Удивительная история Парфенона
Мы узнаем о Парфеноне еще в пятом классе, из учебника истории. Известно, что храм был украшен скульптурами и рельефами, созданными Фидием и его учениками. Построенный в середине V века до н. э., храм простоял, почти в полной сохранности, более двух тысяч лет. Он «дожил» бы в таком виде и до наших дней, если бы не война.
В конце XVII столетия венецианцы решили изгнать турок из Греции, которая в ту пору была под турецким игом. Турки превратили в крепость Афинский Акрополь, где стоял Парфенон и другие прославленные храмы. В самом же Парфеноне устроен был пороховой склад. Во время перестрелки венецианское ядро пробило крышу храма. Порох взорвался, и Парфенону был нанесен непоправимый ущерб.
Но это оказалось не самой страшной бедой… Венецианцам удалось выбить турок из Акрополя. Их предводитель решил сделать подарок дожу. Плиты, на которых были изваяны с изумительным мастерством кони Посейдона, стали снимать и опускать на канатах. Не выдержав тяжести, канаты оборвались. Мраморные плиты вдребезги разбились.
Турки вновь захватили Афины. В начале XIX века стало ясно, что свободолюбивый греческий народ вот‑вот восстанет. Если начнется война, она может принести новый ущерб Парфенону. Посол Британской империи в Турции, лорд Элджин, решил «спасти» все лучшее, что там оставалось.
По приказу Элджина началась варварская операция. Уцелевшие фризы Парфенона выламывали из стен, при этом разрушая другие, которые можно было бы реставрировать. Затем мраморные плиты погрузили в ящики и отправили в афинский порт Пирей. Отсюда им предстояло отправиться в Англию, на родину лорда.
|
|
|
Британия, ужели ты довольна.
Что плачет грек, который слаб и сир?
В хищениях таких признаться больно.
Ты за себя краснеть заставишь мир! –
в таких гневных строках заклеймил Джордж Байрон это беззастенчивое грабительство греческой земли. Но Элджин полагал, что он действует «на благо человечества».
Помимо фризов, снятых с Парфенона, по приказу лорда в Пирей доставили еще несколько скульптур и рельефов, также похищенных из афинских храмов. Драгоценный груз поместили на борт брига «Ментор». Утром 16 сентября 1802 года судно отправилось в путь… И вскоре пошло ко дну возле острова Антикифера, там же, где около двух тысяч лет назад затонул античный корабль, груженный статуями. Семнадцать ящиков с произведениями искусства оказались под водой.
Вскоре начинается операция по спасению шедевров Фидия. Греческие ныряльщики, одни из лучших в мире, с десятиметровой глубины поднимают тяжеленные ящики. Работа идет в очень трудных условиях: в ледяной воде, в шторм. Но надо торопиться, иначе придет зима, штормы станут еще свирепей. Они могут разбить затонувший корабль в щепы, разрушить ящики, и тогда шедевры погибнут.
|
|
|
За три месяца удалось достать только шесть ящиков. В канун Нового года ныряльщики прекращают работу: опускаться в ледяную воду, на глубину в десять метров, они уже не в силах.
Но Посейдон оказался милостив к Фидию, хотя тот и воздвиг свой храм в честь его соперницы, богини Афины. Зима 1803 года была на редкость мягкой. Штормы пощадили останки корабля, и памятники искусства не погибли.
Оставшиеся на дне 11 ящиков были подняты и… возвращены не их законному владельцу, народу Греции, а британскому лорду! Элджин продает фризы Парфенона Британскому музею. Там они находятся и по сей день. И даже именуются «элджинскими мраморами», хотя лорд поступил, во‑первых, как варвар, выломав часть фриза и погубив остальные, во‑вторых, как пират, увезя за море свою «добычу», а в‑третьих, как спекулянт, выгодно продав ее музею. Только благодаря самоотверженному труду греческих ныряльщиков да хорошей погоде удалось спасти бессмертные творения Фидия.
Море сохранило еще одно произведение величайшего мастера античности.
Известно, что главным украшением Парфенона была статуя богини Афины, сделанная из слоновой кости и украшенная золотом. Статуя эта не сохранилась. В начале тридцатых годов нашего века в порту Пирей проводили работы по расчистке дна гавани. Ковш землечерпалки ударился о корпус судна, затонувшего более двух тысяч лет назад.
|
|
|
На дно Пирейской гавани опускаются водолазы. Там они находят корабль, груженный барельефами из мрамора. Парфенон с его фризами и скульптурами был известен всему античному миру. Афинские мастера изготовляли копии этих шедевров и отправляли для продажи во все районы Средиземноморья. Корабль с грузом копий и затонул в Пирейской гавани.
Со слов античных авторов, видевших статую Афины, было известно, что на золотом щите, который богиня‑воительница держала в руке, высечены сцены битвы греков и амазонок.
Барельефы, поднятые со дна, как раз копировали войну с амазонками, что была изображена на щите Афины!
И сейчас мы можем оценить мастерство Фидия, с большой силой и динамикой передавшего ход сражения.
Павлиний трон
Археологические сокровища – это произведения искусства и камни с надписями, черепки и амфоры, словом, любой предмет, который может рассказать о событиях прошлого. Часто под водой находят слитки золота и серебра. Для науки они представляют гораздо меньше ценности, чем гвоздь или черепок, Но из золота и серебра изготовляли произведения искусства древние мастера Америки, Индии и других стран Востока. Захватив эти страны, колонизаторы спешили отправить добычу домой, за океан. Многие суда гибли. На дне морей и океанов покоятся, ожидая своего открытия, великолепные творения ювелиров. Один из шедевров ювелирного искусства, созданный мастерами Индостана, погребен в водах, омывающих Восточную Африку. Если его удастся отыскать, это будет одним из самых выдающихся открытий археологов‑подводников нашего века.
|
|
|
В середине XVII столетия по приказу Шах‑Джахана воздвигли Тадж‑Махал, «поэму в мраморе». Могущественный повелитель из династии Великих Моголов решил, что и трон, на котором он восседает, должен стать таким же чудом искусства. Был отдан приказ: изготовить единственный в мире, небывалый по богатству и тонкости работы трон.
Семь лет трудились лучшие мастера Индостана, выполняя приказ Шах‑Джахана. «Два павлина с распущенными хвостами, сделанные из чистого золота, украшают спинку трона, – описывает «Павлиний трон» французский ювелир. – Золотые ножки трона отделаны жемчугом и сверкающими камнями огромных размеров и ослепительной красоты».
Спустя столетие «Павлиний трон» достается повелителю персов Надир‑Шаху. В конце XVIII столетия трон попадает в руки англичан. Ост‑Индская компания спешит отправить сокровище за океан, снарядив фрегат «Гровенор». Трон Великих Моголов должен ошеломить всю Англию, заявляет капитан фрегата.
Вся Англия действительно была ошеломлена… гибелью «Гровенора» у побережья Восточной Африки. Лишь немногим членам экипажа удалось спастись. А трон, вместе с ящиками, набитыми золотом и драгоценными камнями, пошел ко дну.
К месту гибели фрегата тотчас же послали спасательную экспедицию. Но ее постигла неудача, так же как и пятнадцать других экспедиций, пытавшихся поднять затонувшие сокровища «Гровенора». Ни энтузиасты‑одиночки, ни Британское адмиралтейство, ни специальный «Синдикат по розыскам «Гровепора» – никто не сумел добиться успеха.
Судно затонуло на глубине всего в тринадцать метров. Однако его покрывает многометровый слой песка. И с каждым годом он становится все мощней. Правда, с каждым годом набирает силы и подводная археология. Быть может, недалек тот день, когда шедевр индийских ювелиров будет поднят со дна.
