СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ВЬЕТНАМА
С КОНЦА XIX в. ДО НАЧАЛА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Перерастание с конца XIX в. французского промышленного капитализма в империализм повлекло за собой глубокие социальные изменения в колониях Франции, в том числе и во Вьетнаме, где переход к империалистическим методам эксплуатации привел к значительной трансформации старого, феодального общества. Это выразилось прежде всего в становлении капиталистических отношений, зарождении и развитии антиколониального национально-освободительного движения и в сформировании его руководящих сил — буржуазии и пролетариата. Обе эти силы развивались в Индокитае в условиях господства французского монополистического капитала и постепенного разрушения старых, феодальных отношений.
Эксплуатация Вьетнама французским капиталом
В конце XIX в. французский капитал приступил к усиленной эксплуатации стран Индокитая (Вьетнама, Лаоса и Камбоджи).
Вслед за колониальной армией во Вьетнам пришли французские банкиры и торговцы, которые в противовес политике «закрытых дверей», проводимой династией Нгуенов, объявили об открытии Сайгона и других портов для торговли и захода в них иностранных торговых кораблей. В 1860 г. 111 европейских и 140 китайских торговых судов прибыли в Сайгон. Стоимость ввозимых в страну товаров в денежном выражении составила: одного только опиума — 500 тыс. фр. и других товаров — 1 млн. фр. Экспорт неочищенного риса (падди) составил 53939 т на общую сумму 5184 тыс. фр.[1031]. После захвата Кохинхины общий объем экспорта в 1865 г. составил в денежном выражении 400 тыс. пиастров, а к 1883 г. он достиг 33,8 млн. пиастров[1032].
|
|
Чтобы еще больше укрепить позиции французского капитала и обеспечить выкачку сырья из Вьетнама, для торговли были открыты порты в Тонкине и Аннаме. С 1862 г. французские колонизаторы добились права свободного захода своих судов в порты Дананг, Балат, Куангиен, а с 1874 г.— в порты Тхинай (Куиньон), Хайфон, а также свободного прохождения (плавания) своих судов по р. Красной до китайской границы. Однако в это время торговля с Китаем по р. Красной наталкивалась на многочисленные трудности и препятствия. С 1879 г. французская компания «Мессажери маритим» организовала регулярные рейсы между Сайгоном и портами Центрального и Северного Вьетнама[1033]. Во Вьетнаме стала действовать и другая французская компания — «Мессажери флувиаль», основанная в 1882 г.
Вслед за этим торговля французских предпринимателей, в Дн-наме и Тонкине значительно активизировалась. Так, в 1881 г. французские торговцы продали только в портах Тхинай и Дананг хлопчатобумажных тканей на сумму 1200 тыс. фр.[1034] Интересно_ отметить, что до 70-х годов XIX в. в среднем число французских торговых судов, заходивших в Сайгонский порт, составляло 20— 30%, а в Хайфонский порт — около 5% общего числа западноевропейских судов. В 1883 т. число французских торговых судов, заходивших в Хайфонский порт, возросло до 30%. В 1886 г. в Кохинхину было ввезено товаров на сумму 13 млн. пиастров, из которых 6,8 млн. пиастров приходилось на долю Франции[1035]. Процент ввозимых в Индокитай товаров из французских колоний и метрополий от общего индокитайского импорта составил в 1879—1883 гг. 16, в 1884—1888 гг.—30 и в 1889—1893 гг.—27[1036].
|
|
Французским коммерсантам приходилось конкурировать с английскими, немецкими, голландскими и особенно с китайскими торговцами. Следует отметить, что на первых порах позиции французских торговцев в Северном Вьетнаме были еще слабыми. Так, в 1883 г. французы владели лишь четырьмя магазинами в Ханое и четырьмя магазинами в Хайфоне, в то время как китайцам принадлежало 112 магазинов в Ханое и 26 — в Хайфоне. В общем объеме иностранных товаров, поступавших в Тонкин, 2/3 составляли китайские. Французские торговцы на севере Вьетнама еще не были в состоянии конкурировать с торговцами из Китая, Индии и других стран Дальнего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии, где стоимость перевозок товаров и рабочая сила были значительно дешевле французских.
|
|
Чтобы компенсировать расходы, связанные с захватом стран Индокитая, колониальные власти стремились активно эксплуатировать людские и материальные ресурсы страны с помощью французских предпринимателей и коммерсантов, всемерно способствуя увеличению их прибылей. С этой же целью повышались пошлины и- налоги на иностранные товары, ввозимые во Вьетнам. Так, до 1887 г. французские товары, ввозимые во Вьетнам, облагались таможенными пошлинами, составлявшими 2,5% стоимости товаров, а пошлины на товары других стран — 5% их стоимости. В 1892 г. французские товары были полностью освобождены от пошлин, а пошлины на товары иностранных государств увеличились в несколько раз—до 25%. Политика преференций, проводимая французскими властями по отношению к французским торговцам, привела к тому, что ввоз французских товаров во Вьетнам резко увеличился, а товаров других государств — сократился.
