Зачем Леонардо  ездил в Вологду?

По официальной версии, Фиораванти, известный на всю Европу специалист, отправляется в путешествие по Русскому Северу для того, чтобы изучить русскую архитектуру и построить Успенский собор в Кремле в традиционном русском стиле. Дескать, именно с этой целью он и посещает Ростов, Ярославль, Вологду, Великий Устюг…

Зачем было приглашать иноземного архитектора, чтобы построить в русском стиле? К тому же, традиционных русских соборов не было. Все наши соборы того времени построены в стиле, который бытовал в Византии, а позднее назывался венецианским! И этот стиль Фиораванти мог видеть в архитектурной столице Европы, в Венеции, изучая пятикупольный собор св. Марка.

Вологда – соколиная столица

Есть еще версия - архитектор по просьбе герцога миланского хотел наловить так называемых «белых кречетов», хищных птиц семейства соколиных, самых крупных из настоящих соколов. Полярная разновидность кречетов, снежно-белой окраски, особо ценилась любителями соколиной охоты в Европе, потому что их хорошо было видно в траве и среди деревьев, в отличие от соколов камуфляжной, пестро-серой окраски.

Возможно, белых кречетов герцогу Миланскому и отправили, но зачем их ловить было уже немолодому Аристотелю Фиорованти, если были профессиональные ловцы?

Соколиная охота – охота с помощью ловчих птиц, была привилегией аристократии. А вот кто ловил самих ловчих птиц?

Вологда, помимо других титулов, по праву может гордиться званием соколиной столицы, поскольку здесь постоянно жили и работали профессиональные ловцы, обеспечивающие соколами и кречетами соколиную охоту великих князей и царей, и - всю Европу, и Азию, и Северную Африку.

Ловчий сокол играл большую роль и в дипломатии, как очень ценный подарок между владыками, и как ценная статья экспорта. 

Как бы представить стоимость сокола? 

 В 1764 году Атольские Князья получили феодальное право на аренду Острова Человека (Isle of Man) c обязательным условием преподносить в дар два белых кречета при коронации каждого очередного английского монарха. То есть – раз в 20-30 лет принёс двух птиц, и снова можно безраздельно хозяйничать на острове примерно 50 на 20 километров, и ещё на нескольких прилегающих островах.

Королевское поместье для соколиной охоты (140 соколов), построенное в 1642 году, положило начало современному Версалю.

Но эти 140 соколов французского короля меркнут перед соколиной охотой русского царя Алексея Михайловича - 3 000 соколов содержалось в Сокольничьей слободе (ныне – район Москвы Сокольники). 

 

28 ноября 1744 года. Указ сената «О невзимании рекрут натурою с сокольих помытчиков Вологодского уезда в силу дарованной им грамоты». Сенат подтвердил данную Иваном Грозным грамоту об освобождении вологодских ловцов соколов и кречетов для царской охоты от всех налогов и повинностей, кроме доставления в Москву птиц и освободил Михаила Блазнова с товарищами от рекрутской повинности.

Потомки рода Блазновых и ныне живут в Вологде, сохраняя семейную легенду о том, как по весне мужики собирались в дальний путь за «белыми соколами» - прощались с семьями, усаживались в ладьи примерно в районе Лукьяново, и с большой водой уходили по течению в Сухону, далее – в Северную Двину, к Белому морю, туда, где водились столь желанные в Европе птицы.  

За двух «белых соколов» (полярный кречет) можно было получить столько денег, что семья соколиного помытчика могла безбедно жить несколько лет, но это только тогда, когда покупателем был иноземец в Вологде. Десятки и сотни птиц уходили в Москву «за спасибо», как плата за вольную жизнь. И позднее, при рекрутском наборе, когда в армию забирали на 25 лет, внуки и правнуки соколиных помытчиков добрым словом поминали предков - из их семей не забирали юношей.

Трактат о полёте птиц

Вопрос – а зачем        Леонардо было путешествовать по Русскому Северу, и в соколиную столицу (Вологду), в частности? 

 А теперь смотрим дату создания его «Трактата о полёте птиц» - 1505 год.

То есть – после его предполагаемого путешествия в Россию.

До этого Леонардо уже занимался проектированием и строительством орнитоптёров, но в ходе многочисленных опытов стало ясно, что мускульной силы человека никак не хватит, чтобы поднять его на крыльях, подобных крыльям нетопыря. 

Нужно было изучать полёт птиц, которые часами могли находиться в полёте.

Воробьи, голуби не подходили. 

Нужна была птица,  способная парить в воздухе с минимальными усилиями.

 Близкий ко дворам многих монархов Европы, Леонардо, несомненно, множество раз видел соколов и кречетов. Но – видеть и изучать - большая разница. А кто ж тебе даст такую дорогую игрушку, за которую платили немыслимые деньги? Кто позволит выдёргивать маховые перья, чтобы понять их роль в полёте птицы?

Это для нас Леонардо – великий, гениальный и всё такое прочее. А тогда незаконнорожденный сын рабыни входил в разряд ОБСЛУГИ. Ему хорошо платили – но не более, и отношение к его работе и ему самому было ровно такое же. Напомню, что приобретённая королём Франсуа I  картина «Джоконда» была повешена в… Ванной комнате!

 Вот вам и стимул ехать в далёкую Россию, туда, где множество этих птиц.  

Вот вам и объяснение нелепой, казалось бы, записи в летописи – зачем Аристотель Фиорованти ловил соколов.

Автору «Трактата о полёте птиц» Леонардо да Винчи было зачем ехать в далёкую Вологду.

Подтверждение версии нашлось в семейной легенде Блазновых – из поколения в поколение в этой семье подбадривают неторопливых работников - Ну, чё ты заснул, как фрязя? Шевелись, давай. 

И рассказывают, как в давние времена с ними ездил ловить птиц некий иноземец. (Фрязя). И запомнился этот иноземец тем, что несколько раз в день засыпал, а ночью не раз вставал, и при свете свечи что-то писал.

А это очень похоже на режим дня Леонардо!  

Леонардо решил, что на сон он тратит много времени и придумал свою методику сна. Она состояла в том, что он через каждые 4 часа спал 15 минут.

15 минут сна – 4 часа активной работы. В сутки Леонардо спал около 2 часов, остальное время посвящал работе.

Крылья Леонардо

...Когда птица находится в ветре, она может держаться на нем без взмахов крыльями, ибо ту же роль, которую при неподвижном воздухе крыло выполняет в отношении воздуха, выполняет движущийся воздух в отношении крыльев при неподвижных крыльях" *.

Основываясь на этом принципе, известном в наши дни как принцип обратимости движения, Леонардо пришёл к выводу: не крыльями нужно отталкивать воздух, а ветер должен ударять в крылья и нести их, как движет он парусный корабль.

Не нужно много силы, чтобы поддерживать себя и балансировать на своих крыльях и направлять их на путь ветров и управлять своим курсом, для этого достаточно небольших движений крыльями"

Недаром Леонардо изучал полёт наших соколов. Разработанная им концепция позволила создать новый тип летательного аппарата – планер.

 

 

                    *              *             *

 

Строительство Успенского собора было завершено, и Аристотель устраивает в центральной главе потаенную казну и «хранилище для опасных случаев». 

12 августа 1479 года собор торжественно освящен, и Аристотель, получивший тайное приглашение от литовского короля. Просит великого князя его отпустить.

Ага, сейчас…

Так прямо и отпустили носителя государственной тайны.

«Аристотель Фьорованти пропал на бескрайних просторах московитского государства. Вместе с ним пропала и тайна философского камня. Правда, поговаривают, что она каким-то образом оказалась в руках русского великого князя. Об этом свидетельствуют и рассказы путешественников о том, что царь пьет и ест на золоте, а когда принимает гостей, то количество золотой посуды на столах измеряется пудами».

(Венецианский посол Контарини Амброджио)

 

* * *

 

Однако относительно местонахождения Либереи в до-грозненские времена есть и другая версия - по прибытии в Москву Софья Фоминишна жила во дворце-тереме рядом с церковью Иоанна-Предтечи. Она была выстроена в 1461 году на месте старой деревянной. Невдалеке были и покои князя, а рядом стояла церковь Рождества Богородицы. Эта церковь служила домовым храмом княгинь и царевен. И под ней, почти погрузившись в землю, стояла церковь Святого Лазаря. Невеликий тот храм был построен во времена Ивана Калиты из каменных блоков, добываемых в Дорогомилове. Камень этот был настолько плотен и тверд, что через него не просачивалась вода.

В 1480 году церковь Рождества Богородицы неожиданно обрушилась, погребя под собой и церковь святого Лазаря.

Иван III умер в 1505 году, и на престол взошел его сын - князь Василий III, отец Ивана Грозного.

Умерли к тому времени и Софья, и брат ее Андрей Палеолог.

Князь Василий был не в ладах со своим отцом, жил со своей семьей отдельно, потому мог и не знать о Либерее.

В 1514 году Василий III велел восстановить церковь Рождества Богородицы, и начались работы под руководством Алевиза Фрязина. При разборке развалин были обследованы и подвалы церкви святого Лазаря. Были вскрыты сводчатые подвалы, где обнаружили сложенные в лари и лежащие просто так древние книги и свитки.

Все это было в жуткой пыли, но книги были целы, потому как в подвале было сухо, лишь с потолка сыпалась сероватая пыль...

Книг было очень много, потому что собирались они там со времен Дмитрия Донского.

Когда об открытии был извещен князь, то он велел найти ученого человека, способного перевести богослужебные книги с латинского и греческого языка на русский.

 

* * *

 

 

 

Биография Максима Грека - это прямо-таки сюжет приключенческой повести - высокообразованный человек, книжный знаток, полиглот, подлинный энциклопедист, в миру был известен как Михаил Триволис, сын албанского воеводы. Молодые годы он провел в Италии, на протяжении многих лет слушая лекции в высших школах Болоньи, Падуи, Милана. Во Флоренции он изучал философию у прославленного гуманиста Иоанна Ласкариса, принимал участие в движении Савонароллы; в Венеции познакомился с выдающимся типографом Альдом Мануцием (один из шрифтов и поныне сохранил название «Альдине»).

В 1505 году Михаил Триволис принял постриг в монахи в Ватопедском монастыре на Афоне и стал именоваться Максимом Греком.

Монастырь этот среди многих славился богатой библиотекой - ему достались книжные коллекции двух византийских императоров - Андроника Палеолога и Иоанна Кантакузена, и Максим Грек, получив доступ к такому книжному богатству, своей эрудицией, острым умом и глубокими познаниями снискал уважение всей братии.

В марте 1515 года на Афон пришла грамота великого князя Московского. Василий Иванович, посылая богатые дары, просил прислать для разбора княжеской библиотеки старца Савву. Но игумен посчитал, что старец Савва слишком стар и немощен для столь дальнего путешествия, и в дорогу в дальнюю Московию стал готовиться Максим Грек.

В рекомендательном письме с Афона его представляли как «искусного божественному писанию и на сказание или толкование всяких книг, и церковных, и глаголемых еллинских».

В 1518 году Максим Грек прибыл в Москву.

С собой он привез и образцы изданий типографии Альда.

«По меле же времени великий государь приснопамятный Василий Иоаннович сего инока Максима призвав и вводит его в свою царскую книгохранительницу и показа ему бесчисленное множество греческих книг. Сей же инок во многоразмышленном удивлении бысть о толиком множестве бесчисленного трудолюбного собрания и с клятвою изрече перед благочестивым государём, яко ни в Грецех толиков множество книг сподобихся видети... Аз же, - сказал Максим Грек, - ныне, православный государь, Василий самодержче, никогда толико видех греческого любомудрия, яко же ваше сие царское рачительство о божественном сокровище. Великий же государь Василий Иванович в сладость послуша те его и преда ему книги на рассмотрение разбрати которые будет еще не преложены на русский язык.»

«Сказание о Максиме Греке» (конец XVI века).

Действительно, увидев великокняжескую библиотеку, он был поражен. - Я не видывал подобного собрания сокровищ ни во Франции, ни в Германии, ни в Греции.

«Государь, вся Греция не имеет ныне такого богатства, ни Италия, где латинский фанатизм обратил в пепел многие творения наших ( православных) богословов, спасённых единоземцами от варваров магометовых».  

Среди увиденного Максимом Греком были и драгоценные инкунабулы - первопечатные фолианты, увидевшие свет до 1501 года, ценящиеся не меньше рукописей.

А они откуда взялись?

Ведь европейское книгопечатанье отсчитывает свою историю как раз с того самого 1453 года, когда турки захватили Константинополь, и Фома Палеолог никак не мог привезти в Рим инкунабулы.

Так что это поступление - уже на московском этапе существования Либереи.

Василий III поручил ученому монаху наведение порядка в книжном хозяйстве и перевод избранных трудов. За полтора года он перевел «Толковый Псалтырь», причем работал с тремя помощниками, перевел «Триоди».

Князя Василия прежде всего интересовали церковные и богослужебные книги. Большинство же книг, привезенных Софьей, его не интересовали, либо языки, на которых они были написаны, Греку были неизвестны.

Поскольку Максим не знал в совершенстве русский язык, то переводил он греческие книги на латынь, и тут же два переводчика излагали это по-русски, и уже тогда писцы писали книги.

Время сохранило имена двух «римских толмачей», Димитрия и Власия, и писцов - инок Селиван и Михайло Медоварцев.    

Но Максим Грек не только занимался переводами книг, он стал пытаться регулировать денежные потоки, смиренный монах стал интриговать, активно заниматься политикой.

