Универсум и единица универсума

Онтология («гегелевская)

Введение

Преодоление ограниченности прагматической организации мышления является условием не только реализации ценности «истинного» познания, в том числе ограниченности современного «научного», т.е. осуществляемого в соответствии с типовыми требованиями «научных предметов», познания, но и устремленности ко все более сложной аналитической деятельности, обслуживающей разработку управленческих решений, прежде всего стратегических решений, к высшей неслучайности содержания решений. В условиях современной «индустриальной» формы всех типов деятельности выделилась всеобщая форма организации преобразовательных и иных процессов, выраженная в образе производства продукта на «станке», следовательно, с технологически применяемыми средствами, «инструментами». Однако если в материальном производстве это инженерное оформление приобрело очевидность, то в мире мышления оно остается на «зачаточном» уровне, при наличии коммуникативных и языковых факторов. Мыслительный «станок» проходит начальные этапы становления в рефлексивно-коммуникативном сознании и самосознании, самоопределении аналитиков и даже ученых. Несмотря на усилия в философии и логике, хотя бы со времен Аристотеля, как раскрытие мыслительного «станка», так и его субъективное обеспечение наличием «станочника» обрело достаточно полное осуществление лишь в немецкой классической философии, прежде всего в философии Гегеля. При этом сущностный подход должен был дополниться особой, технологической прагматикой, которая была продемонстрирована усилиями логиков в постгегелевский период. Особое место в этом заняла «московская методология», наиболее отчетливо учитывающая живую, дискуссионную практику в рефлексии мышления, в индивидуальных и коллективных формах. Однако при все этом была утеряна сущностная, онтологическая высота мысли предшественников, прежде всего Гегеля. Попытки технологически оформить «метод Гегеля» на образце «метода Маркса» не удались из-за прагматической ориентации в операционализме рассудочного подхода в этом, утери «разумности» версии Гегеля.

Поэтому обращенность к «разумному» подходу к организации мышления и содержательному учету онтологических оснований, осуществленная в рамках ММПК, послужила основой прорыва в понимании «метода Гегеля» и его потенциала в высших формах аналитики. Однако как сложность текстов Гегеля, так и слабость методов понимания текстов, технологий оперирования языковыми средствами, а также поверхностное отношение к особенностям субъективного обеспечения реализации требований форм наиболее значимых типов мышления выделили проблему моделирования адекватных образцов следования «методу Гегеля» и способам самого понимания содержания метода. В ММПК был создан метод работы с текстами, обеспечивающий успешность в понимании самых сложных содержаний текстов. В его основе лежали формы схемотехники, как на материале знаковых инструментов, так и на материале символических инструментов (схематических изображений). Опираясь на знаково-символическую схемотехнику, удалось понять и оформить сущность «метода Гегеля» и сделать соответствующие схемы инструментами «допонимания». Учитывая возникшие перспективы в понимании наследия классиков, выделилась потребность унификации содержания результатов реконструкции для их использования в трансляции, в обучении, обретении способностей к применению «методов» в мыслительной практике. Мыслетехника в рамках МРТ стала основой моделирования «мыслительного станка», в том числе и типов «станков», прежде всего тире ориентированных на порождение «продуктов» высшей значимости, что и необходимо и высшей аналитике, и познанию реальности в целом.

В данной работе, предпосылкой которой стал опыт многих оформлений и применений технологических версий «станка» в период от 80-х гг. XX в. до наших дней, мы вводим конструктивную реконструкцию логики и философии Гегеля в рамках онтологического замещения.

I

Универсум и единица универсума

Если учитывать, что «универсум» есть все, что существует, а его устройство предопределено внутренним основанием, «порождено» им, кроме того, универсум воспроизводит себя «вечно», то для понимания особенностей универсума и его частей, разнообразных «нечто» необходимо мыслительно пройти путь становления, псевдогенеза, реконструировать, в рамках мыслительной версии, путь проявления основания в созидании основанного. Псевдогенез предполагает порождающее соотношение основания и основанного. Такое отношение можно понять, как соотношение «потенциального» и «актуального», т.е. как путь актуализации потенциального. Этот процесс сущностно отличается от конструирования из готового материала, так как в потенциальном состоянии нет актуального и этим внешнего для потенциального, к которому нужно вынужденно относиться. При актуализации потенциальное не реагирует на что-либо внешнее, а самопроявляется в порождении, т.е. в актуализации (см. сх.1).

Схема 1 Потенциальное и актуальное

Важно подчеркнуть, что потенциальное имеет полноту содержательности, но в модальности «возможного». Актуальное теряет полноту содержательности за счет введения модальности «действительного», за счет появления особенного, частичного, одного из возможных вариантов актуализации (см. сх.2).

Схема 2 Актуализация одного из возможных вариантов

Если учесть разнообразие в содержании актуализаций, то придание неслучайности разнообразию позволяет ввести диалектику бытия. В ней основание имеет потенциальным наличие противоположных моментов в едином, следовательно, то, что принимается за «плюс» и «минус». В качестве «плюса» вводится «форма», основа порядка, а в качестве «минуса» – основа беспорядка, хаоса – «морфология» (по Аристотелю – «материя»). Тем самым, потенциальное уже содержит как возможное и порядок, и хаос, и их сопряжение в едином («организованности») (см. сх.3).

Схема 3 Диалектическое потенциальное и актуализация

Поскольку актуализированные состояния имеют противоположную ориентацию и содержательность, сохраняя диалектичность основания в основанном, а различающаяся актуализация предполагает последовательность в актуализации, то сама последовательность опирается на различие моментов потенциального, на неравенство потенциального, полноты содержания, и актуального, неполноты содержания. Следовательно, переход от полноты к неполноте, свертывание полноты предполагает первенство неполноты в активности и затем переакцентировку на полноту, но как момент неполноты, момент порядка, формы (см. сх.4).

Схема 4 Последовательность в актуализации

Тем самым, актуализация проходит этапы преимущества акцентировки на морфологию, хаос и преимущества акцентировки на форму, порядок. Появляется различие морфологической акцентированной актуализации и формной акцентированной актуализации. Это различие воплощает различие порядка и хаоса, преимущество порядка над хаосом в моменте воспроизводства и отождествления и преимущество хаоса в моменте отхода от воспроизводства и в разотождествлении. Поскольку универсум сочетает статику в потенциальном и динамику в актуализации, а воспроизводство универсума опирается на возвращаемость из актуализации и этим – на цикличность, то временное преимущество морфологической актуализации прекращается сначала в формной актуализации, а затем и в возвращении из актуализации в целом (см. сх.5).

Схема 5 Последовательная циклика актуализации

В циклике универсума включаются моменты разотождествления в потенциальном при актуализации, моменты разотождествления в самой актуализации на последовательное переакцентирование с одного преимущества на второе и возвращение к отождествленности в потенциальном. Это и есть единое в динамике, воспроизводящее свою динамичность, свое бытие, содержит противоречие единости потенциального и единости актуального. В единости актуального различаются акцентированные состояния актуального, и они также противоположны по содержанию из-за различия формы и морфологии, порядка и хаоса. Но для потенциального состояния универсума актуализации – всего лишь разделенное множество. Чтобы осуществить возврат, требуется преодоление разделенности. Оно осуществляется за счет синтеза различенных актуализаций в противоречивом единстве (см. сх.6).

Схема 6 Циклический возврат к потенциальному

Совмещение разделенности и синтеза различенных актуализаций выделяет «цифру» «три», подчеркивая триадичность актуализаций. Эта триадичность опирается на триадичность состояний универсума, т.е. потенциального с актуальным и их помещенности в единое, существующее циклично.

Неполнота содержательности актуальных состояний сопровождается усилением момента статики, «консервации» состояний, их инерциальностью и обретением относительности самостоятельности. Появляется воспроизводимая статичность, отчужденная от динамики актуализации. Актуальное как бы «забывает» о своем основании, потенциальном. В этой отчужденности и относительной независимости возникает предпосылка «нечто» как части универсума, обладающей «самостью». Само потенциальное «допускает» такую самостоятельность, «до поры до времени». Максимальное проявление этой самостоятельности происходит в результате синтеза акцентированных актуализаций, и сама самостоятельность сохраняется до перехода к возврату в потенциальное. Тем более что именно потенциальное внутри себя имеет «силу» как для запуска актуализации, так и для возвращения, т.е. для осуществления цикла. Эта «сила» имеет дифференцировки на стадии актуализации и потенциализации, следовательно, и для временной «приостановки» в состоянии актуализированности, допуска автономности актуализированного. Так возникает «видимый мир». Он диалектичен, совмещает противоположные актуализации.

При внесении статичности и отчужденности в целое актуализированного появляется предпосылка распространения статичности и отчужденности в «части» актуализированного. В его бытии появляются имеющие отчужденность бывшие состояния акцентированных актуализаций, сохраняя свою специфичность, акцентированность (см. сх.7).

Схема 7 Перенос автономизации на компоненты актуализированного

В процессе переноса автономизации «целое» обретает «части», которые становятся имеющими признаки «нечто». Сами «нечто» противоположных ориентаций совмещают как автономность актуализированного единого, так и свою частную автономизацию, что придает им признаки «самости». Вместе с этим целое актуализированного является для частей «пространством» с возможностью его локализации и временизации в переходах от одной части к другой в соответствующей стадии цикла. С другой стороны, эти части имеют свое место в едином, и относительно статического момента в бытии целого они входят во взаимодействие друг с другом. Поэтому наряду с предшествующей переакцентировкой, где последовательность вполне определенная, от морфологической акцентировки к формной акцентировке, в статике единого отношения становятся «равноправными», отношениями «одного» и «другого» (см. сх.8).

Схема 8 Приход к отношениям разных «нечто»

Актуализация и допуск относительной автономизации являются проявлениями потенциального, его внутреннего «силового» источника, первопричины бытия универсума. Универсум порождает «отчужденное» бытие и его единицы, «нечто».

II

Природа

Актуализация универсума суть актуализация «Абсолютного духа» по Гегелю. По риторике теологов – это самопроявление Бога в строительстве бытия, которое можно созерцать. Но созерцание обеспечивает познание «видимого», основанного, а не основания, т.е. уподобление случайному, да еще и индивидуализированное познание, создание иллюзий и заблуждений, не имеющего сущностного потенциала. Но и сам созерцающий вовлекает наиболее простые, «маломощные» познавательные механизмы. Они носят «природный» характер, вне рефлексивного и сознающего, самосознающего потенциала. Начинается это с того, что доступно и животным. Человек же – носитель субъективности и ее рефлексивной основы. Поэтому необходимо сначала обсудить природу и природную сторону познания и поведения.

