Что делать с ветхим упраздненным престолом?

Благочинный Новосильского уезда 1-го округа священник Николай Глаголев, обращаясь за разрешением этого вопроса в редакцию «Тульских епархиальных ведомостей», с своей стороны, сообщает, что в Московской епархии будто бы есть такой обычай: «Святой престол, предназначенный к уничтожению, сжигают на реке и не просто, а с некоторой церемонией, а именно: совершив в последний раз Литургию соборне на престоле, предназначенном к уничтожению, священники и диаконы, совершавшие Литургию, при благовесте к ходу, поднимают святые иконы и, наконец, престол и, при звоне, идут на реку с пением псалма 18-го «Небеса поведают славу Божию...» и пр. По приходе на назначенное место, где должен быть устроен предварительно плот и на плоту насыпана земля, священники с диаконами сокрушают здесь престол, сжигают его и пепел ссыпают в реку». «Но так ли это? — спрашивает священник. — На сие чиноположение нигде не указано».

В подобных случаях священнику обыкновенно приходится действовать или по своему разумению, или по принятому в какой-либо местности обычаю. В том и другом случае более правильным считается тот образ действия, который в основании своем имеет если не прямо относящиеся к данному случаю, то, по крайней мере, аналогические указания, заимствуемые из богослужебных или канонических уставов Церкви. Указанный обычай, существующий будто бы в Московской епархии, очевидно, основывается главным образом на высоком понятии об освящении, сообщаемом престолу. Обычай поэтому, конечно, требует не простого истребления ветхого престола огнем, но с торжественными обрядами и даже священнослужением. Истребление престола огнем и ссыпание оставшегося пепла в реку имеет в основании своем аналогичные правила относительно истребления некоторых священных предметов (см. в «Учительном известии» правила в случаях с Кровью Христовой). Неизвестно только, почему обычай указывал петь псалом 18. Вообще же мы ничего не сказали бы против этого обычая, если бы могли быть уверены, что он действительно принят в той или в другой епархии и одобрен местной епархиальной властью. Но в последнем есть причины усомниться. В одной из резолюций митрополита Московского Филарета, напечатанной в духовном журнале, сказано, что престол можно употребить на сожжение при печении просфор, без всякой торжественности. Один московский священник сообщил нам еще другую словесную резолюцию того же митрополита: при перестройке церкви нужно было заменять ветхий престол новым, но кипарисная доска на прежнем престоле была еще крепка; поэтому священник просил Преосвященного дозволить употребить доску на иконы для обновленной церкви, и это было дозволено; остальные же части престола были сожжены просто в церкви в затопленной печи. К этому мы прибавим еще одно соображение. Если некоторые части престола могут быть употреблены на иконы, то также могут быть употреблены и на материалы для нового престола, особенно же престольная дека, точно так же, как ничто не препятствует поставить в церкви и вновь освятить прежний престол, если он, при исправлении алтаря, был сдвинут с места или только поколеблен. (Указ Святейшего Синода от 1 августа 1743 г.). Здесь заметим, кстати: необходимость нового освящения для престола, сдвинутого с места, показывает, что он уже лишен своего прежнего освящения; тем не менее вещество, прежде причастное святыни, не может быть безразлично обращено на какое-либо мирское употребление. В Кормчей книге решается такой вопрос: не получают ли освящение те орудия (инструменты), которые употребляются для переделки попортившихся священных сосудов, и вопрос по отношению к орудиям решается отрицательно, именно в том смысле, что святость не переходит от одной вещи к другой; что же касается самих священных вещей, как-то: золотых или серебряных сосудов, то их святость представляется как будто сохранившейся даже и тогда, когда они уже подвергнуты переделке в руках мастера; и священные сосуды могут быть продаваемы только в одном случае — для выкупа пленных и притом не иначе, как в слитках.

Мы поможем в написании ваших работ!