Зиновьев в роли школьника, цитирующего Маркса, Энгельса, Ленина
Я хотел бы, далее, сказать несколько слов об особой манере Зиновьева цитировать классиков марксизма. Характерная черта этой зиновьевской манеры состоит в том, что она перепутывает все периоды и даты, валит их в одну кучу, отрывает отдельные положения и формулы Маркса и Энгельса от их живой связи с действительностью, превращает их в обветшалые догмы и нарушает, таким образом, основное требование Маркса и Энгельса, состоящее в том, что “марксизм есть не догма, а руководство к действию”.
Вот несколько фактов.
1) Первый факт. Зиновьев привел в своей речи известную цитату из брошюры Маркса “Классовая борьба во Франции” (1848–1850 гг.), говорящую о том, что “задача рабочего класса (речь идет о победе социализма. И.Ст. ) неразрешима в пределах национальных границ”.[24]
Зиновьев привел, далее, следующую цитату из письма Маркса Энгельсу (1858 г.):
“Трудным для нас вопросом является следующий: на континенте революция неизбежна и примет немедленно социалистический характер. Не будет ли она в этом маленьком уголке неизбежно раздавлена ввиду того, что на неизмеримо более широкой территории движение буржуазного общества идет все еще по восходящей линии ?” (см. К. Маркс и Ф. Энгельс , “Письма”, стр. 74–75;[25] курсив мой. – И. Ст. ).
Зиновьев приводит эти цитаты из Маркса за период 40‑50‑х годов прошлого столетия и приходит к выводу, что тем самым вопрос о победе социализма в отдельных странах разрешен отрицательно для всех времен и периодов капитализма .
|
|
|
Можно ли сказать, что Зиновьев понял Маркса, его точку зрения, его основную линию в вопросе о победе социализма в отдельных странах? Нет, нельзя сказать. Наоборот, из этих цитат видно, что Зиновьев совершенно не понял Маркса, что он извратил основную точку зрения Маркса.
Вытекает ли из цитат Маркса, что победа социализма в отдельных странах невозможна при всяких условиях развития капитализма? Нет, не вытекает. Из слов Маркса вытекает лишь то, что победа социализма в отдельных странах невозможна только в том случае, если “движение буржуазного общества идет все еще по восходящей линии”. Ну, а как быть, если движение буржуазного общества в целом, в силу хода вещей, меняет свое направление и начинает идти по нисходящей линии? Из слов Маркса вытекает, что при таких условиях исчезает основание для отрицания возможности победы социализма в отдельных странах.
Зиновьев забывает, что цитаты Маркса относятся к периоду домонополистического капитализма, когда капитализм в целом развивался по восходящей линии, когда рост капитализма в целом не сопровождался процессом загнивания такой капиталистически развитой страны, как Англия, когда закон неравномерности развития не представлял еще, и не мог представлять, того могучего фактора в деле разложения капитализма, каким он стал впоследствии, в период монополистического капитализма, в период империализма. Для периода домонополистического капитализма слова Маркса о том, что разрешение основной задачи рабочего класса в отдельных странах невозможно, – совершенно правильны. Я еще в своем докладе на XV конференции ВКП(б) говорил, что для старого времени, для периода домонополистического капитализма, вопрос о победе социализма в отдельных странах решался отрицательно, и решался он совершенно правильно. Ну, а теперь, в нынешний период капитализма, когда капитализм домонополистический перерос в капитализм империалистический, – можно ли сказать, что капитализм в целом развивается теперь по восходящей линии? Нет, нельзя сказать. Анализ экономической сущности империализма, данный Лениным, говорит, что в период империализма буржуазное общество в целом идет по нисходящей линии. Ленин совершенно прав, когда он говорит, что капитализм монополистический, капитализм империалистический есть капитализм умирающий . Вот что говорит на этот счет тов. Ленин:
|
|
|
|
|
|
“Понятно, почему империализм есть умирающий капитализм, переходный к социализму: монополия, вырастающая из капитализма, есть уже умирание капитализма, начало перехода его в социализм Гигантское обобществление труда империализмом (то, что апологеты – буржуазные экономисты зовут “переплетением”) означает то же самое” (см. Ленин , т. XIX, стр. 302).
