Из тюрьмы – на боксерский трон
На похоронах бывшего чемпиона мира в тяжелом весе среди боксеров-профессионалов Сонни Листона в январе 1971 года в Лас-Вегасе молитвы читал католический священник Эдвард Мэрфи. Два протестантских священника, Беннет и Кольман, произнесли хвалебные речи о тридцативосьмилетнем боксере. Гроб из серебристой стали по желанию семьи покойного остался закрытым, но перед похоронами к нему допускали тех, кто хотел почтить память боксера. Церемония похорон сопровождалась музыкой в исполнении известного ансамбля «Инкспотс». Негритянские спиричуэлс пела Лайана Бейли. После отпевания тело в сопровождении эскорта мотоциклистов перевезли на кладбище, где отец Мэрфи произнес последнее слово. Гроб несли бывший чемпион мира Джо Луис и другие звезды спорта и искусства. Опустили его в могилу в первом ряду кладбища Лас-Вегаса. Позже на бронзовой могильной плите написали: «Чарльз «Сонни» Листон. 1932–1971. Это была личность».
Так пышно были обставлены похороны Сонни Листона. Но что привело к смерти этого здорового тридцативосьмилетнего мужчину? Смерть его окутана тайной, которую пока нет возможности разгадать.
Его нашли мертвым 6 января 1971 года в собственном доме в двух милях восточнее Лас-Вегаса. Обнаружила его жена, которая гостила чуть больше недели у своей матери в Сент-Луисе. Сначала она сообщила друзьям Листона о его смерти, а потом оповестила официальные власти. Лейтенант полиции Лас-Вегаса Бау Грег и помощник прокурора Дик Мэйн, первыми приехавшие в дом Листона, заявили, что смерть наступила примерно неделю назад, однако отказались уточнять, была ли она насильственной или естественной. На дату смерти указывали бутылка молока и газеты, лежавшие на столике.
|
|
|
В свидетельстве о смерти написано, что умер экс-чемпион 30 декабря 1970 года.
На теле Сонни Листона были обнаружены точки, похожие на следы уколов, но близкие знакомые бывшего чемпиона мира сразу отвергли всякую мысль о том, что он был наркоманом: он очень не любил принимать даже те наркотики, которые ему выписывали врачи. Его рекламный агент X. Конрад вспоминает: «Сонни имел много недостатков, но он никогда не употреблял наркотиков». И оказывается, по словам Конрада, ничего не боявшийся ни в жизни, ни на ринге, Листон ужасно страшился уколов. Однажды Сонни заболел – сильная простуда – и врач хотел сделать ему инъекцию антибиотиков. Разбушевавшийся больной чуть не выкинул доктора из окна.
Не менее интересно и свидетельство Джани Токо, хозяина спортивного зала в Лас-Вегасе, где тренировался Листон:
«Сонни никогда не имел дела с героином, я в этом убежден и буду настаивать на этом до самой смерти. Он всегда относился со страхом даже к самым простым уколам. Однажды, это было примерно за месяц до его смерти, Листон попал в больницу. Там врачи все-таки ухитрились сделать ему укол, так он две недели спустя все жаловался на боль в руке. Я уверен, что следователь обнаружил у него именно этот след от иглы. Я часто встречал людей, употребляющих наркотики, – они обычно имеют специфический вид и отличаются манерой поведения, но Сонни был не из их числа».
|
|
|
Но у полицейских укрепилось все же предположение о наркотиках как о возможной причине смерти после того, как они нашли в доме Листона немного героина и марихуаны. Патологоанатом, производивший вскрытие, заявил, что героин, введенный в организм, быстро превращается в инсулин, и так как с момента смерти Листона прошло больше недели, уже невозможно точно определить, от чего он умер: от чрезмерной дозы наркотика или от чего-нибудь другого.
На наркотики следственные органы внимание обратили, а вот на заряженный и снятый с предохранителя револьвер 38-го калибра в его спальне на ночном столике почему-то не удосужились обратить внимание. А ведь это могло навести на мысль о желании Листона быть готовым ко всяким неожиданностям. Сонни Листон как-то сказал: «Бокс почти как вестерн. Есть хорошие ребята, и есть плохие ребята. Люди платят деньги и хотят видеть, как побьют плохих ребят. Я плохой парень. Однако я все это дело вывернул наизнанку. Я не дам себя побить».
|
|
|
Возможно, именно это и привело его к столь ранней гибели, причины которой так и не были раскрыты. Многие американские газеты недвусмысленно выражали сомнения относительно результатов следствия, полагая, что найдутся достаточно влиятельные лица, которые постараются избежать возможного разоблачения и скандала. А кто-то из наиболее храбрых репортеров предположил, что Сонни надоел мафии и его убрали. Но доказательств этому нет.
Таинственная смерть Листона была воспринята всей американской прессой примерно одинаково. Хоть о покойниках и не принято говорить плохо, большинство газет не нашло добрых слов в адрес безвременно ушедшего чемпиона мира.
«Нет никакого смысла делать вид, что Листон был чем-то иным, кроме как грубияном вне ринга и хулиганом, оказавшимся трусом на ринге», – заявил Питер Уимон в «Дейли миррор». А Смит Фоган в «Дейли Скеми» написал: «Немногие будут оплакивать его. Да будь он жив, он бы и не обратил на это внимания. Среди боксеров Листон всегда считался негодяем номер один».
|
|
|
Эти высказывания не удивляют, если вспомнить, что с именем Сонни Листона связана одна из самых непривлекательных глав истории американского профессионального бокса.
