Феномен речевого мошенничества.

Речевые конфликты в аспекте правового регулирования.

Конфликтность лежит в самой природе языка, сотканного из противоречий. Динамика подобных противоречий является главным основанием его жизнеспособности. Сам язык представляет собой внутреннее, имманентное системно-структурное образование, являющееся антропологической сущностью, существующей в социуме. Язык служит постоянным средствомреализацииразличныхкоммуникативных функций, возникающих при взаимодействии людей в социуме. Ввиду этого можно говорить о том, чтовозникающие при коммуникативном процессе противоречия в социальном функционировании регулярно актуализируются как социальные конфликты.

Противоречия и столкновения широко распространены практически во всех сферах человеческой жизни: профессиональной, личной, бытовой. В связи с этим само понятие "конфликт" функционирует во многих областях знаний - социология, психология, педагогика, юриспруденция, лингвистикаи т.д. Под конфликтом (от лат. confllictus - столкновение) мыпонимаем ситуацию, в которой происходит столкновение двух сторон (участников конфликта)вызванные разногласиями интересов, целей, взглядов, в результате которого одна из сторон (S) сознательно и активно действует в ущерб другой (физически или вербально), а вторая сторона (А), осознавая, что указанные действия направлены против его интересов, предпринимает ответные действия против первого участника.[]Таким образом, конфликтные речевые действия говорящего - субъекта речи - определяют речевое поведение другой стороны - адресата: он, осознавая, что указанные речевые действия направлены против его интересов, предпринимает ответные речевые действия подобного рода, выражая отношение к предмету речи или собеседнику.

Изначальноконфликт выступал как ключевое понятие социологии, которая рассматривала этот феномен как неизбежное явление в истории становления человеческого общества, его культурного прогресса, как социальную форму борьбы за существование, как один из главных механизмов общественного развития. Со второй половины XIX в. берет свое начало так называемая социобиологическая теория, которая основываетсяна следующем положении: борьба за выживание, которая неотвратимо приводит к конфликту интересов, характернадля любого живого организма. Сторонники этой теории опираются на теорию естественного отбора и борьбы за существование Чарльза Дарвина, поддерживая, тем самым, идею об агрессивности человека. Ими предполагалось, что стремление людей к самосохранению и накоплению жизненных ресурсов приводит в конечном итоге кразличного родаконфликтам [].Даннаяконцепция получили дальнейшее развитие в социолингвистическом направлении изучения понятия конфликта.

Однако необходимо отметить, что,вне зависимостиот подхода (социального или психологического) к пониманию природы конфликта именно речь становится одним из самых важныхмаркеров конфликтного поведения человека или группы людей в коммуникативном процессе (например,использование человеком в речи большого количества инвективной лексики). В связи с этим со второй половины XX в. понятие конфликт входит также в сферу лингвистики.

Специфика речевых и языковых конфликтов в лингвистике рассматривается в границах нескольких подходов: социолингвистического, психолингвистического, коммуникативно-прагматического, когнитивного и т.д. В данной работе мы подробнее остановимся на освещении конфликта в коммуникативно-прагматическом аспекте.

В коммуникативно-прагматическом направлении речевой конфликт рассматривается как результат неоднозначной интерпретации речи одной из сторон, вовлеченных в коммуникативный акт. Иными словами, впроцессе обмена информацией между участниками коммуникации объем содержания знаков и единиц речи не всегда совпадает, что может стать причиной возникновения «иных смыслов» в речевом акте одного из коммуникантов, а это, в свою очередь, может вызвать непонимание, нежелательный эмоциональный отклик, напряженность в процессе коммуникации, которые можно отнести к сигналам речевого конфликта.[]

Конфликтный тип речевого взаимодействия также может быть рассмотрен как коммуникативное событие, обладающее временной протяженностью и своей структурой и ступенями развития, осуществляемое определенными стилистически разноуровневыми языковыми и прагматическими средствами. В любом конфликтном коммуникативном акте имеется определеннаясистема, которая во многом сформировывается степеньюрасхождений позицийи противоречиями, имеющимися у участников коммуникации. Уровень противоречий вовзглядах иликоммуникативных намерениях участников конфликтного взаимодействия непосредственно влияет на протяженность фазэволюции речевого конфликта: зарождение, созревание, пик, спад и разрешение. Таким образом, мы можем говорить о сценарном построении конфликтного типа взаимодействия. Сценарная технология дает возможность проследить фазы развития конфликта, а также закономерность применения конфликтующими сторонами языковых средств, которые меняются в зависимости от своих интенций, намерений и целей.

Коммуникативная фаза конфликта охватывает стадии созревания, пика и спада. На стадии созревания конфликта противоречия между коммуникантами приобретают более четкие формы, непосредственно осознаются обеими сторонами, и, в зависимости от коммуникативных намеренийпредпринимаются соответствующиедействия,направленные на интересыили ущерб противной стороны. На пике конфликта участниками коммуникативного акта или оппонентами используются разнообразные языковые и речевые средства с целью завоевания «победы» в конфликтной ситуации. Спад конфликтного взаимодействия характеризуется употреблением речевых действий субъектами, связанными с различного рода уступками друг другу, частичным или полным согласием оппонентов, завершением конфликта посредством смены темы разговора. Полное разрешение речевого конфликта характеризуется принятием конфликтующимисторонами консенсуса или завершением контакта коммуникантов. Стадия разрешения не имеет четких временных рамок и может продолжаться в посткоммуникативной фазе – в виде негативных или неадекватных эмоциональных реакций, отрицательного психологического состояния.

