ПАРАДОКСЫ РУССКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
В конце апреля 1917 года по инициативе министра Керенского в Петрограде была учреждена «Особая следственная комиссия» для расследования преступлений и злоупотреблений по военному ведомству, приведших к понижению боевой мощи наших армий. Председателем комиссии был назначен сенатор А. В. Бальц. Комиссия состояла из опытных судебных деятелей, производивших следствие по делам военного ведомства, и из представителей разных государственных и общественных учреждений и политических партий, состоявших членами комиссии и наблюдавших за производством следствия.
Так, в число членов комиссии входили: сенатор H. Н. Таганцев, состоявший товарищем председателя комиссии, и обер-прокурор Сената В. П. Носович; от Военного министерства – полк. Туган-Барановский, бывший впоследствии при Керенском помощником военного министра, от Государственной думы – октябрист Л. Г. Люц, от Совета рабочих и солдатских депутатов – меньшевик Б. П. Зайцев, присяжный поверенный от Союза адвокатов М. В. Бернштам.
Комиссия, состоявшая из таких безупречных судебных деятелей, как сенатор Бальц, Носович и Таганцев, и из представителей политических и общественных учреждений, поставила своей целью – самое полное и всестороннее исследование причин поражения наших армий, стоивших так дорого русскому народу и унесших столько жертв, – а затем, по обнаружении виновных, – предание их суду.
Комиссии были даны широчайшие полномочия, и вопросы следствия и предъявления всем должностным лицам обвинений, разрешались ею самостоятельно и безапелляционно.
|
|
|
Эта широта прав, несмотря на единодушное желание раскрыть и покарать величайших преступников Родины, будила в серьезных и вдумчивых работниках привычную осторожность в суждениях, и в особенности по сенсационным делам, поднимавшим нередко целую бурю интриг, доносов, угроз и требований.
В числе таких, нашумевших в обществе и вызвавших огромную сенсацию и давление с разных сторон, было дело по обвинению знаменитой комиссии генерала Батюшина в целом ряде злоупотреблений и преступлений.
Главными действующими лицами этой комиссии, помимо генерала Батюшина, были полковник военно-судебного ведомства Рязанов (Резанов. – Ред.) – автор нашумевших, довольно тенденциозных книжек о немецком шпионаже в России, и прапорщик Логвинский – доселе неизвестный московский адвокат.
Комиссия генерала Батюшина была образована еще в 1916 году для расследования случаев злостной спекуляции, сокрытия товаров от поставок… армии, и сделок, запрещенных законными распоряжениями правительства.
С первых же шагов своих комиссия генерала Батюшина энергично повела свое дело, и вскоре ряд довольно известных лиц был привлечен к следствию в качестве обвиняемых в крупных спекуляциях, вывозе запрещенных товаров и т. д. Среди обвиняемых были, между прочим, известные киевские сахарозаводчики Бабушкин, Гепнер, Балаховский и Вольфсон. Они были даже заключены в тюрьму, где пробыли около 2 месяцев.
|
|
|
Одновременно с такими выдающимися результатами деятельности батюшинской комиссии, кстати сказать, были даны огромные полномочия для «чистки тыла». В обществе стали циркулировать слухи, что деятельность комиссии проникнута не бескорыстно-патриотическими побуждениями и что обвиняемые были не случайно крупными заводчиками и банкирами. Слухи росли, волновали общество, и без того склонное видеть все в мрачном свете в последний год старого режима, но Батюшин был всесилен п продолжал делать свое дело.
Немедленно вслед за революцией, когда деятельность всех более или менее крупных фигур старого режима стала подвергаться просмотру и расследованию, на комиссию Батюшина были взведены определенные и грозные обвинения в неправосудии, в привлечениях к следствию лиц, заведомо невиновных, но состоятельных, и в целом ряде вымогательств с таких лиц крупных сумм денег.
|
|
|
Наравне с другими деятелями старого режима члены батюшинской комиссии, не исключая самого генерала, были посажены в тюрьму, где ожидали следствия и суда.
Следствие над батюшинской комиссией было поручено судебному следователю Можанскому, который принялся за предварительное изучение всех произведенных комиссией ген. Батюшина дел, составлявших около двух десятков увесистых томов. Одновременно с поступлением дела Батюшина в комиссию сенатора Бальца хлынул поток жалоб на членов батюшинской комиссии, и ежедневно стали поступать заявления от потерпевших и добровольных свидетелей-изобличителей, обвинявших комиссию в целом ряде громких и грязных дел.