Сокровища индейцев майя
Пожалуй, лучшими ювелирами древности были индейцы доколумбовой Америки. «Я не удивляюсь золоту и драгоценным камням, но мне поистине изумительно было видеть мастерство, превосходящее материал, – писал о шедеврах индейских мастеров Петер Мартин, один из первых историков Нового Света. – Я никогда еще не видел какой‑либо вещи, красота которой могла бы так прельщать глаза людей».
Испанских завоевателей, однако, интересовало золото, металл, а не работа по нему, какой бы искусной она ни была. Они безжалостно превращали в «золотой лом», в слитки прекрасные произведения искусства. В музеях мира хранилось считанное число вещей, изготовленных из золота ювелирами древней Мексики. И лишь в XX веке благодаря раскопкам под водой оно резко возросло. В священном колодце индейцев майя обнаружили множество художественных изделий из золота и другие произведения искусства.
Майя, задолго до открытия Америки европейцами, создали самую высокую в Новом Свете культуру. Они раньше европейцев стали в своих вычислениях применять символ нуля. Календарь астрономов майя был точнее, чем календарь средневековой Европы. На полуострове Юкатан и в Центральной Америке архитекторы майя построили десятки городов, возвели сотни храмов и тысячи монументальных стен. Жрецы майя пользовались иероглифической письменностью.
К сожалению, почти все рукописи майя были уничтожены. Сожжением этих рукописей, написанных на бумаге из луба фикуса, руководил испанский монах Диего де Ланда, который поздней стал епископом. Но тот же Ланда оставил интересный документ – «Сообщение о делах в Юкатане». В нем приводились уникальнейшие сведения о быте, культуре, обрядах майя. Среди обрядов индейцев была одна необычная церемония. Проводилась она возле священного водоема – сенота, что находился в столице юкатанских майя, городе Чичен‑Ица.
Вот подлинные слова Диего де Ланда: «Главный храм был обращен своим фасадом к священному сеноту, расположенному поблизости, и соединялся с ним прекрасной широкой дорогой. У индейцев был обычай во время засухи приносить в жертву богам живых людей, бросая их в этот колодец; они верили, что эти люди не умирают, хотя больше никогда их не видели. Вслед за жертвами они бросали в колодец изделия из дорогих камней и предметы, которые считали ценными. Следовательно, если в этой стране водилось золото, то большая часть его лежит на дне этого колодца. Так велико было благоговение индейцев перед священным сенотом!»
Это описание привлекло внимание американского ученого Эдварда Г. Томпсона. Он отправляется на полуостров Юкатан к руинам Чичен‑Ицы. Найти главный храм не представляло большого труда. От храма шла тропинка – прямо к овальному водоему диаметром около 60 метров, заполненному мутной водой. Известняковые стены колодца круто обрывались… И тут Томпсон задумывается: а что, если поискать на дне этого сенота сокровища, о которых писал Диего де Ланда?
Американец возвращается на родину и проходит курс обучения водолазному делу у отставного капитана. Приобретает землечерпальный снаряд с лебедкой, полиспастом и рычагом в тридцать футов.
И вот вновь Юкатан, Чичен‑Ица и священный водоем майя… «Я сомневался, чтобы кто‑нибудь мог себе представить то напряжение, которое я испытал, когда стальной ковш землечерпалки ринулся вперед, на какую‑то долю секунды повис над серединой сенота, а затем скользнул вниз и исчез в спокойной воде, – рассказывает ученый. – Прошло две‑три минуты – надо же было дать стальным зубьям вгрызться в грунт, а затем рабочие склонились над лебедкой, и под их темной, коричневой кожей, словно ртуть, заиграли мускулы; стальной кабель натянулся как струна под тяжестью поднимаемой кверху ноши».
Но сокровищ майя в этом ковше не оказалось. Так же, как и в следующих ковшах. Прелая листва, сгнившие стволы деревьев, кости диких животных – вот и весь улов. Так продолжалось день за днем. И вдруг – первая удача. Со дна колодца подняты два желтовато‑белых кусочка смолы. Когда Томпсон поднес к ним зажженную» спичку, смола стала дымиться. «Пом» – так называли майя священную смолу, ароматный дым которой возносил молитвы к богу, обитателю Солнца. Значит, поиск на верном пути!
Вскоре со дна подняли вазы, наконечники копий, ножи из вулканического стекла, колокольчики из меди, чаши из зеленого нефрита, подвески из желтого золота, каменные топоры. Наконец, были найдены скелеты юношей и девушек. Сообщение Диего де Ланда во всем подтвердилось!
Томпсон облачился в водолазный костюм. Вооружился подводным прожектором. Взял с собой подводный телефон… и отправился в глубины сенота, туда, куда ковш землечерпалки проникнуть не мог.
Смелость археолога щедро вознаграждена. Он находит массу золотых украшений. Только сокровищница фараона Тутанхамона превосходит своим богатством находки, извлеченные Томпсоном со дна сенота.
На золотых дисках, поднятых из воды, искусно выгравированы различные сцены из жизни майя. Это было окно в неведомый мир исчезнувшей цивилизации…
Украшенная скульптурными изображениями стена главного храма Чичен‑Ицы, с которой открывается вид на храм Воинов.
Чичен‑Ица и Дзибичалтун
Все ли сокровища достал Томпсон со дна сенота? На этот вопрос ответ был получен лишь много лет спустя. Американский ученый вел работу в 1904 году, на заре подводной археологии. А в 1961 году в Чичен‑Ицу отправляется большая экспедиция, чтобы продолжить исследование священного водоема. Она состояла из археологов, аквалангистов и специалистов по технике подводных работ. Во главе ее были ученые Мексики.
В водоем опустили землесос с трубой диаметром в 25 сантиметров, куда нагнетался сжатый воздух. Вода засасывалась и выбрасывалась на поверхность через трубу. А вместе с ней выбрасывался ил и все, что лежало в нем. Словом, техника была примерно той же, что и при раскопках Порт‑Ройяла, которые вел Эдвин Линк.
Первый же день работ принес радостную весть. «Улов», как и у Томпсона, состоял из кусочков душистой смолы и обломков глиняной посуды. Затем землесос доставил на поверхность бусы, колокольчики, золотые подвески и другие мелкие предметы.
На дно сенота Томпсон погружался в громоздком водолазном снаряжении. Теперь в распоряжении ученых имелись легкие акваланги. Аквалангисты поднимают со дна первые находки: кубок и статуэтку, сделанную из чистого каучука. Всего за четыре месяца напряженной работы обнаружено было несколько тысяч предметов.
Самыми ценными находками оказались предметы, сделанные не майя, а другими индейскими народами Америки, которые жили в сотнях километров от Чичен‑Ицы: в Центральной Мексике, в Гватемале, даже в Панаме. Значит, майя Юкатана вели торговлю со своими соседями, как близкими, так и далекими.
И еще одну страничку истории древних майя помогли написать исследования под водой. Население Чичен‑Ицы покинуло столицу много сотен лет назад. Однако и тогда, когда город был необитаем, к священному водоему приходили люди, чтобы совершить жертвоприношения.
Сенот играл главную роль в религиозной жизни Чичен‑Ицы и окрестных мест. Вероятно, и сам город возник в связи со священным водоемом. На это указывает его название. На языке майя «чи» означает «устье», «чен» – «сенот, колодец, водоем», а «Ица» – это наименование одного из племен майя, основавшего город. «Устье сенота племени Ица» – так можно перевести слова «Чичен‑Ица».
Золотые диски диаметром около четверти метра, поднятые со дна священного колодца в Чичен‑Ице.
