В случае несоответствия внешней информации и информации, синтезированной мозгом, узнавания не может произойти или оно будет осуществлено с большой ошибкой

Теперь мы можем вполне уверенно сказать, что мы “видим” разность между входным зрительным стимулом и компенсирующим его внутренним зрительным стимулом, являющимся инверсией (негативом) по отношению к входному стимулу. Именно это и является основой механизма “узнавания”. Как осуществляется процесс “узнавания” рассмотрен мной в книге “Психология живого мира”.

Главный вывод из этих экспериментов состоит в том, что активное управление сетчаткой глаза действительно имеется. Это реально подтверждает действие функции компенсации.

Другой вывод состоит в том, что внутреннее воздействие от мозга к сетчатке глаза за счет функции компенсации мы действительно воспринимаем вновь как реальное изображение в инверсном виде по отношению к функции компенсации.

Выявленное взаимодействие мозга и глаза реально подтверждает мысль о том, что сенсоры (а в данном конкретном случае - глаза) являются неотъемлемой частью мозга.

Описанные выше эксперименты по выявлению действия механизма компенсации в работе тракта зрения позволили понять “что мы видим”, а видим мы именно разность между входной информацией и информацией, синтезированной нашим мозгом.

Еще один важный вывод из рассмотренных экспериментов состоит в том, что нельзя назвать галлюцинации просто какими-то химерическими построениями внутри мозга: мозг генерирует конкретные изображения, проектирует их на сетчатку глаза, а затем снова воспринимает их как реальность.

 

ГЛАВА 9. ПОТРЕБНОСТИ И РЕФЛЕКСЫ

Для четкого понимания дальнейшего материала необходимо изложить здесь некоторые выводы из общей теории психических функций. Этот материал будет представлен в ограниченном объеме, достаточном для понимания общей методологии информационных методов лечения болезней. Четкое понимание информационной сути потребностей необходимо для понимания возникновения и, соответственно, лечения некоторых видов психических заболеваний.

Одним из принципиальных выводов, полученных при разработке информационной теории психических процессов, является вывод о невозможности включения “в работу” ни одного рефлекса, если отсутствует соответствующая потребность. Кроме того, ни один рефлекс не может быть константным, неизменяемым. Каждый рефлекс обязательно “приспосабливается” разумом организма к конкретной ситуации, которая никогда не может повториться даже в деталях. С этой точки зрения рефлексы (безусловные и условные) всегда выступают лишь как “домашние заготовки” (но не готовые решения), которые и приспосабливаются к определенной деятельности. Следовательно, все рефлексы также видоизменяются, развиваются, трансформируются в ходе жизненного процесса. Рассмотрим вопрос о соотношении потребностей и рефлексов более подробно.

Вопрос о том, как возникают и в чем проявляются потребности организма, относится к числу важнейших вопросов. Однако можно указать на наличие таких потребностей, которые могут представать перед нами как заданные. Такие потребности принято обуславливать, объяснять благодаря наличию безусловных рефлексов, врожденных инстинктов.

“Представление о безусловном рефлексе принадлежит к числу фундаментальных понятий физиологии высшей нервной деятельности. Невозможно себе представить какой-либо условный рефлекс (даже второго, третьего и т.д. порядков), в основе которого нельзя было бы обнаружить соответствующего безусловного рефлекса. Для физиологии высшей нервной деятельности это правило имеет столь же непреложное значение, как второй закон термодинамики для физики.

Наиболее существенной чертой любого безусловного рефлекса является его врожденность, его генетическая заданность, противопоставляемая индивидуально приобретенному онтогенетическому опыту. Классический пример чисто врожденного поведения - действия птенца, обеспечивающие его вылупление из яйца. Врожденный характер носит и умерщвление мыши птенцом копчика стереотипным ударом в голову. Новорожденные цыплята предпочитают клевать трехмерные объекты, а не плоские кружки” (“Физиология поведения. Нейрофизиологические закономерности”, Л., “Наука”, 1986 г., стр. 80).

Представляется, что ясности в вопросе о рефлексах и потребностях, их взаимном соотношении (взаимозависимости или независимости) до сих пор нет. Так рефлексом называют такую цепь событий, когда сигналы от какого-либо органа чувств передаются с помощью нервной системы и вызывают автоматическую реакцию. Иначе говоря, в понятие рефлекса включены как входные данные, так и выходные. Более сложные стереотипные формы поведения, детерминированные генетически, принято называть инстинктами, которые уже могут деформироваться под влиянием опыта или, в отдельных случаях, не формироваться вовсе, что, в некотором смысле, совершенно непонятно.

Кроме того, инстинктивное поведение, по мнению современных исследователей, может проявиться только тогда, когда имеется соответствующая стимулирующая внешняя ситуация и определенные внутренние факторы в форме потребностей или мотиваций. Следовательно, как только начинают рассматриваться инстинкты, вопрос сразу же становится совершенно запутанным: автоматизм перемешивается с потребностями и взаимоотношение инстинктов и потребностей повисает в воздухе.

Соответствие между типом раздражения и типом поведенческой реакции навело ученых на мысль о существовании какого-то механизма, способного решать, какую именно из всех свойственных данному виду форм поведения следует запустить в том или ином случае. Этот механизм получил название врожденного пускового механизма, который, по мнению исследователей, можно было бы сравнить с заложенной в вычислительную машину программой. Введение понятия “пусковой механизм” еще больше запутывает ситуацию и нисколько не объясняет явление.

Теперь рассмотрим понятия “мотивация” и “потребность”.

Так, “мотивация есть физиологический механизм активирования хранящихся в памяти следов (энграмм) тех внешних объектов, которые способны удовлетворить имеющуюся у организма потребность, и тех действий, которые способны привести к ее удовлетворению” (П. В. Симонов).

“Потребность есть специфическая (сущностная) сила живых организмов, обеспечивающая их связь с внешней средой для самосохранения и саморазвития, источник активности живых систем в окружающем мире” (П. В. Симонов).

Следовательно, при таких определениях мотивация выступает как семантическое понятие, не приводящее само по себе к действию, но объясняющее его, а потребность как побудительный фактор приводит к тому или иному движению (физическое движение, движение мысли и т.д.). Однако здесь уже нет места для рефлексов или инстинктов.

В результате совершенно очевидной становится неполноценность всей системы взглядов на потребности и рефлексы (инстинкты). При таком подходе исчезает какая-нибудь связь между рефлексами (инстинктами) и потребностями, что совершенно запутывает ситуацию. Поэтому такой подход не позволяет, на мой взгляд, когда-нибудь завершить изучение всего набора рефлексов, инстинктов и потребностей, провести их классификацию и инвентаризацию.

Наиболее сложным вопросом при анализе потребностей живого организма является определение первичности, или определение того, что порождает саму потребность. Если рефлекс (инстинкт) первичен по отношению к потребности, то тогда становится непонятным назначение самой потребности. Например, такие потребности, как потребность организма в кислороде, в питательных веществах, являющиеся основой поддержания гомеостатических функций, существуют вроде бы самостоятельно и приводят к движениям, которые в этом случае можно назвать рефлекторными. Следовательно, в этом случае не инстинкт (безусловный рефлекс) порождает потребность, а потребность порождает определенное инстинктивное движение (рефлекс).

На самом деле решение вопроса является намного более сложным, чем это можно было бы представить. Давая объяснение поведения при удовлетворении указанных потребностей через безусловные рефлексы или инстинкты, мы не объясняем ровным счетом ничего, уходим от вопроса.

Рассмотрим, например, функцию дыхания. В спокойном состоянии темп, или интенсивность дыхания минимальна. При беге, напротив, интенсивность дыхания максимальна. Следовательно, наблюдается разная потребность в интенсивности дыхания, или в объеме потребляемого кислорода. Тем не менее, этим проблема не исчерпывается. При прекращении бега, казалось бы, потребность исчезла и более не требуется высокой интенсивности дыхания, но организм какое-то время поддерживает эту интенсивность на прежнем уровне, постепенно снижая ее.

Происходит это потому, что в организме был израсходован некоторый запас кислорода, накапливаемый в спокойном состоянии для обеспечения возможной необходимости импульсного механического движения. Таким образом, для контроля дыхательного процесса организм располагает целым набором внутренних сенсоров, которые постоянно отслеживают только данный параметр, являющийся, следовательно, адаптивным, но не заданным заранее, что позволяет не считать функцию дыхания чисто рефлекторной.

Мне могут возразить, что при минимальной интенсивности дыхания все-таки действует рефлекс, обуславливающий минимальную интенсивность дыхания. На это можно указать, что при нахождении плода в организме матери, т.е. еще до появления на свет, этот рефлекс почему-то не действует: в нем нет потребности, поскольку плод находится в околоплодной жидкости и дышать в привычном смысле просто не может.

Можно подобным образом проанализировать все остальные витальные рефлексы и показать, что они являются также адаптивными, т.е. управление идет от множества различных сенсоров, и рефлексы... не являются в общепринятом смысле рефлексами.

Сюда относятся питьевой рефлекс, регуляции сна, пищевой, оборонительный и т.д. Таким образом, я выступаю против сложившейся системы взглядов на некоторые основания психологии, в частности - против наличия рефлексов у любого живого организма в прежнем их понимании. Точнее: я выступаю против не самих рефлексов, не против их существования, а против их включения в первичные цепи управления организмом. Такое “включение” рефлексов (инстинктов) исключает “потребность” в потребностях, обесценивает их.

Рефлексами следует называть только такие формы поведения, которые запрограммированы на генетическом уровне или приобретены в процессе определенных форм обучения, но не являются определяющими в организации поведения, поскольку они включаются только тогда, когда формируется соответствующая им потребность, причем степень интенсивности реакции в форме рефлекса соответствует степени актуализации этой потребности.

Приведенный краткий анализ одного из витальных инстинктов (дыхания) показал, что минимальный режим дыхания обеспечивается наличием постоянной потребности, которую можно определить, как минимальную, и которая у высших организмов вызывает движение, подобное таксисам простейших организмов, хотя такое определение можно и следует признать как некорректное. Дело в том, что при таком подходе нам не удастся перейти к выявлению процесса адаптации механизма дыхания.

Имеются, правда, два вида безусловных рефлексов - рефлекс сокращения зрачка при повышении яркости освещения и так называемый “коленный рефлекс”, которые проявляются как бы самостоятельно. Но очевидно, что сокращение зрачка - это адаптивная функция, что уже “выдает” ее подконтрольность разуму, а коленный рефлекс, связанный с разрядом некоторых синаптических структур в области колена, может реализовываться при участии, скажем, наиболее древней по происхождению структуры мозга - спинного мозга, что также оставляет за разумом реализацию такого движения.

Поэтому введем понятие порогового узла (ПУ), фиксирующего то или иное изменение гомеостаза или внешней обстановки. При таком подходе все витальные потребности имеют, по крайней мере, одно пороговое устройство, постоянно включенное и постоянно формирующее сигнал о наличии конкретной потребности. Механизм действия адаптации заключается в том, что для каждого вида витальной потребности имеется набор различных пороговых узлов, формирующих свои сигналы только при том или ином возрастании изменений процесса жизнеобеспечения, т.е. в некотором смысле эти пороговые устройства имеют разные пороги срабатывания. Адаптация в данном случае заключается в увеличении или уменьшении действия витальной потребности в зависимости от хода процесса гомеостатического регулирования.

Следовательно, потребность в этом случае формируется по данным не одного порогового узла, а по срабатыванию нескольких. Можно даже сказать, что каждое пороговое устройство формирует свою потребность, а итоговая, результирующая потребность является, таким образом, продуктом деятельности разума. Отсюда следует, что неопределенность сортировки потребностей вызывается, в частности, и многофакторностью каждой из них.

Итак, потребности - есть продукт деятельности разума; они являются входной стимулирующей функцией. Рефлексы являются выходной реакцией (следовательно, тоже продукты разума), но предназначены на удовлетворение имеющихся витальных потребностей, т.е. если не на их исключение, то, по крайней мере, на их уменьшение.

Отметим, что на данном этапе здесь рассматриваются витальные потребности, механизмы формирования и перестройки (адаптации) которых достаточно просто проследить.

К числу витальных потребностей (потребностей первого уровня) следует отнести:

- потребность в пище;

- потребность в воде;

- потребность в определенном температурном режиме;

- потребность в экономии сил;

- потребность в кислороде;

- потребность в защите от вредных внешних воздействий;

- потребность в отдыхе и т.д.

В отличие от классификации П. В. Симонова (см. “Физиология поведения. Нейрофизиологические закономерности”, Л., “Наука”, 1986 г., стр. 102-103)., в состав витальных (биологических) потребностей не включены потребности обеспечения видового существования. Здесь проведено ограничение на уровне исключительно индивида, чтобы более четко разграничить индивидуальное и видовое (т.е. уже социальное).

Совокупность витальных потребностей держит в постоянной работе разум, извлекая из памяти стандартные программы поведения, которые и следует назвать рефлексами, всякий раз перестраивая их в соответствии со складывающейся обстановкой, или адаптируя стандартные программы движений к конкретной ситуации.

При выполнении необходимого действия (физического, биохимического) потребность “выключается”, т.е. погашается. Это приводит к отключению использованного рефлекса (инстинкта). При указанном подходе становится понятным, когда и как включаются те или иные рефлексы, когда они перестают действовать. Это принципиально важно. Важно потому, что каждым рефлексом в конечном итоге управляет разум и только разум. Разум может управлять организмом, например, при использовании рефлексов как некоторых стандартизованных, но адаптируемых программ, когда имеется соответствующее воздействие четырех аналитических структур разума, рассмотренных ранее.

Витальные потребности являются источником и движущей силой того, что человек назвал “эгоизмом”.Понятно, чтосам по себе эгоизм не может быть положительным или отрицательным свойством живого организма, поскольку его функциональное предназначение - сохранение индивида, т.е. является принципиально необходимым качеством, которое является источником совершенствования вида через конкретного индивида, благодаря саморазвитию, самосовершенствованию.

Можно сказать, что витальные потребности и соответствующие им витальные рефлексы (инстинкты) являются общими для всех уровней сложности живых организмов. При этом модификация данных потребностей и соответствующих рефлексов происходит только в направлении приспособления их к конкретной анатомии организмов, но не меняет их основания, их сущности. Поэтому и было сказано, что, скажем, таксисы инфузорий имеют совершенно определенное отражение в организмах более сложных. Но у более сложных организмов и эти движения имеют существенно более сложное воплощение в движение, чем это имеется у инфузорий.

Теперь можно перейти к рассмотрению более сложных потребностей, которые, с одной стороны, появляются у живых организмов по мере их усложнения, а с другой - сами потребности все более и более усложняются. Истоком таких потребностей являются все те же витальные потребности, но связаны новые виды потребностей с иной организацией существования живых организмов.

У одноклеточных организмов, например, у инфузорий нет врагов. Но в равной степени у них нет и друзей. Иначе говоря, каждая инфузория живет сама по себе, вне связи с другими особями. Кроме того, у каждой инфузории меню для питания практически постоянно - бактерии. Для инфузории не имеет смысла “интересоваться” как живут ее “сородичи”, чем питаются. Поэтому для уровня одноклеточных организмов характерно наличие только витальных потребностей.

У организмов более сложных, когда уже выделяются специальные клетки для организации жизни всех остальных клеток, возникают задачи совершенно нового плана: взаимодействие с другими особями своего и чужого вида. Особенно это наглядно видно, начиная с насекомых, имеющих половое разграничение. Следовательно, с определенного уровня усложнения организмов появляются потребности социального (межиндивидного) характера, первоначально достаточно простые (размножение). Еще на более высоком уровне организации живых организмов усложнение добывания пищи и расширение “продуктового меню” вызывают появление качественно новых потребностей, связанных с необходимостью освоения новых территорий, с накоплением навыков добывания пищи, борьбой с врагами.

Таким образом, появляютсяпотребности второго уровня. Назовем все виды потребностей, обусловленных взаимодействием (взаимоотношениями), по крайней мере, двух живых организмов одного вида, социальными потребностями,которым соответствуют совершенно определенные социальные инстинкты.

К числу таких потребностей следует отнести:

- потребность видового сохранения;

- потребность принадлежать к определенной группе (иерархическая потребность);

- потребность в заботе о потомстве;

- потребность в навыках;

- потребность во владении определенной территорией;

- потребность в возможности обороны.

 В соответствии с появлением социальных потребностей у живых организмов появляются и развиваются новые, социальные рефлексы (инстинкты), которые уже необходимо (нередко существенно) перестраивать в конкретной ситуации.

Принципиальной особенностью практически всех социальных потребностей является то, что они в определенных условиях могут не сформироваться или чрезвычайно деформироваться. Уже одно это обстоятельство заставляет совершенно иначе взглянуть на их происхождение и существование у живого организма.

Важно и то, что социальные потребности, после их появления, адаптируются (перестраиваются) аналогично витальным потребностям. Соответствующие им рефлексы (инстинкты) перестраиваются, приспосабливаются, адаптируются в значительно более широком диапазоне, чем витальные рефлексы.

Социальные потребности, как это следует из их содержания, являются источником и движущей силой того, что человек назвал “альтруизм”. И снова мы обязаны подчеркнуть, что данное свойство живых организмов не может быть отнесено к положительным или отрицательным свойствам.

