Лекция 2. Наука и современная цивилизация

 

1.  Традиционный и техногенный типы цивилизационного развития и их базисные ценности.

2.  Особенности научного познания. Специфика научного, философ­ского и эстетического освоения мира. Наука и обыденное познание.

3.  Функции науки в жизни общества.

1. Традиционный и техногенный типы цивилизационного развития и их базисные ценности

Центральным, системообразующим термином поднятой проблемы является понятие «цивилизация» (от лат. Civilis –  гражданский, го­сударственный). Определить его достаточно сложно, ибо оно имеет множество интерпретаций, которые можно свести к следующим ос­новным.

1.  Синоним культуры. Однако термин «культура» ещё более много­значен, чем «цивилизация» и предполагает изначально разделение на материальную и духовную. При таком подходе цивилизация – то же, что и общество: сколько существует Homosapiens на Земле, столько же существует и циви­лизация.

2.  Уровень, историческая ступень общественного развития, матери­альной и духовной культуры (античная цивилизация, современная цивилизация).

Такая интерпретация также исподволь отождествляет цивилиза­цию и культуру.

3.  Ступень общественного развития, следующая за варварством (Л. Морган, Ф. Энгельс и их последователи).

Этот подход является, по существу, развитием и конкретизацией предшествующей интерпретации понятия «цивилизация».

4.  В некоторых теориях – эпоха деградации и упадка в противовес целостности, органичности культуры (Ф. Ницше, О. Шпенглер и др.).

Основным постулатом такой интерпретации является субъектив­но-идеалистическая трактовка исторического процесса.

Авторы, разделяющие понятия «цивилизация» и «культура» (от лат. сикига – возделывание, воспитание, образование, развитие, по­читание), определяют последнюю как исторически определенный уровень развития общества и человека, выраженный в типах и фор­мах организации жизни и деятельности людей, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях.

Понятие «культура» употребляется для характеристики матери­ального и духовного уровня развития определенных исторических эпох, общественно-экономических формаций, конкретных обществ, народностей и наций (например, античная культура, социалистичес­кая культура, культура майя), а также специфических сфер деятель­ности или жизни (культура труда, художественная культура, культу­ра быта и т. п.). Нетрудно заметить, что такие определения содержат в себе как скрытую тавтологию, так и нарушение требования единого (при этом существенного) основания классификации. Часто, в более узком смысле, термин «культура» относят только к сфере духовной жизни людей.

Первым автором, предложившим разбивать историю общества на периоды, соответствующие уровням материальной и духовной куль­туры, был древнегреческий поэт Гесиод (УШ-УП вв. до н. э.). Пози­ция Гесиода в отношении эволюции общества глубоко пессимистична. Человечество претерпевает в своём развитии деградацию: начав с зо­лотого века, в котором люди жили «как боги, со спокойной и ясной душою, горя не зная, не зная трудов тяжких», они нисходят к серебря­ному, медному и, наконец, к современному Гесиоду железному веку, где «землю теперь населяют железные люди. Не будет им передышки ни ночью, ни днём от труда и от горя» ([2, т. 1, с. 266-267].

Однако эллины, жившие после Гесиода, видели в «пайдейе», т. е. «воспитанности», главное своё отличие от «некультурных» вар­варов. В позднеримскую эпоху слово «культура» стало ассоцииро­ваться скорее с признаками личного совершенства, в первую очередь религиозного. В эпоху Возрождения под совершенством культуры на­чали понимать соответствие гуманистическому идеалу человека, а в дальнейшем – идеалу просветителей. Для домарксистской буржуаз­ной философии характерно отождествление культуры с формами ду­ховного и политического саморазвития общества и человека, как оно проявляется в движении науки, искусства, морали, религии и госу­дарственных форм правления. «...Производство и все экономические отношения упоминались лишь между прочим, как второстепенные элементы “истории культуры”» [66, т. 20, с. 25]. Так, французские про­светители XVIII в. (Вольтер, А. Тюрго, Ж. А. Кондорсе) сводили со­держание культурно-исторического процесса к развитию человеческо­го «разума». «Культурность», «цивилизованность» нации или страны (в противоположность «дикости» и «варварству» первобытных наро­дов) состоят в «разумности» их общественных порядков и политиче­ских учреждений и измеряются совокупностью достижений в области наук и искусств. Цель культуры, соответствующая высшему назначе­нию «разума», – сделать всех людей счастливыми, живущими в со­гласии с запросами и потребностями своей «естественной» природы.

Вместе с тем, уже в рамках Просвещения возникала «критика» культуры и цивилизации (Ж.-Ж. Руссо), противопоставляющая ис­порченности и моральной развращенности «культурных» наций про­стоту и чистоту «нравов» народов, находившихся на патриархальной ступени развития. Эта критика была воспринята немецкой класси­ческой философией, придавшей ей характер общетеоретического осмысления противоречий и коллизий буржуазной цивилизации (разделение труда, дегуманизирующее воздействие техники, распад целостной личности и т. д.). Выход из этой противоречивой ситуа­ции немецкие философы искали в сфере «духа», в сфере морального (И. Кант), эстетического (Ф. Шиллер, романтики) или философско­го (Г. Гегель) сознания, которые и выдаются ими за область подлин­но культурного существования и развития человека. Культура, с этой точки зрения, предстает как область «духовной свободы» человека, лежащая за пределами его природного и социального существования, независимая от его эмпирических целей и потребностей. В достиже­нии этой свободы и состоит смысл всей культурно-исторической эво­люции человечества. Немецкому философско-историческому созна­нию свойственно признание множества своеобразных типов и форм культурного развития, располагающихся в определенной историче­ской последовательности и образующих в совокупности единую ли­нию духовной эволюции человечества.

Понятие «цивилизация» появилось в XVIII в. вначале в тесной связи с понятием «культура». Французские философы-просветители называли цивилизованным общество, основанное на началах разума и справедливости. В XIX в. понятие «цивилизация» употреблялось как характеристика капитализма в целом, однако такое представле­ние о цивилизации не было господствующим, Так, русский публи­цист, социолог и естествоиспытатель Н. Я. Данилевский (1822-1885) сформулировал теорию общей типологии культур, или цивилизаций, согласно которой не существует всемирной истории, а есть лишь ис­тория данных цивилизаций, имеющих индивидуальный, замкнутый характер.

