Когда безчестят твоего Царя
Современные журналисты, со слов, разумеется, своих ученых дезинформаторов, объясняют выводы 1963 г. якобы присущей им некоей «щепетильностью». (Очень сомнительно, что те, кто орудовал в начале 1960-х в Кремле, вообще знал это слово. А если кто и знал, то наверняка считал его понятием устаревшим, во всяком случае, весьма далеким от реальной жизни.)
«Характерная для экспертов-криминалистов щепетильность (и у Ивана Васильевича, и у Ивана Ивановича показания естественного фона по ртути превышены в 32 раза!), – сообщают “Итоги”, – сыграла впоследствии злую шутку с учеными. Вооруженные двояким вердиктом, они скоропалительно отвергли возможность отравления. Согласно версии, весьма популярной и ныне, Грозный, страдая “срамной болезнью” – застарелым сифилисом, лечился ртутью. От безжалостного вердикта истории не смог отвертеться и царевич Иван – его тоже “заразили”. Растиражированная в СМИ гипотеза о моральном и физическом дегенератстве последних представителей Династии не давала ответ на простой вопрос: почему исследование останков “зараженных” отца и сына не выявило “срамной патологии”. Ведь сифилис в запущенной стадии влияет на костную структуру. В материалах комиссии, исследовавшей останки Ивана Грозного и его сына, сказано, что они “довольно хорошо сохранились”. О сифилитических изменениях в вердикте упоминаний нет.
Корни “тайной болезни” следует искать вдали от самой истории. В длинном списке пороков самодержца (Сталин умер, и защищать уважаемого им руководителя стало некому) не хватало “срамного” штриха. Версия же о половой распущенности Царя и его родственников окончательно расставляла все акценты: такой образец для подражания нам не нужен. Кроме того, легенда о порочности Рюриковичей, появившись еще при Романовых, с помощью советских “специалистов” подтвердила алиби Бориса Годунова»[169]. (Последняя фигура почему-то им была особенно очень важна.)
|
|
|
Всё так, но самое удивительное заключается в том, что М.М. Герасимов еще в 1965 г. в официальной статье-отчете определенно отрицал скабрезную версию: «…Был обнаружен очень большой процент ртути. В связи с этим напомним, что нередко говорят, опираясь на неясные сведения, о болезни царя Ивана, намекая на то, что у него был люэс. Исследование скелета дает нам право говорить, что это не так. Ни в костях скелета, ни на черепе нет следов этого заболевания»[170].
Однако, как и в других случаях, это не помешало, например, известному советскому историку В.Б. Кобрину, бравировавшему своим знакомством с Герасимовым и даже обладанием документами вскрытия, подавать впоследствии всё следующим образом: «Отравление? Не будем торопиться. Содержащие ртуть лекарственные препараты были широко распространены. Применялись они, в частности, и для лечения венерических болезней. Царь Иван был развратником, а некоторые сообщения иностранцев дают основание заподозрить, что грозный государь нуждался в таком лечении»[171]. Что сказать на это? – Просто безсовестное, безчестное утверждение, недостойное не только ученого, но и просто порядочного человека.
|
|
|
При этом нельзя, на наш взгляд, списывать антицарские выпады лишь на условия режима. В этом нас убеждает особое мнение, приложенное к «Окончательному заключению» Комиссии от 20 мая 1966 г. В последнем документе о Царе говорилось: «Невоздержанность в еде, систематический алкоголь, малая подвижность – все привело к тому, что у этого сильного, еще молодого человека стали быстро развиваться старческие образования»[172]. Члены Комиссии, главный судебно-медицинский эксперт Министерства здравоохранения СССР доктор медицинских наук профессор В.И. Прозоровский и кандидат медицинских наук Э.И. Кантор, на обороте официального акта изложили свои «замечания». «Мы не можем также согласиться, – писали они, – с утверждениями, относящимися к образу жизни Царя Ивана IV Грозного, так как нельзя делать такие выводы лишь на основании одного осмотра костей»[173].
|
|
|
Да, честным людям всегда есть возможность не стать подлецами.
