ПРИЕМ ПО СЛУЧАЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ТЕТИ ФАННИ 22 страница
Я обвела взглядом свою пустую комнату. Снизу доносились шум и голоса людей. Дрейк прощался с кем-то. Дверь была закрыта. Порыв ветра засвистел, прорываясь через жалюзи. Затем опять все стихло.
«О Люк, — подумала я, — какая причина не позволяет тебе сдвинуть горы, чтобы прийти ко мне?»
Глава 16
ИНВАЛИД!
— У меня замечательный сюрприз для тебя, — провозгласил Тони.
По тому, как он стоял в дверях, отступив в сторону, я подумала, что сюрприз будет заключаться в появлении Люка, но оказалось совсем в другом.
— Тебе придется выйти из своей комнаты, чтобы увидеть это. В любом случае пора собираться для поездки на кладбище, — продолжил он.
Я повернулась к миссис Бродфилд, которая складывала полотенца, использованные во время массажа. Ее лицо ничего не выражало и было безжизненным, как маска. Однако я чувствовала, что она знает об этом сюрпризе.
— Выйти из комнаты?
Он кивнул и повез меня к двери. На мне было черное платье моей матери и браслет с брелоками, который подарил мне Люк. Парикмахер Рене приходил утром и причесал мне волосы. Миссис Бродфилд не сократила утреннюю терапию в связи с предстоящей поминальной службой у могилы моих родителей. Однако я не чувствовала усталости. Стала ли я более терпеливой и более сильной, или же просто настроила себя не уставать.
Тони отошел в сторону, показав, что дальше я поеду сама. Я взглянула на миссис Бродфилд, чтобы узнать, не собирается ли она тоже идти. Она продолжала заниматься своими делами в моей комнате и, по-видимому, ничем больше не интересовалась. Тони помог мне повернуть налево и поехать вдоль длинного коридора. Вскоре я увидела Парсонса, который приносил мне телевизор, и еще одного мужчину, одетого в комбинезон. Они стояли у лестницы, ведущей вниз. Я с удивлением заметила на лице Тони хитрую улыбку.
|
|
|
И вот я увидела его сюрприз.
Он установил на лестнице движущееся кресло. Таким образом, я могла подъехать на коляске к верхней площадке лестницы, перебраться в механическое кресло, нажать кнопку и медленно спуститься по лестнице до первого этажа.
— Теперь будет очень просто поднимать или опускать тебя по лестнице, — заявил Тони. — И очень скоро, я в этом уверен, ты будешь самостоятельно передвигаться с одного этажа на другой. Я приобрету вторую коляску, которая будет ждать тебя внизу.
С минуту я просто взирала на это механическое кресло. Я ничего не могла с собой поделать, хотя знала, что Тони будет разочарован моей реакцией. Такие вещи, как это кресло, лишний раз подчеркивали, что я инвалид и что до моего выздоровления еще очень далеко.
— Но, Тони, — обратилась я к нему, — скоро я буду ходить сама! Вы произвели такие большие расходы совсем зря!
|
|
|
— А, вот что беспокоит тебя! Никаких проблем. Я взял его в аренду. Мы будем пользоваться креслом, пока в нем не отпадет нужда. Что же касается второй коляски, могу тебя заверить, что это не затруднит меня. А теперь, — провозгласил он, хлопнув в ладоши, — проведем испытание с тобой в качестве пассажира. Я уже попробовал, и механизм хорошо выдержал мой вес, так что у тебя тем более не возникнет никаких проблем.
Я посмотрела назад, не идет ли миссис Бродфилд, чтобы помочь мне, но она все еще находилась в моей комнате. Из инвалидной коляски лестница казалась очень крутой и длинной.
— Просто подкатись сбоку к механическому креслу, — давал указания Тони, — подними левый подлокотник на своей коляске и съезжай боком прямо в кресло. Нужно, чтобы все это ты сделала сама.
Во мне стал нарастать страх, который растекался по моим жилам, как звуки мрачной симфонии. Я чувствовала, что покрываюсь холодным потом. Мне представлялось, как я падаю, кувыркаясь по этой огромной мраморной лестнице, и разбиваюсь внизу.