Листон родился 8 мая 1932 года в лачуге, стоявшей на самой окраине городка Пайн-Блафф в штате Арканзас. Он был одним из двадцати пяти детей в бедной негритянской семье. Его отец, очень драчливый человек, даже толком не знал, от какой из двух жен у него этот парнишка. Звал он его Чарльзом. Нелады с окружающим миром у мальчишки начались, едва он успел родиться на свет: не было дня, чтобы кому-нибудь из детворы не досталось от отца. Когда будущему боксеру было тринадцать лет, он удрал к матери в Сент-Луис. Отец даже не стал его разыскивать. Кстати, из-за его привязанности к матери и появилась кличка «Сонни» – сыночек, впоследствии заменившая настоящее имя и привязавшаяся к нему на всю жизнь. В Сент-Луисе он бил всех мальчишек на своей улице. Не раз парня, походившего уже на настоящего мужчину, приводили после хулиганских выходок в полицейский участок. В шестнадцать лет он был арестован за ограбление служащего бензоколонки. Потом была условная судимость за попытку ограбить ресторан. И, в конце концов, за новую попытку вооруженного грабежа восемнадцатилетний Сонни попадает за решетку тюрьмы штата Миссури.
Азбуке бокса Листон обучился в тюрьме. В то время (это было в 1950 году) там работал надзиратель, который был большим поклонником и знатоком бокса. Листон ему понравился, и надзиратель решил сделать из него боксера: поставить удар и посвятить в тайны старинного искусства сильных мужчин. Попутно надзиратель давал ему уроки житейской мудрости. И действительно, Листон многому у него научился.
Через два с половиной года, в октябре 1952-го, Листон был досрочно освобожден из тюрьмы на поруки за старательную работу, как было указано в официальном постановлении. В это время он уже владел техникой бокса настолько, что мог попытать счастья на ринге. Он становится сначала боксером-любителем, а затем 2 сентября 1953 года на ринге Сент-Луиса состоялся дебют Листона как профессионала. Дебют прошел успешно, уже в первом раунде он нокаутировал Дона Смита. В первый же год он одержал семь побед, из них пять – нокаутом. Сонни уверенно вошел в большой бокс, победив лучших тяжеловесов мира: 3оро Фолли, Р. Харриса, Эдди Мачена. Ни разу ни один боксер не причинил ему на ринге неприятностей. «Не родился еще такой парень, который заставил бы меня сробеть, – заявлял Листон. – Если кто хочет встретиться со мной по всем правилам, я не против. Если кто хочет отвечать мне ударом на удар, я тоже не против. Я все равно знаю, у кого из нас первым голова загудит, ровно чугунок. Я никого не боюсь: мне никто никогда ничего не сможет сделать!»
Все специалисты сходились во мнении, что этот молодой силач не без перспектив.
Обратил внимание на Листона и некий Джонни Витоле – профессиональный гангстер, однако человек обходительный, умеющий подать себя в обществе. Витоле руководил шайкой, которая специализировалась на различных темных делах и черном бизнесе. Но самое главное – он был членом необычайно мощной (сравнительно недавно раскрытой) гангстерской организации «Коза ностра». Витоле давно уже притягивал профессиональный бокс как возможное поле деятельности, и, решив начать с Листона, он вложил в него приличный капитал. И Листон достиг бы гораздо раньше цели всех боксеров – чемпионского титула, если бы оставался под покровительством могущественного гангстера. Но боксеру пришлось продолжить знакомство с американским законодательством.
Зная свою силу, Листон показывал и применял ее при всяком удобном случае. В 1956 году, когда еще не истекло время поручительства, в Сент-Луисе он избил полицейского. Сержант, который по комплекции напоминал Листона, оштрафовал шофера такси, в котором Сонни куда-то спешил. Когда боксер попытался заступиться за шофера, сержант допустил совсем уж грубую ошибку, напомнив Сонни о цвете его кожи. После этого происшествия врачи больницы в Сент-Луисе четыре часа приводили в чувство неосторожного стража порядка. Листон не просто послал полисмена в нокаут по всем правилам боксерской науки, он сломал ему обе ноги и, кроме того, взял себе «на память» служебный пистолет сержанта.
В обычной ситуации ему пришлось бы отправиться обратно в тюрьму, причем срок наказания должен был быть намного увеличен: избиение блюстителя порядка достаточно серьезное преступление да еще отягощенное тем, что Листон отнял у него пистолет.
Помог Джонни Витоле. В Сент-Луисе у него было много влиятельных приятелей и среди них немало высоких полицейских чинов. Листон вышел сухим из воды. Виновным признали полицейского, а Листон отделался девятью месяцами принудительных работ. В тюрьму возвращаться не пришлось.
В лагере для принудительных работ начался новый этап его жизни. Его покровитель, гангстер Витоле, не искал нового боксера для своих предпринимательских планов, а ждал возвращения Листона. Витоле прекрасно понимал, что искусство Сонни обещает быть не просто рентабельным предприятием, но и может принести приличные доходы. Поэтому, как только Листон был выпущен на свободу, Витоле приложил все старания, чтобы ему была возвращена боксерская лицензия, позволяющая проводить встречи на профессиональном уровне.