В основе доктрины Данилевского лежала идея обособленных, локальных «культурно-исторических типов» (цивилизаций), взаи­моотношения которых описываются Данилевским при помощи биологизаторских построений: подобно живому организму культурно­-исторические типы находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с внешней средой; так же, как и биологические виды, они проходят естественно предопределенные стадии возмужания, дряхления и не­избежной гибели. Данилевский выделяет 4 разряда их исторического самопроявления: религиозный, культурный, политический и социаль­но-экономический. Культурно-исторический тип, по Данилевскому, эволюционирует от этнографического состояния к государственному и от него – к цивилизации. Ход истории выражается в смене вытес­няющих друг друга культурно-исторических типов. Данилевский вы­деляет 10 таких типов, целиком или частично исчерпавших возмож­ности своего развития. Качественно новым, перспективным, с точки зрения истории, типом Данилевский считает «славянский тип», на­иболее полно выраженный в русском народе. Славянофильскую идею противостояния «мессианской» культуры России культурам Запада Данилевский вульгаризирует, облекая ее в проповедь борьбы россий­ской государственности с другими народами.

Идеи Данилевского в большой мере предвосхитили аналогичные построения Освальда Шпенглера (1880-1936) — немецкого филосо- фа-идеалиста, представителя «философии жизни».

Решающее влияние на Шпенглера оказала философия Ф. Ниц­ше (1844-1900). В своём главном, сделавшем его знаменитым, труде «Закат Европы» (1922)Шпенглер исходит из понятия органической жизни, подвергнутой неограниченному расширению. Культура трак­туется как «организм», который, во-первых, обладает самым жестким сквозным единством и, во-вторых, обособлен от других, подобных ему «организмов». Это означает, что единой общечеловеческой культуры нет и быть не может; идея прямолинейного прогресса подвергнута вы­смеиванию. Шпенглер насчитывает 8 культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, «аполлоновская» (греко-римская), «магиче­ская» (византийско-арабская), «фаустовская» (западно-европейская) и культура майя; ожидается рождение русско-сибирской культуры. Каждому культурному «организму», по Шпенглеру, заранее отмерен определенный (около тысячелетия) срок, зависящий от внутреннего жизненного цикла. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Цивилизация как противоположность культуры есть, с одной сторо­ны, эквивалент шпенглеровских понятий мёртвой «протяжённости», бездушного «интеллекта», а с другой – стоит в контексте восходящих к Ницше концепций «массового общества». Переход от культуры к ци­вилизации есть переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от героических «деяний» к механической «работе»; для греко-римской культуры он произошел в эпоху эллинизма, а для западного мира – в XIX в. С наступлением цивилизации художест­венное и литературное творчество делается якобы ненужным; поэтому Шпенглер предлагает отречься от культурных претензий и предаться голому техницизму. Признавая бессмысленность империалистическо­го политиканства, Шпенглер зовёт принять её как «судьбу» настояще­го и грядущих поколений. Стиль изложения у Шпенглера построен на оперировании развёрнутыми метафорами, причём метафорическое сближение слов часто подменяет логику понятий.

В концепции Шпенглера цивилизация – это определённая заклю­чительная стадия развития любой культуры. Её основные признаки: развитие индустрии и техники, деградация искусства и литературы, возникновение огромного скопления людей в больших городах, пре­вращение народов в безликие «массы».

При таком понимании цивилизация как эпоха упадка противопо­ставляется целостности и органичности культуры.

Вернуть понятию «цивилизация» прогрессивное, жизнеутверж­дающее значение взялся американский социолог Дэниел Белл (род. в 1919). В работе «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) он обосновал цивилизационную концепцию развития общества, противостоящую марксистской формационной концепции и, очевидно, поэтому приобретшую самую высокую популярность, не потерявшую значимость и сегодня. Белл связывал развитие общества с изменени­ями в трёх сферах: технико-экономической, культурной и полити­ческой. Суть методологического подхода Белла состоит в том, что он смотрит на общество через призму технологий и знаний. Основой пос­тупательного развития общества он считает смену различных техно­логических эпох, а также отраслевое и профессиональное разделение труда. В соответствии с развитием техники, средств производства все народы проходят в своем развитии следующие стадии.

1.  Аграрная цивилизация (в основе — малопроизводительный сель­скохозяйственный труд).

2.  Индустриальная цивилизация (в основе — техника и технология Нового времени, используемая на заводах и фабриках урбанизи­рованного общества).

3.  Постиндустриальная цивилизация (в основе — создаваемая в эпо­ху научно-технической революции сверхпроизводительная техни­ка, не требующая участия человека в производстве товаров и услуг и составляющая базу «высокого массового потребления», решение всех социально-экономических и политических проблем). Фундаментальными чертами постиндустриального общества ока­зываются: высокий профессиональный уровень работников, высокий уровень образования в целом, который имеет решающее значение, поскольку среди занятых в народном хозяйстве преобладают высо­коквалифицированные специалисты и техники. Наука, безусловно, становится главнейшим фактором экономического развития. Изме­няется характер труда в сторону повышения удельного веса и роли интеллектуального труда. Осуществляется переход экономики от преимущественного производства товаров к производству услуг. Экономику такого общества характеризует принцип эффективности, т. е. получение максимальных результатов при минимальных затратах.

Ведущую роль в «постиндустриальном обществе» приобретают сфера услуг, наука и образование; корпорации уступают главное место университетам, а бизнесмены – учёным и специалистам.

В 1980-х гг. концепция «постиндустриального общества» полу­чает развитие в теории «информационного общества» (Е. Масуда, Дж. Нейсбит, Э. Тоффлер), в которой отражён реальный рост значе­ния в жизни общества производства, распределения и потребления информации.

Концепция «информационного общества» наиболее существен­ные черты обретает в работе ученика и последователя Д. Белла, аме­риканского социолога Элвина Тоффлера (род.в 1928) «Третья вол­на» (1980).

