Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий (1752–1828)



 

«Выйду я на реченьку…»

 

 

Выйду я на реченьку,

Погляжу на быструю —

Унеси мое ты горе,

Быстра реченька, с собой.

 

Нет! унесть с собой не можешь

Лютой горести моей,

Разве грусть мою умножишь,

Разве пищу дашь ты ей.

 

За струей струя катится

По склоненью твоему,

Мысль за мыслью так стремится

Все к предмету одному.

 

Ноет сердце, завывает,

Страсть мучительну тая.

Кем страдаю, тот не знает,

Терпит что душа моя.

 

Чем же злую грусть рассею,

Сердце успокою чем?

Не хочу и не умею

В сердце быть властна моем.

 

Милый мой им обладает;

Взгляд его – мой весь закон.

Томный дух пусть век страдает,

Лишь бы мил всегда был он.

 

Лучше век в тоске пребуду,

Чем его мне позабыть.

Ах! коль милого забуду,

Кем же стану, кем же жить?

 

Каждое души движенье —

Жертва другу моему.

Сердца каждое биенье

Посвящаю я ему.

 

Ты, кого не называю,

А в душе всегда ношу!

Ты, кем вижу, кем пылаю,

Кем я мышлю и дышу!

 

Не почувствуй ты досады,

Как дойдет мой стон к тебе,

Я за страсть не жду награды,

Злой покорствуя судьбе.

 

Если ж то найдешь возможным,

Силу чувств моих измерь!

И приветствием, хоть ложным,

Ад души моей умерь!

 

<1796>

 

Стрекоза

 

 

Лето целое жужжала

Стрекоза, не знав забот;

А зима когда настала,

Так и нечего взять в рот.

Нет в запасе, нет ни крошки,

Нет ни червячка, ни мошки.

Что ж? К соседу муравью

Вздумала идти с прошеньем.

Рассказав напасть свою,

Так, как должно, с умиленьем

Просит, чтоб взаймы ей дал

Чем до лета прокормиться.

Совестью притом божится,

Что и рост, и капитал

Возвратит она не дале,

Как лишь августа в начале.

Туго муравей ссужал:

Скупость в нем порок природный.

«А как в поле хлеб стоял,

Что ж ты делала?» – сказал

Он заемщице голодной.

«Днем и ночью, без души,

Пела все я цело лето».

– «Пела! весело и это.

Ну поди ж теперь пляши».

 

Николай Михайлович Карамзин (1766–1826)

 

Осень

 

 

Веют осенние ветры

В мрачной дубраве;

С шумом на землю валятся

Желтые листья.

 

Поле и сад опустели;

Сетуют холмы;

Пение в рощах умолкло —

Скрылися птички.

 

Поздние гуси станицей

К югу стремятся,

Плавным полетом несяся

В горних пределах.

 

Вьются седые туманы

В тихой долине;

С дымом в деревне мешаясь,

К небу восходят.

 

Странник, стоящий на холме,

Взором унылым

Смотрит на бледную осень,

Томно вздыхая.

 

Странник печальный, утешься!

Вянет Природа

Только на малое время;

Все оживится,

 

Все обновится весною;

С гордой улыбкой

Снова Природа восстанет

В брачной одежде.

 

Смертный, ах! вянет навеки!

Старец весною

Чувствует хладную зиму

Ветхия жизни.

 

1789

 

Странность любви, или бессонница

 

 

Кто для сердца всех страшнее?

Кто на свете всех милее?

Знаю: милая моя!

 

«Кто же милая твоя?»

Я стыжусь; мне, право, больно

Странность чувств моих открыть

И предметом шуток быть.

Сердце в выборе не вольно!..

Что сказать? Она… она…

Ах! нимало не важна

И талантов за собою

Не имеет никаких;

Не блистает остротою,

И движеньем глаз своих

Не умеет изъясняться;

Не умеет восхищаться

Аполлоновым огнем;

Философов не читает

И в невежестве своем

Всю ученость презирает.

Знайте также, что она

Не Венера красотою —

Так худа, бледна собою,

Так эфирна и томна,

Что без жалости не можно

Бросить взора на нее.

Странно!.. я люблю ее!

 

«Что ж такое думать должно?

Уверяют старики

(В этом деле знатоки),

Что любовь любовь рождает, —

Сердце нравится любя:

Может быть, она пленяет

Жаром чувств своих тебя;

Может быть, она на свете

Не имеет ничего

Для души своей в предмете,

Кроме сердца твоего?

Ах! любовь и страсть такая

Есть небесная, святая!

Ум блестящий, красота

Перед нею суета».

 

Нет!.. К чему теперь скрываться?

Лучше искренно признаться

Вам, любезные друзья,

Что жестокая моя

Нежной, страстной не бывала

И с любовью на меня

Глаз своих не устремляла.

Нет в ее душе огня!

Тщетно пламенем пылаю —

В милом сердце лед, не кровь!

Так, как Эхо[5], иссыхаю —

Нет ответа на любовь!

 

Очарован я тобою,

Бог, играющий судьбою,

 

Бог коварный – Купидон!

Ядовитою стрелою

Ты лишил меня покою.

Как ужасен твой закон,

Мудрых мудрости лишая

И ученых кабинет

В жалкий Бедлам[6] превращая,

Где безумие живет!

Счастлив, кто не знает страсти!

Счастлив хладный человек,

Не любивший весь свой век!..

Я завидую сей части

И с Титанией люблю

Всем насмешникам в забаву!..[7]

По небесному уставу

Днем зеваю, ночь не сплю.

 

1793

 


Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 313; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!