Актуализация потенциального, следовательно, и духа, предполагает пошажное усложнение. Простое выступает как морфологическая предпосылка сложного, формного. Характеристики природы лежат в морфологическом акценте, подходе. Потенциальное, имея диалектическую основу, вводит в актуализацию сначала морфологическую акцентировку, вместе с хаотическим потенциалом. Формная сторона «замаскирована». Тем самым, при выделении множества частей, начиная с диалектической пары, подчеркивается морфологическая акцентировка, но уже как популятивная, множественная, состоящая из «одинаковых» частей. Наличие формного момента сначала маскируется в статическом подходе к актуальному в отношениях (см. сх.9).

Схема 9 Путь к морфологии популятивного

Характеристикой такой популятивности является, по Гегелю, «чистое бытие» плазмы. При «воспоминании» о форме вводится такая характеристика как «ничто». При синтезировании и предпочтении порядка, формы появляется определенное бытие, т.е. простейший тип «нечто», как бы атом, по Демокриту, еще не прошедший типизацию. Определенность этого «нечто» еще не подчинена акцентировке на морфологию, хаотичность. Этим подчеркивается начальный уровень сложности, не прошедшей этапы организации популяции и компонентов популяции (см. сх.10).

Схема 10 Первичная характеристика организации нечто в популяции

Неопределенность хаоса отражается в неопределенности формы, при сохранности сущности формы, т.е. порядка. Этим порядок и является «минимальным», в пределе как «ничто», имеющее свое формное содержание. Для популяции это ничто дает низ организованности, соотнесенности частей. Для части низ, простота в форме дает формный консерватизм, неизменяемость внутреннего устройства части. Невыделенность изменяемости в форме совмещается с максимальной изменяемостью в морфологии части, полнотой неупорядоченности. Тем самым, случайность, хаотичность динамики внутри и ее диалектическая связь с жесткой консервативностью, неизменяемостью формы части популяции является характеристикой начального уровня развития природы. Во взаимодействиях частей соотношение воздействия и реагирования осуществляется в пользу воздействия, и реагирующее, не меняясь внутри, не имея динамичности своей самости, лишь меняет траекторию движения. Траектория зависит от сочетания воздействий, всегда случайного для реагирующего (см. сх.11).

Схема 11 Случайное реагирование на случайное сочетание воздействий

Простота данного уровня природности подвергается «проблематизации» универсума в связи с актуализацией своего потенциала. Вводится учет морфологической подвижности, изменяемости в судьбе формы, и появляются состояния нечто, т.е. бытие с изменениями в форме, в порядке. В реагировании порождается внутренний переход от состояния к состоянию и внешнее проявление, траектория становится зависимой не только от воздействия, но и от состояния одного и того же реагирующего (см. сх.12).

Схема 12 Реагирование и смена состояний

Возникает двойственность в реагировании, отличие «нереагирования» и «внутреннего реагирования», а также «внешнего реагирования на базе внутреннего реагирования». Наличие состояний порождает явление «самости», способной к реагированию и построению внешнего поведения. Сначала самость разделяет возможность нереагирования и реагирования, а затем возможность сохранения траектории и изменения траектории (см. сх.13).

Схема 13 Типы проявления самости

Если реагирование подчинено направленности воздействия, то самость еще не проявляет своей инертности, выбора «присущего» ей реагирования. Если в реагировании самость может «противостоять» направленности воздействия, то она этим проявляет более высокий уровень развитости (см. сх.14).

Схема 14 Типы реагирования и уровни развитости самости

Следовательно, в изменяющемся потенциале самости проявляется влияние актуализации потенциала универсума, его первооснования. Гегель различал в реагировании тип уподобления направленности внешнего воздействия при наличии самости как бытия «в-себе» и реагировании корректировочного типа. Одно он называл бытие «в-себе и для-иного», а другое как бытие «в-себе и для-себя».

Если изменяемость состояния предопределяется внесением акцентировки на формную актуализацию, то возникает особый тип внутреннего реагирования, который можно назвать бытием «в-себе и для-в-себе», т.е. изменение самого потенциала формы реагирующего, в том числе появление новых состояний, т.е. качественного изменения нечто (см. сх.15).

Схема 15 Переход к качественным изменениям нечто

Поскольку реагирование нечто в популятивном множестве зависит от типа организации популяции и уровня развитости популяции, то различаются типы популяций в зависимости от уровня потенциала организации единиц в популяции. Различаются уровни «рядоположенности», «структурности» и «системности». Гегель связывает рядоположенность с «физическим» уровнем, структурность с «химическим» уровнем и системность с «органическим» уровнем. Высший уровень органичности воплощен в иерархии системных единиц как «органов» живого организма. В рядоположенности внутри популяции преобладает уподобление внешним воздействиям при неразвитости внутреннего реагирования, консервативности самости. В структурности выделяется внутреннее реагирование на внешние воздействия по типу бытия «для-иного». Самость перестраивается, создавая в совмещенности временные целостности с «партнерами». При этом изменения самости не носят качественного характера, подчиняясь целому в синтезе с «партнерами» с преобладанием собственной значимости, т.е. по типу бытия «для-себя». В отличие от этого, в системных целостностях органического типа изменения самости носят качественный характер, адаптируясь к «требованиям» целостности, точнее, основаниям, функциям целостности, т.е. по типу бытия «для-в-себе».

Иначе говоря, усложнение природного бытия происходит путем перехода от микронечто к макронечто за счет совмещения единиц, микронечто. Микронечто, сохраняя свой потенциал бытия «в-себе» и сочетание бытия «для-себя» и «для-иного», вовлекается в отношения с иными, сначала однотипными, затем разнотипными микронечто на уровне от рядоположенности к структурности, а затем и системности макронечто, актуализируя сначала потенциал бытия «для-иного», а затем бытия «для-себя», модифицируя потенциал бытия «в-себе» в органическом, особенно макроорганическом, «животном» бытии. Сами макронечто обретают особенности бытия «в-себе», свою самость, в сопряжении бытия «для-иного» и «для-себя», а затем и бытия «для-в-себе», в эволюционном процессе (см. сх.16).

Схема 16 Усложнение и эволюция целостностей

 Если структурные сопряжения создают основу «сетевых» целостностей, то системные сопряжения создают основу «иерархических» целостностей, воплощаемую в росте сложностей иерархических целостностей в «животном мире». Системные целостности, как микронечто, так и макронечто, воплощают общеуниверсумальный закон циклики функционирования на базе совмещения трех исходных моментов, опираясь на три типа акцентов – на форме, морфологии и их «согласовании». Но в соотнесении микронечто и макронечто выявляется различие «сетевого» и «иерархического» принципов созидания устройства. Внутреннее взаимодействие частей, разделенных микронечто приводит, при учете различия «для-иного» и «для-себя» бытия на основе бытия «в-себе», к появлению в макронечто не только «трех», но и «семи» акцентов. В иерархиях различаются уровни «в-себе» бытия и появление в содержании «в-себе» бытия моментов исходного самопроявления и вторичного, за счет реагирования на бытие партнеров, что отражается на содержании проявлений и в типе «для-иного» и «для-себя» бытия (см. сх.17).

Схема 17 Внутреннее усложнение макронечто

«Семиричность» возникает в ходе совмещения исходного функционирования и модифицированного, в котором «искажаются» характеристики «в-себе» бытия макронечто, с одной стороны, и «для-иного» бытия, с другой стороны. С точки зрения моментов формы и морфологии, уменьшается потенциал порядка и потенциал хаоса в модификациях формы и морфологии (см. сх.18).

Схема 18 Изменение содержательности в макронечто

Указанные усложнения вносят дополнительную актуализацию, самопроявление универсума на этапе становления природы за счет иерархического сопряжения разноуровневых нечто. Если в исходном, неискаженном бытии макронечто совмещение диалектических противоположностей предопределяется, прежде всего, активностью первоначал, то в искаженных сопряжениях совмещение обеспечивается отношениями внутри макронечто. Появляется динамика соотнесения порядка и хаоса, места и наполнения, временные рассогласования внутри, обращенность к окружающей среде как вместилищу возможных «наполнителей». Циклы деморфологизации формы и вторичной морфологизации порождают в структурных целостностях макронечто, а затем, более определенно и «принципиально» в системных целостностях макронечто, в частности, в животном мире, явления «потребности» и ее удовлетворения как воспроизводимого бытия.

III

Мир субъективности

Гегель считал, что познание духа – самое высокое и трудное, в том числе познание подлинного в человеке, его «в-себе и для-себя» бытия, познание сущности как духа, а не особенности его страстей и слабостей, когда дух понимается как отображение вечной идеи. Он рассматривал любую деятельность духа как постижение им самого себя. Человек мыслился как воплощение бога. Постижение духа предполагает «спекулятивное» мышление, раскрывающее предмет в его развитии с абсолютной необходимостью, выводя из логической идеи, порождающего всеобщего понятия. Тем более, что в живом все уже содержится в зародыше и порождается им самим в самоосуществлении, актуализации возможного. Гегель подчеркивал, что развитие духа есть возвышение самого себя до своей собственной истинности. Дух имеет предпосылкой природу, являясь ее истиной, в которой природа исчезла. Дух предстает как объект и субъект, как идеальность, снятие инобытия от природы, в которой идея проявляется в стихии внеположенности, еще не являясь «в-себе и для-себя» сущей, что присуще духу. В животном организме внеположенность его частей обнаруживается в своей неистинности, хотя целое здесь проникает своим единством, ничто не проявляется в нем как самостоятельное. В животном содержится субъективность, обладая ощущением, инстинктом, стремлением посредством снятия противоречия сохранить себя, потребляя то, что предназначено для него во внешней природе, уничтожая что-то в ней. Во взаимоотношении полов природа полностью изъята из внешней необходимости, так как существа не являются здесь внешними друг другу, обладают ощущением своего единства. Но животное не доходит до порождения рода, не достигает полного преодоления внешности, а дух преодолевает, отличая себя от природы в идеальности. Деятельность духа, по Гегелю, состоит в способах приведения внешнего к внутреннему, к себе, духу. Дух делает себя своим предметом. Овладевая внешним, дух пронизывает его всеобщностью себя, своего «Я». Это завершается в абсолютном духе, в совершенном единстве различенных моментов, в абсолютной истине. Субстанция духа есть свобода, независимость от некоего другого, отношение к самому себе.