И все-таки любители клубнички находятся и до сих пор. Случается, и в научных кругах…
Один из них – профессор Московской медицинской академии имени Сеченова А.В. Маслов[174].
Знакомящимся со скандальными заявлениями этого «медицинского светила» бросается в глаза, прежде всего, изрядная доля безудержной саморекламы: «независимый эксперт»; «руководствуется только научными категориями»; «Ошибаются многие, в том числе и историки. Но мне, специалисту, разрабатывающему медицинские биографии персонажей истории, ошибаться нельзя».
Как правило, такое самовосхваление прикрывает самую банальную пустоту и безталанность. И действительно, с первых же слов профессор демонстрирует неудовлетворительное знание медицинской обстановки в Москве в середине XVI в., что именно ему как раз и полагалось бы знать.
На это – с фактами в руках – уже указал в своем исследовании В.Г. Манягин[175]. Прибавим и мы нечто. Началом эпидемии сифилиса современники и исследователи называют 1493 г., когда французскую армию короля Карла VIII, осаждавшую Неаполь, поразила «страшная болезнь». Она быстро распространялась по Европе. Судя по тому, как болезнь называлась в разных странах, можно с достаточной точностью проследить направление ее движения: французы называли ее неаполитанской, поляки – немецкой, чехи – испанской и венгерской, русские – польской. В Краков болезнь принесла некая женщина из Рима, а затем ее из Венгрии занесли «военные люди». В Литву сифилис пришел из Италии и Польши[176]. Достоверно известно, что в 1499 г. Вел. Кн. Иоанн III пытался узнать через русского посла в Литве Ивана Мамонова, «не приезжал ли в Вязьму из Смоленска кто-нибудь больной тою болестью, что болячки мечутся и слывет французскою и говорят, будто бы в вине ее привезли»[177]. К началу XVI в. сифилис, действительно, проник на Украину[178], но до России тогда не добрался. На этот счет имеется неоспоримое свидетельство лейб-медика Царя Алексея Михайловича Самуила Коллинса: «Вся Польша заражена болезнью. Русские, завоевав Вильно и многие другие города и области Польши, […] взяли в плен и госпожу lues Venera и, вероятно, провладеют ею дольше, нежели городами. Прежде этой войны она вовсе не была известна»[179]. Речь, напомним, идет о середине XVII века!
|
|
|
Однако распутство Царя с женщинами московского профессора уже не устраивает; и Репина, также, вероятно, устаревшего – в качестве исторического источника! – сменяет Эйзенштейн, вернее снятый им по собственному сценарию художественный фильм. «Это не мешало царю, – вещает в каком-то прямо-таки умопомрачении Маслов, – тешиться с опричниками, из коих князь Курбский в первую очередь называл Федора Басманова (в фильме Эйзенштейна он на пиру пляшет в женском сарафане!)».
Развязно-кощунственно включая Царя в «группу риска», мудрец от медицины не замечает самого главного – вполне конкретного своего собеседника, записывающего его откровения. Да, слон, как всегда, остается незамеченным…
Опираясь на безудержную ложь иностранцев о России, густо сдабривая ее при этом собственными своими домыслами, Маслов сам безостановочно клевещет:
«…Иван страдал припадками, во время которых приходил “как бы в безумье”, на губах его выступала пена. Эта типичная картина эпилептиформных припадков. Царь “бесился на встречных”».
Именуя Государя «развратным сифилитиком», профессор утверждает: «…Первопричину многих политических потрясений следует искать не только в характере, но и в болезни Царя. […] Иван Грозный умер от болезни. Не травил Борис Годунов своего Царя, как говорили в народе».
Убийство св. Царевича Димитрия Маслов определяет как «несчастный случай во время приступа “падучей”». «…Царевич и в самом деле страдал “черным недугом”, “падучей болезнью”, “немочью падучей” – тяжелейшей эпилепсией […] Димитрий был несчастным ребенком, неизлечимо больным, с издерганной психикой, к тому же его испортили дурным воспитанием […] …Эту смерть следует трактовать как несчастный случай».
С Фрунзе, Крупской, Куйбышевым он не в пример осторожнее. Да и попробуй оскорби, родственники могут обидеться, в суд подать. Со Святыми же Царем и Царевичем, оказывается, всё проще… Кому они нужны!