Дело в том, что Русская православная церковь, являясь фактически независимой, признавала почетное первенство Константинопольской патриархии, и самая большая доля пожертвований, которые московские государи посылали православным единоверцам, находящимся под властью турков, направлялась в греческие монастыри.

Но была и Сербская православная церковь, вокруг которой собирались те, кто готов был продолжать борьбу против турок. Елена Глинская, (мать Ивана Грозного), была дочерью знатного сербского воеводы Стефана Якшича. Возникла реальная угроза, что православная Русь станет оказывать поддержку Сербской православной церкви и югославянам в их борьбе против османского владычества. И потому уже намерение Василия III развестись с бездетной Соломонией Сабуровой и жениться на Елене Глинской в среде греческого православного духовенства было воспринято с ужасом. Греческая православная церковь под властью Османов в то время существовала относительно стабильно, у нее даже были некоторые права экстерриториальности, и денежные средства из православной Руси поступали регулярно…

Теперь же поток благодеяний мог пролиться на Сербскую православную церковь!

И афонский старец Максим стал участвовать в дворцовых интригах на стороне удаленной в монастырь Соломонии Сабуровой, и даже написал послание турецкому султану, с призывом начать войну против России.

В 1525 году Максим предстает перед судом, и митрополит Даниил обвиняет его: « Да ты же, Максим, великого князя Василья называл гонителем и мучителем нечестивым… святых великих чюдотворцев Петра, и Алексия, и Иову, митрополитов всея руси, и святых преподобных чюдотворцев Сергия, Варлаама и Кирилла, Пафнутия и Макария укоряеши и хулиши, а говоришь ты: Зане же они держали городы, и волости, и села, и люди и судили и пошлины и оброки, дани имали и многое богатство имели, ино им нельзя быть чюдотворцем»…

И в 1526 году Максим Грек «за вины против государя и России, за вины против духовенства и Русской Церкви, за вины против православной веры» попал в опалу и его сослали в Волоколамский монастырь.

Подвал замуровали, и о Либерее не вспоминали до 1553 года.

В этом году, перед недалекой своей кончиной, Максим Грек поведал Ивану Грозному о хранилище в подвале, и подробно рассказал, где и какие книги лежат. Встреча их происходила в Троице-Сергиевом монастыре, где в то время содержался опальный монах. 

 ( По другим данным – в 1555 году. При этой встрече присутствовал и Андрей Курбский, который сопровождал Ивана Васильевича поездке на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь.)

Но Иван Васильевич не очень-то спешил вскрывать заветный подвал. Возможно, потому, что не хотел подливать масла в огонь нарождающегося сектантства. На Руси возникали все новые секты, и они проявляли особый интерес к древней литературе. Может быть, Иван Васильевич и придержал книги до времени, от греха.

Но в 1564 году князь Курбский перебежал к полякам. Тайна библиотеки оказалась под угрозой, и в 1565 году, когда ему порекомендовали немецкого пастора Веттермана, царь приказал вскрыть подвалы церкви святого Лазаря.

Подвалы были вскрыты сверху, и Веттерман, пораженный, смотрел на это варварство - драгоценнейшие книги в пыли! Он даже предположил, что эти подвалы вскрывались последний раз лет сто назад.

 

* * *

 

В конце XVI века бывший рижский бургомистр Франц Ниенштадт составил «Ливонскую хронику». В ней, в частности, рассказывается о выселении в 1565 году немцев из Дерпта в русские города. (Дерпт, ныне эстонский город Тарту, был основан Ярославом Мудрым как русский город Юрьев. Это к вопросу о мигрантах и оккупантах).

Среди выселенных в Москву оказался и пастор одной из церквей Дерпта магистр Иоганн Веттерман вместе с некоторыми прихожанами. Ниенштадт пишет:

«Его как ученого человека очень уважал великий князь, который даже велел в Москве показать ему свою либерею, которая состояла из книг на еврейском, греческом и латинском языках и которую великий князь в древние времена получил от Константинопольского патриарха, когда предки его (царя) приняли христианскую веру по греческому исповеданию. Эти книги как драгоценное сокровище хранились замурованными в двухсводчатых подвалах. Так как великий князь слышал об этом отличном и ученом человеке Иоганне Веттермане много хорошего, потому велел отворить свою великолепную либерею, которую не открывали более ста лет с лишком, и пригласил через своего высшего канцлера и дьяка Андрея Солкана, Никиту Висровату и Фунику, вышеозначенного Иоганна Веттермана и к ним еще несколько лиц, которые знали московитский язык, как-то: Томаса Шреффера, Иохима Шредера и Даниеля Браккеля, и в их присутствии велел вынести несколько из этих книг. (Андрей Солкан - это никто иной, как посольский дьяк Андрей Щелкалов, позднее ведавший посольскими делами, Никита Высровата - хранитель печати Иван Висковатый, Фуника - казначей Никита Фуников.) (Прим. автора.)

«Эти книги были переданы в руки магистра Иоганна Веттермана для осмотра. Он нашел там много хороших сочинений, на которые ссылаются наши писатели, но которых у нас нет, так как они сожжены и разрознены при войнах, как то было с Птолемеевой и другими либереями.

Веттерман заявил, что, хотя он и беден, он отдал бы все свое имущество, даже всех своих детей, чтобы только книги эти были в протестантских университетах, так как, по его мнению, эти книги принесли бы много пользы христианству. Канцлер и дьяк великого князя предложили Веттерману перевести какую-нибудь из этих книг на русский язык, а если согласится, то они предоставят в его распоряжение трех вышеупомянутых лиц, и еще других людей великого князя и несколько хороших писцов, кроме того, постараются, чтобы Веттерман с товарищами получали от великого князя кормы и хорошие напитки в большом изобилии, а так же хорошее помещение и жалованье и почет, а если они только останутся у великого князя, то будут в состоянии хлопотать за своих.»

Прежде чем дать ответ, Веттерман с товарищами решил посовещаться, и взяло их сомнение:

«Как только они окончат одну книгу, то им сейчас же дадут переводить другую, и, таким образом, им придется заниматься этой работой до самой своей смерти».

Магистр Иоганн Веттерман благоразумно решил отказаться от предложения поработать с Либереей. Знал ли он о судьбе своего предшественника?

...Максим Грек обращался к великому князю со специальным посланием, в котором просил отпустить его обратно на Святую Гору. Просьбу его не уважили, а вскоре и посадили в монастырскую тюрьму с полным набором тогдашней «58» статьи - от возведения хулы на верховную власть до шпионажа в пользу иностранных разведок. Оно и понятно - государственную тайну нужно хранить. Точно так же Софья Фоминишна не выпустила из страны ни Аристотеля Фиораванти, ни Пьетро Антонио Солари, ни других знающих; не в правилах Византии было выпускать из страны иностранцев, допущенных к тайнам.

Знал ли о том пастор Веттерман - нам неведомо, но невыездным секретоносителем он становиться не пожелал.

Свой отказ немцы облекли в обтекаемую форму:

«Когда первосвященник Онаний прислал Птолемею из Иерусалима в Египет 72 толковника, то к ним присоединили наиученейших людей, которые знали писание и были мудры; для успешного окончания дела по переводу книг следует, чтобы при совершении перевода присутствовали не простые миряне, а наумнейшие, знающие писание и начитанные люди.

При таком ответе Солкан, Фуника и Висровата покачали головами и подумали, что если передать такой ответ великому князю, то он может им прямо навязать эту работу), так как велит всем им присутствовать при переводе) и тогда ничего хорошего из этого не выйдет; им придется тогда, что и наверное случится, умереть при такой работе, точно в цепях. Поэтому они донесли великому князю, будто немцы сами сказали, что поп их слишком несведущ, не настолько знает языки, чтобы выполнить такое предприятие. Так они все и избавились от подобной службы. Веттерман с товарищами просили одолжить им одну книгу на шесть недель; но Солкан ответил, что если узнает про это великий князь, то им плохо придется, потому что великий князь подумает, будто они уклоняются от работы».

Составитель «Ливонской хроники» Франц Ниенштадт умер в глубокой старости в 1622 году и лично знал пастора:

«Обо всем этом впоследствии мне рассказывали сами Томас Шреффер и Иоганн Веттерман. Книги были страшно запылены и их снова спрятали под тройные замки в подвал.»

Существуют и другие списки «Ливонской хроники»:

«Великий князь отменно уважал Иоганна Веттермана как мужа ученого, и велел показать ему свою библиотеку, находящуюся в Москве и полученную им от патриарха Константинополя. Наслышавшись много хорошего о сем ученом муже, великий князь велел разломать каменные своды с книгами, которые целых сто лет не открывались. ...Потом призвать других, разумевших по-русски, и в их присутствии было вынуто из сводов несколько книг, которые и отданы Веттерману для просмотрения...

...Свидетельств о Либерее до нас дошло крайне мало, но даже этих скупых данных достаточно, на мой взгляд, чтобы сделать вывод о том, что на территории Московского Кремля было, по крайней мере, два книгохранилища; стоит принять эту гипотезу, как сразу становятся понятны противоречия в свидетельствах - Ниенштадт утверждает, будто Либерею не открывали больше ста лет, так каким образом ее мог видеть Максим Грек, живший почти одновременно с Веттерманом?

В «Сказании о Максиме Философе» говорилось о книгах, привезенных племянницей византийского императора, Ниенштадт же утверждал, что книги получены от Константинопольского патриарха.

Даже в разных списках «Ливонской хроники» имеются многозначительные разночтения - в одном варианте говорится о двухсводчатых тайниках, в другом же - о трехсводчатых. Под замками и «...приказал разломать своды».

Конечно, можно все разночтения списать на невнимательность переписчиков, но больно уж последовательны эти описки - замурованный двухсводчатый подвал, чтобы проникнуть в который, нужно разломать своды, и трехсводчатый подвал под замками.

Замечу, что двухстводчатый и трехсводчатый в данном контексте означают соответственно двух и трехъэтажный.

Воля ваша, но уж не настолько были переписчики тупыми, чтобы перепутать «цвай» и «драй».

Бесконечно мной уважаемый писатель Бушков, ныне живущий и творящий на моей родине, в славном городе Красноярске, тоже упоминает об этих разночтениях, но неявно намекает, что из-за этого само существование библиотек – сомнительно.

Попробую предельно упростить ситуацию – Максим говорит, что видел у князя книги, которые привезла Софья, Веттерман - книги, посланные константинопольским Патриархом. 

А теперь представьте, что речь идет о сельском механизаторе Иване Васильевиче, и счетовод Максим сказал, что видел у него в доме, в нижнем ящике комода книги, привезенные его бабкой, а бывшие на картошке шефы, и среди них доцент Веттерман, видели у него в шкафу в заколоченном чулане книги, доставшиеся от священника из соседнего села. И какой отсюда напрашивается вывод? Если механизатор Иван Васильевич книги эти не пропил, а ни в шкафу, ни в комоде книг нет, то логично предположить, что нужно поискать эти книги где-нибудь на чердаке.

А если известно, что механизатор строил дом в другой деревне, по дороге к городу, и жил там подолгу, то, соответственно, чтобы найти книги, заглянуть следует в сундук, который стоит на чердаке новостройки.

Что нибудь противоречит простой житейской логике?

Вспомните об этом незамысловатом построении, когда дойдем до версии вологодского адреса либереи.

 

                               *            *           *

 

Через какое-то время пастор Веттерман вернулся домой. (Есть свидетельство, что произошло это в 1571 году). Дома, на досуге, пастор составил список увиденных в Москве рукописей, и надо заметить, что неплохая память была у «невежественного» пастора.

(Есть исследователи, утверждающие, что этот список составил некий другой пастор; мне эта версия кажется сомнительной. Трудно представить, что по территории нынешней Эстонии бродили толпы пасторов, допущенных лицезреть Либерею. В то же время в тексте «Описи» есть недвусмысленное указание, что составитель её осуществил перевод «Ливиевых историй» и «Светониевых историй о царях». Веттерман же был допущен к Либерее лишь на короткое время и переводами не занимался…)

Этот «каталог библиотеки Ивана Грозного» был обнаружен в 1822 году Христианов Дабеловым в архивах эстонского города Пярну. На ветхой бумаге по старонемецки значился перечень библиотеки «великого князя московского». Дабелов снял копию и опубликовал. Но через несколько лет Клоссиус выясняет. Что подобной рукописи там не было и нет.

Но в 1930-х годах на выставке древних актов пярнусского архива этот список экспонировался, о чем сообщала пярнусская газета «Waba maa».

Накануне ввода частей Красной Армии в Эстонию в 1940 году бывший чиновник пярнусского архива Роовельт бежал в Финляндию, прихватив, среди других документов, и список Либереи.

В нем около 800 названий: 142 тома «Истории Рима» Тита Ливия (до нас дошло 35 томов).

Сочинения Цицерона: «Де Република» (8 томов) и «Историарум». («Де Република известна в наше время лишь в незначительных отрывках, «Историарум» - и вовсе неизвестное сочинение).

«История «Публия Корнелия Тацита, 20 томов (до нас дошло 4 и отрывки из пятого.)

«История Полибия» в 40 томах (до нас дошло 5).

«Энеида» и «Ихтифаилеика» Вергилия (второе произведение вообще нам не известно).

«Оратории и поэмы Кая Лициния Кальвуса» (ни одно произведение не дошло до наших дней.)

В научный оборот это список введён как «Анонимная опись библиотеки Ивана Грозного XVI, открытая профессором Дабеловым.»

В 1913 году Игнатий Стеллецкий, лично видел список и сделал копию. Для любопытных привожу её полный текст:

«Сколько у царя рукописей с Востока.