Парсонс и стоявший с ним рядом человек следили за мной с озабоченным сочувствием. Я улыбнулась и с храбрым, насколько мне это удавалось, видом начала подъезжать к механическому креслу. Потом попыталась опустить подлокотник на своей коляске, но он не поддавался. Очевидно, что-то где-то заело, но никто не предложил мне помощь. Мне стало ясно, что все было заранее обговорено и является частью проверки — смогу ли справиться со всем этим сама. Наконец я отсоединила подлокотник и начала перетягивать себя в кресло.
|
|
|
— Когда вы как следует усядетесь в кресле, мисс, — обратился ко мне человек, стоявший рядом с Парсонсом, — пристегните на себе ремни безопасности, как вы это делаете в автомобиле.
Упоминание слова «автомобиль» привело мое сердце в трепет. Грудь так сдавило, что казалось, я не смогу дышать. Где миссис Бродфилд? Разве находиться сейчас возле меня было для нее не важным?
— Но, Тони, я не знаю, смогу ли я сделать это? — жалобно проговорила я.
— Конечно, сможешь. Разве тебе не хочется иметь возможность спуститься вниз и проехать на коляске в мой кабинет? А впоследствии сможешь приезжать на обед в столовую и занять за столом то место, где обычно сидела твоя мать. И, безусловно, ты хочешь поездить по территории.
— Когда вы будете готовы, мисс, — продолжил свой инструктаж тот самый человек, — нажмите на красную кнопку на правом подлокотнике, и кресло начнет спускаться вниз. Черная кнопка поднимет вас наверх.
|
|
|
— Поехали! — весело объявил Тони.
Дрожащей рукой я нажала на кнопку и закрыла глаза. «Иди на высокие горы, — мысленно слышала я голос Люка. — Ты можешь это сделать, Энни. Мы ведь с тобой особые. Мы преодолеваем самые трудные и самые большие препятствия, которые Судьба ставит перед нами. Мы сделаем это. Напряги свои силы».
Как бы я хотела, чтобы он сам воодушевлял меня и держал за руку. Если бы Люк был рядом, у меня не было бы страха и я бы пошла на все, чтобы только вернуть здоровье и силы.
Кресло двинулось вперед и начало плавно спускаться вдоль лестницы. Трое мужчин шли рядом на всем протяжении спуска. Механизм кресла издавал ровное, спокойное гудение.
— Разве это не здорово? — спросил Тони.
Я открыла глаза и кивнула. Кресло немного встряхивало, но в остальном все работало очень хорошо, и мне было приятно двигаться вниз вдоль ступеней, при этом никого не утруждая.
— А как я узнаю, когда надо останавливаться?
— Все отрегулировано, мисс, и делается автоматически, — пояснил техник. И действительно, когда кресло достигло нижней ступеньки, оно мягко остановилось. Парсонс принес мою коляску и поставил ее рядом.
В этот момент со стороны входа появился Дрейк с громкими возгласами и аплодисментами. Оттуда он наблюдал, видимо, за всей процедурой.
— Ура космическому кораблю «Энни»!
— Дрейк Орманд Кастил, как ты мог прятаться, вместо того чтобы быть со мной рядом и оказывать необходимую поддержку? — высказала я свою претензию.
— Дело было так, — объяснил Дрейк. — Тони хотел, чтобы ты проделала все это без чьей-либо помощи и, таким образом, быстрее стала независимой от других.
— Вы два заговорщика, — игриво пожурила я. В душе я была довольна собой и рада, что Тони позволил мне сделать почти все самостоятельно. Я посмотрела за спину Дрейка. — А где Люк? Он тоже спрятался?
Физиономия Дрейка стала кислой. Он взглянул на Тони, чье лицо было похоже на гранит, а глаза — на холодные, синие сапфиры.
— Он отправился на ознакомительный пикник, устроенный для всех новых студентов.
— Пикник? — Я снова посмотрела на Тони. — Но я думала, вы оставили для него послание относительно поминальной службы?
— Я это сделал, передав все на словах тому, кто отозвался на телефонный звонок в общежитии. Во всяком случае, это сделала мой секретарь. Она сказала, что там было очень шумно, видимо, проходила какая-то многолюдная вечеринка.
— Ты позвонил ему вчера, Дрейк? После того как ушел отсюда? — Я чувствовала, что сердце мое упало, а грудь заполняет холодная пустота. Как Люк мог не приехать? Как мог он не откликнуться?