Однако с одним утверждением автора безстыдно-хамских писаний нельзя не согласиться: «Время восстанавливает справедливость, но, как всегда, поздно».
О подобного рода горе-исследователях заведующая археологическим отделом музея-заповедника «Московский Кремль» Т.Д. Панова пишет: «Обнаружение высокого содержания ртутных соединений в останках Ивана IV и Его сына вызвало появление некоторого числа безграмотных, к сожалению, публикаций, в которых ретивые (околонаучные) авторы утверждали, что Царь Иван около двадцати последних лет своей жизни болел венерическим заболеванием (сифилисом) – примерно с 1565 г. […] …Оказывается, сын также страдал аналогичным недугом, и с того же времени! Авторов идеи не остановило даже то, что старшему сыну Царя в 1565 г. было всего десять лет! Антрополог Герасимов в одной из своих статей решительно отмел подобные домыслы – на костях скелетов, в том числе и черепе Ивана IV, не было никаких следов указанных заболеваний – за двадцать лет болезни они должны были образоваться, и такие, что не приведи Господи!»[180] (О том, какие это могут быть следы, свидетельствуют, например, результаты антропологического изучения двух мужских погребений в Михайловском приделе Успенского собора Киево-Печерской Лавры, проведенные в 1997-2000 гг.[181])
Химия и жизнь
В популярной на Западе книге немца Пауля Одерборна «Жизнь Великого Князя Московского Ивана Васильевича» (1585), до сих пор не переведенной на русский язык, говорится, что кончине Государя предшествовала тяжкая болезнь: «Несколько дней Он ничего не говорил, не ел, не пил, не издавал ни звука, как будто бы немой. По прошествии нескольких дней к нему вернулась речь»[182].
«В это время, видимо, находясь в безпамятстве, – пересказывает далее содержание источника Б.Н. Флоря, – Он звал к Себе сына Ивана. Постепенно Ему становилось все хуже и хуже, тело стало гнить и покрылось червями, Он постоянно впадал в безпамятство. Сын Федор приказал служить по всей стране молебны за Его здоровье и освободить заключенных из темниц. Затем Царь приказал отменить введенные Им большие налоги и освободить пленных…»[183]
Петр Петрей пишет о появившихся на теле Царя перед кончиной «волдырях, шишках и нарывах»[184].
В сочетании с данными судебно-медицинской экспертизы обследования Царских мощей эти свидетельства выглядят более правдоподобными, чем фантазии англичанина Джерома Горсея о посещении Царем в день смерти сокровищницы, предсказаниях собранных якобы по Его повелению лапландских «кудесников и колдуний» и пр.
Приведем некоторые выводы проф. М.М. Герасимова:
«В последние годы жизни Иван IV располнел, болезнь сопровождалась сильной отечностью»[185]. Вес его достиг 95 килограммов.
«…Царь рано одряхлел, в последние годы жизни был малоподвижен, его одолела будто бы страшная болезнь, внутренности у него стали гнить и он начал пухнуть»[186].
«…Современники указывали на резкие перемены во внешности Ивана: он облысел и борода его поредела»[187].
Во «Временнике» дьяка Ивана Тимофеева читаем: «Некоторые говорят, что приближенные погасили жизнь Грозного Царя прежде времени, чтобы сократить Его ярость: Борис, который после был Царем в России, соединился в тайном намерении убить Его с двумя, – с тем, кто в то время был приближенным Царским любимцем, по имени Богданом Бельским»[188].
Версию с отравлением подтверждает и голландский купец Исаак Масса: «…Говорят, один из вельмож, Богдан Бельский, бывший у Него [Царя Иоанна] в милости, подал Ему прописанное доктором Иоганном Эйлофом питьё, бросив в него яд в то время, когда подносил Царю, отчего Он вскорости умер…»[189]
Упомянутый здесь фламандский врач Иоганн Эйлоф действительно лечил в последние годы Царя Иоанна IV. Обращает также на себя внимание тот факт, что лечившие Царя иноземные лекари (кроме упомянутого Эйлофа, это были англичане Роберт Якоби и Джером Боус), вопреки обычаю, получили возможность сразу же после кончины их Высокого пациента безпрепятственно покинуть пределы России[190], чему мог вполне способствовать вошедший в силу брат новой Царицы Ирины боярин Борис Годунов.
