Первые исследователи колдовства 8 страница



 

Признание

 

Единственным надежным источником для доказательства такого преступления как колдовство было признание. Согласно теории, судом принимались два вида доказательств:

П. обвиняемого и изобличающие показания свидетелей, которые, согласно нормам европейской системы инквизиционного права, не должны были встречаться на очной ставке с ведьмой. Если признавшаяся ведьма подтверждала, что она видела обвиняемого на дьявольском шабаше, этого обвинения было достаточно. Было доказано также, что, если обвиняемый признается в своем участии в шабаше, то этого достаточно, чтобы осудить не только его, но и всех, кого он там якобы видел. Однако не каждая ведьма отправлялась на шабаш, некоторые совершали индивидуальные и тайные соглашения с Дьяволом. «Может и не быть никакого свидетеля данного преступления, — писал Синистрари в 1700г., — поскольку дьявол, видимый ведьме, не виден никому, кроме нее». Поскольку самого Сатану невозможно вызвать в суд, единственным доступным свидетелем была сама обвиняемая ведьма. Было бы нелогичным предположить, чтобы ведьма добровольно призналась в преступлении, влекущем за собой смертную казнь. Следовательно, ведьму следовало пытать до получения П. Если обвиняемый, осведомленный об ужасах пытки, признавался сразу же после ареста, его все равно следовало подвергнуть пытке, поскольку, согласно распространенной точке зрения, первое П. могло быть ложным, сделанным только для того, чтобы избежать мучений пытки. Однажды обвиненная, жертва должна была выдержать пытку и неизбежно сделать П. вины. «Общепринятые законы устанавливают, что ведьма не может быть осуждена на смерть иначе, чем на основании ее собственного признания», — говорится в «Malleus Maleflcarum».

Совершенно типичное П., сохранившееся в судебных отчетах Нойерберга в Люксембурге, сделанное некой Сюзанной Штейн из Вассвейлера за четырехмесячный период с 6 августа по 20 ноября 1627г. Рукопись из БКУ включает ее П. о визите дьявола, делавшего с ней все, что он хотел, и описание ее воздушного путешествия на метле на дьявольские танцы.

Каждый суд над ведьмами сопровождался своими признаниями и многие характерные образцы помещены в настоящей «Энциклопедии». В Англии записи признаний обычно не столь подробны, как в континентальной Европе, но относительно подробным является П. одной из фавершемских ведьм, Жанны Уиллифорд, казненной в 1645г. Сообщение о сенсационном суде над ланкаширскими ведьмами, составленное Томасом Поттом, одним из судебных чиновников, включает в себя П. заключенных. Не менее интересным примером являются зачитанные на эшафоте П. трех женщин, осужденных на третьем челмсфорд-ском суде 1589г.

Подробное описание того, как добивались П. в Германии в первой половине XVIIe., приводится Фридрихом фон Шпее, немецким иезуитом-гуманистом, принявшим последнюю исповедь у сотен ведьм, сожженных у столба:

«Признается она или нет, результат одинаков. Если она признается, ее вина очевидна: ее казнят. Любые отречения напрасны. Если она не признается, пытка повторяется — дважды, трижды, четыре раза. При «исключительных» преступлениях пытка не ограничивается ни по продолжительности, ни по жестокости, ни по частоте... Она не может оправдаться... Следственная группа сочла бы за бесчестье для себя оправдать хотя бы одну из этих женщин; если ее арестовали и заковали в цепи, то ее вина должна быть доказана, честным способом или хитростью».

В XVI в. И. Вейер описывал такую же процедуру судебного разбирательства:

«Таковы эти жалкие женщины, чьи умы уже повредились от обмана и хитростей дьявола, а теперь подавленные непрерывной пыткой; они находятся в постоянной грязи и темноте своих тюрем, отданные призракам дьявола и постоянно вытаскиваемые, чтобы претерпевать ужасные пытки, пока они не предпочтут смерть этому отвратительнейшему существованию и признание во всех преступлениях, которые им приписываются, возврату в свою мерзкую тюрьму с непрерывно продолжающейся пыткой» («De Praestigiis Daemonum», 1568).