Языковые и речевые средства, используемые оппонентами в течение конфликтного взаимодействия, могут являться маркерами зарождающегося конфликтного типа речевого взаимодействия.В число языковых средств, маркирующих конфликт, чаще всеговходят единицы лексико-семантической и грамматической систем, которые особенно чувствительны к конфликтному компоненту и наиболее ярко отражают национальные особенности восприятия конфликтного типа поведения. Основными носителями конфликтных компонентов в лексико-семантической системе языка являются многозначные слова и омонимы, применение в речи которых без развернутого контекста может стать конфликтогенным фактором в формировании коммуникативного акта. Конфликтогенными свойствами в достаточной мере обладают ненормативная (обсценная, инвективная) и негативная оценочная лексика, специфические номинации собеседников по какой-либо примете при отсутствии имени лица номинации, слова-агнонимы (неизвестные, непонятные или малопонятные многим носителям языка слова). Грамматическими маркерами конфликта могутвыступать местоимения 2-го лица «ты» и «вы» и глагольные формы 2-го лица единственного и множественного числа, выбор которых зависит оттактических намерений; личные местоимения «он», «она» по отношению к лицу, присутствующему при разговоре, на функционирование которых накладываются определенные ограничения ситуацией высказывания; большой конфликтогенной силой обладают императивы совершенного вида, частицы, вводные слова, специальные синтаксические структуры в несвойственных им денотативных значениях (фразеосхемы). Указанные языковые единицы организуют содержание и структуру конфликтного речевого акта и выступают в качествемаркеровречевого конфликта. Наряду сперечисленнымичертами конфликта в коммуникативном акте присутствуют и прагматические маркеры, которые можно выявить только на основе сопоставления языковых и речевых структур с коммуникативным контекстом и выявляются по тому психологическому и эмоциональному эффекту, который возникает у участников коммуникативного акта. Прагматические маркеры конфликтного типа речевого взаимодействия связаны со всякого рода несоответствиями, непониманием или подсознательно ощущаемых закономерностей речевого взаимодействия. К ним относятся несогласованность информации, одновременно передаваемой человеком вербальным и невербальным способом, а также и негативные речевые и эмоциональные реакции, которые создают в коммуникативном акте эффект обманутых ожиданий.

Любой конфликт имеет языковую и речевую репрезентацию. Следовательно, естественный язык, так и речь по своей природезаключают в себе конфликтогенные свойства, которые так или иначе способны провоцировать конфликтное взаимодействие между субъектами коммуникации. Термин «конфликтоген» (дословно – «рождающий конфликты») предложендоктором психологических наук Егидесом А.П.. Исследователь называл этим термином слова (знаки), действия (или бездействие), провоцирующиенаступление конфликта: «Инициальный посыл, необоснованно (неоправданно) фрустрирующий потребность партнера, порождает конфликт. Назовем его конфликтогенным посылом, или конфликтогеном» [].Данное понятие изначально зародилосьв рамках психологии, далее распространилось в область экономики, конфликтологии, социологии, политологии, юриспруденции и, в меньшей степени, лингвистики.

В лингвистике с термином «конфликт» cемантически и этимологически связаны такиепонятия, как «конфликтогенное высказывание» и «конфликтогенный текст». Оба понятияприменяютсяв отношении к таким типам разовых высказываний и целых текстов, которые могут вызывать двустороннее столкновение интересов, точек зрения, оценкахкоммуникантов и представляют собой речевые сигналы негармоничного, или диссонансного, общения.

Понятие «конфликтогенный текст» широко используется в российской науке в области юриспруденции и судебной лингвистики и обозначает речевые произведения, распространенные посредством каналов массовой коммуникации и вовлеченные в судебную практику по причине разжигания и/или поддержания тех или иных конфликтов в обществе []. То есть «конфлитогенными» (с точки зрения юрислингвистического подхода) считаются, как правило, устные или письменные речевые произведения, содержащие конфликтные компоненты: слова, словосочетания, предложения, сверхфразовые единства, а также подписи, иконические знаки и т.д., которые могут вызывать конфликтные отношения говорящего (пишущего) и адресата информации, провоцируют конфликт и могут стать предметом судебного разбирательства. С точки зрения лингвистики, изучающей, как известно, виды и способы речевой актуализации тех или иных компонентов содержания и смысла, «конфликтогенными» можно также называть тексты, которые содержат в своем составе или представляют собой цельные высказывания, стимулирующие возникновение и развитие конфликта (или высказывания-конфликтогены), иными словам, тексты, которые в целом или в отдельных своих частях содержат речевые сигналы когнитивного и/или коммуникативно-прагматического диссонанса между автором и реципиентом и, вследствие этого, потенциально или реально вызывают в качестве перлокутивного эффекта появление конфликта и/или враждебности. Такие тексты также могут быть названы «высказываниями-конфликтогенами».Обычнoразрeшениекoнфликтов, вызванных подобными текстамипрoисхoдит в прoцессeсудeбнoгорaзбирательства.

Как уже было сказано раньше, большинствопротиворечий, возникающих у противоборствующих сторон коммуникации являются конфликтогенными уже в силу внутренних и потому естественных противоречий самого языка. С точки зрения права естественный язык выступает как источник социальных конфликтов, которые неизбежно возникают при использовании языка носителями в острых социально значимых ситуациях.нередко входящих в юрисдикцию тех или иных законов.

Итак, вовлечение речевого конфликта в сферу правового регулирования подводит нас к юридико-лингвистическому аспекту проблемы. В правовом плане автор сообщения и адресат становятся ответчиком и истцом. В подобном случае лингвисты говорят об юридизации языкового конфликта. Необходимо отметить, что в большинстве случаев юридизации подвергаются лишь те конфликты, которые связаны с употреблением языка в социальной сфере, т.е. как правило, это какие-либо публикации в СМИ, публичные заявления по радио или телевидению, а также тексты рекламной коммуникации.