Естественно, что в числе таких изобличителей стали выступать друзья и единомышленники обвиняемых генерала Батюшина. Но были люди, которые изобличали его под видом раскрытия истины, всестороннего освещения преступлений старого режима. В числе самых энергичных обвинителей стоял пресловутый финансовый деятель Дмитрий Рубинштейн, обязанный именно язвам старого режима своим сказочным обогащениям. Герой водевиля «Наша содержанка», покупавший продажную совесть их превосходительств военной эпохи и благополучно вершивший свои грандиозные уголовно-коммерческие аферы, Рубинштейн выступил в роли горячего защитника пострадавших от батюшинской комиссии бедных, честных аферистов. Среди дел, выдвинутых Рубинштейном против ген. Батюшина, было, между прочим, обвинение последнего в вымогательстве от известного петроградского ювелира крупной суммы денег, в котором косвенно была замешана графиня де Богарне, урожденная герцогиня Лейхтенбергская.
|
|
|
Положение и судебного следователя и всей комиссии сен. Бальца становилось все затруднительнее: обвиняемые Батюшин, Рязанов и Логвинский, сидевшие четвертый месяц в тюрьме без определенного обвинения даже не будучи допрошены, жаловались на незаконное содержание под стражей, доказывали свою невиновность ссылками на факты и свидетельские показания и требовали их обследования и своего немедленного освобождения. С другой стороны, возбужденное общественное мнение, жаждавшее кары для злодеев старого режима, не только не допускало мысли о возможной невиновности членов батюшинской комиссии и вздорности возводимых на них молвой обвинений, но требовало скорейшего расследования и предания суду и гласности всех их преступлений.
В такой атмосфере прошло 2–3 недели, когда председатель комиссии сенатора Бальца на заседании, посвященном разбору текущих вопросов и прошений, объявил, что в защиту Батюшина поступило ходатайство от… Владимира Львовича Бурцева.
Если бы с лепного потолка роскошного дворца кн. Гагарина на Английской набережной, где работала комиссия сенатора Бальца, вдруг ударил гром и посыпалась штукатурка, все мы – 18 следователей были бы менее удивлены, чем услышав о том, что известный борец со старым царским самодержавным режимом выступает в защиту типичного царского генерала, запятнавшего себя грязными преступлениями.
Признаюсь, что нами овладело чувство недоверия и неловкости.
Ведь что ни говорить, а на самого беспристрастного следователя влияет единогласный хор определенных и тяжких обвинений. Правда, у добросовестного судьи не создается без фактов и доказательств убеждения в виновности обвиняемого, ни даже предубеждения противного, но появляется особая осторожность и придирчивость в оценке улик и фактов, вытекающая из сознания возможности и вероятности вины. И на этот раз искушенные судебным опытом деятели были встревожены ясным и громким голосом Бурцева, говорившего со свойственным ему убеждением: «Батюшин невиновен, он жертва интриги, прошу его освободить до суда».
И то, что слова эти исходили от В. Л. Бурцева – человека глубокого убеждения, бесстрашного борца за правду и свои убеждения, – это еще более усиливало их значение для всех нас. Среди судебных деятелей вообще почти не было реакционеров, любителей абсолютной монархии из личных видов… Среди нас таких не было вовсе. Все мы были объединены чувством радости по поводу падения мрачного режима и огромной нашей ответственности перед обновленной Родиной, требующей святой чистой, творческой работы в интересах общественного блага.
И в этот момент, как никогда, и в обществе, и у нас высоко стоял авторитет честного, неподкупного борца за свободу и благо родины, 25 лет громившего пороки старого строя и призывавшего в изгнании к свержению цепей рабства. Чувствовалось, что среди нас, занятых мирной, обыденной работой, этот человек посвятил всю жизнь высшим целям Родины и почти пророчески [предсказал] момент ее освобождения.
И казалось нам, что В. Л. Бурцев кем-то обманут, что ему не надо вступать в это дело с таким категорическим утверждением, что как-то жаль его большое светлое имя сплетать с запачканным, ничтожным именем Батюшина…
Вслед за этим впечатлением все мы почувствовали необходимость еще раз проверить свои впечатления от дела Батюшина, ибо заявление Бурцева явилось новым, но сильным толчком для судейской совести. По предложению сенатора Бальца судебный следователь и член комиссии, наблюдающий за производством следствия, сделали подробный доклад о результатах своей работы, но сущность этого доклада сводилась к тому, что обвинения против Батюшина еще не подтверждены расследованием, но, с другой стороны, улики против него еще не ослаблены настолько, чтобы твердить о его полной невиновности. Конечно, при таком равновесии дела потребуется еще много следственной работы и продолжительное время, чтобы разъяснить дело с полным и ясным результатом. И сейчас же перед комиссией встал вопрос: если улики против Батюшина не так очевидны и убедительны, то нельзя ли его освободить до суда из-под стражи, как это делалось в подобных случаях. Остановились на том, что Бальц переговорит с Керенским по делу Батюшина и предупредит его о возможном освобождении Батюшина из тюрьмы. Керенский очень интересовался нашей работой. Выплывший на гребень исторической волны премьер не чувствовал за собой ни общественного влияния, ни политического прошлого, которые бы оправдывали выпавшую ему роль. Поэтому он делал историю и был озабочен тем, чтобы его проекты, распоряжения и действия создали ему крупный политический и общественный успех и таким путем укрепили его положение. Создав следственную комиссию Муравьева, расследовавшую преступления министров и высших должностных лиц империи, и сенатора Бальца, Керенский нервничал, нетерпеливо ожидая существенных результатов расследования. Подобранная несколько из тенденциозных элементов комиссия Муравьева, несмотря на энергичные поиски, не могла разыскать серьезных государственных и политических преступлений со стороны бывших министров и тем очень огорчала Керенского, который не постигал того, что законы царского государственного строя и царские государственные деятели не могли разойтись, чтобы по старым царским законам можно было обвинять министров в серьезных преступлениях против государства!
