, послал своих людей с дарами в Тонборей. Была отпразднована свадьба, и король Риеть Кол вместе с королевой Рамсай Сок и со своими придворными решил возвратиться во дворец. Царственные супруги воссели на слона и в сопровождении свиты и охраны отправились в обратный путь. И тут король увидел Корабельную Гору и Крокодилью Гору, вспомнил о Совоннамосие и воспылал гневом.

– Коль сердце ее столь коварно, – вскричал он, – то она заслуживает смерти.

И он тут же приказал схватить Совоннамосие и предать ее в руки палача. Совоннамосие была схвачена и обезглавлена. Голова ее превратилась в гору, которую так и назвали Горой Отрубленной Головы, то есть Пхном Сонг Кбал.

Известно, что за горой этой расположена равнина – Виел Тиньтром Пух, или Равнина Внутренностей: именно здесь палач бросил внутренности Совоннамосие. А на месте ее лона возникла гора, которую когда–то так и называли – Пхном Кропией Ниенг, или Гора Лона Девушки. Но в наши дни ее называют Пхном Бонтией Ниенг, или Гора Девичьей Крепости.

Что же касается короля Риеть Кол и королевы Рамсай Сок, то родители их благословили, и долгие годы они жили благополучно.

 

Легенда о статуе Прома в пагоде Нокор Батей

 

Если ехать из Пномпеня по седьмому тракту, то, не доезжая семидесяти пяти сэнов до центра Кампонг Тяма, можно свернуть на грунтовую дорогу, которая ведет к западу. Проехав по этой дороге примерно семь с половиной сэнов, можно увидеть крепостную стену, сложенную из камня байкрием[90]. Крепость эта построена в стародавние времена, ворота ее разбиты и обрушены, а местность, над которой господствовала эта крепость, именуется Вот Нокор Батей, или, как произносит это название простой народ, Вот Нокор. А далее к западу от Вот Нокора расположена еще одна крепость, имеющая форму квадрата, ворота которой обращены на четыре стороны света. Местами внешняя крепостная стена обвалилась, но ворота сохранились хорошо. Вдоль стены с внутренней стороны тянется галерея, которая тоже сохранилась довольно хорошо и обрушилась всего в нескольких местах. Кроме внешней крепостной стены здесь имеются еще две внутренние, причем третья, последняя стена охватывает крытый двор с конической крышей, какую обычно устраивают над надгробиями. Двор этот тоже имеет форму квадрата со стороной примерно в половину сэна, и в нем, под крышей, возвышаются четыре статуи Будды, обращенные ликами к крепостным воротам. Между второй и третьей стеной к югу и северу от центра крепости стоят по две пары пагод, а к юго–восточному углу крытого двора примыкает еще одна пагода, тоже с четырьмя статуями Будды. У восточной стены этой пагоды можно увидеть вход в небольшую пещеру. В пещере этой установлены три статуи Будды. Две из них – вероятно, наиболее почитаемые – изображают Будду, стоящего во весь рост, третья же изображает Будду в сидячем положении: он сидит, скрестив ноги, на высоком сиденье и как бы приветствует поднятой рукой паломника, входящего в пещеру. Крепость эта называется Нокор Батей, а о статуях в пещере существует старинная легенда.

В стародавние времена жил в стране кхмеров некий князь. Как–то раз тоска и скука овладели душой его, и он отправился в поездку по своим землям в поисках развлечений. Во главе огромной свиты из чиновников и советников объезжал он кхает за кхаетом и вот в один прекрасный день оказался на берегу речки, недалеко от места впадения ее в большую реку, как раз там, где ныне стоит город Кампонг Тям. В те времена города, конечно, не было и в помине, и местные жители снискивали себе пропитание изготовлением сетей и верш, при помощи которых они ловили рыбу. Красота природы и прекрасная погода настолько поразили князя, что он немедленно приказал воздвигнуть там для себя загородный дворец. И он поселился в этом дворце со своими многочисленными наложницами и проводил время, любуясь рекой и вдыхая ароматы ее чистых вод.

