Видение небесной обители в 1888 году
Благостию Божиею и неисповедимою Его милостию, и Всесвятыя Владычицы нашей Госпожи Богородицы и всех святых ходатайством, попечением и покровительством, было мне грешному видение или откровение — по скудоумию своему понять не могу.
В 1888 году, под 5-е число февраля, по окончании всех дел по монастырю, помолясь Господу Богу, Божией Матери и всем святым, в одиннадцать часов вечера я лег спать и лежа занялся умною молитвою. Вдруг вижу, будто бы я по обычаю оделся в свою одежду: подрясник, то есть балахон, и теплый подрясник серенький, в каком я обыкновенно хожу, спальню надел на голову и, взяв в руку палку, вышел из келии и пошел ночью по монастырю.
Обойдя кругом большой церкви, пошел к воротам здешним на горе и вижу, что ворота наши сии отверзты, но около них никого из сторожевой братии нет. Дойдя до самих ворот, смотрю за ворота на дорогу, по которой ездим мы и все другие. Вижу необыкновенное чудо: сейчас, по ту сторону дороги, вижу дивный лес, роща очень красивого вида, весь он зеленый, и вся оная сторона — лес, деревья и зелень очень свежи — везде растет свежая зеленая травочка. Я стою, и на все это смотрю, и говорю себе: «Господи, что сие такое значит? Сколько лет я живу на сем месте, ходил, ездил, и ничего этого я никогда не видел». И, стоя на месте около святых ворот, удивляюсь всему этому, а потом и говорю себе: «Чья же была сия важная, чудная, очень красивая роща, да где же? Около самих наших ворот». А потом пошел через дорогу дальше и удивлялся чудной сей, никогда не виданной роще и пошел далее — гораздо далее.
|
|
|
Дорога зеленая, и по обе стороны растут деревья. Идя дальше, я вижу ворота хорошие и крест святой наверху ворот. Я перекрестился трижды и поклонился и, остановившись, смотрю: по обе стороны растут зеленые свежие деревья. Я осмелился, подошел ближе к воротам. Смотрю, по обе стороны отсюда, от проезда, стоят два монаха; я несколько осмелился, подошел ближе: вижу наших двух монахов — отца Серапиона и отца Аркадия. Я говорю им: «Зачем над воротами вверху образ Святой Живоначальной Троицы?» А они мне говорят: «Нас здесь Господь Бог поставил сторожить врата дома Господня и стерещи обитель святую здесь пребывающих и вовеки живущих». — «А какая же здесь обитель, и каких святых, и какое сие есть место, где оно и какого оно монастыря?» Они мне отвечают: «Здесь обитель Святая Святых, дом Господа Бога Вседержителя, Святой Живоначальной Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, здесь присно живет Сам Господь Бог; тут же живут все благоугодившие Ему, по отшествии от временных земных — семо оныя вводятся, и Господом Богом славно сюда приемлются, и уже пребывание свое здесь имеют вечное».
|
|
|
Опять к ним говорю: «Вы же здесь около чужого места и обители святых находитесь?» Они отвечают: «И место сие не есть чужое, а наше, ибо Киево-Свято-Троицкого общежительного монастыря нашего все это есть, и вся братия наша и сестры, ради Господа Бога потрудившиеся в Свято-Троицком общежительном монастыре, и верно, и любовно ко Господу пожившие, по кончине их временной жизни, — все сюда вводятся, вся братия и сестры отшедшие, все здесь пребывают». — «А скончавшиеся недавно в нашей обители живописец Варфоломей и вслед за ним вскорости послушница Параскева, которая трудилась, проходила послушание в коровницах на скотном дворе нашего монастыря, и они здесь?» Они мне оба отвечают: «Милосердием Божиим и благодатию Всесвятыя Госпожи Богородицы, молитвами всех святых, все здесь пожившие, потрудившиеся любве ради ко Господу Богу и скончавшиеся, все здесь: и отец Иларий, отец иеромонах Самуил, и первый монах Иларион — все здесь, и вас всех сюда ожидаем».