В основе подобной иррациональной юриспруденции лежит принцип, что признание обвиняемым своей вины является необходимым основанием для казни, даже при наличии любых других признаний, доказывавших виновность (например, разоблачения сообщником). Даже при обвинении в maleficia, вызвавшей болезнь человека или повреждение, П. было необходимо. Д-р Франц Иоэль, профессор медицины Грейфсвальдского университета, например, утверждал, что даже опытный врач не может различить естественное и насланное ведьмой заболевание и что единственным надежным доказательством является признание самой ведьмы.

Лимбох в «History of Inquisition» (1692) указывает, как легко было

«извлечь признание из тех, кто является самым невиновным, с помощью жестоких пыток, которыми [инквизиторы] наказывали, не зная меры, всех, кого они подозревали, как будто чума поражала человеческое естество, даже по отношению к преступлениям, о которых они никогда не подумали бы и о которых они слышали, иначе как по описаниям».

Ле Сьер Буве, главный профос французских армий в Италии в XVIIe., добавлял, что отрицание вины заключенным являлось наиболее благоприятной причиной для продолжения пытки.

Ни одна страна не была свободна от П., получаемых под принуждением, даже Великобритания, относительно более цивилизованная по сравнению с Европой. Пытка запрещалась английским обычным правом. Однако даже в Англии (в 1645г., в Сент-Эдмундсбери) 70-летнего священника преп. Джона Лоувса заставляли бегать кругами по комнате «в общей сложности несколько дней и ночей, пока он не устал от такой жизни настолько, что едва чувствовал, что говорит и что делает [см. Хопкинс, Метью]. В том же самом году в Бодмине (Корнуэлл), некая Анна Джефри была лишена пищи согласно решению суда, и в следующем году, в Йорке, некую Мери Миджли избивали до тех пор, пока она не призналась. В 1632г. в Коммене (Шотландия) священник и еще несколько человек совершили самосуд. Они притащили нескольких обвиненных в колдовстве в частный дом

«и жестоко и зверски пытали женщин, не давали спать, подвешивали за пальцы, поджаривали подошвы ног на огне; прочих же привязали к конским хвостам и, затянув удавку на их шее и ногах, перевезли в тюрьму на лошадином крупе. От подобных и иных пыток одна из них сошла с ума, другая из-за жестокого обращения рассталась с жизнью, но все они признались в том, что от них требовали».

Аналогично, после пытки Девидом Сито-ном своего слуги, началась серия судов в Норт-Бервике (в Шотландии) в 1590г. На салемских судах над ведьмами Джон Проктор протестовал из тюрьмы, когда два младших сына Марты Керриер «не пожелали ни в чем признаться, пока им не стянули шеи и пятки, так что кровь готова была хлынуть из их ноздрей. И таково достоверное сообщение об обстоятельствах, заставивших их признаться в том, [чего] они никогда не делали».

Суд 1659г. над Томасом Лоотеном представляет собой детальное описание типичных средств извлечения П. Другой аналогичный отчет из северо-восточной Франции, извлеченный из официальных судебных документов, посвящен отцу Доминику Тор делю, осужденному на основании собственного П. и сожженному в Сен-Дье (Лотарингия) в 1631г.

П. в колдовстве все ложны, поскольку они допускают совершение невозможного преступления. После каждого преступления, получившего огласку, несколько человек являлись в полицию и настаивали на своей собственной вине, так же безоговорочно, как и некоторые из признавшихся ведьм верили в собственные П. Так, одна ведьма призналась в краже и убийстве ребенка — ребенок же в это время находился в безопасности с матерью. Тем не менее, ведьма была повешена за то, что лжесвидетельствовала под присягой, сообщает Лимбох, цитируя «Ferrerius». По аналогичному обвинению была привлечена миссис Кендал из Кембриджа, Массачусетс (1652). Только потом родители обнаружили, что ребенок умер из-за небрежности няньки [см. США, колдовство в]. Первоначальное П. Изобель Гоуди было сделано совершенно добровольно: «Я совершила так много злых поступков, особенно убивая людей. ...Я хочу быть разорвана железными щипцами и даже претерпеть еще более злую муку, если ее можно назначить». В свои 70 лет майор Вейр настаивал на П., которое обрекло его на смерть. И Агнесс Семпсон настаивала на том, чтобы сделать П. перед королем Яковом I, хотя он посчитал ее лгуньей [см. Нортбервикские ведьмы].