Без врачей, конечно, дело не обошлось. Вот только отравление, скорее всего, было не одномоментным.
Как и Его сын Царевич Иоанн, Государь болел около десяти дней. Примерно столько же (12 дней) «изнемогал» Царь Феодор Иоаннович[191].
«В Научно-исследовательском институте судебной медицины, – писал М.М. Герасимов, – было проведено химическое исследование извлеченного праха, в результате которого обнаружены мышьяк и ртуть. Мышьяк от 8 до 150 микрограммов. В пересчете на 100 граммов исследованного материала это количество не превышает обычных норм в организме. Ртуть найдена в пределах от 20 до 1393 микрограммов. Это количество очень велико и требует объяснения»[192]. Он и объяснил: «Царь пользовался ртутными мазями, ища облегчения от боли в суставах»[193].
Что касается последнего Рюриковича на Троне, Царя Феодора Иоанновича, еще в процессе исследования, пусть и в самой осторожной форме, писали: «В организме Федора несколько повышено содержание мышьяка»[194].
Однако уже через год положение изменилось. «В Научно-исследовательском институте судебной медицины, – утверждал М.М. Герасимов, – было проведено химическое исследование останков. Обнаружен мышьяк в количестве от 10 до 80 микрограммов и ртуть от 3 до 333 микрограммов в пересчете на 100 граммов исследованного материала. Эти величины недостаточны, чтобы можно было говорить об отравлении Царя Федора этими ядами. Причина смерти Царя Федора Ивановича не установлена»[195].
Отказу от прежней интерпретации помогла, с одной стороны, изменившаяся в СССР жизнь, в результате которой идеологические постромки, если и не были убраны, то значительно ослаблены.
Но вот жизнь в нашей стране изменилась в очередной раз. Появились новые объяснения старых фактов.
«Данные химических анализов, – писала в своем исследовании доктор исторических наук Т.Д. Панова, – неоднократно публиковались в специальной литературе (исторической и криминалистической). Это всегда были средние цифры, из которых нельзя было понять, в каких объектах и какое конкретно количество минеральных вещество было обнаружено. Начнем с мышьяка. Его зафиксировали следующее количество: в материалах из захоронения Ивана IV – от 8 до 150 мкг (0,15 мг) на 100-граммовую навеску. В материалах из саркофага Царевича Ивана данные несколько иные – от 14 до 267 мкг (до 0,26 мг).
Найденные количества мышьяка, как отмечали публикаторы этих ведений, не превышают естественное содержание его в человеческом организме. Напомним читателю, что […] естественный фон по мышьяку составляет лишь сотые миллиграмма – от 0,01 до 0,08. В почке князя Шемяки [об отравлении его точно известно] зафиксировали этот яд в пределах 0,21 мг; его оказалось достаточно для острого отравления. Простой пересчет показывает, что говорить о естественном фоне по мышьяку в останках Ивана IV и Царевича Ивана сложно – он явно превышен, и значительно. […]
В останках отца и сына оказались и ртутные соединения, и в более чем достаточном количестве – до 1,3 мг. Поражает совпадение данных по этому веществу как у пятидесятилетнего Царя Ивана, так и у двадцатисемилетнего Царевича. […] Напомним читателю, что естественный фон по ртути (в человеческом организме) не превышает также нескольких сотых миллиграмм. […]
Ситуация же с Царевичем Иваном и вовсе необъяснима. […] В заключениях исследователей нет никаких объяснений по поводу большого количества в его организме мышьяка и ртути. Иван Иванович умер молодым, когда лечение опорно-двигательного аппарата ему еще не требовалось. И с чем было связано такое повышенное содержание (мягко говоря) ртути, мышьяка, да и свинца – остается лишь гадать. […]
У Федора Ивановича количество ртути в организме было весьма незначительным, в пределах естественного фона (0,03 мг). Не обнаружили в его останках сурьмы и меди, но в достаточной степени присутствовал свинец, как и у Царевича Ивана. Но вот количество мышьяка превышало все нормы естественного содержания в организме человека в десять раз – оно составляло 0,8 мг! Но как же быть с утверждениями, опубликованными по результатам комплексных исследований? Выявленные количества мышьяка во всех изученных в 1963 г. останках сочли недостаточными для разговора о каких-либо отравлениях его соединениями. […]
Отметив значительное количество ртути в останках Ивана IV и Его сына Ивана, о других минералах (в частности, и о мышьяке) делалось стандартное заключение: количество не превышает обычных норм. Выше эти цифры (сотые миллиграмма) уже назывались, причем по органам, лучше всего накапливающим и удерживающим в себе яды. И если десятикратное превышение нормы у Царя Федора выявлено по костным тканям, менее показательным в этом отношении, вывод о причине его смерти напрашивается сам собою»[196].
