Рогалики с грецкими орехами . 8 страница
Родновера родновер приглашает на карьер,
родноверка родновера приглашает на Мольера,
декаденту декадент продаёт в кредит цемент,
мумми-троллю мумми-тролль посадил в саду фасоль,
пешеходу пешеход массажирует живот,
пассажиру пассажир удалил подкожный жир,
телепату телепат мысленно поставил мат,
диссиденту диссидент подсыпает в чай сорбент,
русофобу русофоб отварил с аджикой плов,
китоврасу китоврас наступил на левый глаз,
сарацину сарацин на костре поджарил блин,
туарегу туарег рассказал как видел снег,
демагогу демагог испек тыквенный пирог,
краеведу краевед объяснил кефира вред,
идиоту идиот показал как кит поёт,
с дураком один дурак заключил гражданский брак,
лангольеру лангольер подаёт плохой пример,
звёздочету звездочет рассказал про бухучет.
футболисту футболист подарил осенний лист,
Бармалея - Бармалей приглашает на бобслей.
Бармалейка Бармалею вслух читает Опулея.
Ехала тем же маршрутом и очень большая группа болельщиков Зенита. Они тоже ни от кого не бегали, но не потому, за какие-то заслуги им полагался бесплатный проезд, а потому что было их много, а самое главное – все их считали ЖУТКО ОПАСНЫМИ, и потому сами наряды проверяющих обходили вагон в котором они сидели по перрону. Болельщикам было скучно и потому, когда майсы забежали к ним в вагон, спасаясь от ревизии, уже не отпустили юных путешественников и стали обо всём расспрашивать. Когда зенитовцам надоели и майсовские истории – они научили их петь свои кричалки, и принялись угощать их сосисками. Таким образом футбольные хулиганы закормили майсов до вздутия животов. А когда и с этим фанаты наигрались – то легли спать, сняв свои белые кроссовки. Кроссовки у них у всех были белые. Спали они поджав ноги, потому что длинны скамеек, конечно, не хватало на их огромный, какой и полагается хулиганам, рост. Майсы тоже решили немного вздремнуть, а когда все проснулись – оказалось, что у одного болельщика во сне сняли новые белые кроссовки. По-видимому, это сделали люди, которые проходили по вагону, когда все спали.
|
|
|
Москва встречала майсов теплым алым цветом заходящего солнца, новостройками 70-х годов, гаражами, изрисованными уличными художниками и перебивающими друг друга голосами торговцев, продающих в электричках свои товары. Незнакомые Чухлинке силуэты многоквартирных домов на пустырях, оживленные шоссе и башни телевизионных станций пугали и завораживали её.
- И все-таки, ворчалки, гораздо лучше чем кричалки, - сказал Чарли сойдя на перрон Ленинградского вокзала.
- Ворчалки вне конкуренции, - заверила Чухлинка своего товарища.
Рогалики с грецкими орехами .
|
|
|
В Петербурге Чухлинка и её родители никогда не пользовались метро, а в Москве майсам понадобилось сразу в него погрузиться. Чухлинке очень понравилось то, что люди в московской подземке сидят не спиной друг к другу, как в трамвае, и не как в обычно полупустых электричках - в разных концах вагона (Чухлинка никогда не ездила по утрам на работу в Петербург). А в московском метро – всегда, в любое время суток, час пик. Напротив тебя всегда сидят шесть человек. И их можно разглядывать столько, сколько хочется и думать про них столько сколько вздумается. Чарли рассказал, что когда он еще был совсем маленьким, бабушка уже учила его рассматривать людей и размышлять о них - кто они такие, куда они едут, о чем думают. И всё можно прочитать по внешнему виду человека – если не по лицу, то по одежде, а если не по одежде – то по тому, как человек сидит.
- Всё-всё? – усомнилась девочка.
- Как говорил старина Оскар Уайльд – только пустые и ограниченные люди не судят других людей по внешности, - блеснул эрудицией Чарли.