Богатейший урожай находок на дне водоема относится к X–XIII векам н. э., а древнейшие предметы – к VII–IX векам н. э. Быть может, в будущем удастся найти и более древние памятники. Город возник в VI веке н. э., а его рождение было связано со священным сенотом. Вероятно, уже с первых дней основания Чичен‑Ицы на дно водоема бросали жертвоприношения.
В 1967 году мексиканские археологи‑подводники начали новую экспедицию. Первоначально они планировали осушить сенот, а затем изучать его дно по всем правилам «сухопутной» археологии. Однако уровень воды при откачке понизился на пять метров и больше не изменялся. Тогда археологи обратились за помощью к химикам. Вода в сеноте была очень мутной. Анализы показали, что она грязнее, чем стоки канализации Нью‑Йорка! В водоем стали засыпать различные очистительные составы… и вскоре в воде можно было видеть на пять и более метров. Более того, эту воду можно было пить!
Ил со дна отсасывается слоями, с помощью усовершенствованного землесоса. Все предметы величиной с пуговицу и крупнее собирались аквалангистами. Два с половиной месяца продолжались работы. В результате «удалось обнаружить самые разнообразные предметы: два резных деревянных табурета прекрасной работы, несколько деревянных ведер, около сотни кувшинов и ваз различных размеров, форм и эпох, куски ткани, золотые изделия, кольца, колокольчики, изделия из нефрита, горного хрусталя, каучука, коралла, кости, перламутра, рога, янтаря, меди, кварца, пирита и оникса, а также кости людей и животных, точильные камни, пять каменных изображений ягуара и два – змеи, – пишет руководитель экспедиции Пабло Буш Ромео, основатель Мексиканского клуба исследований и водного спорта. – Предварительные результаты исследований найденных в колодце человеческих костей говорят о том, что детей приносили в жертву чаще, чем взрослых, – детских костей там оказалось раза в полтора больше».
Помимо священного, в Чичен‑Ице есть и обыкновенный водоем‑сенот, провал пластов известняка, который заполнили грунтовые воды и дождевая вода. В другом городе юкатанских майя, Дзибичалтуне, таких водоемов – сенотов насчитывается двенадцать. Быть может, один из них также считался священным? Если это так, то на его дне должны быть предметы не менее ценные, чем на дне сенота в Чичен‑Ице. Но как угадать, в какой же именно водоем бросали жертвоприношения?
Этим вопросом задались археологи‑подводники под руководством Уиллиса Эндрюса. Решили начать исследования с самого большого из водоемов. Он был в четыре раза. глубже сенота в Чичен‑Ице. Аквалангисты приступили к поискам на дне. И вот, как пишет руководитель раскопок, «в течение нескольких дней два студента извлекли огромное количество художественных изделий, хорошо сохранившиеся кувшины неизвестной до сих пор формы, тонко обработанные кремневые орудия и около трех тысяч черепков. Спустя несколько месяцев мы убедились, что поймали за хвост археологическое счастье».
Каменное сверло, на котором вырезаны иероглифы майя. Флейта из обожженной глины. Кольца из кости и гребень, покрытый иероглифами. Тысячи обломков глиняной посуды. Десятки статуэток. Тарелки, покрытые оранжевой глазурью. Маленькая маска из дерева со странным лицом – оно больше похоже на лицо африканца, а не американского индейца. Тонкие слюдяные пластины. Человеческие черепа и кости животных… Таков далеко не полный перечень находок, сделанных на дне сенота в городе Дзибичалтун.
Этот город, как показали раскопки на суше, – самый древний изо всех известных нам городов майя. И притом самый большой по площади. Возможно, что это самый большой город во всей древней Америке. Раскопки под водой, начатые на дне сенота в Дзибичалтуне, быть может, принесут еще более важные результаты, чем те, что дали раскопки на суше. Сокровищница его далеко еще не исчерпана.
Колокольчики в виде фигурок обезьян, найденные в священном колодце Чичен‑Ицы; изготовлялись они из золота или из сплава золота с медью.
На одном из дисков священного колодца изображены воины майя, спасающиеся на плотах или вплавь от своих преследователей.
Загадка погибшего судна
Шесть залов Тунисского музея занимают находки, сделанные под водой возле селения Махдия, на африканском берегу Средиземного моря, к северу от залива Габес. Бронзовая статуя, изображающая бога любви Эрота, победителя в стрельбе из лука. Фигура юноши из бронзы, державшая факел в руке, очевидно, портрет победителя какого‑то состязания. Небольшие бронзовые статуэтки, изображающие стариков и старух (такие фигурки украшали пиршественные залы древних греков и римлян). Статуэтка бегущего сатира, с расширенными ноздрями, полуоткрытым ртом, с развевающимися волосами и стройными мускулистыми ногами. Мраморная голова Афродиты и другие статуи из мрамора. Бронзовый панцирь с изображением головы бога Диониса. На правом плече его высечена надпись: «Сделал Боэф из Калхедона».
Имя Боэфа хорошо известно историкам античного искусства. Он жил во II веке до н. э. и был славен как мастер литья, изготовлявший из металлов великолепные скульптуры. Копия одного из шедевров Боэфа хранится в Ленинградском Государственном Эрмитаже: скульптура «Мальчик с гусем». Подлинники работ Боэфа не сохранились, и вот теперь мы можем наслаждаться красотой и гармоничностью головы Диониса с бородой и локонами, падающими на плечи и вьюшимися высоко надо лбом.
И все это – груз одного корабля, затонувшего возле Махдии. А ведь помимо скульптур из мрамора и бронзы в залах Тунисского музея есть и другие предметы, найденные в обломках древнего судна. Огромные вазы из мрамора и два барельефа с искусной резьбой. Дюжина ваз, украшенных сценами шествия Диониса, покровителя веселья и бога вина, со своей свитой – сатирами, вакханками, менадами, силенами. Шесть десятков мраморных колонн с капителями – очевидно, каждая из этих колонн, высотой в четыре метра, предназначалась для храма. Наконец, со дна подняты не только произведения искусства, но и другие предметы: обломки посуды, куски дерева, корабельные снасти.
Самая скромная, казалось бы, находка – светильник с фитилем, обуглившимся в рожке, – позволила археологам восстановить события, разыгравшиеся более двух тысяч лет назад сначала в Афинах, а затем у берегов Северной Африки…
«Диктатор во главе своих войск вошел в Афины ночью, и яростный был его вид. Звучали трубы и рожки, раздавались свирепые крики его армии, которой он предоставил право грабить и убивать. Распространившись по всему городу с мечами в руках, его солдаты начали ужасающий разбой. Очевидцы утверждали, что кровь ручьем бежала чуть ли не изо всех домов», – пишет античный историк. Первого марта 86 года до н. э. Афины были взяты штурмом войсками римского диктатора Суллы и отданы на разграбление.
И сам диктатор, и его подручные стремились взять в Афинах самое драгоценное, что имелось в городе, – произведения искусства. На части разбирались храмы, с их колоннами и барельефами, конфисковывались вазы и украшения, со стен снимались канделябры. Все это свозили в порт Пирей, погружали на корабли и отправляли в Рим, для украшения вилл местных вельмож.
Летом 1959 года совершенно случайно при укладке труб на углу двух улиц афинского порта Пирей обнаружили ценнейший клад: собрание бронзовых и мраморных статуй. Находились они в небольшом каменном складе, двери которого выходили в сторону моря. Статуи относились к разным эпохам, их покрывал слой пепла. Очевидно, произведения искусства приготовлялись для отправки морем в Рим, но пожар помешал этому. Счастливая случайность сохранила для нас бронзовые шедевры, которые соперничают с теми, что подняты со дна морского. Но основная часть добычи, награбленной в Афинах войсками Суллы, погружена была на корабли.
