Феномен социалистического реализма как предмет литературной критики.
Дьердь Лукач
Социалистический реализм сегодня. А. И. Солженицын в зеркале марксистской критики».
Данная статья выдающегося марксистского философа Дьердя Лукача, посвящена творчеству Солженицына. Лукач дал о произведениях Солженицына положительный отзыв, да еще причислил этого ярого антикоммуниста и мракобеса к лагерю «социалистического реализма.
В начале 60-х, Солженицын был лишь талантливый начинающий писатель, и никакого антикоммунизма он тогда еще не проповедовал; его произведения были действительно замечательными образцами реализма, а вовсе не грубо тенденциозными, реакционными политическими трактатами в литературной оправе, как все его позднейшие книги.
Феномен социалистического реализма как предмет литературной критики.
Термин «социалистический реализм появился в 30 годы. Андрей Синявский в своей статье «Что такое социалистический реализм» приводит определение социалистического реализма, данное в Уставе Союза Советских писателей: «Социалистический реализм, являясь основным методом советской художественной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма».
|
|
|
Синявский пишет, что Социалистический Реализм исходит из идеального образца, которому он уподобляет реальную действительность. Требование Синявского - правдиво изображать жизнь в ее революционном развитии, он призывает изображать правду в идеальном освещении, давать идеальную интерпретацию реальному, писать должное как действительное. Меж тем главным недостатком социалистического реализма автор статьи называет его эклектизм (хаотичность, несистемность).
Лукач, живший в то время в Венгрии, как и его московский единомышленник Михаил Лифшиц, увидели в раннем Солженицыне возрождение лучших традиций русского и западноевропейского реализма, последовательными поборниками которого были два выдающихся марксиста XX века. Для Лукача было полностью очевидно то, что официальное искусство и литература сталинских режимов не имели ничего общего, кроме некоторых формальных признаков, с программой социалистического реализма. Реализм, тем более социалистический, должен показывать действительность во всех ее противоречиях.
С началом «оттепели» бюрократический контроль над литературой несколько ослаб, и появление в печати нескольких ранних произведений Солженицына о сталинском времени свидетельствовало, с точки зрения Лукача, о том, что программа «социалистического реализма» имеет шанс воплотиться в действительности.
|
|
|
Сегодня центральной проблемой социалистического реализма является критический пересмотр сталинской эпохи. Не осветив прошлого, невозможно осветить, понять и настоящее. «Один день Ивана Денисовича» Солженицына является важным симптомом открытия литературой социалистического настоящего.
Смысл художественного открытия, сделанного Солженицыным, заключается в том, что один-единственный, лишенный особых событий день одного произвольно взятого лагеря он возвел в символ еще не преодоленного, еще не отраженного писателями прошлого. Художественно — серым по серому — данный фрагмент жизни писатель превратил в символ обыденной (хотя сам по себе лагерь является наиболее крайним проявлением сталинской эпохи) жизни при Сталине. И это удалось ему именно благодаря поэтическому способу постановки вопросов:
· какие разрушения произвела эта эпоха в человеческой душе?
· кто сумел остаться в ней человеком, сохранить человеческое достоинство и полноту?
· кто и как смог отстоять свое я?
|
|
|
· кто уберег человеческую сущность?
· у кого человеческая сущность была извращена, сломана или уничтожена?
Строгое ограничение повествования рамками лагерной жизни дало Солженицыну возможность поставить эти вопросы одновременно и в общем, и в конкретном плане. Разумеется, здесь не идут в расчет постоянно меняющиеся общественные и политические альтернативы, перед которыми жизнь ставит людей, оставшихся на свободе, но сам факт отстаивания или сдачи позиций так тесно увязан здесь с вопросом жизни и смерти человека, что это поднимает каждое частное решение на высочайший уровень жизненно правдивого обобщения и типизации. Этой цели служит вся композиция рассказа.