Разговор о правовой сфере языковых конфликтов следует начать с того, в юриспруденции еще не существует языкового права в качестве самостоятельной отрасли частного права. Лингвисты, тем не менее, очень часто оперируют таким понятием, как речевое (или языковое) правонарушение, отмечая, что этот термин пока еще находится в процессе разработки. Голев Н.Д.выделил следующие наиболее типичные виды речевых правонарушений:

· Речевое хулиганство.

Ярким примером этого правонарушения может послужить сквернословие в общественных местах. В данном случае сложно говорить о причиненном ущербе, хотя существует ряд теорий, рассматривающих влияние инвективных слов и фраз с негативным содержанием на человека (некоторые утверждают, что это разрушает генетический код и препятствует нормальному функционированию организма). Загвоздка состоит в том, что еще не разработаны методы измерения подобного ущерба и определения тяжести психологической травмы.

· Речевое воровство.

Данное правонарушение представлено, прежде всего, плагиатом – умышленным присвоением авторства чужой интеллектуальной собственности. За этим понятием стоит очень сложная лингвистическая проблема - тождество текстов. Она еще более запутывается в том случае, если дело касается переводных текстов. Эта сфера тесно связана с авторским правом.

· Речевое мошенничество.

Это правонарушение занимает достаточно большое место в рассматриваемой теме. Здесь мы можем о говорить о всевозможных манипулятивных техниках, довольно часто используемых, например, в рекламе, связях с общественностью, политике, (около)медицинской практике и пр. Подобные методы весьма распространены, но зачастую трудно опознаваемы, и, следовательно, остаются безнаказанными[].

Итак, мы видим что достаточно широкий круг нарушений норм языка соприкасаются в той или иной области с правовой сферой, что дает основания для развития такой научной дисциплины, как юрислингвистика. Юрислингвистику интересуют такие стороны конфликта, которые могут входить в сферу юридической практики.Так, в лингвистической конфликтологии разработана на основе типа взаимодействия между коммуникантами типология речевых стратегий []. Выделяются стратегии кооперации (стратегии вежливости, искренности, доверия, сотрудничества, компромисса и др.) и конфронтации (стратегии дискредитации, подчинения, насилия, агрессии, разоблачения, соперничества и др.). Юрислингвистика охватывает вторую группу речевых стратегий, поскольку именно тексты, в которых воплощены стратегии конфронтации, содержат состав языковых правонарушений.

Таким образом, элементы естественного языка подвергаются юридизациив связи с необходимостью квалификации состава преступления, т.е. отнесениеязыковых правонарушений к определенной статье закона, которая отслеживает их применение. Следовательно, мы можемрассуждать о речевом злоупотреблении и правонарушении как о единице юридического функционирования языка, которую по аналогии с другими единицами можно назвать «лингвоюридемой».

Языковые явления негативного плана,связанные с нарушением норм в сфере массовой коммуникации.

На сегодняшний момент главной чертой современной языковой ситуации является эпидемическое снижение языковой культуры в сферах социальной коммуникации, с последующим влиянием на речевой строй межличностной коммуникации носителей языка. С постоянным развитием таких каналов связи массовой информации, как пресса, телевидение и Интернет, остро встает проблема увеличенияколичества употребления в текстах слов и выражений негативного плана, направленных на осуществление неправомерных целей адресатов. Сложившуюся языковую ситуацию осложняет полное отсутствие или частичное ограничение обратной связи с адресатами, провоцирующих чувство безнаказанности со стороны создателей текстов, носящих конфликтный компонент.Таким образом, необходимо фиксировать функционирование корпусов конфликтных текстов, по нашему мнению, должно войти в сферуправового регулирования.

Одной из важных особенностей текстов СМИ практически всех жанров является ненормированное сочетание в них элементов сообщения и воздействия. Первостепенной функцией массовой коммуникации считается распространение информации, отличительной чертой которой стало заключение в себе элементов воздействия на аудиторию.В подавляющем большинстве случаев передача информации сопровождается прямым или замаскированным выражением оценки, языковыми и речевыми средствами, провоцирующими аудиторию навыражениеконкретной реакции по отношению к передаваемой информации. Эта цель сейчас активно преследуется в политических, экономических, культурных сферах и достигается с помощью средств привлечения внимания к необходимойинформации или к определенной точке зрения, выражаемой в сообщении.Более того, все большую распространенность приобретаетзлоупотребление закрепленной за деятельностью СМИ, издательств, лиц, размещающих массовую информацию в Интернете,свободой, как в форме нарушения законов, так и в силу элементарного извлечения выгоды из пробелов российского законодательства.

Традиционно корпус текстов СМИ подчиняется определенным правилам и характеризуется жанровым многообразием, суть которого заключается в соотношении и реализации элементов сообщения и компонентов воздействия, находящихся в нем. Иными словами, отдельно взятый информационный жанр СМИ обладает собственным удельным весом информационного компонентаи экспрессивных средств, используемых в нем.

Наряду с языковым и стилевым своеобразием языка СМИ, которыеотделяют его от других функциональных стилей, отличительными чертами можно назвать:

· Большую степень стандартизации применяемых средств: присутствие высокого процента устойчивых и клишированных выражений, разнообразные журналистские штампы, застывшие (лексикализованные) метафоры, потерявшие семантическую двойственность, стандартные понятия и названия и т.п. (данная особенность в первую очередь характерна для новостных текстов и отражает стремление авторов воссоздать впечатление абсолютной объективности и беспристрастности к освещаемой информации).

· Экспрессивность языка рассматривается как средство привлечения внимания реципиента, выражения отношения к сообщаемой информации, расстановки оценочных акцентов в структуре текста и т.п.; присутствие оценочных эпитетов.

