Летописание периода Киевской Руси (X — начало XII в.)

Русские летописи

Летописи чрезвычайно информативны для изучения средневековой отечественной истории, поэтому историческая наука уделяет этому виду исторических источников много внимания. Анализ каждого издошедших до нашего времени летописного сочинения (летописи) выявил их сложную природу, а также позволил воссоздать масштабную картину развития русского летописания в целом.

Многие летописи охватывают события, совершившиеся на продолжительном отрезке исторического времени: с библейских времен и на протяжении многих столетий отечественной истории. К примеру, Лаврентьевская летопись начинается с библейского рассказа о расселении народов после всемирного потопа и завершается рассказом о пожаре 1305 г. в городе Владимире. Естественно предположить, что ее погодные записи составлены авторами, принадлежавшими к разным поколениям, а сама сохранившаяся летопись, включающая эти записи, представляет собой компиляцию ранее созданных по преимуществу летописных произведений. Поэтому поиск следов использованных для компиляции летописных сочинений является одной из важнейших источниковедческих задач.

Разновременные текстовые слои, гипотетически восстанавливаемые учеными как принадлежащие разным авторам, называются летописными сводами. Сводный характер русских летописей был открыт еще в первые десятилетия XIX в. П.М.Строевым (1796 — 1876). Впоследствии многие ученые своими исследованиями подтвердили и развили наблюдения о сводном характере летописей. Выдающееся место в источниковедении летописания, в частности в разработке методики выявления летописных сводов и приложении ее к конкретным летописным текстам, занимают научные труды А.А.Шахматова (1864-1920 гг.).

Почти каждый известный сегодня летописный текст состоит из хронологических звеньев — гипотетических летописных сводов. Каждое летописное звено, в свою очередь, также является сводом, потому что его автор использовал разнообразные источники информации: письменные и устные, личные наблюдения.

История летописания — это история взаимоотношения сводов, следы которых обнаруживаются в поздних компиляциях. Заполняя лакуны, вызванные утратой в силу разных причин значительного количества летописей, летописные своды позволяют дать более полную картину русского летописания XI —XV в.

В то же время методические подходы к восстановлению истории летописания XVI —XVII вв. не связаны, как правило, с выявлением предшествующих летописных сводов. Обращение исследователей к иным методикам изучения летописания этого периода объясняется тем, что в XVI в. приемы работы летописца над своим сочинением стали изменяться.

Летописец — человек, который создавал летописный текст. Мировоззрение летописца, как, впрочем, и других людей средневековья, отличалось провиденциализмом. Это означало, что летописец рассматривал природу событий через призму религиозного сознания, признавая их первопричиной Бога и объясняя связь событий только действиями Бога. Такое представление о причинно-следственных связях явлений окружавшего реального мира определяло и своеобразие структуры погодных статей, носивших дискретный характер. В них летописец выносил на первый план хронологические связи событий, а не причинно-следственные, которые были предопределены, по мнению авторов записей, божественной волей.

Компилятивный характер летописей определил ключевое значение в источниковедении вопроса о работе их составителей.

Получив заказ на летопись, ее автор прежде всего подбирал ранее созданные летописные и литературные сочинения, устные данные о тех событиях, которые интересовали его и заказчика. Затем летописец на основе собранного материала создавал новый летописный текст. Летописные компиляции отличаются от компиляций других жанров тем, что они «не просто соединяют различные произведения, а соединяют под каждой годовой статьей отдельно. Текст летописи входит в текст другой летописи «гребенкой»: каждая годовая статья представляет собой маленькую самостоятельную компиляцию...»⁵. Таким образом, в новом тексте «растворялись» известия более ранних летописных сочинений.

Летописцы могли не только переработать летописные сочинения предшественников, но и хронологически продолжить новый текст, дополняя их своими погодными записями.

Если текст предшественника подвергался осознанной переработке, которая существенно изменяла описания событий, оценку поведения людей и т.д., то в этом случае принято говорить о реакции (или изводе) летописи или свода. Такие редакции выявляется путем сравнительного анализа схожих между собой летописей.

