Поэзия «Парнаса»: необходимость красоты.
Спустя 10-летие после появления «Цветов зла» в 1866 г. увидел свет другой знаковый сборник поэтический альманах «Современный Парнас».
В 60-е годы молодые поэты, считающие своим учителем Леконта де Лиля, решают периодически выпускать в свет сборники стихов. В 1866 году появился сборник «Современный Парнас». Уже в названии проявилась ориентация группы на античность – Парнас – легендарная гора в Древней Элладе, на которой обитали музы. Сборник содержал произведения почти сорока авторов и составлял около трехсот страниц. Он имел успех и вызывал оживленную полемику.
В группу «Парнас» входили Теофиль Готье, Шарль Леконт де Лиль, Теодор БанвИ ¢ ль, Жозе Мария ЭредиА, Франсуа КоппЕ, Катюль МендЕс. В изданиях принимали участие П. Верлен, С. Малларме, молодой А. Франс.
Творчество этих поэтов вырастало из романтизма, несмотря на то, что они были чужды его драматизму и взволнованности.
Поэтов-«парнасцев» при всем их индивидуальном своеобразии, сближала ориентация на античное искусство, ясная, прозрачная манера, строгость формы, известная эмоциональная холодность. Стоя на позициях «чистого», самоценного «искусства для искусства», и в этом были близки к Бодлеру, хотя значительно отличались от него в стилистическом плане.
«Парнас» часто характеризуют как школу, утвердившую принцип «искусства для искусства», хотя, как известно, этот принцип возник гораздо раньше, если считать началом формирования «Парнаса» 1852-ой год, когда были опубликованы «Эмали и камеи» Теофиля Готье и «Античные стихотворения» Шарля Леконта де Лиля – будущих его мэтров. Сами парнасцы, вспоминая 60-е годы – свои литературные собрания, выступления в журналах «Рэвю фантэзист» и «Л'Арт» и совместные издания в журнале «Парнас» – говорили не о школе, а о содружестве поэтов, объединенных неприязнью к буржуазному утилитаризму и политиканству, стремлением отделить от него искусство. Отказываясь от романтического бунта и сентиментального лиризма, парнасцы провозглашали уход от буржуазной «прозы» в мир поэзии, прекрасных форм и изысканного языка. Отсюда, с одной стороны, отрицание парнасцами современных сюжетов, увлечение древностью, экзотикой, интерес к легендам и мифам разных народов, а с другой – требование беспристрастности художника и утверждение, что его личность должна проявляться лишь в совершенстве созданных им форм, что поэтическое произведение пишется, прежде всего, чтобы привлечь звучностью, впечатляемостью зрительных или иных чувственных ассоциаций, в тяготении к самодовлеющей форме.
|
|
|
ИТАК, Первый коллективный сборник парнасской группы, по замыслу являвшийся манифестом школы и наглядным актом ее консолидации, вышел в 1866 году. В этом же сборнике отчетливо обнаружилась противоречивость теоретических деклараций и творческой практики поэтов. Даже общие эстетические положения парнасцев наполнялись в их творчестве несхожим содержанием.
|
|
|
Последующие два сборника – 1871 и 1876 годов – отличались еще большей разнородностью. Что касается расхождений идейного порядка, они особо явно обнажились во время Парижской Коммуны, когда бывшие сподвижники оказались по разные стороны баррикад. Противоречия в группе, обостренные событиями 1871- ого года, способствовали ее последующему распаду.
Одним из предтеч «парнасцев» считается Теофиль Готье (1811 — 1872), трудившийся как критик, прозаик, но наиболее успешно как поэт, вступивший в 1830-е гг. в ряды младших романтиков и находившийся некоторое время под влиянием Гюго. В дальнейшем он заявил о себе как оппонент искусства политизированного и ангажированного, будучи убежденным, что цель жизни — Красота, а она выражается только в совершенной, отточенной форме. Прекрасная форма есть точное выражение мысли, ибо форма и содержание едины. Только совершенство выражения позволит поэту победить смерть, время, забвение.
|
|
|
В романе «Мадемуазель де Мопен» (1836) художник снова и снова утверждает независимость искусства, которое должно быть чуждо политической, нравственной или социальной проблематике.