Комиссия сенатора Бальца имела более простую задачу. Поражения наших армий были фактом, и оставалось лишь найти действительных виновников. В сущности, все обвинения наших генералов сводились к преступным бездействию или превышению власти и в редких случаях к взяткам и вымогательствам. Тем не менее, каждое дело требовало расследования, каждое обвинение – доказательства. Поэтому у нас был привлечен к следствию в то время лишь один генерал Трапезников, обвинявшийся в крупных злоупотреблениях с поставками на армию автомобилей.
Керенскому этого было мало. Поэтому, когда сенатор Бальц заговорил о возможности временного освобождения Батюшина из-под стражи, Керенский горячо запротестовал, указывая и на свое убеждение в виновности Батюшина и на общественное возбуждение против него, и на опасность жестокой расправы с ним со стороны толпы в случае его появления на свободе и, пригрозив, наконец, что освобожденного Бальцем Батюшина он, Керенский, все равно прикажет арестовать в революционном порядке.
Ввиду всего этого комиссия отказала Бурцеву в ходатайстве.
В этот момент особенно проявилась характерная черта Владимира Львовича никогда не отступать от предпринятой борьбы, не изменять составленным убеждениям и не отступать от намеченного плана.
За первым прошением Бурцева последовало второе, за вторым третье…
В каждом ходатайстве В. Л. Бурцев заявлял о невиновности Батюшина. С каждым новым заявлением он собирал данные в защиту Батюшина, разоблачал его обвинителей, указывал на свидетелей и требовал неустанно его освобождения.
Подкрепленные фактическими данными, проникнутые глубокими убеждением заявления Бурцева производили серьезное впечатление на комиссию, которая пожелала пригласить лично В. Л. Бурцева на свое заседание для того, чтобы из его уст непосредственно услышать все данные, которыми располагал Бурцев по делу Батюшина.
Заседание царских следователей вместе с борцом против царского режима носило глубоко символический и трогательный характер. Казалось, что все честные, живые и любящие Родину люди, разделенные некогда пропастью, должны сойтись, как мы с Бурцевым в тот момент, для одной общей цели раскрытия истины.
Горячо, убежденно и убедительно говорил тогда Бурцев. Очарованные нравственной силой этого исключительного человека, мы поддавались обаянию его убеждения и нравственной чистоты, и минутами нам казалось, что его устами говорит совесть и сердце русского народа.
В. Л. Бурцев победил. Комиссия согласилась освободить Батюшина под его поручительство.
Прошло два месяца напряженной следственной работы. В результате точно было установлено, что Батюшин был фанатически преданным своей идее человеком, совершившим ошибки, но не преступления, и действовавшим в интересах дела, а не своих собственных. Разъяснилось и пресловутое дело о бриллиантах графини де Богарне. Оказалось, что, пользуясь денежными затруднениями, петроградский ювелир купил у нее за 20 000 рублей фамильные бриллианты рода герцогов Лейхтенбергских, составляющие неприкосновенную драгоценность российской императорской фамилии и имевших в то время ценность 300–400 тысяч рублей. Полковник Рязанов потребовал у ювелира возвращения царских бриллиантов.
Тогда мы признали, что В. Л. Бурцев почувствовал правду в деле Батюшина раньше и вернее опытных судебных работников.
Сергей Медведев ГАРФ. Ф. 580. Оп.1. Д. 1882. Л. 1–8.
