ФИЛОСОФЫ И ИСТОРИКИ РАННЕГО ВОЗРОЖДЕНИЯ
| Автор | Даты | Страна | Название произведения |
| Леонардо Бруни | 1370 (или 1374) – 1444 | Италия | «История Флоренции» |
| Флавио Бьондо | 1392–1463 | Италия | «История со времени падения Римской империи» |
| Лоренцо Валла | 1407–1457 | Италия | «Трактат о ложности дара Константина» |
| Никколо Макиавелли | 1469–1527 | Италия | «Государь» |
| Франческо Гвиччардини | 1483–1540 | Италия | «История Италии» |
Рекомендуемая литература
Барг, М. А. 1987. Эпохи и идеи: Становление историзма. Гл. 5, 6. М.: Мысль.
Вайнштейн, О. Л. 1964. Западноевропейская средневековая историография. гл. 6. М. – Л.: Наука.
Историография античной истории / под ред. В. И. Кузищина. М.: Высшая школа, 1980. Гл. 1, § 3.
Историография истории нового времени стран Европы и Америки / под ред. И. П. Дементьева. М.: Высшая школа, 1990. Раздел 1 (введение, гл. 1).
Историографияновой и новейшей истории стран Европы и Америки / под ред. И. С. Галкина и др. М.: МГУ, 1977. Раздел 1.
Историякультуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения / под ред. Л. М. Брагиной. М.: Высшая школа, 1999. гл. 1. Культура Возрождения в Италии во второй половине XIV–XV вв.; особенно раздел «Историография».
История политических и правовых учений / под ред. О. Э. Лейста.
Гл. 3, 4. М.: ИКД «Зерцало-М», 2002.
Косминский, Е. А.1963. Историография средних веков: V в. – середина XIX в. М.: МГУ.
*
Лекции 1, 2 см.: Философия и общество. – 2010. – № 1. – С. 167–203; лекции 3, 4 см.: Там же. – № 2. – С. 151–192. лекции могут быть полезны при преподавании теории и методологии истории, философии истории, истории исторической науки (историографии).
В настоящей и последующих лекциях в подстрочник вынесены многочисленные комментарии, которые могут быть полезными для студентов или преподавателей, но необязательны для основной канвы изложения. Ссылки на произведения, которые приведены в списке рекомендуемой литературы, даются в сокращенном виде.
|
|
|
[1] Историография была одним из важных, но далеко не самым ярким явлением раннего Возрождения. Главными направлениями его были литература и искусство. Что касается начала эпохи Возрождения, то хотя ее нередко начинают с Данте Алигьери (1265–1321) и его знаменитой «Божественной комедии», однако можно согласиться с Л. М. Брагиной, что более точной представляется позиция исследователей, считающих зачинателем Ренессанса Франческо Петрарку (1304–1374) (см.: История культуры… 1999, гл. 1: 20; см. также: Рутенбург, В. И. Истоки итальянского Возрождения // История Италии: в 3 т. / под ред. С. Д. Сказкина, Л. А. Котельниковой, В. И. Рутенбурга.– М.: Наука, 1970. – т. 1. – С. 377).
[2]
Гуманисты хорошо осознавали особенность своей эпохи и нередко гордились, что живут в особое время. Например, Боккаччо считал свое время новым золотым веком. Как пишет Н. В. Ревякина, «…гуманисты оценили свое время, увидели в нем расцвет наук и искусств, подъем городов. Вместе с Пальмиери они могли бы с гордостью заявить: “...(Всякий) разумный человек признает, что быть рожденным в эти времена, когда выдающиеся искусства ума процветают более, чем за все предшествующее тысячелетие, – привилегия, уступленная Богом”» (Ревякина, Н. В. Колюччо Салютати в споре об античности и современности // Формы исторического сознания от поздней античности до эпохи Возрождения (исследования и тексты) / отв. ред. И. В. Кривушин. – Иваново: Ивановский государственный университет, 2000. – С. 130).
|
|
|
[3] В некоторой степени это объяснялось и тем, что политический строй и политическая идеология итальянских государств (аристократических или демократических республик) были близки к античному типу государств. История Фукидида и тем более Тацита была понятна мыслителям Возрождения почти как современникам (слишком много аналогий приходило на ум). Наконец, играл свою роль и тот факт, что Древний Рим и средневековые итальянские государства располагались на одной и той же территории.
|
|
|
[4] Отметим и то, что определенную грань между ранним Возрождением и XVI в. провело изобретение книгопечатания Иоганном Гутенбергом (в середине XV в.). Хотя уже к концу XV в. появилось много типографий, в том числе в Италии, особенно в Венеции, все же еще более быстро эта технология стала распространяться начиная с 1520-х гг. Это было связано с реформацией и активным тиражированием библий и других религиозных книг. Так, за период возникновения и укрепления протестантизма в Европе было напечатано
500 млн экземпляров библии (Назарчук, А. В. Влияние книгопечатания на развитие протестантизма в Европе // Новая и новейшая история. – 2006. – № 4. – с. 79–90). А итальянская школа гуманистической историографии хотя и достигла наибольшего расцвета в XV – начале XVI в., все же складывалась в первой половине XV в. (а многие идеи уходили корнями в XIV в.), то есть она формировалась в ином информационном пространстве, чем взгляды мыслителей следующей эпохи.