— Я позвонил рано утром, но они уже уехали.
— Я не понимаю.
— Вероятно, произошла какая-то путаница, — заявил Дрейк. — Он не получил то, первое послание и уехал, ничего не зная о службе.
— Каким же образом могла произойти путаница? Речь идет не о каком-то вечере танцев для новичков. Кто бы ни получил такое послание, должен был понять, насколько оно серьезно. Он не стал бы легкомысленно относиться к нему, не забыл бы про него и не передал бы в другие руки. Никто не может быть таким бессердечным!
— Его нет здесь, — тихо произнес Дрейк.
— Но он хотел бы быть здесь! — закричала я. — Это... это служба поминовения также и его отца! — Я чувствовала, что теряю контроль над собой. На меня обрушилось все сразу: авария, смерть моих родителей, мои увечья, отсутствие Люка. У меня было одно только желание — кричать, кричать и кричать. — Я не понимаю! — повторила я пронзительным голосом.
Тони и Дрейк, оба были потрясены. Выражение их лиц заставило меня взять себя в руки. Если со мной случится истерика, то службу могут отложить. А она была слишком важна для меня. Парсонс с техником, извинившись, быстро вышли.
Я выпрямилась в своей коляске и заявила:
— Со мной все в порядке. — Затем вытерла тыльной стороной ладони свои глаза и повторила: — Со мной все в порядке. — Конечно, я говорила неправду. — Люк должен будет специально приехать сюда, — твердо добавила я.
— Дрейк, почему бы тебе не отвезти Энни к входной двери и не подождать там, пока я позову Майлса и он подгонит сюда лимузин? — Тони похлопал меня по руке и быстро вышел.
Дрейк подкатил меня к двери. Как только он открыл ее, ко мне подошла миссис Бродфилд, появившись тихо и внезапно, как призрак.
Дрейк выкатил меня наружу в море солнечного света, заливавшего портик и ступени. День не соответствовал моему печальному и трагическому настроению. Даже природа отказывалась обращать внимание на мои чувства. Вместо мрачных серых облаков по бирюзовому небу были разбросаны крахмально-белые пушистые облачка, будто сделанные из сахарной ваты. Ветерок, который дул мне в лицо и заставлял танцевать пряди волос, ласкал тепло и нежно. Везде, куда бы я ни посмотрела, порхали и пели птички. Воздух был наполнен ароматом свежеподстриженного газона.
Все вокруг было напоено жизнью и счастьем, а не смертью и печалью. Картина такого яркого и прекрасного дня вызвала у меня чувство еще большего одиночества. Никто не смог бы понять почему, никто, кроме Люка. Если бы только он был здесь и держал меня за руку. Мы бы посмотрели друг на друга, и Люк кивнул бы головой, все понимая. Его пальцы соприкоснулись бы с моими, и я не чувствовала бы, что ведь мир сговорился сделать мою боль еще более острой. Я смогла бы ощутить в себе силы наносить ответные удары. Вновь появились бы необходимость и желание быть частью этого мира. Больше всего на свете я хотела ходить.
Отчаянно стараясь разбудить в себе волю, даже в отсутствие Люка, я уперлась руками в подлокотники коляски и все силы направила на то, чтобы заставить свои ноги нажать на подставки для ног. Но мускулы на ногах отказались подчиняться, и я ощутила лишь какое-то слабое движение вверх по икрам и бедрам. Разочаровавшись, я откинулась назад.
Майлс подогнал машину к самым ступеням. Почти сразу же появился преподобный Картер. Это был высокий худощавый человек с острыми чертами лица и седеющими светлыми волосами. Тони поздоровался с ним за руку, поговорил немного, затем они оба, а за ними и Майлс поднялись по ступеням.
— Это моя правнучка Энни.
— Да благословит тебя Бог, моя дорогая, — проговорил священник, взяв мою руку. — Ты сильное и мужественное дитя.
— Спасибо.
Тони посигналил Майлсу и Дрейку, чтобы те отнесли меня вместе с коляской по ступеням вниз к машине. Я заметила Рая Виски, одетого в старый черный костюм и стоявшего в сторонке. Его редкие седые волосы были гладко зачесаны назад. Улыбка повара, его спокойные и любящие мягкие глаза согрели мое озябшее сердце.