Москва не была бы Москвой – если бы не изобиловала рекламными изображениями в таких людных местах как метро.. На зазывающих в магазины и торговые центры плакатах были изображены красивые и очень довольные собой молодые люди в обновках..
|
|
|
- Чему они так радуются – удивилась Чухлинка, никогда до этого не видевшая такого обилия пропагандистских баннеров.
- Наверное потому, что купили себе новое барахлишко.. – объяснил Кузнечный.
- Нашли чем гордиться.. Если бы они сами сшили себе одежду – вот был бы повод для самодовольства. А то – купили! Большое достижение!
Чарли кивнул. Он, как давнишний москвич давно не обращал внимание на яркие изображения, которых здесь настолько много, что внимание привлекает скорее всё серое и тусклое.
В районе Крылатское, где он жил, стоят огромные белые каменные дома–глыбы, похожие на меловые горы, а почерневшие, полусгнившие деревянные балконы, которые жители этих домов лепили каждый на свой лад в допластиковую эпоху, были похожи на птичьи гнезда свитые на уступах этих гор.
В Крылатском на незастроенных участках земли остались ещё огромные тополя и липы, которые помнят те времена, когда на месте дома, в котором жил Чарли находилось здание птицефабрики. Когда в конце 70-х годов производство закрыли а к середине 80-х на его месте устремились ввысь новенькие “брежневки” – в автобусах, которые останавливались рядом с домом Кузнечного еще долго объявляли: “Остановка птицефабрика”. Ему очень нравилось, что на том месте, где теперь живут люди – раньше водились птицы, хоть и не совсем полноценные.
|
|
|
Ребята зашли в подъезд дома номер три по Осеннему бульвару. Рядом с лифтом стоял сосед Чарли по фамилии Зеленоватый, но все дети во дворе звали его Мистер Зеленоватый. Он был очень забывчивый или же просто задумчивый. Вот и сейчас он задумавшись о чём-то просто стоял на площадке первого этажа. Чарли поздоровался с соседом и нажал кнопку лифта.
- А-ха-ха-ха, - смущенно рассмеялся сосед, - забыл! Представляете, забыл чего жду!
Майсы улыбнулись и сказали: “Ничего страшного, со всеми бывает!” Зайдя в лифт, мистер Зеленоватый загородил собой панель с кнопками и опять стал о чём-то думать. Чарли протиснул свою руку за его спиной и нащупал кнопку с цифрой 7.
- Ах-ха-ха-ха, простите, - осознав свою оплошность стал извиняться компаньон Чарли по этажу, - простите, задумался о чём-то!
- Ничего страшного – успокоили его ребята, - У многих людей всё наоборот, они не забывают делать, но забывают при этом думать. Это гораздо хуже!
Кажется Мистеру Зеленоватому стало приятно, что смежник по лестничной площадке понимает его, и он долго жал Чарли руку, прежде чем позволил ему нажать на звонок рядом с дверью своей квартиры.
Родители Чарли были ученые океанографы. Большую часть жизни они пропадали на каких-то морях, но Чарли, никогда с собой не брали, оставляя с бабушкой. А так как они редко бывали дома – всё в квартире было немного неустроенно. Например, вместо того, чтобы починить дверцу холодильника, папа Чарли придумал класть его плашмя на заднюю стенку, а дверку прижимать десятикилограммовой гирей.
В комнате Чарли оказалось множество интереснейшего хлама. Окно её выходило на соседние дома, которые вместе образовывали просторный, круглый по форме двор заросший деревьями. Так как дома были 17-ти этажными, то в них помещалось очень много людей, а значит, и детей и днём с улицы всегда доносились их радостные крики вперемешку с карканьем столичных ворон не устававших удивляться всему тому, что происходит вокруг. Чарли думал, что воронье “Карр” – не что иное как человеческое “как”, или “”как мир мог до такого докатиться”. Он был уверен в вороньей мудрости. Когда-то у него была своя ворона, которую он нашел и выходил. Она садилась к нему на капюшон и так Кузнечных ходил с ней по городу к радости всех прохожих. Но его бабушка не любила громкое карканье по утрам на балконе, и поэтому Чарли пришлось заново научить птицу летать и отпустить в самостоятельную жизнь. Летать он научил её “дедовским” методом – просто сбросив с балкона 7 этажа. Волей неволей обленившейся на домашних харчах птице пришлось задвигать крыльями.