А надо сказать, что старостой местных жителей – рыбаков в тех местах была одна молодая красавица по имени Паы. Прознав, что князь выстроил дворец и поселился у нее по соседству, она тут же приказала своим слугам изготовить самые вкусные кушанья для подношения высокородному повелителю. Когда дары были приготовлены, Паы умастила свое тело благовониями, надела лучшие одежды и отправилась во дворец, грациозно шествуя впереди своих слуг. При этом рука ее покоилась на вазе, которую нес рядом с ней маленький мальчик, и золотой браслет на этой прекрасной руке ослепительно сиял на солнце. Представ перед лицом князя, она склонила голову и обратилась к нему с такими словами:

– Яви нам милость свою! Только что узнала я, что повелитель мой избрал недостойные места наши для своего отдыха. Как староста местных жителей приготовила я подношения и прошу милостиво их не отвергнуть.

– Ну что же, девушка, – ответствовал князь. – Я рад, что у тебя такое щедрое сердце. Разрешаю оставить у меня твои подношения.

Паы приказала сложить блюда у ног князя, снова поклонилась и попросила разрешения удалиться.

Князь улыбнулся.

– Ну что же, можешь идти, девушка, – сказал он. – Но я повелеваю тебе посещать меня почаще.

Паы выразила радостную готовность повиноваться этому повелению и вернулась домой.

Но после этой короткой встречи князь уже не мог ни о ком думать, кроме как о красавице рыбачке. Грациозная и изящная фигурка Паы все время стояла перед его глазами, и он больше не мог глядеть на женщин, которые его окружали. Поистине сам бог любви поразил его сердце, и все прочие радости мира перестали для него существовать.

Он провел бессонную ночь, а едва забрезжил рассвет, он призвал к себе советников и слуг и объявил им, что желает видеть Паы своей возлюбленной. И советники и слуги немедленно отправились к ней домой, чтобы объявить ей волю повелителя. Родители Паы ушли в иной мир еще несколько лет назад, и красавица приняла посланцев князя сама. Она приняла их достойно и учтиво и так же достойно и учтиво выслушала волеизъявление своего повелителя и поздравления советников.

Надо ли говорить, что Паы сразу же покорилась воле князя. Князь сгорал от любви. Каждый вечер посещал он красавицу Паы и проводил с нею время, а его музыканты услаждали их слух самыми изысканными мелодиями. И любовь их сложилась так, что вскоре князь не мог обойтись без своей новой наложницы ни единой минуты.

Шло время. По приказу князя неподалеку от его дворца была сооружена трехстенная крепость, в ней поселились советники и слуги князя, и кругом была расставлена охрана. И князь зажил со своей возлюбленной в самом центре этой крепости, которой он дал название Нокор Батей, потому что местные жители именовали своего повелителя Батей Баар.

Два года спустя Паы родила князю сына, и было у младенца такое умное и веселое лицо, что князь привязался к нему всем сердцем и ежедневно возился с ним.

Когда же сыну исполнилось четыре года, князь решил, что сын его должен стать самым образованным человеком в стране кхмеров. Поскольку в те времена средоточием всей мудрости азиатских стран был Китай, было решено отправить княжеского сына для обучения в эту страну. Получив многочисленные наставления от родителей, княжеский сын взошел на борт корабля, и паруса понесли его по морским волнам в далекий Китай.

Расставшись с сыном, Паы забыла, что такое счастье. От тоски по любимому ребенку она непрерывно лила слезы и увядала, подобно цветку под жарким солнцем. Да и князь, ее высокородный возлюбленный, был не так здоров и силен, как в былые времена. Болезни изнуряли его, он слабел изо дня в день, и наконец, спустя два года после отъезда сына, он умер. На торжественной церемонии прощания с телом усопшего присутствовали не только советники и слуги князя, но и князья соседних владений.