Ярким примером осознанной правки летописного текста является погодная запись 1332 (6840) г. в Новгородской первой летописи младшего и старшего изводов (редакций):

Новгородская первая летопись старшего извода (Синодальный список)	Новгородская первая летопись младшего извода
«Того же лета великыи князь Иванъ [Калита] придеизъ Орды и възвержегневъ на Новъгородъ, прося у нихъ серебра закамьского, и в томъвзяТоржекъ и Бежичь-скыиверхъза новгородскую измену»	Того же лета великыи князь Иванъ [Калита] прииде из Орды и възвержегневъ на Новъград, прося у них серебра закамьское, и вътомъвзяТоржокъ и Бежичькыиверхъчересъкрестноещлова-ние»"

Во всех списках Новгородской первой летописи младшего извода в адрес московского князя читается обвинение, выдвинутое новгородцами, в нарушении договора («крестного целования»). В Синодальном списке Новгородской первой летописи старшего извода было такое же чтение, и его следует считать изначальным. Однако в пергаменном Синодальном списке видно, что слова «через крестное целование» выскоблены и вместо них написаны другие — «за новгородскую измену». Способ, каким было сделано исправление, указывает на позднее происхождение исправления текста. Ее сделал, скорее всего, москвич, в руках которого оказался данный список летописи. Политический смысл переделки текста очевиден — редактор хотел обвинить новгородцев в измене.

Существование редакций летописей свидетельствует о том, что летописи были не только способом накопления определенной информации, но и средством политической борьбы. Приспособляя ранее созданный текст к новым историческим условиям, летописец таким способом выражал интересы заказчиков или свои собственные.

Иногда летописец только переписывал текст своего предшественника. Созданную копию принято называть списком летописи. Список, как правило, не был точной копией оригинала. Дело в том, что особенности процесса копирования текста (прочтение отрывка оригинала для его запоминания, внутренний диктант при воспроизведении фрагмента на письме) порождали перестановки слов, замены некоторых слов синонимами, а малопонятных словболее понятными и т.д.

Кроме крупномасштабных летописей, создавались и небольшие по охвату хронологии событий и территории произведения, которые условно называют летописцами. Существование летописцев предполагается учеными на различных этапах летописания, однако дошли до настоящего времени тексты, созданные в XVI — XVII вв. Например, Летописец Вельский фиксировал известия с 1598 г. до конца 60-х гг. XVII в., и его автор проявил интерес ксобытиям, происходившим в западных уездах, особенно в Вельском. Учитывая это географическое пристрастие автора, ученые и дали наименование тексту.

В XVII в. был составлен «Летописец о Нижнем Новеграде, в коих годех заложен, и при коем великом князе», содержащий подборку известий о Нижнем Новгороде и его земле.

Система именований летописей

Каждая сохранившаяся летопись имеет свое имя, которое призвано подчеркнуть индивидуальность летописного текста, поскольку среди летописей нет двух совершенно идентичных текстов. Система названий складывалась в науке постепенно на протяжении XVIII —XX вв.

Для наименования ряда летописных текстов сохранено их самоназвание. Например, «Новый летописец» — это краткий вариант самоназвания летописи XVII в. «Книга глаголемая Новый летописец». Если у летописи не было самоназвания, ей давали имя в связи с различными обстоятельствами. Часто летопись называли по месту ее находки и хранения. Так, Ипатьевская летопись (список XV в.) была найдена в Костромском Ипатьевском монастыре, Троицкая летопись (XIV в.) — в библиотеке духовной семинарии Троице-Сергиевой лавры, Воскресенская летопись (XVI в.) — в Новоиерусалимском Воскресенском монастыре и т.д.Для названий других летописей использовались имена некоторых их бывших владельцев: в XVII в. Радзивиловская летопись (список XV в.) принадлежала польско-литовским магнатам Радзивилам, а Симеоновская (кон.XV в.) — книжному справщику Московского Печатного двора Никифору Симеонову, жившему в XVII в. В других названиях сохранились имена лиц, причастных к созданию летописей или их списков. По имени монаха Лаврентия, который «написал» летопись по повелению великого князя суздальско-нижегородского Дмитрия Константиновича в 1377 г., названа Лаврентьевская летопись. Летописный сборник, составленный или переписанный Авраамкой в 1495 г. в Смоленске по повелению смоленского епископа, именуется Летописью Авраамки, упомянувшего себя в приписке к тексту. В названии летописи ее индивидуальность подчеркивалась и географической привязкой ^к территории, где текст создавался. Если в регионе было создано много летописей, то им давали порядковые номера, которые Должны были показывать последовательность возникновения летописей во времени. Такой принцип наименований использован Для летописей, происходивших с Северо-Запада — новгородских, Псковских: например, Новгородская первая (вторая, третья, четвертая, пятая) летопись и т.д. Однако порядковые номера не всегда отражают реальную хронологическую последовательность происхождения летописей. Так, Новгородская четвертая летопись Дотируется XV в. и представляет собой более раннее сочинение,нежели Новгородская вторая летопись, возникшая в XVI в. Неточность в нумерации объясняется тем, что в XIX в., когда давались наименования, еще не все летописи были обнаружены, изучены и включены в систему сохранившихся и реконструируемых летописных текстов.