[5] При этом влиянию таких речей приписывались иногда крупные политические события и перевороты (Историография новой… 1977: 14).
[6] Но в период Возрождения уважение к истории возрастает настолько, что, например, итальянский гуманист Л. Валла, в отличие от Аристотеля, поставил ее выше поэзии и философии, поскольку она основана на «буквальной истине». Он считал, что история более полезна, чем поэзия, так как полна мудрости.
|
|
|
[7] «В исторических трудах гуманистов XV в. сохранилась идущая от предшествующей официальной хронистики верность локальным темам и приверженность местной политической традиции. Так, Леонардо Бруни, Поджо Браччолини, Бартоломео Скала писали сочинения по истории Флоренции и прослеживали судьбу ее пополански-демократических порядков, доказывая их бесспорное преимущество перед единовластием. В свою очередь венецианские историки-гуманисты конца XV – первых десятилетий XVI в. (Бернардо Джустиниани, Маркантонио Сабеллико, Марино Санудо Младший, Гаспаро Контарини и др.) всемерно подчеркивали достоинства олигархического строя Венецианской республики и видели в нем главную основу ее исторических успехов. Историки Миланского герцогства (в XV в. это гуманисты Пьер-Кандидо Дечембрио, Джованни Симонетта, Джорджо Мерула, Тристано Калько) восхваляли достижения герцогов, отдавая предпочтение описанию “великих деяний” правителей из рода Висконти и Сфорца. Не лишен апологетичности в подходе к истории Неаполитанского королевства труд Лоренцо Валлы “О деяниях короля Фердинанда Арагонского”. Своих официальных историографов-гуманистов имели и республики – Генуя, Лукка, Сьена, и синьории (государства монархического типа) – Феррара, Мантуя и др.» (История культуры… 1999: 52–53).
[8] Как указывает Косминский (1963: 43), каждое государство стремится прославить свою политику, свое правительство, свою династию, причем нередко эти восхваления принимают риторический характер. Правда, важно отметить, что в XVI в. история из чисто местной, посвященной восхвалениям отдельных городов-государств, начинает перерастать в национальную, общеитальянскую (Там же: 56).
[9] Степень искажения истории зависела, конечно, от индивидуальных черт характера, но в целом определенная гибкость в отношении истины характерна для большинства историков. Бывали даже, хотя и как исключение, настолько ловкие деятели, что умудрялись заниматься историческим шантажом, собирая, говоря сегодняшним языком, компромат на политических или иных деятелей. Таким исключительным явлением даже среди, по выражению Косминского (1963: 53–54), продажных «перьев» эпохи гуманизма был Паоло Джовио (1483–1552). Этот историк-шантажист требовал плату за то, чтобы деятель был изображен в его историческом сочинении в достойном виде, а отказавшихся платить выставлял в неприглядном свете.
[10] Например, Ф. Гвиччардини пишет: «Дела прошлого освещают будущее, ибо мир был всегда один и тот же; все, что есть и будет, уже было в другое время, а бывшее возвращается, только под другими названиями и в другой окраске; но узнает его не всякий, а лишь мудрый, который тщательно его наблюдает и обдумывает» (цит. по:Сергейчик, Е. М. Философия истории. – СПб.: Лань, Санкт-Петербургский ун-т МВД России, 2002. – С. 99). С другой стороны, это закладывает традицию философии истории, основанной на идее циклического или спиралевидного развития, нашедший свое воплощение в трудах Вико и мыслителей XIX в.
[11] Ревностным «охотником за рукописями» был поэт Франческо Петрарка. Очень успешными оказались поиски Поджо Браччолини (1380–1459), организовавшего вместе с друзьями четыре экспедиции за древними манускриптами. Греки, прибывшие в Италию, и итальянские гуманисты, посещавшие Византию, привозили рукописи с текстами греческих классиков (Историография античной… 1980: 20–21).
[12] Этот подход также опровергал некоторые важные теоретические идеи средневековой теологии истории, например идею о «непрерывности» существования Римской империи.
[13] «Как это ни парадоксально, – пишет М. А. Барг, – но вплоть до Возрождения человек европейской культуры, уже обладавший огромной историографической традицией, по сути, боялся оставаться с текущей историей “наедине”. В эпоху классической древности он скрывался от нее под сенью незыблемого космоса, а в средние века – под защитой доктрины искупления и второго пришествия “спасителя”. И только тогда, когда человек оказался на почве мировидения рационализма, из истории постепенно были убраны все надысторические и внеисторические “силы” – настало время для поисков “пружин” и “порядка” в ходе истории в ней самой» (Барг 1987: 22–23) .