Таковых было всего до 800, которые он частью купил, частию получил в дар. Большая часть суть греческие, но так же много и латинских. Из латинских видены мною: Ливиевы истории , которые я должен был перевести. Цицеронова книга de republica и 8 книг Historiarum.

Светониевы истории о царях, также мною переведённые.

Тацитовы истории.

Корпус Ульпиана, Папиниана , Павла и т.д. Книга Римских законов.

Юстиновы истории.

Кодекс конституций императора Феодосия .

Вергилия Энеида и Итх.

Кальва орации и поэмы.

Юстинианов кодекс конституций и кодекс новелл.

Сии манускрипты писаны на тонком пергамене и имеют золотые переплёты.

Как сказывал мне также царь, они достались ему от самого императора, и что он желает иметь перевод оных, чего, однако, я не был в состоянии сделать.

Саллюстия Югуртинская война и сатиры Сира.

Цезаря комментарии к Галльской войне и Кодра эпиталамы.

Греческие рукописи, которые я видел, были:

Полибиевы истории,

Аристофановы комедии,

Basilika и Novllae Constitutiones - каждая рукопись также в переплёте.

Пиндаровы стихотворения,

Гелиотропов Ginothaet.

Гефестионовы географии.

Феодора,Афанасия ,Zamoreti и других толкования новелл.

Юстиниановы аграрные законы.

Замолеева математика.

Стефанов перевод Пандектов.

… речи и Hydr.

…пиловы истории.

Кедр… Хаар. и эпиграммы.

Бафиасовы Htxapod . I Evr.

 

 

Именно так, с точками на месте повреждённого текста и скопировал Игнатий Стеллецкий Дабеловский список…

 

 

* * *

 

Стоит отметить, что осматривал Веттерман библиотеку в 1565 году, а год этот отмечен в вологодской летописи следующим:

«из «Летописца Ивана Слободского»: Лета 7073.

Великий государь царь и великий князь Иван Васильевич в бытность свою на Вологде повелел рвы копать, и сваи уготовлять, и место чистить, где быть градским стенам каменного здания...»

 

* * *

Книги, привезенные Софьей Палеолог, составляли малую часть библиотеки великих государей.

Начатая за сотни лет до Ивана Грозного, библиотека начала активно пополняться с началом гонений на язычников. Книги в большом количестве конфисковывались у опальных князей, бояр, купцов… Книги изымались из монастырских библиотек и у присоединенных и завоеванных народов Великой Перми, Великой Тюмени, Поволжья, Приуралья, Сибири.

Задолго до Грозного на Руси в Московии бытовали своеобычные энциклопедии: «Азбуковники толковых словарей», «Сказания (словари) о неудобопонимаемых речах».

Реформой Ивана Грозного и Православной Церкви в 1551 году был введен запрет на продажу книг, не соответствовавших христианскому мировоззрению, в связи с чем изымались многие книги, имеющие историческое  и культурное значение. Эти книги, опять же, пополняли книжное собрание царя.

Иван Грозный преумножил доставшееся ему богатство. Один из самых образованных людей своего времени, хорошо владевший пером, со знанием дела скупал по всей Европе ценные книги - ценные и в прямом, и в переносном смысле - дешевых книг тогда попросту не было.

Английский историк Питер Дэнси изучал дневники голландского купца Иохана Веема, который неоднократно бывал в России «гостем», то есть купцом при дворе Ивана Грозного, и  обнаружил записи разных лет о продаже царскому двору крупных партий книг: «А еще закуплено было книг рукописных и печатных и продано для царских хранилищ на 5 тысяч золотых гульденов».

Сумма по тем временам фантастическая! Подсчитано - целая флотилия торговых судов потребовалась для доставки груза ко двору Ивана Грозного. (И куда должна была прибыть эта флотилия? Не было в то время другого пути, кроме как в Вологду!)

Воспользовавшись временной конъюнктурой, Иван Грозный имел возможность подешевле и в большом количестве скупить в Европе так называемые «еретические» книги.

В цивилизованной Европе книги такого рода преследовались и уничтожались. Если книга была предосудительного содержания, её сжигали, а вместе с ней и автора, покупателя продавца. Казнили даже того, кто просто находил такую книгу, но не сжигал.

И здесь пришло время сказать о великих библиотеках прошлого, которые, как считается, бесследно сгинули в огне.

…Когда-то в Александрийской библиотеке хранилось около полумиллиона томов – цвет восточной литературы.

Основанная в начале III века до н.э. библиотека горела несколько раз. Опустошительный пожар 48 года до н.э., когда в город вошли войска Цезаря. Друг и ученик Цезаря, Марк Антоний, что бы возместить урон, подарил библиотеке 200 тысяч книг, вывезенных из Пергама, но сгоревших книг было не вернуть.         

Александрийская библиотека горела в конце IV века нашей эры, во время столкновения между язычниками и христианами, и в 642 году: «…я, покоритель персов, царь Омар, утвердивший торжество Ислама, послал своих воинов предать огню всю исполинскую Библиотеку».  

Полководец Амр ибн аль Асе спросил Калифа, что делать с бесчисленными свитками. Предание сохранило ответ калифа: « Если эти книги говорят то же, что Коран, в них нет пользы. Если они перечат Корану, их тем более надо сжечь».

Шесть месяцев бани Александрии топили книгами…

Так повелось и позднее. Бесчисленное количество книг погибло в результате стихийных бедствий и социальных потрясений. Книги сжигали орды кочевников, нахлынувших из степи, и собственные революционеры.

В результате история человечества зияет провалами.

Навсегда утрачена большая часть письменного наследия ранних христианских общин I и II века нашей эры. Известно о существовании свыше сотни апокрифических евангелий, но от большинства до нас дошли только названия и короткие фрагменты. Только некоторые, например, «Первоевангелие Иакова», «Евангелие Младенчества», «Евангелие от Филиппа», «Евангелие от Никодима». Квадрат, Мильтиад, Аполлинарий из Гиераполя, Аристоник из Пеллы – до нас дошли только их имена и краткие фрагменты их сочинений…

Сохранилось меньше трети сочинений ранних христиан; даже основы библейского учения понесли урон - на страницах Ветхого Завета 52 раза упоминаются более 20 неизвестных нам книг - «Книга праведного», «Книга браней Господних», «Книга Завета», Летописи деяний Соломона»…

Написанные Тацитом «Анналы» и «История» состояли из 30 книг. До нас дошло около половины. Сейчас мы можем только догадываться, какие события описаны в утраченных томах: «Как наши предки были свидетелями того, до каких пределов может доходить свобода, так мы видели последнюю степень рабства».

Тит Ливий написал монументальную историю Рима в 142 книгах. Сохранилось только 35 книг. Тит Ливий в своих книгах хотел показать, как римский народ утратил свою доблесть и едва не погиб в кровавых междоусобицах, но эпоха бурного роста Римской империи, а также вся эпоха гражданских войн неизвестны нам из-за гибели книг. 

Кто знает – если бы они сохранились – какова была бы церковная история, история Христианской Европы? Могла быть другая политическая карта Мира…

Сколько ученых потратили свои силы, свою жизнь, чтобы заново открыть то, что осталось в руинах сгоревших библиотек.

В 1778 году в Египте арабы предложили некому европейцу приобрести пятьдесят свитков древних папирусов, покрытых греческими письменами, но он купил только один. Остальные арабы в расстроенных чувствах бросили в огонь.

В уцелевшем кардинал Борджиа, перекупивший свиток, обнаружил ценные исторические сведения…

Множество рукописей нашли в коробках, склеенных из многих слоев папируса, служивших гробами мумий. Когда листы папируса отделили один от другого, обнаружили, что они покрыты древнейшими письменами. Так обнаружили неизвестные тексты величайших писателей древности: Гомера, Еврипида, Платона.

На этих папирусах был найден считавшийся утерянным трактат Аристотеля об афинской конституции, из его «Политии». Трактат это содержал так много новых сведений, что после его находки пришлось переделывать все учебники истории. Это – лишь один трактат из 158, составлявших «Политию»!

А книги продолжали жечь…

В средние века в цивилизованной Европе, когда на кострах жгли ведьм, огонь ждал и книги.

Особенно яростно преследовались еврейские книги. К примеру, в 1309 году в Париже было сожжено четыре воза книг, а в 1348 году 20 возов еврейских книг.

Но в то время, когда на площадях Кордовы и Парижа горели костры из «еретических» книг, нашелся человек, который эти книги собирал.

Немецкие источники свидетельствуют, что Иван Грозный был весьма терпим к еретическим книгам, собирал их в большом количестве и хранил в своей Либерее.

Скупал он их по всей Европе, особенно в городе  Бамберге, и судя по всему, еврейских книг в его Либерее было особенно много.

В хранилища закладывались летописания древних скифских, славянских и других народов, богатейшие собрания книг, вывезенные из Новгорода,Твери, Владимира, Суздаля, Пскова.

Член голландского посольства Николас Витсен утверждает, что в государевой библиотеке находились книги из легендарной Александрийской библиотеки, собрание древних географических карт, в том числе – и империи Чингисхана.

Римский папа прислал в дар роскошную книгу «Деяния Флорентийского собора» в греческом переводе с назидательной дарственной надписью. Её поднёс Грозному Антоний Поссевино вместе с множеством других книг, в том числе какое-то количество «сербских» книг.

Стефан Баторий подарил Иоанну IV книгу, изданную вГермании - «История русских князей», иначе называемую, по свидетельству Гейденштейна, « Книги о жестокости Ивана Грозного». (Libri de immntate ejus passim per Germanam editae» в которой была глава ( De Magni Moschoviae Ducis Ioannis Basiliadis Tirannide»

Книги в те времена считались истинно королевским подарком и были по большей части уникальны.

Многие покрывались окладами, украшенными золотом, драгоценными камнями. И весили они немало - некоторые по 50 и более килограммов, и переносились на специальных носилках.

...Что собой представляла книга в те времена, можно понять, проследив судьбу одной из них - «Мстиславова Евангелия».

 

             

 

 

 

По припискам, сделанным «памяти ради» прослеживается жизнь книги от самого рождения: Изготовлена в Новгороде неким Алексой, по велению князя Мстислава, старшего сына Владимира Мономаха. Золотом писал мастер Жаден. Текст был закончен не позднее 1117 года.

За годом 1125 - приписка княжеского тиуна Наслава. Наслав, «недостойный, худой и грешный», сопровождал книгу в Царьград (Константинополь), где переплет украсили драгоценными камнями, золотом и эмалями. Затем отделку переплета продолжили в Киеве. Уже тогда книга считалась драгоценной, о чем свидетельствует надпись: «Цену же Евангелия сего един Бог ведает...»

Приписка от 1551 года свидетельствует, что по повелению Ивана Грозного оклад был поновлен, а корешок и нижнюю доску обтянули бархатом.

Хранилось «Мстиславово Евангелие» в Архангельском соборе Московского

Кремля, затем в Патриаршей, а после этого в Синодальной ризнице.

В самой книге не отмечено, но известно, что в 1812 году Евангелие вывозилось в Вологду на сохранение, среди прочих ценностей.

 

*    *        *

 

Восточные рукописи, которых в либерее было близко к тысяче, Иван Грозный большей частью покупал, зачастую за весьма большие деньги, а частью получал в дар.

В их числе было сочинение арабского естествоиспытателя Захарии бен Мохаммеда Казвини «Аджаибу-ль-Мухлукат» (Всего мира мудрость) или «Чудеса природы», содержащая Космографию и естественную историю.

В 1549 году эту рукопись отбили люди великого князя «Урак с товарыщи» у казанских послов, ехавших к крымскому хану.

Ногайский князь Тинемхат пробовал найти это сочинение:

«А нечто молвит Тинемхат-князь: писал есми ко царю и великому князю о книге Азя ибу имах лукат. И государь тое ко мне книги не прислал. И Михаил молвити: государь тое книгу в казнах своих искати велел и доискатися ее не могли.» (упоминаемый в тексте Михаил - Михаил Федорович Сунбулов.)

В Описи Царского Архива 1575 – 1584 гг. упоминаются «татарские книги»: «Ящик 172. А в нём книги татарские» Н.П. Лихачёв полагал, что это - «книги на восточных языках восточным письмом писанные».

 

Среди книг, постоянно сопровождавших Грозного в поездках, был рукописный Травник, изготовленный около 1534 года. По всей вероятности, начат он был в период смертельной болезни Василия III , а закончен уже при его трёхлетнем сыне. Дата изготовления подтверждается водяными знаками и надписью: « По повелению господина преосвященного Данила митрополита всеа Русии, Божию милостию, сиа книга преведена бысть с немецкого языка на словенский, а перевёл полоняник литовской, родом немчин  Любчанин. И справедливый же чтец, да ходит по каноном, разсужаа болести, не осужаа съставившаго, ни паки пишущаго, понеже опись и недомышление где не бывает. Разсудный же то разсужает, а не у разумному осужати составившаго, како достоит. Писана лета 7042 года, а кончена маия 4.»

 

 

На сегодняшний день - это единственная сохранившаяся книга из книжного собрания Ивана Васильевича. Она постоянно находилась в его Постельной казне среди немногих книг, в том числе и других травников.  Книга продолжала храниться в кремлёвских палатах и после смерти Грозного. В 1608 (Смутное время) Кремль занял польский гарнизон. Шло разграбление царских сокровищ, но Травник, очевидно, успели спрятать. Ветхую рукопись нашёл после освобождения Москвы Дмитрием Пожарским хранитель сокровищ нового царя Михаила Романова, о котором ныне нам известно только имя - Фрол. Книга хранилась в Аптекарском приказе, а в начале XVIII была украдена - Пётр I перенёс столицу, и нелюбимый им Кремль был в запустении. Какие-то неграмотные люди переплели ветхую рукопись, перепутав много листов в середине, позднее какой-то лекарь пытался своими записями восстановить правильный порядок текста. В 1848 году она появилась в маленьком уездном городе Карачёве (там сделана запись о её последнем переплетении).