Разнообразные собственные имена получают не только дошедшие до нашего времени летописи, но и гипотетические летописные своды. Приведем некоторые из таких наименований: Повесть временных лет (начало XII в.), Новгородско-Софийский свод (1448 г.), Московский летописный великокняжеский свод 1479 г. и т.д.

II. Эволюция русских летописей

В истории русского летописания принято выделять три крупных этапа: летописание Киевской Руси; летописание периода феодальной раздробленности; летописание единого Российского государства. На каждом из этих этапов летописание имело свои особенности, отразившиеся в форме и содержании исторического источника, способах его создания, политической направленности.

Летописание периода Киевской Руси (X — начало XII в.)

Летописание этого периода не представлено реально дошедшими до нас самостоятельными, завершенными летописными текстами. Его следы сохранились в сводах более поздних летописей, поэтому многие вопросы начального этапа отечественного летописания решаются неоднозначно.

Особенностью этого периода летописания можно считать становление погодной сетки летописного повествования. Мы не знаем, какую форму имели самые первые летописные тексты. Есть основания предполагать, что погодная форма записи не была единственной и появилась не сразу. Начало традиции записывать события под конкретными абсолютными датами исследователи относят к 70-м годам XI в. и связывают ее с летописной деятельностью киево-печерского игумена Никона. Сама идея погодных статей могла возникнуть под влиянием календарных таблиц, которые встречаются в богослужебных книгах. В XIX в. были обнаружены книги, в которых одновременно присутствуют как лапидарное упоминание события, соотнесенное с датой таблицы, так и летописная погодная развернутая запись о том же событии, помещенная вне рамок таблицы. Календарные таблицы, используемые православной церковью, возможно, закрепляли практику точной фиксации событий.

В то же время была и другая система записи событий. В ней датировка была основана на относительной временной шкале, иначе говоря, новые события датировались относительно уже совершившихся: «по мнозех же времянех...», «по сих же летех...», 4по двою же лету..,».

Примером такой датировки является Галицко-Волынский свод XIII в., находящийся в составе Ипатьевской летописи (XV в.). Первоначально текст этого свода, как считают исследователи, не имел точных дат. Позднее, когда его соединяли с ранее возникшим Киевским сводом 1200 г., где текст разбит на года, относительные датировки перевели в абсолютные, но сделали это с ошибкой: все события, произошедшие в Галицко-Волынском кня-ясестве с начала XIII в., сдвинуты назад на 4 года. Таким образом, ошибка показывает, что изначально галицко-волынский свод не имел погодной сетки. Придавая единообразие создаваемому новому тексту, сводчик сразу за Киевским сводом, оканчивавшимся погодной записью 1200 г., поместил галицко-волынские события, хотя на самом деле первые события, передаваемые Галицко-Волынским сводом, происходили в 1205 г.

Сложным для разрешения является вопрос об исходной точке древнерусского летописания, его первоначальном содержании и форме. Ряд дореволюционных исследователей считали Нестора первым русским летописцем и созданную им в 1113 г. Повесть временных лет признавали первым летописным сочинением. Однако в отечественной историографии истоки летописного дела на Руси постепенно отодвигались все глубже во времени. Проведя анализ многих летописей, Шахматов предположил, что первый русский летописный текст возник около 1039 г. в Киеве при только что открывшейся русской митрополичьей кафедре. Этот гипотетический текст ученый назвал Древнейшим летописным сводом.