Наиболее известный сборник Готье — «Эмали и камеи» (1852), лишь однажды издававшийся при жизни поэта. Название говорит об интересе поэта к пластическим искусствам. Самым большим наслаждением для себя он считает процесс превращения словаря в палитру, возможность передать средствами словесного искусства картину, фреску, статую (стихотворения «Паросский мрамор», «Луксорский обелиск», «Нереиды»).
В каждом из его стихотворений звучит преклонение перед совершенством материального, наглядно осязаемого мира. И мастерство поэта, творящего прекрасное, — наивысшая ценность. Перед искусством бессильно время.
Поэт стремится пластикой слов передать наглядный облик вещи, интерьера, пейзажа. Его притягивают не столько жизненные явления, сколько их воплощения в искусстве — в камне, металле, мраморе. На это указывает и само название его сборника.
Одним из хрестоматийных произведений Готье как «парнасца» считается «Искусство» (1867). Это стихотворение является не только изложением поэтического кредо Готье как поклонника пластически завершенной формы, но прежде всего манифестом, объединяющим творческих людей, открывающих великое и вечное в повседневной деятельности:
|
|
|
Чем злей упорство ваше,
Слог, мрамор и эмаль,
Тем краше
Стих, статуя, медаль.
(…) Простись, художник с лепкой:
К чему творить такой
Некрепкой,
Рассеянной рукой?
Рисуя процесс творчества как преодоление «сопротивления материала», Готье утверждает мысль о бессмертии искусства, которое обеспечивает творцу превосходство над обыденной жизнью:
Проходит все; натура
Любая – прах и тлен…
Скульптура –
Останется взамен.
Запечатлен в металле,
Тиран или герой
С медали
Увидит век иной.
И боги и кумиры
Сокроются во мгле;
Звук лиры –
Пребудет на земле.
Творите и дерзайте,
Но замысла запал
Влагайте –
В бессмертный матерьял!
Эфрон Ариадна Сергеевна
Обладая безупречным вкусом, Готье пользовался исключительным авторитетом у молодежи, сделался популярен у русских поэтов Серебряного века. Но особенно интересен он был для Н. Гумилева, который перевел весь сборник «Эмали и камеи». Собственно, и сам Готье был не чужд России: он дважды посетил нашу страну (1858—1859, 1861), о чем оставил книгу «Путешествие в Россию», в которой имеются интересные зарисовки Москвы, Петербурга, Ярославля, Нижнего Новгорода.
Поэт и теоретик искусства Шарль Леконт де Лиль (1818—1894) — признанный лидер «парнасцев», глава парнасской школы.
Он принимал деятельное участие в революции 1848 г., был даже арестован, но отпущен; поражение же восстания и кризис утопических идей, признание их эфемерности побудили Леконта де Лиля отказаться от надежд на изменение социальных условий. Он целиком погрузился в сферу «чистого искусства».
Поэт считал, что для того, чтобы объяснить настоящее, нужно изучить прошлое. Формирование его эстетики проходило под сильным влиянием ученого-эллиниста Луи Ликера, древнегреческой лирики, сюжетов, навеянных мифологией. Его первый сборник «Античные стихотворения» (1852) был посвящен культуре и философии Древней Греции. В нем проявляется характерное для «парнасцев» преклонение перед классическим эллинским искусством. Предисловие к сборнику стало эстетическим фундаментом молодой поэтической школы «парнасцев». Де Лиль утверждал, что великие поэты должны творить для элиты, ибо поэзия – это интеллектуальная роскошь, доступная немногим. При помощи страсти, размышления, науки и фантазии художник воссоздает Красоту.