Далее книга переместилась дальше на юго-запад - в слободскую Украину, и это вполне закономерно - украинцы издавна считают, что Иван Грозный вывез из Украины в Московию бесчисленное множество старинных и ценных книг, отсутствие которых весьма больно чувствовалось на Украине, в связи с чем не раз предпринимались небезопасные экспедиции за такими книгами.

Приведу в качестве примера одну из них - каменец-подольский дьякон Исайя  приехал из Вильно в Москву намереваясь «трудолюбно вынести из земли Московской Евангелие и беседы Иоанна Златоуста в переводе инока Силуана, ученика Максима Грека.»

Исайю заподозрили в латинской ереси и сослали куда? Правильно, в Вологду…

Поэтому то, что украденная книга оказалась на Украине – с точки зрения украинцев всего лишь восстановление справедливости.            

Судьба хранила эту книгу, помнившую руки Ивана Грозного, уже мало кому понятную в XIX веке. Некая госпожа Шестакова передала Травник в библиотеку Харьковского университета. Запись на книге о передаче датирована 1914 годом, без месяца и числа. Университетская библиотека сохранилась, но сама книга на долгие годы оказалась скрытой от историков…

Лишь совсем недавно её удалось опознать в рукописи под названием «Лiкувальный порадник». Хотя местом изготовления рукописи были указаны « Украйна або Бiлорусiя», одного взгляда специалиста оказалось достаточно, что бы сказать - рукопись написана московской скорописью.

И теперь эта уникальная книга - в научном обороте. При большом желании её можно взять в руки, посмотреть дело рук переводчика Николая Булева, врача и астролога Василия III, и безвестного переписчика. Можно рассмотреть иллюстрации, качеством изображения превосходящие печатный первоисточник, со следами редакторской правки (возможно, митрополита). Вот оно - материальное свидетельство того, что библиотека Ивана Грозного - была!

 

          

 

                                 

* * *

В XVII веке таинственная библиотека не давала покоя многим иностранным ученым. Европа переполнялась слухами о ней. Говорили о ней в Константинополе и на монашеском Афоне, в папском Ватикане и Швеции, Дании, Италии, Германии...

Среди многих возможных источников распространения слухов о Либерее, следует, прежде всего, назвать Андрея Курбского, присутствовавшего при беседах Ивана Грозного с Максимом Греком, когда опальный монах рассказывал царю о расположении и составе книжной сокровищницы.

Ватикан, упустивший в свое время либерею Палеологов, и распространявший слухи, что никакой либереи в России не было и нет, тем не менее регулярно присылал своих эмиссаров.

Уже в 1600 году; через 16 лет после смерти Грозного, в Москве появился спецагент Ватикана Петр Аркудий, «сопровождавший» канцлера Льва Сапегу.

Петр Аркудий, грек по национальности, на протяжении 14 лет учился в Риме, получил степень доктора философии и богословия. Просвещенные люди в Риме считали, что в Кремле есть какая-то библиотека с греческими книгами, и связывали они ее с последними императорами Византии.

Петр Аркудий, хорошо знавший греческие и латинские рукописи, и был послан на поиски царской библиотеки, но не смог найти даже ее следов.

Но командировочные уже были потрачены, и чтобы оправдать провал своей миссии, он написал в Рим, что библиотеки этой никогда не было.

«О греческой библиотеке, - относительно которой некоторые ученые люди подозревают, что она находится в Москве - при всем нашем старании, а также с помощью авторитета господина канцлера не было никакой возможности узнать, что она находилась когда-нибудь здесь.»

Да и вообще великие князья московские суть люди темные и необразованные...

Лев Сапега шел еще дальше - он утверждал, что в Москве библиотек вовсе нет.

Интересно - как они ее искали, либерею? Ходили по улицам и спрашивали:

- Как пройти в библиотеку Ивана Грозного?

Тайну, когда надо, у нас всегда умели хранить.

Вот как, например, выглядело донесение Ивану Грозному: «А что ты, великий государь, мне велел, то я исполнил» или - «А что по твоему, государь, указу задано мне, холопу твоему, учинить, и то, государь, учинено ж.»

Попробуйте прочитать: « Тпича нона зецома ищапоща демтщи нмеошмахепия чолноцпя гко щ улкюхпхе седерфонослтой» 

А означает эта тарабарская грамота следующее: «Книга попа Федора Иванова церкви Преображения господня, что в Устюжне Железнопольской». Такая надпись имеется в сохранившейся до наших дней рукописной книге того времени. Если захолустный попик  пользовался простейшим шифром, то можно представить, как хранили НАСТОЯЩУЮ тайну.

Так что немного разузнали посланцы кардинала Джорджо и папского нунция в Польше Клавдия Рангани.

Уже при Алексее Михайловиче в Москву приезжал ученик Аркудия, Газский митрополит Паисий Лигарид.

В его письме к царю Алексею Михайловичу есть такие строки:

«Сад, заключенный от алкающих, и источник запечатанный от жаждущих, - по справедливости почитаются несуществующими. Я говорю сие к тому, что давно уже известно о собрании вашим величеством из разных книгохранилищ многих превосходных книг; почему нижайше и прошу дозволить мне свободный вход в ваши книгохранилища для рассмотрения и чтения греческих и латинских сочинений.»

Легендарную либерею, о которой ему рассказывал Аркудий, Паисий Лигарид так и не увидел, хотя другими библиотеками Москвы пользовался неоднократно.

Хорват Юрий Крижанич предлагал свои услуги Алексею Михайловичу:

«Ваше царское величество имеет многие книги. Не зло б было во един ряд их разложити, сочтати, списати, да ваше царское величество на время буде могло очи забавити, разумевающе, о цели всякие книги спрашивают и что учат и ради учения да книги пред руками будут. Аще Богу и вашему царскому величеству будет угодно, могу в сем деле послужити: бо умеемо четыре языки совершенно: словенский, латынский, немецкий, итальянский; умеемо и другие четыре языка несовершенно: греческии писменыи, греческии простыи, полскии и венгерскии. Сие разумеем и можем преводити на словенскии и на латынский язык свершено, хотя ж говорити их совершенно не можемо».

До библиотеки его не допустили, а сочли агентом Ватикана и немножечко сослали в Тобольск...

И французские купцы обращались к Ришелье с просьбой о приобретении в Москве редких сочинений.

Немцы и итальянцы, поляки и шведы, греки, французы и еще хорват - все они показывают осведомленность о таинственной царской библиотеке, а наши, русские?

Было «Сочинение о показе Василием III Великокняжеской библиотеки Максиму Греку».

Если не считать еще «Сказания о Максиме-философе», то - полная тишина.[6]

Версий о дальнейшей судьбе либереи предостаточно. По одной - либереи не существовало вовсе. Ну - выдумки это досужих россиян, иначе сохранилась бы хоть одна книга. Да и откуда ей было взяться? Откуда книги на лапотной Руси? 

Кому они были нужны?

То, что книги на Руси пользовались спросом, говорит факт существования торговой сети - уже при Иване Грозном книги продавались в Москве на   «торжищах», о чём говорится в предисловии к «Апостолу». Существовал даже «книжный ряд», где торговали книгами попы и дьяконы. Помимо этого книготорговля велась и в «овощном ряду» и в лавках, торговавших предметами церковного обихода. Правда, в основном это были рукописные книги. Печатные книги появились в продаже как товар только в конце XVI века. Продавались они не только на «торжищах», но и на Печатном дворе, и спрос на них был весьма большой.

 

… Доказательством же существования Либереи, как ни странно, могут служить множество книг, в своё время подаренных Иваном Грозным. Уж кем – кем, а жлобом и жадиной этого царя не назовёшь - я провёл весьма приблизительные и неполные подсчёты, и оказалось что почти семь сотен книг были подарены царём или сделаны для кого-то его повелением! К примеру, экземпляр первопечатной Острожской Библии 1581 был подарен Джерому Горсею. От него он перешёл в библиотеку Томаса Гренвиля и в настоящее время находится в Библиотеке Британского музея. На заглавном листе надпись рукой Дж.Горсея: « Эту библию на славянском языке получил из царского книгохранилища Джером Горсей».

 

Таких книг было прислано Ивану Грозному князем Константином Острожским несколько экземпляров, вот и подарил нужному человеку себе не в убыток. А уж многочисленным храмам и монастырям книги давал десятками, о чём опять же свидетельствуют надписи на самих книгах и монастырские описи, например: « Книга евангелие писмяное в десть, евангелисты в лицах, заставицы и слова и строки прописаны золотом, промеж евангелисты сетки тафта алая, оболочено атласом золотъным по вишнёвой земле со крестом, застёжки серебряные позолочены; даяние царя государя и великого князя Ивана Васильевича всеа Руси».      ( опись книг Кирилло-Белозерского монастыря ).

Когда случился пожар на Соловках, от которого пострадала монастырская библиотека, царь немедленно отправил несколько десятков книг и распорядился об изготовлении ещё нескольких. 

Весьма часто можно было встретить надпись на книге, подобную нижеследующей: «В лето 7081 (1573) святое сие еуангелие царя и великого князя Ивана Василиевича даяние в пустыню святаго апостола и архидиякона Стефана» (имеется в виду Яренгская Стефанова пустынь Вологодской епархии, упразднена в 1735 году.)

И таких примеров набираются сотни!

По моему, это очевидно – раз он имел возможность делать такие подарки, то подвергать сомнению возможность собрать личную книжную коллекцию попросту нелогично.

Ладно, - говорят скептики. – была библиотека, но она, по национальному русскому обычаю, разворована. Но где, опять же, хоть одна книга, хоть одна страничка? Ведь с либереей ушел в неизвестность и личный архив Грозного - нет ни одного листочка бумаги, написанного рукой Ивана Васильевича, а сколько поколений историков искали, и как искали! [7]

Есть и более трагические версии - библиотека сгорела в пожаре, ее съели то ли крысы, то ли осажденные в Кремле поляки, ее замуровали в подвалах бесчисленных городов, сожгли французы...

И еще раз – библиотека сгорела во время многочисленных московских пожаров…

Ну, это уж совсем что-то плохо думают о русских государях…

Стоит, значит, великий князь перед сгоревшей в хрен знает какой раз библиотекой, в затылке чешет и удивляется – Ну, надо же… опять сгорела. Кажинный раз на том же месте!

Пожарами на деревянной Руси было не удивить. Города и деревни выгорали не раз, и относились к этому насквозь философски – сгорела изба? Значит, на то воля Божья.  Поставим новую избу, лучше прежней. Слава Богу, топор из рук не падает, и строевого лесу на Руси достаточно.

Стучали в лесной глуши топоры, и по реке, (города и стояли всегда на реках), плотами пригонялись готовые избы, даже с калитками и воротами. 

Только вот амбары с хлебом ставили всегда на таком расстоянии, что бы никакой пожар не достал.

Оттого и князья строили для казны надежные хранилища, что бы ни огонь, ни лихой человек не мог достать. Уж так прятали, памятуя древнюю мудрость «Подальше положишь, поближе возьмешь», что говорить о сгоревшей библиотеке как-то и неприлично.

 

 

Ищут несуществующую, сгоревшую, разворованную библиотеку издавна и с большим старанием.

Искал ее Борис Годунов, искал Лжедмитрий…

Пономарь Конон Осипов в 1718 году обратился к князю Ромодановскому и поведал, что: «Есть в Москве под Кремлем городом тайник, а в том тайнике есть две палаты, полны наставлены сундуков до стропу (до сводов). А те палаты за великою укрепою; у тех палат двери железные, поперек чепи в кольца проемные, замки вислые, превеликие, печати на проволках свинцовые, а у тех палат по одному окошку, а них решетки без затворов. А ныне тот тайник завален землею, за неведением, как веден ров под Цехаузный двор и тем рвом на тот тайник вышли на своды, и те своды проломаны, проломивши, насыпали землю накрепко.

И князь велел его допросить, почему он стал о тех палатах сведом. И он сказал: стал сведом Большия казны от дьяка Василья Макарьева. Сказывал он, был де по приказу благоверные царевны Софьи Алексеевны посылан под Кремль-город в тайник и тот тайник пошел близь Тайницких ворот, а подлинно не сказал, только сказал подлинно, куды вышел – к реке Неглинной, круглую башню, где бывал старый точильный ряд.

И дошел оный дьяк до вышеупомянутых палат и в те окошка он смотрел, что наставлены сундуков полные палаты; а что в тех сундуках, про то он не ведает; и доносил обо всем благоверной царевне Софьи Алексеевне, и благоверная царевна по государеву указу в те палаты ходить не приказала.

А ныне в тех палатах есть ли что, про то он не ведает…

…И дьяки Василий Нестеров и Яков Былинский послали с ним подъячего Петра Чичерина…

Конон Осипов и приданный ему подъячий Петр Чичерин расчистили вход в подземелье, но идти было нельзя - сверху валилась земля, свод стал непрочен.

В 1724 году неугомонный Конон Осипов подает в комиссию фискальных дел просьбу о продолжении раскопок. Оттуда просьба попадает в Сенат, а из Сената - к Петру I. Царь на просьбе начертал «Освидетельствовать совершенно» и приказал выдать Осипову деньги на поиски.

Попытка начать поиск у Тайницкой башни ничего не дала - ход был завален. Тогда Осипов пытается проникнуть в подземелье у Собакиной Башни, затопленное подземелье, и новая замуровка, и ее не разрешают пробить, опасаясь за сохранность Кремлевской стены. И тут умирает Петр I и Конона выставляют из Кремля.

