Б) Ревизия диалектики и материалистической теории отражения.
Современные механисты не поняли основного в материализме, отказавшись от материалистической теории отражения в той её форме, которая была развита Марксом, Энгельсом и поднята на новую ступень Лениным.
Ещё в полемике с метафизическим материалистом Дюрингом Энгельс высмеял манеру Дюринга бросаться «вечными истинами в последней инстанции» и его непонимание отношения между абсолютной и относительной истинами. В противовес метафизике Дюринга Энгельс показал, что понятия, логические категории, все научные, добытые экспериментальным путём знания являются не застывшими, неизменными, а развивающимися относительными историческими продуктами, отражениями объективных законов исторического развития природы и общества. За непонимание диалектики критиковал в своё время и Маркс Прудона в «Нищете философии» и классиков буржуазной политэкономии и вульгарных экономистов, показывая и доказывая в «Капитале» преходящий и относительный характер экономических категорий, являющихся лишь мыслительными отражениями объективных, исторически преходящих материально-производственных отношений капиталистической общественной формации.
Диалектического учения об относительной и абсолютной истине не могли понять в своё время Богданов, Базаров и другие махисты. О махистах Ленин писал, что они «ровнёхонько ничего не поняли насчёт применения Энгельсом диалектики к гносеологии (абсолютная и относительная истина, например)»[438]. Признавая относительный характер понятий физики, махисты скатились к релятивизму: они не могли понять их объективного значения, отказывались признавать их отражениями объективного, независимо от человечества существующего материального мира. На эту сторону дела недостаточно обратил внимание, как мы уже указывали, и Плеханов в своей критике махистов. Характерную черту плехановской критики кантианцев, агностиков, махистов Ленин находит в том, что эта критика велась «более с вульгарно-материалистической, чем с диалектической, материалистической точки зрения».
|
|
|
В связи с этим глубокое значение имеют сейчас слова Ленина о том, что «Плеханов в своих замечаниях против махизма не столько заботился об опровержении Маха, сколько о нанесении фракционного ущерба большевизму»[439]. Критикуя махистов, Плеханов сделал ряд недопустимых уступок махизму, упустив из виду необходимость диалектического взгляда на природу познания. Он сам держался того мнения, что мы никогда не узнаем, как возникает наше сознание[440]. Это несомненно была дань агностицизму.
Плехановская иероглифическая теория познания также была на руку махистам, ибо она в конечном счёте приводила к субъективизму, к отрицанию объективной реальности и объективной истины, т. е. вела в махистское же субъективистское болото. Своей иероглифической теорией Плеханов «сделал явную ошибку при изложении материализма» (Ленин). Плеханов сделал уступку махизму своей неправильной теорией «опыта» и ряд других ошибок.
|
|
|
Ленинская критика махизма, а попутно плехановских ошибок, помогает нам вскрывать гносеологические корни современного позитивизма механистов. Основная гносеологическая ошибка механистов состоит в том, что они неправильно, недиалектически ставят и разрешают основной философский вопрос об отношении мышления к бытию, вопрос об отношении субъективного и объективного, относительного и абсолютного. А их нельзя правильно научно понять без признания марксистско-ленинской теории отражения, без учения об абсолютной и относительной истине, т. е. без применения диалектики к теории отражения.
С последовательно-материалистической позиции Ленин вскрывает гносеологические корни ошибок т. Бухарина в заметках на «Экономику переходного периода» и в других работах. «Ошибка «богдановской» терминологии» у Бухарина «выступает наружу: субъективизм, солипсизм. Не в том дело, кто «рассматривает», кому «интересно», а в том, что есть независимо от человеческого сознания»[441]. Там, где Бухарин говорит о «познавательной ценности» марксова метода, Ленин на полях пишет: «Только «познавательная ценность»? а не объективный мир отражающая? «стыдливый»... агностицизм!»[442]. В другом месте, где Бухарин, вместо того чтобы говорить о раскрытии объективной диалектики переходной эпохи, опять же субъективистски рассуждает лишь о «диалектическо-исторической точке зрения», Ленин пишет: «Из этой фразы замечательно рельефно видно, что для автора, испорченного эклектицизмом Богданова, диалектическая «точка зрения» есть лишь одна из многих равноправных «точек зрения»...[443] И Ленин в заключительном отзыве о книге Бухарина упрекает последнего в том, что он некритически заимствует терминологию махиста Богданова, не вдумывается в её содержание: «Поэтому очень часто, слишком часто автор впадает в противоречащий диалектическому материализму (т. е. марксизму) схоластицизм терминов (агностический, юмовско-кантовский, по философским основам), в идеализм («логика», «точка зрения» и т. п.) вне сознания их производства от материи, от объективной действительности и т. п.»[444].