Мы проехали через большие ворота и повернули вправо к семейному кладбищу Таттертонов. По мере того как мы приближались все ближе к громадному мраморному памятнику, у меня росла боль в сердце. Я чувствовала, как оно, подобно маленькому кулачку, сжималось все сильнее и сильнее, пока уже не могло больше сжиматься. Слабый крик вырвался из моей груди. Дрейк взял мою руку и сильно сдавил ее.
Когда машина остановилась, Дрейк открыл дверь и стал помогать мне пересаживаться в ожидавшую коляску. Они с Майлсом подняли меня и осторожно опустили в нее. Потом Дрейк повернул коляску, и я увидела прямо перед собой высокий камень, на котором было высечено:
СТОУНУОЛЛ
ЛОГАН РОБЕРТ ХЕВЕН ЛИ
ЛЮБИМЫЙ МУЖ ЛЮБИМАЯ ЖЕНА
Я взирала на эту надпись с благоговейным трепетом, отказываясь верить глазам. Реальность смерти моих родителей никогда раньше не представала передо мной так ярко, как в эту минуту. Но тело мое не обмякло и не свернулось, как хрупкий цветок. Я была вся окаменевшая и холодная, словно этот надгробный памятник.
Подошел священник, открыл Библию и начал службу. Когда его слова достигали моих ушей, мозг сразу же направлял их в архив моей памяти. Я видела, как движутся его губы, как он переворачивает страницы, но я не слышала ни одного слова.
Во мне звучали слова моих родителей, которые они произнесли бы, находясь сейчас рядом.
«Энни, — сказала бы моя мама, — ты должна стать снова сильной. Ты можешь стать снова сильной. Не позволяй себе остаться слабым и зависимым существом, увядающим в тенях Фарти. Иначе ты побледнеешь и умрешь, как цветок, которого лишают солнечного света...»
«Моя Энни, — продолжил бы папа, — мы бы хотели находиться рядом с тобой, чтобы дать тебе нашу любовь и оказать нашу помощь, как делали это на протяжении всей твоей жизни, но мы не можем. Я знаю, что в тебе есть силы снова встать на обе ноги и продолжить работу, которую мы с твоей мамой начали в Уиннерроу...»
«Мы с тобой, Энни, мы — часть тебя».
— Мама, — прошептала я.
Но я не могла отрицать реальности. А она заключалась в том, что настал конец моего прежнего, знакомого мира. Я прибыла сюда, чтобы сказать «прощай» маме и папе, но я также прощалась и с той маленькой девочкой, которой недавно я была. Прощайте, звон музыкальных шкатулок и веселый смех в тесном семейном кругу! Прощайте, родительские объятия, поцелуи и слова поддержки! Прощайте, мамины заботливые руки, успокаивающие всякий раз, когда мир казался тяжелым, жестким и холодным! Прощай, смех папы, звеневший по всему дому и прогонявший огорчения и неприятности, которые иногда посещали нас!
Прощайте, воскресные обеды, когда мы все собирались за столом и вели непринужденные беседы! И все праздники, веселые лица дорогих мне людей, собиравшихся вокруг рождественской елки. Изысканный рождественский обед и обед в День Благодарения, когда родственники и гости с удовольствием наполняют свои желудки вкусной пищей. И пение вокруг фортепьяно, и игры в шарады. Ожидания пасхальных яичек и шоколадных зайчиков. Воскресные прогулки и каникулы на побережье моря. Прощайте!
Долгие ожидания наступления Нового года только для того, чтобы поцеловать маму и папу и пожелать друг другу счастья. Праздничное настроение и подарки, красивые подарочные обертки, ленты и всякие сюрпризы. Прощайте! Прощай все, что делало жизнь восхитительной, радостной и теплой!
Неужели ничего этого не будет? Отказываясь верить, я покачала головой. Я ощущала себя собственным призраком, лишенным чувств и бесцельно парящим в пространстве. Даже заключительные слова священника казались пустыми, исчезающими в воздухе.
— Давайте прочитаем вместе псалом. «Бог — мой пастырь, я не должен желать...»
Я закрыла лицо руками и почувствовала руку Дрейка на своем плече. Как только псалом был прочитан и священник закрыл Библию, Дрейк повернул мою коляску к лимузину. Я откинулась назад и снова закрыла глаза.
