Даосская и буддийская модели мира 12 страница
Видимо, до сих пор что‑то мешает целостному взгляду, существует некое логическое препятствие на пути к новому мышлению, и оно, действительно, не может появиться, пока не изменится структура сознания. Но Время поджимает, бросает вызов: или человек познает себя и через себя все остальное, или исчезнет. Пророчество «времени уже не будет» можно понимать по‑разному. Времени больше нет, ибо оно переходит в вечность (как у Достоевского: «Когда весь человек счастья достигнет, то времени больше не будет, потому что не надо»). Или времени больше нет, ибо оно сколлапсировало, самоистребилось от бездумных действий людей.
В предчувствии надвигающейся катастрофы мысль обостряется, приходит осознание того, что не человек продиктовал Вселенной ее законы и что нет другого выхода, как понять эти законы и действовать в согласии с ними или исчезнуть. Отсюда взрыв интереса к Дао (чуть ли не самое ходовое слово) и «Книге Перемен» (одной из самых издаваемых в последние годы). Естественно, и «Дао дэ цзин» Лао‑цзы не обходят вниманием. Не оттого ли такой интерес к китайским учениям, что они содержат в себе то, к чему устремлена современная наука? По крайней мере, «кванты» или «фракталы» были уже известны в древности, только назывались иначе. Уже в IV веке до н. э. в «Центрированности» (Чжун) видели Основу Поднебесной («Чжун‑юн»). В более развернутом виде это сформулировал чаньский патриарх Сэн Цань: «Одно во всем и все в Одном». И не оттого ли столь велик интерес к японскому искусству, где с древних времен ценили извечную Красоту преходящего, явленного в одном миге: «один цветок лучше, чем сто, передает цветочность цветка».
|
|
|
Напомню самое короткое и вместе с тем исчерпывающее определение Дао в «Сицычжуань»: «Одно инь, одно ян и есть Дао. Следуя этому, идут к Добру (Шань)». Еще раз обратим внимание на то, что инь‑ян не существуют друг без друга: они взаимопроницаемы. И этот универсальный закон действует на всех уровнях макро– и микромира, обеспечивая жизнедеятельность целого (в отличие от греческой модели единства и борьбы противоположностей, инь‑ян не могут вступать в борьбу, следуя друг за другом, как солнце и луна). Каждая наука, будь то биология, химия, физика, обнаруживает действие закона инь‑ян.
Проявляют интерес к восточному знанию – в поисках недостающей половины. Две половины, восточная и западная, не могут совпадать в принципе: две одинаковые половины остаются половиной. Я уже упоминала, что последние открытия в науке (принцип дополнительности, квантовая теория, законы синергетики) во многом совпадают с тем, что изложено в древнекитайских учениях. Можно сказать, восточное и западное знание, имея в виду методику, соотносятся как созерцательное инь, Недеяние и аналитическое ян, Действие. (Естественно, я обращаюсь к тому аспекту проблемы, над которым размышляла не одно десятилетие, рассматривая Восток‑Запад как естественный тип связи, который дает о себе знать на любом уровне, – не в физическом или географическом смысле, а в психологическом или метафизическом.)
|
|
|
Если принять во внимание, что функциональная асимметрия есть закон Целого, то Восток и Запад не могут совпадать по определению, то есть на функциональном уровне призваны дополнять друг друга как два модуса единой Вселенной. Изначально две стороны соединены, не могут быть подобны и не могут обходиться одна без другой, ибо взаимонеобходимы, как вдох‑выдох, прилив‑отлив. В процессе их взаимодействия реализуются потенции обеих сторон и внутреннее свойство каждой вещи. От их правильного взаимодействия зависит благополучие Целого. (Там, где нарушается правильное взаимодействие Востока с Западом, начинается борьба Юга с Севером.)