Вскоре отпали и осторожные формулировки в отношении Царя Иоанна Васильевича: «Главный археолог Кремля Татьяна Панова и специалист в области рентгенофлюоресцентного метода исследования останков Елена Александровская заявили “Итогам”, что прежняя формулировка об обнаружении в останках лишь “предельно допустимой концентрации мышьяка” некорректна. По их мнению, говорить о безвредности элемента № 33 периодической таблицы Менделеева (мышьяк) можно только при содержании последнего в концентрации от 0,01 до 0,08 мг на сто граммов костной массы. А в останках последнего Рюриковича на Русском Троне, согласно последним исследованиям, главный компонент большинства древних ядов превышает норму как минимум в 10 раз! Даже для сверхосторожных в своих выводах исследователей причина смерти Царя Федора налицо. Травили Государя в ускоренном порядке, не утруждая себя имитацией лечения от несуществующего недуга. […] Оснований утверждать, что и Царевич Иван, и его отец – Царь Иван IV – были отравлены, тоже предостаточно. У них норма мышьяка превышена в 3,2 и почти в 2 раза соответственно. Скорее всего, тут имело место постепенное отравление “коктейлем” из мышьяка и ртути» [197].
Приведенные данные красноречиво свидетельствуют не об ошибке, допущенной Комиссией 1963 г., а о преднамеренном сокрытии ею правды!
Однако решающее значения имели результаты исследования женского некрополя Кремля.
Сначала, было, пытались попасть в тон с выводами 1960-х, объявив, что во всем-де виновата ядовитая косметика (рецидивы этой версии и до сей поры гуляют в средствах массовой информации[198]). При этом ученые дамы, распространяющие эту чушь, забывают о затворническом образе жизни женской половины Великокняжеской или Царской Семьи. Им бы впору книжки И.Е. Забелина перечитать, благо они недавно переизданы. Однако точку в этой вялотекущей умышленной дискредитации поставили анализы останков Царских Детей. Тут уж, упорствуя в своих прежних лживых версиях, распространители их ставили под удар свою собственную репутацию. И они вынуждены были сказать правду об отравлении. Ту правду, которую русский народ – вслед за своими Самодержцами – знал уже в XVI веке, когда не только говорил об этом открыто, но и взял в руки оружие, едва узнав о смерти Грозного Царя. «Выдай нам Богдана Бельского! – обратились московские посадские люди к Царю Феодору Иоанновичу. – Он хочет извести Царский Корень и боярские роды»[199].
«Полученные результаты ошеломили, – писала журналистка Н. Ячменникова. – Ученых ждала настоящая сенсация. […] Оказалось, что обитательницы средневекового Кремля постоянно подвергались воздействию каких-то веществ с повышенным содержанием свинца, ртути, мышьяка и иногда бария. […]
Вот данные исследования. Так, в костях Великой Княгини Софьи Палеолог, бабки Ивана Грозного, умершей в 1503 году, обнаружили: свинца – 58,6 мг/кг (норма – 1,9 мг/кг), цинка – 27 (норма – 14), меди – 7,1 (норма – 1,8). У Царицы Евдокии Стрешневой, которая была захоронена в 1645 году свинца оказалось еще больше – 115, мышьяка – 1,1 (норма – 0,1), ртути – 0,14 (норма – 0,04). Все рекорды со свинцом, похоже, побила Евфросинья Старицкая: 236 мг/кг, да и прочей гадости у нее нашли тоже прилично: мышьяка – 12,9, ртути – 0,1. А вот у удельной княгини Евдокии Старицкой, почившей в 1569 году, свинца и ртути оказалось меньше – соответственно 20,1 и 0,14 мг/кг. Но зато бария – 142 при норме – 30!»[200]
Такие результаты на косметику и лечебные мази не спишешь. К тому же женским результатам соответствовали и мужские.