[14] Отсюда и убеждение, высказанное, в частности, Макиавелли, что результаты политики зависят в первую очередь от правильно поставленных целей, избранных средств и искусства правителя. В некоторых отношениях, предшествуя XVIII в. (и опираясь на мысли античных историков), историки Возрождения говорили о том, что развитие (и даже законы) истории определяется природой человека.
[15] Соответственно гуманисты выступали как эксперты. Нечто подобное происходило, как мы видели, в эпоху династий Сун и Мин в Китае, когда в результате роста моды на коллекционирование родилось особое направление науки (см. лекцию 4).
[16] Наибольшие заслуги в издании античных авторов принадлежат гуманисту Альду Мануцию (1449–1515). Вместе со своими друзьями и помощниками Мануций в своей типографии в Венеции издал произведения 27 античных авторов в 96 томах. Издательскую деятельность Мануция продолжали его сын и внук (Историография античной… 1980: 20–21).
[17] При жизни автора трактат напечатан не был. Впервые издан в 1517 г. Ульрихом фон Гуттеном.
[18] Валла отмечал также, что в «Константинов дар» включены выражения из христианских источников, которых Константин, тогда язычник, знать не мог. Он сравнивает язык некоторых мест «Константинова дара» с языком «Апокалипсиса» и указывает, что оттуда взяты целые фразы (см.: Косминский 1963: 50–51).
[19] Как пишет М. А. Барг, «только в двух случаях направление ренессансного историзма, начало которому положил Валла, не вылилось в одно лишь повторение мудрости древних,
а проявило незаурядные творческие потенции – в трактатах итальянца Франческо Патриции и француза Луи Леруа» (Барг 1987: 280).
[20] Этот негативный подход, который не изжит полностью и по сию пору, во многом был ответственен за отношение к средневековью как к потерянному для истории (и особенно для культуры) времени. Отметим также, что Возрождение, пересмотрев авторитеты и оценку эпох, тем самым продолжило традицию, заложенную средневековой теорией истории, которая отбросила многие авторитеты античности и возвело на пьедестал авторитеты теологии, а также дало негативную оценку всему предшествующему периоду как периоду язычества и мрака. И далее каждая новая эпоха продолжала эту традицию пересмотра значимости эпох и мыслителей прошлого, что продолжается до сих пор. Такова диалектика развития, хотя революционный пересмотр всего накопленного предшественниками, равно как и бездумное восхваление того, что ранее отрицалось, не лучший способ развития.
[21] Как считает Е. М. Сергейчик (Указ. соч. – с. 97), подобная точка зрения могла
утвердиться только при радикальном переосмыслении категории времени, которое предстает как динамическое, изменчивое, как мера интенсивности человеческой, посюсторонней, мирской активности.
[22] «И даже пусть государи не боятся навлечь на себя обвинения в тех пороках, без которых трудно удержаться у власти, ибо, вдумавшись, мы найдем немало такого, что на первый взгляд кажется добродетелью, а в действительности пагубно для государя, и наоборот: выглядит как порок, а на деле доставляет государю благополучие и безопасность», – пишет Макиавелли (Макиавелли, Н. Государь. – М.: Планета, 1990. – Гл. XV). В таком взгляде, к сожалению, много правды, даже и в современной ситуации. Вспомним, например, что вовремя не примененная сила в отношении национализма привела к развалу СССР.
[23] Кроме того, недостаточно судить о политических взглядах Макиавелли только по его знаменитому произведению «Государь», необходимо учитывать его «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», где его политические взгляды изложены в некоторых отношениях более полно. «История Флоренции» – основной исторический труд Макиавелли – также дает материал для суждения о его общих политических взглядах.
[24] При этом нелишним будет отметить, что сам по себе этот историк вовсе не был жестоким по характеру или лицемером. В его личной жизни во многом можно наблюдать полное расхождение между теорией и практикой. С другой стороны, молодой и обаятельный Чезаре Борджа (Цезарь Борджиа [ок. 1475–1507]), силач, отважный полководец и искусный политик, прототип которого изобразил Макиавелли в «Государе», несмотря на неразборчивость в средствах, беспощадность, беспринципность и распущенность, отнюдь не был только чудовищем, как его нередко изображают, а имел немало положительных качеств. Он умел привлекать и ценить людей, и в целом в пороках не так уж выделялся на общем и неприглядном политическом фоне Италии конца XV – начала XVI в. К тому же надо учитывать, что на него неоднократно делались покушения, в результате одного из них в 1503 г. его отец, папа римский Александр VI, умер, а Цезарь несколько месяцев проболел.
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 453; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!