В конце XIX в. активизировали свою деятельность во Вьетнаме различные французские экспортно-импортные торговые общества и компании, а именно «Сосьете марсейез д'Утрмер» (основана в 1887 г.), «Этаблисман Бургуэн Мейфр» (1884 г.), «Дени фреп д'Эндошин», «Этаблисман Демарэ д'Эндошин» (1887 г.), «Колониаль д'экспортасьон» (1896 г.), «Бижутери Поль Шабо» (1898г.). Наибольшую известность приобрело общество «Пуансарэ Вейре», основанное в 1900 г. в Хайфоне и занимавшееся ввозом во Вьетнам металлических изделий, алкогольных напитков и прочих товаров. Почти все основные отрасли внешней и внутренней торговли страны к концу XIX в. уже находились под контролем французских компаний. Внешнеторговые французские компании и тесно связанный с ними Индокитайский банк[1037] стали подлинными хозяевами внутреннего рынка.
|
|
С французскими коммерсантами, находившимися в привилегированном положении, вьетнамские торговцы не могли конкурировать, ибо колониальные власти облагали их непомерно высокими налогами, выплачивать которые они были не в состоянии и поэтому часто разорялись. Импорт французских промышленных товаров повлек за собой резкое снижение объема национального производства. В упадок пришло гончарное производство, непоправимый ущерб которому нанес широкий ввоз посуды из Лиможа и Севра. Французские торговцы оказывали давление и на национальное производство текстиля. Французские товары повсеместно теснили местные товары, душили национальную торговлю и кустарное производство.
В период колонизации Вьетнама французские предприниматели еще не решались активно вкладывать свои капиталы в экономику этой страны. Их деятельность ограничивалась главным образом торговой сферой, созданием банков, строительством коммуникаций. Важным фактором установления экономического господства французских империалистов во Вьетнаме явился продолжавшийся во всевозрастающих масштабах захват пахотных земель. К 1900 г. в руках колонизаторов было сосредоточено более 301 тыс. га[1038], а к 1913 г.— уже свыше 470 тыс. га земли[1039].
Однако это еще не означало, что в начальный период захвата Вьетнама французские капиталисты совершенно не вкладывали свои капиталы в экономику Индокитая: частичная эксплуатация стран Индокитая французским капиталом осуществлялась и во время их захвата. В период захвата Вьетнама (1858—1885) французские капиталисты частично строили промышленные предприятия — вначале на юге, а затем на севере и в центре. Так, были построены сахарные, лесопильные, винодельческие, маслобойные, мыловаренные, кожевенные заводы, текстильные, спичечные фабрики. Указанные предприятия были небольшими и обслуживали главным образом колониальную армию и администрацию. Они работали нерегулярно ввиду отсутствия квалифицированной рабочей силы и прочной сырьевой базы, и лишь в конце XIX в. французские империалисты приступили к более активной и плановой эксплуатации стран Индокитая, начав активно вкладывать свои капиталы прежде всего в экономику Вьетнама.
Внутриполитическое положение, сложившееся к этому времени в стране, благоприятствовало экспансии французского капитала: вооруженное сопротивление «кан-выонг» (1885—1896), представлявшее серьезную угрозу политическим и экономическим интересам колонизаторов, было к тому времени подавлено.
Именно, в указанный период колониальные власти определили свою экономическую политику в странах Индокитая. Так, один из колониальных деятелей Франции, Этьен, в 1891 г. говорил: «Я стою на той точке зрения, что колонии должны играть особую роль для французского рынка»[1040].
Другой французский политический деятель, Мелин, подчеркивал, что хорошо организованной колонией считается та, которая ограничивает производство лишь удовлетворением потребностей метрополии в сырье или товарах, необходимых метрополии. «Если продукция колонии выходит за эти рамки, то такая, колония становится для метрополии опасным конкурентом»[1041].
Генерал-губернатору Индокитая Полю Думеру, представителю 'тогдашней правящей радикал-социалистической партии, отражавшей интересы крупных финансистов, французское правительство поручило разработать первый план эксплуатации Вьетнама французским капиталом. 23 марта 1897 г. он ясно выразил официальное мнение правительства по данному вопросу, заявив, что «поощрять развитие промышленности в колонии надо лишь в определенных рамках, дабы не нанести ущерб промышленности метрополии»[1042]. Колониальные власти делали все возможное, чтобы предоставить французским компаниям и обществам наибольшие привилегии в эксплуатации Вьетнама. При этом они стремились создать благоприятные условия для инвестиций французского капитала только в те отрасли экономики, которые гарантировали максимальные прибыли и не могли создать какой-либо конкуренции аналогичным отраслям экономики метрополии, а именно в строительство дорог и коммуникаций, горнодобывающую и обрабатывающую промышленность, плантационное хозяйство.
Итак, экономическая политика французских колонизаторов во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже сводилась к превращению этих стран в сырьевой придаток метрополии.