Частица будничной жизни лагеря, изображенная в рассказе, отражает один из «хороших», как говорит главный герой в концовке произведения, дней. И действительно, в этот день не происходит ничего чрезвычайного, никаких особых зверств. Читатель видит привычный порядок дня лагеря и типичные реакции его обитателей. Благодаря этому поставленные здесь проблемы носят локальный характер; автор предоставляет самому читателю домысливать, как влияют на людей более тяжелые испытания. Таким образом, композиция строго сконцентрирована на главном, и этой важнейшей черте вполне соответствует чрезвычайная сдержанность в художественных средствах. Писатель рисует только те детали внешнего мира, которые необходимы для характеристики внутренней сущности людей; из мира душевных переживаний героев даются — тоже чрезвычайно скупо — лишь те реакции, которые прямо и непосредственно связаны с человеческой сущностью. Так произведение, которое было написано отнюдь не как символическое — приобретает символическое звучание; так рассказ получает возможность затрагивать широкие проблемы повседневной жизни в условиях сталинской действительности, хотя они и не имеют непосредственного отношения к жизни лагеря.
|
|
|
Общая композиционная схема говорит о том, что произведение Солженицына в стилистическом плане — рассказ, новелла, а не роман. Солженицын сознательно отказывается от какой бы то ни было перспективы. Жизнь лагеря представлена как устойчивое состояние; разбросанные кое-где упоминания о мере наказания, отбываемого тем или иным заключенным, весьма туманны — вопрос о ликвидации лагеря пока что не встает даже в мечтах.
Писатель замечает, что родина за это время сильно изменилась, что возвращение в старый, привычный мир уже невозможно (этим он еще более усугубляет впечатление изолированности лагеря). Так что будущее во всех отношениях скрыто мраком неизвестности. Впереди героев ожидают такие же, более трудные или менее трудные, дни. Столь же скупо Солженицын изображает прошлое. Некоторые сведения о причинах, по которым тот или иной из действующих лиц оказался в лагере, именно своей бесстрастностью и лаконичной немногословностью изобличают произвол судебных и административных, военных и гражданских приговоров. О важнейших политических вопросах — например, о нашумевших процессах — не говорится ни слова: эти вопросы канули во тьму прошлого. Писатель прямо не осуждает даже упоминаемый в нескольких случаях несправедливый характер наказания — это просто жизненный факт, одно из неизбежных условий лагерного бытия.
Рассказ Солженицына представляет собой не отход от крупных форм, а скорее нащупывание пути, ведущего к действительности, в процессе поиска достойных его крупных форм.
Критик Дьердь Лукач говорит о том, что если социалистическая литература снова обретет себя, если она снова проникнется ответственностью перед великими проблемами современности, это высвободит могучие силы, которые породят новую, подлинно современную социалистическую литературу. В этом процессе преобразования и обновления рассказ Солженицына означает резкий поворот от социалистического реализма сталинской эпохи, заметную веху на пути в будущее.
Солженицын же ввел в литературу жизнь концентрационного лагеря не как тематику. Напротив, сам метод изображения, с которым он подходит к повседневной жизни сталинской эпохи, к альтернативам, встающим перед человеком, к проблемам человеческой стойкости или падения. Этот метод показывает освоенную им область, лагерь, как символ сталинских будней, взятый в ракурсе будущего, а сам по себе факт обращения к лагерной тематике становится чисто случайным в свете тотальности появляющейся сейчас литературы, становится лишь одним из эпизодов той тотальности, в которой все, что имеет значение с точки зрения индивидуального и общественного бытия настоящего времени, должно изображаться как не подлежащая забвению история настоящего.
Один день из жизни Ивана Денисовича был воспринят читателями как символ сталинской эпохи. Однако в изобразительном методе Солженицына даже намека нет на символику. Писатель дает подлинный, достоверный фрагмент жизни, в котором ни одна деталь не выходит на передний план, не получает особого, подчеркнутого значения с целью выглядеть символической.
Рассказ Солженицына резко отличается от всех направлений натурализма. Критик говорит о необычайной экономности художественного метода Солженицына; но именно поэтому особенную роль приобретают у него детали. Как во всяком истинно художественном произведении, эта роль получает специфический оттенок вследствие своеобразия самого материала.