Читателя нужно научить понимать великое искусство. Достижение Красоты возможно только с помощью напряженной работы над формой.
Художественными описаниями легенд и мифов, впечатлениями от увиденных скульптурных шедевров навеяны такие его стихотворения, как «Елена», «Одежда Кентавра» и др.
В сборнике «Варварские стихотворения» (1862) поэт пишет о дикой природе, обитателях царства джунглей, конфликтах людских страстей. Таковы его стихотворения «Джунгли», «Ягуар».
Сборник «Варварские стихотворения» (1862) продолжает темы первого сборника. Поэт ставит перед собой вполне научную задачу – сделать поэтический обзор главных мировых религий. История предстает перед читателем как красочная и подвижная система, отражающая позитивистскую идею непрерывного, взаимозависимого движения и развития. Здесь и cyровый библейский Бог, и Египет с мумиями фараонов, и католицизм с инквизицией и институтом папства, и дикари с островов Тихого океана, и девственная, чаще
всего экзотическая природа.
Типичным для настроений будущих парнасцев является вошедшее в этот сборник стихотворение «Показчики», в котором поэт говорит о высоком назначении искусства, которое не должно становится развлечением для «хищной черни». В основе стихотворения лежит антитеза: поэт и толпа. Сонет становится своеобразным литературным манифестом де Лиля, программой поэта, отстаивающего свое право возвыситься над «стадом» тех, кто не способен понять его:
Как изможденный зверь, в густой пыли вечерней,
Который на цепи ревет в базарный час,
Кто хочет, пусть несет кровь сердца напоказ
По торжищам твоим, о стадо хищной черни!
Чтобы зажечь на миг твой отупелый глаз,
Чтоб выклянчить венок из жалких роз иль терний,
Кто хочет, пусть влачит, топча, как ризу, в скверне,
И стыд божественный, и золотой экстаз.
В безмолвной гордости, в могиле безымянной
Пускай меня навек поглотит мрак вселенной,
Тебе я не продам моих блаженств и ран,
Я не хочу просить твоих свистков и вздохов,
Я не пойду плясать в открытый балаган
Среди твоих блудниц и буйных скоморохов.
Произведения обоих сборников – «Античные стихотворения» и «Варварские стихотворения» – отличает безупречная, отточенная стихотворная техника. Вообще, безупречность формы являлась одним из важнейших положений эстетики Леконта де Лиля.
Примечательно, что де Лиль отвергал концепцию беспристрастности художника уже тем, что осуждал войны, преступные действия церкви. Замечательным примером тому является поздняя поэма «Всесожжение» – обличение одного из многочисленных преступлений церкви в XVII веке.
Произведение вошло в сборник «Трагические стихотворения» (1884). В основу сюжета положен характерный для периода так называемого «католического Возрождения» эпизод расправы церковников с последователями вольнолюбивой и атеистической мысли. Дата, обозначенная в стихотворении – 1619 год (хотя поэтом назван не февраль, а август) дает основание предположить, что де Лиль имел в виду расправу со сторонником идей Джордано Бруно – Лючилио Ванини (1585 – 1619).
С горечью, презрением и едкой иронией рисует поэт в этом произведении разношерстную толпу, собравшуюся посмотреть на публичную казнь:
Подобно гулу вод, встающих без числа,
жужжащая толпа окрестность залила,
тупик, и улицу, и потрясенный берег;
кружится сборище, горланя до истерик,
порядок утеряв, глаза тараща ввысь
и вскинув руки; всех цветом попы сошлись,
босые, в сапогах, в сутанах, в капюшонах,
сброд нищенок – старух, зубастых и зловонных,
дворяне конные, в сутанах и гербах,
сидящие, в толпе, на кровных лошадях,
их дамы пышные, в каретах, в паланкинах,
мещане толстые в воротниках аршинных,
багроворожие от доброго вина,
рубаки буйные и серая волна.