Следуя этой политике, в конце XIX в. колониальные власти развернули в Индокитае в широких масштабах строительство железных и шоссейных дорог, портов и других сооружений, необходимых для укрепления власти колонизаторов. Создание системы коммуникаций помимо чисто стратегического назначения имело также и большое экономическое значение. Империалисты приступили к вложению огромных средств в строительство дорог. В 1881—1885 гг. была проложена первая железнодорожная магистраль Сайгон — Митхо протяженностью 70 км, в 1889— 1894 гг.— линия Фулангтхыонг — Лангшон. В 1899—1905 гг. было завершено строительство дороги Ханой — Винь (312км)[1043], а в 1906 г. продолжена линия Хюэ — Дананг (Туран), наконец, в 1910 г. — линия Хайфон — Ханой — Лаокай (384 км). Последняя открывала империалистам прямой путь для проникновения в Юж-Нъш Китай. Общая протяженность проложенных железных дорог составляла 2600 км.
В связи со строительством железных дорог открывались вагоноремонтные мастерские, депо, строились вокзалы, привокзальные склады в Ханое, Вине, Сайгоне. На этих работах использовались большие контингенты наемных рабочих[1044].
Наряду с железнодорожным строительством велось широкое строительство грунтовых дорог, которые до 1892 г. имели только местное значение. После образования Индокитайского союза колониальные власти планировали связать дорогами все части Индокитайского союза — Тонкин, Аннам, Кохинхину, Камбоджу и Лаос. Помимо этого на средства местных бюджетов строились мосты, прокладывались каналы и дороги провинциального значения. В 1903 г. только на эти виды работ в одном Аннаме было выделено 183888 пиастров, в 1904 г.— 222 тыс., в 1905 г.— 132 тыс. пиастров[1045]. Общая протяженность провинциальных дорог составила 20 тыс. км[1046], а телеграфных линий — 14 тыс. км.
Одновременно с железными и шоссейными дорогами в Индокитае сооружались речные порты; налаживалось водное сообщение по судоходным рекам и развивался каботажный транспорт. Создавалась система каналов, мостов и др. Благоприятные географические условия способствовали быстрому развитию речного и морского транспорта. Так, в 1914 г. в Кохинхине уже имелось 1745 км водных путей, использовавшихся для перевозок грузов и пассажиров. Суда были оснащены паровыми машинами. Появились транспортные рабочие и докеры. Общая сумма капиталовложений в транспорт Индокитая составила в период 1888 — 1918 гг. 128 млн. золотых франков[1047].
Финансирование колониального дорожного строительства осуществлялось, главным образом, за счет государственных займов. Общая сумма займов в 1886 — 1913 гг. исчислялась 427 млн. золотых франков. Эти займы имели исключительно кабальный характер. Они предоставлялись под высокие проценты, что приносило монополиям колоссальные прибыли. Если в 1901 г. взносы в счет погашения займа составляли 728 тыс. пиастров, то в 1906 г. — уже 4444 тыс. пиастров, что превышало прежнюю сумму в 6 раз.
Вся тяжесть этих займов и высокие проценты с них ложились тяжелым бременем на плечи трудового народа.
Большую роль в выпуске и размещении колониальных займов играл Индокитайский банк. Прибыли банка постоянно росли: в 1885 г. общая прибыль составила 393 тыс. золотых франков, а в 1905 г.— 2666 тыс. Если в 1875 г. первоначальный капитал банка оценивался в 8 млн., то в 1910 г.— уже в 48 млн. золотых франков. К концу первой мировой войны эта сумма увеличилась до 72 млн. фр.[1048].
Итак, в предвоенный период французский капитал вкладывался в страны Индокитая, как, впрочем, и в другие французские колонии, главным образом в форме ссудного капитала, иначе говоря, займов. Таким образом, «в отличие от английского, колониального империализма, французский можно назвать ростовщическим империализмом»[1049].
Другим источником финансирования колониального дорожного строительства служили постоянно растущие прямые и косвенные лалоги, взимавшиеся с местного населения. Так, подушный налог, который в период, предшествовавший французскому завоеванию, равнялся в среднем 1 куану[1050], после захвата Вьетнама возрос до 50 су в Тонкине и 30 су в Аннаме.
Помимо подушного налога каждый вьетнамец ежегодно должен был безвозмездно в принудительном порядке отработать 48 дней в году. Впоследствии число дней было сокращено до 20. Однако это компенсировалось увеличением подушного налога на 2 пиастра (по закону от 2 июня 1897 г. в Тонкине и от 14 августа 1898 г. в Аннаме). В результате подушный налог к концу XIX в. уже составлял 2,5 пиастра в Тонкине и 2,3 пиастра в Аннаме.
Не менее тяжелым бременем для крестьян являлся земельный налог. Если до французского завоевания крестьяне платили с 1 мау 1 пиастр, то после завоевания — уже 1,5 пиастра[1051].
С 1888 по 1896 г. общая сумма прямых налогов возросла более чем вдвое, составив в 1888 г. 1235 тыс., а в 1896 г.— 2995 тыс. пиастров[1052]. В отчете за 1906 г. по Аннаму говорилось, что «в результате взимания прямых налогов возросла общая сумма поступлений от налоговых сборов. Подушные и земельные налоги дали суммы выше предполагаемых»[1053]. В 1912 г. поступления от сбора налогов по всему Индокитаю оценивались в 38 362 тыс. пиастров.
