Психогенные реакции и расстройства,

Возникающие в экстремальных условиях

При стихийных бедствиях, катастрофах

И во время войны

Комплексным изучением системы взаимодейст вия человека, природы и общества при стихийных бедствиях и катастрофах занимаются различные на учные коллективы, использующие свои специфичес кие подходы, понятия и методы исследования. Среди них можно назвать социологические, социально-психологические, психологические, психопатологи ческие. С другой стороны, имеется широкий круг междисциплинарных вопросов, включающих изуче ние особенностей социальной структуры, культу-ральных различий, географической среды, индиви-

дуальных биологических и психологических харак теристик реагирующих людей.

У. Тейлор считает, что поведение при экстремаль ном воздействии организуется из взаимодействия политических, экономических и семейных структур. По мнению А. Бартона, существуют две части соци альной системы, влияющей на поведение. Одна из них включает индивидуальные шаблоны адаптивных и неадаптивных реакций; эти дискретные модели ин дивидуального поведения вызывают «неформаль ные» способы коллективного поведения, помогаю щие выходу из ситуации. Вторая часть — это фор мальные структуры общества, также способствую щие выходу людей из экстремальной ситуации.

Культуральные теории рассматривают кросс-куль-туральные различия как в ответ на экстремальное воздействие, так и на способы выхода из ситуации. Е. Кварантелли и Д. Венгер считают, что культуральные различия в реакциях — это «выдумка, миф, создан ный средствами массовой информации». В свою оче редь Р. Бонн, П. Болтон нашли значительные разли чия в реакциях на ситуацию со стороны культур, классов и этнических сообществ. Они подчеркивают важность учета этих особенностей при оказании по мощи и поддержки пострадавших.

Ряд теоретических и практических разработок включает изучение роли геофизического воздейст вия. С. Фредерик пришел к выводу, что технологичес кие катастрофы вызывают более тяжелые нарушения психического здоровья, чем природные стихийные бедствия, ибо первые происходят не от «бога», а вы званы деятельностью людей. Также справедливо по лагают, что необходимо теоретическое и методоло гическое объединение различных специалистов для анализа реакций и поведения людей во время сти хийных бедствий, изучения их влияния на здоровье, а также для планирования помощи пострадавшим. При этом, как свидетельствуют данные имеющихся публикаций, в основном используются три направле-

ния изучения психологических состояний и психо патологических проявлений у пострадавших во вре мя катастроф и стихийных бедствий.

Во-первых, определение феноменов, составляю щих особенности индивидуальных и коллективных реакций на экстремальную ситуацию; во-вторых, изучение частоты и структуры психических наруше ний; в-третьих, разработка вопросов организации профилактики'И специализированной медицинской помощи.

Успешное решение эпидемиологических задач и связанных с ними проблем медико-психологичес кой и психиатрической помощи пострадавшим воз можно лишь при установлении достаточно четких психопатологических границ и клинической вери фикации возникающих состояний. Однако изучение поведения людей при стихийных бедствиях сопря жено с целым рядом трудностей, главной из которых является ограниченная возможность непосредствен ного квалифицированного наблюдения за поведени ем в момент экстремального воздействия. Кроме то го, от 21% до 78% населения отказываются участво вать в опросах, которые обычно проводятся с целью восстановления ситуации. Поэтому данные о собы тиям часто бывают разрозненными, обедненными, недостаточными для решения практических задач и теоретического освоения темы. При ретроспектив ном анализе отдельные картины часто по-разному определяются, приобретая у тех или иных авторов различные толкования и неодинаковый смысл. Это препятствует распознаванию основных психопато логических закономерностей, выделении характер ной совокупности определенных симптомов и симп-томо-комплексов.

Из многочисленных литературных источников видно, что авторы по-разному оценивают возмож ность развития психических нарушений при стихий ных бедствиях. Одна группа исследователей полагает, что стихийные бедствия могут вызывать множество

психических и соматических расстройств, связанных с острой и хронической психотравматизацией.

Иной точки зрения придерживаются другие ис следователи, по мнению которых, действительно имеющиеся негативные последствия для психичес кого здоровья некоторых групп населения сравни тельно легки, кратковременны и могут сами купи роваться.

Стихийные бедствия способны вызывать как крат ковременные, так и более длительные психические расстройства. Последние развиваются только у «лег коранимых субъектов и лиц с психическими заболе ваниями в анамнезе». В свою очередь некоторые ис следователи оспаривают тезис об увеличении числа психических заболеваний при стихийных бедствиях и утверждают, что катаклизмы, наоборот, вызывают чувство личной уверенности и социальной стабиль ности среди членов пострадавшей популяции.

