V. Дальнейшее течение невроза
Но если это так, должно быть, мы имеем дело не с неврозом, а с обманом, и художник будет симулянтом и выдумщиком, а не больным человеком, страдающим одержимостью. Но грань между неврозом и симуляцией, как мы знаем, очень размыта. Я легко могу предположить, что художник написал эту и следующую бумаги и взял их с собой, находясь в особом состоянии, похожем на то, в котором у него были видения. И действительно, у него не было другого выхода, если он хотел воплотить в жизнь свою фантазию о сделке с Дьяволом и об искуплении.
С другой стороны, написанный в Вене дневник, который он отдал священникам во время второго визита в Мариазелл, содержит достоверные сведения. Он, несомненно, позволяет нам глубже понять мотивацию – или, можно сказать, использование – его невроза.
Записи простираются во времени от успешного экзорсизма до 13 января[45] следующего 1678 года.
До 11 октября он чувствовал себя очень хорошо в Вене, где жил с замужней сестрой; но затем у него начались новые приступы с видениями, конвульсиями, потерей сознания и болезненными ощущениями, которые, наконец, привели к возвращению в Мариазелл в мае 1678 года.
Дальнейшая история заболевания делится на три фазы. Сначала искушение появлялось в виде изысканно одетого кавалера, который пытался убедить его выбросить свидетельство о принятии его в братство Святой Розари.[46] Он сопротивлялся искушению, и на следующий день произошло то же самое; но на этот раз сцена происходила в зале с великолепным убранством, в котором танцевали благородные джентльмены и прекрасные леди. Тот же искушавший его кавалер сделал ему предложение, связанное с художественным творчеством,[47] и обещал взамен большую сумму денег. Он молитвой прогнал это видение, но несколько дней спустя оно повторилось с еще большей настойчивостью. На этот раз кавалер подослал самую красивую даму из числа сидевших за праздничным столом, чтобы убедить его присоединиться к их компании, и противостоять искусительнице было сложно. Но самым потрясающим было видение, явившееся вскоре после этого. Он увидел еще более великолепный зал, в котором был “трон из кусков золота”. Кавалеры стояли рядом, ожидая появления своего Короля. Тот человек, который часто делал ему предложения, подошел к нему и предложил взойти на трон, поскольку эти люди “хотят, чтобы он стал их Королем, чтобы воздать ему вечные почести”. Эта экстравагантная фантазия завершает первую, вполне прозрачную фазу его искушений.
|
|
|
Эта ситуация не могла не смениться на противоположную. Последовала аскетическая реакция. 20 октября появился великолепный свет; голос, исходящий из света, назвался Христом и приказал ему отречься от этого нечестивого мира и служить Богу шесть лет. Художник страдал от этих святых явлений сильнее, чем отпрежних демонических; после этого приступа он пришел в себя только через два с половиной часа. Во время следующего приступа святая фигура, окруженная светом, была гораздо менее дружелюбной. Явившийся угрожал художнику за то, что он не подчинился божественному повелению, и отправлял его в ад с тем, чтобы он ужаснулся судьбе проклятых. Однако, судя по всему, это не возымело эффекта, поскольку явление окруженной светом фигуры, которая выдавала себя за Христа, повторялось еще несколько раз. Каждый раз художник переживал «отсутствие» и экстаз, продолжавшиеся часами. В величайшем из этих переживаний экстаза окруженная светом фигура взяла его с собой — сначала в город, на улицах которого люди творили темные деяния, а затем на чудесный луг, где затворники вели богоугодную жизнь, получая ощутимые доказательства благодати и заботы Божьей. Затем вместо Христа появилась сама Пресвятая Богоматерь, которая, напомнив ему о том, что она для него сделала, приказала подчиниться приказу ее дорогого Сына. “Поскольку он не мог по-настоящему решиться на это”, Христос вновь явился на следующий день и стал осыпать его угрозами и обещаниями. Наконец он сдался и решил оставить мир и делать то, что ему велят. На этом решении закончилась вторая фаза. Художник утверждал, что с этого времени у него не было видений и искушений.
|
|
|
|
|
|
Тем не менее, его решение было недостаточно твердым, или он слишком долго откладывал его исполнение; 26 сентября [в соборе] Святого Стефана во время молитвы он увидел молодую красивую женщину в сопровождении изысканно одетого джентльмена и не смог прогнать мысль, что сам бы мог оказаться на месте этого джентльмена. Это требовало наказания, и в тот же вечер оно обрушилось на него как удар молнии. Он увидел, что объят ярким пламенем, и впал в беспамятство. Он не давал себя поднять и катался по комнате, пока изо рта и из носа у него не пошла кровь. Он чувствовал жар и зловоние и слышал голос, говоривший, что он обречен на это наказание за пустые и суетные мысли. Затем злые духи стали бичевать его и сказали, что эти мучения будут повторяться каждый день, пока он не решит вступить в Орден Затворников. Эти переживания продолжались до последней записи в его дневнике (13 января).