А после того как кончились все траурные церемонии, новый князь, вступивший во владения этим кхаетом[91], покинул Нокор Батей и перенес княжеский дворец в другое место. Не осталась жить в Нокор Батее и овдовевшая Паы. Она покинула крепость и вернулась в свое прежнее жилище.

А теперь речь пойдет о Проме, княжеском сыне, который к тому времени давно уже жил в Китае. В один печальный день его навестили китайские чиновники и сообщили ему о том, что родителей его уже нет больше в живых, а крепость, единственное наследство, оставшееся ему от отца, покинута людьми и пришла в запустение. И в довершение всего, сказали ему китайские чиновники, новый князь преследует всех родственников покойного Батей Баара за то, что Батей Баар при жизни якобы преследовал семью нового князя.

Разумеется, сообщение это было ложью, искусно перемешанной с правдой. Дело было в том, что китайские чиновники уже успели оценить быстроту и остроту ума юного Прома, поняли, что, войдя в зрелые года, он станет большим ученым и превосходным военачальником, приметили в нем гордое и смелое сердце и потому решили приложить все усилия, чтобы он остался в Китае.

Услыхав эти горестные вести, Пром погрузился в пучину отчаяния, но мощный дух его возобладал над горем. Вопреки надеждам китайцев любовь к родине не покинула его. С еще большим усердием, чем прежде, он занялся науками, не давая себе ни дня отдыха. В возрасте двадцати лет он удостоился ученого звания, и его назначили советником в китайское войско. Но и тут он не отказался от изучения наук и продолжал учиться у одного знаменитого китайского ученого, имя которого дошло и до наших дней. Еще десять лет спустя Пром сделался настолько искушенным во всех науках и военном деле, что некий китайский ван[92] пригласил его на должность советника при своей особе. К этому времени слава о Проме распространилась по всему краю. Не было в том краю ни мужчины, ни женщины, которые бы не чтили его глубоко и не чувствовали к нему благорасположения. Он получил даже почетное имя Сиемпавоконг, которое можно перевести фразой «Мудрец, помогающий в любой беде». И недаром: Пром, не щадя своих сил, творил добро и справедливость, где бы он ни находился. И каждый китаец знал, что Пром нужен его стране.

Став советником вана, Пром однажды испросил разрешение объездить провинцию, чтобы обследовать деятельность местных властей. Разрешение было дано, кроме того, Прому было предложено взять солдат для личной охраны. Но Пром от охраны отказался. Он отправился в путь один, переодетый сборщиком риса. Все чиновники, состоящие при особе вана, оценили хитрость нового советника, которая давала ему возможность следить за действиями местных властей и узнавать истинные нужды народа, оставаясь неузнанным. Так Пром ездил по провинции, движимый стремлением к справедливости и любовью к простому народу.

Погода в те дни стояла прекрасная, и прекрасно было настроение Прома. Иногда он останавливался в какой–нибудь деревушке и объявлял, что умеет предсказывать будущее, и все жители сбегались к нему, прося погадать им. А поскольку он был действительно весьма искушен в науке гадания, предсказания его были очень точными и нелицеприятными. Слава об удивительном сборщике риса, который умеет так хорошо предсказывать судьбу, быстро распространилась по всему краю.

И вот однажды Пром остановился на ночлег в лачуге какого–то немощного старика. Ему не спалось, и вдруг он впервые за последние годы вспомнил о своей родине, о стране кхмеров. «Да, мои родители умерли, – подумал он, – но неужели я никогда не увижу свою кхмерскую землю, не встречусь с кхмерским народом, не вступлю в дом, где я родился?» Грусть охватила его, лицо сморщилось, как от боли, сердце заныло. Какая она, страна кхмеров? Он ничего не знал о ней. Он даже не помнил лица своей матери.