В работах, относящихся к началу века, психичес кие реакции, возникающие при стихийных бедстви ях и катастрофах, определялись как неспецифичес кие, «примитивные», «интерхарактерологические», реакции «глубинной личности». Эти реакции, по мне нию разных исследователей, связаны с филогенети чески старыми механизмами — витальными ин стинктами, а также с филогенетическими особеннос тями нервной системы. Примитивные реакции раз виваются быстро и свойственны всякому живому существу, которому угрожает опасность. Согласно Э. Кречмеру примитивные реакции могут проявляться в виде гипобулических, т.е. протекающих ниже поро га волевой активности (двигательная буря, нега — не-гативистические реакции сопротивления внешним воздействиям), и в виде гипоноических, проходящих без интеллектуальной переработки (бессмысленная агрессия). По его мнению, такая реакция биологичес ки целесообразна, так как между многими движения ми находится такое, которое выводит за пределы ме ста, где есть угроза жизни. К. Рейхард полагал, что по-

добные реакции не следует причислять к психоген ным, ибо они «протекают внепсихическим путем, по физиологическим законам».

Универсальность, неспецифичность реагирова ния, выражающаяся и в однообразии вегетативных проявлений (тахикардия, тремор, учащенное мочеи спускание), позволила К Бонхоферу объединить все «катастрофные реакции» в вазомоторный комплекс.

Наряду с концепцией внеличностного, биологи чески целесообразного реагирования при стихий ных бедствиях довольно широко обсуждалась про блема истероформных реакций, генез которых свя зан с необычной силой раздражителя. При этом ис терическими называли «...преимущественно такие психогенные формы реакций, где известная тенден ция представления использует инстинктивные рефлекторные или иные биологически предуготов ленные механизмы» (Кречмер Э.). Истероформные проявления по существу дегерминированы биологи ческой основой и внешне не отличаются от прими тивных реакций. Различие состоит лишь в том, что при примитивных реакциях «сильнее выступают ве гетативно-вазомоторные признаки». Психические реакции при стихийных бедствиях и катастрофах обычно неспецифичны, малодифференцированны и могут развиваться при всех ситуациях, угрожающих жизни человека. Спектр возникающих феноменов состоит из эмоций страха, вазовегетативных измене ний, двигательных проявлений. Тревожное напряже ние и страх лежат в основе аффективно-шоковых, истерических психозов, клинически представлен ных вариантами сумеречного расстройства созна ния, двигательными нарушениями в виде ступора или гипердинамии. Реакции психотического уровня также клинически однообразно окрашены и не со держат в себе личностного компонента, который собственно и придает своеобразие психореактив ным расстройствам.

Из работ упомянутых авторов вытекало, что при стихийных бедствиях, в частности при землетрясе ниях (именно они зачастую служили основой для разработки проблемы), следует ожидать большого числа сумеречных расстройств сознания, ступороз-ных расстройств, «припадков истерии». Это позволи ло предположить возможность возникновения у на селения во время второй мировой войны значитель ного числа психотических состояний, поэтому пси хиатрические клиники были ориентированы на массовое поступление больных с психозами. Однако этого не случилось. Так, из более чем 100 тыс. жите лей Фрайбурга после массированной бомбардиров ки в клинику было доставлено лишь 2 человека. Ф. Пане в своей работе о страхе и ужасе подчеркивал, что бомбардировки воздействовали менее психо-травмирующе, чем землетрясения, при которых «ощущения качающейся земли и внезапность нача ла» усиливают страх. Опыт второй мировой войны многое внес в понимание различных психопатоло гических аспектов жизнеопасных ситуаций и заста вил обратить более пристальное внимание на непси хотические формы реакций. Прежде всего был сде лан принципиальный вывод о том, что война не дает новых, неизвестных психиатрам клинических форм расстройств. Далее было внесено новое понимание «истерического* и его роли в развитии психических расстройств. Наконец, были описаны реакции горя, «синдром выжившего», психические последствия на хождения в концентрационных лагерях, последствия длительного голодания.

В 1976 г. была организована Всемирная ассоциа ция по оказанию экстренной медицинской помощи при катастрофах и стихийных бедствиях, известная также под названием «Клуб Майнца». С начала 1984 г. стал выходить международный журнал «Медицина катастроф». Главная тема публикаций этого журна ла — совершенствование средств и методов помощи населению в экстремальных условиях катастроф.

В США при Национальном институте психическо го здоровья организован центр по изучению психи ческих расстройств при критических состояниях, обусловленных стихийными бедствиями и катастро фами. Его деятельность направлена на изучение пси хосоциальных реакций в условиях стихийных бедст вий и катастроф, проектирование и оценку соответ ствующих служб психического здоровья, разработку терапевтической тактики и изучение роли общест венного влияния на предотвращение развития пси хических последствий.

Важное место занимает вопрос о динамике психо генных расстройств, развившихся в жизнеопасных ситуациях. Ему посвящено достаточно много специ альных исследований. В соответствии с работами На ционального института психического здоровья (США) психические реакции при катастрофах под разделяются на четыре фазы: героизма, «медового месяца», разочарования и восстановления.