Мы видим, как за фантазиями нашего несчастного художника об искушении последовали аскетические фантазии и, наконец, фантазии о наказании. Конец этой сказки о страданиях мы уже знаем. В мае он вернулся в Мариазелл, рассказал о первом договоре, написанном черными чернилами, действию которого он приписывал тот факт, что Дьявол продолжал его мучить; он вернул себе этот договор и исцелился.
|
|
|
Во время этого второго пребывания в храме он написал картины, которые скопированы в “Trophaem”. Затем он предпринял шаг, который соответствовал требованиям аскетической фазы, описанной в дневнике. Он, правда, не отправился в пустыню, чтобы стать затворником, но вступил в орден Братьев Госпитальеров: religiosusfactusest.
Читая дневник, мы понимаем и другую часть истории. Следует помнить, что художник подписал договор с Дьяволом, потому что после смерти отца, чувствуя депрессию и неспособность работать, он беспокоился о том, как прокормить себя. Эти факторы — депрессия, неспособность работать и скорбь по отцу — так или иначе взаимосвязаны. Возможно, видения Дьявола были с такой избыточной щедростью снабжены грудями потому, что Дьявол должен был стать его приемным отцом#. Эта надежда не осуществилась, и художник по-прежнему плохо себя чувствовал. Он не мог нормально работать, или ему не везло, и он не мог найти хорошего заработка. Рекомендательное письмо деревенского священника говорит о нем как о “huncmiserumomniauxiliodestitutum”. Таким образом, он испытывал не только моральные муки, но и материальную нужду. В дневниковом описании его последних видений мы повсюду обнаруживаем фразы, указывающие – как и содержание описываемых сцен – на то, что даже после первого успешного сеанса экзорсизма ничего не изменилось. Мы видим, что это был человек, которому ничего не удавалось, и которому поэтому никто не доверял. В первом видении кавалер спрашивает его, “что он собирается делать, ведь у него нет никого, кто хотел бы с ним оставаться”. Первая серия видений в Вене полностью соответствует фантазийному исполнению желаний бедного человека, который опустился на дно и страдает от недостатка удовольствий: великолепные залы, высокий уровень жизни, столовое серебро и прекрасные женщины. Здесь мы обнаруживаем то, чего прежде не хватало в его отношениях с Дьяволом. В то время он был в меланхолии, которая не позволяла ему наслаждаться и вынуждала отвергать самые привлекательные предложения. После экзорсизма меланхолия, похоже, отступила, и вновь активизировались все его «мирские» желания.
В одном из аскетических видений он жаловался своему проводнику (Христу), что никто ему не верит, и он не способен выполнять то, что от него требуют. К сожалению, полученный им ответ нам не ясен: “Хотя мне не поверят, я хорошо знаю, что произошло, но не могу сказать об этом”. Однако, особенно характерны его впечатления о жизни затворников, которую показал ему небесный Проводник. Он пришел в пещеру, в которой уже 60 лет сидел старик, и в ответ на свой вопрос услышал, что этого старика каждый день кормят ангелы Божьи. Затем он сам увидел, как ангел приносит пищу старику: “Три блюда с едой, хлеб, пирог и питье”. После того, как затворник поел, ангел все собрал и унес посуду. Мы понимаем, как искушали художника благочестивые видения: они вынуждали его принять такой способ существования, при котором не нужно заботиться о своем пропитании. Заслуживают внимания слова Христа в последнем видении. После угрозы, что если он не проявит послушания, произойдет нечто, что вынудит его и всех людей поверить [в это][48] Христос прямо предупреждает: “Мне нет необходимости беспокоиться о людях; даже если бы они преследовали меня и не помогали мне, Бог не оставил бы меня”.