Все ли они пришли к месту своего назначения? Корабль, найденный возле Махдии, убедительно показывает, что нет. Многие из судов, нагруженных награбленным в Афинах, стали добычей моря. Несчастный случай – пожар – спас статуи в Пирейской портовой кладовой. Другая катастрофа, кораблекрушение, также сохранила для человечества прекрасные произведения античного искусства.
Но почему мы решили, что статуи и другие произведения искусства, найденные возле побережья Северной Африки, привезены из Афин, разграбленных Суллой? Обуглившийся рожок светильника говорит о том, что во время плавания судна светильник горел. Такими светильниками пользовались только в Греции и только в определенную пору, в конце II – начале I века до н. э. Этот промежуток времени хорошо известен историкам. Лишь в одном‑единственном случае корабль, набитый произведениями искусства, созданными в Афинах и относящимися к различным периодам, мог очутиться так далеко на западе от берегов Эллады и лишь в одном‑единственном случае на борту его смог бы оказаться почти полностью разобранный афинский храм (надписи, сделанные на колоннах, поднятых со дна, говорят, что колонны стояли в одном из храмов Пирея). Это – взятие и грабеж Афин диктатором Суллой в марте 86 года до н. э.
Археологи возле обломков корабля нашли якоря. Они лежали, вытянувшись в одну линию, с юга на север. Значит, шквальный ветер, задув с юга, со стороны берега, обрушился на доверху нагруженный корабль – груз статуй был не только в его трюмах, но и на палубе! – и судно пошло ко дну. Вероятно, никто из экипажа не сумел спастись: на палубе, среди колонн и статуй, лежали человеческие скелеты.
Корабль, затонувший возле Махдии, обнаружили ловцы губок. В 1908 году Альфред Мерлин, известный археолог, организовал подводно‑археологическую экспедицию. Одного сезона работ оказалось явно мало. Они длились несколько лет. Первая мировая война прервала поиск ученых. Много лет спустя исследования были продолжены. На сей раз под воду опускались уже не водолазы, а подводники, вооруженные аквалангами. В 1954 году на помощь археологам пришел мощный землесос. Благодаря ему удалось освободить киль затонувшего судна – оно имело сорок метров в длину и пятнадцать в ширину.
Работа археологов была долгой и тщательной. Один из историков так оценил значение находки возле Махдии: «Со времени Помпеи не было открытия важнее этого». И все‑таки мы до сих пор не знаем решения главной загадки погибшей галеры: почему она оказалась возле берегов Туниса? Ведь Сулла отправлял свою добычу в Рим!
Ученые выдвинули несколько гипотез. Корабль мог сбиться с курса, его могла отнести к африканскому побережью внезапная буря. Хозяином галеры мог быть не римлянин, а житель одной из колоний на берегах Северной Африки. Какая из этих гипотез верна, мы не знаем.
Зато о многих других трагедиях моря мы хорошо знаем благодаря раскопкам под водой, воскресившим события тысячелетней давности…
По следам трагедий моря
НА ПРЕДЫДУЩЕЙ СТРАНИЦЕ ИЗОБРАЖЕНО:
Быть может, на таком корабле совершал свои странствия Одиссей, воспетый Гомером… (вверху, слева).
Каравелла «Санта‑Мария», флагманский корабль Колумба (справа).
Амфора, поднятая с корабля, затонувшего в Средиземном море (внизу).
Когда задул Сирокко…
Корабль стар, он прослужил около века. Его не раз ремонтировали. При последнем ремонте, когда чинили днище, владелец корабля пожалел денег. Деревянную заплату надо было бы прибить гвоздями из сверкающей бронзы. Но ее прибили железными гвоздями, которые быстро ржавеют. Кораблю недолго осталось плавать, а потому сойдет и железо, решил владелец судна.
«Перама» – так называлось судно, предназначенное для перевозки разных грузов. Тридцать метров в длину, восемь в ширину – размеры небольшие. На таких перамах плавали повсюду в Средиземноморье, от Малой Азии до Пиренейского полуострова. Ловили попутный ветер и под квадратным парусом тихонько продвигались к цели, стараясь не терять из виду берег…
Корабль принял груз в Милете, в городе знаменитом и славном своими философами: Фалесом Милетским и другими своими воинами, отважно бившимися с армадой персов, покорявших греческие города в Малой Азии. Здесь, в Милете, сходились морские пути кораблей, шедших с Кипра, Родоса, Крита, Греции. А также из других городов, что, подобно Милету, возникли на побережье Малой Азии.
Груз был обычный. В порт Милета из глубин Малой Азии свозили глыбы мрамора, вырубленные в каменоломнях рабами. Из самых разных мест приходили корабли за этим грузом. И наш корабль погрузил в трюм мрамор, большие белые параллелепипеды. Владельцу судна этот тяжкий груз показался малым. На борт перамы приняли еще ящики из мрамора с мраморными крышками – «заготовки» для саркофагов. Теперь им предстояло попасть в Вечный город, Рим. Там их отделывали искусные мастера, ваятели и резчики, украшали рельефами и надписями. А затем знатный римский патриций или разбогатевший откупщик находил свое последнее пристанище в таком саркофаге.
Корабль двинулся в путь, на запад, к Риму. По пути решено было зайти на острова Спорады, то есть «Рассеянные». Они действительно рассеяны по Эгейскому морю. Здесь был взят дополнительный груз: новая партия мраморных глыб. Нагрузившись сполна, перама взяла курс на юго‑запад.
Благополучно прошли коварный пролив между полуостровом Пелопоннес и островом Антикифера, где нашло свою гибель не одно судно. Благополучно пересекли Ионическое море. Оставалось обогнуть «каблук» и «шпору» Апеннинского полуострова, пройти Мессинский пролив. Дальше, без помех и ловушек, можно было спокойно плыть на север, вдоль берега, до Остии, «морских ворот» Рима. Путь долгий, но знакомый и проторенный…
И тут задул сирокко. Бешеный ветер, несущий жар африканских песков, обрушился на старый корабль. Он загнал его в залив Таранто, разделяющий «каблук» и «шпору» Апеннинского полуострова. Напрасны были вес маневры, которые капитан предпринимал, чтобы избежать катастрофы. Загруженное судно не могло лавировать против ветра. Большой квадратный парус перамы вышел из повиновения. А сирокко все дул и дул, все ближе и ближе был скалистый берег, окаймляющий залив Таранто.
Бросили якорь. Но он не смог удержать тяжелый корабль. Тогда бросили второй якорь. Под яростным натиском стихий крепкие канаты порвались. Окаймленный ревущими бурунами, берег неумолимо приближался. Начали сгущаться сумерки, переходя в темную ночь…
Последняя возможность спастись – это бросить все оставшиеся якоря и ждать наступления утра. На рассвете можно еще попробовать высадиться на берег. Пусть при этом погибнет судно и его груз, зато жизни будут спасены.
Капитан приказал бросить якоря. Но заплата не выдержала натиск бури – та, что была прибита гвоздями из дешевого железа вместо дорогих, но нержавеющих бронзовых гвоздей. В пятистах метрах от берега старый корабль пошел ко дну вместе со всем его экипажем…
Поиски адресата
О трагедии, разыгравшейся в заливе Таранто около 18 веков назад, поведали пйм обломки корабля, заплаты на его борту и днище, груз саркофагов и мраморных глыб, придавивший останки перамы. Время гибели помогли определить осколки разбитой посуды и монеты, отчеканенные в 180 году н. э. А дату постройки узнали, изучив деревянные части корабля. Эта дата была примерно на сто лет старше, чем дата, определяющая гибель судна. Доброе столетие плавала перама по Средиземному морю, развозя грузы, пока ее не погубил неистовый сирокко. Или жадность владельца судна, не сделавшего нужный ремонт, была тому виной?