|
|
|
Нежелание правильно, диалектически понять производный характер ощущений и логических категорий их зависимость от материи, от объективной реальности, постоянное умолчание об объективном содержании понятий характерно вообще для ревизионистов — как механистов, так и меньшевиствующих идеалистов. Бухарин на словах за философию, он даже выступал в «защиту» философии — как например в своей критике Енчмена, но в этой защите у него нет понимания диалектической теории познания. Нигде Бухарин не ставил и не разбирал вопроса об отношении субъективного и объективного, относительного и абсолютного моментов в познании объективной действительности, о диалектическом характере процесса познания. Ничего случайного в этом нет для Бухарина. Он никогда не был последовательным, т. е. диалектическим материалистом. Он колебался и раньше, в молодые годы, и после революции продолжал колебаться между материализмом и позитивизмом. В молодые годы Бухарин эклектически «совмещал» марксистские взгляды с философией Маха — Авенариуса, в годы революции он занялся обоснованием богдановской махистской схоластики с помощью марксистской фразеологии примирением марксизма с богдановщиной.
|
|
|
Недаром В. И. Ленин, когда ему приходилось вскрывать те или иные ошибки Бухарина, сосредоточивает каждый раз огонь своей критики на гносеологической неряшливости Бухарина, указывает на недопустимое игнорирование им материалистической теории познания.
«Его теоретические воззрения, — писал о нём Ленин, — очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики»)[445].
Как видно из этого приведённого отзыва о Бухарине, Ленин ставит антидиалектические, схоластические ошибки последнего в прямую связь с непониманием диалектики как теории познания и отрицанием теории отражения. У, других механистов (Степанова, Варьяша, Тимирязева, Перова) философский материализм открыто подменяется вульгарным материализмом. Проблема отношения мышления к материи у них разрешается метафизически, а не диалектически.
Механисты Аксельрод и Сарабьянов вообще не доверяют человеческому познанию. Их взгляды близки к кантианству и махизму. В полемике с махистами Ленин задавал им вопрос: «Дана ли человеку, когда он видит красное, ощущает твёрдоеи т. п., объективная реальность или нет?»[446].
Махисты давали на этот вопрос отрицательный ответ, они отрицали объективный источник ощущений. Такой же приблизительно ответ давали и теперь Аксельрод и Сарабьянов. По их мнению, ощущения красного, твёрдогои т. д., т. е. вообще ощущения человека лишены объективного содержания, в них не отражается независимый от ощущения объективный мир. По их мнению, ощущения, понятия суть условные знаки, иероглифы, в них не отражена объективная реальность.
Философские ошибки Плеханова, идущие по линии известного отхода от последовательного материализма к вульгарному материализму и кантовскому агностицизму, повторяет сейчас Л. И. Аксельрод (Ортодокс), защищая их и углубляя дальше. Аксельрод настойчиво защищает агностицизм и иероглифизм Плеханова. Она стоит на той по существу кантианской точке зрения, что «ощущения, вызванные действием различных форм движения материи, не похожи на объективные процессы, порождающие их»[447]. Она особенно подчёркивает эту «непохожесть» форм познания на формы материального мира. Таким образом у неё, как и у Канта, познание не соединяет, не приближает человека к природе, а только разъединяет. Иероглифизм Л. И. Аксельрод находится в кричащем противоречии с марксистско-ленинской последовательно-материалистической теорией отражения. У Аксельрод мы имеем фактически разрыв между познанием и материальным миром. Диалектика у Аксельрод превращается в субъективизм и софистику и не является отражением диалектики объективного мира. Из агностической теории Аксельрод неизбежно вытекает отрицание диалектики как науки и превращение диалектики «в систему формальных принципов», которые не отображают ничего объективного, а служат лишь в качестве некоторых чисто субъективного условного познавательного средства, известной «точкой зрения» для подхода к предмету познания.