Во время Анны Иоановны он снова предпринял попытку: «Рвов рекрутами копано немало, но никакой поклажи не сыскал».

Поисками библиотеки занимался Наполеон…

Во след Осипову с подачи историка Забелина в 1894 г. к поискам приступил директор Исторического музея князь Николай Сергеевич Щербатов.

Копали у Троицкой башни и попали в тоннель, соединявший четыре двухэтажные палаты, засыпанные землей. Но когда стали их расчищать, рухнули своды и работы прекратились. Между Набатной и Константино-Еленинской башней Щербатов расчистил два внутристенных подземных хода, в Угловой Арсенальной (Собакиной) по семиметровой лестнице спустился вниз, и уже попал внутрь кремлевской стены, по подземному ходу дошел до фундамента Арсенала. Дальше пробираться не рискнул. В Никольской башне обнаружил странный, причудливый ход, и на этом поиски прекратились.

В поиски включились немецкие ученые. Считая себя наследниками Веттермана, они решили, что уж они-то библиотеку точно найдут, если не в подземельях, то в каких-нибудь старых книгохранилищах или архивах.

Профессор Маттеи получил от властей разрешение на исследование фондов провинциальных библиотек и столичных культурологических ведомств. Искал он долго и старательно, и после него не могут найти весьма многих документов и рукописей, которые профессор прихватизировал в процессе поисков. С поразительным трудолюбием он перетаскал на Запад сотни раритетных книг и рукописей; их и посейчас обнаруживают в частных и государственных собраниях Европы и Америки. Но следов либереи не обнаруживается...

Вслед за ним приехал вполне приличный профессор Эдуард Тремер. Этот тырить ничего не стал, и даже указал туповатым россиянам наиболее вероятное место, где может быть царская библиотека - Теремный дворец.

«Я имел случай с удивлением убедиться не один раз, что немцы не только учёные, а часто даже рядовые знают о библиотеке Грозного гораздо больше нас, русских». 

Это писал, пожалуй, главный искатель - ученый-востоковед Игнатий Стеллецкий, отдавший поискам либереи всю жизнь. Окончив Киевскую духовную Академию, славную своими профессорами, в особенности историками, он увлекся подземными поисками - его влекли пещеры Киево-Печерского монастыря. Несколько лет, проведенных в Палестине, привели его в еще одно высшее учебное заведение - только что открывшийся Археологический институт в Москве.

В архивных поисках он обнаружил, что итальянский архитектор Пьетро Антонио Солари построил в Москве «...две отводные стрельницы или тайники и многие палаты и пути к оным с перемычками по подземелью».

Фанатично преданный идее поиска либереи он всю жизнь последовательно приближался к ней - участвовал в осмотре пришедших в ветхость документов Московского губернского архива старых дел, располагавшегося в китайгородских и кремлевских башнях. Лишь через три года, как члену Военно-исторического общества ему удалось получить разрешение на осмотр кремлевских стен и башен, но обследовать подземелья не разрешили. Только в 1914 году, по ходатайству директора Архива министерства юстиции Цветаева, ему дали разрешение производить:

«Археологический осмотр подземелий в башнях Тайницкая и Арсенальная с целью восполнения и проверки содержащихся в документах архива о них сведений».

Стеллецкий начал раскопки, но средств не было, а тут война, революция, и еще много шумного было в стране.

Стеллецкий обращается в Моссовет, Наркомпрос, ЦИК, Совнарком…

В 1933 году он пишет Сталину письмо, Сталин дает добро. В ноябре комендант Московского Кремля Р.А. Петерсон просит Стеллецкого «письменно и подробно» изложить, что собой представляют Кремлевские подземелья, и где может находится библиотека.

Стеллецкий пишет: «Из царских теремов, где-то из подвала, был спуск в подземелье - в большую подземную палату, в какую расширялся ход (тоннель) между Благовещенским, Архангельским и Успенским соборами. Палата была наполнена ящиками с книгами, под нею имелось нижнее помещение (Веттерман говорил о подвалах с «двойными сводами», таковые в Кремле были встречены под Троицкой Башней, из нижнего яруса подвалов шел подземный ход в Кремль)… От библиотечной палаты ход направлялся в два противоположных конца: к Тайницкой и Собакиной (Угловой Арсенальной) башням.

Воротам наземным из Кремля соответствуют подземные: под Москву-реку из Тайницкой башни, в Китай-город из Спасской башни (через храм Василия Блаженного), из Никольской башни под Исторический музей, в сторону Охотного ряда и Дмитровки и к Неглинке из Троицкой башни… На первом месте должны быть поставлены и в ударном темпе исследованы башни Угловая Арсенальная, Троицкая и Успенский собор, и вот почему.

Из Угловой Арсенальной башни… идут выходы за Кремль через соседние башни – Никольскую и Троицкую. Из этих двух в качестве первоочередной необходимо избрать Троицкую, так как из нее должен быть выход в Занеглинье. В наличии такого хода не сомневался и Щербатов в 1894 году. За наличие здесь последнего говорит, наконец, и решение Ивана Грозного «осесть опричным двором» как раз напротив Троицкой башни. Очевидно, ее готовым тайником к реке, а не под нее, собирался воспользоваться Грозный. Под самую Неглинку, на соединение с каменным ходом, ведшим к реке, деревянный подземный ход наспех соорудил уже сам Грозный. Признаки этого хода мною обнаружены были в трех местах по линии его прохождения на месте бывшего опричного двора (угол Воздвиженки  и Моховой – П.Ш.) к Троицким воротам… По этому ходу Грозный мог тайно проходить с Опричного двора не только до библиотечной палаты и своего кремлевского дворца, но и самого Замоскворечья…»

 

 Раскопки в Угловой Арсенальной башне были начаты 1 декабря 1933 года. Пробил замуровку близко к стене, как раз в том месте, где архитектор запретил вести работы Конону Осипову и вышел в тайный ход с потолком, выложенным Алевизом.

Этот подземный ход, расчищенный на 28 метров, обследовала комиссия, в которую входили архитекторы Виноградов и Щусев. В заключении комиссии говорилось, что Стеллецкий сделал открытие, и ход необходимо расчищать дальше.

«Непременно нужно все размуровывать. (писал Стеллецкий) Когда это строилось, то имело прямой смысл; потом оказалось лишним и ненужным, и его замуровали. Если замуровано самое простое окно, будем, по крайней мере, знать, что окно. А если там таинственные ступени или еще какая чертовщина? Ведь дело имею со средневековьем, в котором тайн было хоть отбавляй! Кто гарантирует, что не закрыл все эти отверстия 70 лет спустя сам Грозный, чтобы скрыть какой бы то ни было доступ в подземелья Кремля, в которых замуровано было им наибольшее в свете сокровище культуры – библиотека?»

Но тут - убийство Кирова, раскручивается вал репрессий, раскопки приостановлены, а позднее и вовсе прекращены, вследствии «постоянных провокаций врагов народа». Участок хода, расчищенный Стеллецким, отреставрировали, колодец в Угловой Арсенальной башне забетонировали...

Стеллецкий утешался тем, что такое - не впервые. В 1880 году архитектор Никитин при ремонте храма Василия Блаженного нашел остатки подземного хода, ведущего в Кремль. Как водится всегда, у всех реставраторов, ход засыпали...

Но кто ж тебе даст вести раскопки на режимном объекте!

Трудно сейчас представить, но в те годы художник, рискнувший появиться на Красной площади с этюдником, со злодейским умыслом нарисовать Спасскую башню, мог заниматься своей вредительской деятельностью не больше пары минут - немедленно появлялись искусствоведы в штатском и художник уезжал на этюды в солнечный Магадан.

Но меня не оставляет мысль, что возможно, Стеллецкий сам завел поиски в тупик, причем вполне сознательно - именно в эти годы тащили на Запад российские ценности всякого рода Гульбекяны и Хаммеры, большие друзья советского народа. Пароходами, эшелонами перли...

Вывозили картины, фарфор, хрусталь, ковры, музыкальные инструменты, книги…

Драгоценности – само собой…

Помимо работ Боттичели, Рубенса, Перруджино, Рафаэля, Веласкеса, Тициана, Рембрандта, Веронезе и многих других, вывозимых на Запад тысячами, и притом за бесценок, из России были вывезены и величайшие святыни христианства - холстяная рубашка - риза Господня, сотканная без единого шва, дар персидского шаха Аббаса, и риза пресвятой Богородицы, попавшая на Русь из Византии, хранившаяся в Казанском соборе, где в честь ее построена церковь Ризоположения. В неизвестность увезли сокровища Вознесенского монастыря, усыпальницы великих княгинь, царевен и цариц. Бесследно исчезло уникальное собрание древних христианских рукописей, икон и произведений искусства из Чудова монастыря.

В 1929 году в США была создана контора по приобретению и продаже русского антиквариата.

Вдовствующая императрица Мария Федоровна коллекционировала камнерезные работы Фаберже, которые были вмонтированы и драгоценные камни. В ее уникальном собрании насчитывалось 107 единиц. Сейчас в Оружейной палате – только 7.

Распродавались и библиотеки - государственные, церковные, личные. Была тогда такая организация, с явно чекистской подкладкой - «Международная книга», которая вывезла за рубеж сотни тысяч книг, рукописей, архивов...

В выданном разрешении на имя американца Перельштейна было указано, что книга «Авен-Эзро» издана в 1746 году, а на самом деле она издана в 1546 году. Разница в два века, и соответственно - разница в цене.

Через букинистические магазины Москвы и Ленинграда, через представительства    Наркомвнешторга распродали сотни реквизированных библиотек членов Императорской семьи, высшей аристократии и буржуазии. В 1930 году личная библиотека Николая II, более 1 700 томов, осела в библиотеке Конгресса США. Из Государственной Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина уволокли и продали один из величайших памятников письменности - старинную греческую рукопись Нового завета, дополненную двумя апокрифами, всемирно известную как «Синайский Кодекс». Теперь эта рукопись в Британском Музее.

Так же утащили и другой уникальный памятник - жемчужину средневековой восточной кулььтуры - Коран шаха Аббаса.

Так может быть, высшей доблестью и было - не найти Либерею, тем самым сохранив ее для потомков?

...Игнатий Стеллецкий умер в 1949 году, оставив трехтомную рукопись «Мертвые книги в московском тайнике». Перед смертью он заболел редким недугом - афазией; он забыл все языки, в том числе и русский, и говорил только по-арабски. Никто его не понимал; воспоминания близких донесли слово «Мактаба», которое он постоянно повторял. Мактаба - по-арабски - библиотека...

 

* * *

Аринин В.И.,

Белокуров С.А.,

Белоусова Т.М.,

Грязев А.А.,

Забелин И.Е.

Зарубин Н.Н.,

Зимин А.А.,

Клоссиус Фр.,

Ковалев Г.Е.,

Кольцов И.Е,

Крушинская М.,

Крушинский А.,

Лихачев Н.П.,

Менделеев А.,

Михайлин А.,

Осокин  В.Н,

Пересветов Р.Т.,

Соболевский А.И.,

Слуховский М.И.,

Стеллецкий И.Я.,

Тихомиров М.Н.,

Тремер Э.,

Филюшкин А.,

Черников Н.,

 

Вот далеко не полный список авторов, занимавшихся проблемой Либереи.

При Хрущеве была создана Комиссия во главе с академиком Тихомировым для поиска Либереи. От партийных органов ее курировал хрущевский зять - Аджубей.

Раскопки планировали начать именно с Теремного дворца, указанного в свое время Тремером.

Уже точили лопаты, но в это время Хрущева - маненечко «того»...

И рухнуло затеянное под его покровительством дело.

 

В 1976 году в Исторический музей (Москва), пришло письмо от заключенного из-под Кемерово. Он сообщал, что знает, где находится библиотека Грозного царя, и что он трижды бывал в таинственных подземельях Александровской слободы. В награду за раскрытие тайны ЗК требовал для себя немедленного освобождения, автомобиль «Чайка», 5 миллионов рублей и поступление в любой ВУЗ вне конкурса.

Письмо так бы и осталось среди сотен подобных незамеченным, и сгинуло бесследно в архиве, но попало в руки исследователя, много лет занимающегося поисками легендарной библиотеки.

В Александров отправились лозоходцы - операторы биолокации, и последовало заявление действительного члена Географического общества Российской Академии Наук Ивана Евсеевича Кольцова: «На сегодняшний день не осталось сомнений, что найдена именно библиотека Грозного: книги, которые в последний раз видели современники кровавого царя – князь Андрей Курбский, переводчик Максим Грек, опричник переводчик Штаден и др. Но это еще не все. Кроме книг, в обнаруженном нами подземном городе хранятся бесценные произведения искусства.

…Наша группа провела приборные и биолокационные исследования на территории Александровского кремля. И мы обнаружили наличие сложнейших подземных ходов и емкостей, в которых находятся книги и иные ценности».

Но ни книг, ни сокровищ представлено не было.  

И несть числа поисковикам ныне, тот же Стерлигов.

Всего же существует около шестидесяти вариантов тайного местонахождения библиотеки.

 

* * *

 

Достоверным можно считать, что до 1565 года, когда ее увидел Веттерман, Либерея сохранилась в подземельях Московского Кремля.

Ну, и прекрасно, - скажут мне. - Лежит она в надежном хранилище в Москве и посейчас, и при чем здесь Вологда?