· Насыщенность различными реалиями (общественной, политической, экономической и культурной жизни), аллюзиями и цитатами (такие реалии свойственны как для «анонимных», например новостных материалов, так и для авторских работ).

· Употребление разговорной, сниженной, сленговой и инвективной лексики (ненормативная лексиканаиболеесвойственнаписьменным материалам СМИ и применяется с целью выражения конкретного отношения автора информационного сообщения к освещаемому предмету.К примеру, подобная лексика играет большую роль присоздании определенного образа описываемого предмета и стилистического эффекта, в «бульварной прессе» данные средстваиспользуются с цельюэпатирования аудитории и/или привлечения определенной категории реципиентов).

· Высокий процент употребления образной фразеологии и идиоматической лексики (литературной и разговорной), в том числе «деформированных» идиом, игры слов, каламбуров, пословиц и поговорок (могут встречаться также в «деформированном» виде).

· Частоеприменениетаких стилистических средств и фигур речи, как гиперболы, литоты, образных сравнений, метафор, метонимий, паронимических аттракций (чаще всего в рекламных текстах), иносказаний, эвфемизмов и др. (наиболее свойственно авторским материалам, заметкам, статьям и сообщениям на различные темы и т.п.).

· Характерной чертой письменных материалов СМИ являются газетные и журнальные заголовки, построенные на игре слов, каламбурах, цитатах, аллюзиях и деформированных идиомах.

Тексты СМИ представляют собой сложное целое. Во-первых, они отличаются коллективным, коллегиальным характером производства и направленностью на огромную разнородную, рассредоточенную в пространстве аудиторию []. Во-вторых, восприятие сообщения происходит на разных уровнях: зрительном (газеты, журналы), слуховом (радио) и зрительно-слуховом (телевидение, Интернет). Соответственно медиатекствключает в себя не только вербальные средства коммуникации, но и видеоряд, графическое оформление, звук, аудиоэффекты, образуя при этом единое целое. Отметим также,что специфика телевизионного текста определяется тем, что он представляет собой устную речь, тогда как в печатных СМИ используется письменная речь. И. Р. Гальперин выделяет три вида информации в тексте: содержательно-фактуальную, содержательно-концептуальную и содержательно-подтекстовую.[] Содержательно-фактуальная информация включает в себя сообщения о фактах, событиях, процессах. Она всегда выражена вербально, т.е. является эксплицитной. Слова употребляются, как правило, в их прямом значении. Содержательно-концептуальная информация сообщает индивидуально-авторское понимание явлений, описанных средствами фактуальной информации, и не всегда выражена с достаточной ясностью в каком-либо предложении. Она дает возможность разных толкований. Содержательно-подтекстовая информация представляет собой скрытую информацию, которая извлекается из фактуальной информации и содержится в конкретных предложениях. Она не выражена прямо, т.е. является имплицитной[]. На наш взгляд, подтекстовая информация играет важную роль в процессе манипуляции, основополагающим признаком которой является скрытый характер воздействия.

Таким образом, в медиатексте помимо информации о событии содержатся дополнительные оценочные смыслы, которые формируют отношение к сообщаемому явлению. То есть современные СМИ не просто информируют нас о случившемся, но и интерпретируют все «в свете той или иной идеологии, представляя массовой аудитории видение происходящего сквозь призму определенной системы культурных ценностей и политических ориентиров» []. Аудитория не всегда воспринимает медиатексты критически и считает их достоверным источником информации. Это приводит к тому, что «путем манипулирования в сознание адресата внедряются идеи, образы, стереотипы, ассоциации, которые могут полностью, причем незаметно для объекта воздействия, изменить его отношение к определенному предмету,явлению, группе явлений или изменить картину мира большинства представителей определенного социума» [ ].

Важно учесть и тот факт, что в процессе речевого акта образ события возникает дважды. Сначала - у коммуникатора (журналиста), который воплощает его в сообщении, а затем под воздействием этого текста у реципиента формируется собственный образ того же события[]. Следовательно, журналист является ключевой фигурой в процессе медиакоммуникации. Очевидно, что можно говорить о манипулировании информацией, если образ события у журналиста и, как следствие, у адресата не соответствует действительности.

Манипулятивное воздействие СМИ осуществляется с помощью различных средств, приемов, тактик и стратегий. Стилистическое многообразие языка позволяет журналистам по-разному описывать одни и те же события, смещая акценты в нужную сторону.

Американский лингвист Ноам Хомский выделяет десять стратегий манипулирования с помощью СМИ: 1) отвлечение внимания; 2) создать проблему - предложить решение; 3) стратегия постепенности; 4) стратегия откладывания; 5) сюсюканье с народом; 6) больше эмоций, чем размышлений; 7) держать людей в невежестве и посредственности; 8) побуждать массы увлекаться посредственностью; 9) усиливать чувство вины; 10) знать о людях больше, чем они о себе[].

Обычно выделяются три разновидности манипуляции информацией – искажение, селекция и умолчание. При этом разграничить их довольно трудно, так как они взаимосвязаны, селекция может включать умолчание, искажение - селекцию и т.д.

Под искажением понимается преобразование, изменение информации, смещение акцентов, варьирование от частичной до полной деформации сообщения. Воздействие, как правило, происходит с помощью лексических средств языка (эвфемизмов, дисфемизмов, эмоционально-оценочных слов и т.д.).

Селекция предполагает отбор материала ради манипулирования информацией о них. Аудитории предоставляется та информация, которая выгодна журналистам для формирования у адресата нужных изданию представлений о действительности. В. П. Шейнов отмечает, что особая компоновка материала наводит получателя информации на вполне однозначные выводы. Например, в одном ряду (рубрике или разделе) даются сообщения о курьезах и чьей-либо голодовке и т.д. [].