Героическая фаза начинается непосредственно в момент катастрофы и длится несколько часов, для нее характерны альтруизм, героическое поведение, вызванное желанием помочь людям, спастись и вы жить. Ложные предположения о возможности пре одолеть случившееся возникают именно в этой фазе.

Фаза «медового месяца» наступает после катастро фы и длится от недели до 3—6 мес. Те, кто выжил, ис пытывают сильное чувство гордости за то, что пре одолели все опасности и остались в живых. В этой фа зе катастрофы пострадавшие надеются и верят, что вскоре все проблемы и трудности будут разрешены.

Фаза разочарования обычно длится от 2 мес до 1 — 2 лет. Сильные чувства разочарования, гнева, негодо вания и горечи возникают вследствие крушения раз личных надежд.

Фаза восстановления начинается, когда выжившие осознают, что им необходимо налаживать быт и ре шать возникающие проблемы самим, и берут на себя ответственность за выполнение этих задач.

У многих людей, переживающих реальные тяже лые жизнеопасные ситуации, действительно наблю даются указанные фазы психогенных реакций. Это подтверждается рядом исследователей. В частности, предлагается рассматривать психогенные наруше ния при стихийных бедствиях с позиций «ключевых взаимосвязанных концепций стресса и кризиса, ут рат и горя, социальных и эмоциональных ресурсов, кооперации и адаптации». Диагностические установ ки при идентификации расстройств могут быть ни велированы при рассмотрении ситуации в динамике. Выделяются три фазы: предвоздействие, включаю щее в себя ощущение угрозы и беспокойства. Эта фа за обычно существует в сейсмоопасных районах и зонах, где часты ураганы, наводнения; нередко угроза игнорируется, либо не осознается.

Фаза воздействия длится от начала стихийного бедствия до того момента, когда организуются спаса тельные работы. В этот период страх является доми нирующей эмоцией. Повышение активности, прояв ление само- и взаимопомощи сразу же после завер шения воздействия нередко обозначается как «герои ческая фаза». Авторы утверждают, что паническое поведение почти не встречается — оно возможно, ес ли пути спасения блокированы.

Фаза послевоздействия, начинающаяся через не сколько дней после стихийного бедствия, характери зуется продолжением спасательных работ и оценкой возникших проблем. Авторы довольно подробно опи сывают содержание этой фазы, проблемы, встающие перед пострадавшими, психические расстройства, ко торые преобладают. Новые проблемы, возникающие в связи с социальной дезорганизацией, эвакуацией, раз делением семей и т.п., позволяют ряду авторов считать этот период «вторым стихийным бедствием».

Рассматривая психические нарушения с позиций эмоционального стресса, Ф. Хокинг подчеркивает, что тяжелый стресс может вызвать непредсказуемые

реакции. По его мнению, трудно измерить «внешний стресс и его взаимодействие с субъектом».

Следует отметить, чт'о многие авторы обращают внимание на коллективность психической травмы при стихийном бедствии, определяя ее как «массив ный коллективный стресс». При этом стихийное бед ствие, воздействуя на ткань социальной жизни, раз рушает связи людей и уменьшает чувство общности. Такая постановка проблемы заставляет учитывать взаимодействие и взаимовлияние индивидуальных и коллективных форм реагирования, решать вопросы, относящиеся к области социальной психологии.

Наряду с анализом общих закономерностей раз вития реакций при стихийных бедствиях рассматри ваются феноменологические и клинико-динамичес-кие детали реакций и состояний, характерных для отдельных вариантов экстремальных событий.

При описании и квалификации развивающихся в экстремальных условиях психических расстройств используются различные термины и определения: «эмоциональные проблемы», «психогенные расст ройства», «психологические симптомы», «общая нер возность» и т.п. По мнению ряда исследователей, из мерение психических нарушений при стихийных бедствиях примитивно, так как при этом использу ются различные нестандартизированные опросни ки, в которых не предусмотрены продленные иссле дования. Авторы подчеркивают необходимость учета мощности воздействия (стрессогенность) и резуль тата (природы психопатологических проявлений) не изолированно, а комплексно, в их взаимосвязи.

