Новый колониальный натиск. Смертельные восстания 1735-1740 гг. 9 страница
Несмотря на то, что не реализовалась идея взятия Уфы, башкиры не смягчили борьбу. Салават держал связь со всеми местами движения, в нужное время отправлял отряды под предводительством опытных башкир, всегда держал пламень борьбы на необходимом уровне. Русские власти считали его «самым крупным виновником беспорядка башкирского народа», его имя «знали везде».
Во всем Башкортостане восстание усилилось. В провинции Исет башкирские отряды сражались под предводительством Базаргола, Юламана, русские команды ничего не могли поделать. На Ногайской дороге оказывали сопротивление карателям отряды Каскына, Караная, Ханбулата. На Осинской дороге успешно вели борьбу Батыркай и Илсегол. На Сибирской дороге земля, где были расположены Исемовский, Катав-Ивановский и другие заводы, превратилась в поле боя, там работали отряды Юлая. Кроме этого в других местах, не зная страха, сражались отряды крупных или мелких предводителей. Сам Салават полностью наблюдал за северным и северо-восточным Башкортостаном и «неудержно» воевал. Его военному искусству поражались даже опытные командиры регулярного войска.
Башкирское восстание в этот период напрямую было направлено против русских. Прошло время совместного движения с представителями русского и других пришлых народов. После того как Пугачев ушел из Башкортостана, а прежние пугачевцы бросили восстание, для башкир осталась одна единственная цель – борьба за национальную свободу. На пути достижения этой цели самыми главными врагами были русские.
|
|
|
Усиление башкирского восстания вынудило русское правительство отправить дополнительные карательные войска в Башкортостан. В августе-сентябре 1774 года Башкортостан был переполнен карателями. Регулярные войска генералов Ю.Ф.Фреймана, И.А.Деколонга, П.Д.Мансурова, князя П.М.Голицына, карательные отряды городских гарнизонов, городов, заводов, старшин-мещеряков, 4 башкирских продажных старшин, словно арканом придушив Башкортостан, набросились на него как собаки. К карательным отрядам присоединилась регулярная армия генерала А.В.Суворова после русско-турецкой войны, которая была остановлена срочным перемирием. Как видно, невозможно было победить башкир без применения военного таланта Суворова и военной мощи его войска, которые были испытаны в бою не раз.* Это еще раз доказывает силу башкирского восстания.
Несмотря на численное и вооруженное превосходство врага, башкиры героически и жестоко сражались. Лишь в середине октября некоторые старшины начали сдаваться. Вместе с этим они говорили: «Нам необходимо приостановиться, потерпеть пока Петр Федорович (Пугачев) получит желаемое». Значит, они не подчинились судьбе, верили, что когда Пугачев станет царем, даст им свободу. Видимо, они не знали, что 15 сентября Пугачев был пойман казаками и передан русским властям. Кроме этих отдельных старшин, оставшийся башкирский народ продолжал борьбу.
|
|
|
Русская администрация отправила письма, призвав башкир сдаться. Главнокомандующий карательных войск генерал-аншеф П.И.Панин пугал их, что при продолжении восстания «будут убиты жестокими муками мужчины от взрослых до маленьких детей, женщины, дети и земли будут переданы в рабство и аренду людям, верным императрице». Он призывал народ поймать Салавата и его отца. Народ, ответив на запугивание Панина, заявил о готовности «сопротивляться и воевать», не сдал своих предводителей. 29 октября руководитель тайной комиссии П.С.Потемкин сам написал письмо Салавату: «Извинись, признай свою вину и сдайся…». Но Салават ни в чем не был виновен для того, чтобы извиняться, он боролся за святое дело.