— Давайте как можно скорее поднимем ее наверх и уложим в кровать, — проворчал Тони.
Коляска покатилась быстрее. Майлс открыл дверь машины, и они с Дрейком подняли меня и усадили на заднее сиденье. Мое тело было безвольным, как куль муки. Я почувствовала, что Тони сел по другую сторону от меня, и автомобиль поехал.
Когда мы выезжали с кладбища, я открыла глаза, собираясь еще раз посмотреть на памятник, но мое внимание отвлекла какая-то темная фигура, вдруг выскочившая из тени на солнечный свет и быстро скрывшаяся в темноте ближайшего леса.
Это был он, тот самый высокий худощавый мужчина, которого я видела из своего окна!
Подобно человеку, которого все забыли пригласить, он появился на заднем плане, чтобы принять участие в поминальной церемонии тихо, незаметно и потом так же исчезнуть. Кажется, никто, кроме меня, его не увидел.
Я приняла успокоительное и уснула почти до вечера. В огромном доме было настолько тихо, а лекарство погрузило меня в такой глубокий сон, что мне потребовалось несколько минут для того, чтобы прийти в себя и осознать, где я и что случилось. Вначале мне показалось, что все это затянувшийся кошмарный сон. Но присутствие инвалидной коляски, а также вид лекарств, полотенец и всевозможных мазей, выстроившихся на длинном туалетном столике, свидетельствовали о том, что все это, к сожалению, было явью.
Когда я посмотрела в окно, то увидела, что пушистые ватные облака стали плоскими и затянули небо темно-серым одеялом, придав концу дня унылый, сумрачный вид, так соответствовавший утренней церемонии. Я подтянулась и села. Затем налила себе немного воды из голубого пластикового кувшина, стоявшего на ночном столике около моей кровати. Тишина в доме удивляла меня. Где были миссис Бродфилд, Тони, Дрейк? Может, Дрейк вернулся в Бостон?
Я позвонила в маленький колокольчик, который висел на одной из колонн кровати, и стала ждать. Никто не приходил. Я позвонила еще, более громко и продолжительно. Никого. «Вероятно, они решили, что я еще сплю, — подумала я. — Но я и так проспала дневной завтрак и время приближается к обеду».
— Миссис Бродфилд? — позвала я.
Было странно, что ее не оказалось за дверью. Обычно сестра прибегала по первому зову. Тишина начала беспокоить меня. Быть прикованной к кровати, постоянно зависеть от других... все это злило. Подстрекаемая злостью, я потянулась, чтобы ухватиться за рукоятку моей коляски. Мне удалось это сделать. «Я покажу им всем! Почему, в конце концов, коляску так далеко поставили от кровати?» — возмущалась я. Как будто миссис Бродфилд нарочно оставила меня в ловушке.
Я подтянула коляску ближе к кровати и отсоединила правую рукоятку. И хотя ни разу не делала этого раньше, чувствовала, что смогу. Сдвинувшись к краю, мне нужно было подтащить свои ноги, которые лежали, как две длинные свинцовые чушки.
Я застопорила колеса коляски, чтобы она не сдвинулась с места, сделала глубокий вдох и начала вытаскивать себя из кровати.
Вначале я легла на коляску левой стороной, потом повернулась и оказалась на спине. После этого уперлась руками в подлокотники и начала медленно поднимать непослушную нижнюю часть своего тела до тех пор, пока не оказалась в сидячем положении. Воодушевленная достигнутым успехом, я сообразила, что смогу поднять свои ноги, подхватив их выше коленей. Теперь они по-глупому болтались внизу. Я переместила их на подставки для ног и наконец смогла сесть как следует и откинуться на спинку коляски. И хотя я полностью истощила все свои силы, мне все же удалось это сделать! Оказывается, я не такая беспомощная, какой все они хотят меня представить. Закрыв глаза, я ждала, пока успокоится бешено колотившееся в груди сердце.
Я снова прислушалась, надеясь уловить какие-либо звуки извне, но кругом царила мертвая тишина. Глубоко вздохнув, освободила от тормозов колеса коляски и стала двигаться к двери. Доехав до нее, я остановилась и осмотрела гостиную. Там не было никаких признаков присутствия миссис Бродфилд: ни развернутых журналов, ни раскрытых книг — ровным счетом ничего.
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 405; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!