Чтобы увеличить бюджет колониальной администрации, властя ввели многочисленные косвенные налоги — на потребление алкогольных напитков, на соль и опиум.
Производство и продажа алкогольных напитков были монополизированы французской компанией «Дистилльри д'Эндошин» (Общество «Фонтэн»). Указанная компания за один только 1904 год получила 2300 тыс. золотых франков дохода. С 1903 по 1912 г. ежегодный средний доход с алкогольных напитков в Тонкине и в Северном Аннаме составил 1484 тыс. пиастров[1054]. В целях увеличения доходов по сбору косвенных налогов продажа алкоголя приняла принудительный характер. В отчете французского верховного резидента Аннама за 1906 г. говорилось о расширении продажи спиртных напитков в Северных провинциях Аннама. Так, в провинции Нгеан в 1905—1906 гг. продажа таких напитков увеличилась на 68830 л, а в Хатине — на 39343 л[1055]. В письме генерал-губернатора Индокитая министру колоний Франции от 19 февраля 1908 г. отмечалось, что за отчетный месяц (ноябрь 1907 г.) потребление спиртных напитков возросло до 744798 л, увеличившись, таким образом, на 40957 л по сравнению с предыдущим месяцем — октябрем[1056]. На каждого взрослого должно было приходиться ежегодно 7 л спиртных напитков, цена на которые постоянно росла. Если до французского завоевания 1 л спирта стоил 5—6 центов, то в 1893 г. его цена была уже 15 центов, в 1897 г.— 22 цента, в 1906 г.— 29 центов, а позднее его стоимость возросла до 45 центов[1057].
Колониальная администрация держала в своих руках и монополию на соль. Вьетнамские предприниматели были обязаны сбывать оптом по низким ценам французским властям всю добываемую ими соль, которая после соответствующей обработки затем поступала в розничную продажу по повышенным ценам, которые систематически росли. (За последнее десятилетие XIX в. цена на соль возросла в 9 раз.)
Колониальная администрация также способствовала расширению потребления опиума, служившего важнейшим источником ее доходов. Опиум свободно продавался в государственных магазинах по высокой цене. Так, в 1896 г. 1 кг опиума стоил 45 пиастров, в 1899 г.— 77 пиастров. В 1902 г. доходы французских властей от продажи опиума составили 6 млн. пиастров, или 15 млн. золотых франков. С 1896 по 1902 г. доходы от опиума возросли более чем в 2 раза.
Общая сумма доходов от продажи алкогольных напитков, соли и опиума составила в 1899 г. 8 млн. пиастров, в 1903 г.— 10,4 млн., а в 1911 г.— 12 млн. пиастров. Для извлечения еще больших прибылей колонизаторы строили винокуренные заводы, открывали опиекурильни и многочисленные игорные дома. Только» в Кохинхине в 1887 г. правительство собрало с игорных домов свыше 2500 тыс. золотых франков, т. е. 1 млн. пиастров[1058]. Тяжесть прямых и косвенных налогов ложилась тяжелым бременем прежде всего на плечи трудового народа.
В отчете французского верховного резидента Аннама за 1905г. говорилось, что эти трудности повлияли на рост продажной цены спиртных напитков. «Вьетнамец, не располагающий средствами для содержания самого себя и своей семьи, вынужден отказаться или сократить их потребление (т. е. алкогольных напитков.— Авт.), то же самое касается опиума и соли». В том же отчете далее отмечается, что налоговое обложение позволяет из года в год постоянно увеличивать поступления, соответственно составившие: в 1904 г.— 101389 пиастров, в 1905 г.— 150024 пиастра и в 1906 г.— 201 926 пиастров[1059].
Французский полковник Ф. Бернар в одном из октябрьских номеров «Ревю де Пари» за 1908 г. писал: «Вся финансовая политика в Индокитае на протяжении последних восьми или девяти лет определялась безудержным ростом налогового бремени... Основная задача заключалась в сборе налогов, и перед ней отступали все другие заботы. Даже во Франции деятельность вьетнамских губернаторов оценивалась по сумме бюджетного излишка»[1060].
В конце XIX — начале XX в. французский торговый капитал активизировал свою деятельность во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже. В это время были основаны новые торговые фирмы и компании: «Бой ландри» (1905 г.), «Сосьете аноним д'этаблисман гра-три» (1912 г.), «Декур э Кабо» и многие другие. Большинство торговых компаний образовалось посредством объединения более мелких торговых фирм. Анонимные компании открыли свои филиалы в различных районах Индокитая.
Характерной особенностью торговли колониального Индокитая с Францией являлось постоянное превышение его импорта над экспортом. Исключение составили годы, когда Франция вела военные действия против Вьетнама. Общий объем торговли между Францией и Индокитаем (основная часть этого объема приходилась на Вьетнам) в 2—3 раза превышал объем торговли Франции со всеми другими ее колониями. Последнее объяснялось тем, что индокитайский рынок был для французских торговцев во многом более выгодным, нежели рынки других французских колоний. Так, в 1892 г. внешнеторговый оборот Индокитая составил 172 млн. фр., а в 1907 г.—512 млн. фр.[1061].