Лишь в начале ноября, когда закончились последние возможности, многие старшины сложили оружие. В середине ноября сдался один из предводителей большого восстания в центральном и западном Башкортостане Каранай. После того как войско подполковника И.Я.Аршеневского прекратило осаду Катав-Ивановского завода, отец Салавата Юлай, послушав призыв «прощенных» старшин, вернулся домой и был тут же арестован карателями И.Л.Тимашева. А Салават, зная, что борется за святую цель, отвергал все предложения карателей и русских агентов, не сдавался. Он и его соратники решили несмотря ни на что продолжать борьбу. Они поклялись «сражаться до смерти и не сдаваться».
|
|
|
Салават в течение года вырос знаменитым предводителем народного восстания. Благодаря таланту в военной и общественной работе уважение к нему быстро выросло. Он жертвовал жизнью ради борьбы, отдавал всю силу до капли святому делу, всем своим телом и душой видел в кровопийцах, которые душили свободу, врагов и до конца был готов к борьбе. С января до ноября 1774 года он управлял военным и мировым делом в северном и северо-восточном Башкортостане, а с середины июля руководил всем башкирским восстанием. В двадцатилетнем башкире простые башкиры, белобородые старшины – весь народ, поднявшийся на борьбу, видели и знали предводителя.
Салават и его соратники вели активную борьбу от Екатеринбурга до Уфы, Осы, Кунгура. Русская администрация отправляла в эти края все новые силы. В города, крепости, заводы и русские деревни были размещены крупные военные единицы. Эти войска постоянно нападали на повстанцев. Салаватовцы тоже без ответа не оставались. Но место, где салаватовцы жестоко сражались, было очень тесным. В таком положении не возможно было открыто продолжать борьбу. В ноябре 1774 года возле Катав-Ивановского завода Салават в последний раз напал на карателей. После это сражения Салават и его друзья решили распустить отряд, но не сдаваться. Они решили временно затаиться, а весной возобновить борьбу. Но эта мысль не реализовалась. Мишарский старшина Муксин Абделсалямов, который всегда шпионил среди народа, узнав где прятался Салават, привел отряд. 25 ноября 1774 года каратели его схватили.
|
|
|
Салавата вместе с его 4 соратниками (Ракай Галиев, Абдрашит Галиев, Юртым Гаделев, Зайнаш Сулейманов) привели в Уфу, надев ему на руки и ноги оковы. Генерал-аншеф Панин посчитал, что необходимо наказать Салавата и Юлая так, чтобы сильно напугать башкирский народ, и, связав Салавата и его 4 друзей, приказал отправить их в Казань. Такой же приказ был на счет Юлая, который находился в Челябинской тюрьме.
Салават и Юлай в руках Казанской тайной комиссии пробыли до начала февраля 1775 года, после этого приказом Екатерины II их отправили в Москву. 25 февраля начала допрос тайная экспедиция Сената. Допрос вели генерал-прокурор Сената А.А.Вяземский, генерал-губернатор Москвы М.Н.Волконский, обер-секретарь экспедиции, позднее признанный «государственным инквизитором и опытным палачом» С.И.Шешковский. Как и во всех других местах допроса Салавата и Юлая жестоко пытали, не представить с какой жестокостью их наказывали.
16 марта 1775 г. Тайная комиссия вынесла свой первый приговор. На следующий день, 17 марта, Екатерина II издала манифест о прощении всех предводителей восстания 1773-1775 гг. Согласно этому лживому манифесту, который не соответствовал действительности, люди, осужденные на жестокое телесное наказание, были освобождены от этого наказания, и отправлены на пожизненную ссылку. Конечно же, Салавата и Юлая этот манифест не касался. Вместе с этим манифестом Екатерина II подписала и их приговор.
Салавата и Юлая отправили из Москвы в Оренбург для «дополнительного расследования», в действительности для реализации приговора на башкирской земле, чтобы «напугать остальных злодеев», а оттуда по приказу губернатора И.А.Рейнсдорпа – в Уфу.
22 июля 1775 года, после 3-хмесячного допроса, Уфимская провинциальная канцелярия по порядку экзекуции издала приказ. Согласно приказу, Салавату и Юлаю вынесли приговор избить 175 раз каждого плетью, вырвать носы, поставить клеймо на лица, затем отправить на пожизненную каторгу в Рогервик (современный Палдиски в Эстонии).
