Глава 3 «По дороге с облаками» 13 страница
Кровавые капли на снегу… красно‑белая смерть в бледных небесах.
Это легкое прикосновение едва не свело его с ума. Столько времени он пытался пробиться сквозь лед, который она воздвигла между ними. И тут легкое, чуть заметное прикосновение, взгляд голубых удивленных глаз… и отзвуки магии. И судя по всему – боевой.
Из драконьей пасти вырвалось огненное дыхание, опалившее морду. Наверное не стоило этого делать на такой‑то скорости полета, но этой самой морде ничего не будет, а он отвлекся.
Сейчас самое томительное, это ожидание, время полета, когда выкладываешь все силы на махание крыльями, мозг свободен для разных нехороших мыслей, а сердце подгоняет: «Быстрее! Быстрее!». Да куда быстрее‑то? И без того скоро крылья отваляться. А усталый дракон с отвалившимися крыльями, это просто большая ящерица.
Мальчишка еще этот словно приклеился к хвосту. Видно, ему полет тоже не доставляет особого удовольствия (если он только не мазохист, за драконами конечно это редко водится, да и то больше в моральном плане, но кто этих ледяных знает). Да и выдыхается он уже. Но все равно упрямо сжимает зубы и машет крыльями.
«Ты видел ее?» – решил Сери отвлечься разговором.
«Да. Около часа назад».
«И как?»
«Слишком активна для ледяной, которая не пробыла в этом состояние и нескольких лет. А значит, все еще обратимо».
Возмущения магии он почувствовал задолго до того, как увидел вспышки где‑то у здоровенной серо‑белой горы. Тут стало не до разговоров. А уж когда Сери разглядел хрупкую фигуру, уворачивающуюся от двух драконов… Тут открылось второе дыхание и буквально швырнуло его на ледяной панцирь Сантана.
|
|
|
Того откинуло в сторону. Выровнявшись в воздухе, Сантан оскалился. Сери продемонстрировал не более скудный арсенал зубов и клыков разного калибра. Ну и заодно и лапой по морде дал, раз уж они так близко. Этой бледной поганке ничего, а Сери приятно!
Дернувшись, Сантан ответил ледяным дыханием… которое меж тем растаяло в огненном.
Драконы сцепились, отчаянно раздирая когтями броню друг друга. Лапы скользили по ледяному панцирю, вырывая чешуйки и выцарапывая из‑под них живую, теплую плоть. Хвосты то сплетались тесным жгутом, раздирая друг друга острыми шипами, то стегали по спинам и крыльям. Те же в свою очередь из последних сил держали разъяренных драконов в воздухе.
«Я хочу, чтобы ты знал, как ей было больно. Я хочу, чтобы ты чувствовал. Как ты вообще посмел обречь ее на это? Оставить ее одну?»
– Сери… Сери!
Будь это иное слово, будь это чужой голос, он бы просто не услышал. Но в имени скользило столько растерянности, столько нежности и надежды, что он просто не мог пропустить. И слишком хорошо понимал ее чувства, чтобы не ответить.
|
|
|
«Я с тобой, мое сокровище!»
И сразу же почувствовал жуткую, пробирающую все тело боль. Сантан вцепился в самое уязвимое место для дракона – кость у сочленения крыла и тела. Повреди он ее, и путь в небо для Сери заказан. А уж убить дракона с такой травмой куда легче, тем более другому дракону. Так что у него не было другого выхода, как вцепиться Сантану в горло. Ох, потом зубы будут ныть от холодного!
Во рту тут же разлился солено‑пряный вкус крови. Это подействовало для человеческой сущности Сери, как удар под дых. Она начала задыхаться и потеряла внимание, в то время как животные чувства заняли главенство. Втянув ноздрями острый запах крови и паленой шкуры, огненный дракон прикрыл глаза и, на мгновение расслабив хватку челюсти, в следующую секунду вгрызся в плоть еще глубже. Под зубами скрипнула кость позвонка. Упершись лапами в холодное тело противника, алый мотнул головой, разрывая плоть острыми клыками.
Теперь пришла очередь Сантану выть в голос, предварительно выпустив уже чуть хрупнувшую кость.