Одно дело – капитализм домонополистический, развивающийся в целом по восходящей линии. Другое дело – капитализм империалистический, когда мир уже поделен между капиталистическими группами, когда скачкообразное развитие капитализма требует новых переделов уже поделенного мира в порядке военных столкновений, когда конфликты и войны между империалистическими группами, возникающие на этой почве, ослабляют мировой фронт капитализма, делают его легко уязвимым и создают возможность прорыва этого фронта в отдельных странах. Там, при домонополистическом капитализме, победа социализма в отдельных странах представлялась невозможной. Здесь, в период империализма, в период умирающего капитализма, победа социализма в отдельных странах стала уже возможной.
Вот в чем дело, товарищи, и вот чего не хочет понять Зиновьев.
|
|
|
Вы видите, что Зиновьев цитирует Маркса, как школьник, отвлекающийся от точки зрения Маркса и хватающийся за отдельные цитаты из Маркса, применяет же он эти цитаты не как марксист, а как социал‑демократ.
В чем состоит ревизионистская манера цитирования Маркса? Ревизионистская манера цитирования Маркса состоит в подмене точки зрения Маркса цитатами из отдельных положений Маркса, взятых вне связи с конкретными условиями определенной эпохи.
В чем состоит зиновьевская манера цитирования Маркса? Зиновьевская манера цитирования Маркса состоит в подмене точки зрения Маркса буквой, цитатами из Маркса, оторванными от живой связи с условиями развития пятидесятых годов XIX столетия и превращенными в догму.
Я думаю, что комментарии здесь излишни.
2) Второй факт. Зиновьев цитирует слова Энгельса из “Принципов коммунизма”[26] (1847 г.) о том, что рабочая революция “не может произойти в одной какой‑либо стране”, сопоставляет эти слова Энгельса с моим заявлением на XV конференции ВКП(б), что мы в СССР уже осуществили девять десятых тех двенадцати требований, которые выставляет Энгельс, и делает отсюда два вывода: во‑первых, о том, что победа социализма в отдельных странах невозможна, во‑вторых, о том, что я приукрашиваю современные условия в СССР в своем заявлении.
Что касается цитат из Энгельса, то нужно сказать, что Зиновьев допускает тут ту же ошибку в истолковывании цитат, какую он допустил в отношении Маркса. Понятно, что в период домонополистического капитализма, в период развития буржуазного общества в целом по восходящей линии Энгельс должен был придти к отрицательному решению вопроса о возможности победы социализма в отдельных странах. Распространять механически это положение Энгельса, сказанное применительно к старому периоду капитализма, на новый период капитализма, на период империалистический, – это значит извращать точку зрения Энгельса и Маркса в угоду букве, в угоду отдельной цитате, взятой вне связи с реальными условиями развития в период домонополистического капитализма. Я уже говорил в своем докладе на XV конференции ВКП(б), что в свое время эта формула Энгельса была единственно правильной формулой. Но надо же понять, что нельзя ставить на одну доску период 40‑х годов прошлого столетия, когда не могло быть речи об умирающем капитализме, с нынешним периодом развития капитализма, с периодом империализма, когда капитализм в целом является капитализмом умирающим. Разве трудно понять, что то, что считалось тогда невозможным, стало теперь, при новых условиях капитализма, возможным и необходимым?
Вы видите, что и здесь в отношении Энгельса так же, как и в отношении Маркса, Зиновьев остался верен своей ревизионистской манере цитирования классиков марксизма.
Что же касается второго вывода Зиновьева, то он допустил прямое извращение Энгельса насчет его 12 требований или мероприятий по линии рабочей революции. Зиновьев изображает дело так, что Энгельс дает в своих 12 требованиях якобы развернутую программу социализма вплоть до уничтожения классов, уничтожения товарного производства и, значит, уничтожения государства. Это совершенно неверно. Это – полное извращение Энгельса. В 12 требованиях Энгельса нет ни единого слова ни об уничтожении классов, ни об уничтожении товарного хозяйства, ни об уничтожении государства, ни об уничтожении всех и всяких форм частной собственности. Наоборот, 12 требований Энгельса исходят из существования “демократии” (Энгельс тогда под “демократией” понимал диктатуру пролетариата), из наличия классов и наличия товарного хозяйства. Энгельс прямо говорит, что его 12 требований имеют в виду непосредственное “посягательство на частную собственность” (а не ее полное уничтожение) и “обеспечение существования пролетариата” (а не уничтожение пролетариата, как класса). Вот слова Энгельса:
“Революция пролетариата, которая, по всей вероятности, произойдет, сумеет только постепенно преобразовать нынешнее общество и лишь после того отменит частную собственность, когда уже будет создана необходимая для этого масса средств производства… Прежде всего она создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, политическое господство пролетариата… Демократия была бы совершенно бесполезна для пролетариата, если ею не воспользоваться немедленно как средством для проведения широких мероприятий, непосредственнопосягающих на частную собственность и обеспечивающих существование пролетариата (курсив везде мой. – И.Ст. ). Главнейшие мероприятия эти, с необходимостью вытекающие из существующих ныне условий, суть следующие”.