Я им говорю: «Странное дело, сколько лет живу здесь, а сей таинственной рощи, или, лучше сказать, дивного сада, никогда не видел, да и не слышал даже о нем». Опять говорю: «Кому-нибудь же позволяется от Господа Бога сюда вход, внутрь святой обители?» — «Бывает, но очень редко и очень мало, потому что некоторых живущих на земле, в теле, умом прилепляются к земным, а потому им и мысль не приходит о посещении вечного и во уме никогда это не бывает, посему таковые сюда, в горняя, вечная и славная, не входят, это как не нужное является для них — так и отходят от временной земной жизни скучны и безотрадны». — «Жаль», — говорю. И они мне говорят: «Жаль, но сие все зависит более от себя и от невнимания своего». Я к ним говорю: «Что же, я желал бы сюда, внутрь святой обители, войти». Они ко мне говорят: «Вам можно, и Богом дозволено нам Вас впустить внутрь, только теперь на малое время, потому что у Вас еще дело в обители, надо еще Вам потрудиться».
|
|
|
После этих слов отворяются врата святой обители. Я перекрестился и говорю себе: «Слава Тебе, Господи Иисусе Христе Боже мой, милости Твоей не лишил Ты и меня грешного».
Входя во двор внутрь — Господи Боже... чудный свет там, чудный вид внутренности святая обители, великое и дивное пространство, чудная местность, чудная земля чистая, как самый чистый кристалл стекла. Пройдя далее, вижу: по обе стороны стоят посаженные деревья, красивые, зеленые; иные в цветах, расцветают, а на иных завязываются плоды на дереве, и все по ряду и по линии. Далее стоят обители святых; воздух чудный и живой, тишина глубокая, ни пыли, ни дыхания ветра, но все суть живое, тишина великая; потом вижу посреди всей равнины стоит великое здание огромное. И се здесь отец Самуил иеромонах, и несет в руках цветы, подойдя ко мне близко, говорит весело: «Благословите меня, батюшка, вот хорошо, что Вы пришли к нам, хотя и ненадолго, но все-таки хорошо». Говоря это со мною, наклонился и сажает цветы на уготованных грядках полянки. Цветы чудные, какие я от роду никогда не видел, и говорю ему: «Ты торопишься сажать их теперь, а ты бы сажал их под вечер, за ночь они бы осиделись, сошла бы на них роса, поливши их, они бы тогда уже к утру освежились, а теперь вот ты их сажаешь и польешь, а солнце взойдет, пригреет, и они могут привянуть — всего лучше сажать под вечер, на ночь».
|
|
|
А он мне говорит: «Батюшка, вот вы видите свет, солнца у нас здесь никогда не бывает. Солнце у нас Сам возлюбленный нами Господь Бог Вседержитель, во Святей Троице славимый, Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святый; Дух Святый Параклит, Дух росный, орошает и оживляет». — «Как же вы здесь живете? Пребывание свое здесь все имеете?» — «Ах, батюшка, как Вам сказать, мы все здесь живем не под страхом и грозою, а в любви и совершенной радости и отраде, никакими устами сказать невозможно; дивно, важно и неисповедимо; скажу только со ужасом, что мы все пред Господом Богом, и Его милость, благость, снисхождение к человеческому роду, высказать никак не возможно любовь Его к нам. Он в нас, и к нам недостойным, яко Владыка Господь Вседержитель, славы и величия Его нет конца, но Он нас так приблизил к Себе, как Бог Отец, брат и друг, так близко, так близко, так близко к нам снисходит и милостив, что и сказать невозможно, и от Него царствует здесь простота, простодушие, простосердечие, откровенность и любовь. И вся сия — Его Божественное милостивое снисхождение, всех нас приводит в ужас благоговения и чистую любовь к Нему, яко Царю и Богу нашему. И что поражает нас — Его высокая любовь к нам, что не мы служим Ему, а Он нам». Сказал, кто здесь из наших братий, монастыря нашего: «Все здесь, которые жили в монастыре и скончались в нем: все братия, послушницы-сестры, всем и каждому назначено от Господа Бога служение послушаний святых». Я говорю: «Отец Варфоломей живописец здесь?» Отвечает: «Ему тоже послушание от Господа Бога назначено, и он в нем служит». — «А отец Иларий?» — «Да, слава Богу, здесь, милостию и ходатайством Всесвятыя Владычицы Госпожи Богородицы, введен и принят здесь. Теперь мы все заняты. Сам Владыко наш Господь Бог занят, и мы все заняты приготовлением к великому дню празднества и торжества, которое скоро настанет. Мне Господь Бог поручил сажать цветы». Я ему говорю: «Ты бы дал один цветочек отцу Антонию, я ему передам». А он говорит: «Отец Антоний пусть сам занимается этим делом и будет иметь свои цветы!» — и не дал. Я спросил отца Самуила: «Разве вы кого ожидаете сюда? Царя, князя, царицу, или какую княгиню, или кого из-за границы, или кого от высоких лиц?» — «Господь будет сюда и совсем перейдет на жительство в 1892 году, тогда совершится полное высокое торжество».