На этом драконы и разошлись. Пусть всего лишь на передышку. Сери чтобы погасить кровавые отсветы в глазах и оценить свои летательные способности. Сантан, чтобы начать первичную регенерацию разорванной шеи.
|
|
|
Вообще‑то они еще долго могли так развлекаться. Драть друг друга как помоешные коты, а потом заниматься усиленной регенерацией. Ничего сложного, если ты накачан силами под завязку и зол. Это в прошлый раз Сантан быстро расправился с ослабшим, полуживым драконом. Он ведь даже не убедился, насколько мертв его противник.
И если одна часть Сери требовала для ледяного дракона долгой и мучительной смерти, другая умоляла о столь необходимом ему женском тепле. Он хотел как можно быстрее оказаться в ее объятьях, почувствовать всем телом пьянящую близость возлюбленной, коснуться белого шелка волос и, наконец, вспомнить прикосновения губ. А не торчать между небом и землей, выясняя кто тут самый крутой. И так понятно, что Сантан даже в очереди на это звание не стоял.
Пока драконы наворачивали круги, широко раздувая ноздри и демонстративно скалясь, Сери краем глаза взглянул на девушку.
Какой маленькой она ему показалась. Тонкая, заметно исхудавшая за это время, по человечески хрупкая, даже не смотря на покрывающую ее чешую. Руками она обхватила свои обнаженные плечи, скорее в нервном жесте, чем от холода. Серые крылья полощет ветер…
|
|
|
У асуров обычно темные крылья. За исключение стальных и ледяных. Ну и демонов света, но у тех крылья светятся так, что глаза режет. Вот и у его Андин мощные, тяжеловатые для нее крылья цвета серебра. Красивая! Вот только глаза испуганные.
Желание оказаться рядом с ней стало совсем нестерпимым. Поэтому Сери закинул голову и, далее не раздумывая, запел.
Через три удара сердца песнь подхватил Сантан, принимая вызов.
– Сери? – крикнула Алекс, когда они улетали.
«Жди меня, любимая. Я вернусь к тебе».
Белое безмолвие. На многие километры вокруг. Даже ветер, казалось, уснул. Только темнеющее небо и первые блеклые звезды.
«Дзинти, прошу, пригляди за Алекс».
– Это еще за кем приглядывать надо? – огрызнулась Александрит. А затем добавила так тихо, что он даже не услышал, а скорее почувствовал: – Только не будь моим сном.
Сери даже не задумывался – стоит ли совершать подобное. И чего это может ему стоить. Драконы такое ЧУВСТВУЮТ. Обычно им даже в голову не придет бросать сопернику подобный вызов, но иногда случаются моменты, когда это просто необходимо. Для дракона это так же очевидно, как и восход солнца. Их этому никто не учит, а прошедшие через это редко кому рассказывают.
Оба дракона одновременно начали опускаться к земле. Встали на снежные барханы напротив друг друга. Долго мерили глазами противника, словно взвешивая или готовясь писать портрет. Заглядывали в распахнутую душу.
Едва красный дракон скрылся из видимости, сомнения нахлынули на меня с новой силой. Я разрывалась между страхом, надеждой и подозрениями. Был ли он игрой моего болезненного воображения, так до конца и не поверившего в смерть этого желтоглазого пройдохи? Или все сомнения в его изворотливости глупы и не нужны? Что это было… мой самообман или действительность?
Я не хочу терять даже его призрак. И пусть это лишь мой сон, навеянный безраздельной тоской, отдам все, только бы он длился вечность.
Сколько мы стояли так, одеревенев от страха за самых близких и родных нам?
Кто мы? Я и Каянэт. Что бы там ни было, но драконы очень привязаны к своим детям. Вот и эта стерва замерла, вслушиваясь в магию.
Я не знаю, что доподлинно значила та тоскливая песня, резанувшая сердце острым холодом. Что‑то болезненное чувствовалось в ее затейливых переливах. Словно стон. И боль, и смерть. Неужели он отважится так рискнуть?
Внутри все сжалось от страха. Обрести, чтобы снова потерять? И снова, и снова…
«Это был вызов, Александрит , – вмешался в неспокойный ход моих мыслей голос Дзинти. – На тот бой, что судят боги. Когда дракон выкладывает всего себя – любовь, боль, ненависть. Даже не понимаю, зачем Сантан принял вызов. От такого, конечно, не отказываются, но за ним столько всего… грязного».