По словам генерал-губернатора А. Сарро, Индокитай экспортировал камбоджийский хлопок, индокитайский шелк, кокосовые орехи, арахис, сою, кунжут, цинковую, свинцовую, железную руды, уголь, кожи, каучук, кофе, маис, рис, маниоку, чай, перец, табак и лес[1062]. Ввоз французских товаров в Индокитай намного превышал вывоз местного сырья в метрополию. Так, только в 1904—1908 гг. было ввезено в Индокитай товаров на сумму 98,3 млн. золотых франков, а вывезено местного сырья на сумму 40,4 млн. золотых франков[1063].
Основной экспортной культурой Индокитая был рис. Даже из Тонкина, где риса не хватало для внутреннего потребления, в 1912 г. было экспортировано 268 тыс. т риса[1064]. Если в 1860 г. экспорт риса составлял 50 тыс. т, то в конце XIX в.— уже 500 тыс. т, а в 1913 г. из Индокитая (главным образом из Южного Вьетнама) было вывезено 1287 тыс. т риса, что составляло около 62% всей стоимости индокитайского экспорта, а в 1918 г.— 1620 тыс. т риса, составившего 76% стоимости экспорта[1065]. Рис экспортировался главным образом в другие французские колонии и различные страны Азии. Большой спрос на рис и каучук на мировом рынке заставил французских предпринимателей приступить к расширению производства этих культур. Так, производство риса в Кохинхине, основной житнице страны, увеличилось за 40 лет — с 1875 по 1915 г.— почти в 3—4 раза.
Одновременно происходило расширение площадей, занятых под каучуком. Французские колонизаторы начали заниматься производством каучука с 1890 г. в Южном и Центральном Вьетнаме. В 1898 г. предприниматель Беллан основал каучуковую плантацию в Фунхуане (около Сайгона), а в 1905 г. он начал продавать латекс, ежегодно получая до 100 тыс. фр. дохода[1066]. Вслед за этим возникли многочисленные плантации каучука. Крупные плантации, насчитывающие от 500 до 1300 га в провинциях Биенхоа, Тзй-нинь, Зядинь, Тхузаумот, Бариа и в ряде районов Лаоса и Камбоджи, были основаны после строительства железной дороги Сайгон—Фантхиет (1907 г.). Площадь под гевеей с 1897 по 1920 г. расширилась до 7201 га. В среднем ежегодно общая площадь каучуковых плантаций увеличивалась на 300 га. Для более эффективной эксплуатации каучуковых плантаций была построена железная дорога Бендонгшо — Локнинь, проходившая через район крупных каучуковых плантаций. В Аннаме к 1905 г. были предоставлены концессии на 44 576 га для разведения каучука. Французские предприниматели получили концессии в провинциях Куангнгай, Биньдинь, Фанранг, Биньтхуан, Фуиен, Куангнам[1067]. Соответственно возросло производство каучука: в 1913 г. оно составляло 214 т, а в 1917 г.— уже 931 т[1068]. На экспорт шла лишь часть каучука. Так, в 1898 г.—9 т, в 1905 г.— 177[1069], в 1913 г.—200, а в 1917 г.— 900 т, что составило 1,8% общей стоимости экспорта. Качество кохинхинского каучука было высоко оценено на специальной выставке в Лондоне. Однако в рассматриваемый период каучук еще не занимал столь важного места в индокитайском экспорте, как рис. Значение каучука сильно возросло после первой мировой войны. В 1919 г. резко увеличился экспорт каучука, составив 2250 т[1070].
Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что значение каучука для французских колонизаторов непрерывно возрастало в результате усилий французских и частично вьетнамских капиталистов, которые всячески стремились увеличить свои прибыли путем быстрого развития крупного плантационного хозяйства. Основными монополистическими группами, которые контролировали производство каучука, были Индокитайский банк и финансовая группа «Риво». В июле 1917 г. 139 частных каучуковых плантаций были объединены в одну компанию «Риво и К°», в которую вошли такие фирмы, как «Мишлен», «Дени фрер», Франко-китайский банк и некоторые другие. Развитие в Индокитае экспортных культур, и в первую очередь риса и каучука, сопровождалось созданием крупных плантационных хозяйств капиталистического типа.
После каучука французский капитал очень рано (с 1870 г.) развернул производство кофе, первая плантация которого была основана Борелем в Кешо. К 1888 г. были основаны многочисленные кофейные плантации в Хадонге, Шонтэе, Хоабине, Футхо, Фу-ли, Ниньбине, Нгеане, Куангчи, Куангнаме, Куангнгаё, Бариа, Биенхоа, Тхузаомоте. Вьетнамские кофе и каучук пользовались большим спросом на европейских рынках.