Говоря это, отец Самуил смотрит на меня и улыбается. Я ему говорю: «Вам, верно, известно, кого сюда ожидают?» Отец Варфоломей шел от большого корпуса сзади большего храма, стоящего посреди двора, а вся братия находилась в своих обителях, и я никого не видел, а желал бы видеть, но отец Самуил сказал: «Вам теперь с нами видеться неудобно, ибо Вам теперь с нами здесь долго быть нельзя, теперь Господь хотел Вам только показать здесь все, а в 1892 году, тогда Вы все рассмотрите, везде будете, все увидите, а теперь Вам не время».
Когда он мне это говорил, вдруг отворяется дверь этого самого славного великого и дивного корпуса, стоящего посреди двора, и выходит из дверей наш первый инок отец Иларион. Увидев меня с отцом Самуилом, обрадовался и зовет. Отец Самуил говорит: «Идите туда, батюшка, он там живет и служит во Святая Святых». И я пошел к нему. Здание стоит высоко, и всходить нужно в гору. Я вошел внутрь и увидел большие комнаты, очень хорошо украшенные, чистые, в два ряда поставлены столы, все прекрасно поставлено, всякая вещь на своем месте. Я спросил отца Илариона: для чего же здесь так много столов и для кого? Разве вы сюда ожидаете великих гостей: царей, князей, или придут из Греции Патриархи, что вы так приготовляетесь и спешите?» А он весело улыбнулся и говорит: «Эта святая обитель устроена для Вас и для братии Свято-Троицкого монастыря, а не для кого другого. Только братия нашей святой обители, подвизающиеся ради Господа и предавшие себя во всем Господеви любве ради и посвятившие себя, всю жизнь свою, Богови и в служении Ему единому будут обитать здесь с Господом во веки вечныя. Сам Всеблагий Господь наш и Владыка занят здесь делом устройства этой обители. Он Сам больше нас всех занят делом, и мы все неустанно с Ним трудимся, и меня грешного здесь поставил и повелел мне как можно лучше все здесь убрать, поставить и украсить. Господь первый везде с нами в трудах пребывает; учит, показывает, начинает и уясняет. Я было хотел покрыть столы дорогими прекрасными скатертями, Господь Бог благоизволил прийти и, увидев скатерти, повелел их убрать, а пошел Сам в сокровищницу святую Свою и взял вот эти скатерти, принес и велел ими покрыть столы — вы их сейчас видите на столах».
Я говорю отцу Илариону: «Наверное, Господь Бог хочет ввести сюда и принять каких-нибудь дивных, добрых, Богоугодных мужей: царей, цариц, патриархов, митрополитов и архиереев, потому что проявляет особую заботливость и труды и в устройстве, и украшении палаты». Отец Иларион улыбнулся и говорит: «Вот приближается 1892 год — тогда увидите сами, кого Владыка Господь будет принимать и введет в обед и вечерю Свою и кого будет учреждать, и учреждаемого узрите, и когда узрите, то познаете всю силу труда и любви Его к учреждаемому». — «А для чего вы так теперь суетитесь, ведь теперь только 1888 год, а до 1892 года еще очень далеко». — «Нет, батюшка, не далеко, это только вам так кажется, что и здесь так, как у вас на земле во временной жизни; здесь совсем не так, здесь тысяча лет, как один день и один день, как тысяча лет — здесь совсем не то, батюшка. Пойдем со мною, я Вам кое-что покажу». И повел меня в палаты.