Если эгоизм направлен на сохранение жизни отдельного индивида, а через него - всего вида, в том числе и через видовое совершенствование, то альтруизм направлен на сохранение вида в целом, а через него и индивида, в том числе и путем консервации свойств.

Указанная особенность социальных потребностей не формироваться при определенных условиях или деформироваться проливает свет на обстоятельства их возникновения.

При каких же условиях происходит указанное нарушение формирования социальных потребностей и социальных рефлексов (инстинктов)? Исследователи, проводившие соответствующие эксперименты на животных, а также отдельные случаи “природных экспериментов” с человеком, отмечают невозникновение указанных потребностей и соответствующих инстинктов, когда на раннем этапе развития организма после его появления на свет происходила изоляция появившегося младенца от взрослых особей своего вида.

Дело в том, что по мере усложнения организмов после появления нового представителя на свет происходит “дозревание” все более и более несовершенного в соматическом отношении организма, т.е. происходит физическое “дозревание” организма во все более продолжительные сроки в зависимости от сложности организма относительно общей продолжительности жизни индивида. Соответственно происходит подобное “дозревание” и психических функций. Следовательно, природа “пошла” на то, чтобы за счет снижения исходной жизнестойкости нового организма и относительного снижения “стартового” уровня разума повысить итоговую “емкость” разума, развивающегося за счет специальных механизмов роста одновременно с соматическим развитием.

Для обеспечения психического “дозревания” принципиально необходимы совершенно определенные социальные контакты младенца с взрослыми особями. Отсутствие таких контактов называется психической депривацией, т.е. психической изоляцией, психической обделенностью, психической обедненностью. Психическая депривация приводит к необратимым психическим изменениям, которые уже никогда не могут быть восстановлены. Это еще одно принципиальное отличие социальных потребностей и соответствующих им инстинктов от витальных потребностей (рефлексов).

Сказанное в отношении психической депривации позволяет сделать вывод, что для формирования социальных потребностей на определенном уровне развития организма должны формироваться специфические сенсоры, срабатывание которых приводит к включению определенной социальной потребности.

Поскольку физической реализации таких сенсоров нет, то следует принять возможность существования таких специфических сенсоров на психическом уровне. Очевидно, что для включения таких психических сенсоров необходимо определенное срабатывание витальных сенсоров и наличие соответствующей сигнальной информации от сенсоров внешнего.

Трудно, конечно, утверждать наверняка, но представляется, что у таких высокоорганизованных в социальном плане насекомых, как пчелы, муравьи, термиты, появляющихся на свет сразу взрослыми особями, социальные инстинкты основаны как-то иначе, например, на принципах витальных потребностей. Более того, можно полагать невозможность их исчезновения. Поэтому все сказанное о социальных инстинктах, по-видимому, следует отнести исключительно к теплокровным животным.

Однако этим дело не исчерпывается, так как по мере усложнения организмов с точки зрения организации их жизнедеятельности, возникают потребности еще более высокого уровня, которые являются продуктом уже социальных потребностей и соответствующих им инстинктов. Так социальная потребность во владении территорией постепенно порождает новую потребность, которую следует назвать исследовательской.

Действительно, борьба за жизненное пространство, за расширение и стабилизацию “жизненного меню” для живого организма связана с определенным риском встречи с новыми опасностями, с новыми врагами. Но поскольку потребность во владении территорией не исчезает от наличия этих опасностей, каждая особь вынуждена проводить индивидуальное и постоянное обследование как “своей”, так и “чужой” территории. Так возникает потребность исследовательская, сопровождаемая появлением потребностей и соответствующих инстинктов познавания, изучения, научения.

Опыт, который дает такой поиск, сопровождается формированием некоторого комплекса и выливается в такую категорию, как “страх” в самом обычном его понимании. Страх - это определенно квинтэссенция жизненного опыта, когда становится понятным возможный источник угрозы, но непонятен уровень этой угрозы. Поскольку страх не реакция на прямую угрозу, а эмоциональная оценка наличной вооруженности для защиты от нависшей угрозы, это качество отсутствует у младенцев любого вида теплокровных животных, не имеющих еще предварительных социальных контактов и поэтому еще до определенного уровня развития не вооруженных необходимыми социальными знаниями.

Тем не менее, именно младенец развивает свою потребность в познании на основе, например, освоения своей территории, на основе контактов с другими животными - как своего возраста, так и с взрослыми. Точнее: врожденное чувство самосохранения тем меньше, чем более неприспособленным появляется на свет конкретный младенец, чем относительно дольше длится процесс физического развития до уровня взрослого. Иначе говоря, не набив себе шишек, ничему не научишься.

К этому же, третьему уровню потребностей и соответствующих им инстинктов относятся потребности в навыках, которые развиваются в процессе игр, подражания и других контактов младенцев со своими сверстниками или с взрослыми особями. Очевидно, разновидностью потребности в навыках является потребность в подражании, что является одной из форм обучения, в некоторых случаях преобразующаяся в формы, далекие от жизненных непосредственно потребностей.

Скажем, к такой форме подражания относится “болтовня” попугая. Исходно можно сказать, что пение у птиц - форма обозначения того, что территория занята. Поэтому у скворца-пересмешника подражание сохраняет прежнюю функцию, а у попугая это уже совершенно новая функция, отдаленно связанная с исходной функцией.

Назовем потребности третьего уровня - потребностями саморазвития и отнесем к ним:

- исследовательскую потребность;

- потребность подражания;

- потребность игровую;

- потребность риска.

Необходимо совершенно определенно принять, что для включения потребностей третьего уровня требуется наличие психических сенсоров следующего уровня, которые включаются при наличии какой-либо социальной потребности и соответствующей сигнальной информации от сенсоров внешнего. Понятно, что психическая депривация может произойти и на этом уровне.

Иначе говоря, даже при успешном формировании потребностей социальных за счет иных форм депривации, нежели изоляция, может реализоваться пропуск этапа формирования потребностей саморазвития. На первый взгляд - это чрезмерное усложнение, однако иного предположить трудно, так как потребности саморазвития не могут реализоваться, если не работают социальные потребности.

Наконец, необходимо указать на наличие потребностей четвертого уровня, к которым относятся потребности творчества, спортивность, воля, потребность в свободе. Назовем данные потребности - потребностями преодоления. Данные потребности развиваются только при условии развития потребностей третьего уровня. В этом состоит их особенность и самоценность. Можно показать, что эти виды потребностей наличествуют у животных высокоорганизованных, социально обобщенных.

Естественно принять необходимость наличия соответствующих психических сенсоров (в данном случае - третьего уровня), включаемых (запускаемых) при наличии срабатывания психического сенсора второго уровня и наличии соответствующей сигнальной информации от сенсоров внешнего. Совершенно так же при некоторых условиях определенной психической изоляции может произойти пропуск формирования потребностей преодоления.

Таким образом, здесь приведена совершенно определенная классификация и сортировка потребностей и рефлексов (инстинктов), которая основана на онтогенезе самих потребностей. Принятая концепция о наличии специальных сенсоров, “включающих” соответствующие потребности, обосновывается реальным наличием витальных сенсоров, формирующих витальные потребности, и принципиальной необходимостью развития в определенных условиях особых “психических” сенсоров, обеспечивающих "включение" потребностей второго, третьего и четвертого уровней.

Сущность “психических” сенсоров заключается в том, что сам организм не может иметь в физической реализации какие-либо сенсоры, предназначенные для этих целей. По мере усложнения разума и его функций усложняется то, что ранее было названо “памятью”.

Одной из форм этого усложнения и является появление специфических “психических” сенсоров. Такое введение отнюдь не является каким-то умозрительным приемом. Действительно, если бы таких “сенсоров” не было вовсе, то тогда невозможно было бы объяснить действия механизма психической депривации, невозможно было бы понять, почему ни один “маугли” не преобразовался в конечном итоге в человека, а остался, скажем, волком или обезьяной (смотря по тому, кто его воспитывал).

Можно полагать, что “психические сенсоры” формируются при достаточно высокоорганизованном мозге на основе так называемых “центров ожидания”, генетически обязанных располагаться в коре центральной нервной системы. К сожалению, на данном этапе ничего более конкретное об этом говорить нецелесообразно. Однако введение этого положения позволяет не только увязать многие известные явления между собой, но и целенаправленно организовать процессы обучения, воспитания, тренировки, а также механизмов избавления больных от некоторых недугов (алкоголизм, некоторые формы наркомании и т.п.).

В качестве достаточно убедительного аргумента в пользу наличия таких “центров ожидания” и формирования на их основе специфических “психических сенсоров” следует привести модель образования явления, названного “импринтингом”. Само явление импринтинга, на мой взгляд, присуще не только, скажем, птицам, а и в более сложном и совершенном виде всем живым организмам, стоящим на одном уровне и выше птиц на иерархической лестнице живого мира, включая человека.

Явление это настолько интересное и настолько важное в развитии психики молодых организмов, что просто необходимо хотя бы зафиксировать принятую модель образования (формирования) импринтинга. Здесь уместно лишь подчеркнуть, что описание явления импринтинга, сделанное “по поверхности” наблюдаемого явления, характерное для “описательной” психологии, позволяет выявить существование этого явления, но не объяснить его.

“Лауреат Нобелевской премии 1935 г. К. Лоренц обнаружил (сначала на птицах) явление, которое обычно называют “импринтингом” (запечатлением). Только что вылупившийся из яйца утенок или цыпленок принимает за мать любой движущийся предмет и следует повсюду за ним. В нормальных условиях этим первым движущимся объектом являются утка или курица, и в таком случае все в порядке. Но если птенец сначала увидит исследователя или движущуюся машину, то в его сознании запечатлеется этот образ, занимая в нем место матери, и птенец начинает повсюду следовать за ним.

Дело в том, что в нервной системе вылупившегося птенца уже “заготовлена” сложная система из миллионов нейронов, которая предназначена для того, чтобы на всю жизнь запечатлеть внешний вид матери-покровительницы, включив, таким образом, птенца в социальную структуру семьи. Единственный зрительный стимул - движущаяся мать - необходим для стабилизации этой системы: генетически детерминированное поведение тут же начинает функционировать. И все это происходит в течение весьма короткого периода времени после вылупления - в первые минуты, часы. Только в этот короткий период система способна к запечатлению стимула, чувствительна к нему; другими словами, критический период короток” (Й. Хамори “Долгий путь к мозгу человека”, М., “Мир”, 1985 г., стр. 121).

Здесь фактически обозначено все, что необходимо для активации “психического центра ожидания” обозначена сущность “психического сенсора”, возникающего на основе “центра ожидания”, а также обозначены условия активации данного сенсора и, на его основе, конкретной потребности. Одним из возможных вариантов объяснения условий активации “психических сенсоров” является необходимость адаптации всех видов витальных рефлексов.

Что происходит в этих случаях? В каждом конкретном случае каждый безусловный рефлекс “приспосабливается” разумом к конкретно складывающейся ситуации, т.е. формируется конкретная интегральная функция отражения, в основе которой лежит программа реализации безусловного рефлекса, дополняемая дифференциальной составляющей, приспосабливающей требуемый для реализации безусловный рефлекс к конкретной ситуации. Естественно, при этом осуществляется определенный поиск решения. Точнее: управление поиском наиболее близкого решения обеспечивается благодаря эмотивной функции, а устройство памяти дополняется в этих условиях устройством синтеза требуемого решения.

При достаточно сложной организации устройства синтеза, когда в нем уже имеется (появляется) достаточная избыточность, поисковая активность разума может привести в определенных условиях к запоминанию некоторых фрагментов данного поиска, которые в следующий раз уже выступят в качестве указанных “психических сенсоров”, что и будет в определенных условиях “включать” новые потребности организма. Сами программы соответствующего им инстинктивного поведения, однажды сформированные, могут передаваться от поколения к поколению на генетическом уровне, как это происходит, например, с запечатлением (импринтингом). Не передается только “психический сенсор”: он должен сформироваться.

Следовательно, при таком подходе все потребности более высокого уровня онтогенетически обусловлены своим “прародителем” на уровне простой витальной потребности того или иного вида. Это и положено в основу изложенной выше гипотезы. Сказанное позволяет представить все потребности в виде определенной схемы, увязывающей взаимно эти потребности в виде иерархического дерева потребностей, реально формирующегося в процессе развития каждого организма (смотри рисунок 5), т.е. в процессе онтогенеза.

Причем в зависимости от уровня положения организма на филогенетическом дереве живых организмов Земли процесс онтогенетического развития потребностей и соответствующих им рефлексов (инстинктов) останавливается на определенной ступени. Это означает, что бабочка никогда не будет иметь уровень развития потребностей, скажем, мыши: ее потребности сформируются, скорее всего, на уровне чисто витальных (на принципах витальных потребностей). В схеме онтогенетического дерева потребностей на рисунке отражено существование некоторых сенсоров контроля витальных потребностей, представляющих собой в каждом случае набор некоторых пороговых устройств (ПУ), имеющих разные пороги срабатывания. Они включаются при разных уровнях отклонения процессов гомеостаза, что и делает большую или меньшую актуализацию витальных потребностей, обеспечивает регулирование уровня витальных потребностей.

По аналогии с этим все ПУследующих уровней потребностей, обеспечивающие актуализацию (включение) потребностей более высоких уровней, также являются многопороговыми (многофакторными), что также меняет (регулирует) уровень соответствующих потребностей. Каждый из уровней более низкого порядка при своем срабатывании может актуализировать включение потребности более высокого уровня при условии наличия формирования этих потребностей в ходе онтогенеза.

Это отражено в схеме специфическим, иерархическим подключением входа ПУ более высокого уровня к выходу ПУ предыдущего, более низкого уровня при наличии соответствующей информации от сенсоров внешнего. Предложенная система потребностей позволяет достаточно четко и строго понять и представить как взаимозависимость потребностей друг от друга, так и понять необходимую последовательность действий воспитателя для формирования максимально широкого спектра потребностей, свойственных данному уровню развития живого организма.

Наконец, необходимо охарактеризовать еще один вид информационного воздействия на все структуры ПУ, формирующие срабатывание той ли иной потребности. Дело в том, что все без исключения ПУ должны и могут быть отключены и, соответственно, включены непосредственно от самого разума. Это управление осуществляется действием функции компенсации, т.е. той функцией разума, которая и является некоторым итогом психической (мыслительной) деятельности. Такое управление потребностями функционально необходимо, поскольку не всегда доминантная – самая главная - потребность может быть принята для исполнения. Но никогда не может быть такой ситуации, чтобы никакая потребность вообще не была бы включенной. В этом и состоит смысл функциональной необходимости управления потребностями непосредственно от разума.

 

ГЛАВА 10.  “ПОГАШЕНИЕ” ПОТРЕБНОСТЕЙ И ЭМОЦИИ

Теперь попытаемся понять, в чем состоит процесс “погашения” действующей потребности.

На первом этапе, когда происходит выявление той или иной потребности, оценивается внешняя обстановка. Это соответствует процессу “узнавания” и оценки соответствия этой обстановки выявленной потребности. Значит, на этом этапе осуществляется анализ, который в той или иной степени формирует уровень лабильности. На этом этапе уровень эмоций, которые обусловлены только уровнем лабильности, достаточно высок. Следовательно, проверяется соответствие действующей и выделенной потребности поступившей внешней информации, анализ внутренней (хранящейся для проведения операции узнавания) информации и оценкам наличных ресурсов организма для удовлетворения (“погашения”) данной потребности.

Далее начинается процесс исполнения выявленной потребности, сопровождаемый непрерывным формированием полной функции отражения F_отрi, которая непрерывно уточняется. В ходе реализации принятого решения совершается определенная работа в итоге исполнения конкретной функции отражения, что может приводить к трем различным итогам:

- выделенная потребность быстро уменьшается и в ограниченный ресурсами организма срок – “погашается”;

- выделенная потребность не уменьшается с достаточной степенью, что оценивается по скорости расхода ресурсов организма;

- выделенная потребность не уменьшается, поскольку ресурсы организма оказались непригодными для “погашения” потребности.

В первом случае идет непрерывное подтверждение “узнавания” с высокой степенью достоверности сложившейся ситуации, что снижает уровень лабильности, делает реализацию процесса “погашения” потребности устойчивым и целенаправленным. Это может породить положительные (в данном случае - именно положительные) эмоции от уверенности “погашения” потребности (предвкушение достижения цели). Наконец при полном или при почти полном “погашении” потребности будет формироваться пик положительной эмоции, связанной с эффектом достижения цели и “погашением” действия потребности, определявшей совокупность действий.

Во втором случае предпринимаемые усилия не дают достаточного эффекта. Это повышает уровень лабильности, обуславливаемой в данном случае поиском либо дополнительных ресурсов, либо дополнительной информации, либо иных решений. Следовательно, происходит непрерывная переоценка ситуации. Положительные или отрицательные эмоции “эффекта цели” в этом случае, по-видимому, вообще не формируются, но формируются отрицательные эмоции дефицита информационного или ресурсного обеспечения.

Наконец, в третьем случае могут происходить разные эффекты. В ряде случаев может происходить отказ от реализации выявленной потребности, так как не может быть обеспечено ресурсное обеспечение “погашения” потребности.

Это может приводить к формированию чрезвычайно сильных негативных эмоций, связанных с невозможностью “погашения” доминантной потребности, определяющей поведение индивида. Это выливается в агрессию, в страх. Эмоции, формируемые при этом, следует назвать “эмоциями греха”, так как при их формировании, как мы увидим в дальнейшем, душа субъекта страдает, становится “черной”.