И тогда он решился. Он тайно бежал из Китая и вскоре добрался до страны кхмеров. Там он укрылся в маленькой деревне и принялся усердно изучать кхмерский язык. Ведь он был кхмером по рождению и очень скоро овладел родным языком, как им владеет любой кхмер. И имя у него было кхмерское – Пром, так что все местные жители, которые имели с ним дело, не сомневались, что пред ними прирожденный кхмер.

Прошло еще семь месяцев, и Пром очутился в Кампонг Тяме. Он не стал разыскивать своих родственников, потому что считал, что родители его давно умерли, и кроме того, он боялся преследований со стороны нынешнего князя. Но родные места понравились ему, и он поселился в доме одной пожилой женщины, которая тоже потеряла всех своих родственников и жила одиноко с немногочисленной прислугой. Женщине этой было около пятидесяти лет, но у нее была прекрасная фигура, гладкая и чистая кожа, в волосах ее не было седины, а зубы были белые и чистые, как у молодой девушки.

Молодой жилец приглянулся женщине, она стала заботиться о нем, как о родном человеке. А Пром вскоре влюбился в свою хозяйку и предложил ей разделить с ним ложе. И женщина уступила ему, потому что она устала от одиночества и от вечной тоски по своему единственному ребенку, сгинувшему где–то на чужбине, и по покойному мужу.

Они счастливо прожили довольно долгое время, но вот женщина загрустила и попросила Прома отыскать ее сына, который был увезен в Китай в возрасте четырех лет.

Выслушав свою возлюбленную, Пром спросил удивленно:

– И ты с тех пор ничего не слыхала о своем сыне? А кем был твой муж?

Женщина склонила голову и грустно сказала:

– Мы расстались с сыном больше тридцати лет назад, и я ничего о нем не знаю. Что же до моего мужа, то он был не простым человеком. Он был князем и властвовал в этом кхаете. Он построил замечательную крепость, которая опустела после его смерти. Ты знаешь озеро неподалеку от нашего дома – муж называл его Тонле Ом, то есть Место Для Катания На Лодке, потому что он каждый вечер привозил меня сюда, и мы с ним катались на лодке.

И тут Пром все вспомнил. Он упал на колени, наклонил голову и протянул руки к женщине, которую сделал своей любовницей.

– О всепрощающая! – воскликнул он. – Знаешь ли ты, что я и есть твой сын? Это меня увезли в Китай, когда мне было четыре года. Китайцы сказали мне, что вы с отцом умерли много лет назад, и я понятия не имел, что ты живешь и здравствуешь. Тяжка вина моя, и я приму любое наказание.

Тогда Паы обняла своего сына и возлюбленного, но долго была не в силах сказать хоть одно слово. А когда оправилась от волнения, то сказала следующее:

– Если ты хочешь искупить свою вину, то я знаю, какое ты должен понести наказание. Когда я умру, надлежит тебе воздвигнуть в крепости Нокор Батей усыпальницу и схоронить в ней мои останки, а вокруг усыпальницы надлежит тебе установить четыре статуи Будды. Когда же наступит черед умереть тебе, укажи ученикам своим изваять из камня твою статую с приветственно поднятыми руками, и пусть эту статую установят возле моего захоронения так, чтобы лицом она была повернута в мою сторону… И тогда преступление твое не так тяжко отзовется на твоих будущих существованиях.

И Пром поклонился и сказал:

– Можете быть спокойной, матушка, я все сделаю, как вы хотите.

Через два года Паы умерла. Стараниями Прома в крепости была построена усыпальница, и он перенес в нее останки матери, а затем установил вокруг нее четыре статуи Будды. Эту усыпальницу и эти статуи можно увидеть в крепости и в наши дни.

Вскоре после смерти родительницы Пром тяжело заболел от тоски и тоже умер. Но перед смертью он отдал своим ученикам необходимые распоряжения, и вскоре его каменное изваяние в виде сидящего Будды с поднятой рукой было установлено в пещере у западной стены усыпальницы лицом к месту успокоения Паы. Эта статуя и посейчас находится там.

