В трудные годы на Дальнем Востоке 40 страница
Рудольф Ресслер родился в Германии в баварском городе Кауфбойрен, в семье крупного чиновника лесного ведомства. Во время первой мировой войны он добровольцем пошел на фронт, но ужасы войны быстро отрезвили его. По возвращении домой он занялся журналистикой: писал статьи о театре, издавал литературный журнал в Мюнхене, в начале 30-х гг. был руководителем Народного театрального союза в Берлине. В 1933 г. после прихода к власти нацистов Ресслер вместе с женой эмигрирует в Швейцарию. Поселившись в Люцерне, он открывает книжное издательство «Вита-Нова» и становится его директором. Будучи ярым противником фашизма, Ресслер еще до начала второй мировой войны установил контакт с так называемым бюро «Ха» — отделом швейцарской разведки, возглавляемым майором Хауземанном, и стал передавать ему информацию, которую получал от официальных лиц в Германии, примыкавших к антигитлеровской оппозиции, и немецких эмигрантов. Поступающая от него информация была настолько ценной, что ему выдали документ, где Генштаб швейцарской армии предписывал всем чиновникам оказывать его предъявителю всяческое содействие, а агенты контрразведки взяли Ресслера под круглосуточную охрану.
После начала второй мировой войны швейцарские власти, опасавшиеся немецкого вторжения, смотрели сквозь пальцы на то, что Ресслер стал передавать сведения по Германии американцам и англичанам. Но летом 1942 г., недовольный тем, что союзники не делятся с Москвой необходимой ей информацией, он вышел на Х.Шнейдера, догадываясь, что тот связан с советской разведкой. А в ноябре 1942 г. через того же Шнейдера выразил желание регулярно снабжать советскую разведку интересующими ее материалами. При этом он выдвинул условие, что советская разведка не будет выяснять его настоящую фамилию, адрес и род занятий.
|
|
|
Р.Дюбендорфер, которая поддерживала связь со Шнейдером, сообщила об этом предложении Ш.Радо, а тот в свою очередь поставил в известность Центр. Центр решил провести общую проверку нового источника и поставил перед ним вопрос: что известно немцам о действующих на советско-германском фронте частях Красной Армии. Ответ превзошел все ожидания: были указаны дислокация советских армий и многих дивизий, перечислялись их командиры и давалась их оценка с точки зрения немецкого генштаба. После этого Ресслер (с которым виделся только Х.Шнейдер) был включен в агентурную сеть под псевдонимом «Люци», а его источники проходили под псевдонимами «Вертер», «Анна», «Тедди», «Ольга», «Штефан» и «Фердинанд». Эти псевдонимы Ш.Радо давал источникам «Люци» произвольно. Если, например, информация шла с пометкой вермахт, то источник получал псевдоним «Вертер» и т.д.[330].
|
|
|
Как бы то ни было, но информация, поступающая от Ресслера, имела первостепенное значение, особенно в период летней компании 1943 г. Об этом можно судить хотя бы по следующим сообщениям:
«8.4.43. Директору. Молния.
От Вертера. Берлин, 3 апреля.
Разногласия между верховным командованием (ОКВ) и командованием сухопутных сил (ОКХ) улажены за счет предварительного решения: отложить наступление на Курск до начала мая. Принятие этого решения облегчалось тем, что Бок, Клюге и Кюхлер смогли доказать растущую концентрацию советских войск во всем северном секторе фронта, в особенности в районе Великих Лук, в районе Ленинграда, и обратили внимание на опасность, которая может возникнуть в случае преждевременного израсходывания резервов.
Манштейн же заявил, что он не сможет удержать южный сектор фронта, если Красная Армия будет продолжать владеть таким прекрасным районом сосредоточения, как курский.
Как главное командование, так и генштаб сухопутных сил не думают, во всяком случае, о наступательных операциях с широкими целями, в том числе ни на юге России, ни на Кавказе ...
Дора»
«18.4.43. Директору. Молния.
Состав 4-й танковой армии под командованием генерала Гота: танковые дивизии — 3, 25, 27-я, дивизия СС «Викинг»; моторизованные и легкие дивизии — 12, 26, 103-я; временно изъяты для пополнения 9-я и 11-я танковые дивизии; изъяты для переформирования 6-я и 7-я танковые дивизии. Формирование 4-й танковой армии к летним операциям должно быть закончено только в мае.
|
|
|
Дора»[331].