В других случаях, когда выделенная потребность не может быть исключена из числа актуальных, начинается мучительный поиск требуемого решения, что сопровождается поиском иных функций отражения с использованием все новых и новых ресурсов, все новой и новой информации. Ситуация, когда за счет действия функции компенсации потребность не может быть отключена, а ресурсов организма или наличной информации недостаточно для ее реализации, порождает эмоции отчаяния, также являющимися “эмоциями греха”, так как в этом случае происходит негативное искажение души. Действие такого рода “не погашаемых” и “не отключаемых” потребностей может длиться годами, подтачивая физическое здоровье индивида. Это уже следует характеризовать как психическое заболевание.

На данном этапе следует сказать, что человек никогда не должен переходить к третьей фазе (стадии) влияния “непогашенной” потребности. Если человек поймет, что потребность не может быть “погашена” в сложившихся обстоятельствах, он должен искусственно “погасить” действие (влияние) этой потребности. И направить усилия в этом случае на поиск иных решений, либо на переход в иное состояние, когда начинают выявляться иные потребности.

Из сказанного непосредственно вытекает, что состояние стресса - есть состояние, связанное с непродуктивным расходованием ресурсов организма в состоянии острой необходимости решения некоторой конкретной задачи. Естественно, состояние стресса будет тем острее, тем сильнее будет угнетать организм, чем дольше будет тянуться сложившаяся ситуация.

Тем не менее, категорическинельзя утверждать, что стресс - это сугубо отрицательное состояние разума. В состоянии, когда происходит поиск трудного решения в форме требуемой функции отражения F_отрi, могут быть найдены такие решения, которые существенно обогатят разум индивида, резко расширят его возможности. Это будет происходить вследствие того, что в ряде случаев разум может “сработать” совершенно нестандартно, что и даст существенное обогащение разума индивида.

Условиям тренинга в режиме достаточно сильного стресса соответствует много видов человеческой деятельности. Так осуществляется подготовка пилотов на специальных тренажерах. Некоторые воинские подразделения проходят специальную подготовку “на выживание” в крайне неблагоприятных жизненных условиях. Можно сказать, что вообще подготовка воинов должна проходить всегда в таких условиях, поскольку в этом случае “нарабатываются” заготовки функций отражения для подобных или более сложных условий в реальной боевой обстановке. Таких примеров можно приводить достаточно много.

Следует сказать, что некоторые люди вполне сознательно создают себе максимально трудные условия, рискуют своей жизнью, находя в этом определенное удовольствие. В этом случае проявляется то, что на определенном этапе онтогенеза (развития) у таких людей сформировался специфический психический сенсор, включающий потребность риска. Эта потребность “погашается” всегда, когда человек находит неординарное решение в сложной ситуации и сопровождается переживанием острой положительной эмоции, которую такой человек стремится переживать вновь и вновь ради переживания мига “победы”. Частным случаем подобного поведения могут быть действия альпинистов, для которых действительно, как сказал В. Высоцкий, “лучше гор могут быть только горы, на которых ты еще не бывал”.

Но важно понять и то, что существенным при этом является не победа над кем-то или над чем-то, а победа над самим собой, поскольку человек находит полноценную функцию отражения, находясь в стрессорной ситуации. Стрессорные ситуации как никакие другие способствуют развитию и совершенствованию разума, они полностью соответствуют реализации условия “реализуйся сам”.

Поэтому можно и следует умело создавать такие ситуации на стадии развития ребенка, когда за счет постепенного усложнения создаваемых ситуаций его интеллект будет достаточно быстро шлифоваться и совершенствоваться. При этом я исхожу из того, что под интеллектуальной способностью разума следует понимать способность принимать решения на основе неполных исходных данных, имеющихся в распоряжении разума и содержащих определенный уровень ошибочности, при неясном исходе от предпринимаемых усилий. Естественно, уровень интеллекта конкретного индивида тем выше, чем более сложные и более неочевидные по результатам действия может предпринимать его разум и добиваться наиболее удовлетворительного результата. Такое определение сущности интеллекта введено и обосновано в книге “Психология живого мира”.

Таким образом, стресс является необходимым условием развития и совершенствования интеллекта.

Теперь посмотрим на условия возникновения стрессорных ситуаций немного с иной стороны. Речь пойдет об условиях возникновения таких ситуаций, которые коротко можно охарактеризовать, как ситуации с ограниченным объемом доступной для индивида информации. В некотором смысле происходит сенсорная депривация, т.е. ограничение тем или иным образом количества внешней информации, которую может использовать индивид в процессе принятия решения.

Чем глубже и чем сильнее происходит сенсорная депривация, тем сильнее проявляется нарушение условий формирования общей полной функции отражения F_{отр полн}. В этом случае нормальная работа узла управления психикой (его структура показана выше) возможна только до определенного времени, пока собственной информации, генерируемой по каким-либо причинам (внутренние переживания, воспоминания, обдумывание какой-либо семейной ситуации и т.п.) достаточно для формирования полноценной функции отражения.

На определенном этапе при наличии сенсорной депривации возникает сильный сенсорный стресс, даже если индивиду не угрожает что-либо.

В этом случае функция отражения начинает формироваться произвольно и спонтанно, синтезируя произвольные символы, которые в виде функции компенсации поступают на узел анализа, где и происходит их анализ. Поскольку в таком случае анализируется химерическая информация, то разум, вновь ее воспринимая, начинает “видеть” и “слышать” галлюцинации. Правда, возникновение подобных эффектов иногда происходит вследствие того, что душа индивида (человека, поскольку эти эффекты наблюдались в экспериментах над человеком) выходит из сомы и начинает самостоятельно добывать информацию.

При сенсорной депривации потребности организма и самого разума (выше первого уровня) не могут быть идентифицированы по значимости или по приоритету из-за отсутствия внешней информации. Это приведет к произвольному формированию функции компенсации и произвольному переключению разнообразных потребностей. Поэтому эмоции, вызванные сенсорной депривацией, являются наиболее “отрицательными” и наиболее опасными для психического здоровья индивида.

На раннем этапе онтогенеза, т.е. в младенческом возрасте, сенсорная депривация не будет вызывать таких эмоций, поскольку еще не сформировано то, что было названо “онтогенетическим деревом потребностей”. Это означает, что на раннем этапе физического и психического развития индивид имеет главным образом потребности организма, а психические сенсоры еще не сформированы.

Поэтому сенсорная депривация на ранней стадии развития организма (младенца) приводит к невосстанавливаемым искажениям развития души и разума младенца. Сенсорная депривация в период раннего детства не может вызывать каких-либо эмоций, но приведет к качественно иному изменению свойств психики – к устойчивой психической депривации. В результате этого с искажениями или вовсе не будет сформировано онтогенетическое дерево потребностей. Помимо полной или частичной утраты индивидуальности, психическая депривация почти полностью изуродует механизм формирования эмоций. В результате ребенок вырастет с ущербной психикой, с неразвитым разумом.

Для завершения создания основы теории эмоций нам осталось рассмотреть вопрос о количественном значении эмоций “погашения” потребностей. Актуальность этого следует из того, что при анализе, который будет предложен далее, мы увидим принципиальное отличие эмоций этого типа от эмоций информационно-ресурсного обеспечения, поскольку “погашение” потребности - итог продолжительного процесса. Понятно, что процесс “погашения” потребностей - это протяженный во времени и сопровождаемый вполне определенной работой разума процесс, реализуемый через организм, т.е. процесс последовательного формирования чем-то взаимосвязанных, в чем-то повторяющихся функций отражения.

Следовательно, “погашение” потребности можно уподобить вычислению вполне конкретного интеграла. Этот интеграл может либо сходиться (это будет соответствовать условию “погашения” потребности), не сходиться (это будет соответствовать условию недостаточности, например ресурсов организма) и расходиться (это будет соответствовать непригодности ресурсов требованиям задачи и/или неверного понимания ситуации). Переменными интегрирования будут ресурсы R_i и информация И_i, а условием сходимости - уменьшение уровня актуализации или быстрое “погашение” потребности.

По своей природе это будет криволинейный интеграл первого типа, так как в ходе выполнения указанной работы происходит проверка только одного условия: уменьшения потребности (dП).

Эп = ò F(R_i;И_i)dП

Для наших условий вполне подходит правило проверки сходимости данного интеграла, так как если функция F(R_i;И_i) непрерывна, что соответствует подтверждению непрерывного “узнавания” ситуации и достаточности имеющихся ресурсов, то приведенный интеграл существует, т.е. он может быть “вычислен” в приемлемые сроки при наличных ресурсах. Момент “погашения” потребности фиксируется ее исчезновением (“отключением” от узла управления в силу малости), что и вызывает тот вид эмоций, которые в данном случае следует назвать “положительными”, поскольку организм в этот момент переживает экстатическое состояние. Именно такие переживания, которые связаны с процессом “погашения” удовлетворенной потребности, человек стал обозначать как “счастье”, т.е. некоторый краткий миг жизни.

Если же интеграл не сходится вследствие большой скорости убывания ресурсов или неполноты информации, то организм переживает подлинно “отрицательную” эмоцию, связанную с недостижимостью цели.

В случае медленной сходимости интеграла может быть принято иное решение - отказ от удовлетворения (“погашения”) данной потребности.

Отметим еще одну особенность формирования эмоций от “погашения” потребностей, кроме переживаемых острых положительных ощущений.

“Погашение” потребности уровня выше первого, активизирует действие “психических сенсоров”, повышает их психическую активность. Это создает условия их нового и нового включения (повторное “включение” когда-то “погашенной” потребности), что может иметь большое положительное и не менее большое отрицательное значение, смотря по тому, какого характера потребность была “погашена”.

Если удовлетворялись, скажем, потребности в информации или творческие потребности (создание новой информации), то в этом случае происходит развитие индивида в интеллектуальном отношении. Если же “погашалась” потребность в наркотиках, к которым происходит только психологическое привыкание (формируется лишь соответствующий “психический сенсор”), то происходит деградация личности в психическом смысле. Этот тип наркотической зависимости поддается психическому лечению. Если же наркотики осуществляют “замену” типа медиатора в синапсах нервной системы, то привыкание переходит на уровень витальных потребностей, что уже практически не поддается лечению.

Таким образом, здесь рассмотрено два различных вида эмотивных проявлений: 

- информационно-ресурсные эмоции, связанные непосредственно с оценкой ситуации;

- эмоции “погашения” активизированной потребности, что обусловлено последовательным выполнением определенных операций (работы), связанных с расходованием ресурсов.

На этом можно ограничить изложение теории эмоций, поскольку все основные положения, отражающие как условия возникновения, так и назначения эмоций, здесь представлены.

Теперь можно сопоставить разработанную модель формирования эмоций с моделью П. В. Симонова.

“Мы определяем эмоцию как отражение мозгом человека и высших животных какой-либо актуальной потребности и возможности ее удовлетворения, характеризуемой вероятностью достижения цели. Оценку вероятности субъект производит на основе врожденного и ранее приобретенного индивидуального опыта, непроизвольно сопоставляя информацию о средствах, времени, ресурсах, прогностически необходимых для достижения цели (удовлетворения потребности), с информацией, поступившей в данный момент.

Прогнозирование вероятности достижения цели у человека может осуществляться как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровне. Возрастание вероятности достижения цели в результате поступления новой информации порождает положительные эмоции, активно максимизируемые субъектом с целью их усиления, продления, повторения. Падение вероятности по сравнению с ранее имевшимся прогнозом ведет к отрицательным эмоциям, которые субъект стремится минимизировать - ослабить, прервать, предотвратить.

Таким образом, эмоция в нейрофизиологическом смысле есть активное состояние системы специализированных мозговых образований, побуждающее субъекта изменить поведение в направлении максимизации или минимизации этого состояния, что определяет регуляторные функции эмоций, их роль в организации целенаправленного поведения” (П. В. Симонов, П. М. Ершов, Ю. П. Вяземский “Происхождение духовности”, М., “Наука”, 1989 г., стр. 7).

Рассмотрим ряд ошибок в приведенном отрывке.

Первая ошибка состоит в том, что субъект, по мнению П. В. Симонова, непроизвольно сопоставляет наличную информацию и поступившую. Это не так, потому что в этом случае пропадает действие механизма мышления, что не соответствует действительности. Разумом на самом деле осуществляется не просто сопоставление, но компенсационное сопоставление информации, что необходимо для “узнавания” (понимания) ситуации, а формирование функции компенсации и есть уже первичная часть процесса мышления.

Вторая ошибка состоит в неверной трактовке смысла вероятности достижения цели. Оценка изменения вероятности может быть произведена только после того, как предприняты какие-то усилия, т.е. начата определенная работа по "погашению" потребности, приводящая к изменению ситуациии, соответственно, к изменению информации и ресурсов.

Ошибка состоит в том, что у П. В. Симонова тем самым соединились в одно целое два вида эмоций. Во-первых, сюда вошла эмоция, сформированная по факту “узнавания” или “неузнавания” ситуации (эмоция первого впечатления). Во-вторых, сюда же отнесена и эмоция, связанная с процессом “погашения” потребности.

Таким образом, предложенное здесь объяснение возникновения и функционального назначения эмоций существенно отличается от того, как это было описано П. В. Симоновым. Как видно, предложенная здесь модель эмоций во многом “примиряет” множество различных точек зрения на обнаруживаемые проявления эмоций. Однако в отличие от всех иных воззрений, предложенная модель дает вполне определенное функциональное объяснение механизму действия и, соответственно, проявления эмоций. Этот механизм, несомненно, связан с процессом узнавания ситуации, с механизмом “погашения” потребностей и с оценкой наличных “текущих” ресурсов, т.е. с итогами мыслительной деятельности.

 

ГЛАВА 11. ПСИХИЧЕСКАЯ ДЕПРИВАЦИЯ

Для начала вспомним сказанное ранее, что в соответствии с условием постоянного и непрерывного развития разума каждого организма в течение всей жизни душа, как носитель информации о деятельности разума, “растет” и развивается в течение всей жизни конкретного организма. Поэтому депривация (изоляция) в любом случае приводят к замедлению “роста” души. Следовательно, любые виды депривации, в общем случае, опасны для каждого организма, так как угнетение “роста” души, как правило, приводит к необратимым последствиям не только в психическом, но нередко и в соматическом развитии.

Психической депривацией является такой вид сенсорной депривации, когда на раннем этапе онтогенеза организм изолируется от социума или получает неполную или искаженную информацию о внешнем, т.е. от его социального окружения. Величина (глубина) и определенное качество психической депривации могут быть различны. И это будет различным образом влиять на замедление “роста” души.

Однако в результате действия психической депривации происходит не просто “замедление” “роста” души, но и то, что выше было обозначено как функциональная неполнота. Это означает, что некоторые части души не будут сформированы вовсе. Ущербными окажутся составляющие души, связанные с высшей нервной системой и/или с исчезновением или деформацией внешней структуры души. Поэтому здесь сделаем вывод по вопросу о формировании дерева потребностей.

Психическая депривация на раннем этапе развития организма не только ограничивает потенциальные (итоговые) возможности разума конкретного организма за счет исключения формирования потребностей по уровню выше первого, но и угнетает развитие души. Угнетение развития души происходит настолько, что дальнейшее ее развитие в той части, которая оказалась угнетенной, становится совершенно невозможным.

Функция отражения индивида при наличии психической депривации развивается у него с искажениями или в какой-то части не развивается. Это делает психику организма неразвитой, социальные возможности организма в этой части уменьшаются практически до нуля. При этом формируются такие психические комплексы, которые принято обозначать, как комплексы неполноценности. Именно это и понимается как функциональная неполнота развития души.

Можно было бы и не подчеркивать функциональную неполноту души в результате воздействия психической депривации. Однако это необходимо сделать, поскольку последствия при этом могут быть не только в том, что какое-то свойство, скажем, характера не будет развито. Последствия психической депривации заключаются также в том, что и организм становится ущербным во многих смыслах. Особенно ужасны последствия, когда не формируются структуры внешней души.

Так функциональная неполноценность формирования души может приводить и приводит в таких случаях к возможности деформирования собственной души индивида не только за счет недоразвитости, но и за счет “вселения” в него “чужой” души, т.е. за счет реинкарнации, о чем мы в дальнейшем будем говорить достаточно подробно. Неполнота развития собственной души организма за счет психической депривации создает, таким образом, некоторый вакуум души, который и может быть относительно легко “заполнен” “чужой” душой. Таковы самые плачевные итоги психической депривации.

Возможные виды и формы психической депривации чрезвычайно разнообразны. Наиболее острые формы психической депривации происходят тогда, когда, скажем, ребенок человека попадает в малолетнем возрасте в звериную стаю. Там происходит его воспитание, которое выливается в то, что такой ребенок никогда не может впоследствии стать человеком. Душа его развивалась по законам звериной стаи и уже не может стать человеческой.

Мне представляется, что в психологии, как науке о развитии личности и общества, нет более важного и насущного вопроса, чем вопрос о проблемах и формах психической депривации. Наркомания, проституция, преступность - вот некоторые варианты проявлений последствий психической депривации.