В. Менингер в свое время предложил принцип, по которому можно было бы судить об уровне стресса при наводнении, разделив людей на тех, чья собст венность страдала, и тех, которым наводнение непо средственно не угрожало. Реакции каждой из групп в значительной степени отличались друг от друга. Для тех, кто оказался на периферии наводнения, харак терным было развитие напряжения, при котором

возникало желание что-либо делать; удовлетворение этого желания (предоставление работы) вызывало облегчение. Во второй группе предвосхищение угро зы вызывало не только тревогу, но и неверие в то, что с ними может что-либо случиться; когда угроза ста новилась очевидной, развивалось состояние расте рянности, подавленности. Утрата собственности уси ливала негативное воздействие, способствуя утяже лению депрессивных расстройств. Дж. Глезер и соавт. обследовали лиц, пострадавших от наводнения, и на шли, что у 12% детей и 20% взрослых имелись легкие психические расстройства через несколько месяцев после бедствия. Осмотры пострадавших, проведен ные через 2 года после наводнения, выявили симпто мы тревоги, депрессии, напряженности, возбуди мость, соматические расстройства, социальную изо ляцию и изменение в моделях поведения. У 30% эти нарушения имели место и через 4—5 лет. Увеличение потребления алкоголя было отмечено в 30% семей, курения — в 44%, а потребление медикаментов увели чилось на 52%. Более чем у У₄ пострадавших отмече ны нарушения засыпания и кошмарные сновидения. Авторы отмечают, что те, кто «не потерял собст венности и не был в воде», обнаруживали значитель но меньше психических расстройств. Дж. Беннет че рез год после наводнения выявил симптомы сомати ческих и психических нарушений у 32% из тех, чьи дома и имущество были затоплены, и у 19% из числа людей, чьи дома оказались вне зоны затопления. Дру гие исследователи отмечают, что через 1 год после наводнения у 24% из 250 обследованных отмечались фобии, начальные признаки депрессии и другие симптомы. М. Мелик, проведя через 3 года после на воднения обследование 43 человек, чьи дома были затоплены, и 48 человек из незатопленной зоны, об наружил у 41,9% из затопленной зоны психосомати ческие расстройства и такого же рода расстройства у 6,1% из зоны, не подвергнутой затоплению. При этом

174

45% пострадавших обнаруживали «симптомы легкой депрессии».

Несмотря на некоторые различия в интенсивных показателях, четко проявляется тенденция к увеличе нию психических нарушений у лиц, которые оказа лись непосредственно в зоне затопления. Наряду с этим приводимые данные позволили сделать некото рые выводы, судя по которым, люди воспринимают и оценивают опасность, а также избирают пути при способления для защиты в зависимости от личного опыта, возраста, продолжительности проживания в районе бедствий и личных столкновений с опаснос тью. При этом необходимо различать опыт, получен ный в центре стихийного бедствия, от периферий ного. Первый делает человека более осмотритель ным, второй позволяет недооценивать опасность.

По-видимому, значение опыта в переживании опасности может быть отмечено и при других сти хийных бедствиях. Например, обнаружено что не редко у многих лиц перед началом урагана отмеча ются «неверие и отрицание» опасности. Лишь немно гие испытывали страх, а некоторые описывали свое состояние как «сноподобную нереальность».

Автор не получил достаточно подробных описа ний поведения в тот период, когда ураган достиг апо гея, но ему удалось выяснить, что подавляющее боль шинство пострадавших испытывали страх либо с обездвиженностью, либо с двигательным беспо койством.

Сразу же после урагана многие описывали свое со стояние как «радостное карнавальное возбуждение», которое через 3—5 дней сменилось вялостью, апати ей; через 10 дней выявились случаи неглубоких тран-зиторных депрессий.

X. Мор выявил «страх погоды» у лиц, живущих в районах, подверженных воздействию ураганов. Пси хические последствия, вызванные этим бедствием, наблюдались и через год у 50% обследованных. Наря ду с истерическими расстройствами (перемежающа-

17S

174

45% пострадавших обнаруживали «симптомы легкой депрессии».

17S

яся хромота и истерический амавроз) он отметил большое количество жалоб астенического круга и нарушений сна.

А. Тейлор, обследовав население, пережившее тор надо, у 50% наблюдал «нервность и возбуждение», эпизоды депрессии.

Дж. Милн через 7 мес после прохождения циклона выявил у 26% пострадавших страх «ветра и дождя». Дж. Паркер, изучив психические реакции населения во время циклона и более чем 14 мес спустя, отметил психические нарушения у 22% людей.

Из приведенных литературных данных не следует, что психические реакции при наводнении, урагане и других экстремальных ситуациях носят какой-то специфический характер, свойственный лишь кон кретному стихийному бедствию. Это скорее универ сальные реакции на опасность, а их частота и глуби на определяются внезапностью и интенсивностью стихийного бедствия. Так, выявляемый у ряда лиц «страх погоды» является скорее символическим: по добный же страх мог возникнуть в результате навод нения, землетрясения, урагана («страх наводнения», «страх землетрясения» и т.п.).

Из стихийных бедствий наибольшим психотрав-мирующим действием обладают землетрясения большой (иногда средней) силы. Внезапность воз никновения (трудность непосредственного предска зания), фактическое отсутствие эффективных мето дов защиты населения, огромные разрушения и ощу щения качающейся земли определяют комплекс фи зических и психических травмирующих факторов.