Закованных в кандалы Салавата и Юлая привели в Исемовский завод, расположенный на Шайтано-Кузейской земле, который отобрал себе Твердышев, жестокое наказание началось здесь. Юлая на Исимовском, Катавтамакском, Катав-Ивановском заводах плетью били по 45 раз, в деревне Орловка – 40 раз. Салавата били плетью по 25 раз на Исимовском заводе, деревнях Юлай и Ылаклы, крепостях Красноуфимск, Кунгур, Юса, Ялдак. В каждом месте били плетью по незажившим ранам. На последнем месте экзекуции им, вырвав носы, поставили на лицо клеймо. Такое жестокое наказание они вытерпели без медицинской помощи.
После того как Салавата и Юлая обратно привезли в Уфу, чиновники провинциальной канцелярии пришли к выводу, что их носы хорошо не вырваны, следы клейма мало видны и 25 сентября эти наказания были вновь исполнены на площади города Уфы.*
2 октября 1775 года после 7,5 месяцев допросов и казни, после 1,5 месяца экзекуции Салавата и Юлая вывезли из родного Башкортостана.
Последняя документальная информация, подтверждающая прибытие Юлая в Рогервике, написана в 1797 г.
Окованный в железо Салават, просидев в тюрьме каторги 25 лет, умер 26 сентября 1800 г. 26 лет своей жизни из 46 он провел в мучительном плену. Такое страшное наказание ему было дано за требование свободы своему народу на своей земле, за борьбу не жалея себя. В этом состояла вся его вина.
Жен и детей Салавата и Юлая увезли в Уфу заложниками уже до поимки. Как видно, там их либо убили, либо насильно крестив, раздали слугами чиновникам и офицерам для того, что истребить их род, стереть навечно из памяти народа.
После того как был пойман Салават восстание потихоньку угасло. К началу 1775 года прекратилось активное действие башкир, но до конца лета маленькие вооруженные группы нападали на русские, татарские, мишарские деревни, мира до сих пор не было. Шел слух, что башкиры возможно вновь поднимут восстание. Поэтому русское правительство было вынуждено до конца 1775 года держать свои крупные регулярные войска в Башкортостане. А.В.Суворов, оставшийся главнокомандующим карательных войск вместо П.И.Панина, получив известие о волнениях народа, приготовил карательные войска «не только к неожиданным ситуациям, защите деревень, но и к ответу сильной атакой»[5].
Восстание 1773-1775 гг. стало причиной гибели очень многих башкир и привело народ к пределу разорения. Жестокие бои в один момент уносили сотни, тысячи людей. Кроме смерти на поле боя, многочисленное количество башкир умерло от рук карателей. Губернаторы, воеводы, командиры что хотели, то и делали с башкирами. Они убивали десятки, сотни людей, одновременно расстреливая, избивая плетью, проводя пытки. 29 июля 1774 года главнокомандующий карательных войск генерал-аншеф П.И.Панин начал убивать весь народ. Панин приказал командирам карательных войск, заполонивших Башкортостан, отрубить все 4 конечности восставшим, а людей, прятавших их, пытать по жребию. Для того чтобы напугать народ, они водили по деревням башкир с оторванными ушам, носами, пальцами. Суворов, заменивший Панина, продолжил это кровавое дело. Тысячи башкир были отправлены на каторгу, ссылку, были отданы в пожизненные солдаты. Не было числа убитым, искалеченным башкирам. Вдобавок, согласно указу Екатерины II от 19 февраля 1775 года, башкиры «за совершенное преступление» должны были предоставить 4000 штрафных лошадей, а если не хватало лошадей, то вместо каждой лошади по 25 рублей денег. Были предприняты все меры для истребления башкир, дошедших до грани разорения, с голоду. В то же время русским заводским крестьянам, участвовавшим в восстании, а затем перешедшим к карателям, было дано послабление за оказанную помощь в истреблении башкир: «не нагружать крестьян тяжелыми работами наперекор правилу (1763 года)»[6]. Другие народы, проживающие в Башкортостане и участвовавшие в начале восстания, не были так сильно наказаны.
[1] Историческая записка…, с. 9-10.
* Для сравнения: указ Екатерины II от 19 февраля 1775 года велел взимать с башкир, участвовавших в восстании, штраф в виде лошади, с людей, которые не могли предоставить лошадь, вместо лошади должны были брать 25 копеек денег.