Для того чтобы облегчить Листону путь на боксерский трон, Витоле послал его в Чикаго – город, в котором издавна находят пристанище гангстерские шайки со всех концов Америки. Естественно, у Витоле там было много друзей. Один из них – Блинки Палермо, разбирающийся в боксе намного лучше Витоле, – довольно быстро понял, сколько может стоить такой боксер, каким уже тогда был Сонни Листон.
Через некоторое время Листон перестал быть собственностью Джонни Витоле, и его новым хозяином стал Блинки Палермо.
Для Листона в принципе ничего не изменилось. Новый шеф научил его тем приемам, которые помогали ему удерживать себя в надлежащей форме и привлекать к себе внимание публики. Он должен был в дальнейшем самоотверженно и без устали тренироваться, давать себя часто фотографировать, а главное – боксировать, правда, лишь тогда, когда разрешал шеф, и против соперника, которого он ему выбирал.
В то время Блинки Палермо был правой рукой всемогущего диктатора американского профессионального бокса Фрэнки Карбо. Листон знал, что без этого мощного тандема он никогда бы не получил столь выгодные условия. Поэтому он был благодарен обоим шефам и предан им. Иногда ему приходилось выполнять поручения шефов, не всегда связанные с его прямыми боксерскими обязанностями. Это выяснилось во время расследования, проведенного комиссией сенатора Кефовера, занимавшейся преступлениями американской боксерской мафии. Комиссия пришла к выводу, что ключевые посты в американском профессиональном боксе занимают гангстеры, которые влияют на результаты боев, не гнушаются заставлять боксеров принимать допинг, а также допускают различные правонарушения, которые подлежат преследованию по законам Соединенных Штатов. В ходе расследования в качестве свидетеля должен был выступить и Листон.
Тогда-то и выяснилось, что господа Палермо и Карбо давали иногда Листону поручения «успокоить» какого-нибудь непослушного. За эту работу кулаками не на ринге Листон получал еженедельно тридцать пять долларов.
Листону повезло и на этот раз. Расследование закончилось, а боксерскую лицензию у него не отобрали, хотя основания для этого были. В результате работы комиссии Кефовера Листон остался без своих менеджеров: Карбо и Палермо нужно было хотя бы на время упрятать за решетку. Листона взял другой менеджер. Совершенно ясно, что этот «другой», имя которого во время расследования не фигурировало, был лишь подставной фигурой. Фрэнки Карбо и Блинки Палермо продолжали из-за решетки направлять карьеру Листона и практически распоряжаться его жизнью. Палермо, правда, вскоре выпустили, но он все же должен был на время отойти от дел, хотя бы внешне.
Когда арестовали заправил американского профессионального бокса, успехи Листона на ринге были поставлены под сомнение. Но он твердо заявил, что выходил на ринг, веря только в свои кулаки, и что готов вновь встретиться со всеми своими прежними противниками и доказать, что его успех добыт только им самим. Соперники, однако, почему-то не выразили желания встречаться с ним вновь. Один из «пострадавших», Эдди Мачен, боксер с отточенной техникой, сказал, что ему казалось, будто в перчатках Листона спрятаны кирпичи, а его способность не реагировать на самые мощные удары ошеломляет с первых же секунд боя. Суд оправдал Листона, признав, что его победы на ринге не связаны с махинациями.
За три года, с января 1958-го по декабрь 1961-го, Листон провел девятнадцать боев, семнадцать из них он закончил нокаутом. Пора было выходить на бой за чемпионский титул, которым владел тогда Флойд Паттерсон. Национальная ассоциация бокса США назвала Листона претендентом номер один на встречу с чемпионом мира.
И вот за кулисами ринга родился план сенсационного поединка «гориллы» с «благородным рыцарем». В роли рыцаря выступал Паттерсон, а в роли человекоподобной гориллы – Сонни Листон. Общественность была, конечно, на стороне симпатичного Флойда, который был приятным и компанейским парнем. Многие считали, что он сломит Листона, – ведь перед встречей с Сонни он нокаутировал многих, покушавшихся на золотой пояс чемпиона мира. Такое мнение широкой общественности было на руку организаторам этого сенсационного поединка. Оно позволяло надеяться, что на встрече будет огромное количество зрителей, а это сулило немалые прибыли.
Все было готово к встрече, но менеджер чемпиона никак не хотел давать согласия на этот матч. «Паттерсон не может драться с человеком, связанным с гангстерским миром», – говорил он. Начался шум в прессе. Дискутировался вопрос, должен ли чемпион мира иметь не только спортивные, но и моральные права на это звание. Мнения разделились. Поклонники Листона говорили, что не видят ничего зазорного в его прошлых связях и что, в конце концов, одно другого не касается. Многие были против, среди них и Джек Дэмпси, который заявил, что человеку, запятнавшему себя гангстеризмом, нельзя разрешить участвовать в матче на первенство мира.
– Золотые перчатки, – сказал он, – не должны быть отданы в руки, заслуживающие наручников.
Кончилось все тем, что Флойд сам подписал контракт. Он решил, что лучше уж проиграть в бою, чем прослыть трусом. Он заявил:
– Листону следует простить все, что было плохого у него в прошлом, и разрешить матч. Это будет для него шансом не опуститься вновь в гангстерское болото. Ведь там он побывал не по собственной воле – туда привела его жизнь.