Что же касается вана, при особе которого состоял в свое время Сиемпавоконг, то, встревоженный исчезновением своего мудреца, он разослал на поиски целую армию чиновников. Один из них, вспомнив, что Сиемпавоконг был кхмером, отправился в страну кхмеров. Но, пока он ездил по стране и отыскивал Сиемпавоконга, Пром уже умер. Чиновнику осталось только поглядеть на его статую и вырезать на ней почетное имя на китайском языке. Эта вырезанная надпись сохранилась до наших дней.

Статуя Прома почитается всеми местными жителями с тех незапамятных времен. Каждый год в дни кхмерских и китайских праздников к статуе стекаются жители со всей округи, возжигают курительные свечи и молятся перед ней. Многие считают, что моление перед статуей предотвращает несчастья и приносит успех.

Следует отметить еще одно обстоятельство. В 2470 году[93] тайские торговцы, хозяйничавшие тогда в Кампонг Тяме, решили развернуть статую лицом на юг, как этого требовали их обычаи. И когда это было сделано, среди местных жителей начались повальные болезни, причем многие из них умерли[94]. И вскоре после этого дух Прома появился в деревне Сонтхан и сказал:

– Верните меня в прежнее положение. Лицо мое должно быть обращено на запад, в сторону усыпальницы моей матери.

Местные жители немедленно собрались и вернули статую в прежнее положение. Так она и стоит с тех пор до наших дней.

 

Легенда об озере Те

 

В кхуме Сонгаесат срока Тпонг, что в кхаете Кампонг Спы, есть одно озеро, которое жители именуют озером Те. Оно невелико – всего два с лишним сэна, однако природа его столь необычна, что привлекает внимание не только приезжих, но и окрестных жителей.

Прежде всего доступ к этому озеру очень затруднен. Его окружает полоса болотистой почвы, заросшая густым камышом. Болото это являет собой местами настоящую трясину, и продвигаться по нему следует с большой осторожностью. Заросли камыша там столь плотны, что, в свою очередь, представляют собой серьезное препятствие для всякого, желающего выйти на озерный берег.

Далее, как ни мало это озеро по размерам, оно не имеет сплошного водяного зеркала, ибо на дне его скрывается затопленный лес, и на самой середине озера – в верхушках и сучьях потопленных деревьев скопилось множество ила, который образовал как бы небольшой островок, покрытый травой. Ил этот настолько плотный, что вполне выдерживает вес человека.

 

 

 

В свое время французская администрация решила перекинуть через озеро мост, причем средние сваи моста, естественно, стали вбивать в почву серединного островка. И вот при этих свайных работах возникли два любопытных обстоятельства. Во–первых, когда первая свая пробила илистый островок и стала углубляться в дно озера, со дна стали подниматься сквозь воду клубы дыма явно вулканического происхождения. Во–вторых, при исследовании дна озера под верхним слоем почвы было найдено множество круглых камней красного цвета. По внешнему виду эти камни напоминали минерал байкрием, на разломе которых обнаружили сердцевину очень чистой кристаллической структуры, отличавшейся снежной белизной.

Как известно, в стране кхмеров обычное на каждом шагу тесно переплетается с необыкновенным, а среди необыкновенных мест и явлений сплошь и рядом встречаются такие, относительно которых народная память и народное воображение составили легенды, представляющие для современного исследователя несомненный интерес. Одна из таких легенд посвящена истории озера Те.

В глубокой древности жил некий сетхэй, владевший большим богатством, целой деревней и обширным прудом. Была у него также повозка, выложенная золотом и драгоценными камнями, было у него пять сотен ездовых слонов и лошадей, а число слуг его и рабов тоже достигало пяти сотен человек. Вода в пруду у него была на удивление чистая и свежая, и в ней проживал огромный крокодил, которого сетхэй содержал от своих щедрот. На холме же возле пруда обитал дух, охранявший жизнь крокодила, и к холму этому сходились домочадцы сетхэя и окрестные жители для молитвословий о ниспослании счастья и удачи.