Более того, практически все, или, во всяком случае, большинство психических заболеваний является следствием воздействия реинкарнированной души, что уже может, в отдельных случаях, передаваться по наследству. Однако реинкарнации (“вселению” чужой души) подвергаются главным образом те люди, душа которых была подвержена в раннем детстве психической депривации. Кроме того, представляется также, что и многие соматические заболевания являются следствием реинкарнации, проявляющейся в этих случаях в иной форме и с иными последствиями.

Значит, если мы не разберемся в этих проблемах, связанных с “ростом” души, то вся психологическая наука будет просто не нужна. Это, как я понимаю, прямо выливается в создание теории воспитания и обучения. Без теории психической депривации нельзя создать теорию воспитания и обучения. Если при этом в базис этих теоретических исследований не будет положено учение о душе, то они останутся только “благими пожеланиями, которыми устилается дорога в ад”.

Если рассматривать психическую депривацию не только на раннем этапе онтогенеза, но и на этапе зрелого организма, то здесь ее последствия будут эквивалентны последствиям сенсорной депривации, с той разницей, что при этом будут угнетаться психические потребности (потребности разума), что также небезопасно в большинстве случаев. Однако следует признать, что некоторые индивиды могут относительно просто справляться с такого рода депривацией. Некоторые люди способны обходиться без внешнего окружения за счет внутреннего социального общения (с самим собой в состоянии глубокой интроверсии), или, в отдельных случаях, за счет медитации получать извне необходимую информацию без непосредственных социальных контактов, что может сохранять довольно долго устойчивость психики, т.е. “рост” души может быть не остановлен.

Теперь рассмотрим последствия для искажения “роста” души от действия сенсорной депривации. Сенсорной депривацией является такое психическое изолирование индивида, когда сенсорная информация (полностью или частично) не может быть воспринята организмом, т.е. когда разум не в состоянии сформировать полноценную функцию отражения, соответствующую конкретной внешней ситуации или когда внешняя среда “не в состоянии поставить необходимый объем информации”. Крайним случаем сенсорной депривации является полное изолирование субъекта от внешней информации. В условиях космических полетов происходит частичная сенсорная депривация, например, в части восприятия вектора тяжести.

Разум осуществляет непрерывное формирование функции отражения, независимо от того - поступает или нет для анализа внешняя информация.

В случае дефицита внешней информации все будет зависеть от конкретной складывающейся для организма ситуации.

Так автомобилист, едущий по прекрасной автостраде, из-за сенсорной депривации, связанной с отсутствием каких-либо помех, может заснуть за рулем, поскольку в этом случае происходит информационно-ресурсная депривация, приводящая к сильным эмоциям, перегружающих узел управления психикой.

В экстремальной ситуации, когда внешней информации или информации о собственных ресурсах недостаточно, индивид может впасть в состояние ярости, взрыва агрессии или, напротив, застопориться. Другим случаем сенсорной депривации является тот, когда не хватает внутренней информации для решения какой-либо жизненной проблемы. В этом случае индивид может также принимать неадекватные решения, предпринимать неочевидные поступки.

Если сенсорная депривация принимает крайние формы, это начинает влиять на устойчивость психики. При этом могут нарушиться условия формирования корректной функции компенсации, что в таких случаях приводит к галлюцинациям, воспринимаемым самим индивидом далеко неоднозначно. В менее острых случаях сенсорная депривация может привести к нарушению некоторых физиологических процессов, что наблюдается у животных в условиях зоопарков, когда нарушается функция воспроизводства, о чем выше говорилось при рассмотрении онтогенетического дерева потребностей.

В ситуациях самых острых сенсорных деприваций, подробно описанных в экспериментах Лилли и других исследователей по сенсорной принудительной депривации, душа начинает самостоятельное “добывание” информации и даже покидает сому (тело организма). Это может закончиться летальным исходом, так как вслед за “эллиптическими” полевыми структурами сому начинают покидать и “кольцевые”, что приводит к “извлечению” всех остальных полевых структур души данного организма.

Как видим, сенсорная депривация практически всегда приводит к нарушениям в “работе” души, что небезопасно для индивида как в психическом, так и в физическом отношениях: душа не может позволить себе “не трудиться”, и, если ее “пытаются” лишить этой возможности, она может навсегда расстаться с сомой.

Теперь мы приступим к оценке и механизму действия весьма специфической формы психической депривации, которая связана с механизмом рождения младенца. Речь пойдет о связи, возникающей между матерью и ребенком в первые часы после рождения.

Я хочу увязать ряд фактов, объединяющих в определенное целое сам механизм рождения (естественные роды и при помощи кесарева сечения), время первого кормления грудью младенца и вообще интервал времени между моментом рождения и первым физическим контактом его с матерью.

Сначала я приведу некоторые выдержки из статьи “Стресс при рождении” Хуго Лагеркранца и Теодора А. Слоткин, помещенной в журнале “В мире науки” (№ 6, 1986 г., стр. 62-71), издаваемого в США под названием Scientific Amerikan.

“Несколько лет назад частота родоразрешения путем кесарева сечения возросла в США и Европе от 5 до 15-20%. Это было связано с тем, что появились методы, позволяющие непрерывно регистрировать ритм сердца плода во время сокращений матки. Сложные аритмии (т.е. не просто ускорение или замедление сердечного ритма) при маточных сокращениях часто расценивались как признак опасной асфиксии плода и показание к кесареву сечению. Однако, когда ребенок появлялся на свет, более чем в 50% случаев оказывалось, что у него были лишь незначительные клинические признаки асфиксии...

Считая, что во многих случаях, когда производится кесарево сечение, в нем на самом деле нет необходимости, исследователи из Королевского института П. Бистолетти, Л. Нюлунд и Х. Лагеркранц задались вопросом: не обусловлены ли сложные нарушения сердечного ритма плода естественным выбросом катехоламинов в ответ на сокращения матки?..

Уже в самом начале родов, когда шейка матки раскрыта не более чем на 2-3 см, содержание катехоламинов в коже головы плода становилось примерно в 5 раз больше, чем у взрослого человека в состоянии покоя. Тотчас после рождения уровень катехоламинов оказывался еще в 2-3 раза выше; значит, дополнительный выброс катехоламинов происходил на стадии потуг. Через 30 минут по окончании родов содержание катехоламинов в крови плода обычно начинает снижаться и примерно через 2 ч. возвращается к уровню покоя...

В то же время высокое содержание катехоламинов в крови при нормальных родах обусловлено не только недостатком кислорода: между степенью асфиксии (оцениваемой по рH плазмы) и содержанием катехоламинов в крови наблюдается прямая зависимость лишь при глубокой гипоксии плода... нельзя было обойти вниманием тот факт, что уровень катехоламинов в крови плода чрезвычайно высок даже после нормальных родов.

Это давало повод думать, что выброс катехоламинов не только защищает плод во время такого мощного стрессорного воздействия, как роды, но и, возможно, способствует адаптации новорожденного к новым, внеутробным, условиям существования. Как удалось показать в последние годы, действительно, усиленная секреция катехоламинов обеспечивает нормальную деятельность дыхательной системы, а также подготавливает организм к недостатку питательных веществ и кислорода и к действию других неблагоприятных факторов в течение первых часов жизни. Важнейший приспособительный эффект выброса катехоламинов во время родов - обеспечение нормального дыхания.

Известно, что дети, рожденные при плановом кесаревом сечении, предрасположены к дыхательным нарушениям, возникающим в основном из-за недостаточного всасывания жидкости из легких и из-за недостаточной выработки сурфактанта. В норме легочная жидкость плода всасывается во время родов полностью, в противном случае поверхность легких остается влажной.

Сурфактант - это мылоподобное вещество, снижающее поверхностное натяжение в легочных альвеолах, благодаря чему те поддерживаются в раскрытом состоянии (а именно в альвеолах происходит обмен кислородом и углекислым газом). Есть основания полагать, что и всасывание легочной жидкости, и выработка сурфактанта зависят от высокого уровня катехоламинов в плазме в течение нескольких часов перед рождением...

Было установлено, что непосредственно после рождения растяжимость легких у детей, появившихся на свет путем естественного родоразрешения и путем кесарева сечения, примерно одинакова, однако 2 ч. спустя у детей, рожденных естественным образом, она существенно выше. Более того, у таких детей наблюдалась прямая зависимость между величиной растяжимости легких через 2 ч. после родов и содержанием катехоламинов в крови в момент рождения. Поскольку растяжимость изменяется не сразу после рождения, а через некоторое время, можно полагать, что эти изменения связаны не с механическим сдавливанием грудной клетки при родах (в таком случае растяжимость легких изменялась бы сразу), а с действием катехоламинов, находящихся в кровотоке...

В работах нашей группы из Королевского института было установлено, что концентрация в крови новорожденного глюкозы, свободных жирных кислот и глицерола (все эти вещества образуются при мобилизации соединений, в виде которых запасается энергия) после естественных родов выше, чем после планового кесарева сечения. Мы убедились также в том, что у детей, появившихся на свет путем кесарева сечения, чаще встречается пониженное содержание сахара в крови; следовательно, у таких детей уменьшены ресурсы основного “топлива” организма... было обнаружено, что после естественных родов кровоток у ребенка перераспределен в пользу жизненно важных органов за счет периферии...

Существует предположение (правда, оно еще более гипотетично, чем рассуждение о роли катехоламинов в приспособлении новорожденного к внеутробному существованию), что катехоламины также имеют значение для образования привязанности между матерью и ребенком. Исследователи из Медицинской школы Университета Кейс-Вестерн-Резерв М. Клаус и Дж. Кеннел считают, что первый час после рождения является критическим периодом для установления привязанности между матерью и ребенком: если привязанность не возникает в этот срок, то в дальнейшем отношения между ними какое-то время будут затруднены. Такая точка зрения весьма спорна, однако если она окажется верной, то следует сделать вывод, что лучше, когда сразу после родов ребенок и мать энергичны и активны, а не вялы и пассивны...

Все эти данные свидетельствуют о том, что выброс гормонов стресса у ребенка при нормальных родах - не только реакция собственно стресса, вызванного неблагоприятными воздействиями, но и приспособительный механизм, способствующий выживанию новорожденного. А в таком случае дети, появившиеся на свет в результате планового кесарева сечения (т.е. до того, как у матери начинаются схватки), возможно, оказываются в более трудном положении перед лицом новых условий существования, чем если бы они родились естественным путем”.

Итак, совершенно очевидно, что естественное родоразрешение – наиболее благоприятный вариант для правильного (подчеркиваю – правильного!) включения в работу определенных физиологических процессов, т.е. включения витальных потребностей и, соответственно, рефлексов.

Помимо чисто физиологических проблем, возникающих у новорожденных, появившихся при помощи кесарева сечения, о которых говорилось в процитированной статье, многократно в литературе отмечалось, что такие дети гораздо чаще вырастают с агрессивным характером, менее управляемы, более равнодушны к чужой боли, более холодны вообще в психическом отношении.

Однако этот факт следует связать, скорее всего, лишь с тем, что после появления на свет после кесарева сечения ребенок не может установить ни физический, ни биопольный контакт с матерью, поскольку такого рода операции проводятся под общим наркозом. Это приводит к выключению хроноса в работе памяти матери и к определенному “выключению” работы души, т.е. возникают условия психической депривации родившегося младенца. Указанный в статье контакт родившегося младенца с матерью имеет в своей основе рассмотренный ранее механизм импринтинга, т.е. запечатления, формирующегося сразу после появления на свет как у младенца, так и у матери.

Ранее уже говорилось, что все психические проявления, наблюдаемые у организмов низших форм, можно проследить и у организмов высших, но в иной, более совершенной и более универсальной форме. К таким проявлениям относится и функция запечатления, т.е. импринтинг, с той разницей, что у людей эта функция развита сильнее и резче сказывается в течение всей жизни нового организма. Из данных статьи “Стресс при рождении” следует, что максимальная сила сформированной функции запечатления происходит в первые два часа после рождения ребенка.

Мобилизация энергетических ресурсов организма младенца, по-видимому, существенно влияет и на энергетическую мобилизацию души. Это следует принять потому, что для формирования полноценной функции отражения у младенца еще нет усвоенного жизненного опыта в том объеме, чтобы воспринимать свое отражение ситуации достаточно адекватно. Именно поэтому на ранней неонатальной стадии должен непременно иметься тот канал приема информации, который охватывается биополем. Через этот канал у человека включаются те структуры мозга, которые ответственны за формирование импринтинга.

Следовательно, импринтинг у человека это не просто функция запечатления, но и, в некотором смысле, спусковой крючок, щелчок которого включает в работу психику нового организма в условиях вне чрева матери. А смысл этого “крючка” состоит всего лишь (во внешнем восприятии) в том внимании и любви, которые так необходимы младенцу в первый миг его появления на свет.

Кроме того,функция запечатления у человека, в данном случае - у младенца, имеет и важное отсроченное значение, так как при помощи этого пускового механизма на всю оставшуюся жизнь будет сохраняться способность запечатления других людей, т.е. любить.

Воспетое поэтами и прозаиками возвышенное чувство любви основано именно на функции запечатления (импринтинга), что еще раз подчеркивает важность формирования функции запечатления сразу, в первые часы после рождения. Дети, воспитывающиеся в детских домах с момента рождения (так называемые отказные дети), не имеют сформированной функции импринтинга и не могут в дальнейшем создать полноценную семью. Это одно из страшных социальных последствий психического характера, которое не может быть устранено каким-либо образом.

Можно принять, что для формирования импринтинга у младенца необходима следующая последовательность событий: выброс катехоламинов в кровь при начале родовых схваток у матери, стресс при рождении и контакт с матерью в первые два часа после рождения. Если эта последовательность нарушается, то полное запечатление произойти не может, даже если потом мать отдаст все силы для того, чтобы сформировать чувство любви у своего младенца.

Если же младенец, родившийся естественным способом, не имеет в первые два часа физического контакта с матерью, что бывает в тех случаях, когда мать слишком слаба после родов, то в этом случае вступает в действие в определенной степени биопольный контакт. Это происходит в том случае, если мать ни на секунду не перестает душой быть вместе со своим ребенком, т.е. формирует вполне определенную информационную посылку - мыслеформу, воспринимаемую младенцем: это, в определенном смысле, “спасает” ребенка.

Но для того, чтобы такого рода посылка “сработала”, необходимо выполнение первейшего условия – установления биопольного контакта еще в период беременности, о чем мы говорили только что. Поэтому и получается, что одно без другого – недостижимо.

По-видимому, при биопольном (т.е. без сенсорного закрепления) формировании импринтинга контакт слабее, но не приводит к катастрофическим последствиям. Физический контакт матери и младенца совершенно необходим и в этом случае, поскольку биопольный канал связи “мать-ребенок” без определенной поддержки постепенно ослабеет и через 24 часа перестанет функционировать вовсе.

Напротив, своевременно состоявшийся физический контакт ребенка с матерью запускает в действие механизм запечатления, фиксирует его, сохраняет действие биопольного канала связи. Если же импринтинг состоялся, то это вовсе не означает, что все в порядке. Механизм запечатления у человека требует непрерывного подкрепления на первой стадии жизни ребенка (до 6-ти мес.).

“Таким образом, на этой ранней стадии связи “мать-ребенок” особое значение имеет очень тесный контакт матери и новорожденного. При этом имеется в виду именно прямой, телесный контакт, и, следовательно, необходимо признать неправильным, когда плачущего младенца запрещают брать на руки, хотя известно много теорий, которыми пытаются мотивировать этот запрет. Между тем в первые месяцы жизни плачущего младенца просто необходимо брать на руки, обеспечивая тем самым тесный контакт с ним.

Если плач и играет какую-то роль в механизме запечатления, то его значение может быть только “иди сюда”. Ребенок плачет потому, что испытывает потребность в контакте, и в результате этого контакта у него формируется чувственное впечатление, которое мы называем любовью и нарушение которого приводит к тяжелым последствиям.

Естественно, если ребенка систематически не берут на руки и дают ему выплакаться, он вскоре научится понимать, что плакать бесполезно, все равно его не возьмут. В результате он будет отличаться хорошим поведением, но при этом нельзя не подчеркнуть, что как раз с этими хорошо себя ведущими младенцами и связаны очень многие осложнения. При анализе различных отклонений, проявившихся в 6-7-летнем возрасте, очень часто оказывается, что “это был прекрасный ребенок, никогда не плакал, лежал так, как его положишь, и потому его всегда можно было оставить одного” (Раншбург Й, Поппер П. “Секреты личности”, М., “Педагогика”, 1983 г., стр. 19).

Слабое, неполное формирование функции импринтинга (функции запечатления) ослабляет привязанность к семье, деформирует в будущем формирование онтогенетического дерева потребностей в части формирования социального уровня потребностей, трансформирует условия формирования потребностей более высокого уровня. В дальнейшем у девочки это может привести к тому, что (при отсутствии на это социальных причин) она может стать проституткой. Мальчик с ослабленной функцией запечатления будет плохим семьянином. И то, и другое будет обусловлено несформированностью потребности постоянства социального контакта, появляющейся как следствие формирования неполноценной функции импринтинга.

В качестве примера, иллюстрирующего силу влияния фактора отсутствия функции импринтинга на психическое и соматическое состояние ребенка, приведу исторический пример, когда осуществлялось целенаправленное “выращивание” сверх-людей по существующим, якобы, законам евгеники. Дело было в фашистской Германии. Для указанного “выращивания” отбирались по строгим медицинским показаниям молодые люди, которые осуществляли указанную программу – рожали сверх-людей. Рожали в специальных комбинатах, в идеальных жизненных условиях, но без каких-либо признаков любви.