Мы не знаем имени владельца перамы. Неизвестно и наименование судна. Катастрофа, постигшая старое суденышко, заурядный случай в истории мореходства. Вряд ли в архивах античности есть записи об этой трагедии, произошедшей почти два тысячелетия назад…
Но даже если на дне находят обломки погибшего галеона или фрегата, очень трудно, а порой и просто невозможно установить, когда погиб корабль, как он назывался, кому принадлежал. Исследователям приходится вести раскопки не только под водой, но и в «пучинах» архивов, исторических документов, мемуаров. И когда проявлено достаточное терпение и наблюдательность, поиски бывают вознаграждены. Затонувшее судно получает точную «прописку», а его обломки украшают витрины музеев.
Вот типичная история таких поисков. Супруги Джейн и Барни Крайл – энтузиасты подводного спорта, хотя и не профессиональные археологи. Они решили проверить, насколько правдива легенда об отшельнике, жившем на острове Лю Ки. Остров этот лежал на внешнем рифе Флорида Кис, длинной коралловой цепочке островков и рифов, протянувшихся к юго‑западу от полуострова Флорида, от города Майами до Ки‑Уэста. Легенда гласит, что отшельник нырял в пучину и доставал оттуда серебро. Куда девалось это серебро да и сам отшельник, неизвестно. Под воду ушел и остров, осталась лишь лагуна, носящая имя Лю Ки. После сильного урагана, когда часть воды из лагуны угоняет ветер, появляется на поверхности песчаная банка. А затем она вновь исчезает под водой.
Супруги Крайл организовали маленькую подводно‑археологическую экспедицию. В ней приняли участие такие же, как и они, энтузиасты. Под водой обнаружили монеты и слитки, обросшие кораллами, затем старинную пушку, также густо облепленную коралловым наростом. Когда ее длинный гладкий ствол очистился от кораллового нароста, на нем стал заметен выпуклый знак: эмблема розы и корона – символ английской королевской династии Тюдоров. Над эмблемой был выбит мальтийский крест и широкая стрела. Это указывало, что корабль входил в состав военно‑морского флота Британии, «владычицы морей».
Поиски продолжались. Монета, поднятая со дна, на которой стояла дата «1720», говорила о том, что корабль погиб не раньше этого года…
«Не раньше», а как определить «не позже», самое позднее время гибели? – задались вопросом исследователи. Разнообразные находки – черепки глиняной посуды, осколки фарфора, оловянный чайник и т. п. – показали специалистам‑историкам. Приговор их был таков: «Осколки винных бутылок, фаянсовой посуды, чубуки курительных трубок и фарфор определяют период происхождения всего материала. Винные бутылки, по‑видимому, изготовлены ранее 1750 года. Датировка фаянсовой посуды менее определенна, возможно, что она произведена даже в 1775 году. Чубуки трубок как будто относятся к середине XVIII века, а фарфор – к периоду не позже 1750‑го».
Если предметы относятся к середине XVIII века, значит, найденный на дне корабль погиб в промежутке между 1720 и 1750 годами. Судя по его вооружению, это был военный фрегат. Теперь начались «раскопки» в архивах Британского адмиралтейства. Они показали, что в 1744 году у побережья Флориды погиб фрегат под названием «Лю». Спастись удалось всему экипажу. Обстоятельства гибели и дальнейшая судьба команды, потерпевшей кораблекрушение, сохранили документы Лондонского архива. Дело о гибели фрегата «Лю» разбиралось в суде, в том же 1744 году, и уцелели материалы судебного разбирательства (суд признал капитана невиновным в гибели фрегата).
Так удалось связать воедино данные архивов и подводной археологии.
Судьба фрегатов Лаперуза
Археологи находят затонувший корабль, тщательно его изучают. Затем пытаются найти документы, по которым можно «прописать» погибшее судно. Бывает же и наоборот – корабль бесследно исчезает, его тщетно ждут, начинают поиски и наконец наталкиваются на обломки затонувшего судна. Тот ли это корабль, который разыскивали, или нет?
В первом случае поиск идет от археологии к истории, от вещественных находок – к письменным документам. Во втором случае «история» предшествует «археологии».
Раскопки под водой помогли решить немало исторических загадок. В том числе и одну из самых знаменитых в истории XVIII столетия – загадку исчезнувших фрегатов Лаперуза.
Капитан Жан‑Франсуа Лаперуз был не только выдающимся мореходом, но и крупным ученым. В конце 1785 года под его командой из Франции на исследование необъятных просторов Тихого океана отправилась эскадра из двух величественных судов. Они назывались «Астролябия» и «Буссоль». На борту фрегатов находилась самая совершенная научная аппаратура, какой располагали в те времена.
Фрегаты Лаперуза пересекли Атлантику, обогнули мыс Горн и, пройдя вдоль побережья Чили, посетили таинственный остров Пасхи. Затем они пошли на север, к Гавайским островам, к заливу Аляска, от северо‑западного побережья Америки повернули к Филиппинскому архипелагу, а после стали изучать берега Восточной Азии, забираясь все дальше и дальше на север. Был достигнут остров Сахалин, и на карте нашей родины появилось название «пролив Лаперуза», а затем фрегаты пошли к полуострову Камчатка.
В Петропавловске‑Камчатском «Астролябия» и «Буссоль» сделали остановку, где их гостеприимно встретили русские люди. Осенью 1787 года фрегаты Лаперуза покинули Камчатку и взяли курс на юг, к островам Тихого океана. Последняя остановка была сделана в австралийском поселке Порт‑Джексон. Отсюда корабли ушли в океан, и с той поры их никто не видел. На каждой большой стоянке, будь то Петропавловск‑Камчатский или Порт‑Джексон на восточном побережье Австралии, Лаперуз отсылал во Францию сообщения о ходе экспедиции, о своих открытиях. С января 1788 года копии бортового журнала Лаперуза перестали приходить во Францию. Прошел год, два, три.
В начале февраля 1791 года Французское Учредительное собрание «во имя человечности и гуманности» обращается ко всем мореплавателям «начать розыски двух французских фрегатов «Астролябии» и «Буссоль», под командой Лаперуза, равно как и их экипажей, а также произвести поиски, кои могли бы свидетельствовать об их существовании или кораблекрушении, дабы в случае, если господин Лаперуз и его спутники будут обнаружены или встречены в каком бы то ни было месте, им была оказана помощь и представлены средства для возвращения на родину».
Но лишь в 1827 году, более тридцати лет спустя, ирландский капитан Диллон нашел следы пропавшей экспедиции. На небольшом острове Ваникоро, лежащем в Тихом океане, поблизости от архипелага Новые Гебриды, он обнаружил обломки астрономических приборов и мельничный жернов. Из отчетов Лаперуза известно было, что на борту фрегата «Астролябия» стояла ветряная мельница. Ни на одном европейском судне в ту эпоху ветряных мельниц не было.
Вскоре остров Ваникоро посетил знаменитый французский водитель фрегатов Дюмон‑Дюрвилль. Ему удалось найти на дне обломки одного из фрегатов Лаперуза. И даже поднять с небольшой глубины несколько медных брусков, якорь и пушку, покрытые плотным слоем кораллов. Находки Диллона и Дюмон‑Дюрвилля были выставлены в Луврском морском музее.
Прошло почти полтора века. На Ваникоро прибыли аквалангисты во главе с Гаруном Тазиевым. Имя Тазиева известно всему миру. Ученый‑вулканолог поднимался к жерлам огнедышащих гор. Он сумел заснять на кинопленку свои рискованные и опасные «встречи с дьяволом» и красочно описать их в своих книгах «Вулканы» и «Встречи с дьяволом». Теперь Тазиев решил отыскать останки фрегатов Лаперуза.