Механические материалисты XVIII в. не страдали такой уродливой односторонностью, как современные механисты, отличающиеся исключительной «одеревенелостью», «окостенением» мысли. Старые материалисты и в ощущениях умели понимать и находить субъективный образ объективного, материального мира, умели в субъективном находить отражение объективного. А у современных механистов субъективное — только субъективное.
Механисты не понимают, что вопрос об объективном содержании ощущений и понятий есть вместе с тем и вопрос о признании объективного их источника, т. е.материи, как единственной и последней объективной реальности, независимой от сознания человека. Знание того, что вне нас существует материальный мир, даётся в результате исторической, общественной, чувственной человеческой практики. Природа отражается, т. е.даёт знать о себе, копируется в ощущениях и понятиях человека, и это существование независимой от человека и человечества объективной реальности, подтверждаемое в жизни на каждом шагу, и есть объективная истина. «Считать наши ощущения образами внешнего мира — признавать объективную истину — стоять на точке зрения материалистической теории познания, — это одно и то же»[448]. Это — истина для всякого последовательного материалиста, как для Маркса и Ленина, так и для Фейербаха и французских материалистов.
Когда же Сарабьянов и Аксельрод отказываются признать объективность содержания наших ощущений, то это говорит о том, что они отошли вообще от материализма.
Со старыми материалистами механисты сходятся лишь в неумении применить диалектику к процессу познания. Марксизм-ленинизм учит, что диалектика включает в себя и то, «что ныне зовут теорией познания, гносеологией, которая должна рассматривать свой предмет равным образом исторически, изучая и обобщая происхождения и развитие познания, переход от незнания к познанию»[449].
Этого абсолютно не в состоянии понять механисты. А между тем нельзя правильно понять теорию отражения, если рассматривать её метафизически, антидиалектически, как рассматривал её Фейербах и старые материалисты. Марксистская теория отражения рассматривает познание как процесс, как переход от незнания к знанию, как исторический процесс всё более и более глубокого отражения в головах людей вечно развивающейся природы и общества.
Какой схоластики держалась Л. И. Аксельрод, до какой степени вульгарное представление она имеет о теории отражения, видно хотя бы из её полемики по этому вопросу с Лениным. «Если бы ощущения были образами или копиями вещей, — писала она, — то на какого дьявола, спрашивается, понадобились бы нам вещи, которые в таком случае действительно оказались бы вещами в себе, в абсолютном смысле этого слова? Признать ощущения образами или копиями предметов значит снова создавать непроходимую дуалистическую пропасть между объектом и субъектом»[450].
Как видно из приведённой цитаты, Аксельрод совсем не поняла диалектики. Она всё топталась вокруг фейербаховского внеисторического человека, абстрактных внеисторических категорий — «субъекта и объекта». Более того, она идёт назад от Фейербаха, признававшего всё же в ощущениях, понятиях образ или копию объективного материального мира, — к метафизике и идеализму Канта, который, как известно, никак не мог увязать отражение с отражаемым, копию с моделью, явления с вещью в себе, т. е. оторвал ощущение от материи. Антиисторизм у Аксельрод — это антиисторизм Фейербаха и Канта в теории познания, уродливо сложенные вместе.
Метафизический, антидиалектический взгляд на отношение мышления к материи, присущий вообще всем механистам, ничего общего не имеет с марксизмом.
Маркс, Энгельс и Ленин обогатили теорию отражения диалектикой, учением об относительной и абсолютной истине. Они учили рассматривать процесс отражения материального мира в сознании человека исторически, в ходе исторической практики трудовой деятельности, в ходе классовых битв человечества. Как вообще сознание отражает материю, так и конкретно-историческое общественное сознание отражает исторический материальный процесс производства общественной жизни, — вот основная посылка теории познания марксизма. Ревизионистские же, формально-логические взгляды механистов на познание ничего общего не имеют с марксистской диалектикой.