Существенность качественного перехода от природы к субъективности и духу состоит, тем самым, в смене отношения к внешнему, от потребительского к внутреннему присвоению и адаптации к себе. Меняется содержательность «для-себя» бытия. Внешнее воспроизводится, конструируется во внутреннем, сначала в познании, затем в преобразовании на базе познанного. В познании внешнее «идеализируется» и предстает как внутренний образ, а в преобразовании внешнее уподобляется внутреннему как образу, но не внутреннего «Я», а отражению иного, возможного и желаемого состояния внешнего (см. сх.19).

Схема 19 Типы отношения к реальности

В обоих случаях учитывается особенность внешнего нечто, но в рамках самосохранности своего «в-себе» бытия, своей самости. Но собственно «дух» и соответствующая человеческая субъективность возникают в неотчужденном отношении к реальности, в самоотношении. Внешнее превращается в условие самоотношения. Это реализуется в отношениях между людьми, и природная форма такого типа отношения представлена в отношении полов. Другой человек, мужчина для женщины, женщина для мужчины становятся в познании друг друга представлены образами, знанием друг о друге, и отношение к другому становится обусловленным отношением к образу другого. При идентификации с содержанием этого образа появляется отношение к другому как к себе, своему видению другого. Взаимопотребность во внешних отношениях дополняется самоотношением «себя к себе» в диалектике сторон самоотношения (см. сх.20).

Схема 20 Порождение взаимосвязи между полами

В природной форме взаимоотношения полов совмещается исходная природная потребительская установка и возникающая новая форма отношения как «потребления себя», но в диалектическом совмещении двух типов себя, потребляющего и потребляемого. Это ведет к самокоррекции, адаптации исходного «Я» к «Я» другого человека. Сторона потребляющего опирается на потребность, «место» для потребляемого, а сторона потребляемого выступает в качестве «наполнения» места. Воссоздается общеонтологическое совмещение диалектических моментов, но в субъективности. На начальной стадии содержание места, а также, в меньшей степени, и наполнения не осознается, а отношение предстает как инстинктивное, морфологическое, несущее случайность, хаотичность (см. сх.21).

Схема 21 Инстинктивная совместность

Переакцентировка на форму осуществляется за счет введения согласования в процесс совмещения интересов, влияний потребностных состояний. Согласование осуществляется с использованием языка, который имеет средства надиндивидуального характера. Тем самым, человек переходит от факторов природного типа к факторам надприродного типа. Если в совмещении до этого человек учитывал партнера по морфологическим, природным ориентирам, как и животное, оставался «единичным», потребительски самовыражающимся, «атомарным» соучастником природного, инстинктивного устремления, то включаясь в использование языковых средств, во взаимодействие, вытесняет морфологический фактор, вынуждает подчиняться требованиям языковых средств. Кроме того, в прежнем типе совмещения фактором коррекции поведения в совмещении выступает «несогласие» партнера, обеспеченного теми же морфологическими условиями его бытия, что ведет к коррекциям и образа у воспринимающей несогласие стороны, но они носят стихийный характер. Применение языка переводит акцент с конкретного сопротивления на его представленность в суждениях, и взаимодействие переносится на соотнесение суждений (см. сх.22).

Схема 22 Переакцентировка и влияние языка

Поскольку взаимодействие включает самокоррекции в самоорганизации партнеров, то создаются предпосылки в появлении фактора рефлексивности. Привлечение языка, следовательно, и его усвоения, предполагает введение надприродного типа самокорректирования и появление сознания, что и предстает в качестве условия становления рефлексивной способности, сознательного самоотношения в надстройке над действием в процессе самокорректирования (см. сх.23).

Схема 23 Порождение рефлексии

Тем самым, человеческая субъективность возникает в согласовательном процессе, в котором самоотношение и самокорректирование осуществляется сознательно и в рамках рефлексии. В рефлексии совмещаются функции реконструкции (познания) предшествующего поведения, его критика и нормативная коррекция. Нормирование последующих действий, попыток является основанием надприродности и внесения «порядка», формы в поведение. Это качественное изменение происходит именно во взаимодействиях согласовательного типа, на базе межполовых отношений, а затем переносится на иные типы отношений между людьми. Выход за пределы природности предопределен актуализацией универсума, опираясь на язык как инструмент нового шага актуализации. Для человека он связан с порождением сознания, а затем самосознания и др. высших качеств. Вместе с появлением рефлексивного механизма, как подчеркивал Гегель, возникает путь «самопостижения» в сюжетах межсубъектных отношений. Постигая надприродное в себе, человек приближается к осознанию своей «божественности», фактора первопричины бытия, появления «абсолютной необходимости» и «истинности», «возвращения» к «абсолютной идее» через преодоление природности. Сами различные реальные отношения и сюжеты бытия человека становятся лишь поводами к «опознанию», а также к формированию своей «божественности», к устранению своей «неистинности», к постижению своей духовной самодостаточности в абсолютном духе.

Поскольку обращение к языку и использование возникающего рефлексивного механизма в преодолении трудностей межсубъектных отношений является условием роста качества субъективности, то важны этапы этого роста, роста формных факторов развития духа. Сначала, как утверждает Гегель, дух «пленен природой», своей телесностью, и он этим еще не свободен и лишь затем борется с природностью, сводя ее до «знака», изображения души, хотя и способом телесным. Действительно, обращенность к языковым средствам и выявление в них возможности дополнительных к природным способностей осуществляется по критериям природности. Само усвоение языковых средств, семантики языка происходит вначале как выявление похожего на привычные стереотипы смыслов, следовательно, неадекватно. Смысловые конструкции, индивидуальные и случайные, как бы скрепляются с жестко регламентированными знаками, не различая и игнорируя значения языковых знаков (см. сх.24).

Схема 24 Первичное освоение семантики

Переход к освоению семантики, оперированию ею ведет к появлению сознания, модифицированности смыслового опыта, первичному уровню «Я», зависящему от сложившегося и осваиваемого языка, его семантического слоя. Человек порождает иное содержание мирокартины, чем то, которое сложилось в опыте. Это порождение осуществляется в типе бытия «для-иного», но уже социального, не природного. Дух на этой стадии развития Гегель называет «действительным духом», изучаемым феноменологией. Но это семантическое заимствование при наличии сознания в рефлексии контрастирует с выявлением своего участия в заимствовании, что стимулирует возникновение самосознания (см. сх.25).

Схема 25 Порождение самосознания

Важно подчеркнуть, что переход к надиндивидуальной языковой семантике подготовлен вынужденной адаптацией, самокоррекцией в связи с усвоением знаков, уподоблением содержанию требований к оперированию ими. Эта вещного типа вынужденность воспроизводится затем применительно к смыслам. Так участие в коммуникации в позиции понимающего, следующего версии автора, т.е. не своей версии, при рефлексивном опознании неизбежности следования, ведет к самокоррекции в построении текста. Дополнительные затруднения в подтверждении результатов понимания создают условия для коррекции уже смыслов, скрепленными со знаками. Иное содержание требует и иного его использования, оперирования с акцентом на семантический аспект, что и стимулирует выделение сознания как нового механизма, а при обращенности на образы самого себя – выделение самосознания. Опираясь на самосознание и различая в нем обращенность не на образы реальности и языковые их выражения, а на субъективные условия этого, на роль самосознания, открывается перспектива корректирования самосознания, т.е. придания морфологии самосознания формы, усмотрения в сущности самосознания потенциала созидания неслучайного содержания. Неслучайность субъект обнаруживает сначала у «другого» и поэтому уподобляется ему. В коммуникации такой участник занимает позицию не автора или критика, а арбитра (см. сх.26).

Схема 26 Переход к значениям и самосознание

В этих переходах обостряются противоречия своих интересов с социально объективными, разрешаемые пробуждением более высоких свойств души, как трактовал Гегель. Более высокое «Я» опознает иной, чем чувственно фиксированный в созерцании, мир, более объективный, к которому приходится адаптироваться, как и первичным участникам коммуникации к арбитру. Но вместе с этим осуществляется и заимствование по типу «для-иного» к типу «для-себя» на основе более высокого состояния бытия «в-себе», полученного в ходе роста «Я», в бытии «для-в-себе».

С другой стороны, освоение позиции арбитра позволяет входить в отношения с иным арбитром, что создает противоречие на новом уровне, уже в арбитражной коммуникации. В ней происходит встреча не только с критиком, но и с арбитром более высокого уровня. Если противоречие обостряется, то возникает потребность в метаарбитре и прохождение пути от понимания и принятия арбитражной помощи, нового уровня критериального обеспечения к заимствованию позиции метаарбитра, нового уровня самосознания (см. сх.27).

Схема 27 Заимствование позиций арбитров и рост самосознания

Гегель поясняет, что человеческий дух способен возвышаться над знанием непосредственного в созерцании. Но переход к абсолютному возвышению имеет место только в понимающем познавании вечного, абсолютно настоящего вне смены возникновения и уничтожения. Особенности чувственного редуцируются в появлении привычки, статическом оформлении динамики действия по определенной форме. Только привычки для использования абстрактных замещений в рамках позиции арбитра и метаарбитра имеют свои особенности, и в позиции метаарбитра они являются культурными привычками. В привычке человек несвободен, прежде всего – лишен случайности. И это характерно для рассудка, следующего правилам, но сохраняя случайность в синтезировании компонентов неслучайного. Свобода, но неслучайная, возвращается в разуме. Гегель подчеркивает, что привычка является существенным условием существования духовности в индивидуальном субъекте, чтобы содержание религиозное, моральное, разумное и т.п. принадлежало субъекту как самости и проявлялось в самоотношении, имеющем моменты господства и подвластное подчинение. Душа должна владеть телом, но также и менее развитыми сторонами самой себя, своим предшествующим «Я», как «орудием» своей активности. Тем самым, «Я», возвышаясь, обретает свое волевое обеспечение. Воля в позиции арбитра отличается от воли в позиции метаарбитра. Однако оперирование воли опирается на соответствующее знание, и ее момент свободы проявления предстает как случайное, если используемое знание не достигает истины и объективной достоверности, учитывая тотальную содержательность универсума в целом, его первопричины.