Я увидел светлые, великие и прекрасные палаты, и великий свет разлит в них, и завеса висела во всю палату, и была великая здесь тишина. «Здесь Святая Святых нам, и покой Господа Вседержителя. И повелением Всеблаженного Владыки, нашего Бога, мы непрестанно совершаем славословие, исповедание, благодарение и молитвы ко Господу Богу, хвалим непрестанно и благодарим Творца. Нужно бы Вам много и много показать, возвестить и сказать, но Вам теперь, батюшка, некогда, у Вас там еще дел много, поэтому Вас здесь и задерживать нельзя». Я говорю: «Как же Вам здесь живется? Сподобляетесь ли видеть Господа Бога и какие дерзновения к Нему имеете?» — «Словами невозможно выразить, какое дерзновение имеем мы ко Господу и как Он милостив к нам и благ. Благость и милость Его к нам описать нельзя; никакой отец родной не бывает так добр к родным детям своим, как Отец небесный к нам. Любовь Его к нам неизмерима и ни с чем несравненна. Истинно, Бог человеколюбивый, Отец, Истинный Бог. Он есть любовь. Он Сам делает все и во всем первый служит нам. Всегда Он с нами и мы с Ним и в Нем. Здесь страха нет, а одна любовь всюду и во всех. Однако Господу Богу угодно, чтобы переселились Вы к нам сюда в 1892 году, и все приобщатся пира Господня, обеда и вечери, вкусят от трапезы Господней и возвеселятся все радостию неисповедимою. Вам время уже идти туда, ибо Вам дело еще есть там».
Выйдя на двор, я увидел отца Самуила, подойдя к нему, говорю: «Вы все спешите, посмотрите — некоторые деревья, посаженные Богом, имеют плоды зрелые, иные же имеют плоды незрелые, иные только цветут, на иных еще почки, иные уже распускают почки и к цвету готовятся, а на иных нет плодов, а только листья, а иные только начинают оживать и распускаться». И говорит отец Самуил: «Батюшка, все деревья, здесь растущие, — братья, живущие у Вас в Свято-Троицкой обители. Как кто у Вас там живет и какую имеет любовь к Господу, какой труд у них в служении Богу. Слава Тебе, Господи Боже, милостию Его и Всесвятыя Владычицы и всех святых и Вашими молитвами, Господь Бог милостивно вселил нас сюда. Жаль, что некоторые деревья уже искоренились, выросли, а потом от самих себя поражают, увядают, страдают и усыхают. Идите за мною далее, посмотрите, на каком месте близ Господа Бога некоторые деревья стоят и в них жизнь, и цветы, и плоды, а иные далеко от Господа, и они безжизненны, и все в них омертвело: это дерево такого-то брата, это такого-то, это с плодами, приходящими уже в зрелость».
И все мне рассказал по порядку и подробно. «А эти еще вновь поступившие — новоначальные, а эти уже прозябают и растут. Ты видишь, всех братьев деревья тут, а они еще в мире, отдают долг свой, назначенный Богом. По окончании дел придет их время, по исполнении делания их Господь воззовет их от мира во святую обитель, и они к вам внидут, и тогда, в силе и мудрости Божией, споспешествующей благодати Божией, возрастут и в совершенстве принесут плод благоприятен Господеви. Господь Бог наш дивен, и разума Его нет конца. Кто может постигнуть ум Господень и исследовать пути судеб Его. Благ Он, щедр, долготерпелив и многомилостив, дает всем жизнь и спасение истинно любящим Его». Я его спрашиваю: «Много ли здесь живущих?»
Он благоговейно осклабился и говорит: «Когда, Господь даст, настанет 1892 год, Вы придете сюда к нам совсем, тогда все ясно увидите и поймете, как возлюбил Господь Бог истинно любящих Его. А теперь вкратце скажу Вам, что все здесь наши братия и сестры, потрудившиеся во святой обители нашей, любве ради к Богу и всю свою жизнь посвятившие на служение Ему, во славу Всесвятого имени Его — все эти здесь». — «А отец Иларий, бывший подъэконом, здесь?» — «Ах, батюшка, горько и прискорбно было бы всем нам, если бы не умолила за него Всемилостивая Владычица Сладчайшего и Милостивого Господа Иисуса Христа, то он не был бы здесь, но по Ее молитвам и он введен сюда. Вам теперь долго здесь быть нельзя, Вас там ожидают, а в 1892 году, тогда Вы уже к нам придете, все увидите и узнаете, кого Господь любит и Всесвятая Владычица. Здесь всегда пребывает Господь Бог и Всесвятая Владычица, и святая обитель Ее здесь, и святых многих обители здесь, и сонм Ангелов здесь».