Кристоф Хайзманн был художником и мирским человеком, которому сложно было отречься от этой грешной жизни. Но, в конце концов, он это сделал, потому что он был беспомощен. Он вступил в Святой Орден. На этом закончилась его внутренняя борьба, и материальная нужда отступила. Что касается его невроза, это привело к тому, что припадки и видения закончились после возвращения первой (якобы) расписки. И действительно, обе части его демонологического заболевания имеют один и тот же смысл. Он хотел как можно более простыми средствами добиться безопасности в жизни. Сначала он пытался достичь этого с помощью Дьявола, заплатив спасением своей души, когда же это не удалось и ему пришлось отказаться от этой затеи, он сделал это с помощью церкви, заплатив свободой и отказом от большинства жизненных удовольствий. Возможно, сам он был лишь бедным неудачником; возможно, ему не хватало энергии и таланта, чтобы заработать на жизнь, и он принадлежал к типу “вечных сосунков” – такие люди не могут оторваться от блаженства материнской груди и всю жизнь требуют, чтобы кто-нибудь их кормил. Так и было – в этой истории болезни он от своего отца перешел к Дьяволу как заменителю отца и затем к благочестивым Отцам Церкви.
На первый взгляд невроз Хайзманна кажется маскарадом, скрывающим серьезную, хотя и банальную, борьбу за выживание. Так бывает не всегда, но довольно часто. Аналитики нередко обнаруживают, насколько бесперспективно лечение делового человека, который “во всем остальном хорошо себя чувствует, но иногда демонстрирует признаки невроза”. Деловая катастрофа, которая, как он чувствует, ему угрожает, в качестве побочного результата приводит к неврозу; это дает ему возможность скрывать беспокойство, связанное с реальностью, за симптомами. Иной пользы невроз не приносит, поскольку он поглощает силы, которые могли бы более плодотворно использоваться для рационального оперирования с опасной ситуацией.
Чаще невроз автономен и независим от интересов самосохранения и обеспечения. В конфликте, который создает невроз, на карту ставятся лишь интересы либидо — или сами по себе, или в тесной связи с интересами самосохранения. Во всех трех случаях динамика невроза одна и та же. Запруженное либидо, которое не может быть удовлетворено в реальности, с помощью регрессии к старым фиксациям находит разрядку через вытесненное бессознательное. Эго больного, поскольку оно может извлечь “выгоду от болезни”, потакает неврозу, хотя он, несомненно, вреден для Эго в экономическом аспекте.
Сложная жизненная ситуация нашего художника не спровоцировала бы у него демонологический невроз, если бы материальная нужда не усилила его стремление к отцу. Однако после того как меланхолия и Дьявол отступили, он вынужден был столкнуться с борьбой между либидными радостями жизни и осознанием того, что интересы самосохранения настоятельно требуют отказа от этого пути и аскетизма. Интересно видеть, что художник хорошо осознавал единство двух частей своей болезни, поскольку он приписывал их договорам с Дьяволом. С другой стороны, он не проводил четкого разграничения между действиями Дьявола и действиями Божественных Сил. Для всего этого у него было одно название: проявления Дьявола.
[1] 1923 Imago, 9 (1), 1–34.
Работа была написана в последние месяцы 1922 года (Джонс, 1957, 105). Ее появление объясняет сам Фрейд в начале раздела I. Интерес Фрейда к колдовству, одержимости и прочим подобным феноменам имеет долгую историю. Возможно, этот интерес стимулировала его стажировка в парижской клинике Сальпетриер в 1885–6 годах. Сам Шарко уделял большое внимание историческим аспектам невроза, о чем неоднократно упоминается в “Отчете” Фрейда о его визите в Париж (1956 а [1886]). В начале лекции XVI в первом цикле переведенных Фрейдом лекций Шарко (1886 f) есть описание случая одержимости в шестнадцатом столетии, а в седьмой из «LeconsduMardi» из второго цикла переведенных Фрейдом лекций (1892–93 а) – обсуждение истерической природы средневековой “демономании”. Более того, в некрологе Шарко (1893 f) Фрейд уделил особое внимание именно этой стороне работы своего учителя.