Действительно, указаний на вологодский адрес Либереи почти нет - библиотеку связывают именно с Иваном Грозным, и называют различные места, где он проживал подолгу - это Московский Кремль, дворцовое село Коломенское - тогда ближнее Подмосковье, Александровская Слобода (город Александров Владимирской области, подмосковный город Верея, Боровский Пафнутьевский монастырь, вблизи города Боровска, райцентра Калужской области. Ищут библиотеку в Нижнем Новгороде, Курске…

Обоснования      размещения библиотеки приводятся - обсмеешься!

Так, про Александровскую Слободу пишут: «…здесь с декабря 1564 по 1581 год находилась опричная столица Грозного, окруженная дремучими лесами и монастырями-крепостями. Сюда приплывали иностранные корабли с грузами из Англии, Дании и других стран. На Слободу приходилось две трети торгового грузооборота с зарубежными странами».

Прежде чем писать такие нелепицы, взглянули бы на карту – по какой реке приходили в Александров иноземные корабли? Уж не по  речушке ли Серой?  

Все, написанное жирным шрифтом, относится, несомненно к Вологде, которая при Иване Грозном и была центром международной торговли! До Вологды иноземные корабли доходили, здесь разгружались, здесь были склады иноземных торговых компаний…

Или вот пометка дьяка в описи царского архива « В 76 (то есть в 1568 году) летописец и тетради посланы ко государю в слободу».

Из чего заключают, что имеется в виду Александрова Слобода. А в летописи вологодского летописца Ивана Слободского как раз говорится о том, что в 7076 году (1568) государь был в Вологде, и «повелел соборную церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы поставить внутри города у архиерейского дому…» (Софийский собор). Он же говорит, что уехал государь из Вологды в год 7079 (1571), и что «…великий государь был на Вологде 3 лета и 5 месяцев». 

Так куда посылали «летописец и тетради»? В которую слободу?

Слобода в то время на Руси – название поселения, население которого было свободно от налогов и других государственных повинностей. Известны слободы стрелецкие, монастырские, ямские, иноземные. В городах были слободы ремесленников. 

Предположить, что слободой назвалась небольшая часть Вологды, где находился дворец Ивана Грозного и дома челяди, обслуживающей дворец – вполне допустимо. Уж они точно налогов не платили!

…Вологда в перечень мест, где может находиться Либерея, как правило, не попадает, и именно это умолчание является для меня одним из основных доказательств.

…В мае 1942 года лейтенант инженерных войск Георгий Флёров написал Сталину письмо. Служба на аэродроме - это всё же не передовая, и он имел время на размышления, и учёный – физик мирного времени вдруг осознал, что, начиная с сорокового года в западной прессе прекратились публикации на тему урановой проблемы. Прекратить разработку столь перспективного направления учёные никак не могли, следовательно – тема была попросту засекречена. Флёров сделал вывод и поспешил поделиться им со Сталиным - прекращение публикаций означает начало работ по созданию атомного оружия.

Данные разведки это предположение подтвердили, но для нас важно другое - Флёров сделал свой вывод на основании ОТСУТСТВИЯ информации.

В семидесятые годы промелькнуло сообщение, что Пентагон выделил миллиард долларов на выведение супер-собаки, и с тех пор никаких сведений на эту тему, и только в конце века мне довелось видеть собаку, внешне похожую на немецкую овчарку, но с жёлтыми глазами, (у немецких овчарок - карие), понимающую около восьмисот слов и с настолько изощренным чутьем, что различает предметы, до которых человек дотронулся кистью, локтем или плечом.

Так что задумаемся - для чего так старательно замалчивается город, в котором Иван Грозный с 1565 по 1571 год провел в общей сложности три года и пять месяцев?

Ведь доходит до совершенного, прости Господи, кретинизма - взял книжечку Эдварда Радзинского «Иван  IV. Грозный», самым тщательным образом ее прочитал и не нашел ни единого упоминания о Вологде!

Профессиональные кладоискатели, коих сейчас немало, в своих публикациях аргументировано доказывают, что если Либерея существует, то она лежит в неприкосновенности на территории Московского Кремля, скорее всего - в подвалах церквей Спаса на Бору и святого Лазаря, сложенных из дорогомиловского камня.

Дескать, зачем было таскать неподъемную Либерею, если она и так хорошо лежит?

А вот зачем!

«...Уже в конце XIV века наиболее надежным местом хранения великокняжеской казны были Белозерск и Вологда, особенно когда последняя стала уездным центром. В 1480 году, когда на Угре решался вековой вопрос об окончательной ликвидации монголо-татарского ига, Иван III отправляет свою жену Софью, вместе с казной, на Белоозеро. В завещании Ивана III говорится о великокняжеской казне на Белоозере и в Вологде».

(П. А. Колесников, «Сказы о граде Вологде»)

Получается, Вологда издавна была надежной государевой кладовой, и не случайно герб Вологды - выходящая из облака рука с золотой державой и серебряным мечом. Держава, замечу - это символ государственной власти и этим герб Вологды выделяется среди гербов других городов, с корабликами, зверушками, и прочей геральдической мелочью. Держава на гербе Вологды - явный след пребывания на Вологде византийской принцессы. Уже Византийского императора Константина изображали с двумя священными реликвиями в руках: жезлом и державой. Жезл - в сущности, просто палка, которой пророк должен пасти свои стада, а вот держава - это крест, воткнутый в шар земной. (Не извольте сомневаться, любезный читатель, про шарообразность земли знают очень давно). Такова была претензия византийских императоров - власть над всем миром, освященная крестом. [8]

И то, что здесь бывала Софья Фоминишна, урожденная Зоя Палеолог, тоже о многом говорит - ездила ведь не одна, а с весьма знающими людьми, а хранилище казны - это специально оборудованное помещение, вышколенная надежная охрана, технологии и традиции. Ведь не на полатях под подушкой, и не за иконой на божнице хранили казну.

Где хранили?

Так я же и говорю - традиции...

«Русский народ - самый недоверчивый и подозрительный народ в мире.(Записки капитана Маржерета. «Состояние Российской державы и великого княжества Московского.»)

И тут стоит припомнить исчезнувшего на бескрайних просторах Московии Аристотеля Фьорованти – не он ли и строил хранилище царской казны в Вологде? 

…Не оставляет меня в покое таинственная замуровка белого камня в основании Софийского собора в Вологде. К ней мы вернемся позднее, а пока лишь отмечу, что это очень похоже на ранее существовавшее подземное сооружение, на котором, судя по всему, и поставили Успенский собор, названный позднее Софийским…

 

Слухи, конечно, ходили и тогда:

«Так как ее крепость занимает от природы крепкую позицию, то князь, как слышно, хранит там часть своих сокровищ».

Сигизмунд Герберштейн. «Записки о московитских делах».

И здесь следует задуматься - сильную от природы позицию крепость занимала до Ивана Грозного. С точки зрения традиционной фортификации крепость, построенная Иваном Грозным, расположена неправильно!

 

 

Всегда и везде на равнине город, то есть огороженное место, крепость, ставили у слияния двух рек, где от природы уже есть по крайней мере два рва. Так был поставлен и Псков на слиянии рек Великая и Пскова, и Полоцк у Западной Двины и Полотвы, и Ладога между Волховом и Ладожкой, да тот же Кичменгский Городок, вовсе уж небольшая крепостца, и тот встал на слиянии рек Юг и Кичменга.

Если и были исключения, то, как правило, в сторону увеличения природного фактора защиты - например, Витебск был естественно огорожен с трех сторон - он стоит между реками Витьбой, Западной Двиной и параллельным Витьбе Ручьем. Глухов, бывший одно время столицей Украины, вообще мечта фортификатора:

«А город Глухов стоит меж речки Усмани на острову. Около посаду, меж речки, земляной город».

(опись городов Украины, принимающих присягу Российскому Императору».

Так же, на острове, меж рукавами Невы и Ладожским озером и Орешек (Шлиссельбург).

И город Вологда изначально располагался правильно - на слиянии Хрулева ручья и Вологды-реки, приблизительно в границах нынешних улиц Ударников, Мохова, Маяковского и Воровского.

 

 

 И вдруг с каких-то радостей город переносится, и для обводнения крепостных рвов приходится копать Копанку и Золотуху, с колоссальным объемом земляных работ. Чего ради, спрашивается?

Объяснение этому я бы поискал в Москве. Московский Кремль с точки зрения фортификационной целесообразности расположен не совсем правильно - ему бы место у впадения в Москву-реку Яузы, на Красном Холме (Таганская площадь), самом высоком месте на берегу Москва-реки, на 6 метров выше Боровицкого холма. Яуза по сравнению с Неглинкой куда как полноводней, и представляет собой более надежную защиту, и еще - в старину Красный Холм практически со всех сторон был окружен водой – ниже по течению текла еще и река Сара, с притоками, (ныне в коллекторе). Ее русло пролегало от нынешней Рогожской заставы до Новоспасского моста, и она так же была крупнее Неглинки (Неглименки). Но Кремль находится на Боровицком холме, значит, был какой-то другой природный фактор, заставивший выбрать это место.

Лично я секрет расположения Московского Кремля именно в этом месте связываю с тем, что там находятся пещеры времен неолита, включенные в систему фортификационных укреплений при постройке средневековой крепости.

Может быть, какой-то схожий фактор сработал и в Вологде?

...На другом берегу Неглинки в Москве находился Ленивый торжок. Примерно в это же время в Вологде появляется «средний посад малого торжку на Ленивой площадке». Сходство названий вовсе не случайно, но и не подражательно - «ленивка» в русском языке в то время значило «возвышенность при болоте». Право, это так по-нашему - чем городить в чистом поле защитные сооружения для безопасной торговли (а торговля и в те времена была ух каким рисковым делом) собраться лучше на холме посреди топкой местности, и никто не сможет незаметно подобраться или быстро налететь; охранять нужно только вход.

Сходство названий в данном случае - лишнее доказательство, что законы русского языка и градостроительные законы для Москвы и Вологды были одни.

 

* * *

 

Итак, мы выяснили, что Вологда традиционно считалась надежным местом - из летописей известно, что при Иване III в Вологде хранилась часть «государевой казны». При нем же Вологда стала местом заточения знатных пленников и лиц, недовольных политикой великого князя.

Вот свидетельство смутного времени:

«Ныне на Вологде собрались все лучшие люди московские, гости с великими товары и с казной, и государева казна тут на Вологде великая...»

Во время наполеоновского нашествия драгоценная утварь Кремлевских соборов, чудотворная икона Владимирской Божьей Матери и сокровища Патриаршей ризницы были переправлены в Вологду же.

Это, во-первых, а, во-вторых...

 

*  *   *

 

Оказывается, Березовскому и Абрамовичу далеко не первым пришла в голову мысль о Лондонской эмиграции.

...От шведского короля прибыл секретный посол с просьбой к Ивану Грозному - предоставить ему, шведскому королю Эрику XIV, убежище в России, если придется бежать из страны.     

Просьба эта поначалу Ивана немало позабавила. Он со смехом рассказывал о ней своим ближним опричникам – «Вот у шведов порядка нет, даже король за свою жизнь боится! Хочет под мое крыло спрятаться!»

Но, вероятно, это было внешним проявлением, а на деле он крепко задумался. Врагов у него на Руси хватало...

И в начале сентября 1567 года царь Иван приказал князю Афанасию Вяземскому тайно привести к нему английского посла Дженкинсона, причем за секретность встречи Вяземский отвечал головой.

Так что не удивительно, что князь Вяземский, оберегая голову, прибыл к Дженкинсону с большим тюком, в котором была богатая русская одежда.

Переодетого посла привезли в опричный дворец, так же называемый Арбатским замком. Замок был окружен стеной из тесаного камня, а выходившие на сторону Кремля дубовые ворота, были окованы железными полосами, железный лев на воротах с разинутой пастью - Кремлю, символу боярской власти грозил лев.

На шпилях замка высились черные двуглавые орлы, на стенах круглосуточно несли дозор опричники...

Встреча Ивана Васильевича с послом состоялась далеко за полночь, при ней присутствовали только Вяземский и переводчик, английский купец. Было запрещено что-либо записывать, а на словах велено было передать королеве Англии Елизавете «тайные великие дела». Иван Грозный просил королеву предоставить ему убежище в Англии «для сбережения себя и своей семьи... пока беда не минет и Бог не устроит иначе...»

Конечно, Грозный не мог выступать просителем, а потому его заявление было облечено в форму взаимного договора - дескать, ежели у вас что неладно, так вы к нам пожалуйте, ибо «изменчиво и опасно положение Государей, которые наравне с самыми низкими людьми подвержены переворотам».

Официально же Грозный передал королеве послание с предложением расширить права английских купцов в России.

Посол, прибыв в Лондон, составил подробный письменный отчет о встрече с царем московитов.

Тайные переговоры стали известны придворным, а вслед за тем торговцам и дипломатам, а уже через несколько месяцев содержание переговоров в сильно искаженном виде попало в Россию. Московский летописец записал, что некий злой волхв из англичан надоумил царя перебить бояр и бежать в английскую землю.

Среди опричников началась паника - в случае чего родственники их жертв им все припомнят, и отплатят тою же монетой...

А тут и из Швеции пришло известие - свергли короля Эрика - бежать в Россию он не успел.

И в то же время произошла так называемая «изборская измена.» Литовские воеводы, как пишет С. Соловьев, «овладели нечаянно Изборском».

Изборская крепость, считавшаяся неприступной, была взята небольшим литовским отрядом при содействии русских изменников - Тимохи Тетерина и Марка Сарыхозина.

Огнем и мечом прошлись опричники по «гнездам измены», Новгороду и Пскову, перебив видных горожан.