Таким образом, непреходящий интерес к теме Востока и Запада не случаен. Есть в этом некая мировая загадка, решение которой поможет человеку разобраться не только в ходе мировых событий, но и в себе самом (Восток и Запад есть в каждом человеке), скоординировать свое поведение с мировым Порядком, в существовании которого не сомневались мудрецы Востока и Запада. При первом же знакомстве с японской и китайской культурой меня поразила некая зеркальная наоборотность во всем, начиная с устройства дома и быта, кончая письменностью. Алфавитная система свидетельствует о горизонтальном, линейном мышлении, о наличии точки отсчета для последовательного причинно‑следственного ряда. Иероглифическая письменность сопряжена с нелинейным мышлением: восходящая вертикаль соединяет Землю с Небом, каждый знак – с Единым. Все исходит не из первосущности‑архе, а из полноты непроявленного мира.
|
|
|
Чем более я углублялась в восточные учения, тем более убеждалась в несоответствии Китаю и Японии греко‑римской модели, породившей европейский тип цивилизации. И в этом несовпадении была своя Необходимость: Восток и Запад выполняли разные задачи, чтобы было с чем встретиться, поделиться друг с другом. Однако это предопределение может осуществиться, когда сознание избавится от мании как уподобления, так и противостояния. С этого я начала свои восточно‑западные сюжеты: «Принимать нормы, выведенные на основе европейского опыта, за всеобщие, абсолютные – значит препятствовать собственной цели, если эта цель – сближение народов. Наше признание Востока заключается не в признании за ним права походить на нас, а в признании за ним права на собственные ощущения… откровения и принципы, которые не исключают существования противоположных, а предполагают, дополняя их, как две стороны одного процесса дополняют друг друга.
|
|
|
Формула „Запад есть Запад, Восток есть Восток“ так же неверна и одностороння, как формула „Восток и есть Запад, Запад и есть Восток“. Наше время подсказывает: „Нет Востока без Запада и нет Запада без Востока“ – одно необходимо другому, одно неотъемлемо от другого, одно помогает другому осознать себя». [173] (Но имеем то, что имеем.)
Я, однако, не отступила и в последующие годы доказывала, что лишь разные пути ведут к Единому. В основе западного мышления лежит Единица (греческая монада), а в основе восточного Ноль (Пустота‑Шунья, Небытие‑У). Изначальная Единица предполагает последовательный, линейный ряд, располагающий к дискурсивному, экстравертному типу мышления, что не могло не сказаться на характере логики и на ритмах истории. В основе восточного или буддийского типа мышления – Ноль, полнота непроявленного, недуальная модель мира, непротивопоставление одного другому. И это не могло не сказаться на психологии людей. Как думает человек, так и творит свою историю. В Китае история развивалась под стать мировоззрению, без крутых поворотов, скачков. Если для Запада характерна последовательная смена доминирующих форм сознания: мифологического, религиозного, научного, наконец, ближе к нашему времени – интеграция трех форм, то для китайской исторической и культурной парадигмы характерен скорее одновременный или параллельный тип связи одного с другим. Так или иначе, в первом случае мы имеем прерывный, скачкообразный тип развития (по закону отрицания отрицания). Во втором непрерывный, равномерный – самовоспроизводство Изначального образца. Восточный путь можно изобразить волной, в некоторых случаях затишьем. Западный – корпускулой, историческими квантами, выбросами накопленной энергии. Но, может быть, именно поэтому возможным оказалось мировое ткачество?
Если Логос – Огонь, то Дао – Вода. Свойство Огня – необратимость. Огонь по прямой восходит к Небу. («По прямому пути, – говорит Платон, – Бог приводит все в исполнение, хотя по природе своей он вечно обращается в круговом движении». Притом «за ним всегда следует правосудие, мстящее отстающим от божественного закона» (Законы, 716 А‑Б). Дао же обратимо, движется туда‑обратно (шунь‑ни): «Возвращение есть действие Дао». Логос‑огонь, «созидая сущее из противоположных стремлений», не возвращается к Основе, отсекает прошлое (до поры до времени, пока не впадает в «ренессанс»). Огонь – очищающий и карающий, поднимаясь ввысь, само‑сжигается. Путь жертвы. Дао уравновешивает, не требует жертвы, не допускает существования одного за счет другого, наращивает созданное на ту же Основу.