Научная литература, посвященная различным ас пектам землетрясений и их последствий, весьма об ширна. К. сожалению, значительная часть работ не затрагивает вопросов нервно-психических реакций населения и ограничивается сугубо специальными проблемами сейсмографии, масштабов и профилак тики разрушений и т.д.

176

Особого внимания заслуживает ставшая библио графической редкостью монография Л.Я. Брусилов-ского, Н.П. Бруханского и Т.Е. Сегалова «Землетрясе ние в Крыму и невропсихический травматизм», вы шедшая небольшим тиражом в 1928 г.

Авторы этой монографии приводят многочислен ные примеры «невропсихического травматизма» на селения во время землетрясений, в частности в г. Вер ном (ныне Алма-Ата) 28 мая (9 июня) 1887 г.; в Месси не в декабре 1908 г., где «...большинство переживших сошло с ума; оставшиеся здоровыми в лучшем случае так потрясены разразившимся бедствием, что не спо собны ни к какой деятельности». Изучение реакций населения при крымском землетрясении (1927 г.), наблюдения, которые проводились на месте во время самого землетрясения, позволили сделать авторам (они же являлись членами специальной-комиссии Наркомздрава РСФСР) ряд интересных выводов, в том числе о том, что в формировании реактивных состояний имеет значение не только «невропсихиче-ская травма» (толчки, образование трещин в зданиях, их разрушение, человеческие жертвы и т.п.), но и «по стоянное напряжение, тоскливое, боязливое ожида ние». К числу других заключений авторов относятся следующие положения: 1) невропсихические реак ции в связи с землетрясениями у предрасположен ных могут протекать довольно длительно и неблаго приятно; 2) заболевания могут возникнуть не только «остро», но и спустя несколько месяцев после пере житого. Работу завершает следующее утверждение: «Вспоминая Н.И. Пирогова, определившего войну ме дицинским термином «травматическая эпидемия», мы имеем право сказать: землетрясение — это эпиде мия невропсихического травматизма».

Подробно излагая «общую симптоматологию не вропсихического травматизма», авторы не дают све дений о частоте реактивных состояний у населения и ограничиваются изложением следующих данных: «Описанные реакции, строго говоря, в части случаев

не могут быть расцениваемы иначе, как острые реак тивные психотические состояния. Но мы условимся здесь, что под этим названием мы будем объединять лишь те случаи, продолжительность которых колеба лась от нескольких часов до нескольких дней. О соб ственно же реактивных психозах, потребовавших изоляции в психиатрическую больницу, мы скажем позже. Каково количество их? На это трудно отве тить. Нами зарегистрировано всего 11 случаев, но, по-видимому, их довольно много. Какого типа эти вспышки? Схематизировать их нельзя. Здесь встреча ются случаи и с двигательно-речевым возбуждением, и ступорозные состояния с резким аутизмом, недо ступностью, иногда стереотипией, расцвеченные ла бильными бредовыми идеями, и депрессивные со стояния с идеями греховности, и псевдодементные картины с причудливым подчас пуэрилизмом».

Несколько иные данные о крымском землетрясе нии сообщает Т.П. Симпсон, обследовавшая 30 взрос лых и 20 детей через 7—10 дней после землетрясения в Крыму и установившая у них 2 вида реакций: физи ологические и патологические. Физиологические ре акции имели фазность протекания. Первая фаза ха рактеризовалась физическими ощущениями, связан ными с катастрофой, в частности с ощущением шат кости почвы; в следующей фазе (фазе сознательной переработки сенсорных раздражений) одни лица в соответствии с их преморбидными свойствами дей ствовали активно и целенаправленно, другие были пассивными, субступорозными; в третьей фазе про исходила «двигательная разрядка», сопровождающа яся вазовегетативными расстройствами. Такого рода реакции проходили без невротических последствий. К патологическим реакциям относятся случаи с за тяжными невротическими и депрессивными нару шениями, конституционально окрашенными. У де тей все наблюдавшиеся реакции протекали рудимен тарно и, как правило, сводились к моторной разряд ке, следовавшей за вызванными землетрясением

ощущениями. Во всяком случае грубых психотичес ких форм реакций она не выявила.

В литературе имеется яркое описание нервно-психического состояния пострадавшего населения при землетрясении в Ашхабаде. У людей, перенесших тяжелейший моральный удар, наступила психичес кая реакция, которую можно охарактеризовать как состояние своеобразного ступора, выражавшегося глубокой внутренней замкнутостью, абсолютным безразличием к окружающему. Люди двигались, как механизмы, не обращая никакого внимания на сиг налы автомобилей, на крики и стоны раненых, на трупы убитых людей, лежавших на улицах и во дво рах. Значительные по силе подземные толчки, повто рявшиеся в течение длительного времени после пер вого землетрясения, поддерживали это психическое состояние, вновь и вновь вызывая у значительной ча сти людей состояние ужаса.