Поужинав жареной картошкой, майсы ужасно уставшие с дороги с трудом нашли в себе силы принять душ и легли спать в приготовленные мамой Кузнечного кровати с белоснежными простынями и мгновенно уснули. В эту ночь Чарли приснилось, что он летит по Москве, и пролетает свой дом насквозь через открытые окна. Когда он парил над накрытым белой скатертью кухонным столом он увидел рогалики с грецкими орехами и мёдом – блюдо, которое мама готовила ему в далёком детстве и о существовании которого он совсем забыл.
У прудов тоже есть адреса.
Проснувшись, Чарли побежал к маме рассказывать про свой удивительный сон.
- Ты помнишь, помнишь, как готовить это блюдо? Представляешь, я совершенно про него забыл – так давно ты не готовила эти рогалики. Удивительно, как устроена у человека память, что во сне на поверхность может всплыть то, что казалось бы давным-давно вылетело из головы ..
- Конечно помню..
- А почему же ты так давно их не готовила?
- Так ведь ты сам разлюбил сладкое! – удивилась мама
- Так одно дело сладкое, а другое дело – рогалики с грецкими орехами из детства! Ты могла бы делать их несладкими!
- Ну хорошо, сегодня обязательно сделаю! Кислыми! С грецким орехом и лимоном!
- Ура!! – ужасно обрадовался Чарли и побежал в свою комнату, чтобы порадовать Чухлинку этой новостью. Она, тем временем, копалась в его хламе – в книгах, компакт дисках, кассетах и пластинках. Еще в его комнате было много кукол – найденных на помойках, купленных на барахолках и сделанных самостоятельно. Они были нужны ему, конечно не для игр, а для эффекта присутствия, как он сам говорил. Чтобы всегда можно было с кем-то завести какбудтошный разговор. И ещё для чувства, что на тебя всё время кто-то смотрит. А так как у всех этих кукол были большие широко открытые, как бы удивлённые глаза - это придавало, как говорил Чарли – ощущения абсурдности бытия, без которого, по его словам, он не мог ни жить ни веселиться.
После завтрака майсы отправились бродить по Москве. Чарли водил свою спутницу по тем районам, которые любил. Заброшенная в то время лютеранская кирха на Китай-городе, дворик НИИ Мозга, в который нельзя заходить, но Чарли всегда заходил. В этом здании когда-то хранился, а может быть хранится и до сих пор мозг Владимира Ильича Ленина. Здание это напоминает старинный мрачный замок, однако, выстроенный из кирпича, а не из камня. В ту пору он был совершенно покинутым людьми и через запыленные окна можно было посмотреть на внутреннюю обстановку института, в котором лежали на тех же местах оставленные там 20 лет назад предметы. А во внутреннем - закрытом дворе проходить в который умел только Чарли, росли старые раскидистые деревья, но Кузнечный плохо разбирался в растительности, потому мы не знаем их по именам . Это место он считал только своим. Своим личным Кенсингтонским тенистым садом во дворе заброшенного замка, посреди многомилионной Москвы. Сюда приходил он в часы раздумий, сюда приводил милых его сердцу людей. В наши дни это здание стали опять обживать и потому деревья во дворе вырубили, а землю заасфальтировали. Почему-то так мало жизни в этой “жизни”, и так много ее в том, что называют умиранием и запустением..