Умолчание - это утаивание или блокирование информации. Некоторые темы (особенно негативные) сознательно не освещаются в СМИ. Например, телеканал НТВ пестрит маловажными новостями, но «замалчивает тему повышения цен на бензин, находясь, по-видимому, в зависимости от учредителя канала – Газпрома» []. С. Г. Кара-Мурза отмечает, что умолчание – это постоянное явление в общественной жизни и выделяет такие разновидности, как «замалчивание намерений», «умолчание о методологических ошибках», «умолчание о контексте», «умолчание цели, цены и сроков изменений» и т.д. [].

В область языковых явлений негативного плана распространенных в СМИ и попадающих в сферу юрислингвистической инспекции также можно отнести разнообразные формы языковой агрессии.

Итак, воздействующая функция СМИ осуществляется по двум основным путям: в рекламе и в пропаганде. Реклама в силу своей природы призвана “навязать” человеку ряд товаров и услуг, параллельносоздавая чувство необходимой в них потребности, а пропагандав сущности убеждает людей принять определенную сторону или согласиться с даннойточкой зрения, мнением или взглядом. Обе сферы в силу схожести целей имеют общие черты: реклама и пропаганда призваны внушать что-либо адресату, заставить его совершить какие-либо определенные действия.

Существует ряд способов реализации языковой агрессии в средствах массовой информации:

- немотивированное использование новых иноязычных слов;

- лингво-суггестивное воздействие рекламных текстов;

- языковая демагогия;

Проявление языковой агрессии может иметь имплицитные и эксплицитный характер. Примером эксплицитного проявления рекламной агрессии может стать немотивированное употребление иноязычных слов и выражений.

Отдельнуюкатегорию составляет иноязычная лексика и синтаксические конструкции, которые в большинстве случаев служат не задачам номинации или конкретизации уже имеющихся понятий, а служат средствомисключительно в рекламных целях. В корпусе рекламных текстах широко распространена транслитерация терминологических и нетерминологических заимствованных слов: «Дистрибьютер» предлагает стриммеры и стриммеры с интерфейсной картой и кассетой, ксероксы фирмы Canon, тонер для ксерокса, Pal-декодер», «Дизайн, наращивание ногтей, мейк-ап, косметический татуаж выполнит профессиональный татумейкер».[] В первом случае употребления подобной транслитерации (стриммер, интерфейс, тонер) мы можем говорить о мотивированном использовании иноязычных слов в силу семантической самостоятельности данных слов, и отсутствием эквивалентной по своему значению лексики в русском языке и представляют собой номинации новых реалий. Во втором случае мы можно наблюдать немотивированное употреблениетранслитерированной иноязычной лексики (мейк-ап, татумейкер), так как возможен подбор синонимичных слов в русском языке. Немотивированное использование транслитерированной иноязычной лексики в сфере СМИ может вызвать негативную реакцию в виде чувства собственной неполноценности при попытке реципиента осмыслить текст рекламы.

Современные широко известные печатные изданияв целях привлечения внимания все чаще используют в заголовках статей и непосредственно структуре самого текстового материаларазговорные, грубо-просторечные, жаргонные и инвективные слова и выражения. Вследствие этого появляется опасность снижения языковой культуры населения и даже криминализации языка.

Исследование текстового пространства одной статьи может выявить достоачно частое употребление компонентов уголовного лексикона:Кто защитит “семью”? Скандалы последних недель, связанные с отмыванием краденых денег…; Второй путь связан с раскруткой В. Путина. Его внутреннее убеждение - “мочить!” и др. [] (АиФ, 1999, № №38).Основной проблемой употребления журналистами сниженной лексики может стать стандартизация данной лексики в широких кругах общества и как следствие его языковой деградации. Уже существует множество примеров употребления жаргонной и просторечной лексики лицами высокого социального статуса: Необходимо называть вещи своими именами. То, что произошло и происходит в стране, называется воровством. И воровство это подкреплено воровскими законами, принятыми Госдумой… И пусть остальные деятели “перестройки и реформ” дружно роют канал. Параллельно Беломоро-Балтийскому. Причем весело роют, с песнями. А если петь не будут - не давать им пайки. На их век этой работы хватит. А то, что не дороют, будет ждать новых ворюг и хапуг. (Новая Сибирь, 12 августа 1999).

Основная проблема жаргонизации СМИ заключается в значительной роли массовой коммуникации в создании картины мира общества.

Имплицитная языковая агрессия можетреализоватьсятакже через особую организацию текста, способствующую возникновению заблуждений в сознании адресата, что являет собой пример языковой демагогии. Демагогия определяется, как «основанное на намеренном извращении фактов воздействие на чувства, инстинкты малосознательной части масс; рассуждения или требования, основанные на грубо одностороннем истолковании чего-нибудь» [].

Демагогами называют тех, кто дает пустые, невыполнимые обещания, гиперболизирует свои достижения, стремится добиться собственных целей обманом и лестью. Большинство случаев проявления языковой демагогиивыявляется в политическом дискурсе.

Агрессивность языковой демагогии проявляется и в том, что СМИ, применяя определенные языковые средства, могут манипулировать сознанием адресата, формировать его оценочное отношение к фактам, событиям, другим субъектам и т.д. Примерами служат выступления политиков, не содержащие конструктивных идей, запутывающие адресата, навязывающие определенное видение проблемы и отвлекающие внимание от насущных вопросов. В их речи используются клишированные конструкции, лексические повторы, эмоционально-окрашенные слова и выражения, антитезы, неправомерные аналогии и т.д. «Демагогические речи усиливают недоверие к власти и тем самым увеличивают дистанцию между властью и народом, что мешает благоприятному развитию общества» [].