Дзинти замолчал, обдумывая свои слова. Я же оцепенела от страха. Если принял, значит, на что‑то надеется!
Время перестало иметь значение. Не могу даже представить, сколько прошло до того, как задрожал воздух. Затем он словно исчез, заставляя судорожно хватать ртом пустоту. Все вернулось так же резко, словно нахлынула мощная волна.
Ветер сбил меня с ног, заставив кубарем скатиться со снежного холма. Чуть подняв голову, я тут же прикрыла ее крылом, которое только чудом не сломала, пока падала. Но и это не спасло от вспышки света, проникшей сквозь закрытые веки. Глаза резанула боль.
Но как только она начала отступать, я встала на колени и полезла наверх по склону холма. Крылья сейчас только мешали, так что пришлось их убрать, позволяя ледяным ветрам холодить обнаженную кожу спины. Да еще глаза слезятся, то ли от световой вспышки, то ли от страха.
Небо до сих пор светилось – половина темно‑синяя, затянутая предночной мглой, а вот другая… Такое ощущение, словно солнце сошло с ума и решило зайти на востоке. И это какой‑то чокнутый закат. У самого горизонта он багряный, но дальше, смешиваясь со сферой неба, превращается в удивительно сиреневый.
Закинув голову, я позволяла слезам, льющимся из глаз, смешиваться с неожиданно разорвавшим небо дождем. Долина до самого горизонта превратилась в коричневую массу смешанной с талыми водами земли. Лишь кое‑где лежали клочки грязного снега, каким‑то чудом выжившего в этой круговерти.
Встала. И опять замерла, вглядываясь в потухающий запад. Я смотрела туда, где скрылись драконы. Где должен быть ОН.
– Сери… если ты сейчас снова решишь помереть, я лично спущусь за тобой в Тантрас и вытрясу всю душу, – зло прошептала я, теряя последний разум от страха. – Ну же! Ну! Вернись ко мне.
Бессильно сжимая и разжимая кулаки, я не знала, что мне делать. Бежать к этому дикому закату чьей‑то жизни? Тогда почему не могу сдвинуться с места? Остаться здесь? Тогда почему сердце рвется туда, где он, может быть раненый, возможно нуждается в моей помощи?
Магия же словно взбесилась. Как спущенный цепной пес носится по улице, не зная куда броситься. Она металась в воздухе, стучалась о камни и разбивала дождевые струи. Магия пробивала меня насквозь, путалась в свисающих сосульках волос, которые уже начали подмерзать.
Дождь закончился так же резко, как и начался. И только тогда я увидела ее. Каянэт сидела на земле, уткнувшись лицом в колени, ее плечи тряслись, и я, кажется, слышала всхлипы.
Если она плачет, то…
Он появился на горизонте красной птицей. Просто точка, тяжело бьющая крыльями о воздух. Дракон!
– Сери!
Но не успела я выдохнуть с облегчением, как рядом раздался рык раненной в самое сердце драконицы. Скинув с себя человеческий облик, как платок с плеч, она рванула ко мне всей своей здоровенной тушей.
Хорошо совсем недавно я думала: а не смотаться ли мне на разведку? Так что сейчас взяла старт с места. Крылья появились по первому зову, подбросив меня вверх. Подальше от огненной струи, выдыхаемой драконицей в синюю глубину небес.
– Сдурела совсем? – глянула я на Каянэт.
Хотя… судя по сумасшедшему взгляду – да.
Драконица поднялась в небо и повторила трюк с огнем, который разумеется отвели мои щиты. И еще раз, и еще… Наконец Каянэт «спустила пар» и начала действовать более обдуманно.
Например, пыталась пару раз меня протаранить. Но как уже было замечено, я куда маневренней дракона. А еще как истинная женщина обладаю весьма пространной логикой и вместо того, чтобы уклоняться в сторону, просто складываю крылья и пару метров падаю. Правда, потом приходится открывать их снова и взлетать выше, теряя время и рискуя. На третий заход я неожиданно для драконицы сложила крылья… но не для падения, а для дополнительного толчка и поднялась выше. Драконья пасть снова оказалась ни с чем. Долину наполнил такой обиженный вой, что впору будить совесть и самостоятельно ложиться на язык.