Два письма Флиссу от 17 и 24 января 1897 года (Фрейд, 1950 а, письма 56 и 57), в которых обсуждаются ведьмы и их отношения с Дьяволом, свидетельствуют о том, что этот интерес сохранялся; первое из этих писем позволяет заключить, что эта тема ранее уже обсуждалась с Флиссом. В нем уже высказывается предположение, что Дьявол может быть отцовской фигурой, а также говорится о роли анального материала в средневековых представлениях о ведьмах. Обе эти идеи тесно связаны с темой работы “Характер и анальный эротизм” (1908 b, StandardEd., 9, 174). От Джонса (1957, 378) мы узнаем, что 27 января 1909 года Хьюго Хеллер, венский книготорговец и издатель, прочел доклад “История Дьявола” перед Венским Психоаналитическим Обществом, членом которого он состоял. К сожалению, мы не располагаем протоколами Общества, но, согласно Джонсу, на этом заседании Фрейд подробно говорил о психологических составляющих веры в Дьявола, в основном, очевидно, c тех же позиций, что и в главе III данной работы. В данном разделе статьи Фрейд также переходит от обсуждения индивидуального случая и частной демонологической проблемы к рассмотрению общих вопросов, связанных с женственным отношением мужчин к отцу. Здесь он проводит параллель с историей доктора Шребера, хотя данный случай он не классифицирует как паранойю.
В данном переводе не предпринималось попытки имитировать стиль немецкого языка рукописи семнадцатого столетия.
[2] [Библиотека, в которой хранились документы (вроде Государственного Архива в Лондоне), в настоящее время входит в Государственную Библиотеку Австрии]
[3] [Широко известное место поклонения пилигримов, находящееся примерно в восьми милях к юго-западу от Вены].
[4] [Статья Пэйер-Терна была опубликована через год после статьи Фрейда].
[5][Именно так пишется имя в рукописи, возможно, лишь с одним исключением.Немецкие издатели статей Фрейда приняли написание “Хайцманн”].
[6] Возраст художника не упоминается. По контексту можно предположить, что ему было от 30 до 40 лет, возможно, ближе к 30-ти. Как мы увидим, он умер в 1700 году.
[7] [Префект округа Поттенбрунн].
[8] Мы мимоходом заметим, что этот допрос мог вызвать у бедняги — “внушить” ему — фантазию о сделке с дьяволом.
[9] “Quorumetfinis 24 mensishujisfuturusappropinquat” [это относится к сентябрю, в начале которого было написано рекомендательное письмо].
[10] [“Этого несчастного, лишенного всякой помощи”].
[11] [Монахи монастыря Сант Ламберт надзирали за храмом].
[12] Это дает возможность предположить, что “Trophaeum” также датируется не ранее, чем 1714 годом.
[13] [См. следующее примечание]
[14] “…[poenitens] ipsumqueDaemonemadAramSac. Cellae per fenestrellam in cornu Epistolae, Schedam sibi porrigentem conspexisset, eo advolans e Religiosorum minibus, qui eum tenebant, ipsam Schedam ad manum obtinuit…”
[“… (кающийся грешник) сам видел у священного алтаря Зелла, у южного окошка, Демона, который протягивал ему бумагу; он поспешил туда из рук державших его Отцов и схватил эту бумагу…”].
[15] [В рукописи говорится: “de … maligniSpiritûsinfestatione (…мучения от Злого Духа)”].
[16] Эта расписка была написана в сентябре 1668 года, и к маю 1678 года, спустя 9,5 лет, она уже давно была просрочена.
[17] [“Фауст”, часть 1, сцена 4].
[18] См. “Фауст”, част 1, сцена 4:
Ich will mich hier zu deinem Dienst verbinden,
Auf deinem Wink nicht rasten und nicht ruhn;
Wenn wir uns drüben wieder finden,
So sollst du mir das Gleiche thun.
[19] [В иллюстрациях оригинальной рукописи имеются указания на то, что речь идет о сексуальности]
[20] [“…когда он чувствовал упадок духа в отношении развития своего искусства и дальнейших заработков…”].
[21] [“…переживая упадок духа после смерти своего родителя…”].
[22] [“…aufalleWeisszuhelfenundandieHandtzugehen.”] — первая картина на титульном листе и примечание к ней представляют Дьявола в виде “порядочного гражданина” [“ersamerBürger”]. Таким он предстает и на первой из восьми отдельных картин].
[23] Поскольку было два договора — первый написан чернилами, а второй год спустя кровью — говорится, что оба находятся в архиве Мариозелла и приводятся в “Trophaem”.
[24][“Я, Кристоф Хайзманн, отдаю себя этому Господину как верный сын его до девятого года.Год 1669”].
[25][“Кристоф Хайзманн.Я подписываю договор с этим Сатаной, чтобы быть его верным сыном и на девятом году принадлежать ему телом и душой”].
[26] На самом деле, когда позже мы будем рассматривать, в какое время и для кого писались эти записки, мы поймем, что их текст должен был быть выражен в недвусмысленных и понятных терминах. Однако для нас достаточно, что он содержит неясность, которая станет отправной точкой нашей дискуссии.