В отчете пятерых мужчин, назначенных наблюдать за Жилем Финдерленом в ночь, предшествующую казни, можно, найти еще один пример того, как заключенный настаивал на своем П. даже после осуждения, поскольку действие происходило в Англии, где после отречения не следовала пытка. Люди услышали шум в тюрьме, и некий Роберт Тодд спросил осужденного мужчину, в чем дело. Тот сказал, что «его снова мучил» дьявол, приходивший к нему в виде чертенка. Наблюдавшие ответили, что все они «являются здравомыслящими людьми» и [не могли] увидеть ничего. Затем следует такое сообщение:

«Упомянутый Жиль ответил: «Но, хотя вы ничего не видите, я уверен, что чувствую это». И тут же он заявил, что домашний дух приближается к нему. Тем временем упомянутый Роберт Тодд спросил его, в своем ли он уме, и думает ли он, о чем говорит. «Может быть, усталость внесла смятение в твои мысли, или чувство вины не позволяет тебе заснуть?» На это упомянутый Жиль ответил: «Нет, я в здравом уме и понимаю, что делаю и говорю столь ясно, как никогда в жизни» («The Trial and Examination of Mrs. Joan Peterson», 1652).

Во Франции и Германии признавшиеся ведьмы не могли отрекаться от своих показаний вследствие нескольких практических причин. Если они отрекались во время судебной процедуры, они немедленно возвращались в комнату пыток и подвергались пытке дважды: чтобы ликвидировать последствия своего отречения и затем сделать «настоящее» П., подтверждавшее первоначальное. Если они отрицали свое П. на пути к месту казни, им не предоставлялась «милость» в виде удушения перед повешением, и они сжигались живьем.

В 1460г. в Аррасе инквизиция обвинила нескольких известных людей в колдовстве и , спустя некоторое время получила П. Вынеся приговор, инквизитор зачитал вслух их П. о присутствии на шабаше, и заключенные подтвердили, что они соответствовали истине. Тогда заключенные были переданы для казни светскому суду. Они тотчас закричали, что им обещали помилование в обмен на П., и смерть, если они будут отрицать колдовство. Они настаивали на том, что никогда не были на шабаше и не являются ведьмами. Однако все они были сожжены живьем, без j удушения, крича о своей невиновности до самой смерти [Аррасские ведьмы].

Несмотря на опасность отречения от П., некоторые из осужденных смогли настоять на своей невиновности. В Англии это было в некотором роде проще. Синклео в «Satan's Invisible World Discovered» (1685), например, сообщает об осужденной ведьме, которая по пути на эшафот говорила с толпой, пришедшей наблюдать за казнью:

«Пусть все, кто видит меня сегодня, знают, что я теперь должна умереть как ведьма на основании моего собственного признания. И я прощаю всех мужчин, особенно священников и магистрата, виновных в моей крови, я принимаю все на себя, пусть моя кровь прольется на мою голову. И поскольку я должна сейчас ответить перед Господом, я заявляю, что свободна от колдовства, как и любой ребенок, но, будучи обвиненной порочной женщиной и помещенная в тюрьму под именем ведьмы, от которой отреклись муж и знакомые, и не находя никакой возможности освободиться из тюрьмы или восстановить когда-либо свое доброе имя, по наущению дьявола я сделала это признание с намерением покончить с жизнью, устав от нее, предпочитая скорее умереть, чем жить».