Весной 1962 года во время одного из торжественных приемов в Белом доме Паттерсон назвал тогдашнему президенту Соединенных Штатов Джону Кеннеди имя своего соперника.
Началась усиленная подготовка. Стоила она дорого. Надо было содержать тренировочный лагерь, платить спарринг-партнерам и неустанно оживлять рекламу. При этом Сонни Листон должен был постоянно заботиться и об общественном мнении. Ведь он не был тем человеком, которого с большим удовольствием приветствовали бы на чемпионском троне, который бы мог приковать к себе всеобщее внимание и которым бы могли любоваться. А чемпион мира в Америке должен быть именно таким. Чего же удивительного, если даже президентом страны там стараются выбрать внешне симпатичного парня!
Быстрая карьера Листона и его тесные и почти открытые связи с «подпольем» будили сознание тех, кто не прочь поговорить о морали. А причин для подобных разговоров было более чем достаточно. В свои двадцать три года Сонни девятнадцать раз вызывался в суд. Среди судебных дел были и кражи, насилие, нанесение тяжких телесных повреждений и увечий и, наконец, участие в махинациях. До своего первого контракта Листон был неграмотным и даже не умел подписываться. Вместо подписи он ставил отпечаток пальца. Тот самый отпечаток, который продолжал фигурировать в полицейском дактилоскопическом альбоме преступников.
Когда официально кандидатура Листона была выдвинута на бой за чемпионский титул, президент национальной боксерской ассоциации Чарльз Ларсон сделал все, что было в его силах, чтобы матч не состоялся. Он заявил:
– В профессиональном боксе имеется достаточно темных личностей – как на ринге, так и позади него, – достаточно загадочных деятелей, и нам не нужен еще и такой преступник, как Сонни Листон, на троне чемпиона мира!
Но, несмотря ни на что, бой состоялся. 25 сентября 1962 года в чикагском парке «Комиски» места рядом с рингом стоили сто долларов. В тридцати кинотеатрах США были установлены гигантские телеэкраны. Билеты в эти кинотеатры стоили от пяти до десяти долларов.
Никогда еще публика не платила так много, чтобы увидеть так мало. Через сто двадцать шесть секунд после начала боя Листон отправил Паттерсона в нокаут. Листон произвел впечатление боксера разрушительной, уничтожающей силы. Это был «бурый разъяренный медведь», натянувший на передние лапы боксерские перчатки.
Те секунды, которые Флойд Паттерсон лежал в ногах у Сонни Листона, глубоко потрясли большинство американцев. Лишь гангстерские синдикаты потирали руки. Наконец-то они посадили своего, до конца своего, человека на высшую ступеньку! И те, перед Листоном, тоже принадлежали им, но этот новый чемпион мира был им гораздо ближе.
Во всех тюрьмах Соединенных Штатов после этого победного боя прошли праздничные торжества. Заключенные тюрьмы в Миссури, где новый чемпион мира провел два года из пятилетнего срока, послали Листону поздравительную телеграмму: «Сонни, мы гордимся тобой! Ты остаешься одним из нас!»
Почти через год, 22 июля 1963 года, в Лас-Вегасе состоялся матч-реванш. На сей раз Листону для того, чтобы нокаутировать Паттерсона, потребовалось две минуты десять секунд – на четыре секунды больше, чем в первом бою.
Обе победы не принесли Листону большой прибыли. Налоговые чиновники наложили арест на гонорар за оба боя с Паттерсоном. Стало очевидным для всех, что Сонни Листон, этот «безобразный бурый медведь», – «человек из подполья».
Сила и техника нового чемпиона были удивительными. Никогда еще он не оказывался на полу, ни одному из его соперников не удавалось сразить его хотя бы на секунду. Он был довольно внушительных габаритов: рост сто восемьдесят пять сантиметров, вес сто килограммов. Особой его приметой была невероятная окружность кисти руки – тридцать шесть сантиметров!
И, тем не менее, Листон не мог долго удержаться на троне. Он был непопулярен и, кроме того, слишком неуравновешен в обыденной жизни. Его появление на боксерском троне породило столько протестов, что было заранее исключено, чтобы о нем говорили хорошо. Когда журналисты перестали писать о тюремном периоде его жизни, вдруг оказалось, что писать не о чем – Листон давал слишком мало материала для прессы. А это плохо для чемпиона мира.
Чемпионский титул изменил до некоторой степени внешний образ жизни Листона, но не изменил его натуры. У него появился великолепный дом и достаточно денег в банке, он стал ездить на современном кадиллаке, но остался таким же «непричесанным», каким был прежде.
Вместо него должен был прийти кто-то другой…
И смена чемпиона свершилась. Не прошло и года, как в очень сомнительном матче Листон проиграл титул Мохаммеду Али, тогда еще Кассиусу Клею. Еще через год в матче-реванше Клей окончательно выбил Листона из борьбы за титул.
Многие думали, что после этих поражений Листон бросит бокс, но через год, 29 июля 1966 года, он все же вышел на ринг. Это произошло в Стокгольме. Листон блестяще нокаутировал Герхарда Зеха из ФРГ, после чего выиграл тринадцать боев подряд. Но в 1969 году Сонни неожиданно проигрывает нокаутом в девятом раунде не самому сильному боксеру Леотису Мартину.