Поэт подчеркивает, как духовно убоги эти люди и как мало они способны задуматься над всем происходящим. От них невозможно ждать не только понимания, но даже простого человеческого сочувствия. Для них казнь еретика – всего лишь развлечение, маленький праздник в их серой и обыденной жизни:
Все возгласов полно, молитв, похабных шуток,
свистков и хохота, – толпа собралась тут,
чтоб видеть, как живьем несчастного сожгут.
Над этой толпой возвышается находящийся на костре человек, стоящий неизмеримо выше окружающих:
…Презреньем сумрачным и гневом обуян,
глядел он с высоты на этот океан
лиц, глаз сверкающих и жестов исступленных;
он слушал злобный крик, гул песен похоронных
неистовых глупцов, стоящих в два ряда,
смотрел, как буйствует фанатиков орда,
гримасы их следил, в посмертный час томлений…
Прекрасно сознавая духовную скудость окружающих, главный герой стихотворения оказывается полон не только презрения, но и сострадания («И скорбь за род людской терзала мощный разум…»). Рисуя смерть ученого – еретика, поэт прославляет силу разума человека, который даже в час казни, глядя как корчится «от смеха подлый скот», ведет «геройски состязанье» с толпой.
Леконт де Лиль был на гребне славы, когда увидел свет сборник «Современный Парнас»; он был избран во Французскую Академию после ухода оттуда Гюго, награжден орденом Почетного легиона, избран «королем поэтов» (после его смерти это звание перешло к Полю Верлену). Лучшие его творения, «словно высеченные из камня, вылитые из бронзы» (А. В. Луначарский), остались в сокровищнице французской поэзии. Его переводили И. Анненский, И. Бунин, М. Лозинский.
К числу наиболее ярких фигур старшего поколения поэтов-«парнасцев» относится Теодор де Банвиль (1823 – 1891), младший современник Готье. Банвиль прежде всего получил известность как автор сборников «Сталактиты» (1846) и «Акробатические оды» (1867).
Банвиль больше, чем Готье, стремился к виртуозности формы, к преодолению трудностей ради их преодоления. Он много занимался рифмой (искал богатую и редкую). Пробовал писать сложные по строфике произведения – сонеты, баллады, рондо, триолеты и т.п. Свои поиски в области версификации Банвиль оформил в «Маленьком трактате о французской поэзии» (1872), которым, видимо, стремился закрепить свое влияние в литературном содружестве «Парнас».
В творчестве Банвиля принцип «искусства для искусства» становится ведущим, одновременно сопровождаясь мыслями о презрении к окружающему обществу, прежде всего – к толпе сытых мещан. Утверждая суверенность художника, Банвиль в «Балладе о самом себе» пишет, что будет создавать стихи «просто так, ради удовольствия».
Ярким образцом творчества Банвиля является стихотворение «Прыжок с трамплина» (1857), вошедший в книгу «Акробатические оды». В этом знаменитом стихотворении лирик разрабатывает характерную для близких ему по духу «парнасцев» тему высокой поэзии. Банвиль художественно подтверждает свое заявление, что «искусство – религия, нетерпимая и ревнивая», чуждая миру, «единственным культом которого является стофранковая монета», а идеалом – «сохранность своей шкуры». В стихотворении «Прыжок с трамплина» поэт изображает артиста цирка, потешающего толпу и даже добившегося определенной известности («Здесь и на дальних островах/ Гремела слава его»). И все же главным для героя становится не популярность, не одобрение «толпы», которая принимает, но не понимает его, а желание оторваться от нее. Обращаясь к своему трамплину, он просит:
О помоги, коль можешь ты,
Достичь той жуткой высоты,
Где бродят солнце и планеты.
В лучах их золотых волос
Все перепуталось, сплелось –
Орлов и молний пируэты.