Синклер приводит пример, рассказанный ему сэром Джорджем Макензи, генеральным прокурором короля Карла II:

«Он отправился допрашивать неких признавшихся женщин, и одна из них, ...весьма простодушная, рассказала ему «по секрету, что она призналась не потому, что была виновна; но, будучи бедным существом, работавшим, чтобы не умереть с голода, и оказавшись обвиненной в колдовстве, она знала, что должна будет голодать, поскольку после этого никто не даст ей ни еды, ни жилья, и что все люди могут побить ее, и спустить собак на нее, и что, следовательно, она хочет уйти из мира». После чего она заплакала самым жалостным образом и на коленях призвала Господа в свидетели всему тому, что она сказала».

Стапириус в «Brillentraclat», известной только по отрывкам, представленным Ло-эром, приводит примеры вынужденных П., сделанных в Вестфалии в начале XVIIe. Подозреваемый сознался лишь при третьем применении пытки; как раз перед тем, как его должны были бросить в пламя, он выкрикнул: «Все, в чем я уже признался, является ничем иным, как паутиной лжи. Подвергая меня этой невыносимой пытке, вы вынудили меня дать под присягой ложное показание». Другая женщина рассказала священнику, что боится, что ее П. приведет ее к вечному проклятию: «Я никогда не думала, что с помощью пытки человека можно довести до того, что он станет рассказывать небылицы, подобные тем, что я рассказала вам. Я не ведьма, и никогда не видела дьявола, и все же я должна признать себя виновной и обвинить других. Я умоляю вас, ради всего святого, помочь мне спастись!»

Следующим примером из Германии является чудом сохранившееся письмо бургомистра Юниуса. Оно написано с большим трудом и предназначалось только для его возлюбленной дочери.

Признание «без пытки». Из "История инквизиции" Генри Ч. Ли.

В письме пожилого магистрата говорится: «Теперь, мое дорогое дитя, здесь перед тобой все мои действия и признание, на основании которого я должен умереть. И, видит Бог, все это чистейшая ложь и вымысел. Ибо я принужден был все это сказать под угрозой пытки, которой и так уже был изнурен». Сходство с письмами Ребекки Лемп очевидно.

Когда парламент Нормандии в 1670г. выразил протест королю Людовику по поводу смягчения первоначального смертного приговора 12 ведьмам, осужденным в Руане, члены парламента спорили о том, являлось ли единообразие признаний достаточным доказательством реальности колдовства и, следовательно, основанием вины обвиняемых:

«...столь сильное согласование и совпадение в различных делах, и то, что самые невежественные личности, осужденные за это преступление, говорят при одних и тех же обстоятельствах одно и то же и почти одними и теми же словами, отмечает большинство ученых, которые пишут об этом. И все это может быть легко доказано, если Вашей милости будет угодно, с помощью отчетов различных судов, представленных парламенту».

Но истина заключалась в обратном. Все эти «чистосердечные» П. сходятся, поскольку они должны были подтвердить стандартную идею колдовства, выстроенную теологами, инквизиторами, адвокатами и судьями. Эту точку зрения может прояснить даже беглый взгляд на способ допроса ведьм. Обвиняемым задавались вопросы, ответы на которые должны были доказать их вину. В стенографическом или судебном отчете, в котором сообщалось о допросе, вопросы и ответы часто появлялись в параллельных колонках, каждый лист пронумеровывался, как в случае допроса Катерины Бюхер в Гросс-Мюлингене (Анхальт-Бернбург) в 1689г. Обычно количество вопросов не превышало трех дюжин; здесь, однако, отражено 130 вопросов из 133, вопросы находятся в левой колонке и ответы Катерины Бюхер в правой. Интерес представляет и П. 1650г. Николауса Вейтлюфта из Гмунда (Швабия), что в тридцати милях от Штутгарта, сделанное под пыткой.

Вейтлюфта обвинил в колдовстве мальчик-нищий по имени Захерлен. Писец не записал настоящие имена тех, кого Вейтлюфт назвал своими сообщниками, но использовал латинские псевдонимы. Подобная замена была, возможно, следствием того, что Вейтлюфт указал на судебных чиновников, друзей судей или людей, присутствовавших во время пытки. В отчетах о данном суде не говорится о дальнейшей судьбе Вейтлюфта, но, поскольку он признался, нельзя сомневаться в его смерти.