Почти целый месяц изучали археологи‑подводники обломки корабля, затонувшего неподалеку от берега Ваникоро. На поверхность подняли пушки, ядра, медные гвозди и, наконец, серебряный рубль с изображением Петра Первого. На нем четко виднелась дата чеканки – 1724. В эпоху Лаперуза только один корабль плавал у берегов нашей Сибири и в Коралловом море – фрегат «Астролябия».
Шесть лет спустя, в 1964 году, аквалангист Рис Дискомб находит обломки другого корабля эскадры Лаперуза – «Буссоли». Фрегат разбился о барьер рифов, ограждающий остров Ваникоро от океана. Со дна достали пушки, якорь, куски корабельного балласта из свинца, корабельную мортиру из бронзы, матросский сундучок. С глубины в 35 метров подняли бронзовый судовой колокол с высеченной датой: «1785».
Гибель «Санта‑Марии»
Пожелал наш Господь, чтобы в полночь, когда море было спокойно, как вода в чаше, моряки, убедившись, что адмирал спит, сами отправились на покой, оставив руль на попечение мальчишки. Корабль же, увлекаемый течением, шел к камням, которые, кстати сказать, несмотря на ночное время, были видны и слышны (потому что о них с шумом разбивался на расстоянии целой лиги. Мальчик, который почувствовал, что с рулем что‑то происходит, и услыхал шум прибоя, поднял крик, на который вышел адмирал» – так описывает первый биограф Колумба Бартоломе Лас‑Касас гибель каравеллы «Санта‑Мария», флагманского корабля в эскадре.
«Когда адмирал увидел, что вода убывает, оставляя судно на мели, он, понимая, что иного средства не было, приказал срубить мачту и насколько возможно облегчить судно, дабы убедиться, можно ли стащить его с мели. Но под днищем корабля становилось все мельче и мельче, и от ударов о камни расселись доски между шпангоутами и вода затопила трюм», – продолжает далее Лас‑Касас.
Бартоломе Лас‑Касас пользовался подлинным дневником Христофора Колумба. Но моряком он не был. Поэтому, описывая гибель «Санта‑Марии», он сделал примечание: многие обороты, употребляемые Колумбом, непонятны ему, Лас‑Касасу. А стало быть, не ясно до конца и то, каким образом погибла флагманская каравелла. Между тем это было первое кораблекрушение европейского судна в Новом Свете. Более того: гибель «Санта‑Марии» послужила причиной того, что на берегах Эспаньолы (остров Гаити) испанцы построили поселок Навидад, а это открыло эру европейской колонизации Америки.
Каравелла «Санта‑Мария», флагманский корабль эскадры Колумба.
И вот совсем недавно в печати появилось сенсационное сообщение: погибшая «Санта‑Мария» найдена! Ее останки обнаружены у восточного побережья Гаити. Находку сделали бывший олимпийский чемпион по плаванию Адольф Кеффер и знаменитый американский археолог Фред Диксон. Они подняли со дна обломки испанской каравеллы, построенной в конце XV века.
Но обломки могут принадлежать и другому судну, нашедшему гибель у берегов острова Гаити. Нужны долгие годы и тщательные раскопки, чтобы точно установить, какая же каравелла лежит на дне почти полтысячи лет, покрытая толстым слоем ила и песка. Возможно, погибшее судно окажется «Санта‑Марией». Тогда мы восстановим картину ее гибели. С помощью подводной археологии будет написана еще одна страница истории. И какая страница! Ведь первое плавание Колумба за океан и открытие Нового Света было, пожалуй, едва ли не самым важным за всю историю мореплавания!
Поиск под водой позволяет воскрешать не только историю античности, средних веков и эпохи Великих географических открытий, но и новую, и новейшую историю…
Осенью 1893 года трагически погиб со всей командою русский броненосец «Русалка», охранявший берега Балтики. Лишь сорок лет спустя водолазам‑эпроновцам удалось найти на дне Финского залива затонувший корабль и разгадать тайну пропавшего броненосца. А сколько подводных лодок и военных кораблей, не вернувшихся назад, на базу, легло на дно во время первой и второй мировых войн! Их поиск ведут не только археологи‑подводники, но и юные следопыты.
До сих пор не найдено ни одного погибшего военного судна античного времени. Между тем во время войн и морских баталий ко дну шли десятки и сотни боевых кораблей. Так, во время Троянской войны были сожжены и потоплены суда греков‑ахейцев. В битве, произошедшей возле Сиракуз в начале V века до н. э., ко дну пошел почти весь флот Афин, более 120 боевых кораблей. Недаром в гавани Сиракузского порта ведут упорные поиски археологи‑подводники. Они мечтают найти обломки боевых судов афинян.
Сокровеннейшая же мечта всех археологов – отыскать на дне древний корабль, который бы целиком сохранился. «Каждый корабль представляет собой точный слепок окружавшей его цивилизации, если он затонул почти мгновенно, унося с собой почти все, исключая немного груза, смытого с корабля или выброшенного при крушении в море, – пишет Бильярд Бэском, председатель правления по научно‑техническим исследованиям океанов. – Он был бы наподобие Помпеи, где роль лавы играла бы морская вода, которая сохранила бы точный отпечаток времени». Иными словами, словно на фантастической «машине времени» ученый смог бы перенестись через несколько веков или тысячелетий и увидеть этот «точный слепок цивилизации», погибшей давным‑давно.
Если такой корабль и посчастливится найти, то находка, безусловно, будет сделана на большой глубине: туда не проникает разрушающее действие волн: и прибоя, там не могут жить морские животные, разъедающие дерево. Но освоение таких глубин – дело будущего. Пока что археологи изучают корабли, чьи останки покоятся на мелководье. Обычно суда, которые раскапывают ученые, представляют собой лишь жалкую кучку обломков, к тому же занесенную песком, илом, галькой.
А порой и обломков никаких не остается. Только по грузу, лежащему на дне, можно догадаться, что здесь когда‑то погиб древний корабль. Хорошим «указателем» бывает и якорь. Корабли изготовлялись из дерева, а дерево – материал непрочный, да к тому же подвержен гниению, его разъедают черви и моллюски. Якоря же, как правило, делали из свинца или камня, и они сохраняются под водой в течение веков и тысячелетий.
Собранные по крупицам
Самый древний из известных нам кораблей найден на «кладбище» кораблей возле рифа Яссыджа у побережья Малой Азии – он затонул около трех с половиной тысяч лет назад! И за истекшие 35 столетий от него осталось лишь несколько сломанных досок с отверстиями для шпонок да круглый плоский камень с отверстием посередине – самый старый корабельный якорь из тех, что нам известны.
Свинцовый якорь да несколько досок сохранились от корабля, найденного у побережья Южной Франции, в Порт‑де‑Бу. Не будь якоря, трудно было бы решить, что перед нами – обломки судна с грузом или же затонувший храм. Ведь под водой находились колонны и рельеф из каррарского мрамора. Благодаря якорю ученые догадались, что колонны и рельеф были погружены на борт судна, которое пошло ко дну.
От поднимавшего свыше двухсот тонн груза корабля, также найденного у побережья Южной Франции, в Сан‑Тропезе, вообще ничего не осталось. Сохранился только его груз, огромные барабаны колонн, диаметром в два метра, а также другие «заготовки» из мрамора для строительства храма. Кстати сказать, поднять на поверхность этот груз аквалангистам оказалось не под силу. И только с помощью плавучего подъемного крана, прибывшего из Тулонского порта и способного поднимать груз весом до 45 тонн, колонны удалось доставить на сушу.