Последний свой бой Листон провел 29 июня 1970 года в Джерси-Сити. В десятом раунде он победил техническим нокаутом Чака Вепнера. Накануне этого боя посланцы какого-то мафиозного клана сделали попытку договориться с Листоном о том, чтобы он проиграл, сулили очень приличное вознаграждение. О том, как отреагировал Сонни на это предложение, говорит тот факт, что после матча на лицо его соперника было наложено пятьдесят четыре шва.
Среди причин смерти Листона называли и месть мафии. Что ж, вполне возможно. Во всяком случае, исключать эту версию оснований нет.
Это только бизнес
С тех пор как появились вокруг бокса жулики разных мастей, они стараются привлечь на свою сторону одну из главных фигур матча – рефери на ринге. Рефери может сделать очень многое. Особенно если матч должен проходить по заранее составленному сценарию. Этот метод закулисных афер родился в Америке, а оформился и достиг апогея в Европе. Это метод, когда о сценарии предполагаемого спектакля на ринге прежде всего информировали рефери. Судья на ринге, посвященный во все закулисные уговоры и договоры, состоявшиеся перед боем, исполнял роль своеобразного ведущего – он должен был помогать боксерам правильно исполнять их роли. Иначе говоря, если бой пошел вразрез с намеченным сценарием, то рефери должен сделать все возможное и невозможное, чтобы победил именно тот, кто должен победить по сценарию.
Несомненно, первенство среди подобных арбитров принадлежит немецкому судье Максу Пиппову. Благодаря своему совершенно фантастическому бесстыдству, он стал довольно популярной личностью. При его содействии на ринге разразился не один скандал.
Способный западногерманский боксер Густав Шольц, ставший позже чемпионом Европы, начал свою карьеру с помощью этого рефери. Он боксировал против английского мулата Алекса Бакстона. Бой этот ничего хорошего Шольцу не сулил. Несколько раз в течение матча он побывал на полу. Но рефери Макс Пиппов четко знал свою задачу и выполнял ее на ринге искусно. Каждый раз, когда Шольц попадал в нокдаун, рефери вел счет настолько медленно, что это вызывало смех у зрителей. Это делалось для того, чтобы Шольц очнулся от нокдауна и мог продолжать бой. Но Пиппов пошел дальше, чем ему было предписано, и мухлевал не только со временем, но и со счетом. Это звучит как анекдот, но такой случай, как говорится, действительно имел место. Можете себе представить, что творилось с публикой, когда Макс Пиппов, вместо того чтобы, как этого требуют правила бокса, после девяти сказать «аут», спокойно продолжал вести счет дальше – одиннадцать, двенадцать и так далее до пятнадцати, до тех пор, пока пришедший в себя немецкий боксер не смог продолжать бой. Это произошло в зале Эрнста Мекка в Гамбурге.
Подобные казусы на ринге стали специальностью Макса Пиппова, и он доказал, что может с необычайной виртуозностью следовать закулисному сценарию. Он не останавливался ни перед чем. Аналогичный трюк, что и во встрече Густава Шольца с Алексом Бакстоном, проделал Пиппов еще в одном матче. Встречались американец Конни Рукс и западногерманский боксер Гейнц Нойхауз. Макс Пиппов, как и в предыдущем случае, тоже избавил своего соотечественника от поражения.
Однако вершины в своем «виртуозном мастерстве» он достиг в матче, который проходил в Дортмунде. В том бою встречались западногерманский боксер с явно не немецкой фамилий Бьютти Уолерс с американским негром Рэнди Сэндаймом. Этот негр, боксер высокого класса, действовал довольно решительно против своего европейского соперника. Этой встречей он начинал свое европейское турне и, безусловно, хотел для начала создать себе рекламу. Он имел ощутимый перевес и в третьем раунде послал своего соперника в нокаут таким мощным ударом, что Уолерс, даже не шелохнувшись, рухнул на пол. Рефери Пиппов начал счет по своему испытанному методу. Очень медленно, тихим, грустным голосом, с большими перерывами между каждой цифрой. Такими темпами он досчитал до пятнадцати, а Уолерс был все еще не в состоянии встать и продолжить бой. Макс Пиппов на секунду задумался, а потом взял и дисквалифицировал Рэнди Сэндайма за запрещенный удар. Лежащего в глубоком нокауте Уолерса он провозгласил победителем. Не помогли и протесты. Пиппов был непоколебим. Среди немецких боксеров он заслужил прозвище «караульный ангел» западногерманского ринга. Если судил на ринге Пиппов, не было ни одного боя, который бы проиграл западногерманский боксер.
Но, оказывается, приоритет в увеличении счета во время нокаута принадлежит не Максу Пиппову. История бокса донесла до нас случай, который относится к самому концу XIX столетия. Этот анекдотический случай демонстрирует всю эластичность хронометража благожелательного рефери.
Это событие произошло во время матча американских тяжеловесов Питера Мэйера и Майка Моррисси. Последний лежал на ринге, и Чарли Уайт, рефери, считал секунды следующим образом:
– Один! Два! Вставайте! Три! Вставайте, что вы, умерли? Четыре. Ну же, Майк, не допустите же вы такого поражения! Пять! Взгляните-ка на публику, которая вам свистит! Вам должно быть стыдно! Шесть! Действительно, у вас нет никакого самолюбия, вы ни к черту не годны! Семь! Что, вы думаете лежать тут целую ночь, Майк? Быть мужчиной и не подняться! Восемь! Вы покроете себя позором. Эй, подымайтесь и продолжайте бой! Девять! Ну, вот вам последний шанс, ну что, встанете?..