Впечатляющие описания поведения людей во вре мя землетрясения приводятся в двух номерах газеты «Верба» (от 28 и 29 октября 1969 г.) в связи с несчасть ем, постигшим старинный югославский город Баня-луку 26 и 27 октября 19б9 г. Девятибалльное земле трясение разрушило город с 60-тысячным населени ем на 80% (первый толчок силой 8 баллов потряс Ба-нялуку в 16.30 26 октября). В корреспонденциях сообщалось о «довольно многочисленных случаях острых реактивных состояний среди жителей пост радавшего города». Фотокорреспондент газеты Жика Живанович, сделавший ряд уникальных снимков в момент землетрясения, так описывает свое состоя ние и поведение людей:

«Я не мог двинуться. Никогда в жизни не чувство вал себя таким беспомощным... Люди окаменели и не двигались. Я тоже. Затем люди бежали без цели. Нахо дившиеся в парке бежали в направлении зданий, хотя это было абсолютно нецелесообразно. Они бежали, чтобы спасти себе жизнь, и кричали, как сумасшед шие. Те, кто был в домах, бежали в парки. Все были в

170

панике. Некоторые теряли сознание или стояли как окаменелые» (статья «Свидетель мгновения»). В дру гой корреспонденции рассказывается о поведении жителей города спустя определенное время после землетрясения: «Люди бродят по улицам города с отсутствующим видом и задают бессмысленные во просы. Например, «почему идет дождь?», хотя в это время была хорошая погода» (статья «Потерянные на улицах»)."

Несмотря на краткость приведенных описаний и то, что они сделаны не врачами, а журналистами, вид но, что у населения Банялуки острые реактивные со стояния возникали прежде всего в форме сумеречно го состояния сознания с психомоторным возбужде нием (бессмысленное бегство) и в виде психогенно го ступора.

Особый интерес представляет землетрясение в Скопле в 1963 г. Эпицентр землетрясения силой в 10 баллов находился под центральной площадью горо да. Скопле, третий по величине город Югославии (около 220 тыс. жителей), столица Македонии, был разрушен в течение 20 секунд на 80%. Вслед за пер вым толчком последовал второй, несколько меньшей силы. В тот день было зарегистрировано еще 84 толч ка, два из которых силой в 5 и 4 балла. Первый катаст рофический толчок большинство жителей города расценило как начало ядерной войны. Конечно, раз меры человеческих потерь при скопльском земле трясении и ядерном ударе (в частности, в Нагасаки) несопоставимы. Однако масштабы и характер разру шений в Скопле вполне укладываются в рамки совре менных представлений о последствиях ядерного уда ра по городу. 80% зданий города было разрушено, 170 тыс. жителей остались без крова, уничтожены или сильно повреждены почти все общественные здания и школы, большая часть личного имущества граждан полностью погибла.

Катастрофический характер землетрясения в Скопле, почти полное разрушение города, грохот па-

дающих зданий, тучи густой пыли, пожары, большое число жертв, гибель родных и близких, душераздира ющие сцены на улицах — весь этот комплекс сверх сильных психотравмирующих факторов обусловил нервно-психические нарушения у подавляющего большинства населения города. По данным ряда ав торов и свидетельствам очевидцев, острые реактив ные состояния, преимущественно ступорозного ха рактера, наблюдались в большей или меньшей степе ни у большинства жителей пострадавшего города. Характер и глубина нервно-психических расст ройств были неодинаковыми у разных людей и в раз ные сроки после землетрясения. Первоначальная ре акция (первый, самый сильный толчок был в 5.17 ут ра, когда значительная часть жителей спала) носила характер паники. Отмечены случаи, когда обезумев шие родители выбрасывали детей из окон много этажных зданий, выпрыгивали вслед за ними и раз бивались. Югославские исследователи выделяют три фазы, характеризующие психическое состояние на селения города после землетрясения. Первая (2—3 дня) — состояние тяжелой психической депрессии, угнетения, ступора. Люди совершенно не реагируют на окружающее, с ними трудно вступить в контакт. Они бродят по развалинам, как будто разыскивая что-то, или сидят неподвижно у своих разрушенных жилищ. Вторая (5—12 дней) — продолжение менее выраженной психической депрессии у одних, прояв ление общего возбуждения, беспокойства, растормо-женности у других, (у детей — полное недержание мочи, у беременных — спонтанные аборты и прежде временные роды). Третья (от 10—12 дней до 2—3 мес) — постоянное сглаживание нервно-психичес ких нарушений, появление интереса к окружающему, беспокойство за будущее, стремление приспособить ся к жизни в новых условиях.