У сетхэя была жена, а также сын и дочь, которых он очень любил. И можно было бы сказать, что живет он осыпаемый милостями неба за добродетели свои и своих предков, если бы не то, что при всех своих огромных богатствах, при том, что дом у него был полная чаша и было в нем все, что может пожелать человек, и даже с избытком, сетхэй этот был необыкновенно скуп, и сердце у него было жестоким к страданиям бедных людей. Никому в семье не позволял он тратить свыше самого необходимого, а задолжавших ему бедняков преследовал злобно и неумолимо.

И вот однажды, обозрев в очередной раз свои огромные богатства, он вошел к своей жене и сказал ей так:

– Вот что я решил, супруга моя. Дети наши выросли, и пора нам сына женить, а дочь выдавать замуж. Но, если мы женим сына даже на самой достойной девушке со стороны, нам придется выделить ему часть нашего состояния. И тем более, если мы выдадим дочь за постороннего человека, еще большая часть наших богатств уйдет с нею за приданое. Есть, однако, способ избежать такого ущерба: надлежит нам женить нашего сына на нашей дочери.

Жена сетхэя была под стать своему мужу необыкновенно жадной и скупой женщиной. Решение мужа конечно же пришлось ей по вкусу, и она сразу с ним согласилась. Был назначен день свадьбы, оповестили гостей, удостоенных присутствовать на церемонии, стали готовиться к свадебному пиршеству. И вот тут жадность и скупость с еще большей силой одолели жену сетхэя. Как она ни прикидывала, как она ни рассчитывала, все равно, по ее мнению, расход мяса на приготовление свадебных блюд получался огорчительно велик. Днями и ночами мучилась она, стараясь придумать что–нибудь такое, чтобы избежать этого расхода, и наконец придумала и обратилась к своему мужу:

– Супруг мой! Ты, конечно, понимаешь, что на свадебном пиршестве нет никакой возможности обойтись без мясных блюд. Покупка этих блюд стоит очень больших денег. Еще больше мы потеряем, если зарежем быка и изготовим эти блюда сами, потому что бык может еще очень много лет работать на нас и приносить нам хорошие доходы. Но вот что я хочу предложить тебе: в пруду за нашим домом живет огромный крокодил, который издавна кормится от твоих щедрот. На мой взгляд, пора ему отплатить тебе за даровое кормление. Надлежит нам зарезать его и пустить его на мясные блюда для предстоящей свадьбы. Его хватит на всех с избытком, мы ничего на этом не потеряем и даже наживем, ибо разве помогал он когда–нибудь нам в добывании доходов?

Выслушав жену, жадный скупой сетхэй даже прослезился от радости. Он кликнул слуг и приказал им тут же выловить и зарезать крокодила и приступить к приготовлению из его мяса свадебных блюд.

А надо сказать, что кормлением крокодила уже несколько лет изо дня в день занималась служанка по имени Ти, и была она девушка скромная, добронравная и миловидная. Крокодил привык к ней, и она привыкла к крокодилу, и забота по кормлению крокодила была ей совсем не в тягость. Когда убили ее питомца, она горько плакала и проплакала весь день, пока не заснула от утомления. И вот во сне к ней явился дух с холма, который охранял жизнь крокодила, и дух этот сказал ей:

– Несмотря на все наши старания, жадность и скупость сетхэя погубили крокодила. Из всех людей в доме одна ты любила его и горюешь о его гибели. Завтра будет свадьба, и на пиру хозяева и гости будут пожирать блюда из крокодильего мяса. Ты же на свадьбу не ходи, ибо все, кто отведает крокодильего мяса, будут жестоко наказаны.