Французский капитал стал проникать в производство чая сразу же после захвата страны. В 1890 г. французские предприниматели основали чайные плантации в Катчу (Футхо), Контуме и других провинциях Вьетнама. Чай, выращенный вьетнамцами, скупался по дешевым ценам чайной компанией Аннама и фирмой «Деробе и К°», которые открыли скупочные пункты поблизости от места производства.
Таким образом, в сельском хозяйстве Вьетнама колонизаторы были больше всего заинтересованы в развитии плантационного хозяйства, которое при минимальной затрате капитала давало им большие прибыли. Ниже приводятся данные, свидетельствующие о росте площадей под плантациями (в га)[1071]:
Год | Кохинхина | Аннам | Тонкин |
1890 | 4 346 | 3 480 | 3 068 |
1918 | 184 700 | 19 200 | 71 050 |
Указанная площадь в основном была занята плантациями риса, каучука, чая, кофе, сахарного тростника и тутовника[1072]. В другие отрасли сельского хозяйства вкладывались минимальные средства. Так, французские предприниматели вкладывали незначительные капиталы в развитие животноводства, которое требовало больших затрат, тогда как получаемые прибыли были ниже, чем в других отраслях. Животноводство главным образом развивалось для нужд колониальной администрации в окрестностях Далата, Ханоя и Сайгона.
Колониальные власти обращали мало внимания на развитие сельского хозяйства, в связи с чем капиталовложения в сельское хозяйство были незначительными. Например, с 1888 по 1918 г. они составили всего 40 млн. фр.[1073] (по курсу 1914 г.), т. е. 8% общей суммы капиталовложений. Поскольку в стране мало строилось ирригационных сооружений (дамб, каналов), то стихийные бедствия, особенно наводнения, были частым явлением. Так, в августе—октябре 1906 г. после проливных дождей погиб на корню весь урожай в дельте р. Красной[1074]. 1904—1905 годы были особенно неблагоприятными для сельского хозяйства. Второй урожай, обещавший хороший сбор, был уничтожен тайфуном 11 сентября 1904 г. в центральных провинциях Куангбинь, Куангчи, Тхыат-хиен, где он бушевал с особой силой, нанеся большой ущерб сельскому хозяйству. В результате погибли сотни людей, скот, были разрушены многочисленные жилые постройки. Особенно сильно пострадали провинции Хатинь и Нгеан, где второй урожай в значительной своей части погиб. В провинциях Куангнам и Куангнгай наводнение и засухи нанесли большой ущерб сельскохозяйственным районам. Отсутствие кормов привело к значительному сокращению поголовья скота. В течение только одного 1905 года дважды отмечался падеж скота. Первый имел место в провинции Тханьхоа с августа 1904 до февраля 1905 г., потери исчислялись в 12—15 тыс. голов; второй — в провинции Тхыатхиен, начавшийся в первых числах мая 1905 г.
Аналогичное положение наблюдалось и в Кохинхине. В отчетном докладе губернатора Кохинхины за 1905 г. отмечалось, что, «едва оправившись от последствий тайфуна 1 мая 1904 г., Кохинхина еще больше пострадала в октябре—ноябре того же года от второго тайфуна и от наводнения, за которым последовала засуха. Во многих уездах не было снято никакого урожая»[1075]. В результате плохого урожая произошло резкое вздорожание цен на рис и другие продукты питания.
В 1906 г. экономическое положение этой части страны было особенно тяжелым, в ряде провинций свирепствовал голод. Голод и эпидемия чумы разразились в Тонкине и в Аннаме. По всей стране увеличивалось число бродяг и нищих. В своих отчетах французские резиденты доносили о многочисленных жалобах и протестах населения против непомерно тяжелых налогов. Даже сам генерал-губернатор Индокитая А. Сарро неоднократно признавал в своих выступлениях тяжелое положение населения Тонкина, Аннама и Кохинхины. Так, 4 февраля 1913 г., выступая на совете при индокитайском генерал-губернаторстве, он сказал, что «в Кохинхине в результате плохих урожаев 1910 — 1912 гг. создался кризис, который привел к разорению крестьянского хозяйства»[1076]. Генерал-губернатор предлагал создать сельскохозяйственный кредит для местного населения, мотивируя это тем, что «земледельцы-вьетнамцы вынуждены будут прибегать к помощи китайцев, которые предоставляют им кредит на невероятных условиях: 28% в месяц сроком на пять месяцев».
Говоря о тяжелом положении кохинхинцев, А. Сарро больше всего был обеспокоен тем, как защитить интересы французских капиталистов и при минимальных затратах выкачать из этой страны побольше сырья для метрополии.
Несмотря на чрезвычайно бедственное положение местного населения, колонизаторы продолжали варварски грабить его ресурсы. Вместо того чтобы кормить голодающих, власти вывозили рис и другие продовольственные культуры в метрополию. В своем выступлении Сарро привел некоторые данные по экспорту Вьетнама. Так, в 1912 г. экспорт риса из Тонкина составил 268 тыс. т, а из Кохинхины — 551 тыс. т. «Франция, — говорил Сарро, — сможет быть обеспечена кофе и чаем из Тонкина и Аннама, не закупая их в других странах»[1077].