Тем самым, освобождение от природной необходимости, а затем от объектной ориентации сознания, от случайности в самовыражении самосознания с использованием воли предстает как путь духа. На каждом шаге появляется повод, внешние условия, которые заставляют искать дополнительные опоры для успешности решения новых задач, соответствующих новому уровню развитости бытия. Эти опоры предрасположены универсумом и обеспечивают развитие локализованного духа, его устранение своей ограниченности и локальности. Новое внешнее содержит более развитый принцип, который осваивается в самокоррекции сначала как «иное», а затем превращается в «свое», внутреннее, как «для-себя» бытие на основе нового уровня самости, «в-себе» бытия. Универсум «предлагает» маршрут возвышения духа как путь к себе, уподобление себе. Маршрут должен быть неслучайным, по критериям формы, и доступным, по критериям морфологии, ресурсного обеспечения (см. сх.28).

Схема 28 Доступность освоения абсолютного

В шагах развития духа первичное противоречие между наличным состоянием потенциала «Я» и объективной необходимостью в социокультурном бытии, в адекватности бытия субъекта, преодолевается за счет идентификации с требованиями к духу, выраженными в тех или иных нормах, что предполагает самокорректирование с участием сознания, самосознания, воли и мышления, самоопределения в пользу внешнего, в начале пути «чуждого» требования. В сознании обнаруживается иной мир, постигаемый мышлением, а в самосознании он становится «своим», внутренне порожденным, следовательно, в нем опознается порождающее «Я». Гегель фиксирует это единство «Я» и объекта, образующее принцип духа, различая себя и объект как результат самопорождения, т.е. иное в самом «Я». Однако предъявление новых требований, например, в позиции арбитра или управленца, связано с отношением к другому «Я», имеющему свое иное самосознание, которое следует познать и принять, отождествиться с ним, совместив с собственным самосознанием. Через преодоление противоположности самосознаний, опознание момента тождественности их особенностей выделяется то, что Гегель называет «всеобщим самосознанием». Всеобщность здесь является основанием сохранности и включенности в единое соотносящихся особенных самосознаний.

Эта процедура имеет в мышлении свою неслучайную форму, так как иерархия абстракций имеет высшее основание, высшую абстракцию, конкретизируя которую, можно «возвратиться» в исходные варианты абстракций, соответственно специфике каждой абстракции. В каждой из них опознается одно и то же высшее основание и различающийся путь к нему. Это было показано в «абсолютном методе» Гегеля, в конце его логики.

Возникновение новых для духа требований связано с бытием общества, в условиях существования которого удовлетворяются меняющиеся потребности. В природных отношениях субъект встречается с необходимостью учета особенностей объектов, сначала самостоятельно, затем с соучастием других субъектов. Учет предполагает познание, сначала стихийное, затем организованное, с направленностью знать то, что несозерцаемо, например, образ возможного состояния объекта, который соответствует потребности. Поэтому возникает углубление и выход к теоретическим абстракциям. Их применение позволяет осознанно преобразовывать объектный мир, увеличивая возможность обретения блага для жизнебытия. По пути опознается недостаточность наличных способностей и потребность их развития. Преобразовательное отношение к реальности имеет для субъекта вне участия общества ограниченность. И тогда, благодаря росту рефлексивности, опознается иной, надприродный, социальный потенциал прохождения пути и познания, и преобразования реальности, и преобразования самой субъективности.

Простейшие типы социальности предполагают реализацию возможностей механизма совмещения усилий, согласования в совмещении. Зависимость от уровня потенциала совместности, общественных форм согласованных усилий влечет дополнительное совершенствование духа. В условиях действия принципов совмещения через сетевые формы, опирающихся на механизм согласования, возникают затруднения, которые преодолеваются возникновением не только временных организационных позиций, но и постоянных управленческих позиций, где различаются функции «господина» и «слуги», подчиненного воле «господина», имеющего «право» предписывания, контроля, корректирования и применения насилия в корректировании (см. сх.29).

Схема 29 Переход от организации в сетевом взаимодействии к управлению

Тем самым, субъект в обществе сталкивается и осваивает возникающие механизмы социального типа бытия, обладающие возрастающей отчужденностью от согласовательных отношений. Рефлектируя пребывание в этих механизмах, субъект познает и идентифицируется с ними, переходя к оценке своих действий, а затем действий партнеров, с точки зрения содержания знаний об обществе (см. сх.30).

Схема 30 Знание об обществе и рефлексия

Познание общественного бытия и его использование в позиции «господина» и «слуги» ведет к осознанию функционального и реального неравенства в отношениях, подчинения чужой воле, его цели, исключение фактора воли у «слуги». Опыт семейного бытия помогает в самоорганизации в общественных целостностях, но сначала способствует случайности в понимании реальных сюжетов. Лишь новые трудности пребывания в этих целостностях смещают акценты, придают индивидуальным смыслам внешнюю объективность, адаптацию к общественной реальности, к формам этих целостностей. Поскольку формы общественных единиц выражены в правовых нормах, субъект приобретает правовое сознание, а затем и самосознание, устремленность мыслить о формах, в том числе в творческом самовыражении как предпосылке участия в нормативной деятельности (см. сх.31).

Схема 31 Становление правового сервиса управления

Правовое содержание, выходя за рамки индивидуального или совместного, но не общественного пользования, стимулирует самокоррекцию воли пользователя правовых норм, освобождает от подчиненности влечениям более глубоко, чем подчиненность нормам, возникающим в межсубъектном согласовании. В этом заключена зависимость от форм бытия общества, его единиц. Если ситуационные формы созидания общностей ведут к тому, что можно назвать микрообществом, в том числе и семейного типа, то механизмы общества, преодолевающие ограниченность родовых прототипов, обладая отчужденностью от согласовательных механизмов, становятся макрообществами, со всеми типами сервисов, обеспечивающих воспроизводство таких обществ. Они создают предпосылки для введения иерархического уровня управления (см. сх.32).

Схема 32 Переход к иерархической организации общества

Правовой сервис обретает черты исторической неслучайности, хотя и зависим от уровня критериального обеспечения. В зависимости от качества знаний, лежащих в основе конструирования правовых норм, содержание норм может повышать свою неслучайность, придавая неслучайность общественным отношениям. Освобожденность от случайного в содержании права опирается на всю инфраструктуру, обеспечивающую правовое обучение, воспитание, контролирование, корректирование, наказание, переопределение норм права и т.п. Создается правовая сфера, могущая реагировать на изменяющиеся запросы общества и управления обществом. В содержание свободы вносится отчужденность от неразвитого уровня общественного бытия. Предопределяется порождение разумной воли как более развитой субъективности, вносящей иное понимание свободы воли как разумно осознанной необходимости в построении типов общественного бытия и соблюдении требований к пребыванию в них, порождения правовых привычек. Гегель различает «частную волю», которой присуща моральность, и «субстанциональную волю» с присущей ей нравственностью в семье, гражданском обществе и государстве. Если частная воля соотнесена с правовым обеспечением отношений носителей собственности, разрешением споров о собственности на основе различения добра и зла, то субстанциональная воля наряду с использованием требований законов и предписаний авторитетов предполагает признание и обоснование для сердца, образа мыслей, совести и т.п., в связи с чем субъективность воли становится самоцелью, безусловной. Эта определенность обусловлена духом народа, с которым отождествляется человек. Преодолевается прагматизм субъективной воли, и акцент ставится на форме, носящей общественную всеобщность. Эта всеобщность имеет основанием культуру и духовность, культурно-духовные устои народа (см. сх.33).

Схема 33 Путь к нравственным самокоррекциям

Государство, в рамках своей правовой службы, регулирует отношения в обществе, придавая бытию общества оформленность и меру неслучайности. Это касается и семьи как ячейки социума, и гражданского общества, соотнесенного со всеми сферами деятельности, гарантирующими удовлетворение спроса, и составляющим множество сословий, их обеспечения правосудием, и государства, с его правовым сервисом, в том числе конституцией. Функция государства – в наличии и реализации, как отмечает Гегель, всеобщей разумной воли, безусловной субъективности. Разумность предполагает управленческую заботу о благополучии социума, гражданского общества, страны как интегральной целостности, внесение этой мотивации в управление, а всеобщность опирается на культурно-духовные основания предписанности и корректировочной деятельности. Гегель подчеркивает, что государственное управление, по своей сути, осуществляется лишь относительно организованности целого с расчленением функций в рамках воплощения разумной воли, актуализирующей миссию достижения благополучия, добра, самопроявления народа. В соотношении с гражданским обществом, в котором сохраняется совмещение случайных интересов, государство выделяет те заботы, которые невыполнимы обществом самостоятельно, на основе сетевого потенциала. Поэтому общество должно осознать, убедиться в дополнительности усилий государства, их полезности и неизбежности и, сохраняя доверие, подчиниться предписаниям, воле государства. В ином случае государство перестает быть адекватным миссии, и общество может ему противостоять, получает право на коррекцию, о чем утверждал еще Конфуций. Это становится не произволом «снизу», а проявлением свободы по критериям миссии, функции государства. В соотнесении с государством, миссия культуры и духовности состоит в придании государственному управлению разумности, сущностной адекватности (см. сх.34).

Схема 34 Сохранение соответствия миссии

Тем самым, носитель субъективности проходит этапы адаптации к особенностям адекватного самопроявления в рамках позиций «гражданского общества» и «государства», обретая новые качества духа, возвышая содержательность усваиваемых форм, норм. Общественный тип реальности предполагает, что человек на этом пути преодолевает свою частность, идентифицируется с обществом, следовательно, выступает как представитель народа, включенного в бытие страны, цивилизации. С другой стороны, сам народ, включенный в это общественное бытие, бытие страны и цивилизации, предстает как коллективный субъект, проходя путь возвышения своего духа, устраняя случайность вкладов отдельных людей и сообществ. В этом стимулирующими факторами служат как управление обществом, так и, особенно, сфера культуры и духовности. В сопряжении этих сил и складывается тот или иной тип цивилизации.