“Каковы же выводы из этого беспрецедентного опыта столетия? Результат оказался поражающим воображение. В племенных инкубаторах появилось на свет 50 тысяч детей. Немалая выборка для проверки научных гипотез. Как выяснилось позднее, уже после крушения фашистского режима, интеллектуальный уровень этих детей был чудовищно ниже среднего.

Доля умственно отсталых среди них в 4-5 раз превышала норму. Это значит, что на племенных заводах нацистов народились дебилы. Такой вывод, полученный на основе “чистого” эксперимента, проведенного на огромной массе людей, ставит сокрушающую точку в споре о правомерности применения по отношению к людям евгенических теорий. Воспитание же в отрыве от семьи довершало умственную неполноценность детей, рожденных, напомним, от совершенно здоровых и полноценных родителей” (Л. Н. Мельников “Сверхчеловек: возможен ли он?”, газета “Оракул”, № 3, 1997 г., стр. 20).

Таким образом, функция запечатления – это не какой-то миф, но огромная созидательная или разрушительная сила. В некотором смысле функцию запечатления можно, с этих позиций, рассматривать как форму образования (формирования) некоторого психического комплекса, который следует обозначить как “социальный эгоизм”, являющегося, таким образом, важным регулирующим моментом в течение всей жизни индивида и проявлением определенной формы интровертности.

Однако формирование функции запечатления необходимо не только младенцу. Функция импринтинга совершенно необходима и родителям (по отношению к младенцу), так как при этом устанавливается не только определенная близость с младенцем, но и формируется, а в некотором смысле - планируется будущее всей семьи: ее уклад, характер отношений в семье, с будущими детьми, с будущими внуками. Благодаря функции запечатления закладывается основа будущей семьи только что рожденного ребенка, когда он сам, став взрослым, сможет дать жизнь новому поколению.

Однако и это еще не все.

С функцией запечатления, как с психологической основой реализации условия почитания родителей и вообще старших, связана возможность установления психологического контакта с Богом. Это может показаться фантастикой, но именно в реализации этой психической функции лежит основа нашего отношения к Богу. Понять это важно, поскольку именно с функции запечатления начинается формирование внешней структуры души человека, а через нее - осуществляется информационная связь с ушедшими поколениями. Иначе говоря,импринтинг – это то, что обязательно должно быть передано по наследству.

Таким образом, психическая депривация (в данном случае – физическая изоляция) в первые часы жизни младенца на белом свете приводит к последствиям, исправить которые будет не в состоянии никакое воспитание. И дело в том, что душа младенца не сформирует определенный информационный комплекс, определяющий не только поведение, но и характер социальных контактов младенца в будущем.

Это означает, что из-за депривации по импринтингу у ребенка не может быть сформировано полноценное онтогенетическое дерево потребностей. Таким образом, функция запечатления определяет в некотором смысле будущую жизнь, т.е. судьбу каждого человека. Это произойдет вследствие того, что в условия формирования онтогенетического дерева потребностей вторгнутся такие психические факторы, которые в буквальном смысле “изувечат’ психику будущего человека. Следует понимать также, что психическая депривация младенца по импринтингу, как бумеранг, возвращается немедленно и к его родителям и деформирует психологический климат семьи.

Если говорить обобщенно, то функция запечатления является в некотором смысле психологическим фундаментом всей жизни человека, программирует жизнь будущих детей, внуков и так далее. Поэтому важно понять не только то, что происходит, если функция запечатления у человека не сформировалась, но и то, что следует делать для восстановления этой функции.

Несмотря на некоторую интимность последующего материала, сейчас я имею право привести пример того, как у одного человека была нарушена функция запечатления, и как ему удалось ее восстановить.

Однажды ко мне обратился мой знакомый (его возраст в то время был 62 года) с несколько необычной просьбой.

Он рассказал следующее.

От своей матери, которая к моменту его рассказа уже давно скончалась, он как-то узнал, что в период беременности она хотела сделать аборт в силу некоторых семейных обстоятельств. Далее все постепенно успокоилось, она родила здорового во всех отношениях мальчика, который рос любящим сыном. Проблем никаких не было. Однако незадолго перед своей кончиной она рассказала ему о ее думах по поводу аборта в период беременности им. После этого он стал осознавать причины страха, преследовавшего его всю жизнь, но в котором он никому не признавался.

Мой знакомый попросил совета.

Я предложил ему сходить в церковь, поставить свечку за упокой матери, попросить у нее прощения и после этого поблагодарить ее за все, что она сделала для него.

Спустя две недели мы вновь встретились. Мой знакомый горячо поблагодарил меня: страх и какая-то внутренняя скованность полностью прошли…

Вот и вся история, связанная с одной из форм психической депривации.

 

ГЛАВА 12. СМЕРТЬ КАК ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПРОЦЕСС

Мы продолжаем рассматривать психическую жизнь индивида, которая, как выясняется, является сложным информационным процессом, связанным с переработкой и накоплением разнообразной информации, связанной с регуляцией процессов организма. При этом я исхожу из того, что именно душа делает организм живым, т.е. оживляет его именно ради получения все новой информации, которая навсегда, навечно запоминается в структурах души. Это “оживление” организма осуществляется путем регулирования физиологических процессов за счет сложного информационного обеспечения психическими функциями, формируемыми разумом организма. С этой точки зрения и смерть этого организма является не более чем некоторым информационным процессом, который может протекать самым различным образом.

Ранее последовательно проводилась мысль, что при любой форме и при любых уровнях исследований не удастся обнаружить ту точку, где кончается или, напротив, где начинается “живое”. Только наличие души объясняет этот “механизм” оживления. Поэтому сделанные выводы относительно уровней структуры души позволяют сказать, что физическая смерть (в клиническом смысле) - это исход души из сомы, т.е. в некотором смысле наблюдаются процессы подобные автомедитации – самостоятельного выхода души из сомы (тела).

С информационной точки зрения смерть мы должны понимать как процесс исхода души вследствие наступившей сенсорной депривации. Действительно, у состарившегося организма функции организма снижаются настолько, что функция отражения уже не может быть сформирована полноценной. Поэтому проявляются условия острой сенсорной депривации. Именно возникшая депривация приводит к исходу души из организма.

Смерть, таким образом, наступает тогда, когда организм в силу каких-то причин оказывается не в состоянии обеспечить душу этого организма новой информацией. Причиной смерти при этом может быть остановка действия внутреннего счетчика времени – хроноса. Другими причинами смерти могут быть физическое разрушение соматического основания организма ввиду тяжелой травмы, грубые нарушения деятельности органов и/или систем организма и так далее.

Таким образом,смерть организма – есть исход души из сомы вследствие наступившей по каким-либо причинам полной сенсорной и психической депривации. Именно в этом случае душа не может выполнять свою функцию по накоплению новой информации.С этой точки зрения становится понятным то ограничение по продолжительности жизни, которое определяется временем действия хроноса в памяти организма.

Во всех случаях, приводящих к смерти, работа души нарушается либо полностью (остановка хроноса), либо в определенном ее уровне, что также не может обеспечить устойчивость “оживления” душой этого организма. Так или иначе, душа покидает соматическое основание и наступает смерть, фиксируемая по остановке основных физиологических процессов

Одно из самых больших заблуждений в восприятии самой идеи души является мысль о неделимости души. Это заблуждение гораздо больше, чем представление собственно души как чего-то постоянного, данного от Бога. Ранее мы рассмотрели условия роста и угнетения (депривации) души, что позволило развеять один из мифов о душе. Затем мы выяснили условия зарождения души, что дало нам возможность устранить еще одно заблуждение.

Теперь нам остается понять, что душа, помимо того, что она может сжиматься в комочек, витать в пространстве и во времени, способна при определенных условиях разрываться на части так, что после этого остается два или более разрозненных куска. Эти куски разорванной души, как и сама душа в своем единстве, так же бессмертны, как и исходная душа. Но судьба этих осколков души – трагична.

Душа, как это неизбежно следует из опытов Г. Дюрвилля (Г. Дюрвилль “Призрак живых. Анатомия и физиология души. Опытные исследования о “раздвоении” тел человека”, Книгоиздательство “Новый Человек”, Петроград, 1915 г.), остается жить всегда, но дальнейшая судьба ее может быть различной, если она вынуждена покинуть умершее тело. Следовательно, имеет смысл рассмотреть, что собой представляет физическая смерть организма.

Из опытов Дюрвилля известно, что сначала тело покидает высшая структура души, затем - системная структура, потом - структура органов и последней - первичная структура. Поэтому мы можем сказать, что смерть при естественном исходе (от старости) - это постепенный, можно сказать - плавный исход души в строгом соответствии с иерархией структур, начиная со старшей структуры. В этом случае исход души происходит целостный, без нарушения связей между структурами.

Исход души происходит не мгновенно: пока не выйдет самая низшая структура (первичная), до тех пор “высшая” структура души “витает” рядом с умершим телом, соединенная с организмом информационным шнуром, описанным Г. Дюрвиллем. Иначе говоря, пока душа полностью не покинула умершее тело, остаются в действии низшие уровни процессов жизнеобеспечения, что говорит о некотором сохранении “первичной” жизни (на уровне клеток).

Полный исход души из сомы происходит в течение девяти суток. С этим связаны народные обычаи поминать покойного на девятый день после кончины, поскольку именно на девятый день решается “участь” души. Под “участью” души следует понимать лишь то, что осуществляется контроль, насколько в структурах души содержатся элементы с левозакрученными полями. “Контроль”, естественно, осуществляется в структурах физического вакуума, или Богом. И пусть это не покажется фантастикой. Физическим вакуумом могут быть “приняты” только правозакрученные поля. Сам “суд” души (оценка качества биологических торсионных полей) происходит на третий день, когда основная часть души (высшая структура) предстает перед Богом.

Именно благодаря постоянному сохранению информационной связи души с сомой в течение девяти суток объясняются случаи “оживления” усопших на третий день (и иногда позже – до девяти дней) после кончины. Такие случаи обычно фиксируются врачами (например, в морге при условии отсутствия патологоанатомических исследований) как некоторое чудо, так как восстанавливаются все жизненные функции без нарушения памяти или иных психических функций. Здесь я мог бы привести очень интересный исторический пример, но это будет все-таки не совсем по теме. Этому полному оживлению, естественно, способствует то обстоятельство, что душа сохраняет всю информацию о жизни умершего. Без принятия данного положения о постепенном и плавном исходе души из сомы подобные случаи представляются совершенно необъяснимыми и неестественными.

Душа, свободная от сомы, находится в состоянии, в котором, по-видимому, может быть принята и как-то использована Высшим Разумом. Более того, не только может быть “принята” Богом, но и “принимается” им, если это не душа грешника. Происходит определенное “растворение” биологических торсионных полей души в структурах физического вакуума. Следовательно, определяется ее положение в информационных структурах Высшего Разума.

Я пока не обсуждаю существование душ грешников после их смерти: это не является предметом исследований на данном этапе. Я просто скажу, что души грешников не могут “приниматься” Богом даже в случае их естественной смерти. А причиной этого может быть только одна – у грешников душа имеет левозакрученные торсионные поля. Такие поля будут разрушать информационное поле (или информационную структуру) физического вакуума, и поэтому душа грешника не может быть принята Богом.

Если же смерть организма произошла в результате какого-либо насилия, то в этом случае плавность исхода души из сомы не обеспечивается и происходит “разрыв” того “шнура”, о котором говорил Дюрвилль. Причиной этого является как раз чрезвычайно острая сенсорная и психическая депривация, наступающая мгновенно, взрывоподобно. В этом случае, по-видимому, разум организма (в данном случае как некоторая автономная система) вообще не может сформировать какую-либо функцию отражения, что и говорит о полной психической и сенсорной депривации.

При этом исход высшей структуры души и той ее части, которая пострадала от насилия, происходит достаточно быстро, наподобие взрыва, тогда как остальные части души, связанные со здоровыми системами, органами и клетками, остаются соединенными с сомой. Безусловно, я не могу абсолютно точно сказать, какие именно полевые структуры разрываются. Но, несомненно, первыми обязательно разрываются “кольцевые” (связующие) структуры. “Квадратные” структуры, скорее всего, не разрываются вообще.

Этот вывод о неизбежности разрыва души при насильственной смерти может показаться несколько неожиданным, но именно “разрыв” души при ее исходе из сомы порождает ряд явлений, остающихся на сегодня загадочными: полтергейст, домовые и пр., оборотни, химерические образования (иногда обнаруживающие себя материализацией), реинкарнация и все, что с ней связано. Наша задача проследить “судьбу” верхних и нижних частей души, разорвавшейся от насильственной смерти организма.

У меня не так много аргументов, доказывающих или подтверждающих непременность “разрыва” души при насильственной смерти. Имеются данные исследований Дюрвилля, наталкивающие на данное заключение, а также те случаи реинкарнации (документально зарегистрированные), в которых при реинкарнации всегда так или иначе обнаруживается наличие души человека, погибшего насильственной смертью. Например, выше был приведен пример реинкарнации души Джона Кеннеди, характеризующий именно это обстоятельство. Выводы специальной комиссии, “постановившей” признать факт второго рождения Джона Кеннеди, были, естественно, глубоко ошибочными.

Вот пример Г. Дюрвилля, о котором он говорит, как я думаю, с улыбкой, хотя случай довольно трагичен, поскольку мог привести к смерти объектов его испытаний. Речь пойдет о формировании “подлинных” “двойников”, формируемых при особом гипнотическом сне.

“Вначале призрак чрезвычайно чувствителен и малейшие прикосновения болезненно отзываются на субъекте. Если призрак получает сильный удар, почти всегда оказывается синяк на соответствующей части субъекта и более или менее сильная боль продолжается несколько дней. Становится понятным, что раздвоенные колдуны получали удары, наносимые их двойнику, удалившемуся для совершения преступления.

Шнур тоже весьма чувствителен к малейшему прикосновению, и если сильно задеть его, то у субъекта вырывается крик боли. Если субъект и призрак стоят перед экспериментатором, один с правой стороны, другой - с левой, а экспериментатор медленно подвигается вперед, чтобы пройти между ними, он скоро дотронется до шнура и субъект почувствует более или менее сильный удар. Если он продолжает очень медленно подвигаться далее, он растягивает шнур, который эластичен и удлиняется, но в то же время тянет субъекта. Если спросить последнего, то, оказывается, он испытывает такое же ощущение, как если бы тянули веревку, к которой он был бы привязан, но ощущение это еще гораздо неприятнее.

Растягивание шнура у г-жи Ламбер бывает чрезвычайно сильное и, когда призрак внезапно удаляется, она, сильно притягиваемая, испускает крик боли и упала бы на пол, если бы я не поддерживал ее... В длинной статье в “Revue scientifique et morale” полковник де-Роша утверждает, что эта чувствительность, в особенности чувствительность шнура, бывает значительно больше в отношении экспериментатора, чем других лиц, не находящихся в прямом общении с субъектом.

В доказательство своего утверждения он приводит пример, который можно принять прямо за несчастный случай, так как пострадавший субъект должен был целую неделю пролежать в постели в состоянии, внушавшем серьезные опасения... Вот комическая история о чувствительности шнура, не имевшая серьезных последствий для двух субъектов, героев ее.

В начале моих опытов с г. Андре, Марта и Ненетта были раздвоены в моем рабочем кабинете. Мы хотели проверить, сознает ли находящийся в другой комнате то, что в ней происходит. Для этого г. Андре пошел в гостиную, где он должен был проделать несколько несложных действий. Я послал вслед за ним призрак Марты, который должен обратить все свое внимание на действия и жесты г. Андре. Затем я послал с той же целью призрак Ненетты, который зацепляет первый призрак в свой шнур. Оба субъекта жалуются. Призраки волнуются, перемещаются и перепутываются шнурами. Субъекты жалуются и кричат еще громче.

Для прекращения этого состояния г. Андре приходит ко мне; субъекты прямо ревут от боли, так как, несмотря на принятые меры предосторожности, он задевает оба шнура и тянет их. Наконец он подходит ко мне. Мы предлагаем субъектам встать и с трудом добиваемся этого; мы пробуем провести одного вокруг другого, но положение становится еще более плачевным, и мы вынуждены сделать то, с чего мне следовало начать при заплетании их: разбудить субъектов, чтобы прекратить раздвоение” (Г. Дюрвилль “Призрак живых. Анатомия и физиология души. Опытные исследования о “раздвоении” тел человека ”, Книгоиздательство “Новый Человек”, Петроград, 1915 г., стр. 68-70).

Данные примеры наглядно показывают, насколько важна целостность “шнура”, соединяющего “призрак” и сому. Именно поэтому я говорю, что при насильственной смерти субъекта происходит разрыв “шнура”, что и приводит к “разрыву”, или к “разрушению” “целостности” души.

Вот другой пример, косвенно подтверждающий сказанное, который обнаруживает еще одно важное следствие. “Верхняя” часть “разорванной” души хранит в себе информацию об обстоятельствах физической смерти организма, что существенно влияет на ее дальнейшую судьбу.