Сначала, по определению Тоффлера, была Первая волна, которую он называет «сельскохозяйственной цивилизацией». От Китая и Ин­дии до Бенина и Мексики, от Греции до Рима возникали и приходи­ли в упадок цивилизации, у которых, несмотря на внешние различия, были фундаментальные общие черты. Везде земля была основой эко­номики, жизни, культуры, семейной организации и политики. Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько чётко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, рабы или крепостные. Везде власть была жёстко авторитарной. Везде соци­альное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономика была децентрализованной, каждая община производила большую часть необходимого.

Триста лет назад – плюс-минус полстолетия – произошел взрыв, ударные волны от которого обошли всю землю, разрушая древние об­щества и порождая совершенно новую цивилизацию. Таким взрывом была, конечно, промышленная революция. Высвобожденная ею ги­гантская сила, распространившаяся по миру – Вторая волна, – при­шла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов.

К середине XX в. силы Первой волны были окончательно разбиты, и на земле воцарилась «индустриальная цивилизация». Однако все­властие её было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с её победой на мир начала накатываться новая – третья по счету – «волна», несу­щая с собой новые институты, отношения, ценности.

Тоффлер отмечает, что примерно с середины 1950-х гг. промыш­ленное производство стало приобретать новые черты. Во множестве областей технологии возросло разнообразие типов техники, образцов товаров, видов услуг. Всё большее развитие получает специализация труда. Расширяются организационные формы управления. Возрастает объем публикаций. По мнению Тоффлера, всё это привело к чрезвы­чайной дробности показателей, что и обусловило появление инфор­матики. Не подлежит сомнению, что разнообразие, на которое обра­щает внимание Тоффлер, действительно расшатывает традиционные структуры индустриального века. Капиталистическое общество пре­жде всего основывалось на массовом производстве, массовом распре­делении, массовом распространении культурных стандартов. Во всех промышленных странах – от США до Японии – до недавнего времени ценилось то, что можно назвать унификацией, единообразием. Тира­жированный продукт стоит дешевле. Индустриальные структуры, учитывая это, стремились к массовому производству и распределению.

Вместе с тем, отмечает Тоффлер, данная тенденция постепенно становилась объектом острой критики со стороны противников «маесовизации». Многие проницательные авторы отмечали, что машины лишают людей индивидуальности, а технология вносит рутинность во все сферы общественной жизни. Миллионы людей встают примерно в одно время, сообща покидают пригороды, устремляясь к месту ра­боты, синхронно запускают машины. Затем одновременно возвраща­ются с работы, смотрят те же телепрограммы, что и их соседи, почти одновременно выключают свет. Люди привыкли одинаково одеваться, жить в однотипных жилищах. Тысячи научно-фантастических рома­нов и кинофильмов пронизывала мысль: чем выше уровень развития техники, чем она сложнее, тем более стандартизированными и одина­ковыми становимся мы сами.

Тоффлер полагает, что тенденция к унификации породила контр­тенденцию. Появился запрос на новую технологию. «Информацион­ный взрыв» рассматривается как порождение отживших структур. Однако почему прежние социальные структуры стали разрушаться? Откуда взялись новые запросы и потребности? Что, вообще говоря, порождает грандиозные технологические сдвиги? Тоффлер не отве­чает на эти вопросы в духе чисто технологического детерминизма, но подчеркивает великую роль техники в истории человечества.

«Цивилизация Третьей волны начинает стирать исторически сло­жившийся разрыв между производителем и потребителем, порождая особую экономику завтрашнего дня, сочетающую в себе оба действу­ющих фактора» [105, с. 141-144].

Американский исследователь представляет будущее общество как возврат к доиндустриальной цивилизации на новой технологической базе. Рассматривая историю как непрерывное волновое движение, Тоффлер анализирует особенности грядущего мира, экономическим костяком которого станут, по его мнению, электроника и ЭВМ, кос­мическое производство, использование глубин океана и биоиндуст­рия. Это и есть Третья волна, которая завершает аграрную (Первая волна) и промышленную (Вторая волна) революции.

Тоффлер исследует общественные изменения как прямой реф­лекс технического прогресса. Он анализирует различные стороны об­щественной жизни, но при этом берет за доминанту преобразования в техносфере (к ней Тоффлер относит энергетическую базу, произ­водство и распределение). Но это вовсе не означает, будто американ­ский теоретик отвлекается от изучения той роли, которую общество играет в развитии техники. Он много и пространно рассуждает о том, что техника должна соответствовать экологическим и социальным критериям.

Можно согласиться с тем, что промышленная революция оказа­ла разрушающее воздействие на большую семью, которая составляла единое производственное целое. Но так называемая нуклеарная се­мья (муж, жена, дети) стала доминировать совсем не потому, что она экономичнее, рентабельнее. На её формирование повлияли многочис­ленные факторы – отделение трудовой жизни от семейной, рождение иерархической структуры власти, изменение ценностных ориентаций.

Маркс весьма аргументировано определил в качестве базиса, на котором основывается вся политическая, культурная и мировоззрен­ческая надстройка общества, производственные отношения (анализ этой концепции приведён в лекции И), а вовсе не средства производ­ства, основание которых составляет техника.

Производительность труда, достигнутая сегодня человечеством, позволяет разрешить все социальные противоречия. Но результаты труда миллионов оказываются, как и прежде, во все классовые эпохи, в руках немногих «олигархов», большинство же всю жизнь проводит в относительной или абсолютной нищете, не может позволить себе и своим детям получение ни современного уровня жизни, ни лечения, ни образования. Монополия на информацию и информирование  –  также прерогатива правящего класса.

Вот почему крайне рискованно строить изучение общественных процессов на «технологическом» детерминизме, предполагать, что все социальные проблемы могут быть решены исключительно научно- техническим прогрессом.

В своем уточнении указанных концепций российский философ, академик РАН (1994) Вячеслав Семенович Степин (род.в 1934) отталкивается от идей английского историка и экономиста А. Тойнби (1889-1975), который в работе «Промышленный переворот в Англии в 18-м столетии» (1912) выделил и описал 21 цивилизацию.