Дух народа, отмечает Гегель, зависит от климатических и географических условий, с природной стороны, и во времени проходит путь развития своего сознания, имеет свою историю, входящую во всемирную историю, диалектику событий. Он проходит путь, превращаясь в «мировой дух». Народы, народный дух вносит свой вклад в деяния целого. При этом Гегель подчеркивает, что в основании истории, всемирной истории должна лежать конечная цель, в истории есть разум. Нельзя философию рассматривать в качестве докучной соседки истории, так как она противодействует произволу и имеет априорную основу. Лишенная цели история была бы лишь беспомощной игрой представления государством и без него не имеет никакой истории. Важно то, что происходит с народом и совершенствуется в его недрах. Частные дела индивидуумов удалены от этого, составляющего предмет истории. А существенные характеристики духа и его времени заключаются в великих событиях. Истина должна быть предметом, к которому могли бы быть отнесены деяния в области духа. Мыслящий в сфере нравственности дух снимает в себе конечность в государстве, в системе законов и нравов. Мыслящий дух всемирной истории сбрасывает с себя ограничения народных духов, постигает свою всеобщность, возвышается до знания абсолютного духа, в котором разум свободен для себя, а необходимость, природа, история служат лишь его раскрытию. Нравственное является следствием религии, но для этого религия должна обладать истинным содержанием. По Платону, философия и государственная власть должны слиться воедино, и идея должна стать правительницей, полагая конец несчастьям народа. И тогда государство лишается субъективной свободы.

Следовательно, обсудив возможности развития субъективности в масштабах «единичного» человека, входящего в отношения с другими субъектами, а затем в масштабах организованностей общества, в рамках присущих им механизмов, преодолев, благодаря идентификации с ними, в том числе с содержанием правовых форм, границы субъективности охватывают этнос, народы. Для них участие локализованного субъекта меняет функцию, превращает человека в морфологию, ресурс для таких общностей, подчиняя требованиям целого с его формой. Возникает макросубъект с различной мерой системных характеристик, который реализует функции, подобные функциям отдельного человека. Придание субъективной морфологии системной формы имеет уровни семьи, гражданского общества и «государства», страны в целом. Поскольку формы, нормативные содержания являются надиндивидуальными и разного уровня, то меняется содержание интересов, потребностей, мышления, воли, самоопределения популятивных субъективных множеств, составляя «народный дух» в его интеллектуальном, мотивационном, рефлексивно-самокоррекционном измерениях. Он имеет свою пространственно-временную и генетическую определенность, свою линию изменений и качественных трансформаций. Если учесть зависимость социума в стране от практики его социокультурного бытия в разных типах институциональных форм, от организационно-управленческого отношения к нему со стороны государственного, интегрального управления и от влияния высшей критериальной базы страны, культуры и духовности, то в результате суммарного влияния социум превращается в обладающий всеми уровнями нормативных рамок, формных оснований, что и предопределяет его субъективное развитие по критериям цивилизационности и соответствующее «поведение», реагирование на меняющиеся условия (см. сх.35).

Схема 35 Рост «народного духа»

В свою очередь, особенности каждого народа и его исторического проявления совмещаются с проявлениями других народов, и человечество, в сопряжении всех, становится обладателем «мирового духа». Рост «народного духа» каждой страны имеет свою специфику, которая влияет на «мировой дух», внося в его динамику свой вклад. Выделенность вкладов связана с ведущей ролью стран в глобальные события. Они приводят к изменениям в цивилизационной динамике мира, в том числе внося моменты возвышения и падения уровня цивилизационности всех стран, с разными масштабами. Появление управленческих механизмов глобальной ориентации ведет к общей линии изменений, в том числе и развития, мировой цивилизационной целостности. Ее субъективное выражение при соучастии мировой культуры и духовности позволяет говорить о мере неслучайности всех типов проявлений, об оформлении мирового «разума» (см. сх.36).

Схема 36 Становление «мирового разума»

Если суммарная субъективность человечества оформлена в цивилизационных рамках, и в сущностной основе лежит «идея», по Платону, цивилизации, то отдельные фракции человечества в пределах своего бытия в разных странах обретают специфические определенности, типы цивилизационности, содержание которых реконструируется за счет диалектической дедукции и ее применением в направленности на дедуктивное «портретирование», используя эмпирический материал истории. При этом свое особенное обретают образы функциональных звеньев цивилизации: социума, правления и высших критериев, т.е. культуры и духовности. Гегель подчеркивает, что искусство, религия и философия выступают разноакцентированными формами постижения истины. В них «абсолютная» истина достижима в философии. Поэтому вне соотнесенности с философией не только правление не может быть сущностно полноценным, к чему призывали Платон, Конфуций и др., но и искусство и религия. Гегель утверждал, что трудность познания бога, как духа, не позволяя нам удовлетвориться простыми представлениями веры, заставляет обращаться к мышлению.

IV

Логика

Гегель подчеркивал значимость метафизики для народа и утрата ее, «чистой сущности» ведет к дефектам наук, убеждений, нравственности, добродетелей. Сама наука, здравый смысл способствуют крушению метафизики, что для Гегеля является удивительным явлением у образованного народа. Это подобно храму без святости, без созерцания вечного, а не ради выгоды. Логика испытывает ту же участь, что и метафизика, из-за духа практичности. Гегель отмечает, что в формировании эпох бывают периоды приобретения и утверждения принципа, но более высокие требования предполагают, чтобы принцип стал наукой. Метафизика суть логическая наука, чистая, спекулятивная философия. Но нужен метод, который философия не может заимствовать у наук, подчиненных ей. Необходимо развертывание содержания, опирающееся на собственную рефлексию, его порождающую, на имманентное развитие понятия, т.е. «абсолютный метод» познания. Особо Гегель подчеркивает, что философия должна быть доказательной, объективной наукой, конструирующей себя. Самодвижение чистых мыслей конституирует науку. А формы мысли выявляются и отлагаются в языке, природа которого в логическом, сверхприродном. В нем соединение противоположностей составляет спекулятивность, в которой умолкают интересы индивидов и народов. Логика занимается природой, духом, богом, как предметами философии, лишь в их полной абстрактности. Высшая задача логики видится в очищении категорий, действующих инстинктивно и осознаваемых всего лишь разрозненно, возвышая к истине. Развитие мышления в его необходимости поддается имманентному пластическому движению, и оно требует такого изложения. На всех ступенях определения мысли и рефлексия возникают именно на них, переходя из предшествующих, начиная с абсолютно простого, всеобщего и пустого. Пластический способ изложения требует и пластической способности, слежения лишь за существом дела, отрекаясь от собственных рефлексий и соображений. Возникшие возражения должны быть критически рассмотрены, прежде чем их использовать. Основательность требует прежде всего исследование начала, как основы, на которой зиждется все остальное. Если окажется, что это не так, то отвергнуть все следующее за ним. Культура и дисциплина мышления в научном рассмотрении преодолевает вторгающееся нетерпение, и она приобретается движением вперед, прокладыванием всего пути развития. В содержание логики входит указание метода и понятие науки как ее конечный результат. Предмет логики – мышление, постигающее в понятиях, и понятие такого мышления образуется в ходе ее развертывания. Мышление, чтобы соответствовать предмету и быть истинным, должно подчиняться предмету. Мышление, воспринимая и формируя материю, не выходит за свои пределы, сообразование с материей остается видоизменением его самого. Метафизика считает, что определения мышления суть сущность предметов. Их сущность – противоречие, требующее разума, возвышающегося над ограниченностью рассудка. Эта точка зрения отличается от прежней трактовки, и есть единственная истинная точка зрения, истина стала равной достоверности. Логика суть система чистого разума. Истина не есть нечто осязаемое. Метод есть осознание формы внутреннего движения ее содержания. Гегель отмечает, что метод, которому он следует, может быть усовершенствован в частностях, но сохранен как единственно истинный. Его содержание суть диалектика, которую он имеет внутри себя, движет это содержание. При рассмотрении сути дела должны найти свое место необходимость связи и имманентное возникновение различий, входящих в собственное развитие определений понятия. Понятие ведет себя дальше с помощью отрицания, которое оно имеет в самом себе, в этом заключена диалектика. В диалектическом и постижении противоположностей в их единстве состоит спекулятивное. Логическое возвышается на основе глубокого знания других наук, охватывающих богатство особенного, получает истинную оценку, когда становится результатом опыта наук. Ее изучение и длительное пребывание в ней есть абсолютная культура и дисциплина сознания. Это не допускает случайности мышления, и благодаря этому мысль приобретает самостоятельность и независимость, удерживая суть остальных знаний и наук. Суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а вместе со своим становлением. Абсолютный дух есть сущность всего сущего, становление себя самого, круг. Диалектика является принципом всякого движения и жизни, и поэтому она является душой всякого истинно научного познания.

Тем самым, логика вводит формы неслучайного движения мысли, выраженной в текстах и при использовании понятий как семантических единиц высшей степени определенности, «неслучайности» содержания. Поскольку уровень неслучайности построения текстов соотнесен с особенностями реализации функции познания, следовательно, в позиции теоретика в науке, но не «дифференциального», познающего в рамках научного предмета, а «интегрального», надстраивающегося над «предметными» учеными. Поскольку построение текста требует ответов на типовые вопросы о начале, продолжении, основаниях продолжения, завершения, то логическое выделяется приданием этим вопросам всеобщности, следовательно, и высшей абстрактности, с предполаганием иерархии абстракций, нижний уровень которых соотнесен с конкретными эмпирическими сведениями (см. сх.37).

Схема 37 Логическое обеспечение научной коммуникации

Текст должен выражать содержание и переход от эмпирических, «конкретных» содержаний к теоретическим, а затем к «высшей» теоретичности, что ведет к метафизическому, онтологическому типу содержательности, к метафизическим трактовкам реальности. Зависимость образованности народа от результатов познания и особенности метафизического знания, как наиболее неслучайного, предопределяет необходимость наличия такого знания для придания народу потенциала неслучайного миропонимания, наличия вечного содержания как ориентира в самоорганизации бытия, как условия преодоления возникающих иллюзий, искажений образов реальности и временных ориентиров, полезных для сиюминутных потребностей. В организации поведения в обществе необходимы надежные принципы, и их содержание и раскрытие возможны лишь на базе наиболее неслучайных знаний и форм их изложения. Эти формы и вводятся в логике, в «абсолютном методе» движения мысли о сути бытия. Он обеспечивает и высшую доказательность в дискуссиях о бытии, осуществляя конструирование содержания с учетом законов бытия. Бытие трактуется как диалектическое, что приводит к «спекулятивной» форме построения мысли. Сама форма организации мысли с наличием неслучайных объектных, сущностных содержаний проявляется и в преодолении моментов случайности, зависимости от эмпирических материалов, в «очищении» содержаний научных, более конкретных категорий (см. сх.38).