“В маленьком английском селе Гайдсвил в одном из домов хозяина разбудил ночью стук в дверь, но на пороге он никого не обнаружил. Только лег в постель, как стук повторился. Сколько он ни проверял, источника этого шума понять не мог. А немного позже с криком проснулась его дочь - она почувствовала, как по лицу скользнула чья-то холодная рука. Спустя полгода в этот дом переехал уважаемый служитель церкви с семьей. И непонятная история повторилась: поздним вечером снова начался странный стук.

Одна из дочек шутя предложила неведомому существу: “Считай вместе со мной”. И стала считать, прихлопывая ладошками. В ответ раздавалось такое же количество ударов. Хозяйка спросила невидимого гостя, не дух ли он, и предложила при утвердительном ответе постучать два раза. Тут же последовало два удара. Пользуясь таким кодом, она выяснила, что разговаривавший с ней дух был при жизни лавочником, жил в этом доме, где его убили и зарыли в погребе. Откровение призрака получило подтверждение: при осмотре погреба там действительно нашли зарытый скелет” (Юрий Росциус “Свидание с призраком”, газета “Тайная власть”, № 6, 1998 г., стр. 5).

Здесь для нас принципиально важно именно то, что душа убиенного действительно не была принята Богом, а также то, что она реально помнила обстоятельства гибели своего “носителя”.

Однако, это, можно сказать, еще относительно благополучный исход для души убитого лавочника и тех, кто стал жить в его опустевшем доме – душа осталась неприкаянной, но ни в кого не реинкарнировала. Но пример ясно показывает, что “разорванная” душа действительно не может быть “принята” Богом. Это вынуждает ее “странствовать” вечно в ноосфере Земли, пытаясь “найти” свое “пристанище”.

Поскольку, как уже было сказано, душа никогда не может бесследно исчезнуть (в нашем понимании - умереть), каждая из частей “разорванной” души обретает самостоятельность. “Верхняя” часть и та часть души более низкого уровня, что оказалась с ней “связана” при таком разрыве, обладают разумом. Это означает, что при определенных условиях они способны совершать какие-либо действия или нести с собой “добро” или “зло”.

Я осторожно отношусь к самим понятиям добра и зла, поскольку добро - оборотная сторона зла, и все, что нам кажется добром, несет с собой и определенное зло. Поэтому я стою на признании необходимости равновесия между добром и злом, стою на стремлении к тому, что я и называю справедливостью.

Однако, в данном случае под “добром” следует понимать определенно положительную энергию. Имеется в виду энергия, обусловленная правой “закруткой” биологических торсионных полей (назовем ее – “белая” энергия). Под “злом” будем понимать отрицательную энергию, образуемую левозакрученными полями. Именно эти поля предстают ясновидящему как подлинно черные (“черная” энергия).

В зависимости от того, в каком уровне произошел “разрыв”, уровень активности “верхней” “оторванной” части структуры души будет отличаться в большую или меньшую сторону. Под “уровнем разрыва” в данном случае я понимаю самую высшую структуру, которая при физической жизни организма была сопряжена (осталась) с центральной нервной системой. Сюда, можно полагать, будет относиться часть, которая была сопряжена с органом (органами) или системами организма, из-за поражения которых произошла физическая смерть организма. Например, у повешенного, скорее всего, останется высшая структура в полном одиночестве. Человек, застреленный в сердце, отдаст “верхней” части уходящей души вместе с высшей структурой и ту, которая была сопряжена с сердцем.

Появление привидения (блуждающей “разорванной” души) убиенного - это относительно благополучный исход, если так можно выразиться, для такой души, поскольку она (душа) не наносит определенного ущерба живущим рядом людям.

Значительно сложнее протекает существование “разорванной” души в тех случаях, когда она реально вселяется в кого-либо из живущих - реинкарнирует. Именно этот процесс вселения чужой души, точнее - осколка чужой души – и называется реинкарнацией.

Подчеркнем, что при зарождении организма происходит слияние душ яйцеклетки и сперматозоида. Этот процесс следует назвать инкарнацией. Я стою на той точке зрения, что под реинкарнацией следует понимать не просто переселение душ, как это обычно понимают в религии индусов или в буддийской религии. Перевоплощения, как показывает информационная теория души, вообще не может быть. Именно “вселение” в живой организм верхней части “разорванной” души следует назвать реинкарнацией. Это принципиально важно, поскольку такой подход дает ключи к решению многих жизненных проблем.

Сделаю одну оговорку, связанную с тем обстоятельством, что души грешников не могут быть приняты Богом. В этом случае эти души становятся подобны душам, разорванным при насильственной смерти, и также могут реинкарнировать. Следовательно, при разрыве души вследствие насильственной смерти происходит частичное закручивание кольцевых полевых структур (именно они и разрываются) в левую сторону. Это также позволяет понять, почему за невинно убиенных в церкви служат совершенно особые молитвы.

Но всегда, при любом случае или варианте реинкарнации, собственная душа исходного организма никуда не девается. Поэтому, например, человек с реинкарнированной в него душой становится обладателем двух независимых душ, что бывает почти всегда трагедией для этого человека. Если же понимать реинкарнацию как повторное рождение с “чужой” душой, то становится совершенно непонятным, что из этого вообще следует.

Давайте проследим, при каких обстоятельствах обычно происходит “вселение” осколка чужой души.

“Вот неполный перечень достоверно известных фактов.

В 1978 году Николай Александрович Липатов из Вологодской области, попав под удар молнии, чудом остался в живых и неожиданно для себя и окружающих стал свободно говорить на трех европейских языках. В 1987-м в Тульской области колхозника - пенсионера Геннадия Сергеевича Смирнова - прижало прицепом к забору, сильнейший удар пришелся по голове, и на следующий день он вдруг стал говорить на языке Гете, которого раньше не знал. В 1982 году после перенесенной тяжелой болезни девочка из Ярославля вдруг заговорила на шумерском языке, который существовал в III веке до нашей эры...

Встречаются еще более невероятные случаи. Девочка Эмилия Толмэдж из Северной Америки, которая отроду не знала ни одной ноты и никогда в своей жизни не играла, неожиданно написала ноты, села за фортепиано и с самоуверенностью опытного исполнителя сыграла композиции таким стилем, который бы сделал честь любому хорошему музыканту” (Света Кузина “Откуда в сейфе взяться кролику...”, газета “На грани невозможного”, № 4 (187), стр. 3).

Кроме последнего, все остальные из перечисленных примеров произошли после каких-то трагических событий. Это дает возможность сделать определенный вывод о том, что “вселение” осколка чужой души может происходить у взрослых людей тогда, когда, так или иначе, оказалась подавленной, в чем-то вытесненной из сомы собственная душа реципиента (приемника).

Наиболее подходящий вариант ответа на этот вопрос заключается как раз в том, что при аварии, катастрофе, ударе молнии или при глубоком наркозе в процессе выполнения хирургической операции собственная душа в ее главной части покидает сому, как бы “освобождая” место в теле человека. При этом ослабляются энергетические “защитные” оболочки, обычно предохраняющие взрослого человека от вселения осколка чужой души и от других воздействий осколков чужих душ. Это и создает возможность “немедленного” вселения чужой души (если она в этот момент оказалась поблизости), который, как мы знаем, несет всю интеллектуальную информацию своего прежнего носителя, погибшего незадолго до этого.

Последнее покажется спорным, так как “случай с шумерским языком” вроде бы говорит об обратном. На самом деле в таких случаях, чаще всего, следует говорить о повторных реинкарнациях. Происходит многократное повторение процесса реинкарнации одного и того же осколка души.

Все люди, которые подверглись реинкарнации в описанных выше случаях, могут быть благодарны судьбе, так как в них “вселилась” по своему “хорошая” чужая душа, случайно “подвернувшаяся” в момент произошедшей трагедии. Но гораздо важнее распознавать случаи вселения “плохих” – негативных, “черных” чужих душ, что случается гораздо чаще и нередко приводит к иным последствиям. Вот характерный пример.

“Очевидно, нет народа, которому неведомо было бы это понятие - одержимость. Само слово это – “одержимый”, “бесноватый” заключает в себе тайный ужас перед неведомой силой, вселившейся в человека и подчинившей его себе. Чтобы пояснить, что имеется в виду и как может выглядеть происходящее со стороны, приведу рассказ, описывающий такой случай одержимости или вселения в человека некоей сущности.

“В селе Нововасильевске Бердянского уезда Таврической губернии, жила Екатерина Лаврентьевна Мазаева - моя бабушка. Мне очень часто случалось бывать у ней, а иногда гостить по неделе и долее. Бабушка имела у себя служанку Дуню. Эта Дуня была одержима злым духом. Я называю его злым духом, как все очевидцы называли кого-то постороннего, пребывающего в Дуне, так как голос был слышен помимо ее воли; она не раскрывала рта, незаметно было ни движения лица, ни гортани, голос выходил как бы из внутренних частей ее организма, и выговор был мордовский, между тем как Дуня говорила чисто русским языком. Злой дух именовал себя “Свирид Степанович” и любил разговаривать со всеми. Свирид Степанович требовал от Дуни, чтобы она его кормила тем, что ему нравится, но Дуня отличалась честностью и никогда, не спросившись моей бабушки, ничего не брала и постоянно отказывала Свириду Степановичу. Тогда он начинал волноваться, Дуня падала, корчась в сильных судорогах, кричала, охала. Присутствующие при этом спрашивают: “Что ты, Дуня? Что с тобой?” “Я не Дуня, я Свирид Степанович”.

Я сам спрашивал его: “Кто ты такой, Свирид Степанович?” Он отвечал: “Я из мордвин, шел я в Киев молиться и поссорился с моим товарищем по путешествию. При этом, не имея воды для питья, я рассердился на свою жизнь и покончил с собою - повесился на сосне. После смерти мне много лет пришлось скитаться; меня ни в какое общество духов не приняли, и вот один благодетель посадил меня в Дуню, а она меня обижает, не дает мне того, что мне хочется; ей бабушка не запрещает кормить меня тем, что мне нравится, а она стыдится брать. Так вот я ей задам!”... Затем начинались корчи, крик, стоны” (А. Горбовский “Иные миры”, Общество по изучению тайн и загадок Земли, Москва, 1991 г., стр. 150).

Подобных примеров можно привести гораздо больше того, чем этого хотелось бы, поскольку, надо признать, реинкарнация “осколка” чужой души - это всегда плохо по разным причинам. Одна из таких причин состоит в том, что чужая душа (напомню – “верхняя” часть души индуктора) активно вмешивается в повседневную жизнь реципиента, так или иначе меняя психологическую сущность человека, принявшего этот осколок души.

Что же происходит в тех случаях, когда вселяется “чужая” душа?

Теоретически при вселении “чужой” души может произойти три варианта преобразований:

- вытеснение собственной души индивида (ее соответствующей части);

- слияние вселившегося осколка души с душой “хозяина”;

- сосуществование двух разнородных душ в одном организме.

Первый вариант возможен только теоретически, но на практике он не происходит никогда, поскольку “собственная” душа индивида (соответствующая верхняя часть) тесно и функционально связана с низшими структурами души, что и обеспечивает управление процессами гомеостаза. Благодаря органичной связи верхней части души “хозяина” со структурами низших уровней, душа представляет собой чрезвычайно устойчивую полевую структуру, тесно связанную с соматическим основанием. Вследствие совершенно определенной индивидуальности души “хозяина” “чужая” душа (ее верхний осколок) не в состоянии взять управление сомой на себя, что и приводит к невозможности вытеснения души “хозяина”. Однако вмешиваться в жизнь хозяина чужая душа может, осуществляя свое влияние через узел управления, рассмотренный ранее.

Второй вариант происходит при соответствующей совместимости двух душ, что может считаться наиболее благоприятным исходом реинкарнации, так как “хозяин” при этом “обогащается”, “получает” огромный объем информации, которая сразу же может быть использована в жизненной практике. В этом случае и происходят “чудеса”, подобные описанным выше. Однако и в этом случае не исключено появление у “хозяина” некоторых негативных свойств - дурных привычек, склонностей. Кстати говоря, при слиянии сперматозоида и яйцеклетки происходит как раз слияние двух первичных элементов души, принадлежащих родителям, в результате чего и происходит появление новой души, несущей в себе “отпечатки” душ родителей. Именно поэтому вариант реинкарнации, завершающийся слиянием душ, я назвал инкарнацией, поскольку в итоге образуется одна – общая – душа.

Необходимо сказать, что вариант “трансформации” души “хозяина” сомы от слияния двух душ может оказаться и трагичным, если чужая душа принадлежит не человеку, а какому-нибудь убитому животному. Этот вариант реинкарнации вообще никак никем не рассматривался с достаточной степенью основательности, поскольку случаи подобного рода относительно редки и выглядят как некоторая порча.

Второй вариант исхода реинкарнации отличается и тем, что свойства реинкарнированной души в большой степени влияют и на потомство. Это означает, что на полевом уровне будет передана информация о “прежнем хозяине” реинкарнированной души. Именно это обстоятельство и породило представление о множественном переселении душ, хотя, как становится очевидным, налицо лишь чья-то индивидуальная трагедия. Более того, наиболее понятным такой механизм становится, если принять как способность осколка чужой души “переселяться” из организма родителя в организм ребенка.

Во всяком случае рассмотренные механизмы зарождения души у эмбриона, влияние условий развития и роста души не оставляют более места для реального повторного появления кого-либо с душой организма, жившего ранее. Все такие случаи являются следствием когда-то совершенного насилия над каким-то организмом, душа которого и была реинкарнирована.

При таком варианте реинкарнации возможно преобразование человека в оборотня, т.е. оборотень не миф из сказок и легенд, а жертва реинкарнации. Появление оборотней вообще не связывают с механизмом реинкарнации, что, как становится очевидным, является результатом бездумной деятельности человека. В этом случае способность “оборачиваться” также может передаваться по наследству, так как в определенной степени могут затрагиваться информационные основы души. Механизм передачи “оборотничества” по наследству, скорее всего тот же, что и описанный выше.

“Явление оборотничества даже в фольклоре рассматривалось как составная часть магического искусства. Оборотнями обычно являлись профессиональные колдуны, в арсенале которых были и другие “фокусы”. Но бывали и такие случаи, когда оборотничество было как бы прирожденной способностью редких людей, которые специально колдовством не занимались. Эта странная способность присутствовала в человеке от рождения, и все... Известны были и последствия их рискованных и страшных превращений: если подстрелить животное-оборотня, то у человека, в которого он затем превратится, будет рана на том же месте, что и у животного...

Явление оборотничества имело большое разнообразие не только в отношении того, в кого можно было превратиться, но и в отношении способов превращения. Вариант, когда астральное тело человека переселяется в тело животного, а его физическое тело находится в состоянии транса, - это, оказывается, не единственный способ оборотничества. Если верить легендам и свидетельствам очевидцев, оборотень может превратиться из человека в животное почти мгновенно и вместе со своим физическим телом. Последнее весьма трудно себе представить - и тем не менее...” (Н. Ковалева “След оборотня”, газета “Клуб Эра Водолея”, апрель N7, 1998 г., стр. 5).

Я не обсуждаю возможность астрального переселения души человека в тело животного: это не входит в круг моих вопросов. Но случаи мгновенного превращения человека в какое-либо животное, обычно спонтанные и в полнолуние - это и есть то, что мы исследуем. Вот пример.

“Несколько лет назад в издание, где я работала, пришло письмо из сибирской деревни. Письмо, которое все сочли за умелый розыгрыш: необычный смысл текста, пожалуй, слишком хорошо совпадал с его стилем - не очень грамотным, усыпанным своеобразными сибирскими словечками. Если не обращать внимания на грамматику, суть послания сводилась примерно к следующему.

“Дорогие друзья!

Пишет вам очень несчастный, еще молодой человек Владимир К-в. Моему горю можете помочь только вы, люди столичные и образованные. Примерно год назад мне приснился очень яркий, отчетливый сон. Снилось мне, что я вдруг ни с того ни с сего превратился в огромного матерого волка-одиночку, оказался при этом в ночном лесу. Сквозь деревья светила полная, яркая луна, а мною - волком владело только одно чувство: жажда крови...

Я должен был убить кого-то живого, впиться в него зубами и когтями. Ничего другого я не чувствовал и не понимал, это было сильнее меня. И при первом же шорохе в кустах я бросился в погоню за добычей... Тогда это был еще обыкновенный заяц. На дворе стояла осень, я бежал за зверьком, и за мою шкуру цеплялись ветки деревьев. Я настиг добычу и долго терзал ее клыками и когтями...

Проснулся я после этого сна позже обычного, и первое, что я ощутил, - страшную усталость. Все мышцы ныли. Но каков был мой ужас, когда я обнаружил у себя под одеялом мелкие веточки и пихтовые иглы, а под ногтями - запекшуюся кровь! Кроме того, все мое тело было поцарапано, как будто я нагишом продирался сквозь кусты...

Значит, это был не сон? Но если бы на этом все кончилось! С того момента каждый раз в полнолуние я две-три ночи подряд становлюсь оборотнем и охочусь, охочусь - точнее, рыскаю по лесу в поисках очередной жертвы. Я бы, наверное, не обратился ни к кому за помощью, но в последний раз случилось ужасное: моей жертвой стал человек. Мне не хотелось верить в это, когда я “проснулся” на другой день, не хотелось верить, что на этот раз под моими ногтями запеклась человеческая кровь. Но к вечеру по нашей деревне пополз слух, что какой-то невероятной величины зверь задрал насмерть лесничего с соседнего угодья...” (Ольга Вешнякова “Охота на оборотня”, газета “Тайная власть”, № 4, 1998 г., стр. 15)

Скажу сразу, что автора цитировавшегося письма удалось “вылечить” экстрасенсу (это очень важно, что не психиатру, а именно - экстрасенсу).