Позднее ряд советских исследователей, опираясь на данные различных письменных источников, предположили начало летописания в конце IX в. Так, исходной точкой русского летописания Л.В.Черепнин (1905—1977) называл 996 г., когда по случаю выдачи Владимиром Святославичем десятины Киевской церкви была составлена летопись. По мнению историка, она включала повести о полянах-русах. Для реконструкции свода 996 г. Череп-нин использовал «Память и похвалу князю Владимиру» монаха Киево-Печерского монастыря Иакова. Тихомиров (1893—1965) также относил начальную точку летописания на конецX в. или начало XI в. Согласно реконструкции Тихомирова, летописание началось с создания трех сказаний: «Сказания о начале Руси», ^Казания о призвании варягов» и «Сказания о русских кня-^Ьях». Тихомиров высказал мнение о том, что зарождалось летошние и в Киеве, и Новгороде. Первый русский свод, создан-^и в Киеве и освещавший деятельность князя Владимира и его Редщественников, Б.А.Рыбаков датирует 996-997 гг. По рекон-но л^КЦИИ ^^ы^^акова>^этот свод представлял собой переработку раз-ний ^^азных источников: эпизодических записей, эпических сказа-¹ «белгородской летописи» — памятника, появившегося придворе местного епископа и др. Д.С.Лихачев (1906—1999) предполагал, что истоки летописания, возникшего в 40-х гг. XI в., лежат в синтезе устных преданий и литературно-исторического произведения, условно названного им «Сказанием о распространениихристианства».

В период существования Древнерусского государства летописание велось в самых крупных городах — в Киеве и Новгороде. По сохранившимся поздним летописям наиболее полно восстанавливается киевское летописание, которое не ограничивалось киевскими событиями и регистрировало многие события, происходившие на всей территории тогдашнего государства. Таким образом, киевское летописание XI — начала XII вв. можно определить как общерусское.

Крупнейшим летописным сочинением, созданным в период Киевской Руси, является Повесть временных лет. Самоназвание летописи — «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла рус-кая земля, кто в Киеве начапервеекняжити, и откудуруская земля стала есть». В таком варианте оно приведено в начале Лаврентьевской и близких к ней Троицкой, Радзивиловской и Московско-Академической летописях.

Автор Повести временных лет определяется на основе второй группы летописей (Ипатьевской, Хлебниковской, Ермолаевского списка и др.), в которых самоназвание сочинения дополнено указанием на автора — черноризца, т.е. монаха Киево-Печерского монастыря. Но его имя — Нестор — и общественное положение названы только в Хлебниковском списке Повести временных лет.

Окончание Повести временных лет в составе поздних летописей определяется условно, поскольку в них нет границы между этим и следующим сводами. Ориентиром в поиске границы несторовского текста служит первая в Повести временных лет погодная запись — 6360 (852) г., где приведен расчет лет от сотворения мира до кончины киевского князя Святополка, который умер в 1113 г. Следовательно, автор этой хронологической выкладки, знавший о смерти князя, работал над своей летописью, скорее всего, в 1113 г. или чуть позже.

Спустя некоторое, но не продолжительное время авторский текст Повести временных лет был переработан. Разные варианты переработки текста представлены сегодня в редакциях, сохранившихся прежде всего в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. Авторский текст Нестора не сохранился, и его следы ученые пытаются найти в двух последующих редакциях.

Исследования XX в., особенно работы А.А.Шахматова, дока зали, что Нестор использовал более ранние летописные тексты. Шахматову удалось наметить несколько рубежей в летописании XI в.

Ближайшим по времени к Повести временных лет сводом, который был установлен Шахматовым, является так называемый Начальный свод 1093—1096 гг. Его следы были обнаружены при сопоставлении Повести временных лет, представленной в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях, и начальной части Новгородской первой летописи младшего извода. Последняя летопись имеет небольшое предисловие, которое могло быть создано в Киеве, а не в Новгороде. Здесь повествуется о том, почему Киев получил такое имя, описывается город, расположенный на горах (таким городом мог быть Киев, а не Новгород), высказано недовольство алчностью князей, за которую Бог наказал Русскую землю нашествием поганых (до Новгорода, как известно, половцы не доходили). Содержание предисловия позволило высказать предположение о киевском происхождении того летописного текста, который следовал за этим введением.