Ю. Л. Нестеренко разделил демагогические приемы на три класса: опровержение аргументации, игнорирование аргументации и дискредитация аргументации[]. Исследователь подчеркивает необоснованность и бездоказательность утверждений адресанта. В процессе языковой демагогии происходит внедрение в сознание адресата ложных представлений о действительности, в то время как манипуляция основывается на «недоступности для адресата речи независимых источников информации и провоцирует ложные выводы из формально истинных предпосылок» [].Создаются такие условия, которые вынуждают адресата принять точку зрения говорящего.

Правовому регулированию также необходимо подвергнуть распространенный в СМИ феномен фальшивых сообщений, которыепредставляют собой поддельные материалы, созданные с целью воздействия на репициента, изменения его картины мира, мнения, ценностей и представлений.

Под понятием «фейк» (от англ. fake - «подделка», «фальшивка», «обман») понимается ряд самых разнообразных явлений средств массовой коммуникации: в печатных изданиях и Интернете все чаще встречаются поддельные текстовый материал, а также фото-, видео- или аудиозаписи. Примерами могут служить созданнаянеправомерным путемпо заданию заказчика популярность какой-либо личности, произведения, проекта. Как правило, подобные деяния совершаются с привлечением интернет-ботов и/или фальшивых аккаунтов).

В настоящее время явление фейковых новостей недостаточно изучено и не имеет четких критериев определение и методологии. Необходимо разграничивать понятие fakenews от схожих по значению терминов falseinformation или desinformation. В основе понятия фейковой новости лежит первоначальное определение новости,как оперативного информационного сообщения о наиболее актуальных событиях, которое представляет политический, экономический или общественный интерес для аудитории. «Фейковая новость» по своей сути представляет собой актуальное на момент создания сообщение, стилизованноепод настоящую новость, но ложное полностью или частично.

В процессе исследования данного феномена был выделен целый ряд разновидностей «фейковых новостей»,которые основываются на следующих признаках:

I. В зависимости от соотношения достоверной и недостоверной информации:

1. «Новость» представляет собой ложь от начала до конца, например: «Правительство Исландии приняло решение выплачивать по 5000 евро каждому иммигранту, который возьмет в жены местную девушку». Чаще всегоподобные «фейковые новости» сообщают о «смертях» знаменитостей.

2. «Новость» содержит только небольшой процент дезинформации на фоне в целом достоверной информации, представленной выборочно.

3. В основе «новости» лежит реальное событие, отдельные фрагменты которого искажены. Это могут быть, к примеру, измененные в нужном для фальсификаторов русле аудио- и видеозаписи, отредактированные фотографии; цитаты, вырванные из контекста или представленные в определенной последовательности и т. п.

II. В зависимости от достоверности обстоятельств, времени и места произошедшего события:

1. «Новость» преподносит как новость правдивую информацию, имевшую место в прошлом.

2. «Новость» о событии, которое реально произошло в одном месте, преподносится как событие, произошедшее в другом.

III. В зависимости от состава лиц, упоминаемых в «новости»:

1. «Новость» содержит ссылку на якобы имевшее место высказывание публичного лица, размещенное от имени фейкового аккаунта.

2. «Новость» выставляет второстепенного участника события в качестве главного действующего лица.

3. «Новость», основанная на непроверенных показаниях лиц, якобы являвшихся свидетелями каких-либо событий.

IV. В зависимости от целей создания и распространения:

1. «Новости», создаваемые и распространяемые с целью развлечения потребителя.

2. «Новости», создаваемые и распространяемые в целях достижения политических преимуществ: дискредитации политических конкурентов (в том числе в ходе предвыборной борьбы), провоцирования уличных беспорядков, насильственной смены власти и т. д.

3. «Новости», создаваемые в целях дискриминации лиц по признаку пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

4. «Новости», создаваемые и распространяемые в целях повышения интернет-трафика. С многочисленными примерами подобных «новостей» постоянно сталкиваются пользователи социальных сетей, а также мессенджеров типа Viber, WatsApp и др. Информация о потерявшихся детях, домашних животных, срочно необходимой для спасения жизни редкой группы крови и т. п. активно распространяется по социальным сетям, многократно умножая доходы мобильных операторов за счет увеличения интернет-трафика.

5.«Новости», создаваемые и распространяемые с целью мошеннического завладения денежными средствами и прочим имуществом потребителей. К разряду таких новостей нередко относятся новости о сборе денег на лечение тяжелобольных детей, которые на поверку оказываются недостоверными.

6. «Новости», создаваемые в целях нанесения ущерба информации, хранящейся в компьютере пользователя. Так, под «новостью» о смерти знаменитого актера Бреда Питта, якобы исходящей от американского телеканала FoxNews, был замаскирован вредоносный компьютерный вирус, который активировался при нажатии на это сообщение[].

7.«Новости», создаваемые и распространяемые с целью привлечения внимания к отдельной личности, компании, проекту или движению.

V. В зависимости от уровня восприятия достоверности:

1. «Новости», носящие явно фейковый характер.

2.«Новости», способные вызвать сомнение относительно их «фейковости» и побудить потребителей проверить полученную информацию.

3. «Новости», сфальсифицированные столь убедительно, что сомнений в их «фейковости» практически не возникает.

Приведенный выше анализ возможных классификаций фейковых новостей наглядно демонстрирует опасность, которую представляет собой этот медиафеномен в современных условиях развития информационных технологий. Образно говоря, неконтролируемое распространение фейковых новостей способно провоцировать своего рода «информационные теракты» огромной разрушительной силы. Осознание негативных аспектов этого явления побуждает социальные и государственные институты к поиску механизмов фильтрации фейковой информации.