Проснувшись, девушка Ти не сказала о своем сне никому ни слова, а тут стали съезжаться на свадьбу гости, и она убежала из дому. В праздничной суматохе этого никто не заметил. Да и кому какое дело было до служанки, которая приставлена была к крокодилу, если крокодила этого уже разделывали на кухне! Свадебная церемония шла своим чередом, начался пир, и вдруг, в самый разгар пиршества, земля под домом сетхэя провалилась и поглотила бесследно и его самого, и его жену, и его несчастных детей–молодоженов, и всех гостей до единого человека. Все это произошло на глазах у девушки Ти, и когда на месте провала возникло болотистое озеро, она только всплакнула о детях сетхэя, потому что те были всегда добры к ней и никогда ее не обижали. Но тут же она вспомнила о духе, предупредившем ее во сне о смертельной опасности, и сердце ее преисполнилось благодарности. Надлежало ей совершить подношение духу–спасителю, но ничего у нее не было, и решила она поднести духу свои прекрасные волосы. Она спустилась к пруду и тщательно вымыла волосы в его свежей прозрачной воде, и снова всплакнула, вспомнив о крокодиле, который так недавно жил здесь. Между прочим, местные жители еще и в наше время называют этот пруд Кок – Пруд, Где Мыли Волосы. Покончив с этим делом, Ти поднялась на холм и, почтительно встав на колени, обрила себе голову. С того дня, как прекрасные волосы Ти упали в траву на вершине холма, холм этот получил название Туал Коусок Ниенг Ти – Холм, Где Обрила Волосы Девица Ти (ныне Коусок Та Ти – Холм, Где Обрилась Ти).

Совершив подношение, Ти не покинула этих мест, как сделала бы всякая другая женщина. Напротив, храня в памяти доброту и невинность своих молодых хозяев и оплакивая их, она поселилась неподалеку от берега заболоченного озера, возникшего на том месте, где стоял прежде дом скупого и жадного сетхэя. В скором времени появился в тех местах один человек и посватался к Ти, и стали они мирно жить, зарабатывая себе на пропитание выращиванием овощей. Но недолго длилась семейная жизнь Ти. Когда она была беременной на шестом месяце, муж ее ощутил вдруг непреодолимую тягу к отшельническому бытию, оставил Ти и уединился для постов и молитвословий на горе Кхтяул.

А Ти благополучно проносила плод под сердцем положенное время и родила мальчика. Соседки, сошедшиеся к ней для вспоможения, приняли ребенка и с согласия матери нарекли его именем Боткома, то есть Сынок. И зажила Ти вместе с сыном и растила его строго и заботливо, но вот мальчику исполнилось тринадцать лет, и он спросил мать свою, где же его отец. И мать ответила:

– Твой отец был очень хорошим человеком, он был добр ко мне, и мы жили счастливо, но небо призвало его к монашескому служению, и он покинул меня и удалился на гору Кхтяул и живет там в лесах святым отшельником. Надлежит тебе, поскольку ты сам вспомнил о нем, идти и отыскать его и выслушать, что он скажет тебе, и поступить так, как он повелит. А в доказательство того, что ты его сын, ты расскажешь ему мою историю. И она рассказала сыну всю свою историю с начала и до конца, после чего Боткома простился с матерью и ушел.

Долго бродил он по лесам горы Кхтяул, но вот однажды на–брел на бедную хижину и возле нее увидел сидящего на камне под деревом согбенного старца, отрешенного от мира и совершенно седого. Боткома почтительно приветствовал его и рассказал ему все, как рассказала его мать Ти. Спокойно и внимательно внимал его рассказу мудрый старец, но поверил не сразу и решил про себя: «Сейчас я ударю этого юношу ладонью, и если он действительно мой сын, то он взлетит и опустится на мое плечо». И он протянул руку и хлопнул юношу ладонью, и тот неожиданно для самого себя взлетел на воздух и упал отшельнику на левое плечо. Так мудрый отшельник окончательно удостоверился, что перед ним действительно его родной сын.