Но и там, где археологи находят останки корабля, пощаженные временем и стихиями, им приходится решать, как же устроено было судно, где лежал его груз. Корабли гибли, напоровшись на риф, выкинутые ураганом на прибрежные скалы, перевернутые волнами и т. п. Грузы палубы обрушивались в трюм, ее обломки смешивались с обломками трюма – словом, создавался полный хаос. И в этом хаосе нужно разобраться археологу‑подводнику, тщательно удаляя ил и песок, стараясь восстановить первозданный вид корабля и расположение груза – ведь он мог быть не только в трюме, но и на палубе. Как это сделать? Какими методами должен пользоваться археолог, изучая затонувшие корабли и их грузы?
В 1958 году этот вопрос пытался решить итальянский археолог Нино Ламболья. Свою цель он видел в том, чтобы «разработать методы подъема, применимые в любом случае и позволяющие составить но планы и разрезы, которые необходимы археологам, чтобы по ним узнать относительное положение предметов». Объектом раскопок стал затонувший корабль, лежавший на песчаном дне пролива между северо‑восточным побережьем Сардинии и островом Спарджи.
Ламболья решил последовательно, слой за слоем, снимать все, что будет найдено в руинах на дне, пока не доберется до самого нижнего слоя – днища судна. При этом каждый слой будет тщательно фиксироваться и фотографироваться.
Сектор раскопок был размечен специальной сеткой. Вернее, огромной сетью, растянутой на дне и покрывавшей все место древнего кораблекрушения. Каждая ячейка этой сети – квадрат с длиной стороны в два метра. По углам ячеек, на длинных шнурах, привязали плавающие ампулы с электрическими лампочками. Сеть развернули на поверхности и опустили под воду. На дне ее привязали веревками к колышкам – так, чтобы они едва‑едва касались станков корабля, их верхнего слоя. Можно было начать съемку плана этого слоя.
Свыше ста снимков сделали под водой, фиксируя верхний слой. Все предметы, которые можно различить на этих снимках, перенесли на план. Каждому предмету присвоили номер. Затем эти же номера, написанные на пластмассовых этикетках, прикрепили к «настоящим» предметам, лежащим под водой. Теперь их можно было поднимать на поверхность – они надежно зафиксированы.
…И вдруг почти половина всех этикеток исчезла! Большинство предметов, лежащих на дне, в верхнем слое, было амфорами, обычной «тарой» эпохи античности – для зерна, для масла, для вина, для орехов и вообще сыпучих тел. За амфорами ведут настоящую охоту под водой любители легкой наживы в водах Средиземноморья… Но кому понадобились не сами сосуды, а пластмассовые этикетки, привязанные к ручкам амфор или их горлышкам?
Загадка была решена, когда в одной из амфор обнаружили… осьминога. Осьминоги нашли себе удобное жилище в пустых амфорах. Они‑то и таскали этикетки, привлеченные их яркостью. Пришлось заменять пластмассовые этикетки скучными металлическими кружками с номерами. И тогда «подводные сороки» перестали мешать археологам.
Наконец был снят первый слой. Оказалось, что в центре корабля помещались амфоры для вина, вмещающие 18 литров. Ближе к его корме стояли пузатые, емкостью в сорок литров, амфоры для масла. А ближе к носу все амфоры превратились в груду черепков, разобраться в которой было невозможно.
Теперь настал черед второго слоя, «нижнего», а затем и самого нижнего – днища корабля. Ведь полной уверенности в том, что верхний слой и в самом деле был верхним, у археологов не было. Корабль погиб, напоровшись на риф. Многие амфоры от страшного удара перевернулись. Новый удар последовал после того, как судно упало на дно. Это вызвало еще одну «перетасовку». Необходимо было поднять второй слой, а потом добраться до днища. На следующий, 1959 год к затонувшему кораблю прибыла экспедиция итальянских археологов, намереваясь продолжить раскопки… И тут обнаружилось, что судно исчезло!
Конечно, ни осьминоги, ни подводные браконьеры похитить целый корабль не могли бы. Скорее всего, на дне пролива произошли какие‑то непонятные изменения. Быть может, обломки занесло песком?
Археологи пустили в ход землесос, но безуспешно. Единственной находкой оказался человеческий череп с четкими следами от шлема. Но он, разумеется, ничего не смог поведать о пропавшем судне, которое ждет своего нового открытия. А в первый раз затонувший корабль с грузом амфор открыл шестнадцатилетний итальянский школьник, по имени Родольфо, увлекавшийся подводным плаванием.
Методы поиска
Раскопки которые проводил Ламболья, были первым опытом. С тех пор подводная археология, изучая затонувшие корабли, накопила большой опыт. Вот, например, как описывает методику поиска и изучения следов древних кораблекрушений советский археолог‑подводник Б. Г. Петере в статье, опубликованной в сборнике «Морские подводные исследования» в соавторстве с профессором В. Д. Блаватским.
1. Дно моря тщательно осматривается пловцами‑ныряльщиками, которые отыскивают следы затонувшего судна.
2. Аквалангисты еще более тщательно осматривают дно моря в районе работ – через интервал в пять метров, – передвигаясь с компасом по заранее выбранному маршруту.
3. Дно моря через каждые полметра разбивается на квадраты, если в процессе поисков удалось засечь интересный объект. После этого аквалангисты погружают в донный песок металлические щупы до тех пор, пока не будет исследована площадь каждого квадрата.
4. После этого с помощью лебедки, установленной на берегу, по дну моря протаскивается специальный зонд, который углублялся в землю до глубины в один метр.
5. Если в ходе поисков будут найдены скопления керамики или амфоры, под водой закладывают скважины, чтобы выяснить, что содержит слой, где предполагается производить раскопки.
6. Когда щуп, зонд или скважина встречают препятствия, закладывается раскоп.
7. Кроме того, производится геофизическая разведка дна чтобы обнаружить скопления керамики, скрытые отложениями – илом, песком и т. п.
8. В районе, где выявлено скопление керамики, устанавливают бетонную веху – «пирамиду», возвышающуюся над дном на один метр. Над этим местом укрепляют буй. Он служит ориентиром при раскопках под водой.
9. Перед началом раскопок на дне укрепляют сетку, образованную пересечением канатов, – она служит «системой координат», и с ее помощью можно определить точное местонахождение будущих находок.
10. Когда начинаются раскопки, каждая находка сопровождается номером, наносится на план раскопок, снимается на фотопленку и кинопленку. А чтобы соблюдался правильный масштаб, на дно кладут метровую рейку.
11. Лопата, кисть и нож, главные рабочие инструменты археолога, под водой мало действенны. Обычно археологи‑подводники при меняют для своих раскопок землесос, за работой которого ведут наблюдение аквалангисты. С его помощью закладываются раскопы‑котлованы, имеющие глуби ну в несколько метров.
«В результате применения всех этих приемов удалось поднять 20 целых амфор и большое количество их фрагментов, топор корабельного плотника, бронзовые корабельные гвозди, свинцовые листы обшивки корпуса, остатки деревянных частей судна и многие другие находки, – пишут Блаватский и Петерс, подводя итоги раскопок затонувшего корабля, что велись в 1964–1965 годах в районе строительства Евпаторийского морского порта. – По клеймам на амфорах было выяснено, что античный корабль в конце IV или начале III века до н. э. вышел из Гераклеи Понтийской, направляясь в район Херсона, но, застигнутый штормом, потерпел аварию и затонул у берегов Донузлава».
С каждым годом на помощь археологам‑подводникам приходят все новые и новые технические изобретения и усовершенствования. Чаще всего при раскопках затонувшего корабля находят амфоры. Как правило, сосуды доверху заполнены илом и поднимать их со дна вручную дело нелегкое. Сейчас при подъеме амфор со дна прибегают к следующему приему. На дно опускают помост, на который ставят амфоры. Затем к помосту привязывают баллоны, куда накачивают воздух. И такой подводный аэростат может поднять на поверхность до полутонны груза.