Если асимметрия и двуединство – закон Целого, он не мог не сказаться и на восточных странах, Индии и Китае. Можно представить разницу трех путей: западного, китайского и индийского – тремя моделями. Западная – предельно динамичная (взрыв структуры вследствие столкновения противоположностей и замена ее другой: белое или черное). Китайская – умеренно динамичная (инь убывает, ян прибывает, ян убывает, инь прибывает; как в природе смена дня и ночи: белое станет черным, черное – белым, и наоборот). Это способствовало устойчивости китайской системы отношений, мало изменившейся за прошедшие тысячелетия. Нединамичная или внутренне динамичная индийская модель (белое и есть черное), система отношений отличалась стабильностью (по крайней мере, до вторжения англичан). [174] Каждый Путь решал свою задачу. Динамизм греков, привычка не оглядываться назад чреваты односторонностью, утратой равновесия, но вместе с тем прорывом в сфере науки и искусства. Другое дело, что всякая односторонность конечна, и та цивилизация, которой греки положили начало, пришла в тупик, и теперь мыслители Запада ищут ей альтернативу. Китайская цивилизация, полагаясь на естественный ритм, отличается устойчивостью и скорее будет идти по возрастающей, учитывая ошибки и достижения Запада. Что касается Индии, то ее спокойствие было нарушено вторжением и разделом, но ее духовные учения, прежде всего буддизм, не подвержены разрушению, находят пристанище и в современной науке. [175]
Универсальности закона Дао, взаимодействующих инь‑ян, автор этих строк посвятила статью «И еще раз о Востоке и Западе», которая была написана в неожиданном для того времени ракурсе: сопоставление правого и левого полушария как двух модусов развития. (Главному редактору Н. Т. Федоренко стоило немало мужества опубликовать эту работу, которая не могла не раздражать «однополушарных».) И начало совершенно мирное, для наших дней обычное: «Само время поставило человека перед необходимостью искать глубинные связи всего со всем, проникать в те скрытые закономерности, которые позволяют понять происходящее и предвидеть будущее». [176] Человек возвращает себе то, что ему принадлежит, но по каким‑то причинам было предано забвению. Все имеет восточную и западную сторону, человек тем более. Я опиралась на Чжуан‑цзы и Гегеля: «Единство и различие – это звучит бедно и жалко по сравнению, например, с великолепием солнца, с востоком и западом… Восток и запад присущи каждой вещи». [177]
Но если все двуедино, целостность имманентна сознанию, то не может не измениться его структура. И действительно, происходит поворот от линии, все более удалявшей от идеала, к точке, которую начинают воспринимать не как «начало линии» (по Аристотелю, «единица – начало числа, а точка – начало линии»; Топика 1, 18), а как центр Бытия. (Прежде чем появиться квантовой теории, само сознание должно было обрести квантовую структуру.) Если точку воспринимают как центр Бытия, значит, восстанавливается вертикаль, соединяющая каждую сущность с Единым, что и придает ей неповторимость, а жизни смысл. Происходит прорыв в линейном, историческом времени. «В истории есть прерывность. В истории есть метаистория, которая не есть продукт исторической эволюции». [178]
В 1975 году я впервые прочла о функциональной асимметрии правого и левого полушария человеческого мозга. (С тех пор прошло около 30 лет и никого этим не удивишь, а тогда это было внове.) Многие признаки говорили о том, что восточная культура сопоставима с правополушарной (более древней, следующей закону Единого, явленного в единичном), которой соответствует образное, «иероглифическое» мышление. Западная более соотносима с левополушарной – аналитической, дискурсивной, с понятийным мышлением. Но как иначе Запад и Восток могли бы самопознаваться друг в друге, если бы были подобны? (Стоит вспомнить мысль Эмпедокла: соединение подобного, «однородного» ведет к Вражде, Ненависти (Нейкосу), а соединение разнородного есть выражение Любви, Дружбы (Филии). А в даосском памятнике «Хуайнаньцзы» (2 в. до н. э.) сказано: «Если исходить из подобия, то вся тьма вещей обитает в одной клети».)
Если осознать высшую Необходимость несходства, то отпадут вековые споры европоцентристов и востокоцентристов: обе стороны равно необходимы для нормальной жизнедеятельности Целого, и человека, и человечества. Не разница должна исчезнуть, а неравенство, непонимание, предубежденность. И аналитический, дискурсивный тип мышления не может исчезнуть, но может соединиться с недостающей половиной, интуицией.