И дальше идет перечисление известных уже 12 требований или мероприятий (см. Энгельс , “Принципы коммунизма”).
Вы видите, таким образом, что у Энгельса речь идет не о развернутой программе социализма с уничтожением классов, государства, товарного производства и т. д., а о первых шагах социалистической революции, о первых мероприятиях , необходимых для того, чтобы произвести непосредственное посягательство на частную собственность, обеспечить существование рабочего класса и укрепить политическое господство пролетариата.
Вывод один: Зиновьев извратил Энгельса, охарактеризовав его 12 требований как развернутую программу социализма.
О чем я говорил в своем заключительном слове на XV конференции ВКП(б)? О том, что на 9/10 энгельсовские требования или мероприятия, представляющие первые шаги социалистической революции, у нас в СССР уже осуществлены.
Значит ли это, что у нас уже осуществлен социализм?
Ясное дело, что не значит.
Стало быть, Зиновьев, верный своей манере цитирования, допустил “маленькую” передержку насчет моего заявления на XV конференции ВКП(б).
Вот к чему приводит Зиновьева его специфическая манера цитирования Маркса и Энгельса.
Зиновьевская манера цитирования напоминает мне одну, довольно смешную “историю” с социал‑демократами, рассказанную одним шведским революционным синдикалистом в Стокгольме. Дело происходило в 1906 году, во время Стокгольмского съезда нашей партии. Этот шведский товарищ довольно смешно изображал в своем рассказе буквоедскую манеру некоторых социал‑демократов цитировать Маркса и Энгельса, а мы, делегаты съезда, слушая его, хохотали до упаду. Вот содержание этой “истории”. Дело происходит в Крыму во время восстания флота и пехоты. Приходят представители флота и пехоты и говорят социал‑демократам: вы нас звали за последние годы к восстанию против царизма, мы убедились, что ваш призыв правилен, мы, матросы и пехота, сговорились восстать и теперь обращаемся к вам за советом. Социал‑демократы всполошились и ответили, что они не могут решить вопроса о восстании без специальной конференции. Матросы дали понять, что медлить нельзя, что дело уже готово, и если они не получат прямого ответа от социал‑демократов, а социал‑демократы не возьмутся за руководство восстанием, то дело может провалиться. Матросы и солдаты ушли в ожидании директив, а социал‑демократы созвали конференцию для обсуждения вопроса. Взяли первый том “Капитала”, взяли второй том “Капитала”, взяли, наконец, третий том “Капитала”. Ищут указаний насчет Крыма, Севастополя, насчет восстания в Крыму. Но ни одного, буквально ни одного указания не находят в трех томах “Капитала” ни о Севастополе, ни о Крыме, ни о восстании матросов и солдат. (Смех.) Перелистывают другие сочинения Маркса и Энгельса, ищут указаний, – все равно никаких указаний не оказалось. (Смех.) Как же быть? А матросы уже пришли, ждут ответа. И что же? Социал‑демократам пришлось признать, что при таком положении вещей они не в силах дать какого бы то ни было указания матросам и солдатам. “Так провалилось восстание флота и пехоты”, – кончил свой рассказ шведский товарищ. (Смех.)
Несомненно, что в этом рассказе имеются большие преувеличения. Но несомненно также и то, что этот рассказ довольно метко схватывает основную болезнь зиновьевской манеры цитирования Маркса и Энгельса.
3) Третий факт. Речь идет о цитатах из сочинений Ленина. Чего только не сделал Зиновьев, чтобы надергать целую груду цитат из сочинений Ленина и “ошеломить” слушателей. Зиновьев, видимо, думает, что чем больше цитат, тем лучше, причем он мало считается с тем, о чем говорят цитаты и к чему они ведут. А между тем, если вчитаться в эти цитаты, то нетрудно понять что Зиновьев не привел ни одной цитаты из сочинений Ленина, которая бы говорила, хотя бы намеком, в пользу нынешней капитулянтской позиции оппозиционного блока. Следует отметить, что Зиновьев почему‑то не привел одной из основных цитат Ленина о том, что осуществление “экономической проблемы” диктатуры, победу пролетариата СССР в деле осуществления этой проблемы нужно считать обеспеченной.