Разумеется, столь активная работа подпольных радиопередатчиков на территории Швейцарии не могла не волновать немецкую контрразведку. В зондеркоманде «Красная капелла» они проходили под названием «Красная тройка». Точно установить принадлежность «Красной тройки» к советской разведке зондеркоманда смогла после ареста во Франции в ноябре 1942 г. А.Гуревича («Кент») и Л.Треппера («Отто»). С помощью захваченных шифров гестапо удалось прочитать часть радиограмм «Доры», после чего руководство контрразведки схватилось за голову — через Швейцарию шла утечка секретной информации из высшего военного командования вермахта. Но ликвидация передатчиков «Доры» затруднялась тем, что они действовали на территории нейтрального государства. Поэтому работа по «Красной тройке» была поручена так называемому бюро «Ф», резидентуре VI Управления РСХА, которой руководил Ганс Мейснер, числившийся генеральным консулом Германии в Берне.
|
|
|
В конце 1942 г. Мейснер поручил своему агенту в Женеве Гансу Петерсу попытаться завязать отношения с Маргаритой Болли. Вполне возможно, на нее вышли, ведя слежку за женой Ш.Радо Леной или О.Пюнтером, имена которых были хорошо известны гестапо. Так или иначе, но Петерсу удалось вскружить голову 23-летней девушке, влюбившейся в привлекательного молодого человека. Не последнюю роль в этом сыграло и то, что Петерс выдавал себя за антифашиста, коммуниста и члена подпольной группы Сопротивления. Но что самое страшное, Болли не поставила в известность о своем новом знакомом Ш.Радо. Таким образом гестапо проникло в агентурную сеть Радо и получило возможность наблюдать ее изнутри.
К лету 1943 г. бюро «Ф» в Берне, сравнив и проанализировав агентурные данные и дешифрованные тексты радиоперехватов, составило список возможных членов «Красной тройки». Туда входили Ш.Радо, его жена Лена, О.Пюнтер, Р.Дюбендорфер, Э.Хамель, А.Фут, М.Болли. К списку прилагались адреса, биографические справки и т. д. Резидентом справедливо считался Ш.Радо, а его помошником О.Пюнтер. В то же время немцы считали, что Пюнтер занимается главным образом административно-хозяйственным обеспечением группы, тогда как он вел большую оперативную работу. Были верно указаны радисты группы — Э.Хамель, А.Фут и М.Болли, но Р.Дюбендорфер считалась членом французской резидентуры, бежавшей в Швейцарию после разгрома групп «Кента» и «Отто». Что же касается источников резидентуры, о них у бюро «Ф» сложилось превратное представление. Так, немцы были уверены, что «Сиси» имеет связь не только с таинственным «Люци», но и непосредственно с «Вертером», «Ольгой», «Тедди» и другими источниками в Германии, и что связь между ними осуществляется посредством курьера, обладающего дипломатическим статусом. Кроме того, считалось, что «Люци» и «Тейлор» одно и то же лицо, выступающее под двумя псевдонимами. Но что самое главное, лица, выступающие под псевдонимами «Сиси» и «Тейлор», установлены не были. Таким образом основная задача, стоявшая перед контрразведкой, — выявление источников информации — не была решена.
Определив основной круг лиц, входящих в швейцарскую группу, немцы стали предпринимать шаги по ее ликвидации. Уже 8 сентября 1942 г., в самом начале проводимого расследования начальник VI управления РСХА В.Шелленберг конспиративно посетил Швейцарию и встретился с начальником спецслужб швейцарской конфедерации бригадным полковником Роже Массоном. Целью встречи стало намерение Шелленберга добиться ликвидации советской агентурной сети в Швейцарии. В этот раз Р.Массону удалось отделаться общими обещаниями. Но уже в марте 1943 г. во время очередной встречи Шелленберг намекнул Массону, что промедление в этом вопросе может осложнить германо-швейцарские отношения. То же самое было сказано Шелленбергом и комиссару полиции Швейцарии Мауереру во время визита последнего в Берлин.
