Д) Искушение гордостью и властолюбием

"...гордость житейская" (I Ис. 2,16), "диаволослужение" (Мф. 4,9).

Наряду с крайностью апатии и унынием пастырская энергия может ложно направляться в сторону тайной или явной гор­дости вследствие исключительного положения пастырей как духовных руководителей паствы.

"Дущу священника обуревают волны, - замечает Златоуст,

- и во-первых, является тщеславие, гордость, как бы скала, гораздо опаснейшая скалы Сирен"1.

Тщеславие может расти при наличии у пастыря энергичной воли, ума, дара речи, доброго сердца, подвижничества и даже смирения. Искушение это грозит всем иереям, как свя­щенникам, так (еще более) и епископам. Гордость обнаружива­ется у пастырей в походке, тоне голосов, жестах, обращении с людьми, в одежде (то слишком изысканной, то намеренно-небрежной)2 , в искании наград и повышений, в безмерном властвовании. Она даже откровенно требует почета и уваже­ния на основании особо выдающихся у пастыря дарований. Отсюда понятно, как смиренно и благоговейно надлежит вся­кому пастырю пользоваться своим пастырским достоинством и авторитетом и как чутко следует прислушиваться к голосу совести.

Гордый и властолюбивый пастырь восхищает славу Божию себе и фактически курит фимиам диаволосдужеиия. Благодати Божией он препятствует действовать чрез него. Он заполняет собою, своим культом собственное сердце.

"Поистине бедственно домогаться чести," - восклицает Златоуст3. А Григорий Богослов, дополняя его, говорит: "Самомнение отнимает у человека большую часть того, что он есть"4.

Искушающему тщеславию и властолюбию пастырь всегда может противопоставить несогласие на греховные помыслы и думу о том, что он - только представитель славы Божией и не имеет права искать своей славы. Тщеславный, ставя себя в зависимость от мнения других, роняет свой авторитет и делается незаметно ниже их. Слава, наоборот, бежит за бе­гущим от неё и следует за ним даже по смерти.

Чем меньше пастырь будет заботиться о своем прослав­лении здесь на земле, тем больше просияет слава его по смерти. Он и мертвый будет заставлять говорить о себе. Тако­ва слава трудящемуся во славу Божию и на пользу народную.

Е) Душевное пастырство.

Описанная нами картина проявления пастырской гордости и властности, всем заметной и поверхностной, иногда вырож­дается в скрытую и глубокую самонадеянность, в подмену бдагодатного и духовного пастырства пастырством естественным и душевным. Нет никаких плодов от подобной подмены Божьего человеческим, она страшна и опасна. Мечты с помощью широ­кого гуманитарного образования и веры в себя зажечь свет в сердцах пасомых - ошибочны.

Культурные воздействия на почве драматически-вырази­тельного служения, торжественной обстановки Богослужений и проч. неглубоко и ненадолго действуют на верующих. Самый внутренний мотив спасать кого бы то ни было влиянием своей личности и удерживание других в своей подчиняющей власти уже глубоко греховны. Здесь и вырастает в пастырской душе увлекательная, заинтересовывающая страсть тонкого властолюбия над душами путем культурного воздействия.

Результаты отмеченного типа пастырствования часто неожиданны для действующего. Они плохи, плачевны и кончают­ся разочарованием. Некоторое время тщеславный пастырь зара­жает окружающих своей энергичностью. С течением времени этот энтузиазм верующих остывает, и они оставляют своего руководителя одиноким. Ему остается растерянно жаловаться на бесплодность своей работы. Внешнее влияние тогда только прочно и действенно, когда к нему присоединяется подкреп­ление, идущее изнутри, от благодатной веры и любви пастыря, от борьбы и победы его над страстями. Культурному влиянию в пастырской работе должны предшествовать воздействие та­инств, молитвы и личного подвижничества пасомых, их мистик-аскетическая жизнь. Тогда и культура вносит свою долю пользы в нравственное воспитание душ. Иначе душевное пас­тырство кончается разочарованием и бесплодием.

Некоторые пастыри, руководя паствою, стремятся привя­зать к своей личности с помощью возбуждения в ней религиозного сентиментализма. Такой род воздействия присущ священ­нослужителям, зараженным фанатизмом и прелестным самомне­нием. К ним охотно примыкает интеллигенция, утратившая духовный вкус и живую связь с Церковью, так как они не тре­буют от паствы глубокого смиренно-молитвенного подвига, по­стоянной самособранности и духовной борьбы с собой. Себя же они воочию всех показывают проповедниками, аскетами и ревнителями Церкви, интересуются беседами с пасомыми и великолепием Богослужения с чудным хором и кратким уставом службы. Все это душевному человеку сродно, легко и привле­кательно. При описанных условиях образовалась не так давно секта иоаннитов.

Внешностью пастырей и исканием таинственного чаще прельщаются слабые и сентиментальные по природе женщины. От ненормального выпуклого выдвижения личности пастыря общество может страстно привлекаться к ней и благодатию слабеть воем своим существом.

«Сердце ваше, - пишет епископ Игнатий Брянчанинов, -да принадлежит единому Господу, а в Господе - ближнему. Без этого условия принадлежать (привязываться) к человеку страшно»1. «Пристрастие делает любимого человека кумиром, приводит к вере в него... и исступленному фанатизму»2. Из фанатической веры привязанный решительно готов делать все угодное его кумиру: идти за ним даже по еретическому и сектантскому пути. При догматической нетвердости пастырь, влекущий к себе, может впасть в самомнение и искание славы. С её ослаблением он мучится. Привязанность к кумиру затем­няет Христа.