Схема 38 Соотнесение готовых понятий с логической формой

Высшие требования к «началу» движения мысли, с точки зрения содержательности, реализуются благодаря поиску в материале мысли того, что еще не имеет фиксированных атрибутов объекта изучения и предполагает их конструктивное введение. Поскольку конструктивность мысли является проявлением «априоризма», и следование содержательности в ходе мышления означает, что все атрибуты должны появляться не случайно, а по законам бытия объекта, то возникает вопрос об особенностях содержания начала. Гегель использует опыт генетического анализа в науке и отвечает следующим образом. Начало должно отражать генетически исходное состояние, как «потенциальность» объекта, устремленная к «актуализации». Поэтому «пустота» начала суть «возможность и необходимость» всего, что должно быть в ходе актуализации, возникнуть, и оно – «самое богатое», но еще неактуализированное, готовое к актуализации. В этом «простота» и «абстрактность» начала, выражающего «идею» объекта, по Платону (см. сх.39).

Схема 39 Логическое и онтологическое

Конкретное (К) «появляется» в актуализации или иначе, абстрактное превращается в ней в конкретное, но сохраняющее в себе абстрактное как основание. Но затем возникает вопрос об условии введения более конкретного положения. С содержательной точки зрения, абстрактное основание «выделяет» из себя более конкретное, в последовательности выделений, через этап саморазличения на «прошлое», «абстрактное», и «настоящее», конкретизированную абстракцию. Для этого она, по содержанию – «сущность», инициирует активность саморазличения, выделяет основание активизации, реагирует на это основание и проходит этап конкретизации, актуализации, обогащения того, что показывается как более конкретное, содержательно – более «развитое» (см. сх.40).

Схема 40 Шаг актуализации, развития

В осуществлении такого мышления необходима способность к оперированию понятиями, абстрактными семантическими единицами, преодоленность инерции оперирования смысловыми, субъективными случайными единицами и их схематизациями, владеть конструкторской формой работы с содержаниями и т.п., а также различать причины и следствия, потенциальное и актуальное и др., владеть собою, подчиняясь организационно мыслительным требованиям. В этом состоит путь в культуру мышления.

Организация мышления опирается на рефлексивное самоотношение и ее внешние формы в рефлексивной коммуникации. Поэтому логика предстает как высший уровень проектного, «формного» момента в рефлексии мыслительных процессов, к которым предъявлены самые высокие требования, чаще возникающие в принципиальных дискуссиях, когда выделяется позиция метаарбитра (см. сх.41).

Схема 41 Выделение логики

Диалектическое содержание мирокартины требует в логической форме учитывать изложение противоречий, отношений противоположностей, разотождествлений и отождествлений, что предполагает привлечение «разума», в отличие от «рассудка», преодолевая его ограниченность. В рефлексии мышления о противоречивом бытии всего в универсуме и универсума в целом выявляется необходимость раскрывать механизм бытия «нечто», его динамики, развития, циклики бытия в целом. В диалектике выделяются моменты динамики в функционировании и в развитии, когда меняются «рамки», в которых происходит взаимоотношение противоположных «начал», у Аристотеля – «формы» и «материи». Их разотождествление в случае перехода к развитию связано с преодолением рамок предшествующего функционарного состояния, и фактор в «нечто», инициирующий такое разотождествление, трактуется в логике как возникновение того, что является «уточняющим предикатом». Его появление соответствует «первому отрицанию», отход от значимости прошлого состояния, и затем возникновение второго отрицания, приход к значимости нового состояния как более полной актуализации потенциала «нечто» (см. сх.42).

Схема 42 Диалектический переход или «уточнение» мысли

Отрицание содержится «в самом себе» в рамках актуализации потенциального в «нечто» и в универсуме в целом. Гегель дал механизм качественного изменения в развитии, поэтому понимание результата предполагает понимание процесса, формы процесса, факторов изменения, тем более качественного, всего механизма, его динамики в актуализации. Механизм Гегель трактует как «дух», проявляющийся в самовыражении. Но только дух универсума «абсолютен», так же, как и «идея идей» Платона.

Если «бытие» – это единство качества и количества в мере, а раскрытие бытия в мысли осуществляется псевдогенетически в рамках перехода от потенциального к актуальному, от безусловного к обусловленному, от неопределенного к определенному, как порождение содержательности, то как понимать это в диалектическом подходе? Исходное различение в этом подходе состоит в динамическом соотнесении «формы» и «морфологии». Поскольку «форма» выражает порядок, то противоположным выступает беспорядок, что предполагает множество того, что приводится в порядок. В этом приведении в порядок компоненты беспорядочного множества обретают момент порядка, трансформируются под влиянием формы, теряют момент беспорядочности и совмещают в себе эти моменты. Тогда форму можно считать выразителем «качества», а морфологию – выразителем «количества» в «нечто». Само же «нечто» выражает в совмещенности «меру». Так как «форма» предопределяет бытие «морфологии», она в себе сохраняет свою содержательность, тогда как «морфология», адаптируясь, меняет себя, свою содержательность. Но она должна быть к этому готова, к встрече с «формой», как «ресурс» для «нормы». Следовательно, морфология выступает как неупорядоченное множество, члены которого внутренне меняются, меняют состояние. При однородности «формы», но в простейшем случае, не имея внутренних различений, эту однородность она вносит не только в компоненты морфологии, но и в множество, морфологию в целом, создавая единство различных компонентов в «мере» (см. сх.43).

Схема 43 Становление меры

Для того, чтобы объяснить становление меры диалектически, Гегель рассмотрел неопределенность исходного состояния бытия в «духовном подходе». Он позволяет переход к противоположности за счет саморазличения на моменты «бытия» и «инобытия», усматривая в бытии готовность к этому. «Дух» как источник потенциального и саморазвертывающего себя, как «генетическая», проектно-реализационная сущность, показывает себя в саморазличении на «форму» и «морфологию» в актуализации и порождении «организованности» в качестве «меры» (см. сх.44).

Схема 44 Духовная диалектика в становлении бытия

Морфология как инобытие формы «возвращается» в форму, но и сохраняя свою особенность инобытия. За счет этого «возвращения» форма адаптируется к морфологии и саморазличается. К этому она также должна быть готова. Форма усложняется, а морфология реализует функцию вынуждающего фактора. Порождение инобытия и внутреннее саморазличение выступают особенностями проявления исходного основания в порождении основанного. При этом «воздействие» морфологии, ее компонентов ведет к модификациям формы в учете компонентов. Количество модификаций зависит от количества компонентов в инобытии. Модификации формы составляют типологическую процедуру. В диалектике Гегеля типология предполагает внесение акцентировок в пользу противоположностей, моментов единого, и совмещенности, подготавливающей «упокоение» динамики в «нечто» в его новом состоянии. Поэтому в новом его состоянии совмещаются все три акцентировки. «Граница» является выражением одинаковости отношения частей к целому, имеющему основание, «качество». Граница фиксирует самосохранение, удержанность бытия «нечто» в отстраненности иного бытия. С другой стороны, «количество», многообразие, появившееся как инобытие из бытия основания, сохраняет связь с основанием как <ипостась> «одного» и потому при всей автономности имеет формальную связанность. При синтезировании «возвращающихся» компонентов морфологии эта связанность позволяет выявлять признак единства – «число», а также возможность варьировать число, создавать «меньше» или «больше» в динамике. Вместе с этим может меняться и «мера», становясь основанием состояния «нечто». В этом изменении проявляются акцентировки (см. сх.45).

Схема 45 Динамика состояний «нечто»

В смене состояний проявляются особенности иных, чем акцентированный, компонентов и состояний. Следует рассматривать бытие в масштабах целого, универсума, и части целого, нечто. Целое опосредствует себя с собой в полноте, «истине», тогда как часть лишь уподобляется этому. Следовательно, циклическая динамика в универсуме не предполагает границы между внутренним и внешним, все в нем внутреннее, а часть предполагает внешнее, зависит от него и влияет на него. Поэтому изменение состояний в части предопределено внутренними и внешними факторами, а внешним являются иные части и сам универсум (см. сх.46).

Схема 46 Внутреннее и внешнее в универсуме в динамике

Разотождествление демонстрирует отрицательность внутреннего, а отождествление – отрицание отрицательного, положительность. Поскольку изменения состояний подчиняются как качественному, так и количественному принципам, то качественная динамика относима к «сущности. В этом есть изменяемость и сохраняемость качеств, различие качественных состояний и наличие качества, являющегося основанием смены качеств, качественных «состояний», сущности нечто с его сущностными проявлениями, соответствующими основаниям уровней развитости нечто (см. сх.47).

Схема 47 Переход к проявленности нечто

Необусловленная, «чистая», по Гегелю, сущность осуществляет самоотношение, «отталкивая себя от себя», при сохранении тождества с собой. Возникающие состояния сущности имеют моменты как различенности, так и соотнесенности, несходства и сходства, равнодушия и зависимости. Входя в соотнесенность и зависимость, они разотождествляются внутри себя на «свое» и «приобретенное», отраженное и «заимствованное», отражают внешнее и отражаются во внешнем. Изменяясь в зависимости от внешнего, они теряют присущее себе. Поскольку внутреннее основание самосохраняет свое «в-себе» бытие, то возникает противоречие между проявленным в отношениях бытием и его базисным основанием (см. сх.48).

Схема 48 Противоречия в бытии нечто

Противоречие частично преодолевается при усилении влияния самости, «в-себе» бытия, что приводит к переходу от проявленности в типе «для-иного» бытия к проявленности в типе «для-себя» бытия. Этим преодолевается и «безразличие» «в-себе» бытия в тех или иных условиях соотнесения с внешним бытием и в самовыражении нечто. Эти же моменты повторяются в отношениях качеств. Качественные проявления порождают многообразие свойств, а также их количественные выражения. Но зависимость от исходного основания, сущности бытия, сохраняет тождественность этих свойств как момент конкретного проявления. Этот момент выступает условием устойчивости в единости внешней случайности, в рамках явления как проявления сущности, имеющим форму «закона». Тем самым, фиксация проявлений имеет своими составляющими «случайное», зависящее от влияний внешнего, и «неслучайное», существенное, зависимое от качеств и первокачеств, «в-себе» бытия. В познании такое разделение трактуется как моменты уподобления и априорного в содержании констатации внешних проявлений нечто (см. сх.49).