Феномен речевого мошенничества.

Категория умысла обладает большой значимостью в теории и практике права, и данный параметр определяет одну из важных линий юридизации. Неумышленные конфликты связаны с невольными нарушениями норм, приводящими к конфликтным ситуациям, например, неясности или двусмысленности в тексте договора или законодательного акта приводят к конфликтной ситуации. Большинство речевых конфликтов язык решает внутренними средствами, прежде всего своей нормативной базой, которая регулирует речевое поведение носителей языка, обеспечивая взаимопонимание между ними. Но уже нарочитая неясность или двусмысленность может трактоваться как правонарушение (мошенничество).

Понятие «речевое мошенничество» впервые было предложено профессором Б. И.Осиповым в одной из его научных работ касающейся сферы юрислингвистики[]. ПозжеН. Д. Голевым была разработана классификация, охватывающая наиболее типичные примеры речевых правонарушений, в которую вошли следующие лингвоюридемы:

1. Речевое хулиганство.

2. Речевое воровство.

3. Речевое мошенничество [].

На сегодняшний день лингвоюридема«речевое мошенничество» является одной из самых распространённых речевых преступлений изучаемых в сфереюрислингвистики. В нашей трактовке,речевое мошенничествопредставляет собой фактиспользования манипулятивного текста, определяемого реципиентом, как умышленное языковое воздействие, направленное напострадавшего с целью достижения адресатом корыстных намерений. Несмотря на свое широкое распространение в рекламе, политике, журналистикеи других социальных сферах, данный вид речевого правонарушения остается вне правового регулирования.На современном этапе развития лингвистики можно говорить о том, чтоманипулятивные тексты достаточно хорошо изучены иподдаются лингвистической экспертизе, следовательно, мы считаем, что существует большая вероятность того, что феномен «речевого мошенничества» при лучшем изучении в юрислингвистическом аспекте способенприобрести статус правового нарушения.

Для лучшего понимания термина «речевое мошенничество», необходимо рассмотреть само понятие «мошенничество», как уголовно наказуемое деяние,зафиксированное в Статье 159. Уголовного кодекса Российской федерации. В УК РФ «мошенничество» определяется, как «хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием» []. Исходя из этого определения, мы можем говорить о том.что для состава преступления по Статье 159. необходимы следующие компоненты:

1. Предмет преступления, или то, на что посягает лицо;

2. Деяние, совершаемое путем обмана или введения в заблуждение;

3. Субъект преступления, или тот, кто совершает неправомерное деяние;

4. Цель преступления;

5. Объект преступления, или потерпевшая сторона.

Для лингвистической экспертизы наибольший интерес представляет второй компонент, или приемы, используемые злоумышленниками для совершения мошенничества.

Итак, при мошенническом хищении субъект преступления не изымает физически имущество из имеющейся имущественной массы собственника или владельца имущества, но путем обмана или злоупотреблением доверия, вводит потерпевшего в заблуждение, и тот добровольно передает свое имущество преступнику, не осознавая истинных условий и последствий такой передачи. Изъяв таким специфическим способом чужое для него имущество (уменьшая тем самым, наличное имущество потерпевшего) виновный обращает полученные ценности в пользу свою или других лиц, чем и причиняет ущерб собственнику или владельцу имущества.

Обман и злоупотребление доверием – это способы, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо либо уполномоченный орган власти передают имущество или право на него другим лицам либо не препятствуют изъятию этого имущества или приобретению права на него другими лицами.Следовательно, мы можем говорить о непосредственном воздействии на сознание получателя информации, содержащей, вложенные в нее злоумышленником, скрытыесредстваманипулятивногохарактера или элементы языкового воздействия, которые обычно сопровождаются применением методов нейролингвистического программирования (НЛП).

Необходимо разграничивать понятия «обман» и «злоупотребление доверием». Обман определяется нами как способ, который может состоять в умышленном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях (например, в предоставлении фальсифицированного товара или иного предмета сделки, использовании различных обманных приемов при расчетах за товары или услуги или при игре в азартные игры, в имитации кассовых расчетов и т.д.), направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение.Злоупотребление доверием при мошенничестве определяется как использование с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например служебным положением лица либо личными или родственными отношениями лица с потерпевшим.

Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (либо сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, качеству, стоимости имущества, личности виновного, его полномочиям, намерениям.

Тем самым, обозначены основные формулы обмана: а) предоставление ложной информации; б) вводящие в заблуждение действия; в) умолчание об обстоятельствах, узнав о которых, потерпевший не принял бы решения передавать имущество (право на имущество) виновному или иным лицам.

На этом основании различаются следующие виды обмана:

1. Обман в отношении личности (обман в лице), под которым понимается сообщение обманщиком ложных сведений о самом себе, своем соучастнике либо иных лицах.

2. Обман в отношении предмета (обман в предмете), который можно определить как заведомое искажение сведений о существовании, тождестве, количестве или качестве предмета, о цене предмета и пр.

3. Обман относительно иных обстоятельств действительности (действий, событий и др.), который заключается в заведомом искажении истины относительно совершения или несовершения тех или иных действий, наступления или ненаступления определенных событий и пр.

Необходимо понимать, что при мошенничестве обман – основное средство завладения имуществом, непосредственная причина перехода имущества от потерпевшего к преступнику. Однако в целом анализ феномена обмана с позиций языкознания всегда оказывается затруднен проблемой того, что лживые высказывания ни лексически, ни грамматически, ни синтаксически не отличаются от правдивых высказываний

В каждой речевой интеракции задействуются как описательно-объективные (информативные), так и модификационно-субъективные (перформативные) механизмы. Степень истинности высказывания напрямую связана с его информативностью, степень ложности высказывания — с его перфомативностью. Язык в этом смысле можно сравнить с транспортным средством, перевозящим ту или иную меру правды. Слова рисуют картину, соответствующую внешней действительности или не совпадающую с ней. Взяв за основу ту или иную информацию, каждый человек имеет право облечь ее в произвольно выбранную из средств языка формулировку. Другими словами, каждое высказывание как информативно, так и перформативно.