Под нажимом Шелленберга Массон и Мауерер организовали передвижную службу радиопеленгации под командованием лейтенанта швейцарской разведки Трейрера, в нее вошли сотрудники бюро «Ф» ротмистр Ганс фон Пескаторе и оберефрейтор Вилли Пирт. В их распоряжении находились три машины радиоперенгации, с помощью которых они пытались обнаружить местонахождение женевских радиопередатчиков. Операция началась в сентябре 1943 г., а уже в начале октября было установлено место выхода в эфир — небольшой, отдельно стоящий домик на шоссе Флориссан. 14 октября 1943 г. во время передачи Эдмонда и Ольгу Хамели арестовали. В этот же день была арестована и М.Болли, которую задержали на квартире Г.Петерса. На допросах они всячески отрицали свою связь с советской разведкой, а когда им предъявили фотографию Ш.Радо, заявили, что видят этого человека в первый раз.
Узнав об аресте Хамели и Болли, Ш.Радо предупредил о провале А.Фута, а сам в связи с угрозой ареста перешел на нелегальное положение, укрывшись вместе с женой в квартире надежного человека — доктора Бианки. Оперативное руководство резидентурой было передано О.Пюнтеру, а связь между ним и Ш.Радо осуществлял А.Фут, который к тому же оставался единственным радистом. Казалось, было сделано все, чтобы избежать дальнейших провалов, но этого не случилось. Хотя Фут и выходил в эфир как можно реже, но полностью прекратить связь с Центром он не мог. Последствия не заставили себя ждать. В ночь на 20 ноября 1943 г. во время сеанса связи его арестовали в квартире в Лозанне. Перед тем как полиция взломала дверь, А.Фут сумел ударом молотка вывести из строя передатчик и сжечь на свече телеграммы. Во время допросов Фут утверждал, что работал на одну из западных держав-союзников, передавал ей информацию о гитлеровской Германии, сообщников в Швейцарии не имел, с некими Радо, Хамели, Болли и другими знаком не был.
Арестовав радистов, швейцарская контрразведка попыталась начать с Москвой радиоигру, направляя в Центр от имени А.Фута (Джима) содержащие дезинформацию сообщения. В радиоигре, кроме Массона, участвовали федеральный прокурор Швейцарии Штемпфли, глава федеральной полиции Бальзигер, начальник армейской контрразведки Жакилар. Но швейцарская контрразведка с самого начала допустила ошибку, шифруя сообщения кодом Радо, а не Фута. В Центре сразу же догадались о ведущейся игре, и посылая распоряжения и советы, постарались увести щвейцарцев по ложному пути. Когда же наконец люди Массона поняли, что их водят за нос, последовали новые аресты. 19 апреля 1944 г. были арестованы Р.Дюбендорфер, П.Бетхер и Х.Шнейдер. А ровно через месяц полиция задержала Р.Ресслера. Арест Ресслера со стороны Р.Массона стал вынужденной мерой. Он опасался, как бы в ходе следствия не обнаружился факт сотрудничества Ресслера с швейцарской разведкой. В этом случае боевикам В.Шелленберга ничего не стоило бы похитить или уничтожить его. Допустить этого Р.Массон не мог, а единственным местом, куда агенты гестапо и СД проникнуть не могли, была швейцарская тюрьма.
Эти аресты фактически разгромили резидентуру «Дора». И хотя на свободе оставался О.Пюнтер, по-прежнему поддерживавший контакты с «Лонгом», «Зальцером», «Луизой», «Пуассоном» и другими агентами, связь с Центром он осуществлять не мог ввиду отсутствия передатчика, радистов и шифров. В этой обстановке оставаться в Швейцарии на нелегальном положении для Ш.Радо не было никакого смысла. Поэтому 16 сентября 1944 г. он и его жена Лена с помощью французских партизан-маки нелегально перешли франко-швейцарскую границу и направились в город Аннси в Верхней Савойе, где власть принадлежала коммунистам. Оттуда в сопровождении членов движения Сопротивления они выехали в Париж и прибыли в освобожденную столицу Франции 24 сентября 1944 г. Там 26 октября Радо установил контакт с представителями ГРУ и сообщил подробности разгрома швейцарской резидентуры.