Психологически процесс возрастания человеческого при­страстия можно изобразить так. Сначала пасомые в пастыре видят воодушевитедя к духовной жизни. После своей без­нравственной иди тепдохладной жизни они охотно слушаются советов любимого руководителя. Но постепенно из любви к нему авторитет его становится для них выше авторитета Церкви, и они из-за излишней привязанности к своему кумиру начинают мало-по-малу остывать к Богу и Церкви. Проповеди и беседы дорогого "батюшки" становятся им важнее молитвы, особенно, если служит, исповедует и причащает их "любимый наставник". Сравнительно с ним они критикуют всех прочих пастырей. На почве такой привязанности происходят в прихо­дах организации особых кружков, сектантство, ссоры и враж­да неумеренных поклонников за степень близости к обожа­емому священнику3.

Представленное выше влияние как искусственно навеянное совне - безблагодатно, внешне и поверхностно. Едва только у страстно любящих открываются глаэа на призрачное досто­инство руководителя, как их душевно-плотская любовь к нему переходит в разочарование.

Таков результат подмены внутреннего внешним и духовно-благодатного душевно-человеческим.

Спаситель, Апостолы и святые Отцы решительно восста­вали против душевного влияния и чрезмерной человеческой привязанности, как подменяющей Бога человеком и похищающей славу Божию. Некогда Господь запрещал исцеленным расска­зывать об Его чудесах, уклонялся от народной привязанности после насыщения пятью хлебами пяти тысяч человек (Ин. 6,15). Причиной того была душевная привязанность к Нему народа, как к Источнику плотского наслаждения и Чудотвор­цу, а не как к Лицу Божественного достоинства.

Анализируя психологию современного человека, следует решительно сказать, что она сложна, как никогда. Отсюда и искушения пастыря ныне с каждым часом увеличиваются. На почве привязанности к личности пастыря, особенно, если он молод, добр, сердечен, красив, искушения самые сложные и, надо сказать, самые сильные и чреваты огромными неприят­ностями. Бывает немало случаев, когда сам пастырь увлека­ется какой-либо "особой", если он одинокий, монах или живет не в ладу с своей матушкой. Здесь процесс развития травмы греховной чрезвычайно стремительный, особенно, если молодой священник не огражден страхом Божиим и живет неглубокой духовной жизнью.

Но в большинстве случаев пастырь является объектом нападения, особенно от женщин психически нездоровых (дев, монахинь средних лет, инокинь). Они имеют несчастие осо­бенно привязываться к священнику и своим крайне навязчивым сентиментализмом причиняют ему массу огорчений и неприят­ностей.

Молодые девицы исключаются из этого класса людей, так как они имеют, в большинстве случаев, страх к священни­ку как служителю Божию, который не позволяет им многое. Если учесть современное положение пастыря, что ему приходится работать преимущественно с женским персоналом, то опасность указанного типа искушений самоочевидна и вряд ли требует дальнейшего раскрытия. Опытные пастыри единодушно утверждают, что во избежание «кляузных женских вопросов» пастырю следует вести себя с ними сдержанно-суховато, начальственно-официально и не вдаваться в сентиментализм отношений. Это устрашит их и поставит на свое подчиненное место, подавляя душевность духовностью.

Пастырь заведомо неправильно действующий на пасомых, обязан сознательно отречься от неверного направления в сваей работе. При этой следует заметить, что "душевно-че­ловеческими" средствами влияния пользуются преимущественно начинающие пастыри. Они, или не отдавая себе в том ясного отчета, или увлекаясь внешностью по своей «душевно-духовности», поступают так.

Под понятием "душевно-духовности" следует мыслить постепенно прогрессирующую склонность к бытовой стороне жиз­ни. Главный источник пастырского настроения епископ Феофан

полагает в благодати, дающей человеку правильное направ­ление 1. В силу этого пастырю необходимо все делать во славу Божию, во всем руководствоваться любовью к Богу и надеждой на благодать. Тогда он не переоценит душенных свойств самих по себе и постоянно будет смирять себя, помня об истинной решающей силе благодатных воздействий.

Смиренно-благоговейное пастырское самосознание, осве­щая действия и средства руководителя, выведет пастыря неминуемо на борьбу с чувствами самонадеянности, самомне­ния и тщеславия. При главенстве в нем истинного мотива деятельности ему можно не бояться борьбы с собой. Господь непременно исправит его.

С пристрастной привязанностью пасомых к пастырю сле­дует бороться решительно и умело. Их любовь, важную в деле спасения, он должен искусно "отрегулировать", направить от себя и Богу и Церкви и преобразовать в форму расположе­нии к молитве, Богослужению и таинствам. Постоянно отстра­няясь от пристрастия к себе некоторых верующих, он должен держать себя веред ними без всякой чрезмерной фамильярности и ласки2. Подобная тактика со временем сменит их душев­ную привязанность к нему на истинное отношение к Богу.

Перемена центра тяжести в отношениях паствы к пастырю часто болезненна, совершается медленно и не терпит резкого перелома. Замечательно искусно в свое время св. Иоанн Пред­теча отстранился от пристрастной любви к себе учеников ввиду пришедшего Мессии. Он назвал себя при них, как и следовало, лишь "другом Жениха", стоящим и внимающим Ему. "Ему должно расти, а мне умаляться" (Ин. 3,29-30).

Так и всякий духовный наставник, по словам епископа Игнатия Брянчанинова, должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе привя­зывать3 .

Всех искушений пастыря возможно ли перечесть? Как волны, поднимаемые бурей, пенящиеся и ревущие на морских просторах, набрасываются на пастыря огненные искушения, особенно в первых шагах его деятельности1. И как он будет счастлив и высок, если сумеет отразить от себя все эти козни вражии.

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 275; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!