Иногда вопросы записывались писцом до допроса, а ответы обвиняемого вставлялись во время пытки. Данное положение можно показать с помощью отчета одного очень известного позднего суда над сестрой Марией-Ренатой Зангер, помощницей настоятельницы Премонстратенского монастыря в Ун-терцелле близ Вюрцбурга в 1749г. Здесь 11 вопросов написаны на правой стороне страницы, а левая сторона оставлена чистой. Страница озаглавлена иезуитскими инициалами: O.F.V.D.G. (Ad maiorem Del slori-am) и B.V.I.H.

В других европейских отчетах записаны только пронумерованные ответы, а вопросы опущены: подразумевалось, что у суда был заранее подготовленные списки вопросов, столь хорошо известных следователям, что переписчик мог их опустить. Один из таких листов с обязательными вопросами использовался судьями в Кольмаре в Эльзасе, год за годом на протяжении трех столетий колдовской истерии. Он был озаглавлен:

Камера пыток. Из "История инквизиции" Генри Ч. Ли.

Вопросы, которые следует задать ведьме

1. Как долго ты являешься ведьмой?

2. Почему ты стала ведьмой?

3. Как ты стала ведьмой, и что произошло с тобой в связи с этим?

4. Кого ты выбрала в качестве своего инкуба [сожителя]? Как его звали?

5. Каково было имя твоего хозяина из числа злых демонов?

6. Какую клятву ты была принуждена произносить ему?

7. Как ты произнесла эту клятву, и каковы были его условия?

8. Какой палец ты была принуждена поднять? Где ты осуществляла свою связь с инкубом?

9. Какие демоны и другие люди участвовали [в шабаше]?

10. Какую еду ты там ела?

11. Как был организован банкет на шабаше?

12. Где ты сидела на банкете?

13. Какая музыка там исполнялась и какие вы танцевали танцы?

14. Что давал тебе твой инкуб после сношений с тобой?

15. Какое клеймо дьявола поставил твой инкуб на твое тело?

16. Какой вред ты нанесла такой-то и такой-то личности, и как ты сделала это?

17. Почему ты нанесла такой вред?

18. Как ты можешь это снять?

19. Какими травами или другими способами ты можешь излечить подобные повреждения?

20. Кто те дети, которых ты заговорила? И почему ты это сделала?

21. Каких животных ты околдовала до болезни или смерти и почему ты совершала подобные действия?

22. Кто является твоими сообщниками по злодействам?

23. Почему дьявол бьет тебя по ночам?

24. Из чего сделана мазь, которой ты натираешь свою метлу?

25. Как тебе удается летать по воздуху? Какие волшебные слова при этом ты бормочешь?

26. Какие бури ты вызывала, и кто помогал тебе вызывать их?

27. Какое [нашествие] паразитов и гусениц было вызвано тобой?

28. Из чего ты создала этих вредоносных существ, и как ты их сделала?

29. Ограничивал ли дьявол время действия ваших злодеяний?

Если вспомнить, что обвиняемый должен был ответить на эти вопросы, а отказ от ответа считался умолчанием, обуславливавшим еще более жестокую пытку, и что судьи или другие судебные чиновники могли «оживить память» обвиняемого, становится ясно, что нет никакого чуда в том, что все признания были одинаковы.

Подобной практике следовали и в Англии. Например, Хопкинс в «Discovery of Witches» приводит вопросы, которыми следовало руководствоваться (сам он якобы не использовал их).

В.: У тебя было 4 чертенка, не так ли?

О.: Она отвечает утвердительно: «Да».

В.: Их имена не были такими-то и такими-то?

О.: «Да», — отвечает она.

В.: Не посылала ли ты чертенка убить моего ребенка?

О.: «Да», — отвечает она.

Все прочие отчеты отражают не ответы обвиняемого, но просто слово affirmat [лат. — «признает»], записи же вопросов, на которые были даны утвердительные ответы,

отсутствуют. В приведенном на иллюстрации примере из допроса Агнесс Брюсе из Бранд-шагена, вдовы шихеля Хооге из Трептова в Померании, в 1679г. ответы идут с 35 по 66.


Дата добавления: 2018-05-31; просмотров: 229; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!