Зиновьев привел цитату из брошюры Ленина “О кооперации”, говорящую о том, что у нас в СССР имеется все необходимое и достаточное для построения полного социалистического общества. Но он не попытался даже ударить палец о палец для того, чтобы поставить вопрос, хотя бы намеком, – к чему ведет эта цитата и в чью пользу она приведена: в пользу оппозиционного блока или в пользу ВКП(б).
Зиновьев старался доказать, что победа социалистического строительства в нашей стране невозможна, но в доказательство этого положения он привел такие цитаты из сочинений Ленина, которые опрокидывают вверх дном положение Зиновьева.
Вот, например, одна из таких цитат:
“Мне приходилось говорить уже не раз: по сравнению с передовыми странами русским было легче начать великую пролетарскую революцию, но им труднее будет продолжать ее и довести до окончательной победы, в смысле полной организации социалистического общества ” (см. Ленин , т. XXIV, стр. 250; курсив мой. – И. Ст. ).
Зиновьев даже не подумал о том, что эта цитата говорит не в пользу оппозиционного блока, а в пользу партии, ибо в ней говорится не о невозможности построения социализма в СССР, а о трудностях этого построения, причем возможность построения социализма в СССР признается в этой цитате, как нечто, само собой подразумевающееся. Партия всегда говорила, что начать революцию в СССР будет легче, чем в западноевропейских капиталистических странах, но построить социализм будет труднее. Значит ли это, что признание этого факта равносильно отрицанию возможности построения социализма в СССР? Конечно, не значит. Наоборот, из этого факта вытекает только тот вывод, что построение социализма в СССР вполне возможно и необходимо, несмотря на трудности.
Спрашивается: для чего понадобились такого рода цитаты Зиновьеву?
Видимо, для того, чтобы “ошеломить” слушателя грудой цитат и намутить воду. (Смех.)
Но теперь ясно, я думаю, что Зиновьев не достиг своей цели, что его подвела самым недвусмысленным образом его более чем смешная манера цитирования классиков марксизма.
Ревизионизм по Зиновьеву
Наконец несколько слов о зиновьевском толковании понятия “ревизионизм”. По Зиновьеву выходит, что всякое улучшение, всякое уточнение старых формул или отдельных положений Маркса или Энгельса, а тем более их замена другими формулами, соответствующими новым условиям, есть ревизионизм. Почему, спрашивается? Разве марксизм не есть наука, и разве наука не развивается, обогащаясь новым опытом и улучшая старые формулы? Потому, оказывается, что “ревизия” означает “пересмотр”, а улучшение и уточнение старых формул не может быть произведено без некоторого пересмотра этих формул, стало быть, всякое уточнение и улучшение старых формул, всякое обогащение марксизма новым опытом и новыми формулами есть ревизионизм. Все это, конечно, смешно. Но что делать с Зиновьевым, если он сам ставит себя в смешное положение и воображает вместе с тем, что воюет против ревизионизма.
Имел ли право, например, Сталин изменить и уточнить свою же собственную формулу о победе социализма в одной стране (1924 г.) в полном соответствии с указаниями и основной линией ленинизма? По Зиновьеву выходит, что не имел права. Почему? Потому, что изменение и уточнение старой формулы есть пересмотр этой формулы, а пересмотр по‑немецки означает ревизию. Не ясно ли, что Сталин впал в ревизионизм?
Выходит, таким образом, что мы имеем новый зиновьевский критерий ревизионизма, обрекающий марксистскую мысль на полную неподвижность под страхом обвинения в ревизионизме.
Если, например, Маркс говорил в середине прошлого столетия, что при восходящей линии развития, капитализма победа социализма в национальных границах невозможна, а Ленин в 15 году XX столетия сказал, что при нисходящей линии развития капитализма, при умирающем капитализме, такая победа возможна, – то выходит, что Ленин впал в ревизионизм в отношении Маркса.