Как отмечает В. С. Степин, среди выделенных А. Тойнби цивилизаций большинство принадлежало к традиционным обществам. Этот тип цивилизационного развития был исторически первым. Он возник сразу после того, как человечество вышло из стадии дикости и варварства первобытной эпохи. Древние Китай и Индия, Древний Египет, государства европейского Средневековья, общества мусуль­манского Востока и т. д. — все это образцы традиционных обществ. Общими чертами традиционных обществ, считает В. С. Степин, яв­ляются воспроизводством, часто на протяжении жизни нескольких поколений, сложившихся видов деятельности и соответствующих им фундаментальных социальных структур, доминирование традиций, мифологических типов мышления, жесткий социальный контроль над личностью и её растворение в корпоративных и клановых отноше­ниях. Традиционные общества можно обнаружить и в XX веке. К ним относились некоторые страны третьего мира, только начавшие путь индустриального развития.

Традиционные общества длительное время были единственным типом цивилизационного развития, пока не начали появляться – примерно 300-400 лет назад – общества, принадлежащие к новому историческому типу цивилизаций. Их можно обозначить как техно­генные общества, и они существенно отличны от традиционных. Эти общества возникли вначале в Европе, несколько позднее в Америке (США, Канада) и получили расплывчатое наименование «Запад» по региону их возникновения.

Но сегодня оппозиция «Запад – Восток» как обозначение разных типов цивилизаций и культур имеет нечеткий, метафорический смысл. В принципе, и в западном, евро-атлантическом регионе не все страны одновременно вошли в стадию техногенного развития. Что же каса­ется Востока, то начиная с середины XIX в. в нем появляются техно­генные общества (первое из них — Япония), а в XX столетии процесс перехода от традиционного типа развития к техногенному охватывает все большее число стран.

Для техногенного типа цивилизационного развития характерно резкое ускорение темпов общественных изменений, связанных с ин­тенсивным развитием средств и целей деятельности, динамизмом социальных отношений, приоритетом инноваций над традицией, ценностью научной рациональности и технологического прогресса, приоритетной ценностью автономной, суверенной личности, которая не привязана изначально к некоторой определенной социальной кор­порации, а развивается благодаря возможности включаться в самые разнообразные связи. Главным фактором в этом типе цивилизации становится технический, а затем научно-технический прогресс, кото­рый изменяет тип экономического развития и вместе с ним приводит к изменениям системы социальных связей и отношений людей.

Техногенная цивилизация началась задолго до компьютеров и даже задолго до паровой машины. Ее преддверием можно назвать развитие античной культуры, прежде всего культуры полисной, которая пода­рила человечеству два великих изобретения — демократию и теорети­ческую науку, первым образцом которой была Евклидова геометрия. Эти два открытия — в сфере регуляции социальных связей и в спо­собе познания мира — стали важными предпосылками для будущего, принципиально нового типа цивилизационного прогресса.

Впоследствии, в эпоху Ренессанса, происходит восстановление многих достижений античной традиции, но при этом ассимилируется и идея богоподобности человеческого разума. И вот с этого момента закладывается культурная матрица техногенной цивилизации, кото­рая начинает свое собственное развитие в XVII в.

Она проходит три стадии: сначала — предындустриальную, по­том — индустриальную и, наконец, — постиндустриальную. Важней­шей основой ее жизнедеятельности становится прежде всего развитие техники, технологии, причем не только путем стихийно протекающих инноваций в сфере самого производства, но и за счет генерации все новых научных знаний и их внедрения в технико-технологические процессы. Так возникает тип развития, основанный на ускоряющемся изменении природной среды, предметного мира, в котором живет че­ловек. Изменение этого мира приводит к активным трансформациям социальных связей людей.

В техногенной цивилизации научно-технический прогресс посто­янно меняет типы общения, формы коммуникации людей, типы лич­ности и образ жизни. В результате возникает отчетливо выраженная направленность прогресса с ориентацией на будущее. Для культуры техногенных обществ характерно представление о необратимом ис­торическом времени, которое течет от прошлого через настоящее в будущее. Отметим для сравнения, что в большинстве традицион­ных культур доминировали иные взгляды: время чаще всего воспри­нималось как циклическое, когда мир периодически возвращается к исходному состоянию. В традиционных культурах считалось, что «золотой век» уже пройден, он позади, в далеком прошлом. Герои прошлого создали образцы поступков и действий, которым следует подражать.

В культуре техногенных обществ иная ориентация. В них идея со­циального прогресса стимулирует ожидание перемен и движение к бу­дущему, а будущее полагается как рост цивилизационных завоеваний, обеспечивающих все более счастливое мироустройство [99, с. 10-15].

2. Особенности научного познания. Специфика научного, философского и эстетического освоения мира. Наука и обыденное познание

Научное познание в сущности своей представляет процесс отражения со всеми атрибутивными свойствами. Познавательный процесс исторически и логически неразрывен с деятельностью человека.

Объект деятельности неслучайно поставлен вначале. Дело в том, что субъект деятельности не становится таковым, пока он не осоз­нает некоторые явления и процессы как возможные объекты своей деятельности, не отразит их в своем сознании, не определит по отно­шению к ним плана их целесообразного преобразования (идеальный образ будущего).

Рассмотрим общую структуру связи человеческой деятельности и познания в контексте научного познания (рис. 3).

научное познание              научная методология Рис. 3. Структура связи человеческой деятельности и познания

Идеальное есть отражение материального, субъективное — объек­тивного. Поэтому «нет субъекта без объекта».

Субъект деятельности первичен лишь по отношению к тому в объекте, что стало уже продуктом, представляет воплощение идеального.

На основании произведенного анализа можно вычленить следую­щие элементы процесса научного познания.

Объект деятельности — природные и социальные процессы, их вза­имодействие.

Субъект деятельности — научные сообщества, школы.

Продукт деятельности — законы развития природы и общества_у их взаимодействиЯу научная методология познания и преобразования объ­екта деятельности.