* Эта земля обратно не вернулась к башкирам. Когда прошло 44 года, сын Шиганая, который стал старшиной, продал ее заводчику Бекетову, даже сейчас она не входит в территорию Башкортостана.
[2] Гвоздикова И.М. Салават Юлаев. Уфа, 1982, с. 183-184.
* Петр III , родственник герцога Гольштина, императрицы Елизаветы Петровны, которая отметила его как наследника, сел на престол 25 декабря 1761 года, но уже 28 июня 1762 года он был свергнут гвардией, закрыт в Ропшинском дворце и убит там. Престол Русского государства заняла его жена немецкая принцесса под именем Екатерина II.
* Например, карательный отряд, организованный на Юговском заводе, разграбил весь скот, все зерно башкирской деревни Култай. Они рассчитывали из награбленных 500 овинов иметь 10 пудов зерна. (Андрущенко А.И. Крестьянская война 1773-1775 гг. М., 1969, с. 284).
[3] Краткая история СССР. М., 1983, с. 197.
[4] Юдин П.Л. Суд и казнь Салавата. – Исторический вестник, 1898, кн. 8, с. 579-580.
* Об участии Суворова в карательных операциях против башкир современные историки ничего умалчивают. В действительности, Суворов, который сегодня известен, как беспроигрышный великий русский полководец, всю жизнь реализовывал агрессивную и жандармскую политику Российской империи, служил дубиной русского царства; он никогда и нигде не сражался за справедливость.
* Издеваясь над памятью батыров и башкирским народом, на этом месте был поставлен монумент, посвященный «исторической русско-башкирской дружбе».
[5] Пугачевщина, т. III. М.-Л., 1931, с. 411.
[6] ЦГАДА, ф. Паниных-Блудовых, д. 199, с. 341.
Глава I. § 8. Предел нищеты. Кантонное управление
В период подавления восстания, жестоко ограбленные башкиры, дошли до предела нищеты. Как и в период восстания 1735-1740 гг. и в последующие годы, голодные башкиры ради спасения своих семей начали продавать детей в рабство. Например, 6 мая 1776 года Челябинский торговец Е.М.Сапожников, попросив разрешение на покупку башкирского ребенка, написал Исетской канцелярии следующее заявление: «Ко мне пришел башкир Касимбай Асыкаев. Он привел с собой 18-летнего сына Суру и желает отдать его пожизненным рабочим за 50 руб. Эти деньги ему нужны для пропитания его жены и маленьких детей в доме, потому что он, Асыкаев, в период мятежа дошел до нищеты, дома есть нечего, питаются травами и боятся умереть от голода»[1][1]. Таких явлений было много. Поэтому Оренбургский губернатор И.А.Рейнсдорп 3 августа 1779 года издал специальный указ: «… запретить продавать и закладывать за деньги башкирских детей»[2][2]. Даже после 7 лет восстания, экономическое положение башкир было очень тяжелым. 23 июня 1782 года Оренбургский генерал-губернатор И.В.Якоби в своем рапорте Екатерине II писал: «Все башкиры после разорения в последнем восстании не могут до сих пор выйти из этой нищеты и живут чрезмерно бедно»[3][3]. Ослабление башкир еще больше усилило колонизацию со стороны помещиков в Башкортостане. Численность помещиков в Башкортостане в конце XVIII века превысила 150. Среди них были и помещики, которые занимали более 100 тыс. десятин земли. В Башкортостан стали стекаться и татары Казанской губернии. Татары, правившие долгие века, жестоко истребляя остальные народы, росли с численной стороны. Даже под властью русского государства они не были так истреблены как башкиры. Вместе с увеличением общей численности татар их стало больше и в Башкортостане. Они начали переселяться на башкирские земли в XVII веке, в конце XVIII века их поток резко усилился. До проведения 7-ой ревизии (1817 г.) в западных и северо-западных уездах Башкортостана численность татар приравнялась с численностью башкир, вдобавок они переселялись большим потоком.