№ 14
СПРАВКА
29 мая 1917 года
Все дела комиссии генерала Батюшина, за исключением: 1) дел, касающихся зловредной деятельности Дмитрия Рубинштейна, переданных в декабре 1916 года вместе с ведомственными доказательствами назначенному ордером Министерства юстиции для производства предварительного следствия о названном банкире судебному следователю по особо важным делам округа Варшавского окружного суда П. Н. Матвееву, 2) дела (в двух томах) о зловредной деятельности киевских сахарозаводчиков, переданного с вещественными доказательствами по такому же ордеру Министра юстиции для производства предварительного следствия судебному следователю по особо важным делам округа Киевского окружного суда А. П. Новоселецкому, 3) дела об обследовании Бакинского района в связи с делом тех же киевских сахарозаводчиков, взятого генералом Батюшиным в последнюю (февральскую) поездку в Ставку для принятия по нему окончательного решения, 4) дела Соединенного банка, взятого вместе с вещественными доказательствами (документы Сан-Галли и Капырзиной) тогда же и для той же цели генералом Батюшиным в Ставку и 5) дела № 22 (личного генерала Батюшина), в кое подшивались исключительно секретные сводки сведений о расположении противника, – отосланы через фельдъегерский корпус при рапорте состоявшего в распоряжении названного генерала для поручений подпоручика Шурова на имя генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующему от 20 марта 1917 года за № 258 в Ставку.
Во всех препровожденных в Ставку делах подшиты расписки о выдаче по принадлежности соответствующим банкам и лицам документов, книг и проч. переписки, взятых у них при обыске. Туда же отослана сшитая в отдельные дела и канцелярская переписка по делам Рубинштейна, Соединенного банка и по обследованию района Баку.
В Ставку же за неизвестностью, какое последовало распоряжение по делу об обследовании Бакинского района, и ввиду того, что таковое обследование производилось военным следователем при начальнике штаба Верховного главнокомандующего прапорщиком Орловым, через тот же фельдъегерский корпус, при сношении подпоручика Щурова от 14 марта 1917 года за № 245, были препровождены на распоряжение последнего (Орлова) и вещественные доказательства, взятые при обысках в Баку у представителей киевских сахарозаводчиков: Хаина, Дукельского и др.
Вышеуказанные рапорт и сношение посланы были за подписью подпоручика Щурова ввиду телеграммы генерала Батюшина из Ставки за №, кажется, 73, полученной в комиссии в начале марта с. г., согласно коей названный обер-офицер, на основании распоряжения генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующего, оставлен был при ликвидации дел комиссии заместителем генерала Батюшина.
Последнее воспроизвожу по памяти, так как телеграмма эта с распоряжениями по поводу ликвидации дел комиссии осталась на руках у подпоручика Щурова.
Коллежский секретарь
Каневский РГВИА. Ф. Л. 93–94 об.
№ 15
Сообщение
о выезде Резанова
«Биржевые ведомости» (вечерний выпуск) от 17 июля 1917 г.
…Освобожденный из тюрьму 14 июля член комиссии ген. Батюшина подполковник Резанов выехал не во Францию, а в Одессу к больной жене.
№ 16
Дело генерала Батюшина
«Биржевые ведомости» (вечерний выпуск) от 17 июля 1917 г.
Как известно, под давлением извне освобожден на днях участник комиссии ген. Б. подполковник Резанов. В настоящее время некоторые безответственные личности ведут усиленные хлопоты об освобождении из тюрьмы и самого доблестного генерала Батюшина и прапорщика Логвинского. Существует у них тенденция во что бы то ни стало сорвать дело Батюшина и не довести его до конца.
Комиссия сенатора Бальца изо дня в день осаждается добровольцами-ходатаями, выражающими желание взять на поруки Батюшина и его сообщников.
Сенатор Бальц распорядился, чтобы следствие по делу Батюшина велось усиленным темпом. Расследование ведут три опытных следователя по важнейшим делам ввиду той атмосферы, которая образовалась вокруг дела Батюшина и желания некоторых лиц по каким-то соображениям создать ему ореол мученика.
[Приводится выдержка из сов. секретного доклада прокурора киевской судебной палаты бывшему управляющему Министерства юстиции.]
…Прокурор Крюков касается дела, которое Батюшин возбудил против сахарозаводчиков. (Министерство юстиции настаивало в то время, чтобы это дело передали гражданским властям, но Батюшин возражал. Прокурор Крюков вел параллельно дело о сахарозаводчиках и писал, что «.возбуждается сомнение в беспристрастности действий ген. Батюшина и членов его комиссии, которые вели расследование деятельности банков». – А. З.)
Крюков жалуется министру, что Батюшин не отвечает ему на запросы…
В настоящее время, когда виновность этих лиц (т. е. Батюшина и др. – А 3.) в достаточной степени обнаружена, когда комиссия сенатора Бальца добыла достаточно улик против обвиняемых, ежедневно в печати раздаются призывы к прекращению дела и освобождению обвиняемых.
№ 17
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 222; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!