В конце XIX в. в Индокитае стали возникать многочисленные акционерные компании и общества по разработке минеральных ископаемых. Число концессий в горнодобывающей промышленности систематически росло. Так, если в 1907 г. их было 33, в 1911 г. — 92, то в 1912 г. таких концессий насчитывалось уже 101[1078]. Концессии на разработку колониальные власти предоставляли, как правило, только французским подданным. Однако вскоре и эти предприятия прекратили свою деятельность.
Для французских предпринимателей были созданы исключительно благоприятные условия в горнодобывающей промышленности; в сентябре 1888 г. колониальные власти издали указ, по которому за каждую тонну добываемого угля с владельца шахты взимался налог в размере 0,75 фр. В 1893 г. размер этого налога был сокращен до 0,25 фр., тогда как налог за пользование землей, занятой под рудник, был почти полностью отменен[1079]. 26 января 1912 г. французские власти в Индокитае издали указ, в котором, в частности, говорилось: «Владельцы рудников, получившие право на постоянное владение всеми наземными и подземными ресурсами, залегающими в районе рудника, обязаны платить налог, не превышающий 6 фр. с 1 га площади»[1080].
В 1888 г. Жан Дюпюи начал разработку угля в бассейне Кай-бау. Возглавляемая им угольная компания «Сосьете франсез де шарбонаж дю Тонкэн» (с первоначальным капиталом 9 млн. золотых франков) стала одной из первых крупных французских компаний в Индокитае. «Сосьете франсез де шарбонаж дю Тонкэн» эксплуатировала угольные бассейны Хонгая и Кайбау. В 1893 г. добыча угля в бассейне Хонгая составляла 112 тыс. т, в 1904 г. — 230942 т, в 1905 г.— 242772, в 1906 г.— 247960, а в 1907 г.— 249921 т. Общая добыча угля по стране в 1903 г. составила 285919 т, в 1907 г.— 295 081[1081], а в 1912 г.— 415 тыс. т. В 1907 г. экспорт обогащенного угля составил 16555 т, угольной мелочи — 1 16 986, брикетов — 1517 т.
Прибыль компании быстро росла: в 1913 г. она исчислялась '2,5 млн., в 1925 г.— 36,2 млн. фр.[1082].
Постепенно французские монополии прибрали к своим рукам все угольные шахты, ранее принадлежавшие китайским и вьетнамским предпринимателям, и приступили к добыче угля в новых районах страны (Тхайнгуен, Теобо, Таннхуань и др.). Уголь преимущественно экспортировался в Японию, Китай и Францию.
В 1903 г. началась разработка оловянной руды в Тинтуке (пров. Каобанг), для чего была основана компания «Этэн э вольфрам дю Тонкэн» с первоначальным капиталом 1,5 млн. фр. В 1913 г. добыча олова составила 44 т, в 1922 г.— 410 т. Почти все олово вывозилось во Францию.
Началась также разработка цинковых руд на севере Вьетбака: в 1905 г.— в Чангза (пров. Туенкуанг), в 1906 г.— в Лангхите (пров. Тхайнгуен), в 1908 г.— в Тезине (пров. Лангшон) и в 1909 г.— в Иенбине и Тьозиене (пров. Баккан)[1083]. Цинк добывали также в Тханьмои и в Монкае.
Добычей цинка занимались три французские компании: «Совьете де мин де Чангда», «Сосьете миньер дю Тонкэн» и «Сосьете миньер де Тханьмои». В 1906 г. в Индокитае было добыто 2,5 тыс. т цинка, а в 1914 г.— 31,5 тыс. т[1084]. Цинк экспортировался главным образом в Европу. Экспорт цинка составил в 1913 г. 26,2 тыс. т, в 1915 г.— 33,1 тыс., в 1916 г.— 38,3 тыс. т[1085].
Прочие цветные металлы разрабатывались в незначительном количестве. Так^ в 1911 г. было добыто 100 т меди, 112 кг золота и 45 кг серебра[1086]. Общая добыча различных полезных ископаемых в 1911 г. составила: угля — 437 тыс. т, или 51% общей стоимости полезных ископаемых, цинковой руды — 28241 т, или 40%, оловянной руды—102 т, или 4,6%. Таким образом, цветные металлы (цинк, олово, медь, золото, серебро) составили 49% общей стоимости всех добываемых полезных ископаемых в Индокитае, тогда как 51% приходился только на добычу угля[1087].
Общая стоимость продукции горнодобывающей промышленности Индокитая в начале XX в. (1906 г.) не составляла и 2 млн. пиастров, тогда как в 1916 г. она превысила 8 млн.[1088]. В отчете французского резидента Тонкина о политическом и экономическом положении этой части страны за 1905 г. говорилось следующее: «Несмотря на неоспоримое богатство залежей всевозможных минералов, разработка последних остается до настоящего времени на втором плане. Такое положение объясняется двумя причинами, а именно: либо в силу того, что отдельные предприниматели или компании, которые получили право на разведку, в определенных местах, отступили перед лицом нынешних трудностей, либо из-за отсутствия необходимых средств»[1089]. Однако главная причина заключалась в том, что империалисты стремились при мизерных вложениях капитала в горнодобывающую промышленность извлечь из нее максимальные прибыли, в связи с чем они прибегали к варварским методам эксплуатации.