Схема 49 Познание сущности

Внутреннее предстает как возможность внешнего проявления, а проявление сущности – как порождение внутреннего воздействием внешнего. Различаются внешние и внутренние причины. Внутренние причины являются условием «свободы» и свободности нечто. Конечное в конкретном внешнем проявлении зависимо от сущности, и приход к ней предстает как освобождение от конечного, как путь к бесконечному, к «духу».

Сущее свободное «для-себя» Гегель называет понятием. Тем самым, основание бытия нечто, как сущность, должно проявиться с сохранением особенностей «в-себе» бытия. Это рассматривается как творчество. Единство «в-себе» и «для-себя» бытия остается в рамках качества, и оно, в своей существенности, неощущаемо, несозерцаемо для познающего (см. сх.50).

Схема 50 Сюжеты созерцания

Поэтому даже развитие, не проявляясь внешне, остается неопознанным в созерцании. Лишь при внешнем проявлении оно опознается, и после раскрытия внутренних причин, со стороны и «для-себя», и «в-себе» бытия, познание становится фиксирующим полноту моментов всеобщего, особенного и единичного, т.е. полноценным (см. сх.51).

Схема 51 Раскрытие существенного в полноте

При акцентировке на существенность понятие рассматривается как сохраняющее себя во внутреннем и внешнем проявлении нечто. Поэтому путь индуктивного подхода характерен постепенным приближением от единичного к особенному и затем всеобщему, а альтернативный путь, дедуктивный, как переход сущности в свое инобытие в особенности, а затем и в единичности (см. сх.52).

Схема 52 Типы путей в обсуждении знания

Индукция предшествует дедукции и сохраняет случайность содержания с ее историческим снижением. Дедукция отстраняется от случайного в «показе» познанного. Гегель подчеркивает, что сущность в понятийном мышлении сохраняет себя в обособлении, остается «у себя в другом», т.е. в «для-себя» бытии содержательности знания. Моменты содержания, касающиеся «в-себе» и «для-себя» бытия, не отделены друг от друга в их моменте тождественности. Сложнее сохранить общую тождественность с «для-иного» бытием. Если это удается, что возможно лишь в чистоте дедуктивного выведения, то возникает, как выражаются китайские мудрецы, познание «вечного» в «изменяющемся». Это относится к высшему уровню познания, усмотрению неслучайного во всем. В мышлении всеобщее соотносится с особенным в суждениях, совмещении субъекта и предиката. Усмотрение сущностного в единичном соответствует умозаключению. В нем определяется конкретное за счет преодоления двойного противоречия – между всеобщим и особенным, с одной стороны, и между особенным и единичным, с другой стороны (см. сх.53).

Схема 53 Понятие и умозаключение

Согласованное рассмотрение сущности и явления позволяет воссоздать содержание «действительности», единство внутреннего и внешнего, существенное во внешнем существовании. Оно, как отмечает Гегель, видится как «положенное существующим» и отражено в подлинном знании. Нечто рассматривается как проявление себя, своей сути. В силу этого раскрытия, опирающегося на разумное мышление, действительность признается «разумной», конкретной, с различиями как положенными в развитии. Внешнее и то, что кажется случайным, воспринимается как моменты действительного. При этом включенность нечто в отношения с иным делает иное причиной проявления, и рассмотрение его в отрыве от самопроявления нечто и создает видимость случайного типа проявлений. Подчеркивание случайного не интересно для разума, если оно выдается само за себя. Задача мыслителя в познании состоит в опознании полноты причин и их неслучайности в проявлениях.

Различение типов реагирования обеспечивает опознание факторов, дающих видимые эффекты усиления, ослабления, консервации, развития в силу особенностей механизмов, предопределяющих различие в реагировании или самовыражении. Чем разнообразнее совмещение типов механизмов в одном и том же «нечто», тем сложнее опознание неслучайности суммарного бытия и реагирования нечто на влияние среды (см. сх.54).

Схема 54 Уровни сложности познания нечто различной сложности

Гегель отмечает зависимость успешности познания от потенциала используемого языка, мощности мировидческих средств семантики языков. Языки могут быть ориентированы на осмысливание явлений и на осмысливание сущности. В тех языках, в которых есть средства онтологического анализа, наиболее значимым выступает та группа понятийных средств, которая раскрывает содержание высших оснований и первооснования. Чем больше используется акцент на бытие «в-себе», не устраняясь от того, что связано с бытием «для-себя» и «для-в-себе», тем значительнее выступает семантический потенциал и потребность в разумном мышлении, в применении диалектической дедукции. Достижение истинного знания требует «абсолютного мышления». Типовой единицей содержательности мысли выступает, по Гегелю, «идея» как истина «в-себе» и «для-себя», единство объективности и субъективности, объективности понятия о ней. В ней исчезает неистинность, содержится то, что должно быть. Содержательность такой истины не опирается на что-либо внешнее ей; различая в творчестве бытия конечное и бесконечное, она не опосредуется чем-либо, кроме самой себя в диалектическом вечном творении. Потенциальное в идее – всеобщее «в-себе» бытие. Учитывая соотношение невидимого и видимого мира, основания и основанного, различия у Платона «идеи идей» и «идей», производных от «идеи идей», Гегель рассматривает «Дух» как ту действительность, которая воплощает в себе идею как таковую. Самопроявляясь в порождении «частных» идей, первооснование утверждает свою всеобщность и вечность своей динамики. Все актуальное суть результат самоотношения этой идеи и порожденность в самоограничении своего потенциала, но в циклике, с возвратом в исходное состояние.

Поскольку задача логики – в рассмотрении истины, то диалектическая онтология как «духовная парадигма» присуща содержательности логики, ее метафизике. Этим она постигает единство определений, наличие и снятие противоположностей в сущностной конкретности. Гегель акцентирует, что философия по своему содержанию и месту в реальности освобождена от конечных, прагматических целей, занимается абсолютным в реальности, отрицанием возможности иного.

Придя к указанному этой цели результату, философия в объективности различает три базисные формы: механическое, химическое и телеологическое, исходящее из цели. Механичность характерна внешним единством различного, проявлением сопротивления одного иному и части целому, поэтому отсутствием духа и воли, наличием насилия, несамостоятельности, но имея момент центричности. В отношениях отдельностей возникает почва небезразличия к иному. Химичность характерна небезразличием отдельностей, влечением к объединению в целое, достижением нейтральности, совмещения крайностей, увеличением самостоятельности с переходом от крайности к крайности. В отношениях нет «для-себя» бытия, при преобладании бытия «для-иного», нет целей. В телеологизме бытия есть цель как основа «для-себя» бытия. Поэтому внешнее становится незначимым, а внутри снимается различие объективного и субъективного. Цель своим результатом имеет себя.

Тем самым, порождение первооснованием инобытия сначала как своей противоположности предполагает по циклу своего бытия путь «возвращения» отчужденного в свою истинность, т.е. тождественное с первооснованием, но постепенно. Предельная отчужденность представлена в механичности, которая ограничивается в начале «возвращения» и предстает как химизм, но достигает необходимого для тождественности с первооснованием в телеологичности (см. сх.55).

Схема 55 Диалектическое бытие в циклике

Поскольку сущность как таковая в своем потенциале имеет совмещение «в-себе» и «для-себя» как явление «духа» и затем актуализирует это совмещение в динамике разотождествления и отождествления, то диалектическое бытие предполагает моменты бытия, подчиненные «интересам» основания и основанного, сущности и явления. Ослабление сущностного сопровождается усилением явленческого, а затем переопределяются приоритеты, и ослабевает явленческое с усилением сущностного (см. сх.56).

Схема 56 Смена инициатив в диалектическом сопряжении моментов бытия «в-себе» и «для-себя»

Соотношение максимального и минимального проявлений сущностного и явленческого придает усложняемость динамике в целом, в универсуме и его частях. Совмещение минимальных проявлений придает максимальную ему устойчивость за счет снижения «притязаний» противоположных «начал» и является основой обретения состояния гармоничности. Увеличенность самопроявлений «начал» и расхождений в «устремлениях» дестабилизирует отношения. Еще более сложная динамика возникает, когда эти начала «отторгают» совместность и проявляются эгоцентрично. В разных стадиях единого цикла меняется соотношение влияний начал друг на друга. Если сторона явления преобладает, то проявляется «телесная» форма бытия. При преобладании сущностной стороны проявляется «духовная» форма бытия. На этом пути Гегель различает состояния животности, семейности, родового, государственного и т.п. бытия, рассматривает соотношение «теоретического» и «практического» поведения в обществе, рост сознания, самосознания, мышления, духовности, «абсолютности духа». Поскольку раскрытие этих стадий зависит от меры полноты «абсолютного мышления», то Гегель останавливается на характеристике «абсолютного метода» как завершения логики. Оно соответствует «закону» бытия «абсолютного духа», следовательно, и первооснования.