Количественная сторона нервно психических на рушений у населения г. Скопле такова. Острые реак тивные состояния наблюдались у всех жителей горо-

да. Однако примерно у 20% это состояние быстро прошло, у 70% продолжалось от нескольких часов до 2-3 сут, а у 10% наблюдались серьезные психические расстройства, требовавшие специальной медицин ской помощи и лечения.

Ташкентское землетрясение 1966 г. (первый тол чок силой около 8 баллов, продолжительностью 10 секунд отмечен 26 апреля 1966 г. в 5.23 по местному времени) было слабее, не вызвало таких тотальных разрушений, как в Скопле, а главное — не сопровож далось значительными жертвами. Тем не менее ис следователи, которые приступили к изучению нерв но-психических реакций населения Ташкента на ме сте спустя день после первого толчка, пришли к вы воду, что реактивные состояния остаются у 11% населения.

По данным очевидцев и исследователей, в момент землетрясения и сразу же после него 36,7% постра давших жителей либо бездействовали, либо моли лись, а затем прибегали к защитным мерам, 42,5% ук рывались в безопасном месте, 16,8% выбегали на от крытое пространство.

Т. Николе пишет, что последующие толчки произ водят на жителей большее впечатление, чем первый, самый сильный толчок. У лиц, перенесших афтершо-ки (повторные толчки), возникает «настроенность на неотвратимость беды», отчего они, «скованные стра хом, бездействуют, вместо того, чтобы бежать в безо пасное место».

С точки зрения ряда авторов, личностные факто ры, которые могут влиять на восприятие землетрясе ний, трудно измерить и оценить с точки зрения их значимости для процесса приспособления к катаст рофе. Землетрясения вызывают стресс, когда люди осознают их неотвратимость и не знают, что их ожи дает. По данным некоторых исследователей, 43% из тех, кого охватывает чувство тревоги и страха, ут верждали, что они опасались не за свою жизнь, а за имущество; 1% опрошенных ответили, что землетря-

сения их не тревожат и они сохраняют спокойствие, уверенность в себе. Следует отметить, что многие ли ца, вошедшие в последнюю группу, в прошлом уже пережили землетрясения.

При стихийном бедствии вообще и землетрясе нии в частности отмечаются ошибки в реальной оценке опасности. При этом возможны как «мифоне-ранимости субъекта», так и «иллюзия центральности» (т.е. уверенность субъекта в том, что он обязательно будет поражен). По их наблюдениям, паника крайне редка и возникает лишь в тех случаях, когда ситуация кажется безнадежной. Описывая психические по следствия землетрясений в Манагуа в 1972 г., К. Фо-гельман и У. Парентон отмечают, что поступления в психиатрические больницы в первые месяцы увели чились на 27%, обращаемость к психиатрам подня лась до 209% (по поводу тревоги, депрессивных реак ций, истерии).

Сопоставление имеющихся данных литературы свидетельствует о том, что внимание исследователей психических реакций и поведения при стихийных бедствиях переместилось в последнее время от изу чения в начале века грубых психических нарушений к описанию феноменов, составляющих изменения психической деятельности непсихотического уров ня. Есть основания полагать, что это непосредствен но связано с определенным «патоморфозом» отно шения людей к стихийным бедствиям, зависящим от изменений культуральных средовых взаимоотноше ний, а главное — с развитием техники и медицины, которым порой приписывается мифическая возмож ность спасения выживших во время стихийных бед ствий и катастроф.

В предисловии к работе Л.Я. Брусиловского и со-авт. проф. Г.И. Россолимо писал: «Во всякую новую ис торическую эпоху эти последствия (речь идет о по следствиях стихийных бедствий. — Авт.) вносят отпе чаток особенностей нового современного человека и потому нуждаются в новом обследовании и надле-

жащем научном подходе». Эта глубокая и совершен но правильная мысль полностью подтверждается уже при первом знакомстве с материалами, характеризу ющими поведение и нервно-психические расстрой ства людей во время стихийных бедствий в разные исторические периоды.

Проблеме психогений военного времени посвя щено большое число исследований крупнейших оте чественных психиатров (Осипов Б.П., гуревич М.О., Краснушкин Е.К., Гиляровский В.А.). В этих работах достаточно четко показано, что война не дает новых, неизвестных мирному времени видов психических расстройств, ее патопластические влияния лишь в некоторой степени видоизменяют известные психи ческие расстройства. В формировании психогенш военного времени у населения, помимо непосредст венного этиопатогенетического фактора (пережива ния, связанные с угрозой жизни), существенную рол! играют предрасполагающие факторы: информаци онная неопределенность, угроза существованш близких людей, ломка функционирования психоф! зиологической организации и основных жизненньс стереотипов, утомление и т.п. При этом во многи: случаях жизнь человека становится зависимой не от привычных условий, ведущих к благополучию в мир ное время (материальное положение, образование, особенности труда и быта и т.п.), а от новых факто ров — умения выжить без помощи других людей, ук рыться от непогоды, найти жилье и пищу.