Методы деятельности — разработанные на основе изучения зако­нов природы и общества и проверенные в практике приемы, способы, технологии познания и целесообразного преобразования окружающего мира_у общества и человека.

Цель деятельности — целесообразное преобразование окружающего мира, общества и человека.

Философия и научное познание

Ориентация науки на изучение объективных законов функционирова­ния и развития природы и общества составляет первую главную осо­бенность научного познания. В этом совпадение науки и философии не только на протяжении тысячелетий развития «традиционного» об­щества, Нового времени (классическая наука), но и в настоящее время.

Отличия философии и науки, выявившиеся только в момент их разделения в XVII в., начинаются именно с предмета:

•  философия изучает всеобщие законы и принципы развития, на­ука — общие и специфические:

•  философские законы и принципы являются всеобщей методологи­ей/методы науки — общие (для данного объекта) и специфические (для различных моментов объекта);

•  цель философии — познание всеобщих законов и принципов разви­тия, цель “науки — целесообразное преобразование (практика).

В лекции «Искусство философствования» Б. Рассел так определил соотношение философии и науки: «Позвольте начать с краткого отве­та на вопрос “Что такое философия?” Это не конкретное знание, ка­ким является наука. Но это и не безоговорочная вера, характерная для первобытных людей. Философия — нечто, находящееся между этими полюсами. Наверное, ее можно назвать “искусством рационального предположения”. Согласно такому определению философия говорит нам, как нужно поступать, если мы хотим найти истину или же то, что более всего на нее походит, в тех случаях, когда нельзя с уверенностью знать, что есть истина».

Связь философии и науки меняется по мере исторического разви­тия деятельности человека и, следовательно, конкретно-научного по­знания.

Выше уже выделены и проанализированы три исторических этапа развития связи и соотношения философии и науки.

На первом этапе (VII в. до н. э. — XVI в.) специальные науки входят в состав единого философского знания. Дифференциация деятельнос­ти не достигает на этом этапе такого значения, чтобы появилась сущес­твенная дифференциация познания.

На втором этапе (XVII в. — середина XIX в.) в Европе происходит качественное изменение в производительности труда, обусловленное разработкой применения в становящемся промышленном производ­стве новой техники и технологии. Потребности развития производст­ва вызывают необходимость становления естествознания, а коренные изменения в системе управления обществом и вызванное этим изме­нение социального строя — буржуазные революции — требуют пере­смотра сначала прикладных (юриспруденция, политическая теория), а затем и фундаментальных (философия, психология, социология) гуманитарных наук.

На третьем этапе (с середины XIX в. по настоящее время) снача­ла промышленная, а потом научно-техническая революция приводят к небывалому росту и дифференциации конкретно-научного знания в естествознании, гуманитарном знании и технической науке. Все это неизмеримо повышает интегрирующую мировоззренческую и мето­дологическую роль философии в отношении развития конкретно-на­учного знания и всех сфер человеческой деятельности.

Художественно-эстетическое познание

Специфика художественно-эстетического познания в том, что оно имеет эмоционально-образную основу. Мысль идет здесь по стопам чувства. Определение отличительных признаков ИСКУССТВА и его роли в жизни людей вызывало острые разногласия на протяжении всей истории культуры.

Можно выделить следующие, наиболее распространенные вариан­ты интерпретации сущности и, следовательно, функции искусства.

Интерпретации сущности искусства:

1)  «подражание природе» — «свободное формотворчество»;

2)  ^воспроизведение действительности» — «самопознание Абсолю­та»;

3)  «самовыражение художника» — «язык чувств»;

4)  особого рода игра — особого рода молитва.

Такие разногласия объясняются многими причинами: различием философских позиций теоретиков (материалистических или идеалис­тических), их идеологических установок, опорой на различные виды искусства и творческие методы (например, на литературу или архи­тектуру, на классицизм или реализм), наконец, объективной сложнос­тью строения самого искусства.

Эта сложность, многогранность структуры искусства не осознается и некоторыми теоретиками, которые определяют сущность искусства то как гносеологическую, то как идеологическую, то как эстетическую, то как творчески-созидательную и т. д. Неудовлетворенность такими однолинейными определениями приводила некоторых искусствове­дов к утверждению, что в искусстве органически взаимосвязаны раз­ные моменты: познание и оценка реальности, отражение и созидание, модель и знак.

Но и такие двухмерные истолкования сущности искусства не вос­создают с должной полнотой сложную его структуру.

В изучении природы искусства наука стала обращаться к методам системного анализа, позволяющим подойти с некоторых других сто­рон к раскрытию сущности искусства, в частности:

а) выявить те качества и функции искусства, которые необходимы и достаточны для описания его внутренней структуры;

б) показать, что соединение этих качеств и функций — не простая их «сумма», не механический конгломерат, а органически-целостное единство, которое и порождает специфический для искусства эф­фект художественности;

в) раскрыть способность структуры искусства модифицироваться, об­разуя, с одной стороны, виды, разновидности, роды и жанры искус­ства, а с другой — различные исторические типы искусства (твор­ческие методы, стили, течения, школы). Хотя эстетика далека еще от окончательного решения этой задачи, некоторые ее аспекты мо­гут быть освещены с достаточной определенностью.

В отличие от науки, языка и других форм специализированной общественной деятельности, призванных удовлетворять различные потребности людей, искусство оказалось нужным человечеству как способ целостного общественного воспитания индивида, его эмоцио­нального и интеллектуального развития, его приобщения к накоп­ленному человечеством коллективному опыту, к вековой мудрости, к конкретным общественно-историческим интересам, устремлениям, идеалам. Но для того чтобы играть эту роль могущественного инстру­мента социализации индивидуума, искусство должно быть подобно реальной человеческой жизни, т. е. должно воссоздавать (моделиро­вать) жизнь в ее реальной целостности и структурной сложности. Ис­кусство должно «удваивать» реальную жизнедеятельность человека, быть ее воображаемым продолжением и дополнением и тем самым расширять жизненный опыт личности, позволяя ей «прожить» много иллюзорных «жизней» в «мирах», созданных писателями, музыкан­тами, живописцами и т. д.