Я опять прошу дать отцу Антонию для утешения один цветочек. «Нет, он у него долго не будет. Он забудет о нем, и он увянет, от этого ему никакой пользы не может быть, лучше пусть он старается и поспешит скорее к нам сюда перейти, тогда он, благодатию Божиею, все увидит и утешение получит от Бога и Богородицы и привет от всех святых.
Вы желаете знать, как относится к нам Господь. Это, батюшка, невозможно передать никаким языком, даже изнеможет всякий ум человеческий — видя дела Владыки нашего Господа, Его силу, величие, власть и снисхождение к роду человеческому; милостивно терпит, благодетельствует, хранит, покрывает, руководит ко благу и никого не оставляет безпомощным и погибающим или отрицающимся Его. Ко всем снисходит, все терпит и во многом являет милость Свою, чтобы помнили Его, что Он Бог. Блажен тот, кто разумеет пути Господни, и повинуется совету Вышнего, и в любви к Господу Богу приобщается, и всецело сохраняет Его в самом себе. А Вам теперь долго здесь быть нельзя, уже шесть часов утра, и к Вам в дверь стучат и молитву творят. Я знаю, что все наши святые отцы и сестры желали бы Вас видеть здесь, но у Вас там еще много дела, и Вам надо, по воле Божией, там дело совершить, и всем, имеющим в Вас нужду, послужить ко благу их. Нужно мне много Вам передать для пользы живущих с Вами братий, но Господь следит, что теперь мало времени, чтобы я мог все передать Вам для пользы братий, к их духовному возрастанию, укреплению и преуспеянию. Вы к нам, благодатию и милостию Божиею, приидете к обеду и вечери в 1892 году, тогда все мы здесь будем, и еще веселее и радостнее для всех нас будет о Господе. Прощайте, идите домой, а то стучат к Вам в дверь».
И действительно, я возвратился к себе, слышу большой стук и шорох у дверей моих. Я пробыл в странствии с одиннадцати часов ночи до половины седьмого утра. И с тех пор, как взгляну на ворота и за ворота, всегда вспоминаю это видение и всех братий, виденных мною. Все, что возможно было для пользы братии поместить и написать, я поместил и написал, а что не нужно и безполезно — оставил.
Пространство виденной мною обители очень велико. Там построены большие здания по правой и по левой стороне — там обитают святые. Обитель Всесвятыя Владычицы стоит отдельно от обителей святых, она очень красива — красивее всех и больше всех, она ярко освещена каким-то особенным светом, который сияет, но не тяготит, а освежает, оживляет. Свет этот не от солнца, а от славы Его неисповедимого Божества. Этот свет дух живит, сердце умиротворяет, ум озаряет, уясняет, и невидимое явно видимым делает, и непонятное уясняет. Везде тишина, мир, любовь царствует; ветра нет, бури нет, вихря нет, зноя палящего нет, мороза и холода нет. Воздух тонкий, животворный, легкий, чистый и светлый. Все там: дыхание, и тварь, и деревья, и цветы — хвалят, славословят, благодарят Господа Бога, во Святой Троице поклоняемого и славимого от всех. Аминь. Аминь. Аминь.
Написано это по милосердию Божию и милостию Всесвятой Владычицы Госпожи Богородицы, всех святых во славу Божию, Божией Матери и всех святых 1891 года, февраля 11-го дня.
ВИДЕНИЯ ВАЛААМСКОГО СТАРЦА
Эти видения неизвестного старца были записаны в Валаамском монастыре. Записи сделал один из иноков обители, а из его тетради видения были переписаны иеромонахом Иоилем (1873—1937). Тетради (дневники) с записями видений сохранялись после кончины отца Иоиля в монастырском архиве и были вывезены вместе с монастырским архивом в Финляндию, где их и обнаружил и впервые опубликовал иеродиакон Онуфрий (Махов). Тетради иеромонаха Иоиля и сейчас находятся в архиве Валаамского монастыря.
На обложке первого дневника рукой Валаамского монаха Иувиана выведено «Келейныя записи иеромонаха Валаамского монастыря отца Иоиля». Записи видений предварены такими словами: «Сии видения были за семь дней до объявления войны Японии — России 1904 года Записаны впервые со слов N. 2 января 1905, а из его тетради переписано иеромонахом Иолем 30 января 1917 года».
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 217; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!