– Вдолбите себе в башку, что я не хочу… Вы мне надоели! – прорычал Майк Моррисси, приподнимаясь и опять падая под хохот публики.
– Хорошо, Майк, – отвечает Уайт, полный презрения. – Вы сами этого хотели! Десять.
Как говорят свидетели, десять секунд превратились в тридцать восемь…
В наше время такие фокусы бывают крайне редко и не в таком очень уж обнаженном виде. Сейчас чаще рефери обвиняют в том, что он не останавливает бой, даже если видит, что один из боксеров уже не в состоянии продолжать борьбу. Зрители жаждут крови, бизнесмены жаждут денег, и рефери обязан всем угодить. Ирония судьбы заключается в том, что именно в виде спорта, отмеченном печатью трагичности, арбитр, в обязанности которого входит, кроме всего прочего, и забота о здоровье боксеров, иной раз, забывая об этом, вмешивается в бой слишком поздно. Впрочем, иногда публике, а порой и самим участникам кажется, что судья проявляет ненужную поспешность.
Подобное обвинение было выдвинуто против рефери Ричарда Стила, который прекратил поединок между чемпионом мира среди боксеров легкого веса Рэем Манчини и избитым, истекающим кровью претендентом на это звание Бобом Чаконом в середине третьего раунда. То, что Манчини молотил Чакона в течение семи с лишним минут, явилось слабым оправданием действий Стила. В третьем раунде Манчини зажал Чакона в угол и методично избивал его. Кровь струилась по лицу Чакона, левая бровь была рассечена. Стил взирал на это с олимпийским спокойствием. Наконец он решился: сделал движение, словно хотел остановить бой. Но в это мгновение Чакон попытался нанести противнику слабый ответный удар. Судья тут же отошел назад.
И только после того, как Манчини провел еще три тяжелых удара в голову соперника, едва державшегося на ногах, Стил остановил бой. Трибуны сотрясались от возмущенного рева.
– Я уже собирался прервать встречу, но Бобби вдруг нанес удар, – рассказывал Стил после матча. – Казалось, что он пришел в себя, такое случается. И я отошел в сторону. Но потом понял, что Бобби уже получил свое. И дело не только в том, что Манчини его так крепко обработал. Я просто чувствовал, что Бобби победы не видать, как своих ушей, и понимал, что продолжение матча для Бобби – конец. Надо было открывать счет, но я не хотел такой развязки. Когда я прервал встречу и увидел, что боксеры улыбнулись друг другу, то почувствовал, что поступил правильно.
Какая идиллия! Оба боксера улыбаются! Рефери испытывает удовлетворение от сознания выполненного долга!
На самом же деле еле живой Чакон с перекошенным от боли окровавленным лицом – где уж тут улыбаться! – повернувшись к рефери, сказал: «Спасибо!»
Чакон благодарил Стила за то, что тот наконец остановил бой, чего не догадался (или не захотел?) сделать его собственный тренер.
Позднее, после того как ему на лицо наложили десять швов, Чакон, экс-чемпион мира в наилегчайшей и полулегкой весовых категориях, заявил:
– Я не обвиняю рефери. На ринге я сказал Стилу, что он поступил правильно, потому что не хотел его огорчать. Но все же Стилу не следовало прекращать бой. Я ведь уже не молод: в тридцать два года нужно больше времени, чтобы разогреться и сражаться в полную силу. Рэй на десять лет моложе, и он готов вести бой сразу, с первых секунд. Я только начал разогреваться, когда рефери прекратил матч.
Джо Понс, тренер Чакона, придерживался другого мнения:
– Если бы даже Бобби продержался еще раунд, я бы сам выбросил полотенце.
Никого не удивило то, что Чакона так жестоко отделал соперник. Когда годом раньше Бобби Чакон победил полулегковеса Рафаэля Лимона, он при этом был сам избит так, что потребовалось вмешательство специалистов по пластической хирургии.
Прошло всего шесть месяцев, и он вновь вышел на ринг. Выиграл в двенадцатираундовом бою у Корнелиуса Боза-Эдвардса, но снова очень дорогой ценой. Арбитром в том бою был тот же Ричард Стил. После боя с Манчини Стил, сравнивая оба поединка, отметил:
– Разница в том, что удар у Боза-Эдвардса слабее, чем у Манчини. Страшная сила в сочетании с тренированным сердцем – самый сильный козырь Манчини. К тому же у него очень твердый подбородок.
За двадцать месяцев Манчини в четвертый раз отстоял титул чемпиона мира в легком весе среди профессионалов. Перед началом боя с Чаконом его шансы на победу расценивались как пять к двум. С первых секунд поединка, убедившись, что Чакон не способен бить сильно, Манчини обрушил на него град страшных ударов и легко выиграл первый раунд. Во втором раунде он нанес сопернику сто семьдесят три удара, большинство из которых Чакон встретил, прижавшись спиной к канатам.
Чакон старался перевести бой в центр ринга, но это было ему не под силу. Он вновь и вновь оказывался прижатым к канатам, оставаясь в этом положении, пока Стил не спас его, остановив бой.