Вместе с тем (таков важнейший аспект диалектики искусства), оно выступает одновременно и как подобное реальной жизни, и как отлич­ное от нее — выдуманное, иллюзорное, как игра воображения, как тво­рение человеческих рук (этим сознанием «рукотворности» отношение человека к искусству, по замечанию Л. Фейербаха, принципиально от­личается от его отношения к религии).

Художественное произведение возбуждает в одно и то же время глубочайшие переживания, подобные переживаниям реальных собы­тий, и эстетическое наслаждение, проистекающее из его восприятия именно как произведения искусства, как созданной человеком модели жизни. Для того чтобы это противоречивое воздействие имело место, искусство должно быть изоморфно реальной жизнедеятельности че­ловека, т. е. должно не копировать ее, а воспроизводить ее структуру.

Реальная человеческая жизнедеятельность, будучи органически целостной, складывается из взаимодействия четырех основных ком­понентов — труда, познания, ценностной ориентации и общения. Со­ответственно и искусство, произведения которого по-своему столь же органически целостны, перенимает эту структуру человеческой жиз­недеятельности. Оно выступает прежде всего как специфический (об­разный) способ познания действительности, но одновременно явля­ется и специфическим, образным способом ее оценки, утверждением определенной системы ценностей; произведения искусства создаются на основе отражения, осознания реального мира, однако сознание не только отражает объективный мир, но и творит его, созидая то, чего в действительности не было, нет, а подчас и не может быть (фантасти­ческие образы, гротеск и т. д.); таким образом, искусство творит вооб­ражаемые «миры», более или менее близкие к миру реальному и более или менее от него отличные, т. е. представляет собой, по словам К. Мар­кса, способ «практически-духовного освоения» действительности, от­личающийся и от ее чисто духовного освоения, характерного для теоре­тического знания, и от чисто материальной практики [66, т. 12, с. 728].

Таким образом, искусство как специфическое общественное явле­ние представляет собой сложную систему качеств, структура которой характеризуется сопряжением познавательной, оценочной, созида­тельной (духовно и материально) и знаково-коммуникативной гра­ней (или подсистем). Поэтому среди основных функций искусства выделяются: 1) гедонистическая (от греч.ке(1опе — наслаждение);

2) коммуникативная; 3) гносеологическая; 4) аксиологическая (цен­ностная); 5) воспитательная.

Благодаря этому искусство выступает и как средство общения людей, и как орудие их просвещения, обогащения их знаний о мире и о самих себе, и как способ воспитания человека на основе той или иной системы ценностей, и как источник высоких эстетических радос­тей. Хотя все эти функции искусства, слитые воедино, являются лишь разными сторонами одного целого — художественного воздействия искусства на человека, — их соотношение бывает весьма различным, и иногда одна из функций выходит на первый план и приобретает гла­венствующее значение.

В процессе художественного освоения действительности объекты, включенные в человеческую деятельность, не отделяются от субъек­тивных факторов, а берутся в своеобразной «склейке» с ними. Любое отражение предметов объективного мира в искусстве одновременно выражает ценностное отношение человека к предмету. Художествен­ный образ — это такое отражение объекта, которое содержит отпечаток личности автора, его ценностных ориентаций, вплавляющихся в харак­теристики отражаемой реальности. Исключить это взаимопроникно­вение — значит разрушить художественный образ. В науке же особен­ности жизнедеятельности личности, создающей знания, ее оценочные суждения не входят непосредственно в состав порождаемого знания (законы Ньютона не позволяют судить о том, что любил и что ненавидел Ньютон, тогда как, например, в портретах кисти Рембрандта запечат­лена личность самого Рембрандта, его мироощущение и его личност­ное отношение к изображаемым социальным явлениям: портрет, на­писанный великим художником, всегда выступает и как автопортрет).

Но все ли может быть объявлено искусством, произведением ис­кусства?

Как и во всех других формах отражения, ОТРАЖЕНИЕ В ИСКУС­СТВЕ - ЭТО ВСЕГДА И САМООТРАЖЕНИЕ. Но нельзя претендо­вать на то, чтобы искусство перестало быть отражением действитель­ности, явилось бы только самоотражением, самовыражением автора. Функция искусства — прежде всего гедонистическая, оно должно не­сти наслаждение, переживание.

Искусство — сфера познания субъективного. Истина не является целью искусства. «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». «Над вымыслом слезами обольюсь», — писал в связи с этим А. С. Пушкин. Однако, именно в силу сказанного, искусство — путь не к истине, а к правде...

Научное и обыденное познание

Нужно разграничить научное и ненаучное знание. Не всякое знание может быть отнесено к научному. Кроме того, не совпадают «истин­ное» и «научное». В этом плане можно сопоставить обыденное и на­учное знания.

Обыденное познание берет объекты такими, какими их воспри­нимает субъект. На этой предпосылке базируется наивно-реалисти­ческое мышление. Конечно, не следует категорически отвергать это мышление. Эйнштейн говорил, что наивный реализм служит отправ­ным пунктом всех наук, в особенности естественных. Б. Рассел писал, что наивный материализм приводит к физике, однако физика, если она верна, показывает, что наивный материализм ложен.

Обыденное знание, связанное с повседневной жизнью и деятель­ностью людей, представляет собою фиксацию отдельных фактов и за­висимостей, состоит из разрозненных утверждений, формулируется на естественном языке, часто приближенно, нестрого, формируется всеми людьми.

Предмет науки не сводится к объектам обыденного опыта. Научное познание ориентировано на познание законов, сущности явлений. На­учную деятельность ведут ученые-профессионалы с использованием комплекса материально-технических средств, научной информации, научных методов. Научное знание — знание объективно-истинное, систематизированное, доказательное, логически непротиворечивое, сформулированное с помощью искусственных языков, с максималь­ной точностью.

Способность стихийно-эмпирического познания порождать пред­метное и объективное знание о мире ставит вопрос о различии между ним и научным исследованием. Признаки, отличающие науку от обы­денного познания, удобно классифицировать сообразно той катего­риальной схеме, в которой характеризуется структура деятельности (прослеживая различие науки и обыденного познания по предмету, средствам, продукту, методам и субъекту деятельности).