Фотографировать под водой не так‑то просто. Археологам же нужно предельно точно фиксировать места раскопок да и ход самих раскопок. Поэтому они сооружают так называемую «фотобашню», высота которой доходит до пяти метров. С ее помощью можно делать точные стереоскопические снимки. Снимки позволяют ученым составлять специальные стереопланы места и хода раскопок.
Уже первые экспедиции археологов под водой применяли миноискатели. Конструкцию их усовершенствовали, и сейчас в распоряжении ученых есть особые металлоискатели. С их помощью можно обнаружить металлы и металлические изделия под слоем песка или ила. Сигнал подается либо звуковой – через наушники, либо же движением стрелки на шкале прибора. В последние годы археологи вооружились еще и магнитомерами. Они позволяют находить под слоем осадков не только изделия из металла, по и керамику.
Раскопать затонувший корабль трудно и сложно. И все‑таки главная проблема археологов, изучающих древнее мореплаванье, – это не раскопки, а поиск погибших кораблей. Координаты ушедших на дно городов и сооружений, как правило, известны ученым. Помогают обнаружить их и аэрофотосъемка, и работы водолазов, и «прогулки» аквалангистов в прибрежных водах, и «наземные» части городов (достаточно назвать Ольвию, Херсонес, Пантикапей, Эпидавр Иллирийский, Цезарею, а также множество других древних поселений, часть которых затоплена, а часть сохранилась на суше). Поиск затонувших кораблей – дело куда как более сложное.
Во‑первых, потому, что корабли могут тонуть на любой глубине (в то время как города под водой находятся на шельфе, прибрежной окраине материков). Во‑вторых, сведения о затонувшем корабле, как правило, поступают от рыбаков, ловцов губок, ныряльщиков‑любителей. Сведения эти не только случайны, но очень часто оказываются неточными или даже неверными (за обломки корабля новичок или просто неспециалист‑археолог может принять скопление скал и т. д. и т. п.). В‑третьих, даже если иметь верные сведения о погибшем корабле, его далеко не всегда удается найти сразу. А порой и вовсе такое судно бесследно исчезает: вспомните «пропажу» корабля, что так тщательно раскапывал профессор Ламболья. Обломки могут быть занесены илом, замыты песком, обрасти кораллами.
В 1964 году советские археологи‑подводники обнаружили на дне бухты Круглой, неподалеку от современного Севастополя и древнего Херсонеса, массу амфор и других образцов античной и средневековой керамики. Стало ясно, что здесь затонуло множество древних судов. «Совершенно очевидно, что после этих находок в 1964 году на Круглую бухту возлагались большие надежды в сезоне 1965 года, – пишет руководитель раскопок В. И. Кадеев. – Однако эти ожидания не оправдались. Сильные зимние штормы совершенно изменили картину на дне Круглой бухты. Самые тщательные поиски не дали почти никаких результатов».
Металлоискатель – аппарат, работающий по принципу миноискателя; обнаруживает присутствие металлов под слоем осадков.
Составить план раскопа значительно легче, если использовать сетку. Она делит площадь раскопа на маленькие участки, которые пронумерованы.
Поиск в пучинах
Эхолоты и геолокаторы, зондирующие дно… Магнитометры, металлоискатели, телевизионные камеры, опущенные под воду и буксируемые на тросах… Водолазы и аквалангисты… Подводные «сани» и «велосипеды»‑аквапеды… Подводная лодка «Ашерат», сконструированная специально для археологов, и знаменитое «ныряющее блюдце» Жака‑Ива Кусто… Все эти средства используются ныне для поиска затонувших кораблей. Но с их помощью можно обнаруживать суда, чьи обломки лежат на небольших глубинах («Ашерат» достигает глубины 150 метров, «ныряющее блюдце» – 300 метров). Между тем, по мнению специалистов, именно в пучинах океана лучше всего могут сохраняться затонувшие суда.
Корпус корабля, лежащего на мелководье, разрушают удары волн и трение песка. Не щадят его корабельные черви и другие организмы, разъедающие дерево. «Разрушение обычно бывает настолько полным, что археологи‑подводники видят на месте «последнего успокоения» только груды амфор, россыпи камней, служивших балластом, да разбросанные стволы корабельных пушек, – свидетельствует Уиллард Баском, один из ведущих специалистов в поиске затонувших судов. – Лишь под слоем ила или песка обнаруживаются остатки деревянных конструкций: нижние части шпангоутов, фрагменты обшивки и т. д. Предметы, некогда находившиеся на судне, за сотни лет уносятся волнами на большие расстояния, их погребают песок и другие отложения».
Между тем суда, тонувшие на глубине более двухсот метров, должны подвергаться гораздо меньшим повреждениям. Когда корабль опускается под воду, его корпус ударяется о дно. На мелководье такой удар бывает разрушительным. При опускании на большие глубины толща воды смягчает удар. И там, на дне, кораблю не грозят шквальные волны, да и донные течения тут слабые. Корабельные черви на больших глубинах жить не могут, так же как и многие другие организмы, поедающие дерево.
Археологи‑подводники называют человека «величайшим разрушителем». Действительно, сколько затонувших судов было разграблено в поисках сокровищ и других ценностей, начиная с эпохи древнего мира и вплоть до наших дней! Но подводные браконьеры, к счастью, не могли проникать на большие глубины, там древние корабли покоятся не потревоженные ничьей рукой. Как же добраться до них археологам? В начале семидесятых годов нашего века в строй вошло судно «АЛКОА – морской зонд», сконструированное Уиллардом Баскомом. Оно построено специально для поиска и подъема судов, затонувших на больших глубинах.
Внешний вид судна напоминает корабли, с борта которых ведут поиски на дне океанов геологи. Только геологи опускают, с помощью специальных стальных труб, буровые инструменты. Археологи же помещают в трубы особую «головку» с двумя гидролокаторами, телекамерой и фотокамерой. Эти инструменты становятся «глазами» ученых, когда головка медленно проплывает над самым дном и передает всю информацию наверх.
Обычно на судне «АЛКОА – морской зонд» имеется 2000 метров труб. Однако с его помощью можно зондировать дно до глубин в 6 километров. Один гидролокатор изучает дно прямо по курсу, а второй ведет круговой обзор на расстоянии в несколько сот метров. За день таким способом можно обследовать до 30 квадратных километров дна!
Но вот гидролокаторы засекли что‑то похожее на корпус затонувшего корабля. Теперь в работу включается телекамера. Головка с прибором опускается примерно на десять метров над дном. Корпус судна, если он покрыт осадками, освобождается от них с помощью особого «сосуна». Телекамера и фотоаппараты позволяют рассмотреть и зафиксировать найденный объект.
Теперь дело за учеными: определить, что это за судно и стоит ли поднимать его на поверхность. Если судно окажется действительно древним, то стоит поднять из пучин обломки судна, а быть может, и весь корабль. Для этого под телекамерой помещены специальные устройства: сеть и своеобразные «щипцы». У. Баском пишет, что «поднимать они смогут не только небольшие предметы, но и части корабля, тяжелые пушки, якоря, каменные колонны и т. д. Возможно, что по снимкам и другим данным будут делаться точные планы места кораблекрушения. Небольшие суда можно будет, вероятно, поднимать целиком – в один или несколько приемов. Наверху деревянные части будут сразу же помещаться в заранее подготовленную баржу, заполненную пресной водой. Это необходимо для того, чтобы избежать быстрого разрушения дерева».
Пушка с «Батавии» была поднята в 1963 году после 334‑летнего пребывания на дне.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 231; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!