Концентрационный лагерь: любой ломоть хлеба, любая тряпка, любой кусок камня или железа, который может быть использован в качестве инструмента, — это шанс продлить свою жизнь; если же заключенный, отправляясь на работу, возьмет какую-то из этих вещей с собой или где-нибудь спрячет, он рискует тем, что эта вещь будет обнаружена и отобрана, а сам он попадет в карцер. Любое выражение лица, любой жест надсмотрщика требуют немедленной и строго определенной реакции, — неправильная реакция также чревата серьезными опасностями; с другой стороны, бывают ситуации — например, при раздаче пищи, — когда умелое поведение может принести хорошие результаты: вторую порцию еды и т. д.
У Солженицына детали получают совершенно особую — вытекающую из своеобразия материала — функцию: они позволяют ощутить удушающую стесненность лагерного быта, постоянно грозящую опасностями монотонность, непрекращающееся капиллярное движение, которое служит цели элементарного сохранения жизни. Каждая деталь здесь содержит альтернативу: погибнуть или остаться в живых; каждая мелочь может вызвать цепь благоприятных или опасных событий. Вследствие этого существование отдельных объектов (само по себе случайное) неразрывно и наглядно связано с судьбами отдельных людей. Так из экономно расходуемых художественных средств возникает концентрированная тотальность лагерной жизни; сумма и система этих простых, даже бедных фактов порождает существенную с точки зрения человеческой жизни символическую тотальность, в которой сосредоточена сущность одной из важных эпох в жизни человека.
Человек вынужден бороться с могучей и враждебной средой, которая выступает против человека с такой целеустремленной жестокостью и бесчеловечностью, что заставляет видеть в ней одушевленную стихию. Человек и природа непосредственно противостоят друг другу. В рассказе Солженицына тотальность изображенной действительности также обладает некоторыми чертами природной стихии. Она просто существует, как factum brutum, связь ее с течением человеческой жизни, генезис ее не прослеживается совсем, как не прослеживается и перспектива ее перехода в другую форму человеческого бытия.
Парадоксальность литературной ситуации Солженицына: произведение является предельно сжатой увертюрой к будущему поэтическому подведению итогов сталинской эпохи, в которой подобные детали действительно были символами повседневной жизни, увертюрой к изображению настоящего, к изображению мира тех людей, которые прямо или косвенно, активно или пассивно, укрепившись в своей вере или потерпев крушение, прошли до конца ту школу, которая подготовила их к сегодняшней жизни, к деятельному участию в ней. Лаконизм языка Солженицына, воздержание от всяких отсылок, которые выводили бы читателя за пределы непосредственной лагерной реальности, — эти особенности рассказа все же дают возможность наметить контуры центральных проблем человеческой морали. Писатель ищет путь к пониманию настоящего в прошлом.
Солженицын — не единственный, кто исследовал взаимосвязь вчерашнего и сегодняшнего дня. Достаточно, например, сослаться еще на В. Некрасова. К какому результату приведет попытка понять сегодняшний день через освещение сталинской эпохи, которая содержит в себе человеческую и этическую предысторию любой действующей сейчас личности, — этого пока никто сказать не может. Решающее слово в этом процессе будет принадлежать развитию самой общественной реальности.
Писатели 20-х годов изображали бурный переход от капиталистического общества к социалистическому. Люди стояли лицом к лицу с драматическими проблемами, должны были сами выбирать, куда идти, и нередко — часто весьма драматическим образом — им приходилось переходить из одного социального класса в другой. Такие и подобные жизненные факты определили стиль социалистического реализма 20-х годов. Структура и динамика нынешних конфликтов имеет совсем другую природу. Внешние драматические конфликты являются сегодня редчайшим исключением. Поверхность общественной жизни как будто бы очень слабо меняется на протяжении долгого времени, видимые изменения происходят медленно, постепенно.
Критическая статья Дьердя Лукача помогла понять внутренний глубокий смысл работы Солженицына. Изучение статьи способствовало углублению восприятия художественного произведения, повысило уровень литературной образованности, помогло сформировать понятие о литературной критике как об одном из видов литературного творчества, целью которого является истолкование художественных произведений, а также явлений жизни, в них отраженных. Изучение критических статей дает возможность анализировать художественные произведения самостоятельно.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 18; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!