– По-моему, судья провел бой отлично, – заявил Манчини. – Глаз Бобби заливала кровь. Если бы вы видели его с такого же близкого расстояния, как я, то поняли бы, насколько это серьезно. Бобби – очень крепкий малый. Я нанес несколько таких ударов, которые свалили бы кого угодно, но он выстоял, не упал. – Здесь, возможно, Манчини вспомнил свою встречу на ринге с Дюк Ку Кимом из Южной Кореи, который умер через четыре дня после того, как Манчини нокаутировал его в ноябре 1982 года. – Ну, я и вошел в ближний бой, – продолжал чемпион. – Тут ему стало совсем туго. Правильно, Бобби?
Чакон ухмыльнулся в ответ:
– Все правильно, Рэй. Но все-таки скажи, Рэй, мы же были друзьями, как же ты мог так меня изуродовать?
Манчини улыбнулся:
– Это ведь бизнес, Бобби. Только бизнес!
Смерть в перчатках
Смерть на ринге в ХХ веке стала среди боксеров-профессионалов явлением совсем не исключительным. Итальянская газета «Корьерре делла сера» подсчитала в начале 80-х годов, что за шестьдесят пять лет существования профессионального бокса в мире погибло четыреста сорок семь боксеров. «Рекордным» стал 1953 год, унесший жизнь двадцати двух спортсменов. В 1984 году не стало шести…
Цифры эти явно занижены. Член Международного олимпийского комитета Мохамед Мзали из Туниса в журнале «Олимпик ревю» писал, что только с 1945 по 1979 год триста тридцать пять боксеров во всех концах мира погибли в результате травм, полученных ими на ринге. А американский журнал «Ринг» утверждал, что с конца Второй мировой войны до 1982 года погибло триста тридцать девять профессиональных боксеров, причем более пятидесяти из них скончались после 1970 года.
В конце концов, дело не в точных цифрах. Важно то, что на профессиональном ринге десятки людей ежегодно подстерегает «смерть в перчатках». Сегодня в мире насчитывается более тысячи боксеров-профессионалов и несколько миллионов любителей. Какая же пропасть лежит между этими двумя категориями боксеров! С одной стороны – деньги, с другой – спорт, борьба за медали.
Бокс как вид спорта признан во всем мире. Бои боксеров-любителей продолжаются три раунда по три минуты, и за каждым движением спортсменов обычно наблюдают несколько врачей. И если один из соперников не в состоянии поддержать темп или же выявляется явное преимущество одного над другим, врач незамедлительно вмешивается с требованием прекратить бой.
Профессионалы находятся на ринге намного дольше – зачастую до пятнадцати раундов. И естественно, у них значительно повышается вероятность получения тяжелых травм. Видный невропатолог профессор Унтерхарнштейдт много лет работает в Техасском университете. Он – один из активнейших противников профессионального бокса. Выводы его научных исследований однозначны и печальны: этот бокс – организованное убийство.
Боксерский мир ведет с ним и с другими врачами, занимающимися теми же проблемами, неустанный бой. Но у профессора есть довольно веские аргументы в защиту своей позиции. Он обследовал головной мозг десятков выдающихся боксеров-профессионалов прошлого и у каждого из них нашел серьезные патологические изменения, которые привели к нарушению речи, нарушению мозгового кровообращения с последующим отмиранием клеток коры головного мозга и ссыханием мозжечка.
Английский врач Корзеллис, тоже невропатолог, исследовал головной мозг пятнадцати профессиональных боксеров, умерших своей смертью в период между 1967 и 1970 годами. У всех были обнаружены довольно существенные признаки дегенерации и большой потери нервных клеток. У двенадцати из этих обследованных были нарушены центры связи между левым и правым полушариями мозга.
Профессор из Бонна Зеллиер говорит:
– Человек, получивший удар от боксера тяжелого веса, ощущает то же самое, как если бы на него упала половина автомобиля «фольксваген».
Сильный удар в голову, как показали фундаментальные исследования, проведенные в лаборатории обследования астронавтов американского космического центра, мозг принимает на себя, резко прижимаясь к лобовым частям черепа. Это вызывает легкое сотрясение мозга. Такие легкие сотрясения аккумулируются в мозгу – это напоминает бомбу с часовым механизмом.
В автогонках и американском футболе сегодня погибает людей больше, чем на ринге. Но ни в каком другом виде спорта врачи не обнаруживают таких катастрофических последствий и в таком количестве.
Абсолютный чемпион мира Флойд Паттерсон заявлял:
– Ненавижу людей вокруг ринга, причем сегодня больше, чем вчера. Все, о чем они говорят, так это о твоем «смертельном ударе». И с нетерпением ждут момента, когда твой соперник, залитый кровью, упадет на пол ринга!
Профессиональный ринг тех лет действительно был залит кровью, в которой испачканы доллары, – это уже давно не спорт! Так считает не только Паттерсон, но и многие спортивные деятели и врачи в Канаде, Великобритании, Скандинавии… В начале 80-х годов прошлого столетия Британская медицинская ассоциация развернула кампанию за запрещение профессионального бокса. Подавляющее большинство врачей проголосовало за это решение на своей ежегодной конференции, где были оглашены данные о том, сколько человек скончались в результате увечий, полученных на ринге, сколько боксеров потеряло зрение или страдает от повреждений головного мозга. Об этом заявил на конференции терапевт и хирург Роберт Баттон.