В сентябре 1944 г. швейцарские власти, видя, что победа союзников не за горами, выпустили из тюрьмы всех арестованых членов группы Ш.Радо, обязав их до суда не покидать территорию конфедерации. Выйдя из тюрьмы, А.Фут связался с О.Пюнтером, с его помощью перешел границу и направился в Париж, где в конце ноября встретился с Ш.Радо. 5 января 1945 г. на советском самолете Ш.Радо, А.Фут, Л.Треппер и другие нелегалы вылетели в Москву. Тот же путь в июне 1945 г. проделали и Р.Дюбендорфер с П.Бетхером, которых снабдил деньгами А.Абрамсон. Р.Дюбендорфер прибыла в Париж не с пустыми руками, а прихватив с собой всю собранную группой за последнее время информацию, которая хранилась в сейфе у А.Абрамсона. Установив в Париже контакт с работниками ГРУ, Дюбендорфер и Бетхер вслед за Ш.Радо и А.Футом вылетели в Москву.
В октябре 1945 г. в Швейцарии состоялся судебный процесс по обвинению в разведывательной деятельности на территории конфедерации Ш.Радо, его жены Лены, Р.Дюбендорфер, П.Бетхера, А.Фута, Р.Ресслера, Х.Шнейдера, М.Болли и супругов Хамелей. Первые пятеро были осуждены заочно. Военный трибунал вынес обвинительные приговоры всем, кроме Р.Ресслера, которого оправдали. Но вторично в тюрьму не попал никто: Хамели и М.Болли как швейцарские граждане были осуждены условно, а Х.Шнейдер уже с лихвой отсидел срок, к которому его приговорил его суд.
Следует сказать, что резидентура "Дора" насчитывала в общей сложности 77 человек. Из них в Женеве действовало 19 человек, в Берне — 15, в Цюрихе — 9, в других городах Швейцарии — 27, в Германии — 17, в Италии — 2, в Австрии — 3, во Франции — 5 человек. Распределялась агентурная сеть в основном по 4-м групповодам : "Пакбо" — 34 человека, "Сиси" — 20 человек, "Пьер" — 4 агента, "Джим" — 9 человек.
Заканчивая разговор о деятельности нелегальных резидентур ГРУ в Западной Европе во время второй мировой войны, необходимо рассказать о том, как сложилась дальнейшая судьба военных разведчиков и их помощников после победы.
Как уже говорилось, после освобождения Парижа в августе 1944 г. туда направились все оставшиеся на свободе нелегальные резиденты и часть их помощников: Ш.Радо, Л.Треппер, И.Венцель, А.Гуревич, Р.Дюбендорфер, П. Бетхер, А.Фут. Все они установили контакт с представителями советской военной миссии во Франции, в состав которой входили и сотрудники ГРУ, и под видом репатриантов на самолетах отправлялись в Москву.
5 января 1945 г. из Парижа вылетел советский самолет, на его борту находились Л.Треппер, Ш.Радо, А. Фут, всего двенадцать человек. Поскольку в Центральной Европе война еще продолжалась, самолет летел в Москву следующим маршрутом: Париж — Триполи — Каир — Анкара — Тегеран — Москва. Настроение, царившее на борту, нельзя было назвать праздничным. Треппер, побывавший в руках гестапо, поделился с Радо своими опасениями: «Центр строго наказывает за неудачи и, попав в Москву, вы вряд ли сумеете вернуться в Париж».
Эти слова не добавили оптимизма Радо, находящемуся в состоянии глубокой депрессии. Сказалось длительное пребывание (более года) на нелегальном положении без выхода на улицу и полученное в Париже известие о гибели в Венгрии в фашистском концлагере всех родных. Боясь, что в Москве не будут объективно заниматься разбором дела и всю вину за провал резидентуры взвалят на него, Радо во время остановки в Каире, бежал из гостиницы «Луна-парк» и обратился с просьбой о политическом убежище в английское посольство.
Но англичане посчитали, что Игнатий Кулишер, бывший советский военнопленный, репатриируемый в СССР (паспорт на это имя вручили Ш.Радо перед вылетом в Париже) не представляет для них интереса, и отказали ему в просьбе. Не отдавая отчет в своих действиях, через два часа после посещения посольства Радо попытался покончить жизнь самоубийством. К счастью, ему вовремя оказали медицинскую помощь и поместили в госпиталь, а после выздоровления — в лагерь для интернированных лиц.