Но так как себя мне оказалось жальче, пришлось отделаться длинными сосульками, больше похожими на пики. Одна пролетела буквально в сантиметре от ткани ее крыла, а вот вторая вонзилась Каянэт в бедро.
Драконица закричала и, изогнувшись, на лету вырвала ледышку. Видно, кость оказалась не задета, и Каянэт не стала тратить время на заращивание раны. Вместо этого она попыталась достать меня. И один раз ей это удалось – от драконей туши я увернулась, а вот хвост нехило приложил меня по спине и, главное, по крыльям. На правом образовалась брешь, а левое слегка порвалось у края.
Если быть честной, боль на крыльях мне до сих пор странно ощущать. Это все равно, что чувствовать чужую боль. Так что никакого дискомфорта, кроме потерянной маневренности и дисбаланса, это не принесло.
«Андин?»
Уйдя чуть в бок, я попыталась отправить в сторону Сери волну уверенности и некую ментальную просьбу не лезть. Не думаю, что устроенное им совсем недавно положительно скажется на драконьем организме. А уж с этой старой мегерой я сама разберусь.
Вот щас только…
– Зачем ты обманула своего сына. Зачем дала надежду?
Мне просто необходим ее ответ. Чтобы убедиться в своей правоте… ну и позлить немного.
– Много ты понимаешь, девчонка! – оскалилась драконица. – Он мой сын! Мой мальчик!
– И именно поэтому ты дала ему надежду. Чтобы столетиями мучить? – поддела ее, отсекая от себя огненный столб.
– Он бы умер без этой дурочки! – Каянэт снова попыталась достать меня хвостом. В ответ я рубанула по нему ледяным мечом. К сожалению, он только по касательной прошелся. – А ей видите ли ребенка захотелось. Хотя предупреждали ведь!
– Не любишь ты свою невестку, Каянэт. Ох, не любишь! Дура ревнивая! Ой! И косая! – фыркнула я, с трудом уходя от удара лапой. С каждым разом уклоняться становится все труднее и труднее. – И поэтому решила обмануть сына, сказав, что его жену можно будет оживить. Дав надежду ему и безропотное оружие против Диар – себе. Тебе нужна была лишь власть! – Я поймала изогнутые, как сабли, когти на ледяное лезвие, и пока драконица не поняла происходящего, приморозила их.
Больше никаких слов. Мне даже не надо их слышать, достаточно ненависти в глазах драконицы. Она ненавидела меня не за причастность к смерти сына, а за рухнувшие планы.
Дернув за рукоять меча, я продолжила наращивать на нем лед, заковывая лапу драконицы в своеобразную перчатку. А когда она потеряла равновесие… Один удар крыльями, сильный, такой, чтобы ощутить под ними воздух. Три шага по такому родному льду в небесах. Короткий бросок. Безупречная острота клинка с трудом преодолевает преграду чешуек, но под давлением моего тела и дополнительного взмаха крыльев, продолжает погружаться в твердую плоть. У меня был лишь один страх – что меч рассыплется, прежде чем выполнит свою задачу. Но вот я чувствую, как твердый лед упирается в кость позвонка. Как царапает его… и начинает рассыпаться. Правильно, большего от него и не требуется. Теперь мне надо лишь одно – разбудить в себе весь гнев и силу, данную Сери, магию ледяных драконов и асуров. Мгновение, за которое я вспомнила всю боль потери: как эта гадина отдала нас своим маньякам‑подручным, как приказала пытать и получала удовольствие от мучений того, кто в этот раз оказался «наблюдателем».
Из глаз хлынули слезы… Из рук же полился холод. Он скользнул по ледяному остову и вонзился сначала в драконий хребет, а затем и в мозг.
Как она кричала и плевалась огнем! Недолгие три секунды.
Затем началось падение.
Когда драконица оказалась на земле, меня взволновал довольно глупый, но навязчивый вопрос: могилу ей рыть меня не заставят? Иначе мне придется рядом с Каянэт окопаться.
«Любуешься? Она уже мертва, моя кровожадная».
– Да кто ее знает. Столько лет жила же она без сердца, может без головы тоже сможет! – пожала я плечами.