Правда, это не первое организованное наступление английских медиков на профессиональный бокс. В конце 60-х годов специальная медицинская комиссия под руководством Макса Роунесхейла подготовила по указанию британского парламента доклад о вреде бокса. Комиссия обследовала двести двадцать четыре бывших боксера-профессионала, и у каждого шестого оказались повреждены мозговые ткани. На этот доклад моментально отреагировали заправилы бокса. От их имени врач Британского боксерского любительского союза Дж. Блонстайн заявил:
– Исследования и их результаты не соответствуют сегодняшнему положению дел на ринге, независимо от того, любительский это бокс или профессиональный. Были обследованы боксеры прошлого, когда не существовало врачебного контроля и медицинского обслуживания. Выдавать за сегодняшнюю реальность данные, собранные в период 1924–1955 годов, антинаучно и ошибочно. Ведь медицинское обслуживание в последние годы несравненно улучшилось.
Оставим на совести доктора Блонстайна это его заявление, тем более что оплачено оно не только фунтами стерлингов боксерских боссов, но и здоровьем самих боксеров, а иногда и их жизнью. На упомянутой конференции врачей в 1982 году Роберт Баттон отметил, что присутствующие на состязаниях профессионалов медики следят лишь за тем, чтобы боксер был в состоянии держаться на ногах до тех пор, пока его лицо не превратится в кровавое месиво.
– Бокс, – сказал Баттон, – стал средством извлечения доходов из организованного вышибания мозгов.
Ему вторит известный канадский нейрохирург из Торонтского университета Алан Хадсон:
– По сути дела сегодняшний профессиональный бокс является организованным проламыванием черепов во имя денег.
К такому выводу Хадсон пришел после того, как с группой своих коллег провел обширное обследование профессиональных боксеров Канады, в результате которого было установлено, что, по меньшей мере, семнадцать процентов из них имеют различные травмы черепа. Причем, как подчеркивает Хадсон, к этим семнадцати процентам отнесены только люди с довольно серьезными повреждениями. А таких, у которых после полученных на ринге ударов наблюдаются расстройство речи, нервный тик и т. п., просто не сосчитать.
Итальянская газета «Унита» подчеркивает, что поединки на ринге сознательно превращаются в кровавые спектакли с тем, чтобы вызвать нездоровый интерес к этому, с позволения сказать, спорту. Дельцы от спорта, выбивающие из бокса огромные прибыли, рассматривают поединок боксеров как своего рода «фильм ужасов». Чем он больше леденит душу, тем охотнее передают его по многочисленным каналам телевидения, а значит, тем больше куш, который срывают дельцы. «Многие встречи на ринге, – пишет «Унита», – превращаются в беспощадные кулачные бои, потому что судьи на ринге не торопятся их прекратить, а врачи не имеют такого права».
Вопрос о запрещении профессионального бокса стоял на повестке дня заседания британской палаты лордов в ноябре 1981 года. Этот законопроект не прошел.
Специальная комиссия, созданная в Канаде, тоже предлагала запретить этот жестокий вид спорта. Но после длительного обсуждения комиссия пришла к выводу, что такая мера лишь привела бы к созданию подпольных синдикатов и еще больше увеличила бы риск смерти или получения травм среди боксеров-профессионалов. Комиссия пыталась ввести профессиональный бокс в стране в русло четких правил и предложила выработать строгие меры наказания для тех, кто нарушит эти правила. В частности, комиссия рекомендовала учредить пост ответственности в стране за профессиональный бокс, ввести единые для всей Канады медицинские требования к боксерам, предоставить врачу право прекратить бой, когда он считает это необходимым, запретить боксеру выход на ринг в течение по меньшей мере шестидесяти дней после нокаута. Кроме того, предлагалось ограничить бой десятью раундами с перерывами между ними в полторы минуты.
Но будет ли все это принято? Или хотя бы частично? Канадский министр труда и по делам спорта Ригэн заявил, что для рассмотрения рекомендаций комиссии потребуется не меньше года. Прошло уже гораздо больше года, а о переменах пока не слышно, да и вряд ли они произойдут.
В свое время американский журнал «Look» утверждал: «На одного Джо Луиса – десять тысяч калек». А после смерти известного боксера Дэйва Мура газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Когда же, наконец, наше политическое руководство наберется мужества признать, что этот грязный и кровавый бизнес только из чудовищного лицемерия именуется спортом?»
В скандинавских странах призыв к запрещению профессионального бокса звучит уже давно. Сначала этот вид зрелища был запрещен в Швеции, а в июне 1981 года закон о запрещении профессионального бокса был принят на совместном заседании обеих палат норвежского парламента – стортинга. Теперь в Норвегии спортсмены, тренеры, менеджеры, замешанные в организации профессионального боксерского матча или участвующие в нем, привлекаются к уголовной ответственности и подвергаются различным наказаниям вплоть до трехмесячного тюремного заключения.
В 1984 году к выводу, что бокс является опасным видом спорта, наносящим непоправимый вред здоровью спортсменов, пришли и индонезийские врачи. После того как они официально выступили с таким заявлением, вопрос о запрещении профессионального бокса в Индонезии был поставлен на заседании совета улемов (мусульманских ученых – богословов и правоведов). После обсуждения совет пришел к убеждению, что профессиональный бокс надо запретить на том основании, что «стравливание мужчин, словно бойцовых петухов, является нарушением законов ислама».
К сожалению, примеры подобного решительного отношения к профессиональному боксу еще единичны.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 243; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!