Необходимо отметить, что в литературе психоген ные расстройства военного времени рассматрива ются отдельно: у участников военных действий и населения. Различия обусловлены тем, что «солдат в условиях боевой обстановки каждый день подверга ется угрозе смерти — угрозе, от которой он не имеет права уклониться, для гражданского населения -вполне законно искать убежище в период нападения. По данным В. Менингера, в лечебные учреждения ар мии США во время второй мировой войны (с 1 янва-

Q/I

ря 1942 г. по 30 июня 1945 г.) поступило около 1 млн лиц с нервно-психическими заболеваниями, в том числе 64% с психоневрозами и 7% с психозами. В со ответствии с данными С. Бейкера, почти половина демобилизованных по состоянию здоровья из армии США военнослужащих во время второй мировой войны страдала нервно-психическими заболевания ми, в том числе 70% психоневрозами.

Современный уровень военной техники и средств массового поражения в значительной степени уменьшает различия в возможностях поражения как лиц, непосредственно участвующих в военных дей ствиях, так и населения. Во время предшествующих военных конфликтов, когда различия между фрон том и тылом были значительными, психические рас стройства у гражданского населения не представля ли собой значительной проблемы. Однако опыт вто рой мировой войны, обобщенный в ряде работ, по священных изучению результатов налетов авиации на мирные города, показал, что психическое напря жение, вызванное страхом и тревогой, достаточно велико. Ф. Пане рассматривает динамику эмоцио нальных состояний, возникающих во время воздуш ных налетов: чувство подавленности и страха, кар-диоваскулярные симптомы после налета уменьша лись, сменяясь эйфорическим возбуждением. Однако после тяжелых налетов были более выражены апатия и безразличие. Л. Люнберг пишет, что после тяжелых налетов выжившие жители британских городов «...бродили среди руин, роясь в остатках своих жи лищ. Их лица ничего не выражали, взгляд был пус тым, глаза блуждали. Это безразличие приводило к тому, что эти люди часто не обращались своевремен но за медицинской помощью. Проявляющаяся на время тенденция игнорировать моральные стандар ты часто находила свое выражение в том, что остав шиеся в живых горько оплакивали потерю своих жи лищ и имущества, не обращая внимания на то, что один или несколько их родственников были убиты».

Вместе с тем выраженных случаев психических заболеваний, требующих лечения в больницах, было не очень много (в Великобритании 1—2% людей нуждались в госпитализации). К. Берингер объясняет низкую заболеваемость подготовленностью к бом бардировкам. Кроме того, реальность ставит «неиз бежные требования к необходимости так действо вать, чтобы выжить, поэтому нет времени, чтобы быть больным». К. Затт считает, что при частых бом бардировках наступает истощение, которое сменяет острые реакции страха и ужаса. Д. Джанис, анализи руя воздействие бомбардировок, пишет, что при них довольно часты транзиторные реакции страха, де прессии, апатии, длящиеся от нескольких дней до не дель, нередки также расстройства в пищеваритель ной, сердечно-сосудистой системах, нарушение мен струальной функции. Реакции детей такие же, как и у взрослых, однако протекают более длительно. Он от^ мечает значительные изменения в моральных стан дартах, в первую очередь среди тех, у кого пострада ло жилище, кто потерял родных, имущество.

Особое место принадлежит анализу психических нарушений, возникших во время ядерной бомбарди ровки Хиросимы и Нагасаки. Джанис подчеркивает, что психические расстройства отмечались у всех вы живших. Чувство страха и полной беспомощности, продолжавшееся в течение нескольких дней и не дель, нередко сопровождалось у человека «удивлени ем и непониманием того, что он еще жив». Второй эмоциональный шок развивался при виде огромного числа убитых, раненых, сгоревших. При этом, отме чает автор, второй шок был сильнее у тех, кто испы тывал страх меньшей интенсивности непосредст венно во время взрыва. Автор описывает также ост рые депрессивные реакции с выраженным чувством самообвинения, суицидальными действиями, когда оставшиеся в живых бросались в огонь, чтобы по гибнуть.

Спасательные работы были затруднены из-за того, что большая часть выживших покинула город, а те, кто оставался в нем, были растеряны, дезориентиро ваны, вялы, безразличны («вели себя тихо, головы опущены, на лицах никакого выражения»). Пример но через 2—3 ч возможно было организовать какую-то помощь, которую осуществляли священники и врачи, оставшиеся в живых.

Представленные данные по существу вводят в про блему психогенных расстройств, возникающих в разных катастрофических ситуациях и во время вой ны. Они показывают необходимость специального рассмотрения как клинических особенностей, так и вопросов профилактики и медицинской помощи при психических расстройствах, развивающихся в различных экстремальных условиях.

Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 213; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!