Возвратимся всё же к кругу Грозного Царя.
Были исследованы останки Великой Княгини Елены Васильевны, Царской матери. Проводила их заведующая спектральной лабораторией Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения г. Москвы кандидат биологических наук Т.Ф. Макаренко. По словам Т.Д. Пановой, «для изучения на предмет обнаружения ядов из саркофага этой Великой Княгини взяли кусочек ее савана (из шелковой ткани – камки), часть ребра и обрывок шапочки (волосника), в котором сохранились и волосы Елены (они были рыжего цвета). Во всех этих объектах были зафиксированы соли ртути (сулема – один из основных и самых сильных ядов, широко применявшихся в средневековой Европе). Сегодня мы можем с уверенностью говорить, что и Россия не отставала в этой области от стран Европы. Экспертов поразило количество яда, выявленное в обрывке головного убора и волосах – 55 мкг/г. Непосвященным людям стоит сравнить эту цифру с данными естественного фона (от 2 до 7 мкг/г), и все станет ясно. Цифры на порядок выше в комментариях не нуждаются»[201].
А вот что показало изучение саркофага Царицы Анастасии Романовны, первой супруги Государя Иоанна Васильевича: «Вместе со специалистами из Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы геохимики провели спектральный анализ прекрасно сохранившейся темно-русой косы Царицы. […] И установили: содержание солей ртути в волосах превышает норму в несколько раз. Загрязненными ими оказались также обрывки савана и тлен со дна каменного саркофага Анастасии. Что это значит? Налицо – отравление. Ученые убеждены, что организм молодой женщины не мог накопить такое количество ртути даже при ежедневном пользовании косметикой и мазями. Ведь при остром отравлении ртутью организм старается вывести яд через почки, кишечник и с потом. Кости просто не успевают “собрать” его. Волосы же пропитываются ядовитым потом и удерживают смертоносный металл долго»[202].
«В ее костях, – пишут об итогах исследования останков Царицы Анастасии Романовны, – обнаружили огромное содержание солей ртути – 0,13 мг при норме 0,04. В прекрасно сохранившейся косе […] эти показания зашкаливали – 4,8 мг. На сей раз эксперты однозначно констатировали отравление. Никаких сомнений нет и по поводу причин смерти Елены Глинской, матери Ивана Грозного. У нее естественный фон по мышьяку превышен в 10 раз! Результаты этих экспертиз никем под сомнение не поставлены, а значит, остается решить уравнение “со всеми известными”»[203].
«Помимо данных по Анастасии и Елене, отравление которых лишь подозревалось, имеется еще один бесценный “свидетель”. Речь идет о химическом анализе останков спасителя отечества от Лжедмитрия II 23-летнего князя Скопина-Шуйского. По поводу его, как говаривали на Руси, “нужной смерти” во время обеда у царя Василия Шуйского разногласий нет ни у историков, ни в свидетельствах современников – талантливого полководца извели ядом на пиру. Располагая таким уникальным “эталоном” смертельной концентрации яда, ученые оказались на пороге сенсации.
Из таблицы […] видно, что “индикатор Шуйский” находится на последнем месте по содержанию мышьяка и на шестом по показателям ртути. Если предположить, что травили в те времена смесью мышьяка и ртути, то “коктейль Шуйский” окажется в таблице по своей убойной силе на последнем, двенадцатом месте! Доза Грозного – на пятом, Царевича Ивана – на четвертом, царя Федора – на восьмом, дочери Ивана Грозного Марии – на третьем»[204].