Попытаемся в табл. 1 отобразить различие и единство научного и обыденного познания.

Таблица 1. Различие и единство научного и обыденного познания   Научное познание Обыденное познание 1 2 3 Субъект познания Научная школа, ассоциа­ция Малая социальная группа, производственный коллектив

 

	Научное познание	Обыденное познание
1	2	3
Объект познания	Природные и обществен­ные процессы, их взаимо­действие, рассматриваемые с позиций всей системы деятельности человека	Природные и общественные процессы, их взаимодействие, данные в личном опыте, дея­тельности отдельных трудо­вых коллективов
Методы познания	Связь исторического и ло­гического, эмпирического и рационального, единич­ного и общего, детерми­низм, логика	Приемы и способы, выра­ботанные в личном опыте жизнедеятельности, труда (суждение по аналогии, не­правомерная экстраполяция, нерепрезентативная выборка фактов для индуктивного обобщения)
Предмет познания	Общие и специфические законы природы и общества	Регулярность связи явлений обыденного опыта
Цель по­знания	Прогнозирование и целе­сообразное преобразование природных и обществен­ных процессов	Планирование и осуществле­ние деятельности отдельного человека и трудовых коллек­тивов

 

Условия и структура научного исследования

Необходимыми условиями научного исследования являются:

1)  объект исследования (предметная область);

2)  субъект исследования (научные работники);

3)  средства исследования.

Гносеологическое отношение субъекта и объекта предполагает, прежде всего, наличие объекта познания. В общефилософском пла­не нужно разграничить понятия объективной реальности (материи) и объекта познания. Хотя потенциально, по мере расширения и раз­вития практики, «весь» материальный мир может быть объектом по­знания, однако в любую конкретную историческую эпоху объектом познания является лишь «часть» объективной реальности. Объект познания в общем случае — некоторая предметная область, совокуп­ность явлений, обладающих сходными признаками.

Объект познания существует до, вне и независимо от сознания ис­следователя и его деятельности. Но, с другой стороны, объект познания всегда соотнесен с субъектом познания. «Превращение» материаль­ных объектов в объекты познания осуществляется путем включения первых в познавательную деятельность. Если понятие объективной реальности выражает факт независимости существования от сознания субъекта, то понятие объекта познания означает ту «часть» объектив­ной реальности, с которой субъект вступил в практическое и познава­тельное отношения.

Исторически первым объектом научного исследования была при­рода. В последующем объектом познания становится общество и само познание и сознание. Это означает, что понятие объекта познания сле­дует расширить, не ограничивая его только явлениями природы. Объ­ект познания в широком смысле — это все то, на что направлена позна­вательная деятельность субъекта.

Под субъектом познания понимается носитель познавательной активности, познающие люди. Но здесь следует отметить важное об­стоятельство. Индивидуальный субъект познания — это живое, телес­ное существо, человек с соответствующими органами чувств и спо­собностью мыслить. Но конкретный индивид становится субъектом познания, поскольку он овладевает историческим опытом человече­ства, объективированным в орудиях труда, языке, произведениях ис­кусства, поскольку он осваивает формы и методы исследовательской деятельности, знания, выработанные человечеством в данную эпоху.

Человек — продукт конкретной исторической эпохи. Способность трудиться, переживать, слушать музыку, заниматься научными ис­следованиями и т. д. — все это формируется в обществе. Познающий субъект — это не изолированный от других людей индивид («гносео­логический Робинзон»), а личность, включенная в социальную жизнь. Общественная природа субъекта познания определяется его местом в системе общественных отношений, принадлежностью к определен­ной социальной группе.

Тот факт, что наука обеспечивает сверхдальнее прогнозирование практики, выходя за рамки существующих стереотипов производства и обыденного опыта, означает, что она имеет дело с особым набором объектов реальности, не сводимых к объектам обыденного опыта. Если обыденное познание отражает только те объекты, которые в принци­пе могут быть преобразованы в наличных исторически сложившихся способах и видах практического действия, то наука способна изучать и такие фрагменты реальности, которые могут стать предметом освое­ния только в практике далекого будущего. Она постоянно выходит за рамки предметных структур наличных видов и способов практическо­го освоения мира и открывает человечеству новые предметные миры его возможной будущей деятельности.

Эти особенности объектов науки делают недостаточными для их освоения те средства, которые применяются в обыденном познании.

Объекты научного и обыденного познания различаются в про­странственном и временном отношениях. Именно эти два аспекта характеризуют ограниченность объекта обыденного познания. Он ограничен в пространстве, ибо относится к деятельности малых соци­альных, производственных групп. Он ограничен во времени, так как связан только с ближайшими задачами и целями.

Хотя наука и пользуется естественным языком, она не может толь­ко на его основе описывать и изучать свои объекты. Во-первых, обы­денный язык приспособлен для описания и предвидения объектов, вплетенных в наличную практику человека (наука же выходит за ее рамки); во-вторых, понятия обыденного языка нечетки и многознач­ны, их точный смысл чаще всего обнаруживается лишь в контексте языкового общения, контролируемого повседневным опытом. Наука же не может положиться на такой контроль, поскольку она преимуще­ственно имеет дело с объектами, не освоенными в обыденной практи­ческой деятельности. Чтобы описать изучаемые явления, она стремит­ся как можно более четко фиксировать свои понятия и определения.

Выработка наукой специального языка, пригодного для описания ее объектов, необычных с точки зрения здравого смысла, является не­обходимым условием научного исследования. Язык науки постоянно развивается по мере ее проникновения во все новые области объектив­ного мира. Причем он оказывает обратное воздействие на повседнев­ный, естественный язык. Например, термины «электричество», «хо­лодильник» когда-то были специфическими научными понятиями, а затем вошли в повседневный язык.