В погодных записях конца XI в., читаемых в Повести временных лет, Шахматов нашел некоторые тематические параллели с текстом предисловия новгородской летописи. Этими параллелями были, с одной стороны, развернутые рассуждения летописца в Повести временных лет о нашествии половцев как наказании божием за неразумные действия князя и его дружины; с другой — обобщенные критические высказывания предисловия в адрес князя и его дружины, алчность которых привела к нашествию «поганых». Наиболее эмоционально о нашествии половцев, его причинах и разрушительных последствиях для киевлян, и прежде всего монахов Киево-Печерского монастыря, рассказывается в погодных статьях Повести временных лет за 1093—1096 гг. Именно этим временем Шахматов датировал время создания киевского летописного сочинения, которому принадлежало предисловие новгородской летописи и которое было использовано новгородским летописцем. Местом составления этого текста был назван Киево-Печерский монастырь.

Сравнение Новгородской первой летописи и Повести временных лет показывает, что текст первой летописи более исправен, чем второй. Неисправность ряда мест в Повести временных лет усматривается в избыточности сведений о некоторых событиях, которая иногда нарушает логику повествования. Такие нарушения говорят о переработке общего для обоих произведений текста разными летописцами, имевшими не совпадавшие задачи и источники- Такой ближайший по тексту оригинал списков принято называтьпротографом.Для Повести временных лет (в Лаврентьевком, Ипатьевском и других списках) и Новгородской первой летописи младшего извода протографом является киевский свод, который определен Шахматовым и назван Начальным летописным сводом 1093 — 1096 гг. Ученый не атрибутировал, т.е. не связывал создание текста с каким-либо конкретным лицом. Однако позднееМ.Д.Приселков (1881 — 1941) выдвинул гипотезу о том, что составителем свода был игумен Киево-Печерского монастыря Иоанн.

Текст протографа менее переработан в Новгородской первой летописи младшего извода. Включения дополнительной информации в Повесть временных лет, приводившие к нарушению логики первоначальных рассказов об описываемых событиях, свидетельствуют о значительной переработке Нестором Начального летописного свода.

В Лаврентьевской и Ипатьевскойлетописях избыточный текст по отношению к исходному обнаруживается, например, в рассказах о местях княгини Ольги древлянам за смерть мужа — князя Игоря (946 г.).По всей видимости, в протографе Повести временных лет рассказывалось о трех местях: во-первых, погребении заживо в яме послов от древлянского князя Мала, прибывших в Киев для сватовства;во-вторых, сожжении в Киеве второго древлянского посольства; в-третьих, уничтожении древлян после тризны по Игоре в их же земле. О трех местях Ольги читается и в Новгородской первой летописи. Но в Повести временных лет есть рассказ о четвертой мести, которая отсутствует в новгородском тексте:

Новгородская первая летопись младшего извода

Повесть временных лет

«В лето 6454 (946 г.). ОлгасъсыномъсвоимъСвятославомъсъбра вой многы и храбры, иде на Деревъскую землю [... ] И победита Древляны; и возложиша на них дань тяжку; и две части дани Кыеву идет, а третьяя Вышегороду ко Олзе: бебо Вышегород Олгинъ град»⁸.

«В лето 6454 (946 г.) Ольга съсыномъсвоимъСвятославомъсобра вой много и храбры, и иде на Дерьвьску землю [...] И победита деревляны. Деревляне же побегоша и затворишася в градехъ своих. Ольга же устремисясъсыномъсвоимъ на Искоростень град, яко теебяху убили мужа ея, и ста около града с сыномъсвоимъ, а деревлянезатворишася в граде, и боряхуся крепко изъ града, ведехубо, яко сами убили князя и на что сяпредати. И стоя Ольга лето, и не можашевзяти града, и умысли сице [далее следует рассказ о четвертой мести княгини — поджоге города Искоростеня с помощью голубей]. И побегошалюдьеизъ града, и повеле Ольга воемъсвоимъимати а, яко взяградъ и пожьже и; старейшины же града изънима, и прочая люди овыхъизби, а другия работе предастьмужемъсвоимъ, а прокъ их оставиплатити дань. И възложиша на ня дань тяжьку; 2 части дани идета Киеву, а третьяя Вышегороду к Ользе; бебоВышегородъградъВользинъ...»⁹.