В практической коммуникации людьми движут не только информативные стратегии: к ним неизбежно прикладывается обширный список разнообразных волюнтативных стремлений. Для осуществления этого привлекаются перформативные статегиифактуальности, интенсивности, волитивности, эмотивности, самопринижения или самовозвышения, принижения и возвышения адресата и т. д. В зависимости от намерений говорящего одно и то же положение дел может получить многочисленное языковое моделирование, то есть воплощаться в разных перформативных конструкциях, разворачивая ситуацию под тем углом, который кажется наиболее актуальным автору высказывания. Выбирая из многих вариантов одну языковую формулировку, говорящий стремится как констатировать положение дел, так и передать свое отношение к ситуации.

Поскольку в число конвенций общения входит принцип доверия и правдивости[], то истинность состояния внутреннего мира принимается в коммуникации как постулат.Виртуальная действительность не требует от реципиента тех конвенциональных обязательств, которые накладывает на человека реальный мир, поэтому адресат виртуальной коммуникации (читатель, зритель, слушатель) по-иному реагирует на предлагаемый ему вариант смоделированной действительности. Адресат художественной коммуникации находится в зоне обобщенности и известной неопределенности, поэтому художественный текст в своем воздействии оставляет ему достаточный простор и свободу восприятия. Реципиент осознает игровой характер виртуального мира, не ждущий его соучастия и личной вовлеченности в события; все его реакции являются формами опосредованного длительного действия, без мгновенных вербальных откликов.

По тем же самым принципам перформативности строятся и многие институциональные дискурсы, также составляющие часть виртуального мира, такие как рекламный, политический, телевизионный, религиозный. Именно эти виды виртуального мира вызывают наибольшую критику, нарекания из-за невыполненных обещаний, неверных сведений, недостоверности в изложении фактов и манипулирования сознанием своей целевой аудитории, — то есть упреки в умышленном обмане. Однако принцип искажения действительности в таких видах коммуникации основывается на практически полном исключении этической категории лжи и языковой ложности из того отрезка виртуальной реальности, который предлагается адресату. Адресат не должен усомниться в том, что сделанный им выбор будет ошибочным, поэтому реальность институционального дискурса становится единственно правильной и возможной.Ложь как нравственное и материальное зло остается за пределами данного дискурса, который перестает различать объективную и субъективную модальность. Вступая в область виртуальной реальности, адресат должен ощутить себя лучше, чем он есть на самом деле, поэтому высказывания строятся так, чтобы адресат проникся чувством избранности и приобщенности к виртуальной правде: «Наша программа для самых стильных девчонок!», «Наш дезодорант сделает крутым любого парня!», «Наша партия — партия тех, кто по-настоящему любит Россию!»

Виртуальный мир находится в сильной зависимости от своего адресата, ему нужна строго определенная и как можно более быстрая реакция адресата. В силу этого мотивация и замысел этих видов коммуникации направлены на усиленное воздействие на адресата с целью спровоцировать его на определенные действия: посмотреть передачу в следующий раз, купить предлагаемый продукт или услугу, проголосовать за определенную политическую персону, пожертвовать средства на какие-либо благотворительные акции и т. п.

В отличие от художественных текстов, адресат которых спокойно пребывает в зоне обобщенности и известной неопределенности, институциональные дискурсы стремятся вычислить и дифференцировать своего адресата, — «достать» его, смоделировав за него его желания, потребности и устремления. Языковое искажение действительности часто проявляется в том, что некоторая ситуация, которая может не соответствовать действительности, но является желаемой, постулируется как осуществленная и общеизвестная:«Все мы знаем, что как политик Игорь Петрович давно заслужил уважение и доверие своих избирателей.», «Пока программа была в отпуске, наши зрители как всегда забрасывали нас письмами и сообщениями.», «Вы помните, что на наш банк можно положиться. Доверяя нам, вы доверяете себе.»

Основной проблемой, по нашему мнению, является то, что подобная ложная интеракция сейчас уже не требует себе оправдания, поскольку изменились сами ценностные полюса, и обман обретает характер морального чувства и легитимной ценностной ориентации, прочно занимая отведенное ему место в обществе. Такому положению дел во многом способствует расширение пространства влияния СМИ, которые выполняют функции агента социализации, но игнорируют задачи нравственного воспитания. Востребованной оказывается информация, апеллирующая к гедонистическим потребностям аудитории, но зачастую заведомо не соответствующая действительности. Искажение реальности незаметно становится нормой, ведь СМИ тиражируют факты наряду с вымыслом, предлагая обществу образцы поведения, рассчитанные на нерефлексивное одобрение и побуждение к копированию. Из этого следует все большеераспространение речевого мошенничества, которое попадает в рамки «свободы слова» за отсутствием какого-либо регулирования со стороны законодательства. Такая языковая ситуация во многом объясняется явным кризисом нравственной культуры современного российского общества, где обман, включенный в систему социально-психологических и нравственных оснований межчеловеческих отношений, играет главную роль в снижении критичности мышления у большинства населения, деформации системы ценностей и оценок и легализации имморализма. Таким образом, для улучшения языковой ситуации, нам кажется необходимым более пристальное изучение феномена речевого мошенничества и выведение его в ранг правонарушений.

Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 1083; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!