Сколько меня ни отговаривали (мягко говоря), я продолжала свои поиски, опираясь на поддержку физиков, синергетиков, в частности Сергея Павловича Курдюмова, осознавшего близость современной физики буддизму и китайским учениям. Таков закон Пути: все неявное становится явным. В книге «Дао и Логос» я попыталась показать, как плетется мировая Ткань: Логос являет Основу, Дао – двигаясь по спирали, выполняет роль утка. Но есть еще Великое Дао, невидимое, которое предопределяет Пути, ведущие к Единому. Как сказано во второй главе «Хуайнаньцзы»: «Дао имеет основу и уток, ветви и завязи. Овладевший искусством Единого связывает в одно тысячу веток… Поэтому он может нести на голове Великий круг (небо), ступать по Великому квадрату (земле); глядя в зеркало Высшей чистоты, видеть Великий свет». И тогда, когда «тьма вещей разбилась на сто родов, каждое получило свою основу и свой уток, свой порядок и свое место». [179]
У всего свое назначение, и все направлено на поддержание жизни, одухотворение сущего. «Человечество подобно ткачу, работающему на станке времен с изнанки, – прозревает Ламартин. – Придет день, когда, взирая на другую сторону ткани, человечество узрит картину дивную и величавую, вытканную на протяжении веков его собственными руками, причем само оно не ведало ничего, кроме путаницы нитей на изнанке ткани. В этот день человечество преклонится перед Провидением, проявляющим себя в нем самом». [180] (Я повторяю это как заклинание.) То же ощущение мирового ткачества у А. Тойнби, только выражено менее поэтично: «Конечно, в движении всех тех сил, которые ткут паутину человеческой истории, есть ясный элемент повторения. Однако челнок, снующий вперед‑назад по ткацкому станку времени, производит гобелен, в котором явно проступает рисунок, а не просто бесконечное повторение одного и того же образца». [181]
Что уж говорить о русских философах и поэтах! «Сотри случайные черты, и ты увидишь: мир прекрасен». Не так просто было Блоку прозреть потаенное, сокрытое тьмой. Но и Вл. Соловьев прозревал: «На темной основе разлада и хаоса невидимая сила выводит светлые нити всеобщей жизни и сглаживает разрозненные черты вселенной в стройные образы». [182] Это ощущение породило у Вл. Соловьева чувство Всеединства. И уже ничто не могло разуверить философов: «История мира – это органический процесс, и, как бы зло ни торжествовало в промежуточных фазах его, конец, к которому придет он, будет окончательной, полной и вечной победой Добра». [183] (Не о том ли говорит И цзин!)
Естественно, не только физики приходили на помощь, но святые отцы и дзэнские мастера (теперь кто о них не знает?). Алан Уоттс говорил: «Все со‑возникает… Наша единственная возможность понять Дао – наблюдать процессы и образы природы. Приведя свой ум в состояние покоя, сосредоточенности, мы поймем, что это такое, но вряд ли сможем передать в словах» [184] . Но если верить во Встречу Дао и Логоса, в „предустановленную гармонию“ Нуля и Единицы, научного знания и духовного, интуиции и логики, то все посильно человеку. И решение евразийской проблемы „Востоко‑Запада“ зависит от преображенного сознания, поднявшегося к Троичности. Как предсказывают, преображение произойдет в Третью эпоху, эпоху Духа, которую предвидят Шеллинг, Соловьев, Бердяев. „В первый период господствует только судьба, то есть совершенно слепая сила… К этому периоду истории – его можно назвать трагическим – относится исчезновение блеска и чудес древнего мира, падение тех великих империй, о которых сохранилось только слабое воспоминание… Во второй период истории то, что являло себя в первом „судьбой“, то есть совершенно слепой силой, открывается как природа, и… открытый закон природы… постепенно привносит в историю хотя бы механическую закономерность… В третий период истории то, что являлось нам в предшествующие периоды в виде судьбы или природы, раскроется как провидение, и тогда станет очевидным, что даже то, что казалось нам просто вмешательством судьбы или природы, было уже началом открывшегося, хотя и несовершенным образом, провидения… История в целом есть продолжающееся, постепенно обнаруживающее себя откровение абсолюта». [185]
2006
Часть II
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 202; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!