Рядом с замком мозга Ленина находится двор обычного сталинского дома, в котором находится самое древнее кладбище Москвы. Конечно никаких надгробий. Ведь как часто старинные надгробные плиты становились в Москве бордюрным камнем.. Только памятный знак. Теперь, когда все москвичи заразились манией огораживать свои дворы заборами – туда тоже непросто попасть тем, кто не умеет через них лазать. Было и еще одно место, куда Чарли всегда попадал преодолевая ограждение – это сад спортивной больницы на Земляном Валу. Правда, войти туда можно было совершенно законно – через главную проходную, но, даже узнав об этом, Кузнечный продолжал попадать туда СВОИМ способом, так как в противном случае место это во многом теряло для него свою привлекательность. Здесь в тени кряжистых дубов стояли старые фонари и каменные, покрывшиеся лишаём, изваяния греческих богинь. А еще здесь можно было подняться по полукруглому, выложенному камнем старинному пандусу и оказаться на террасе среди деревьев, как бы в укрытии, а сквозь листву видеть плотный поток машин движущихся по одной из главных магистралей города – Садовому кольцу. Чарли нравилось чувствовать здесь свою отстраненность от мира кипящего своей энергией..Нигде не была так явственна граница миров – одного – находящегося в погоне за земным благополучием – и другого, спокойного, безмятежного мира созерцания. Редкие спортсмены, те что не лежали в палатах – осторожно ковыляли по аллеям на костылях, и о том, чтобы забираться по пандусу на террасу над Садовым кольцом даже не думали и потому ничто здесь не могло нарушить уединения юноши.
Было и еще одно похожее место, в Андроньевском проезде возле старинного Спасо-андроньевского монастыря. Это была лестница, увенчанная балястрами, заросшая деревьями и совершенно разбитая. Когда-то она вела на территорию завода и по ней поднимались рабочие привлечённые утренним фабричным гудком. Но теперь территория эта отдана под офисы и репетиционные базы и уже нет нужды в такой помпезности - офисным труженикам достаточно и калитки. Потому, лестница эта теперь никуда не ведет и сверху отгорожена от территории бывшей фабрики забором. Поднявшись на её вершину сквозь листву можно наблюдать, как внизу делают поворот лязгая колесами трамваи, также зная, что никто здесь тебя не потревожит.
Но помимо старых известных Чарли мест майсы в этот день узнали и много нового. Вот например, оказывается, что у прудов тоже есть адреса. Около одного такого искусственного водоемв они видели табличку - улица Новочеремушкинская 15 к 2. И более того, как было явственно из той же таблички, к прудам еще и прикреплены пожарные команды, на случай их возгарания.
Еще майсы набрели на здание, на котором было написано “Комитет по поиску путей и станций”. Ребятам показалось ужасно любопытным, что пути, если это конечно железнодорожные пути – оказывается теряются и их нужно искать. А если речь идет о путях в бытийном смысле, то ужасно забавно, что этим занимается солидное с виду государственное учреждение. Так или иначе, они решили зайти внутрь. На входе им выдали номер, который нужно было ЗАПОМНИТЬ, но номер этот был настолько сложный, что сохранить его в уме майсам никак не удавалось. Всякий раз получив его и отправившись бродить по пустынным коридорам и рассматривая таблички на дверях – номер они забывали и повторяли всё снова но опять забывали и потому в кабинеты стучаться всё же не решались.
Зато, когда майсы нашли большую, даже огромную гниющую рыбу – бросили её под двери банка. Идея эта принадлежала Чарли и когда ребята прошли пару кварталов Чухлинка спросила: “Зачем мы это сделали?”. Чарли ответил в том духе, что они богатеи и обманывают людей. Немного подумав, Чухля сказала:
- Это ты зря.
- Почему?
- Ну потому, что вот ты, например, красивый и умный. И уже этим приковываешь внимание девушек. А вот если бы ты родился страшненьким и глупым – что бы ты тогда делал?
- Хм.
- Вот-вот, ничего бы тебе не осталось, как стать богатым и обманывать людей.
Чарли поспорил с Чухлей для галочки, но потом уступил.
- Пойдем заберем рыбу? – предложил он.
- Давай – обрадовалась его спутница.
Но когда они вернулись – рыбы уже не было.
Конечно, Чарли всегда находился в поисках крыш с красивым, конечно исключительно в его понимании этого слова, видом и потому майсы, при виде каждого ветхого здания, забегали проверить не открыта ли чердачная дверь. Срезать замки своему спутнику Чухлинка больше не разрешала. И вот какая удача ждала их, когда найдя открытую чердачную дверь они выбрались на ржавую металлическую крышу. Здание это, как стало очевидно с высоты на которой находились ребята, частично принадлежало театру и, по случаю тёплого летнего дня, представление проходило во дворе и майсам совершенно бесплатно достались лучшие места. Впрочем, спектакль был скучный и чтобы как-то развлечься они махали руками тем из зрителей, кто тоже, заскучав, начинал смотреть по сторонам. Завидев майсов – посетители театра улыбались и тоже махали им.