В книге А. Горбовского “Иные миры” (А. Горбовский “Иные миры”, Общество по изучению тайн и загадок Земли, М., 1991 г.) имеется фотография оборотня (редчайший снимок, но не редчайший случай). Эта фотография показывает, что может происходить, если случается двойная или тройная реинкарнация, при которой осколки вселяющихся душ сливаются с душой “хозяина”. Приведенное на фотографии псевдо-животное образовалось, как мне представляется, после того, как в пуму вселилась “верхняя” часть души, по-моему, волка и слилась с душой пумы. После этого пуму также убили, и душа пумы, уже содержащая осколок души волка, вселилась в человека. Соответственно этому получившийся гибрид животного-оборотня не может быть отнесен к какому-либо виду.

Тем не менее, оборотень не всегда может образоваться из-за “вселения” “верхней” части души убитого животного. Для того чтобы такое произошло, необходима большая энергетика души убитого животного. Таковой обладают души только крупных, энергичных и агрессивных животных: волка, пумы, тигра, свиньи, медведя и т.п. Поскольку душа каждого животного из числа перечисленных запоминает обстоятельства гибели своего “носителя”, то жертвами оборотней, как правило, становятся люди, возможно именно те, кто убил это животное.

Оборотничество может происходить и тогда, когда в человека “вселяется” верхний осколок души убитого человека, жившего неправедно. Мне приводилось наблюдать процесс оборотничества типа “человек-человек”, когда внезапно вместо хорошо знакомого вам человека вы наблюдаете черты совершенно вам незнакомого субъекта, злого и чрезвычайно ограниченного. Удивительно, но факт – внешность человека внезапно резко изменяется, становится какой-то серой, изменяется словарный запас, привычки, черты заостряются… Впечатление жуткое.

Когда же вселяется душа убитого животного, мирного по своей сущности (жвачное животное, кошка, собака, рыба и т.п.), энергетики души которых недостаточно для оборотничества, то в этом случае вселившаяся душа более или менее не влияет на жизнь реципиента, который, как правило, и не подозревает о произошедшем с его душой. Трагедия души этого человека начинается после смерти этого человека, так как такая “гибридная” душа не принимается Богом. Отсюда появляются домовые, водяные и так далее.

Но и в таких случаях могут проявляться различные психические нарушения, поскольку “осколок” вселившейся души убитого животного может вмешиваться в деятельность узла управления психикой, что будет вызывать совершенно странные (с точки зрения стороннего наблюдателя) поведенческие реакции. Кроме того, у такого человека могут появиться различные соматические болезни, которые при всем старании врачей не поддаются лечению. И даже простые движения в ряде случаев становятся непонятными никому. Лечить таких людей методами психиатрической практики бесполезно и бессмысленно, поскольку в таких случаях никогда не будет устраняться первопричина психического нездоровья.

Теперь рассмотрим третий вариант реинкарнации (сосуществование двух душ в одном организме). Он наиболее трагичен. Это как раз иллюстрируют примеры, подобные “Свириду Степановичу”. К сожалению, сегодня такие случаи воспринимаются всегда как различные формы сумасшествия (шизофрении), что и делает таких людей пациентами психиатрических больниц. На самом деле, как мы теперь понимаем, дело совершенно в ином, и методы лечения таких людей должны быть другими, не медицинскими. Методы, используемые церковью для “изгнания бесов”, более эффективны, чем все методы психиатрии вместе взятые.

Иисус Христос первым открыл пути и методы изгнания бесов из людей. После Христа Церковь совершает специальный обряд “изгнания бесов”, что приводит к полному излечению указанного психического нарушения. Обряд “изгнания бесов” тяжелый и для того, кто освобождается от “бесов”, и для того, кто это делает. Классическая медицина же не в состоянии сделать что-нибудь реальное для таких людей, которые, подчеркиваю, не являются ни в какой степени больными в клиническом смысле.

Сосуществование двух душ (или большего количества) в одном организме приводит к тому, что реинкарнированные души начинают вмешиваться в деятельность узла управления психикой, переключая их не в соответствии со складывающейся для субъекта обстановкой, но в угоду каким-то своим интересам: например, выделять потребности, несвойственные субъекту. В этом случае выявляемые потребности (как это было в случае со “Свиридом Степановичем”) не могут быть удовлетворены, что и приводит к разнообразным припадкам, фобиям или маниям.

Анализ условий реинкарнации в известных многочисленных примерах показывает, что процессу реинкарнации взрослые люди, как правило, не подвергаются. Исключением бывают те случаи, когда взрослый человек попадает в какую-либо чрезвычайно экстремальную ситуацию (на грани жизни и смерти, например, в бою или на операционном столе), либо происходят какие-либо несчастья, о чем говорилось выше, т.е. происходит временный частичный исход души.

Более того, при подобных катастрофических условиях, сопутствовавших процессу реинкарнации, можно предполагать, что в ряде случаев именно “чужая” душа, вселившаяся на временно “освободившееся” место, возвращала к физической жизни “хозяина”. Именно вселившаяся душа побуждала “свою” душу возвращаться в сому. Так что в таких случаях “худо есть добро”, если перефразировать известную поговорку. Но это все касается случаев реинкарнации осколка чужой души во взрослого человека.

Причины, по которым реинкарнация в большинстве случаев не происходит со взрослыми людьми, заключаются в том, что у взрослого человека “своя” душа способна противостоять “вселению” “чужой” души за счет того, что она вполне сформировалась, достаточно устойчива и активно работает. Этому соответствует то, что энергетические информационные оболочки души, имеющиеся согласно многим религиям, достаточно надежно защищают взрослого человека. Каждый человек во многом защищен от вторжения осколков чужих душ, поскольку его собственная душа образует так называемую информационную оболочку. Информационная структура души представляет собой для внешних торсионных полей информационное зеркало, отражающая внешние информационные структуры. Это и защищает душу “хозяина” от вселения осколков “чужих” душ.

Совсем иначе обстоит дело с детьми. В этом случае душа еще “растет”, не развилась количественно и, главное, качественно (информационно и энергетически). Поэтому и случаи реинкарнации у детей в возрасте от 6 до 17-20 лет наиболее часты. Случай с Владимиром К-вым - пример того, что он в подростковом возрасте, по-видимому, пошел с отцом или с кем-то другим взрослым на охоту, где на его глазах был убит волк. Эта сцена убийства, вероятно, потрясла подростка, что и привело к реинкарнации души волка в тело ребенка.

Одна из десяти заповедей Бога, данная Моисею, гласит: “Не убий!”, повторенная потом Иисусом в Его Нагорной проповеди, связана, как я это понимаю, именно с необходимостью предотвращения возможности реинкарнации осколков душ убиенных. Кроме того, влияние реинкарнированной души на душу “хозяина” может приводить (и приводит) к деформации “хозяйской” души. Значит и в этом случае возможно непринятие души Богом после смерти. В тексте Библии говорится, что в одного человека может вселиться не одна чужая душа, а больше - до семи, что становится совершенной трагедией для человека.

ГЛАВА 13. ИНФОРМАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ ГОМЕОСТАЗА

Одной из целевых функций живого организма при обеспечении выживания является сохранение в относительно постоянном состоянии внутренней среды организма на всех уровнях: от субмолекулярного уровня до органов и тканей - температурного режима, процесса обмена веществ, внутренней биохимической среды клеток и так далее.

“Уже более столетия прошло с тех пор, как Клод Бернар создал учение о постоянстве внутренней среды - учение, которое положило начало почти необозримому числу экспериментальных исследований, теоретических изысканий, нередко спорных и противоречивых суждений...

И лишь после того, как Уолтер Кеннон в 1929 г. окончательно сформулировал теорию гомеостаза, представление о постоянстве внутренней среды, о ее всеобъемлющем значении для жизнедеятельности организма, для его существования получило не только общебиологическое, медицинское, но и глубокое философское звучание... Как ни странно, но само понятие “гомеостаз” не имеет до сих пор четкого, безоговорочного определения...

Согласно всем классическим канонам, под гомеостазом следует понимать относительное динамическое, колеблющееся в строго очерченных границах постоянство внутренней среды (крови, лимфы, внеклеточной жидкости) и устойчивость (стабильность) основных физиологических функций организма (кровообращения, дыхания, пищеварения, терморегуляции, обмена веществ и т.д.).

Является ли эта формулировка безоговорочно признанной? Отнюдь нет. В литературе можно встретить и другие определения, как, например: “Гомеостаз - совокупность процессов, обеспечивающих постоянство внутренней среды”. В этом определении причина и следствие как бы перевернуты. Гомеостазом названы гомеостатические механизмы, т.е. физиологические процессы или управляющие системы, регулирующие, координирующие и корригирующие жизнедеятельность организма, целью которых является поддержание в нем относительно стабильного состояния” (Г. Н. Кассиль “Внутренняя среда организма”, М., “Наука”, 1983 г., стр. 19,20).

Итак, гомеостазом, по мнению многих ученых, следует называть постоянство внутренней среды и устойчивость основных физиологических функций. Однако при таком подходе внутренняя среда организма выступает как саморегулирующаяся система, хотя совершенно очевидно, что этого просто не может быть. Внутренняя среда должна регулироваться извне (по отношению к самой среде), как это и должно быть в системе автоматического регулирования, каковой и является весь организм, управляемый целиком его разумом. Более того, неверно понимать под механизмом процесс, поскольку процесс - это все-таки продукт чего-то идеального, а механизм - это материальное воплощение системы регулирования.

Сложности, возникшие при толковании сущности гомеостаза, обуславливаются, на мой взгляд, тем, что не всегда можно отделить объект регулирования от механизма регулирования, что и порождает определенную путаницу не только в терминах, но и в понимании явления. Так, например, кровь является, с одной стороны, средой, т.е. объектом регулирования. С другой стороны, кровь сама является и механизмом регулирования других параметров гомеостаза.

Поэтому при любом понимании конкретики гомеостаза его сущность должна пониматься именно как некоторая совокупность (система регулирования), состоящая из собственно среды, относительную стабильность параметров которой поддерживает процесс, управляемый каким-либо образом разумом так, чтобы обеспечивалась требуемая константность внутренней среды, и механизмы регулирования. Иначе говоря, всегда следует рассматривать триединое: среда, механизм и процесс (программа) регулирования.

В этом случае можно проводить определенную дифференцировку уровней гомеостаза: клеточный, гомеостаз органов (как отдельных механизмов организма), систем и центральной нервной системы. Кроме того, только в этом случае обнаруживаются скрытые ранее свойства психики.

“Советский ученый А. А. Логинов в своей интересной книге “Очерки по общей физиологии” (1976) говорит о разных уровнях гомеостаза - цитогенетическом, соматическом (морфологическом), функциональном и онтогенетическом. Он выделяет гомеостаз дыхательный, пищеварительный, выделительный, циркуляторный, двигательный, сенсомоторный, психомоторный, психологический, регуляторный и даже информационный, обеспечивающий оптимальную реакцию на поступающую информацию” (Г. Н. Кассиль “Внутренняя среда организма”, М., “Наука”, 1983 г., стр. 31).

Как видим, уже были высказаны в определенной степени противоречивые по отношению к классической точке зрения взгляды, которые достаточно близки рассматриваемым здесь.

Итак, процессы стабилизации параметров среды организма – это разнородные, иерархически организованные процессы, в которых механизм регулирования одного уровня в другом может выступать как среда, подлежащая регулированию. Для того чтобы процессы регулирования были эффективны, чтобы обеспечивалась достаточная чувствительность в контуре регулирования, организм должен осуществлять определенные изменения внутренней среды непрерывно. Вместе с тем полностью обеспечить совершенно стабильное состояние не только организм, но и любая система автоматического регулирования, не в состоянии.

С другой стороны, для нормального обеспечения жизнедеятельности организма вовсе не требуется сохранение действительно постоянного состояния внутренней среды организма. Скорее наоборот, целесообразны некоторые, постоянно меняющиеся отклонения от нормы, от какого-то среднего состояния. Происходят как малые, едва заметные отклонения, накапливающиеся в ходе жизненного цикла за счет различных изменений в организме, например, от старения или вследствие микроэволюционных преобразований. Происходят и также изменения, имеющие характер колебаний относительно некоторой оптимальной величины в течение суток, времен года и т.п. Кроме того, собственно процесс жизни можно понимать (в том числе и внутри одного организма) как определенную совокупность отмирающих, деградирующих частей, рождение и развитие новых. Безусловно, в данном случае не идет речь о патологических изменениях состояния внутренней среды, возникающих при каких-либо заболеваниях.

“Активная роль разрушения в жизненном процессе, его значение как первоосновы созидания подтверждается теоретическими представлениями, развиваемыми известным советским физиологом И. А. Аршавским. Согласно этим представлениям, растущий организм нуждается в стрессорных влияниях среды (под стрессорными влияниями... понимается воздействие раздражителей самой разнообразной природы, реагируя на которые организм испытывает состояние напряжения - стресса...), стимулирующих его двигательную активность (в частности, в периодическом дефиците кислорода и питательных веществ), сопровождающуюся обязательными энергетическими тратами, которые окупаются индукцией избыточного анаболизма (созидания)...

Нужно сказать, что физиологический стресс необходим не только молодому, растущему, но и взрослому организму. Источником такого стресса является постоянно присутствующий элемент рассогласования его с внешней средой. Дело в том, что адаптация отнюдь не означает абсолютной гармонии во взаимоотношениях организма и среды. В этих отношениях всегда есть элемент противоречия, рассогласованности, необходимый организму для постоянной тренировки и поддержания высокой рабочей готовности его защитных механизмов, которые следует незамедлительно пускать в ход во имя спасения в случае внезапных и резких пертрубаций в среде” (Б. С. Алякринский, С. И. Степанова “По закону ритма”, М., “Наука”, 1985 г., стр. 20-22).

Мне представляется важным признание определенной первичности в регулировании параметров среды организма тех управляющих воздействий разума, в результате чего возникают процессы, которые и обеспечивают относительное постоянство среды, т.е. процессы осуществляются в соответствии с реализацией функции выживания (некоторой программы выживания). В дальнейшем мы покажем, как эти процессы возникают, как протекают. Поэтому будем их рассматривать как процессы жизнеобеспечения, организованные в некотором смысле иерархически.

Для нас важно четко понять, что при любой интерпретации уровней жизнеобеспечения, гомеостаз является итогом процессов жизнеобеспечения, что позволяет выявлять некоторые особенности жизни организма и деятельности разума, давать им определенные объяснения, тогда как при ином подходе становятся необъяснимыми многие проявления психики.

Наличие процессов жизнеобеспечения у всех без исключения живых организмов обязательно, а это может быть обеспечено при условии наличия определенных реакций на изменения внутреннего и внешнего. Следовательно, мы, так сказать, с другой стороны вновь подтверждаем необязательность наличия мозга для осуществления функций разума на любом уровне живой материи.

В порядке постановки проблемы необходимо рассмотреть в крайне ограниченном объеме информационные механизмы, обеспечивающие действие жизненных процессов, и механизмы, связанные с запоминанием и обработкой информации о биохимических процессах в клетках, органах и системах организма. Этот вопрос будет изложен скорее в философском, чем в физиологическом плане, поскольку мне вовсе бы не хотелось вторгаться в области, далекие от психологических проблем. Здесь проблема будет только обозначена.

Для обеспечения нормального функционирования механизмов выживания организм, естественно, должен помнить не только все то, что происходило когда-либо во внешнем мире, но должен запоминать также и все то, что происходило в самом организме.

Иначе говоря, преемственность форм жизни на Земле не означает исчезновения свойств низших организмов при переходе к более сложной организации. Следовательно, каждая клетка живого организма в некотором смысле живет автономно, реализуя свою функцию выживания. Можно также сказать, что любой более сложный, чем одноклеточный, организм представляет собой всего лишь конгломерат автономных одноклеточных организмов.Соответственно, каждый автономный орган сложного организма представляет собой законченный по функциям организм со своими параметрами разума.

“Установлено, что живая клетка, изолированная или составляющая часть сложного многоклеточного организма, представляет подвижную, саморегулирующуюся систему. Она не находится в абсолютном равновесии со своим окружением. Ее внутренняя организация поддерживается активными процессами, направленными на ограничение, предупреждение или устранение сдвигов, вызванных различными воздействиями из внешней и внутренней среды.

Способность возвращаться к исходному состоянию после отклонения от некоторой средней величины, вызванного тем или иным физическим, химическим, физиологическим фактором, - особое преимущество живой клетки. В известной мере это относится и ко всему организму, который состоит из огромного числа строго дифференцированных клеток” (Г. Н. Кассиль “Внутренняя среда организма”, М., “Наука”, 1983 г., стр. 22).

Идея определенной автономности существования каждой из клеток организма как раз и означает, что и память в живом организме “начинается” с уровня клетки.