Активизация французского капитала отмечалась и в обрабатывающей промышленности. Так, в 1900 г. была основана текстильная компания «Сосьете котоньер дю Тонкэн». Однако еще до нее во Вьетнаме уже функционировали две текстильные фабрики — в Ханое и Хайфоне. Под натиском «Сосьете котоньер дю Тонкэн» хозяева обеих фабрик разорились, и оба предприятия перешли к указанной компании, которая выкупила их в 1911 и 1913 гг. Это позволило компании значительно увеличить производство и капитал. Если в 1900 г. ее капитал составлял 1,6 млн. фр., в 1910 г.— 2 млн., то в 1920 г.— 5 млн. фр.
В обрабатывающей промышленности важное место заняло сооружение двух рисоочистительных заводов в Хайфоне и четырех в Телоне. В 1918 г. возникла компания «Ризри д'Экстрем-Орьян», которая стала главным экспортером риса.
Развитие обрабатывающей промышленности вело к расширению градостроительства, что, в свою очередь, вызвало большую потребность в строительном материале. С этой целью в 1899 г. в Хайфоне была основана компания «Сосьете де симент Порт-ланд» по производству цемента (с капиталом 1,5 млн. фр.)[1090]. Были также сооружены кирпичные и черепичные заводы в Биен-хоа, Ханое, Дапкау, Хайфоне, Сайгоне; построены лесопильные заводы по обработке ценных пород древесины, шедшей на экспорт. В 1913 г. была создана компания «Сосьете франсез де селлюлез де папье», владевшая бумажными фабриками в Дапкау и Вьетчи.
Деятельность французского капитала в Индокитае в рассматриваемый период имела некоторые специфические особенности. Так, если в колонии Кохинхина французские капиталисты главным образом развивали плантационное хозяйство (производство риса и каучука), то в протекторате Тонкин основное внимание ими уделялось горнодобывающей и обрабатывающей промышленности. В Тонкине французские капиталисты построили спирто-водочные, лесопильные и цементные заводы, бумажные, текстильные, спичечные и табачные фабрики, судоремонтные мастерские. ВХаное и Хайфоне были построены электростанции[1091]. Только в одном Тонкине имелось 100 небольших фабрик и заводов. В протекторате Аннам были построены спичечная фабрика и лесопильный завод в Бентхюи, железнодорожные мастерские и депо Чынг-тхи в Вине, завод по производству извести, ремонтные мастерские в Хюэ, мыловаренный завод в Куиньоне, шелкоткацкая фабрика в Фуфонге (пров. Куангнам).
Горнодобывающая промышленность в Аннаме была представлена двумя разработками: угольными шахтами в Нонгсоне и золотыми приисками в Бонгмиеу (пров. Куангнам). Среднемесячная добыча золота в 1905 г. оценивалась в 20 тыс. фр. против 7 тыс. фр. в 1904 г.[1092]. Стремясь увеличить добычу золота, владельцы золотых приисков увеличили свой капитал до 200 тыс. фр. с целью приобретения более совершенного оборудования. В угольных шахтах Нонгсона ежедневная добыча составляла 100 т.
В целом же Аннам оставался районом кустарных предприятий, имевших характер капиталистической мануфактуры. Крупных промышленных объектов здесь было мало. Большая их часть находилась в Тонкине и Кохинхине.
Приток французских капиталов в Индокитай, и прежде всего во Вьетнам, систематически возрастал. В течение 1888—1918 гг. в экономику Индокитая было вложено, по официальным французским данным (явно заниженным), 492 млн. золотых франков, в том числе в промышленность и горное дело — 249 млн., в транспорт— 128 млн., в торговлю — 75 млн., в сельское хозяйство — 40 млн. золотых франков[1093]. По другим, более поздним данным, в период с 1896 по 1914 г. было инвестировано 514 млн. золотых франков в виде государственных займов, а частный французский капитал здесь оценивался около 500 млн. фр.[1094].
Таким образом, период с конца XIX в. и до начала первой мировой войны был ознаменован созданием условий для превращения Индокитая в аграрно-сырьевой придаток метрополии. В этот период в сельском хозяйстве Индокитая происходил хищнический захват земель колонизаторами; было положено начало плантационному хозяйству; широкие размеры приняло градостроительство, сооружение портов, мостов, дорожное строительство, расходы на которые осуществлялись главным образом за счет колониальных займов. К этому же времени относится и развитие горнодобывающей и обрабатывающей промышленности.
Переход французских империалистов к интенсивной эксплуатации Вьетнама объективно способствовал развитию капитализма в стране. «Одно из самых основных свойств империализма,— писал В. И. Ленин,— заключается как раз в том, что он ускоряет развитие капитализма в самых отсталых странах и тем самым расширяет, обостряет борьбу против национального угнетения»[1095].
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 936; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!