Несколько слов следует сказать и о самих основных химических элементах, обнаруженных в Царских захоронениях.
Прежде всего, это ртуть, 80-й элемент в таблице Менделеева. Единственный металл, находящийся в жидком состоянии в условиях, которые мы называем нормальными. Одно из основных ее физических свойств – это сочетание металла и жидкости, причем жидкости самой тяжелой, в 13,6 раза тяжелее воды. Серебряной водой именовал ее Аристотель. Опасна она, прежде всего, своей летучестью. Для ртути и ее соединений характерно их одновременная полезность (и даже целебность) и ядовитость. Особенно сильным ядом считается сулема, бывшая одновременно одним из самых первых антисептических средств.
Для отравления, рассказывает поднаторевшая в изучении подобного рода убийств погребенных в Кремле представителей Царского рода Т.Д. Панова, «использовалась верное средство – соль ртути, которая получалась после ее выпаривании. Эдакий убойный порошок без вкуса и запаха. Если хотели имитировать тяжелую болезнь, то потихонечку добавляли в воду и еду. Человек хирел, его тошнило, слабило. Могли и сразу на тот свет отправить. Для летального исхода достаточно было несколько миллиграммов соли»[205].
Наконец, 30-й элемент – мышьяк. Он также известен с древности своими двойственными качествами – яда и целительного средства. Однако как яд, пожалуй, все-таки больше. Главным компонентом большинства древних отрав был именно мышьяк. Яды Клеопатры, яды Локусты в древнем Риме, венецианский яд. При дворе Венецианских дожей постоянно содержали специальных специалистов-отравителей.
В конце XVII века ужасную славу приобрела Aqua Tophana. Некая сицилианка Тофана, бежавшая из Неаполя в Палермо, продавала женщинам, желавшим ускорить кончину своих супругов, бутылочки с изображением святителя Николая. Пяти-шести капель жидкости без запаха, вкуса и цвета (водного раствора мышьяковой кислоты с небольшой добавкой трав) было достаточно, чтобы медленно и безболезненно отправить человека в мiр иной. Отравленный постепенно терял силы, аппетит, его постоянно мучила жажда. Этим ядом был отравлен Римский папа Климент ХIV.
Лабораторными исследованиями установлено, что, начиная с сентября 1820 г., содержавшийся англичанами на острове Святой Елены Император Наполеон, регулярно получал значительные дозы мышьяка, скончавшись 5 мая 1821 года.
Уголовное законодательство всех стран и эпох неизменно выделяло, среди других видов убийств, отравление как преступление особенно тяжкое. Римское право находило в нем совокупность убийства и предательства. Каноническое право – ставило его в один ряд с колдовством. В судебных кодексах XIV в. виновные в отравлении подвергались устрашающей казни: мужчины – колесованию, женщины – утоплению с предварительной пыткой.
В одном из законов, принятых в январе 1733 г. в России во времена Императрицы Анны Иоанновны, недвусмысленно говорилось: «Кто впредь тем мышьяком и прочими вышеозначенными материалы торговать станут и с тем пойманы или на кого донесено будет, тем и учинено будет жестокое наказание и сосланы имеют в ссылку без всякия пощады, тож учинено будет и тем, которые мимо аптек и ратуш у кого покупать будут. А ежели кто, купя такие ядовитые материалы, чинить будет повреждение людям, таковые по розыску не токмо истязаны, но и смертию казнены будут, смотря по важности дела неотменно».
Симптомы отравления мышьяком – металлический вкус во рту, рвота, сильные боли в животе. Потом судороги, паралич, смерть.
«…С утверждением на Русском Престоле Новой Династии Романовых, – справедливо пишет Т.Д. Панова, – прекратилась борьба за власть с безсмысленной чехардой самозванцев и боярских заговоров, доносов, предательств, убийств и отравлений. Время правления Царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича привело к укреплению Царской власти в стране, посягательства на жизнь первых лиц в государстве прекратились. И даже последовавшие после смерти Алексея Михайловича события с напряженной борьбой за власть Его детей от разных браков, обошлись без “зелья”»[206].
Дата добавления: 2015-12-20; просмотров: 20; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!