Гуляя по Тверскому бульвару ребята встретили Аню Герасимову, по прозвищу Умка, из группы Умка и броневичок. За спиной у нее была гитара, а в руках она держала дерево. Чарли и Чухлинка приглянулись ей своим видом и она сама остановила их и порасспросила обо всём. Узнав, что они начинающие путешественники Аня спела им свою песню “Автостопный блюз” и подарила дерево – пестролистый ясень, с тем, чтобы, как она сказала, по его виду определять – сколько лет их знакомству. Распрощавшись с ней майсы решили зайти в парк, но к их несказанному удивлению, на входе их задержал полицейский объяснив, что со своими деревьями в парк заходить нельзя и на случай, если они сомневаются в его словах показал дубинкой на дощечку, на которой был изображен зачёркнутый толстой красной линией человек с деревом в руках.
- Вот так так, – удивились майсы. - И часто в ваш парк пытаются пройти с своими деревьями?
- Каждый день! Все хотят посадить дерево. Кто в честь свадьбы, кто в честь похорон, кто в честь рождения ребенка. Но это парк! Здесь есть порядок! Мне, наример, за пойманных нарушителей – премии выписывают! – сказал страж порядка с довольным видом и предложил расписаться в протоколе о правонарушении.
Вынеся майсам официальное предупреждение, полицейский сказал:
- Вы оставьте свое дерево здесь, я за ним послежу, никуда оно не денется..
Чарли знал несколько дешевых мест в городе, где можно было перекусить. В одно из таких мест ближе к вечеру ребята решили зайти чтобы немножко подкрепиться. Называлось оно – “Пейте сок и уходите”. Располагалось это заведение на улице Пятницкая в пристройке к старой церкви, а владел им человек по фамилии Раскольников. Ничего снаружи здания не указывало на то, что здесь располагается предприятие общественного питания и увеселения. Только запыленный витраж над разбитой деревянной дверью мог намекнуть внимательному прохожему, что за этой парадной может скрываться что-то необычное.. Посетитель желавший отведать здешних блюд и прикоснуться к прекрасному миру искусства должен был подняться на второй этаж, где на лестничной площадке стоял разбитый, расковыренный старый рояль издававший странные звуки, когда кто-то начинал на нём играть. Объяснялось это тем, что внутри рояля имел обыкновение спать хозяин заведения, таким образом скрываясь от посторонних глаз, ведь всю свою квартиру без остатка он превратил в общественное пространство. Просыпался он только ближе к ночи, когда на сцене появлялись лучшие, конечно исключительно в его понимании, музыкальные коллективы столицы. Бывало что и Чарли приходил сюда потанцевать и среди завсегдатаев имел славу Белого Слона. Так его называли за привычку в диком танце наступать всем на ноги. Но сейчас майсы зашли сюда исключительно для того, чтобы перекусить. Кафе это славилось своим главным блюдом, которое называлось Полредиски. Представляло оно из себя тонко нарезанную и политую маслом половину редиски которой посетители магическим образом наедались, не смотря на кажущийся ничтожный размер кушанья. Чарли, зная о свойствах этого таинственного яства и о скромном аппетите своей спутницы, заказал полредиски на двоих и даже таким количеством этого обычно не самого сытного овоща майсы вполне насытились.
- А знаешь, Чухля, у меня всегда была мечта побывать ночью, после закрытия, в Зоопарке.. – сказал Кузнечный.
- Ого, надо же! Я тоже мечтала об этом..
- Давай попробуем пробраться в зоопарк СЕГОДНЯ?
- Давай! – без тени сомнения согласилась девочка.
Майсы забрали свое дерево оставленное рядом с роялем и отправились на Красную Пресню, где находился знаменитый Московский Зоопрак.
Дата добавления: 2021-11-30; просмотров: 14; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!