…Всё лето 1569 года Иван Васильевич провёл в Вологде, где спешно, с небывалым количеством привлечённых людей строилась укреплённая опричная столица. В Вологду прибыли свыше 10 тысяч ремесленников и крестьян, строительство возглавил английский инженер Хэмфри Локк.

Джильс Флетчер пишет, что «… по дороге к Москве, между Вологдой и Ярославлем, встречается по крайней мере до пятидесяти деревень, иные в полмили, а иные в целую милю длины, совершенно оставленные, так что в них нет ни одного жителя», указывая, что: «народ весь разбежался от дурного к ним обращения и насилия».

А народ в это время был в Вологде! 10 тысяч крестьян и ремесленников где было взять? А кормить строителей кто должен был?

Разворачивалось небывалое строительство - возводились мощные каменные стены толщиной в 4 метра, их общая длина должна была превысить 5 километров! [9]

(Длина стен Московского кремля 2 235 метров.) Площадь новой крепости - 56 гектар, в 2 раза больше, чем Кремля Московского -26 гектар.

 

 

                           Вологодский кремль

И в это время из Стокгольма прибывают его послы, и подробно рассказывают, как свергли с престола его соседа, шведского короля Эрика…   Шведский король, возбудивший не меньшее, чем Иван негодование вельмож своими жестокими расправами, просил русских послов о помощи. Сначала ему ответили отказом, но когда он вторично попросил убежища, послы московского царя московского царя согласились взять его с собой. И вот в тот самый момент, когда Эрик XIV собирался переправить на корабль казну, его и схватили родные братья, Юхан и Карл, и бросили в темницу. Спрашивается - какой вывод из этой истории должен был сделать неглупый, мнительный и осторожный Иван Васильевич? Какой выбор должен был он сделать?                                                                                  

Держать свои сокровища в нескольких сотнях вёрст от кораблей, приготовленных на случай поспешного бегства, или же загодя перевезти казну? И как не крути, как не прикидывай, места, удобней, чем Соборная гора, попросту не найти - в самом начале водного пути до Англии, с возможностью незаметно построить надёжное хранилище.

На фоне этих событий в Вологде, опричной столице Ивана Грозного, началось строительство морских кораблей. В Вологду срочно были привезены английские корабельные мастера. Иван Грозный готовил флот, чтобы можно было погрузить на него сокровищницу и плыть в Англию.

...Вы поняли теперь, где и когда был построен первый российский флот? То-то... А-то Петр, Петр...

Вот отрывок из записок Джерома Горсея:

«Сам же он больше жил в Вологде...

...Выписал он из Англии искусных строителей, архитекторов, плотников, столяров и каменщиков, золотых дел мастеров, врачей, аптекарей и т. п. с тайной целью, которая скоро обнаружилась - он построил каменный дом для казны, большие лодки и баржи, чтобы, в крайнем случае, перевезти свои сокровища в Соловецкий монастырь на Северном море, по которому шел прямой путь в Англию...»

И далее:

«Сверх того, как упомянуто выше, у него было на уме, в случае крайней опасности, избрать Англию наиболее безопасным убежищем для себя. Для этого он построил и приготовил много больших судов, просторных барж и лодок в Вологде, перевез туда большую часть своих сокровищ, чтобы сложив на суда, отправить вниз по Двине, а оттуда неожиданно на английских кораблях в Англию...

...И между прочим, он задал мне следующий вопрос: «Видел ли я его большие корабли в Вологде? Я ответил, что видел. «Какой изменник показал их тебе?» - «Молва о них пошла, и народ сбегается смотреть на них в праздничные дни, так и я решился, с тысячами других, идти полюбоваться на их удивительную красоту, величину и странную обделку.»

- «Что у тебя означают слова: странная обделка?» - «Изображение львов, драконов, орлов, слонов, единорогов, так отчетливо сделанных и так богато украшенных золотом, серебром, яркой живописью и т. д» - «Молодец! Расхваливает хитрости своих собственных соотечественников! - сказал царь своему любимцу. - «Это верно; а кажется, ты хорошо их высмотрел: сколько их?» - «Я видел не более двадцати, ваше величество!» - «В скором времени ты их увидишь сорок, и не хуже этих. Я доволен тобой. Без сомнения, ты можешь рассказать в иноземщине, что видел; но они удивились бы еще более, если бы узнали, какие неоцененные сокровища украшают их внутри».

Оговорка ли это царя, или погрешность двойного перевода, или «неоцененные сокровища» действительно находились на борту кораблей?

Ой, вряд ли... Корабли и тонут, и горят, и обеспечить охрану в таком случае - просто рак головного мозга...

И еще необходимо отметить - и посейчас считается, что строил Иван в Вологде просто баржи и большие лодки, на которых он должен был дойти до Соловков, а уже оттуда на английских кораблях до Англии, подразумевая, что где-то там, в Белом море, его будут дожидаться английские корабли.

Не понимаю – из чего сделали такой вывод?

Ведь совершенно ясно говорится, что он выписал для строительства кораблей мастеров из Англии, которые построили ему в Вологде корабли «удивительной красоты, величины и странной обделки», украшенных «изображениями львов, драконов, орлов, слонов, единорогов…золотом, серебром, яркой живописью и т.д…»

Моржей в Белом море он собирался удивлять позолоченными изображениями диковинных зверей? Мне отчего то кажется, что он хотел произвести впечатление на чопорных англичан, войдя на этих кораблях в устье Темзы.

А сочетание больших кораблей и плоскодонных барж и лодок в его Вологодской флотилии объясняется просто – морские суда с глубокой осадкой он не хотел излишне нагружать, пока не выйдет на большую воду, поэтому груз сначала в основном должны были погрузить на плоскодонные суда, а дойдя до глубокой воды, предположительно - в Устюге, перегрузить на морские суда и далее уже плыть себе по течению до самого моря и дальше…

 

В 1569 году в Москву прибыл новый посол Елизаветы, Томас Рандольф. Согласно полученным инструкциям, он старательно обходил все вопросы, связанные с заключением военных союзов, и не принимал на себя никаких обязательств.

...Из записок Дж. Горсея:

«...Между тем, он все посматривал на Англию.

Его несметная казна была уже наготове, как и его умысел. Но посланник его Андрей Сафин (правильно - Савин) не выполнил возложенного на него поручения, которое царь темно изложил ему изустно, а не осмелился передать, по-видимому, на бумаге. Ни мистер Дженкинсон, ни Томас Рандольф в своих частных переговорах не начинали разговор об этом предмете, хотя Иван ожидал его и они ясно это видели...»

На официальном приеме посол говорил о любви Елизаветы к своему «брату» и просил расширить права Московской компании.

А ночью, после приема, тот же Вяземский отвел посла в Опричный дворец, на тайную встречу с Грозным.

Посол сказал, что не может быть и речи о том, чтобы Елизавета согласилась бежать в Россию, так как это было бы попросту признанием королевой своей слабости.

Но вот если русскому царю вовсе уж неуютно станет в России - добро пожаловать в Англию, там ему окажут должное гостеприимство...

Спрашивается, - если Иван Грозный обеспечивал себе возможность эмиграции, и в опричной столице строился немалый флот на случай поспешного бегства, то где должны были находиться ценности, с которыми он и отбыл бы на туманный Альбион?

Лично для меня совершенно очевидно - ценности должны быть где-то рядом, чтобы можно было немедленно погрузить их на корабли.

В то время в Вологде велось большое строительство и гигантские по тем временам земляные работы.

«Великий государь царь Иван Васильевич повелел заложить град каменный»...

«Великий государь царь Иван Васильевич повелел копать Шограш и Содемку реку» (из «Летописца Ивана Слободского»).

Затевалось небывалое, грандиозное строительство. 

Строятся городские стены и башни, строится Софийский собор, деревянный дворец Ивана Васильевича, закладывается фундамент каменного. Так что возможности соорудить надежное хранилище было предостаточно, опять же - было кому.

 

Я поначалу очень подозрительно посматривал в сторону села Фрязинова, и поныне следы которого есть в городе в виде улицы Фрязиновской. Но мне объяснили, что название происходит от фамилии Фрязин, дескать, был такой Андрей Фрязин, и ему эти земли принадлежали.

Жаль было расставаться с такой красивой версией - фрязями на Руси звали, в отличие от других иноземцев, итальянцев, а итальянцы-то и были в те времена непревзойденными специалистами в подземном строительстве и сооружении всяческих тайников.

Но раз говорят специалисты, что это просто фамилия такая, то ничего не поделаешь...

А потом подумал - какого черта! А фамилия-то откуда взялась! Вон, почитать летописи - в Москве этих Фрязей было немерено - Марк Фрязин, Алевиз Фрязин Новый, Антон Фрязин, Бон Фрязин, и того же Солари именовали Петр Фрязин. И все эти фрязи – итальянские инженеры, архитекторы и строители. Эдак вы, ребята, начнете мне доказывать, что Немецкая слобода в Москве - след проживания предков Бориса Немцова. Историки и краеведы по поводу названия «село Фрязиново» вразумительного объяснения дать не могут - дескать , по мнению краеведа Н.В.Фалина, эти земли ещё в XIV веке принадлежали, вероятней всего, Андрею Фрязину…  

Истоки этой версии обнаружить нетрудно - это «История государства Российского» Карамзина: 

«Осыпая в Москве единоверных греков благодеяниями, Дмитрий привлекал в Россию и других европейцев. Между его грамотами находим одну, данную Андрею Фрязину, (вероятно, генуэзцу) на область Печерскую, бывшую прежде за дядей сего Андрея, Матфеем Фрязиным.В грамоте сказано, чтобы жители ему повиновались и что он, следуя древним уставам, должен блюсти там общее спокойствие. Димитрий, глава новгородцев, имел, как видно, право давать наместника печерянам, их подданным. Таким образом, Москва и в XIV веке не чуждалась иностранцев, которые могли быть нужны для её гражданского образования, и мнение, что до времён Иоанна Ш она не имела никакого сношения с Западом Европы, есть ложное. Азовские и Таврические генуэзцы служили посредниками между Италиею и нашим Севером».

И здесь я должен заметить, что с давних времён и поныне национальность, зачастую, определяет профессию. К примеру, когда я в 1976 году ремонтировал в Тбилиси холодильники, то на весь миллионный город я был единственный русский мастер, остальные же все - армяне; и вообще в Тбилиси, по крайней мере, в то время, вся служба быта на 90 % была заполнена армянами, а дворники поголовно были курдами. Во времена же Ивана Грозного армяне традиционно занимались торговлей и осваивали новые профессии - в Астрахани, к примеру, вся артиллерия обслуживалась армянами, за что Иван Васильевич и приказал посадить их на кол, причём не как армян, и не как христиан-григорианцев, пошедших на службу к мусульманам, а именно как артиллеристов - очень уж неуютно было штурмовать стены под жерлами пушек.

Так в наши дни во всех армиях мира, не любят, мягко говоря, снайперов…

Лично мне от местных жителей приходилось  слышать название «Фрязиновская слобода» и это многое объясняет - поскольку топоним «слобода» означает, что жители данной местности свободны от налогов, в отличие от посадских жителей, «тягловых». И если предположить, что жили во Фрязиновской слободе итальянцы - инженеры, архитекторы и фортификаторы, состоящие на государевой службе, то есть бюджетники, то кажется вполне логичным, что они были свободны от налогов.

И совершенно нелогичной кажется мне нынешняя идиотская ситуация, когда с милиционеров, военных, учителей и врачей берут налог.

Скорбные умом по причине ожирения мозгов наши законодатели никак не могут сообразить то, что казалось очевидным государям прошлых времён – какой смысл брать налоги с тех, кому платишь? Это же просто перекладывание из одного кармана в другой, с неизбежными потерями в процессе перекладывания.  

Но, поскольку версия держится лишь на «слышал от местных жителей» особого доверия ей не видать. Нашим учёным подавай освящённый временем и традицией авторитет, ссылка на которого и позволит обнародовать гипотезу без риска быть битым.

Ну, так вот вам освящённый временем и традицией авторитет - Христофор Иванович Пахолков и его книжечка « Город Вологда и окрестности», изданная в 1896 году.

«… Здесь образовались целые слободы, населённые иноземцами; название одной из этих слобод осталось ещё до сих пор в наименовании местности - « Фрязиновская слобода и набережная».

Рядом находившаяся Владычная (она же – Никольская) слобода в 1649 году была взята «за государя» и причислена к посаду Вологды, и жители стали ТЯГЛОВЫМИ, то есть стали платить налоги. И точно так же в 1615 году уже СЕЛО Фрязиново состояло « за царём». Изменение состава населения повлекло за собой и изменение статуса населённого пункта - вы теперь не слобода, так что гоните деньги. По времени это совпадает с окончанием Смутного времени, когда, наконец, дошли руки разобраться со статусом Фрязиновской слободы, откуда повыехали фрязины за ненадобностью - строительство в Вологде на долгие годы замерло.

Впрочем, стоит отметить «возвращение» фрязей в несколько ином качестве – в Отечественную войну 1812 года - пленные венецианцы внесли новый мотив в деревянное зодчество Вологды - в частности, балкончики над входом в дом - это от них. 

Прямых доказательств, конечно, нет, но и исключить совершенно возможность участия итальянцев в строительстве Вологды не вижу возможным. Тот же Фьораванти, Пьетро Антонио Солари и Петрок Малый бывали в Вологде, и не раз, а при Грозном, значит, им сюда и въезда не было? А ведь именно при Иване Васильевиче особо активно велось подземное строительство, как в Москве, так и в других городах, и кому, как не итальянцам было заниматься этим?

Как мы помним, активно осваивать Москву подземную начала ещё бабка Ивана Грозного, Софья Фоминична. Иван Васильевич достойно продолжил её дело - при нём на подземном строительстве работала уже целая армия землекопов.  