Исчезновение швейцарского резидента не на шутку встревожило руководство ГРУ в Центре. Были приняты соответствующие меры. Советский посол в Египте вручил властям ноту, в которой говорилось, что Игнатий Кулишер совершил на территории СССР убийство, и потребовал его выдачи. Не желая ссориться с Советским Союзом, каирские власти передали Радо в августе 1945 г. официальным представителям СССР. Его доставили в Москву и передали органам военной контрразведки (СМЕРШ).
После более чем полугодового следствия Ш.Радо в декабре 1946 г. был осужден Особым совещанием при МГБ СССР на 10 лет тюремного заключения за шпионаж. Ему вменялось в вину:
во-первых, провал швейцарской резидентуры, произошедший по его халатности при хранении шифров, оперативных материалов и из-за отсутствия необходимой конспирации;
во-вторых, тот факт, что в его агентурной сети были агенты-двойники, работавшие одновременно на советскую, английскую, французскую и швейцарскую разведки («Лонг», «Зальцер», «Люци» и другие);
в-третьих, то, что он сам был двойником. (Это обвинение было выдвинуто на основании телеграммы Ш.Радо в Центр после ареста всех радистов, в которой он предлагал передавать сведения в Москву через английское посольство, а также по факту его бегства в Каире.)
Разумеется, все эти обвинения не имели под собой ни малейшего основания. Их надуманность была полностью доказана в 1954 г. специальной комиссией ГРУ, занимавшейся пересмотром дел арестованных разведчиков.
Столь же трагично сложилась судьба помощников Ш.Радо в Швейцарии Р.Дюбендорфер и П.Бетхера. Как уже говорилось, в июне 1945 г. они нелегально покинули Швейцарию и прибыли в Париж, откуда их на самолете отправили в Москву. Там их уже ждали на Лубянке следователи СМЕРШ, которые обвинили разведчиков-интернационалистов в предательстве и связях с английской разведкой. Так же как и Ш.Радо они были осуждены Особым совещанием при МГБ.
Коснулись репрессии и оставшихся в живых сотрудников французской и бельгийской резидентур ГРУ. В январе 1945 г. сразу по прибытии в Москву арестовали Л.Треппера и И.Венцеля. В июне 1947 г. Л.Треппер был осужден на 15 лет тюрьмы. Такой же срок получил и Венцель. Ему предъявили обвинение в сотрудничестве с немецкими спецслужбами и шпионаже. Следователи СМЕРШ, которые вели дело, требовали от него признания, что он сотрудничал с гестапо по собственной воле, и выдал известных ему членов подполья. Венцель категорически отрицал свою вину. На так называемое сотрудничество, как утверждал Венцель, он пошел только после того, как получил записку от Ефремова, в которой он сообщал о том, что проинформировал Москву о его провале. Следовательно, в Центре не должны были верить ни единой его радиограмме, посылаемой в эфир после 15 июля 1942 г.
Но доводы Венцеля не приняли во внимание. В 1946 г. его дело было передано в Особое совещание при МГБ СССР. Обвинительное заключение, составленное следственной частью СМЕРШ, гласило: гестапо перевербовало Венцеля, но как агент он не представлял для немцев большой ценности. Через него в Центр направлялись второстепенные сведения дезинформационного характера, имевшие целью убедить Москву в том, что нелегальные резиденты «Паскаль», «Кент» и «Отто» находятся на свободе, а следовательно, передают надежную информацию. В итоге Особое совещание приговорило Венцеля к 15 годам лишения свободы.
В июне 1945 г. арестовали А.Гуревича, прибывшего в Москву вместе с завербованным им начальником зондеркоманды Паннвицем, его секретаршей Кемпа, радистом Стлукой и архивом зондеркоманды. Надо ли говорить, что и он после полугодового следствия 10 декабря 1946 г. был признан виновным в сотрудничестве с гестапо. В выписке из решения Особого совещания, которую он подписал, говорилось:
«Гуревич Анатолий Маркович, 1913 г. рождения, уроженец г. Харькова, еврей, гражданин СССР, с незаконченным высшим образованием, сотрудник Главного разведывательного управления ГШ ВС СССР, капитан, на основании ст. 58-1 «б» УК РСФСР приговаривается к 20 годам ИТЛ с конфискацией изъятых у него при аресте ценностей»[332].
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 217; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!