Механисты не понимают объективного значения диалектико-материалистической логики, не понимают еёпроизводности от материального мира, от исторического развития мира и общества. Поэтому и логические категории они превращают в пустые абстракции, мистику, схоластику, не умея конкретно применять их на практике.
Механисты, как мы видели, забывают роль революционной, преобразующей мир практики, подтверждающей, что в относительной истине заключается объективное, абсолютное содержание, отражающее объективную реальность. Поэтому они не понимают, что «человеческое мышление по природе своей способно давать и даёт нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин»[451].
Современные механисты, не понимая учения об абсолютной и относительной истине, скатываются к агностицизму Канта, Юма, к субъективизму, релятивизму и софистике.
Агностическая теория иероглифов вслед за Аксельрод упорно защищалась и т. Сарабьяновым. Он докатился до признания истины лишь чем-то субъективным и до отрицания объективной истины, т. е. не только до кантианского прямого отрицания познаваемости объективного мира, но и до субъективно-идеалистического отрицания существования мира вне сознания.
С отрицанием объективной истины Сарабьянов договорился также и до отрицания объективных качеств и т. д. Сарабьянов таким образом вступил на позиции субъективного идеализма, у него осталась лишь материалистическая фраза, одна видимость материализма.
«Почему, — говорит Сарабьянов, — я всякую истину называю субъективной? Да потому, что истина не есть объективное бытие, что истина есть наше представление о мире, вещах, процессах»[452]. Так расписывался т. Сарабьянов в своём субъективизме. «Положить релятивизм в основу теории познания, — писал Ленин, — значит неизбежно осудить себя либо на абсолютный скептицизм, агностицизм и софистику, либо на субъективизм»[453]. Релятивизм Сарабьянова и кантианский скептицизм Аксельрод не имеют ничего общего с марксистской теорией познания. «Отличие субъективизма (скептицизма и софистики и т. д.) от диалектики, — пишет Ленин, — между прочим то, что в (объективной) диалектике относительно (релятивно) и различие между релятивным и абсолютным. Для объективной диалектики и в релятивном есть абсолютное. Для субъективизма и софистики релятивное только релятивно и исключает абсолютное»[454]. Различие между идеальным и материальным тоже не безусловно, не чрезмерно, и историческая практика на каждом шагу подтверждает нам, как человеческие понятия, мысли, знания, будучи производными от материи, всецело обусловленными ею, превращаются обратно, овладевая массами, в практическое действие, в материальную силу.
Для вульгаризаторов марксизма эти истины непонятны, ибо они пытаются разрешить отношение мышления к материи абстрактно-схоластически, созерцательно, а не диалектически. Субъективное — субъективно, объективное — объективно, что относительно, то не абсолютно, не объективно, и т. д. У механистов имеется целый ряд других идеалистических, кантианских и юмистских ошибок. Аксельрод защищает меньшевистски-кантианскую внеклассовую теорию нравственности, смыкаясь в этом вопросе с Каутским. Сарабьянов, например, поддерживал идеалиста в биологии Берга и выступал против Дарвина. Он считал, например, неправильным, что «мы в массе стоим всё ещё безоговорочно на позициях дарвинизма»[455]. У Варьяша до сих пор не изжиты его фрейдистские, идеалистические ошибки.
Все эти идеалистические шатания механистов отнюдь не есть нечто случайное. Они вытекают неизбежно из ложной позитивистской позиции, занятой механистами по отношению к марксистской философии, из ревизии ими марксистско-ленинской теории отражения, из ревизии материалистической диалектики как философской науки.
Как бы ни хотели механисты быть материалистами, марксистами, отход на позиции непоследовательного механического материализма против их воли и желания приводит к идеалистическим шатаниям, к открытому ревизионизму. Механический, непоследовательный, вульгарный материализм механистов не мог выдержать натиска буржуазных идей; ряд важнейших опорных боевых пунктов материализма механисты сдали кантианству, юмизму, субъективному идеализму. Иными словами, механисты не выдержали напора мелкобуржуазной стихии в период обострённой классовой борьбы в стране, поддались идеологии буржуазно-меньшевистского позитивизма.
Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 272; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!