Наряду с искусственным, специализированным языком научное исследование нуждается в особой системе средств практической де­ятельности, которые, воздействуя на изучаемый объект, позволяют выявить возможные его состояния в условиях, контролируемых субъ­ектом. Средства, применяемые в производстве и в быту, как правило, непригодны для этой цели, поскольку объекты, изучаемые наукой, и объекты, преобразуемые в производстве и повседневной практике, чаще всего отличаются по своему характеру. Отсюда необходимость специальной научной аппаратуры (измерительных инструментов, приборных установок), которые позволяют науке экспериментально изучать новые типы объектов.

3. Функции науки в жизни общества

По своей направленности, по непосредственному отношению к прак­тике отдельные науки принято подразделять на фундаментальные и прикладные. Задачей фундаментальных наук является познание за­конов, управляющих поведением и взаимодействием базисных струк­тур природы, общества и мышления. Эти законы и структуры изуча­ются в «чистом виде», как таковые, безотносительно к их возможному использованию. Поэтому фундаментальные науки иногда называют «чистыми».

Непосредственная цель прикладных наук — применение результа­тов фундаментальных наук для решения не только познавательных, но и социально-практических проблем. Поэтому здесь критерием успеха служит не только достижение истины, но и мера удовлетворения со­циального заказа. На стыке прикладных наук и практики развивается особая область исследований — разработки, переводящие результаты прикладных наук в форму технологических процессов, конструкций, промышленных материалов и т. п.

Прикладные науки могут развиваться с преобладанием как теоре­тической, так и практической проблематики. Например, в современной физике фундаментальную роль играют электродинамика и квантовая механика, приложение которых к познанию конкретных предметных областей образует различные отрасли теоретической прикладной фи­зики — физику металлов, физику полупроводников и т. п. Дальней­шее приложение их результатов к практике порождает разнообразные практические прикладные науки — металловедение, полупроводнико­вую технологию и т. п., прямую связь которых с производством осу­ществляют соответствующие конкретные разработки. Все техничес­кие науки являются прикладными.

Как правило, фундаментальные науки опережают в своем развитии прикладные, создавая для них теоретический задел. В современной на­уке на долю прикладных наук приходится до 80-90% всех исследова­ний и ассигнований.

Одна из насущных проблем современной организации науки — ус­тановление прочных, планомерных взаимосвязей и сокращение сро­ков движения в рамках цикла «фундаментальные исследования — прикладные исследования — разработки — внедрение».

Социальная роль и будущее науки

Материализм, рассматривая современную науку как исторически обусловленный способ производства и организации знаний, видит бу­дущее науки в преодолении границ между ее отдельными отраслями, в дальнейшем обогащении содержания науки методологическими эле­ментами, в сближении науки с другими формами духовного освоения мира, что создаст условия для формирования новой, единой науки будущего, ориентированной на человека во всем богатстве проявле­ний его универсальной творческой способности по освоению и пре­образованию действительности. С позиций марксизма такая наука будущего, гармонически соединяющая познавательные, эстетические, нравственные и мировоззренческие элементы, будет соответствовать всеобщему универсальному характеру труда при коммунизме, непо­средственной целью которого является всестороннее развитие чело­века как самоцели.

Сегодня, в масштабах человечества, научные исследования дают 40% всего прироста увеличения производительности труда. Однако этот процент весьма различен для различных стран. Так, если в США, Японии, Китае научные исследования дают от 60 до 95% прироста производительности и наука стала уже непосредственной произво­дительной силой (наукоемкие технологии и т. п.), то в России этот процент за годы «демократических реформ» и перехода к «рыночным отношениям» упал по данным независимых экспертов до 14% (вполне пропорционально падению производительности труда).

Наука имеет «внутреннее» значение как «усовершенствование повседневного мышления» (или создание новых знаний в результа­те «светоносных опытов»), которое выходит за рамки экономической ценности и практической применимости. Исследования в области как естественных, так и других наук повышают уровень цивилизации, со­здают знания. Поэтому внутренняя ценность науки связана и с образо­вательной функцией, с передачей накопленных знаний, их пополнени­ем и переоценкой. Обучение и просвещение широких масс — важный инструмент развития и укрепления демократических основ общества. Сейчас наука — это главное и, быть может, доминирующее средство развития систематического знания.

Во-вторых, с точки зрения практики, наука имеет ценность как инструмент для прямого или косвенного превращения научных зна­ний в полезные предметы (или как результат «плодоносных опытов»). Даже исследования, движимые чистым любопытством, могут со вре­менем, иногда много лет спустя, найти удивительные применения. Например, радио появилось через четверть века после основополага­ющих работ Дж. Максвелла по распространению электромагнитных волн.

И, в-третьих, важная современная функция науки — содействовать принятию обоснованных решений в политике. По прогнозам ООН, на­селение нашей планеты через 50 лет возрастет до 9 млрд человек. Как обеспечить такое огромное число людей всем необходимым, не оказы­вая чрезмерного давления на природные ресурсы? Без помощи науки эту задачу вряд ли можно решить. С другой стороны, научный про­гресс не приводит автоматически к улучшению качества жизни, тре­буются определенные усилия. Необходимость применения научных достижений для повышения уровня и качества жизни людей налагает на ученых и политиков особую ответственность. Существует множес­тво примеров, когда научные результаты не требовали обсуждения для того, чтобы по ним были приняты соответствующие политические решения. Однако ученые предоставляют информацию об осуществи­мости либо неосуществимости проекта, о вероятности успеха и риска, но не имеют возможности принимать решения о его реализации. При­нимать решения — обязанность политиков и государства.

Согласно взглядам на науку выдающегося философа и естествоис­пытателя Ф. Бэкона (1561-1626) можно определить ценность науки следующим образом. Наука должна использоваться в следующих це­лях:

1)  как инструмент для прямого или косвенного превращения научных знаний в полезные предметы («плодоносные опыты»);

2)  для «усовершенствования повседневного мышления» (или созда­ния новых знаний в результате «светоносных опытов»), которое выходит за рамки экономической ценности и практической приме­нимости;

3)  как основание принятия обоснованных решений в политике.

Лекция 3. Возникновение науки и основные стадии                                                   её исторической эволюции

1. Преднаука и наука в собственном смысле слова. Две стратегии по­ рождения знаний.

2. Культура античного полиса и становление первых форм теорети­ческой науки.

---

Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 1660; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!