Отшельник оставил сына при себе и принялся обучать его всевозможным наукам, и Боткома усердно учился ежедневно с утра до поздней ночи и через несколько лет превзошел все науки, которым отцу его угодно было его обучить. И когда обучение было закончено, отец–отшельник повелел сыну вернуться к матери. На прощание он сказал ему так:

– Мы расстаемся с тобой навсегда, но нет у меня ничего, что я мог бы передать тебе, кроме знаний, которыми ты уже владеешь. Впрочем, возьми вот эти три огуречных зерна, они принесут тебе славу. Высади их на берегу озера, где живет твоя мать, и первые плоды, которые произрастут от этих зерен, поднеси королю. Еще запомни следующее: передай всем людям, что озеро это надлежит им впредь называть озером Ти, в честь твоей матери.

Произнеся эти слова, мудрый отшельник благословил сына, а тот почтительно простился с отцом и пустился в обратный путь. Мать его была уже старой и очень обрадовалась его возвращению. Он же сделал все так, как повелел ему на прощание отец. История умалчивает о том, как три огуречных зернышка привели его на дорогу славы, но озеро то с тех пор действительно стали называть озером Ти или, по современному произношению, озером Те.

 

Предание о Пномпене

 

В давно прошедшие времена, еще в четырнадцатом веке, жила в стране кхмеров некая богатая старая женщина по имени Пень. Жила она одиноко на берегу реки, а дом свой она поставила на холме, потому что река эта часто выходила из берегов. И вот однажды, в один прекрасный день, после сильного ливня река эта, как всегда, вышла из берегов и затопила низины. И захотелось вдруг Пень спуститься к самому берегу и посмотреть на разлив реки. И она вышла на берег и тут увидела могучее дерево коки[95], которое вертелось, как щепка, в бушующих волнах. Задумала тут же Пень вытащить дерево из воды, но сама сделать это, конечно, не смогла, а потому, не теряя времени, отправилась звать на помощь своих соседей.

Соседи не отказали старой Пень, собрались все вместе, набросили на коки веревки, а потом легко вытащили его из бушующих волн на берег. Дерево так понравилось старой Пень, что она тут же решила почистить его от водорослей и грязи. И чудо! В дупле коки она вдруг увидела четыре небольшие бронзовые статуи Будды, да еще вдобавок одну большую каменную статую какого–то божества. Каменное божество стояло во весь рост, волосы его были убраны в тугой узел, в одной руке оно держало раковину, а в другой – палицу. И сама Пень и соседи ее решили, что фигурки Будды, несомненно, дар неба и поэтому надлежит поклоняться им. Статуи внесли в дом Пень, потому что именно она первая обнаружила их в дупле коки. В тот же день соседи по просьбе Пень построили небольшую хижину, где решили временно хранить драгоценную находку. Но на другой день старая Пень опять позвала своих соседей и сказала им, что надлежит построить большую гору на западе от ее дома.

Соседи помогли ей и в этом.

А потом дерево коки распилили и сделали из него алтарь, который водрузили на самой вершине только что сделанной горы. Туда–то как раз и поставила старая Пень четыре бронзовые фигурки Будды. А каменную статую Пень приказала поставить прямо у восточного подножия горы, потому что решила, что божество это похоже на лаосское и приплыло, несомненно, именно из этой страны. А потом Пень нарекла его Нек Та Прех Тяы. И имя это сохранилось до нашего времени.

 

 

 

Пришло время, Пень пригласила бхикху поселиться у западного подножия своей горы. Монастырь, который вскоре после этого построили в тех местах, назвали Вот Пхном Доун Пень, или Монастырь на Горе Госпожи Пень. Сейчас, правда, называют его короче – Вот Пхном. А всю местность вокруг того монастыря назвали Пхном Пень, что означает Гора Пень.

А четыре бронзовые и каменная статуи с тех пор считаются священными. Люди приходят к ним молиться и подносят им дары. Вот это и есть история города Пномпеня, который уже через шестьдесят лет после этих событий стал столицей страны кхмеров.

 

 

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 216; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!