На примере фрагмента статьи 946 г., взятой из Повести временных лет, видно, как еще неумело летописцы обрабатывали тексты своих предшественников, желая внести в них дополнительные известия. Автор разорвал предложение, читавшееся в его источнике, и сделал вставку легенды. Более логичным является текст той же статьи в Новгородской первой летописи, который, следовательно, лучше отражает текст протографа.

Составитель Начального летописного свода в свою очередь опирался на еще более ранний свод. Его датируют началом 70-х гг. XIв. В авторе свода многие исследователи, начиная с Шахматова, видят монаха Киево-Печерского монастыря Никона. Некоторые известные сегодня факты из его жизни свидетельствуют о том, что он мог иметь отношение к киевскому летописанию. Так, Никон был в Тмуторокани, и в летописи в записях 60-х гг. XIв. довольно подробно для того уровня летописания изложены тмутороканские события.

Как считал Шахматов, свод Никона был дополнен описаниями до 1093 г. включительно и лег в основу Начального летописного свода.

Особенностью свода 70-х гг. XIв. было появление в нем ряда точно датированных светских событий, что указывало на существование каких-то современных письменных записей. Первое такое событие отмечено в 1061 г., где сказано: «В лето 6569 (1061 г.). Придошаполовци первое в Русьскую землю воевать; Всеволодъ же изыдепротивуимъ, месяца февраля въ 2 день. И бившимъсяимъ, победиша Всеволода, и воевавшеотъидоша. Се бысть первое зло от поганых и безбожныхъврагъ. Бысть же князь их Ис-калъ»¹⁰. В дальнейшем количество точно датированных событий нарастает. Возможно, Никон придал историческим записям форму погодных записей, определивших специфику данного исторического источника.

Следующий древнейший свод, который с\ыл реконструирован Шахматовым, датирован примерно 1039 г. Его появление, по мнению ученого, связано с открытием в Киеве митрополии, где по образцу византийских иерархов началась фиксация событий церковной и светской жизни.

Кроме перечисленных летописных сочинений, следы которых обнаруживаются в крупнейшем летописном своде Киевской Руси начала XIIв., Нестором были использованы многочисленные письменные и устные источники. Письменные источники разнообразны по жанрам и месту их создания: южнославянское Сказание ⁰начале славянской письменности, переводная греческая Хроника Георгия Амартола, излагающая всемирную историю до 948 г. Известия своих предшественников Нестор дополнял легендами. Кроме четвертой мести княгини Ольги, он внес в летопись исторические предания, например, о том, как юноша-кожемяка одолел печенежского богатыря, а старец спас осажденный печенегами

Белгород. Летописец включал в текст устную информацию, полученную от своих современников. Таким информатором о событиях второй половины XIв. был для Нестора Ян Вышатич. О смерти этого почтенного старца летописец сообщил на страницах Повести временных лет; «В лето 6614 (1106). ...В се же лето престависяЯнь, старецъ добрый, живъ лет 90, в старости мастите; живъ по закону Божью, не хужийбе первых праведник. От него же и азъмнога словеса слышах, еже и вписах в летописаньи семь, от него же слышах. Бебомужьблагъ, и кротокъ, и смеренъ, огре'баясявсякоявеши, его же и гробъ есть в Печерьском монастыри, в притворе, идежележить тело его, положено месяца иунявъ 24»¹¹.

Очерченные выше этапы создания сводов на протяжении XI — XIIвв., реконструированные Шахматовым, в основных своих чертах признаются большинством ученых. Отдельные авторы предлагают пересмотреть атрибуцию некоторых сводов, внести уточнения в датировки сводов и объяснение причин их появления. Но строя свои гипотезы, они исходят из реконструкции Шахматова.

Итак, Повесть временных лет была летописным сочинением, завершившим первый этап русского летописания и оказавшим влияние на летописание в период феодальной раздробленности.

Дата добавления: 2018-05-02; просмотров: 3278; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!