[27] [См. фронтиспис этого тома]. У Гете [Фауст, часть 1, сцены 2 и 3] такой черный пес сам превращается в Дьявола.
[28] См. “Тотем и табу” (1912-13) и Райх (1919).
[29] См. Райх, 1923, глава VII .
[30] В известной сказке “Семеро козлят” Отец-Волк появляется как взломщик.
[31] Тот факт, что в анализе мы редко обнаруживаем Дьявола в качестве заменителя отца, может быть показателем того, что для людей, приходящих к нам на анализ, эта фигура средневековой мифологии уже давно отыграла свою роль. Для благочестивого христианина прежних столетий вера в Дьявола была не меньшей обязанностью, чем вера в Бога. И действительно, нужен был Дьявол, чтобы держаться за Бога. Упадок веры в наши дни по различным причинам сильнее всего отразился на фигуре Дьявола.
Если мы отважимся применить эту идею Дьявола как заменителя отца к культурной истории, мы сможем в новом свете увидеть трибуналы над ведьмами в средние века.
[32] [“Он протянул договор, заключенный на девять лет”].
[33] [«… конец которого должен наступить 24 числа сего месяца»].
[34] Противоречие, заключающееся в том, что оба договора помечены датой 1669, будет рассмотрено позже.
[35] [См. «Толкование сновидений» (1900 а), глава VI, раздел F, StandardEd., 5, 414–18].
[36] [См. такой пример в работе «Сновидения и фольклор» (1957 а [1911]), StandardEd., 12, 186].
[37] См. “Леонардо да Винчи, воспоминание детства” (1910 с).
[38]DenkwurdigkeiteneinesNervenkranken, 1903.См. мой анализ этого случая (1911 с).
[39][ StandardEd., 12, 48, 58].
[40] [Фрейд подробно обсуждал “маскулинный протест” Адлера в работе “Ребенка бьют” (1919 е), StandardEd., 17, 200].
[41][Это следует из предисловия составителя.Цитируемое выше (стр. 94) и ниже «sequentianno» взято из показаний аббата].
[42] [“Здесь берется второй (последующий) год вместо еще не истекшего, как часто делается в договорах, поскольку один и тот же год указан в (обоих) контрактах (договорах), из которых один, написанный чернилами, еще не был получен обратно, когда писалось данное сообщение”].
[43] [Он также написан гораздо более мелким почерком, чем остальное сообщение аббата].
[44] Как мне кажется, составитель был между двух огней. С одной стороны, он нашел в рекомендательном письме деревенского священника, как и в сообщении аббата, утверждение, что договор (или по крайней мере первый договор) был подписан в 1668 году; с другой стороны, оба договора, которые сохранились в архивах, помечены датой 1669 год. Поскольку перед ним было две расписки, ему казалось бесспорным, что было подписано два договора. Если, как я полагаю, в сообщении аббата упоминается лишь один договор, ему пришлось ввести в сообщение ссылку на другой договор и затем устранить противоречие с помощью гипотезы об отсроченной датировке. Изменение он совершает непосредственно перед введением текста, который мог быть написан только его рукой. Он был обязан связать введение с изменением словами “sequentiveroanno [но в следующем году] 1669”, поскольку художник писал в своих (сильно поврежденных) примечаниях к титульному листу:
“Через год, после того, как Он
… ужасные угрозы в
… форма № 2, был вынужден
… подписать договор кровью”
[“NacheinemJahrwurdtEr
…schrokhlishe betrohungen in ab-
…gestalt Nr. 2 bezwungen sich
…nBluotzuverschreiben”]
Ошибка художника в написании [Verschreiben] этих договоров — ошибка, которую я обязан был учитывать в моей попытке объяснения — кажется мне не менее интересной, чем сами договоры. [Здесь каламбур: слово «Verschreiben» означает “сделать ошибку в письме”, а также “подписать договор”. — В начале главы 10 “Психопатологии обыденной жизни” (1901 b), StandardEd., 6, 220, Фрейд указывает на то, что случайная оговорка часто раскрывает преднамеренную фальсификацию].
[45] [Во всех немецких изданиях, кроме первого, цифра неверно напечатана как “15”].
[46] [Религиозный орден, в который он был принят по появлении в Вене].
[47] Этот отрывок мне не понятен.
#foster-father — приемный отец; «foster» означает также «питать» (прим. перев.)
[48] [«Daran» в квадратных скобках по-немецки].
Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 185; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!