Фортификационная наука того времени требовала не только и не столько воздвижения мощных стен и башен, но и подземных ходов, потайных колодцев на случай осады. Прорывались слуховые ходы, чтобы определить, где противник роет подкоп, тоннели, чтобы совершать вылазки в тыл врага. Создавались сложные системы подземных колодцев и арсеналов, водоотводов и коллекторов, камеры для хранения ценностей и продовольствия, подземные тюрьмы. В Московском Кремле, к примеру, глубина этих сооружений местами достигает 18 метров. От Кремля потянулась сложная система ходов в сторону будущего Земляного вала, в чащу леса - ныне Красные ворота, к будущей Мясницкой улице. Позднее от этой галереи было проложено множество ответвлений. Один из выходов подземного лабиринта времён Ивана Грозного известен и сегодня - он находится в подвале дома на углу улицы Герцена и площади Восстания.

И, конечно, даже заурядный «тайник», то есть подземный ход, ведущий к воде, оставался неизменной тайной даже для ближайшего окружения царя. В те времена при царском дворе все было очень серьезно, за все надежно платилось золотом, кровью, жизнью... 

Фанатично преданный поискам Либереи Стеллецкий в своё время заключил с ГПУ договор, согласно которому ему было предоставлено право обследовать Московские подземелья, при условии, что он никогда и нигде не огласит результаты своих исследований. Игнатий Яковлевич работал вместе со строителями метро и других подземных сооружений, изучая все подземные коридоры, попадавшиеся при прокладке трасс. Все его записи и дневники осели в архивах ГБ. При советской власти подземное царство Ивана Грозного попало во власть Бункерного управления.

Но всё-таки исследования проводились, и какие то сведения о Москве подземной стали достоянием гласности - так, генерал Веденеев, бывший комендант Кремля, показывал академику Рыбакову план, на котором отчётливо видно, что существуют и поныне двух и трехъярусные подземные сооружения на территории Кремля, до сих пор не обследованные и наполовину.

И здесь следует заметить, что подземная Вологда совершенно не изучена.

К примеру, случился провал около первой поликлиники - и никто не полез любопытничать - что там делается в подвалах казенного винного склада? Пригнали самосвалы с песком, засыпали, заасфальтировали...

И это нелюбопытство мне лично очень понятно - году эдак в 80-м (приблизительно) принимал я участие в полулегальных раскопках в Софийском соборе, и привалило меня обрушившимся сводом погребальной камеры Иосифа Золотого - А ты не лазай! - ...И привалило-то несильно, и через несколько минут Федышины, отец и сын, откопали меня невредимого, но и этих нескольких минут мне хватило на всю оставшуюся жизнь, и больше я по этим подземельям не ходок.

...Глухо матерятся директора да хозяева магазинов в начале улицы Мира и проспекта Победы - подвижки грунта, подвижки фундаментов, приходят и таинственно исчезают грунтовые воды...

Что-то там, в толще земли происходит, нам неведомое.

Раскопки на территории Кремля проводились случайно, бессистемно и фрагментарно.

А вот легенд и слухов о Вологде подземной издавна ходит немало. Ниже приводятся выдержки из Вологодских Епархиальных Ведомостей за 1866 год, 15 и 16 номера:

«...В настоящее время Соборная гора - место для гуляний публики, а 100 лет и 50 лет тому назад - было совсем другое. В старину в народе она слыла чем-то «диковинным» и таинственным, однажды вологжане сочли ее «жилищем духов» и подумали, что в ней «пещеры ада».

Это известие взято из одной печатной книги...

...Рассказ лекаря Флерова о древностях Вологодских (выписки).

«В средине прошлого столетия разламывали Соборную гору, потому что она гора неестественная, но каменная, снаружи округлое, наподобие горы, здание, покрывшееся от времени по всей поверхности зеленым дерном. Во внутренности нашли сводные пещеры, отделенные от дальнейших запертыми железными дверями, так крепкими, что не могли их разломать. За сими дверями слышали глухой шум, который доказывает обширность запертой части сего подземелья и движенья воздуха в оной; но суеверные испытатели сей шум произвели от другой причины: они подумали, что железные двери отделяют от них жилище духов и что внутренние скрытые пещеры суть пещеры ада, подумали и столь ужаснулись нелепой мысли своей, что остановили свои исследования, и сделанные проломы в горе засыпали.

Видевшие открытою эту часть горы, говорят, что в оной, близ реки Вологды, нашли узкий проход с каменною лестницей, нисходящей по реке и простирающийся, по рассказам, до Прилуцкого монастыря, в трех верстах от города находящегося; но истинное направление и длина его хода не исследованы, потому особенно, что камни, отделяющиеся от свода, покрывающего сей проход, и недостаток в оном чистого воздуха препятствовали исследованию...

И - ответ митрополита Евгения на статью Флерова:

«...Такое сказание действительно достойно исследования любителей отечества... но, к сожалению, и повествователь хотел только занять читателей чудесными сказаниями, которые позаимствовал от суеверной черни, не захотев и не имев времени рассмотреть несообразность оных.

Действительно, есть гора соборная против Вологодского Софийского собора над утесистым правым берегом реки Вологды, и в горе сей каменное погребное здание, но не округлое, наподобие горы, а равностороннее в два ряда, простирающееся по берегу.

Она была раскапываема не в половине прошлого столетия, а в половине XVII столетия. По архивским запискам известно, что в царствование царя Алексея Михайловича архиепископ Симон, раскопавши погреба сего здания, нашел там серебро и украшения.

Каменные материалы пошли на достройку стен архиерейского дома. Затем до 1809 г. не было слышно, чтоб раскапывали сию гору. После, гора сия была на иждивении архиерейского дома раскопана еще более...

...Развалины ничего не показали, кроме нижнего этажа каменного хозяйственного дома. Г. Иноходцев писал, что дом был заложен Иоанном Грозным, который хотел устроить на этом месте каменный дворец. Деревянный же дворец находился около церкви Покрова (на Казанской нынешней площади) недалеко от собора.

...В общем, в горе находят следы каменного здания».

 

Мой терпеливый читатель, у вас не возникло ощущения, что Флеров, и оппонирующий ему митрополит Евгений, говорят о разных зданиях - об «округлом» и «равностороннем в два ряда»? Мне показалось именно так...

И еще – не пришло ли время пристально присмотреться к так называемому остатку крепостного вала? Право, это что-то невероятное - крутая земляная насыпь возвышается над глубоким рвом больше четырех веков и не осыпалась, не оплыла за это время? По всем законам физики склон насыпного сооружения, по которому неустанно лазят взрослые и дети, должен был за столь долгое время принять угол уж никак не больше 45 градусов. То, что мы видим в действительности, заставляет думать о каменном сооружении, находящемся внутри насыпи, в точности по описанию Флерова: «…снаружи округлое, наподобие горы, здание, покрывшееся от времени по всей поверхности зеленым дерном».

У Засецкого мы находим прямое указание: «С Северной же стороны от реки Вологды земляной вал, и онаго в набережных горах есть подземное немалое каменное строение наподобие погребов, о коем слышно, что строено в одно время с помянутыми городскими ж стенами…»

 

А вот выдержка из описания стен и башен Кремля, построенных Иваном Грозным в Вологде, по списку с писцовой книги города Вологды, запись 1625 - 1627 гг.

«Из крепости к реке Вологде, шли четыре деревянных подз емных водных тайника. Два из них выше и два ниже Софийских ворот».

«Некий КМБ со своими спутниками «копал в разных местах, однако под великими грудами щебня... ничего не открыл, кроме погребов и подвалов».

Это - (Вологодская старина за 1890 г. ) привожу по В. И. Аринину (Только в любви... Тайны русских гениев). У него там же: выдержка из «Вологодских Епархиальных Ведомостей» за 1866 год:

«Штабс-капитан З. имел поручение от Московского археологического общества исследовать эту гору... Под надзором г-на З. десять рабочих около двух недель (начиная с 1 июня рыли горку в разных местах и направлениях в глубину от одной до двух саженей».

Что можно сказать относительно любительских раскопок на глубину от одной до двух саженей? Нет, это несерьезно...

Сажень - это 2 метра 13 сантиметров. Даже не проводя специальных исследований, навскидку, можно сказать, что это сопоставимо с глубиной культурного слоя, который должен был образоваться в центре города за столько веков - бытовые отходы, строительный мусор, мостовые, да просто земля, принесенная на ногах и колесах, год за годом, сантиметр за сантиметром...

Археолог И. П. Кукушкин называет глубину залегания материка - желтой глины - в среднем два метра. Зарыться в материковый грунт на глубину трех метров - и лопаты самочинных копателей даже не чиркнут на такой глубине.

Для сравнения можно вспомнить, что в Московском Кремле те же русские мужики, такими же деревянными, окованными железом лопатами рыли тайники на глубине, по крайней мере, 18 метров.

Не стоит забывать, что кладоискательство, при всей его древности, все-таки вторично - чтобы клад можно было найти, его прежде кто-то должен был спрятать. И прятали клады вовсе не для того, чтобы любой-каждый мог легко найти.

Доверяя земле ценности, предпринимали всяческие предосторожности - клады были многоярусными - до десяти уровней. Сверху лежали охранные клады - и такие на Соборной горе находили - «каменное погребное здание» и в нем «несколько серебра».

Психологически такой прием срабатывает безукоризненно - ну, кому придет в голову, что эта кучка серебряных монет положена только для того, чтобы отвлечь внимание от основной захоронки.

И найдя погребение, мало кто догадается, что нужно убрать череп и кости в сторону и копать дальше, ибо это было - охранное погребение. И что подвал может быть двух-трехэтажным - это мало кому в голову приходит.

Стоит также определиться с понятием «Соборная гора». В нашем нынешнем представлении это узкая прибрежная полоса невдалеке от Софийского собора, практически - набережная. Но, похоже, такое представление было не всегда, и под понятием Соборная гора имелась в виду куда как большая территория - в северной части указывается наличие в разные годы - 2 каменные палаты для хранения пушечных запасов, впоследствии разрушенные; здесь же - деревянное подворье Спасоприлуцкого монастыря и несколько частных домов (обычно называется два), и была еще и южная часть Соборной горы, где в конце XVII века находилась каменная кладовая, а также перекрытый сводами подвал разрушенного здания, впоследствии - пустырь, на котором заровняли ямы, убрали остатки кирпича и белого камня и посадили деревья. Впоследствии деревья посадили и в северной части.

Какой смысл в нескольких десятках метров выделять южную и северную части?

По-моему, это очевидно - понятие Соборная гора нужно раздвинуть, в соответствии с исторической традицией, по крайней мере, до проспекта Победы.

 

* * *

Зная, что я интересуюсь Вологдой подземной, бывший начальник отдела коммерческой разведки одной частной конторы показал мне любопытное донесение (воспроизвожу по сокращенной записи в блокноте с некоторыми купюрами.)

«29 мая 194... года. (цифра года в печатном бланке не проставлена).

Сего дня отделение старшего сержанта Зайнулина вверенного вам подразделения, копая траншею при прокладывании кабеля (..........) вынуждены были работы временно приостановить, ввиду того, что на глубине 1 метра 60 сантиметров на направлении работ зафиксировано наличие каменной стены. Ввиду того, что каменное сооружение заглубленного типа состоит из камня высокой прочности, данное сооружение не представляется возможным пройти посредством киркомотыги, а также лома типа «черемуха», и в связи с особой срочностью работ, прошу вашего разрешения на превышение уровня залегания кабеля, с тем, чтобы пройти вышеуказанное сооружение поверху, или изменение направления, или прошу прикомандировать мл. лейтенанта Войнаровского для проведения взрывных работ.

Подпись.

И - резолюция:

Дачники, .............................., какого ............. твой лейтенант Мамонов делает в парке! Трасса до поворота в направлении объекта пролегает параллельно ул. Папанинцев. Инженера Глебова предупредить о неполном служебном соответствии. Траншею зарыть, маскировочной команде в соответствии с регламентом застелить неверную трассу дерном».

Для чего тянули этот кабель - непонятно. Правительственная связь? Так ее вроде бы тянули проводами по столбам, и тайну обеспечивали аппаратурой засекречивания связи, а не зарыванием кабеля.

Но для нас с вами важно другое - улица Папанинцев это нынешний проспект Победы, и другого парка, кроме парка ВПВРЗ, рядом не было.

Так что и посейчас где-то в парке на глубине чуть больше полутора метров залегает подземное сооружение из очень прочного камня.

Несомненно одно - Вологда подземная существует, хотя и мало изучена.

Остается только подписаться под словами археолога И. П. Кукушкина. «Проведенные исследования показали, что Вологодский Кремль таит в себе еще много загадок, и его изучение требует серьезных археологических и историко-архивных изысканий.»

Ну, а то, что Герман Стерлигов заявил, что тщательные исследования показали, что никаких пустот в Соборной горе не обнаружено ни средствами науки и техники, ни методами биолокации (лозоходства) - так это просто смешно!

Мой благосклонный читатель!

Когда доведется вам бывать на Соборной горе у новопостроенной часовни, не сочтите за труд отсчитать шагов 30 - 35 в сторону Софийского собора, и вы окажетесь аккурат над подземным командным пунктом советских времен. Сейчас лишь вентиляционные шахты и ходы говорят о существовании образца фортификационного искусства середины двадцатого века, а в то время, когда здесь шлялся Герман сотоварищи, это место было огорожено грязно-зеленым забором, и располагалась здесь какая-то невнятная контора вроде ДОСААФ.

 

---

Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 440; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!