Если, например, Маркс говорил в середине прошлого столетия, что социалистический “переворот в экономических отношениях любой страны европейского континента или даже всего европейского континента без Англии – только буря в стакане воды”,[27] а Энгельс, учитывая новый опыт классовой борьбы, изменил впоследствии это положение, сказав, что социалистическую революцию “начнет француз, а немец доделает”, – то выходит, что Энгельс впал в ревизионизм в отношении Маркса.
Если Энгельс говорил, что француз начнет социалистическую революцию, а немец доделает, между тем как Ленин, учтя опыт победы революции в СССР, изменил эту формулу и заменил ее другой, сказав, что русский начал социалистическую революцию, а немец, француз, англичанин доделают, – то выходит, что Ленин впал в ревизионизм в отношении Энгельса и, тем более, в отношении Маркса.
Вот, например, слова Ленина на этот счет:
“Великие основоположники социализма Маркс и Энгельс, наблюдая в течение ряда десятилетий развитие рабочего движения и рост мировой социалистической революции, видели ясно, что переход от капитализма к социализму потребует долгих мук родов, долгого периода диктатуры пролетариата, ломки всего старого, беспощадного уничтожения всех форм капитализма, сотрудничества рабочих всех стран, которые должны слить все свои усилия, чтобы обеспечить победу до конца. И они говорили, что в конце XIX века будет так, что “француз начнет, а немец доделает”, – француз начнет потому, что в течение десятилетий революции он выработал в себе тот беззаветный почин в революционном действии, который сделал из него авангард социалистической революции.
Мы видим теперь иное сочетание сил международного социализма. Мы говорим, что легче начинается движение в тех странах, которые не принадлежат к числу эксплуатирующих стран, имеющих возможность легче грабить и могущих подкупить верхушки своих рабочих… Дело сложилось иначе, чем ожидали Маркс и Энгельс (курсив мой. – И. Ст. ), они дали нам, русским трудящимся и эксплуатируемым классам, почетную роль авангарда международной социалистической революции, и мы теперь ясно видим, как пойдет далеко развитие революции; русский начал – немец, француз, англичанин доделает, и социализм победит” (см. Ленин , т. XXII, стр. 218).
Вы видите, что Ленин тут прямо “пересматривает” Энгельса и Маркса, впадая по Зиновьеву в “ревизионизм”.
Если, например, Энгельс и Маркс определили Парижскую Коммуну, как диктатуру пролетариата, которой, как известно, руководили две партии, из коих ни одна не была марксистской, а Ленин, учитывая новый опыт борьбы классов в условиях империализма, сказал потом, что сколько‑нибудь развитая диктатура пролетариата может быть осуществлена лишь при руководстве одной: партии, партии марксизма, – то выходит, что Ленин впал в явный “ревизионизм” в отношении Маркса и Энгельса.
Если Ленин в период перед империалистической войной говорил, что федерация является неприемлемым типом государственного устройства, а в 1917 году, учитывая новый опыт борьбы пролетариата, изменил, пересмотрел эту формулу, сказав, что федерация есть целесообразный тип государственного устройства при переходе к социализму, – то выходит, что Ленин впал в “ревизионизм” в отношении себя самого и ленинизма.
И т. д. и т. п.
По Зиновьеву выходит, таким образом, что марксизм не должен обогащаться новым опытом, что всякое улучшение отдельных положений и формул тех или иных классиков марксизма есть ревизионизм.
Что такое марксизм? Марксизм есть наука. Может ли сохраниться и развиваться марксизм как наука, если он не будет обогащаться новым опытом классовой борьбы пролетариата, если он не будет переваривать этот опыт с точки зрения марксизма, под углом зрения марксистского метода? Ясно, что не может.
Не ясно ли после этого, что марксизм требует улучшения и обогащения старых формул на основе учета нового опыта при сохранении точки зрения марксизма, при сохранении его метода, а Зиновьев поступает наоборот, сохраняя букву и подменяя буквой отдельных положений марксизма точку зрения марксизма, его метод.
Что может быть общего между действительным марксизмом и подменой основной линии марксизма буквой отдельных формул и цитатами из отдельных положений марксизма?
Разве можно сомневаться в том, что это есть не марксизм, а карикатура на марксизм?
Маркс и Энгельс имели в виду именно таких “марксистов”, как Зиновьев, когда они говорили: “Наше учение не догма, а руководство к действию”.
Беда Зиновьева состоит в том, что он не понимает смысла и значения этих слов Маркса и Энгельса.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!