И посмотрела на сидящего неподалеку дракона.
Желтоглазый, красночешуйчатый, с метелкой на хвосте вместо нормальной костяной лопатки. Да еще с такой ехидной мордой, что не узнать просто невозможно.
– Сери…
– Сомневаешься, Змейка?
Я встала неподалеку и боялась приближаться. Вообще сильно опасалась, как бы это о‑очень приятное видение не рассыпалось прямо на моих глазах.
– Ты…
А вот слов на такой случай я как‑то не подготовила. Так что пришлось заткнуться, сжав кривящиеся в попытке удержать рыдания губы. В пару секунд преодолев оставшееся между нами пространство, я прижалась к теплой драконьей чешуе.
– Вот так‑то лучше.
Странно все же – обниматься с драконом. Щекой и телом я прижималась к его груди, ощущая такое родное тепло своего Змея. Чешуйки царапали кожу, но звук уверенно бьющегося сердца стоил того. Одна его лапа обнимала меня, а самый короткий ноготок (угу, скорее когтище), ласково поглаживал спину. Горячее дыхание путалось в волосах…
Более счастливой я себя никогда не чувствовала.
Где‑то внутри треснула ледяная корка, из последних сил сдерживавшая эмоции. Я изогнулась, чувствуя одновременно жуткую боль и облегчение. Так что смех сквозь потоки слез можно списать на это, а не напоминать о моем начавшемся сумасшествии.
– Тш‑ш‑ш! Ну все, успокойся. Я больше тебя не оставлю.
– Только попробуй, – предупредила я, вытирая мокрые щеки… о его рубашку.
А куда чешую дел?
Подняв голову от мужской груди, я заглянула в осунувшееся лицо дракона. Непривычно заострившиеся скулы, легкая бледность, синяки под глазами… Под любимыми желтыми глазами, в которых растекалась нежность.
Змей сжал мою ладонь, которой я гладила его по щеке:
– Какая ты холодная. Совсем замерзла. Давай я тебя погрею. Маленькая моя. Сокровище. – Сери крепко обнял и потер плечи и спину.
И как объяснить этому Рыжику, что рядом с ним мне ничего не страшно. Может быть так!
Я осторожно коснулась его губами, все еще опасаясь, как бы он не растаял. Дракон довольно муркнул и прижал меня к себе еще теснее.
Радужный свет заливал комнату. Блики играли на стенах, на потолке и даже на белых простынях, которые перестали напоминать мне эту богами забытую долину.
Если быть честной, то я плохо помню, как мы здесь оказались. Если бы не цветное дыхание ледяных драконов, то передо мной непременно встал бы вопрос: а где это – здесь? А так, путем умственных заключений… и безжалостной пытки Сери с помощью щекотки, которую, как оказалось, он боится до крайности, было выяснено – мы все в том же замке. По его словам долина закрыта для телепортирования, а замерзшую меня и вцепившуюся в него клещом, надо было куда‑то пристроить. Вот Дзинти и подсказал, что в замке частенько задерживалась Каянэт, и верхние этажи вполне обжиты. После наших разборок чертоги конечно пострадали, главной башни как не бывало, да и силовой волной его прилично потрепало, но не зря же он тут стоит так долго, халтурой при строительстве и не пахнет. Сери не долго думал и сгрузил меня в спальне. Но, по его словам, отцепить меня от любимого было сложнее, чем ему воскреснуть. Так что пришлось пристроиться рядом… а уж остальное получилось как‑то само собой.
– Ты воспользовался моей невменяемостью! – шутливо возмущалась я, устраиваясь на его груди.
– Да потому что твоей вменяемостью фиг воспользуешься.
Сери сжал мое лицо в своих ладонях и долго что‑то рассматривал. Приподняв голову от подушки, он скользнул губами по моей щеке. Горько улыбнулся.
– Ты стала совсем белая. Что же я сотворил с тобой, мое сокровище.
– Сделал своей. Но ты знаешь, – я провела пальцем по его лицу, – я об этом почти не жалею. Ты, конечно, не прекрасный принц на белом единороге… не пыхти так, обиженный мой. И характер у тебя, надо признать, не сахар. Одно достоинство в смазливой внешности. И за что я тебя люблю, интересно?
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!