Сущностная рефлексия противостоит сопровождающей и даже прогнозирующей рефлексии, так как она вводит функциональное "место" для "истины", для "абсолютного" и ресурсное обеспечение, наполнение места в виде "абсолютного метода" и развитой для следования "методу" субъективности. Поэтому эффективность познания и выявления сущности предопределяется не только и не столько научной рефлексией, семиотической рефлексией, сколько введением логической и онтологической рефлексии, ресурса "разума" в это рефлектирующее мышление. Ее и осуществляет Гегель, вводя и обосновывая "абсолютную идею". Он формулирует требования к такому мышлению:

§ мышление в понятиях должно начинаться с простого, еще неопределенного, всеобщего, имеющего значение бытия как абстрактного соотношения с собой, чтобы затем реализовать понятие в показывании движения содержания вперед, как нечто истинного;

§ в опосредованности самоотношения, самоотрицания предшествующее удерживается как истина, положительное в отрицаемом;

§ самоотношение предполагает противоречие, внутреннюю диалектику, полагание единства, снятие противоположности понятия и реальности, отрицание отрицания как объективный момент жизни духа, возвращение непосредственности;

§ благодаря возвращению возникает новое начало и познание движется от содержания к содержанию, к более сложному, богатому;

§ всеобщее составляет основу и оно сохраняется в своем инобытии, в обособлении на каждой ступени, возвышает всю массу содержания, не теряя ничего, несет с собой, сгущая внутри себя;

§ каждая ступень есть углубление "в-себя" и расширение, увеличение интенсивности, конкретности и в завершении ступень становится самой мощной и объемлющей;

§ каждый шаг вперед есть и возвращение, и приближение к началу, опосредствование сообщает исходной неопределенности особенности, синтезируемые в систему;

§ диалектика все охватывает, держит внутри, проявляет свободу, демонстрирует выведение и доказательство;

§ всеобщее сообщено богатству содержания и обогащение совершается в соответствии с необходимостью понятия, держится понятием;

§ самое высшее, это чистая личность, которая через абсолютную диалектику, составляющую ее природу, все охватывает и держит внутри себя, делает себя тем, что всего свободнее, простотой, непосредственностью, всеобщностью;

§ это идущее вспять обоснование начала и идущее вперед дальнейшее определение и метод образует круг;

§ начало имеет свое исчерпывающее условие и метод знает, что оно несовершенное, но и как необходимое, так как истина есть лишь приход к-самому-себе через отрицательность непосредственности;

§ природа метода – круг и он есть круг кругов, звенья цепи суть отдельные науки, которые имеют нечто до себя и нечто после себя, в своем заключении показывают свое последующее, это чистое понятие, простое соотношение с собой, которое есть бытие, но уже наполненное бытие, постигающее себя понятие.

Если совместить линию рассуждения в дедукции с последовательным размещением языковых средств, знаковых структурных единиц с их фиксированными семантическими выражениями, с одной стороны, и требованиями к "местам" для этих единиц, прежде всего, к семантическому моменту, проистекающими из семиотического и логического механизма при его подчиненности принципу "уточнения" ("псевдогенеза"), то первое требование в "абсолютном методе" состоит в "порождаемости" всех объектно значимых содержаний, т.е. отсутствии того, что следует иметь в результате мышления и его появлении в каждом шаге дедукции. Показ "появления" и является целью каждого этапа. Так как с содержательной точки зрения, из ничто не может возникнуть ничего, поэтому порождение может состоять лишь как смена состояний имеющегося, переход из потенциального состояния непроявленности в состояние проявленности, а само "порождение" трактуется порождением лишь в рамках внешней "регистрации" проявленности, тогда как внутреннее видение заменяет порождение "переходом" от состояния отсутствия к состоянию присутствия проявленности. По условиям дедуктивного процесса с диалектической особенностью импульс активизации перехода должен быть происходящим изнутри, в самоактивации "объекта", а здесь – "идеи". Воспринимающий тексты, в которых воплощается данное требование, должен заметить и исходное состояние, и запуск перехода, и переход, и завершение перехода. Если он не способен "увидеть" исходное состояние, его полную потенциальность как содержательное "чистое бытие", имеющее своей формной определенностью "нечто", то для него "порождение" предстает как необъяснимое "чудо". Тем более что по требования метода именно из этого исходного состояния актуализируется "все", что присуще объекту (идее). Но в первом, потенциальном состоянии заложена диалектическая двойственность как онтологический принцип, совмещенность "формы" и "материи". Процессуальная последовательность движения мысли и лишь затем их единства, следуя третичности единицы универсума – "форма", "материя", "организованность". Раскрытие содержания первого троякого предиката организуется актуализацией потенциального богатства полноты объекта (идеи), следовательно, "плана" устройства. Он дан как путь сущности в развитии. Развитое является лишь окончанием пути, а в познающем мышлении нужен путь и механизм пути, которые и убеждает в неслучайности конечного результата. Механизм развития диалектичен. Показывает взаимодействие исходных "начал", противоположностей, с их противодействием и совмещением в точках успокоения, т.е. в циклике, соединяющей этапы прежнего функционирования, разотождествлением, как первым отрицанием, а затем отождествлением во втором отрицании. В функционировании динамика тоже циклична, но в фиксированных рамках, тогда как в развитии рамки меняются и преодолевается размах разотождествления в актуализации новых моментов и критериев, качеств, идущих в план актуального (см. сх.57).

Схема 57 Шаг в развитии

Но в самом разотождествлении инициатива может быть либо от материи, либо от формы, либо совместная. Если инициатива от материи, то действует принцип случайности, что фиксирует неразвитый уровень в движении. Когда инициатива переходит к форме, то это свидетельствует о высшей развитости в движении. Гегель показывает путь от менее развитого к более развитому во всей системе философии, с учетом особенностей философии как преодолевшей уровень привычной научности. "Неслучайно" показывается путь от случайного к неслучайному. И в логике эта неслучайность показа пути стала высшей, выражающей путь от философии природы к философии духа, до этапа абсолютного духа. В философии природы показывается актуализация в рамках принципа приоритета материи, от рядоположенности к системности. В философии духа приоритет переходит к принципу формы, ее активизации в разотождествлениях. А в логике уже абсолютная форма показывает весь путь самым неслучайным образом. Этапы прошлого сохранены: от главенства материи к главенству формы и двойственности активности формы – "от себя" и "от иного", т.е. от противоположности формы, от материи, позицию которой заимствует форма. Она в себе разыгрывает "спектакль" в самоотношении себя с собой, но как "не себя". Это представлено и в самом механизме мышления, который показывает собою свое инобытие, приходящее, возвращающееся к себе для того, чтобы собою совместить "бытие" и "инобытие", дать истинное отображение мира "в-себе" и "для-себя" сущего. Мышление в познании идентифицируется с бытием как актер идентифицируется с персонажем (см. сх.58).:

Схема 58 Мышление как действие от имени объекта в проявлении знания

"Метод" Гегеля является формой движения идентифицированного с сущностью мыслителя. И следующий этой форме в понимании приобретает "бытие", если он, в свою очередь, уже способен идентифицироваться с мышлением автора, его формой, методом, и содержанием, бытием идеального объекта. Поэтому у воспринимающего двойная идентификация, с мыслителем (мышлением) и с объектно-онтологическим содержанием. Обычно понимающие акцентируют внимание на содержании и этим усложняют путь к правильности понимания, так как содержание зависит от способа изложения и механизма мышления в целом, режима работы мыслительного механизма, проявленного в методе (см. сх.59).

Схема 59 Путь к идентифицированному пониманию

В методе Гегеля все характеристики сути бытия "выведены" диалектическим, через стадии их становления в линии развития объекта (идеи), а точнее – в линии пошажного процесса качественных переходов в актуализации всего содержания, процесса "самопоказа" сущности. А диалектика бытия подчинена закону самовыражения универсума и по его свойствам совмещенности "в-себе" и "для-себя" бытия, цикличности динамики универсума бытие и трактуется как бытие "Духа", "Личности", "Я", держащих "все" внутри себя и свободно позволяющих самопроявляться в пределах особенностей, уровней развитости.

Заключение

Чтобы понять систему Гегеля и придать содержательность атрибутам бытия «в-себе», «для-иного», «для-себя» и «для-в-себе», следует представить себе театр, в котором вам необходимо играть, воплотившись в персонаж и для кого-то, кто желает понять суть бытия. Отличие актера от зрителя, особенно начинающего осваивать специфику пребывания в театре, в том, что он «перестает» быть обычным человеком, созерцаемым «объектом». Он живет на сцене по «подсказке» сценария и является персонажем, проявления которого и созерцает и постигает зритель. Здесь действует закон – «не верь глазам (обычным) своим», «смотри глазами необычными». Для этого нужно обрести эти «глаза», преобразовать себя и видеть сущностно предлагаемое. Чтобы раскрыть устройство мира постепенно, предлагаются спектакли в удобном для понимания порядке. Сначала то, что характеризует «морфологию» бытия, т.е. природу, затем «организованность» бытия, в которой «приоткрывается» основа, т.е. соотносятся «форма» и «морфология», но как следствие «притягивания» морфологии как наполнения места. А в конце показывается основание, т.е. форма бытия, источник всего, первооснование, т.е. «абсолютный дух». Но это лишь план программы показов. Он раскрывается в последовательности каждого сценарного блока по закону развития, переходя от одного качественного состояния «природы», «субъективности» и «абсолютного духа» к другому, накапливая возможность смены типа бытия. В этих переходах смена качеств имеет путь к первопричине и реализует самоизменение причин, оснований, т.е. бытия «для-в-себе», для самообнаружения первопричины в себе. Все это означает, что актер идентифицируется в переходах от «простого» для понимания к «сложному», от следствий к причинам. Зритель может и это понять, если заметит переход от видимого в демонстрации актера, т.е. существенного в наблюдаемом, к менее видимому, работе актера, а затем к основанию, т.е. сценарию. После этого он может понять и переход от простого к сложному в сценарировании, и к способности сценариста, его потенциалу, наиболее существенному конструированию бытия, наиболее невидимому первооснованию. Тем самым, театр позволяет постигать механизм конструирования миров и вести зрителя к возможности понимания работы сценариста и в рамках уровней притязаний, вершина которых и состоит в показе жизни первооснования. Это соответствует «логике». Зритель может начать понимание в своей созерцательной позиции. Но для более глубокого понимания он должен пойти в позицию актера, а затем постановщика и, наконец, сценариста, постепенно усложняя задачи на сценарирование до притязания пребывания в позиции первопричины, «Бога».

В связи с этим для понимания сути бытия по Гегелю, следует проходить путь театрализации процессов постижения, освоения механизма театра и играть сначала в самосознавании актера, воплощающего данный извне сценарий, затем актера, понимающего усилия постановщика, и наконец, актера, понимающего и способного в самоорганизации учесть обязанности как постановщика, так и сценариста. Для осознанности такого многопозиционного пребывания на сцене актер может войти в позицию рефлектирующего и проектировщика театрального цикла, внося и общее основание цикла, т.е. быть идеологом театра.

Тем самым, желающему разобраться, постичь суть бытия, необходима не только и не столько практика чтения трудов великих философов, а практика моделирования театрального типа с мощным рефлексивным сопровождением. Ключ к всепониманию лежит в демонстрировании бытия «для-в-себе», идентификации с первооснованием.

---

Дата добавления: 2022-12-03; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!