Память является некоторым вместилищем данных, необходимых для формирования необходимых полных функций отражения, обеспечивающих реализацию выживания. На уровне клетки, таким образом, при указанном понимании, психические функции формируются в необходимом объеме и качестве. Поэтому на данном этапе попытаемся выяснить что, как и насколько долго может хранить (воспроизводить) предшествующую информацию отдельная клетка организма. При этом мы прибегнем к методу аналогии, сопоставляя жизнедеятельность отдельной клетки с жизнедеятельностью одноклеточного организма. Посмотрим, как понимается функция памяти на уровне одноклеточного организма.

“Самая элементарная индивидуально вырабатываемая реакция снижения возбудимости называется привыканием. Она возникает при многократном систематическом повторении определенного раздражителя, не грозящего организму существенными последствиями, и заключается в постепенном достаточно устойчивом ослаблении самой реакции или уменьшении частоты появления вплоть до полного исчезновения. Иными словами, животное “обучается” не реагировать на раздражитель, не причиняющий ему вреда, и привыкание становится как бы “отрицательным обучением”...

Способность к выработке привыкания обнаружена у самых примитивных организмов. Из одноклеточных существ для подобных исследований чаще всего используют разноресничную инфузорию спиростомум амбигуум. Это колосс в микромире. Инфузория достигает в длину 2 мм и хорошо видна невооруженным глазом. При небольшом увеличении спиростомумы выглядят белесыми червячками, активно ползающими по поверхности стекла или любого другого субстрата.

Если к поверхности крохотного аквариума, где находятся эти инфузории, прикоснуться кончиком карандаша, вызвав колебания пленки поверхностного натяжения, а вслед за ней и толщи воды, все находящиеся там спиростомумы мгновенно, как по команде, прекратят движение и съежатся в комочек. Испуг от неожиданного вторжения в их маленький мир скоро пройдет, тела инфузорий вытянутся, и они, как ни в чем ни бывало, продолжат свое движение.

Притрагиваясь раз за разом к поверхности аквариума, удается приучить его обитателей меньше бояться безобидного воздействия. Скоро инфузории перестанут полностью сжиматься и будут быстрее возобновлять обычное движение. Проявив настойчивость, можно приучить спиростомумов совершенно не обращать внимание на сотрясение воды, не сжиматься в комочек и не прекращать движение...

У простейших привыкание весьма недолговечно и не поддается тренировке. Если через час после выработки у инфузорий привыкания проверить его сохранность, то окажется, что спиростомумы полностью отвыкли от вибраций и снова реагируют на нее обычной оборонительной реакцией. Чтобы они привыкли опять, потребуется столько же предъявлений раздражителя, сколько было сделано в первый раз...

Кроме вибрации у спиростомумов удалось выработать привыкание к прикосновению и электрическому воздействию. И в этих случаях “привычка” не бояться внезапного действия раздражителя сохранялась 30-50 мин и при попытке ее восстановить облегчающего влияния предыдущей тренировки не было заметно. Привыкание вырабатывается лишь у “молодых” сытых инфузорий, лучше всего в возрасте 45-55 ч после последнего деления, а позже, к 105 ч, когда большое ядро (макронуклеус) инфузорий приступит к реорганизации, привыкание уже не возникает” (Б. Ф. Сергеев “Ступени эволюции интеллекта”, Ленинград, издательство “Наука”, ЛО, 1986 г., стр. 105-107).

Как видим, нет прямого понимания того, что механизм “привыкания” спиростомумов обусловлен действием функции памяти. Может быть, сам термин “привыкание” и скрывает в себе действие памяти, но тогда бы и следовало об этом сказать более определенно. Тем не менее, мы в данном случае выявляем не просто “привыкание”, но возникновение условного рефлекса, заключающегося в исключении возможности актуализации потребности безопасности (избегания опасности), что и может быть обусловлено только наличием памяти.

Этот эксперимент показывает и то, что функция отражения, т.е. психическая функция, обусловленная наличием памяти, формируется в полном объеме, т.е. формируются все три комплементарные пары психических проявлений, формируется также и функция компенсации, что и объясняет механизм “привыкания”.

В этом эксперименте обнаруживается и то, что в памяти инфузорий совершенно определенно действует механизм отсчета “времени жизни”, или хронос, так как “узнавание” ситуации возможно только при условии наличия и действия этого механизма, действующего в памяти данного организма. Эксперимент подчеркивает, что в случае прекращения действия хроноса, жизнь организма завершается. У инфузорий в “возрасте” начала реорганизации макронуклеуса (т.е. в конце цикла соматического развития) хронос перестает действовать, и у инфузории не может быть выработано “привыкание” к внешнему стимулу.

Таким образом, этот эксперимент прямо или косвенно подтверждает сказанное выше о возможности рассмотрения отдельной клетки в качестве автономного организма. Он позволяет также предположить, что принципы организации памяти на уровне одиночной клетки и сложного организма во многом схожи. Это положение об автономности каждой клетки сложного организма не является какой-либо натяжкой, но без этого положения более сложные проявления психики будут просто непонятны.

Однако прежде необходимо ответить на вопросы: для чего следует, во-первых, хранить всю информацию о жизни клетки, а во-вторых, для чего необходимо передавать эту информацию, в частности, в центральную нервную систему?

Сначала следует сказать, что жизнь клетки, а точнее – внешние условия ее жизни отражают общую экологическую обстановку в ближайшем окружении. Следовательно, в определенном смысле параметры условий жизни клетки отражают общую экологическую обстановку, в которой живет организм. Поскольку решение задачи выживания остается актуальным и в этом случае, то это означает, что информация о жизни клетки будет отражать те формы противодействия воздействиям внешней среды, которые способен организовать организм благодаря действию механизмов гомеостаза.

Следовательно, информация о мерах по управлению выживанием клетки и всего органа, состоящего из однотипных клеток, будет отражать биологические условия жизни организма. Поэтому совокупная биологическая информация должна сохраняться для “узнавания” условий биологического существования, а саму память этого вида можно назвать “биологической” памятью.

Что касается содержания информации, хранящейся в памяти клетки, то, как видно, это сведения об окружающей среде, в которой находится клетка, т.е. параметры межклеточной жидкости: содержание в каждый момент времени питательных веществ, наличие вредных веществ и данные о температурном режиме окружающей жидкости. Понятно, что изменение параметров внешней среды меняет механизмы жизнеобеспечения, что приводит к изменению внутренней среды клетки, а в конечном итоге - влияет и на химизм биологических процессов внутри клетки, изменяя, например, структуру РНК или белков.

Все эти данные запоминаются, таким образом, в молекулах РНК и белков. Причем параметры среды запоминаются в молекулах РНК, а температурный “график” жизни - в белках. Запоминаемая экологическая информация изменяет продукты отходов жизнедеятельности клетки, т.е. может быть “прочитана”. Носителем хроноса в клетке являются молекулы ДНК, поскольку именно ДНК в определенный момент начинает “раздваиваться”.

Передаваемая в центральную нервную систему биологическая информация используется и для других целей, в числе которых лежит и задача управления “включением” и “выключением” витальных потребностей. Это именно механизм непосредственного управления витальными потребностями, формирующимися при непосредственном участии “первичных” организмов (т.е. клеток). Отсюда видно, как происходит усиление или ослабление степени актуализации витальных потребностей.

Итак, здесь показана принципиальная необходимость наличия памяти на уровне одиночной клетки. Показано также и то, что принцип организации памяти в общих чертах соответствует принципам организации памяти сложного организма. Совсем другое дело мы обнаружим, когда перейдем к “биологической” памяти всего сложного организма.

Чтобы перейти к пониманию организации “биологической” памяти на уровне организма, сначала следует установить, что отдельная клетка не может иметь прямых контактов с нейронной сетью или, скажем, с системой кровообращения. Следовательно, передатчиками и носителями информации для центральной нервной системы от клетки и для клетки от центральной нервной системы должны быть специальные системы.

“Учение о гомеостазе, о механизмах детерминирующих, регулирующих, сохраняющих постоянство внутренней среды, явилось торжеством материалистического мышления, победой его над всеми виталистическими представлениями, господствовавшими в течение многих столетий” (Г. Н. Кассиль “Внутренняя среда организма”, М., “Наука”, 1983 г.).

С одной стороны, собственно “учения о гомеостазе”, по-видимому, нет в том виде, чтобы проблема была охвачена с достаточной степенью полноты. Поэтому рано говорить о “торжестве материалистического мышления”, поскольку “виталистские представления” вовсе себя еще не исчерпали и требуют своего дальнейшего развития. Это стало очевидно, когда мы рассмотрели свойства и структуру души живого организма. Более того, нам вынужденно придется вводить некоторые “виталистские представления”, чтобы устранить ряд парадоксов, возникающих вследствие “материалистического характера мышления”.

“Особое значение имело для него (т.е. для учения о гомеостазе. О. Ю.) внедрение в круг естественных наук закона сохранения и превращения энергии, с одной стороны, и триумф дарвинского учения - с другой” (Г. Н. Кассиль “Внутренняя среда организма”, М., “Наука”, 1983 г.).

В этом утверждении имеются более существенные допущения, использование которых приводит к более существенным ошибкам. Например, закон сохранения и превращения энергии в том виде, как это принято в физике, не выполняется на уровне живых организмов, поскольку в живых организмах могут образовываться вещества в существенно больших количествах, чем это было в исходных продуктах (питания), а также могут образовываться вещества, отсутствовавшие в исходных продуктах. Более того, само регулирование температуры тела теплокровного животного является загадкой с позиций закона сохранения и превращения энергии.

Кроме того, опыты с гидропоникой, когда можно точно определить количества поступивших растению питательных веществ и их состав, показывают обратное: на уровне живых организмов в традиционном смысле нет выполнения закона сохранения и превращения энергии. Объяснить это традиционным материалистическим подходом вообще невозможно; здесь можно использовать для объяснения только “виталистское представление”, в основе которого должно лежать учение о душе. Этот пример “нарушения” закона сохранения энергии и причины данного явления рассмотрены в разделе о душе. Более того, как надеюсь становится понятно, теория Дарвина может использоваться в крайне ограниченном ее толковании, т.е. не может быть основой для объяснения возникновения и совершенствования механизмов гомеостаза.

Более того,из теории Дарвина само совершенствование гомеостаза не только не вытекает, но и противоречит этой теории.

Действительно, механизм отбора, который использовал человек для выведения домашних животных, семян злаковых и овощей в процессе своей многовековой деятельности не затрагивал основы гомеостаза: не совершенствовал его и не развивал. Именно поэтому животные и злаковые или овощи, предоставленные сами себе, в “диком” состоянии будут очень быстро стремиться возвратиться к своему “первобытному состоянию”, что и подтвердит непричастность теории Дарвина к собственно эволюции живых организмов. Эту мысль можно сформулировать и несколько иначе. Законы наследственности по Менделю полностью отвергают возможность практического использования модели эволюции по Дарвину.

Все принятые варианты объяснения механизмов гомеостаза не создают некоторой системы взаимно дополняющих взглядов, научных положений, образующих единую теорию гомеостаза, что подтверждает отсутствие полного понимания как назначения самого гомеостаза для жизни любого организма, так и тех процессов, которые при этом происходят. Именно поэтому гомеостаз в любой из современных моделей выступает как некоторая самодвижущая сила, как некоторая самоцель живого организма, в реализации которой участвуют все составляющие организма. Например, имеется четкое понимание, что сам гомеостаз может быть и благом, и злом для организма.

“Адаптация - это и лицевая, и оборотная сторона гомеостаза. В той или иной форме организм приспособляет свои функции к условиям внешней среды. Адаптация при этом может быть оптимальной, неоптимальной и даже вредной, вызывающей нарушение его жизнедеятельности. В этих случаях живая система способна перестраиваться, переходить на новый гомеостатический уровень, активировать одни регулирующие системы, тормозить другие” (Г. Н. Кассиль “Внутренняя среда организма”, М. “Наука”, 1983 г., стр. 25).

Из последнего высказывания, между тем, вытекает, что если не все, то большинство соматических заболеваний являются результатом определенной перестройки гомеостаза, т.е. переход организма к новому устойчивому состоянию, определяемому уже как болезненное. Именно поэтому выявление наличия памяти на уровне одной единственной клетки организма позволяет иначе подойти ко всей совокупности проблем, связанных с гомеостазом, и рассматривать его как итог некоторого информационного процесса.

Здесь необходимо остановиться еще на одном принципиальном положении. Если мы понимаем гомеостаз как условие успешного или не очень успешного протекания информационных процессов “биологического” характера, то это в определенной степени меняет само понимание сущности гомеостатических функций. Однако в литературе сложилось иное понимание гомеостаза – как некоторой целевой функции, что, вообще говоря, не совсем понятно.

“Так, например, устойчивый уровень кровяного давления сохраняется благодаря координированному взаимодействию многоконтурных физиологических и биохимических систем организма, осуществляющих процессы, конечной целью которых является гомеостаз” (Г. Н. Кассиль “Внутренняя среда организма”, М. “Наука”, 1983 г., стр. 20).

Ошибочность такого понимания назначения гомеостаза следует из того, что гомеостаз не должен быть целью, а должен быть средством и условием реализации определенных, но иных по отношению к регулированию параметров, например, кровяного давления, целей.

Если принять, что постоянство, например, кровяного давления является условием успешной передачи информации от клеток организма и составляющих органов в центральную нервную систему, то тогда будет вполне понятно, почему требуется постоянство внутренней среды: информация будет передаваться без искажений.

Здесь предлагается метод анализа систем жизнеобеспечения клеток, органов и систем организма с позиции анализа систем с памятью (информационный подход). Он предполагает рассматривать не просто биохимические, физиологические, нервные или химические процессы, связанные между собой за счет различных видов взаимодействий, но как процессы, при которых осуществляется накопление, запоминание, передача и хранение информации благодаря этим биохимическим, физиологическим и химическим процессам.

Такой подход предполагает выполнение условия “биологического” “узнавания” на каждом из уровней системы жизнеобеспечения, накопление и передачу всей информации в центральную нервную систему для приведения в действие обратного механизма: формирование управляющих информационных воздействий на “биологическом” уровне и их передача в низшие структуры.

Информационный подход вынуждает понимать, что гомеостаз не цель регулирования, а условие более успешного выполнения информационного обмена на “биологическом” уровне, т.е. процесс информационного обмена является определяющим, обуславливающим организацию жизнеобеспечения.

Далее следует привести определенные факты, подтверждающие информационный характер процессов при обеспечении гомеостатических функций организма.

“Решение старой проблемы переливания крови помогло узнать об ее разных группах и характере их наследования. С давних времен было известно, что попытка переливать кровь одного человека другому (от донора - к реципиенту) часто кончалась трагично – реципиент погибал. Только в начале нашего века австрийский врач Карл Ландштейнер сумел объяснить, в чем тут дело. Он обнаружил, что кровь людей неоднотипна и ее можно разделить на четыре основные группы. Их обозначают цифрами (I, II, III, IV) или, соответственно, символами О, А, В, АВ.

Различие в группах крови зависит от того, что в ней содержатся разные белки. В ее плазме (жидкой части, где во взвешенном состоянии находятся клетки крови - лейкоциты и эритроциты и др.) есть белки-антитела. В эритроцитах находятся другие белки-антигены. Каждый белок-антитело “враждебен” какому-то “телу” (как это ясно из буквального смысла слова “антитело”). Если на предметном стекле микроскопа смешать две капли крови от двух, несовместимых по группам крови людей (в одной капле - антиген, в другой - антитело), можно простым глазом увидеть, как антитело проявит свою “враждебность” к антигену: оно попросту склеит эритроциты в комочки, кровь свернется...

Плазма крови группы А содержит анти-В-антитела. В плазме крови группы В есть анти-А-антитела. В плазме группы О (I группы) есть и те и другие антитела, зато в плазме крови группы АВ антител нет совсем. Поэтому человеку с IV группой (АВ) можно переливать любую кровь - это универсальный реципиент. Так как в плазме крови человека с группой О нет антигенов А и В, его кровь годится для переливания другим (и, конечно, самой О-группе). К группам О, А и В надо подбирать донорскую кровь, чтобы не случилось беды...

Но эта схема очень упрощена. И вот в чем дело. В связи с тем, что были открыты другие белки крови (M, N, Р, Q, L и т.д.) и в эритроцитах человека обнаружили более 50 антигенов (например, только антиген А существует еще в четырех разновидностях: А1; А2; А3 и А4), сейчас существует несколько систем, по которым различают кровь людей. Символ О, показывающий, что в крови первой группы нет антигенов А и В, теперь говорит о том, что в ней есть белок О - тоже антиген" (А. И. Брусиловский “Жизнь до рождения”, М. “Знание”, 1984 г., стр. 126-127).

Из этого отрывка наглядно видно, что, например, на уровне крови имеется некоторая константная информация, на соответствие которой происходит постоянная проверка параметров крови. Такого же рода константная информация отражает формирование папиллярных линий на коже рук. Можно привести ряд других примеров, но это не главное. Существеннее то, что в своей сути подобный контроль совершенно идентичен во всех случаях, как бы ни казались различными области контроля константной информации.

Поэтому в качестве первого вывода можно высказать такое соображение.

Гомеостаз - это природная система автоматического регулирования, с использованием которой реализуется процесс постоянного контроля определенной (не только генетической) информации. Иначе говоря,гомеостаз - это условие лучшей обработки информации, а не цель процесса регулирования.Именно поэтому получается, что в итоге система обеспечивает определенную стабилизацию свойств организма.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 387; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!