Стремление истинного артиста вознестись в небесные высоты, «уйти в пугающую высь» связано с тем, что он чувствует свою обособленность от окружающего его мира. Он задыхается среди тех, кого забавляет:
Туда! Где синь! Где воздух чист!
Тут дамы, критик - реалист.
И, несмотря на все усилья,
Я здесь среди биржевиков,
Блестящих золотом очков.
О. дай мне крылья! Крылья! Крылья!
Отрыв творческой личности от пошлого быта, от угнетающего ее своей обыденностью мира оказывается возможен. Тот же трамплин, который являлся для акробата его «эшафотом», становится путем наверх, позволяет миму вырваться на свободу:
И эшафот его – доска
Вдруг накренилася слегка,
И флейты снова зазвучали,
Еще рывок, еще прыжок,
И разорвался потолок,
И в звездные ушел он дали.
Нарисованный Банвилем в этом стихотворении образ приобретает обобщающий смысл. Поэт утверждает мысль о разрыве между высоким искусством и современной ему жизнью, о том, что искусство стоит неизмеримо выше ее. «Прыжок с трамплина» – метафорическое обозначение бытия любого истинного творца, призванного не потешать толпу, а возвыситься над ней и даже оторваться от нее, уйдя в заоблачные высоты своего творчества.
Заметной фигурой среди «парнасцев» был ученик и друг Леконта де Лиля Жозе Мария де Эредиа (1842—1905), уроженец Кубы, один из самых последовательных парнасцев Он был автором единственной книги «Трофеи» (1893) из 118 сонетов, основой для которых стали различные эпизоды мировой цивилизации.
Эредиа трудился с тщательностью чеканщика и ювелира, добиваясь подлинно скульптурной отточенности форм и ее максимального смысловыражения. В итоге, аккумулируя свои видения в 14 строках сонета, он вмещал «дыхание целой эпохи и лирической поэмы».
Парнасцы отрицали современные сюжеты, преклонялись перед древностью, экзотикой, легендамами и мифами разных народов, с одной стороны, с другой – требовали беспристрастности художника и утверждали, что его личность должна проявляться лишь в совершенстве созданных им форм. Это очень наглядно проявляется в тяготении к самодовлеющей форме, когда поэтическое произведение пишется, прежде всего, чтобы привлечь звучностью, впечатляемостью зрительных или иных чувственных ассоциаций.
Конечно, подобного рода протест был заблуждением.
Примером вдохновенного раскрытия этой темы является стихотворение Эредиа«Ponto veccio» (понтэ веккьо).
«Ponto veccio» (ит. «Старый мост») – мост во Флоренции, где располагались лавки и мастерские ювелиров. Подобно многим своим собратьям по перу, погружаясь в прошлое, воссоздавая картины жизни XVI века, Де Эредиа рисует, кипящую на этом мосту жизнь:
Там пели по утрам с церквей колокола,
Мелькали средь толпы епископ, воин, инок;
И солнце в небесах из синего стекла
Бросало нимб на лоб прекрасных флорентинок.
Жизнь идет своим чередом, и в это время в стороне от нее занят своим делом истинный творец – Бенвенуто Челлини. Именно его имеет в виду поэт, когда говорит о том, что «между тем» происходит все на том же Старом мосту;
А между тем иглой, отточенной, как жало,
Челлини молодой, склонив свое лицо,
Чеканил рукоять тяжелого кинжала.
Когда в 1871 г. вышел второй сборник «парнасцев», среди его участников был Анатоль Франс, дебютировавший как поэт. Был близок в ранних стихах к «парнасцам» и Поль Верлен.
«Парнас» занял место в истории французской поэзии между романтизмом и символизмом.
В целом, и поэзия Бодлера и стихи «Парнаса» —явились предтечами «новой поэзии», прологом символизма, пережившего расцвет в последней трети XIX столетия, когда загорелись звезды всеевропейски знаменитых Верлена, Рембо, Малларме.
Дата добавления: 2021-12-10; просмотров: 125; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!