Несмотря на обессиление башкир, русское правительство боялось, что они снова поднимутся на освободительную борьбу. По мнению генерал-губернатора Уфимского и Сибирского наместничества О.А. Игельстрома «при появлении героя-предводителя» башкиры готовы «подняться на новое восстание или мятеж»[4][4]. Для того чтобы не допустить новое восстание русское правительство было вынуждено предпринять несколько кардинальных мер.
В 1781 году было образовано Уфимское наместничество, которое полностью подчинялось власти генерал-губернатора. Для укрепления работы наблюдения за народом уездными начальниками были назначены капитан-исправники из русских офицеров с безграничной властью.
В 1789 году русское правительство открыло в Уфе Диния назараты, вместе с этим передало духовный мир башкирского народа верным русским поданным - татарским религиозным деятелям. С тех пор не только религиозная работа башкир была напрямую подчинена, но и образовательная, и культурная.
Самой сильной мерой в то время было привлечение большой численности башкир на военную службу. Если в 40-е гг. XVIII вв., т.е. когда башкир привлекали на общую службу в Оренбургскую линию, с 8 домов забирали 1 человека, то с 80-х гг., т.е. в период спокойного времени, когда не требовалось дополнительного призыва в военный поход, начали брать с каждого 3-го дома 1 человека. Вместе с этим условия службы и срок остались неизменными. Достаточно 2 отрывка из заявления башкир, отправленного Екатерине II в сентябре 1793 г. для характеристики этой службы: «Многие люди, ‑ пишут башкиры, ‑ продав все имущество, оставили без средств своих жен и маленьких детей, а большинство из них, оставив не только земледелие, хозяйственные работы, но и без помощи старых родителей, со своей одеждой, оружием и другим необходимым ушли к Вам на службу». Башкиры, оставив число военнообязанных прежним, просили облегчить службу и продолжали: «Несмотря на то, что башкирский народ служит вместе с мишарами вдоль Урала и на границе Сибири, из-за малочисленности этого народа численность их служащих не достигает и 1/8 части численности служащих башкир, но при помощи различных хитростей став командирами, они причиняют много вреда служащим башкирам, поэтому, уважаемая императрица, прикажите, отделив башкир от мишарей, раздельно служить, потому что из-за притеснений мишарей башкиры не желают с ними служить»[5][5]. Ни возврат прежнего порядка отбора башкир на службу из восьми домов одного, ни разделение их от мишар не были удовлетворены, потому что задача русского правительства состояла как раз в реализации тех мер, которые вызвали недовольство башкир: во-первых, держать как можно больше башкир под давлением военного порядка; во-вторых, контролировать при помощи мишар вооруженных башкир; в-третьих, в корне изменить устройство социально-политической жизни башкирского народа, т.е. согласно приказу от 14 июля 1737 года, принятого на Мензелинском совещании, подготовить почву для перевода их в казацкий слой.
После необходимых подготовок продуманные изменения реализовались: русское правительство указом от 10 апреля 1798 года перевело башкир и вместе с ними мишар из гражданского слоя в казацкий и образовало 11 (с 1803 года – 12) башкирских и 5 мишарских кантонов. Новообразованный строй назывался кантонной системой управления. Кантонная система подчинила всю жизнь и работу башкир военной организации с жесткими порядками и жестокими наказаниями.
Для управления кантонами был создан аппарат должностных лиц под руководством кантонного начальника. Должностные лица, в первую очередь кантонные начальники, были назначены из русских офицеров или татар и надежных башкирских феодалов. Надежным феодалам предоставлялись дополнительные преимущества, в то как время башкирские тарханы, которые не угодили русским колонизаторам, были опущены до простого служащего. Простые башкиры не назначались чиновниками, они могли получить только самый низкий чин иррегулярного войска. Но даже «верные» башкиры, получившие чин офицера и имя помещика пользовались только индивидуальным помещичеством, а татарам давалось родовой помещичество. Русское правительство сильно препятствовало увеличению башкирских помещиков и в общем лишило башкирское войско многих прав, которыми пользовались казацкое войско.
Дата добавления: 2021-11-30; просмотров: 24; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!