Преподобный Феодосий Печерский (память 3-го мая).

Рассказы о святых Киево-Печерских угодников., 1913 г. (2013 г).

Книга составлена священником П. Троицким

(Книга написана П. Троицким примерно в 1913 году)

Издается по благословению Высокопреосвященнейшего ТИХОНА, Архиепископа Омского и Сибирского, Председателя Архиерейского Синода Русской Истинно-Православной Церкви.

Рассказы о святых Киево-Печерских угодников.

Разсказ 1-й.

Преподобный Антоний печерский (память 10-го июля).

Ближния пещеры, т.е. те, которыя находятся ближе к великой лаврской церкви, называются еще Антониевыми пещерами; это потому, что тут жил около 16 лет пред своею кончиною, тут скончался и тут почивает под спудом во гробе преподобный отец наш Антоний печерский-основатель обеих пещер-и ближних и дальних и вообще основатель святой чудотворной Киево-печерской Лавры. А святая жизнь этого великого подвижника печерскаго была такова:

Около 880 лет тому назад, в нашем Киеве княжил святой равноапостольный Владимир; святая вера православная тогда только что стала распространяться по земле русской. В то время, за Днепром, в теперешней черниговской губернии, в 40 верстах от самаго Чернигова, в местечке Любече у некиих богатых родителей родился сын Антипа. Еще в отрочестве в нем заметна была особенная любовь к святой подвижнической жизни. Бывало, услышит от кого нибудь наш молодой Антипа о том, как в старину живали святые люди, как и в его время подвизались в далеких монастырях добрые монахи, сердце его вдруг затрепещет, глаза заблистают; так бы , кажется, он и полетел к этим святым людям. «Верно, из этого дитяти выйдет святой человек», думали про себя те, которые замечали в Антипе редкую любовь к монашеской жизни,-и их догадки сбылись. В Любече наш молодой Антипа выкопал для себя пещерку, в которой думал жить так, как, по рассказам других, жили монахи в далеких странах.. Эту пещерку еще и теперь показывают у себя в Любече. Сюда, в эту уедененную пещерку, богомолный Антипа часто уходил, чтобы тут лучше помолиться, больше положить поклонов и пр. Но, через некоторое время, добрая душа Антипы рвалась дальше. «Бог положил ему на ум, говорит преподобный Нестор летописец, в другие страны итти»; и он в виде беднаго странника-богомольца, пустился в разные стороны, в далекие монастыри. Странствуя, прибыл он и на св. Афонскую гору, куда особенно стремилась его святая душа,-так как гора Афонская еще в то время славилась своими монастырями, скитами и святою жизнью, подвизавшихся тут монахов. Обошел тут смиренный Антипа все монастыри,-и ему больше всех понравилась Евсигменова обитель. Он просился сюда,-его приняли. В скором времени, за благословением игумена евсигменскаго, он поселился, вблизи обители, в одной тесной пещере, высеченной в обрывистой скале, над морскою бездною. Эта пещера и до сих пор существует; ее и теперь показывают афонским богомольцам. Тут-то молодой Антипа зажил такою святою жизнью, что стал удивлять старых афонских монахов. Антипу постригли в монахи, и назвали Антонием. Вскоре после того, Господь открыл игумену евсигменскому, чтобы он отпустил новопостриженнаго Антония в свою землю, для наставления тут других. Призвавши к себе преподобного Антония, игумен сказал ему: «Господь укрепил тебя в святых подвигах; тебе нужно и других руководить в святой жизни. Возвратись же в свою русскую землю, и да будет там благословение святой горы Афонской»! Игумен благословил его и отпустил. Пошел наш святой отец в далекую дорогу, и наконец пришел в свою родную землю. «Где бы мне тут жить»? думал про себя преподобный Антоний, подходя к Киеву. А Киев в то время был уже богат церквами да монастырями, которые позаводили тут греки, научившие нас святой православной вере. Ходил, ходил наш преподобный отец по монастырям киевским; но ни один из них ему не понравился; так уж было угодно Господу. В то время в Печерске, где теперь крепость киевская, был дремучий лес, а в лесу - деревушка, которая называлась Берестовым, - это было загородное великокняжеское село. Тут стояла и великокняжеская каменная Петро-павловская церковь, та самая, которая и теперь стоит на-лево от Лавры и называется Спасскою церковью. Близко от нея стоял дворец великокняжеский; но его уже давно-давно не стало. Ходил наш преподобный и по селу великокняжескому, и по этому дремучему лесу берестовскому, и по крутым берегам Днепра. Последние ему живо напоминали его прежнее любимое жилище на Афоне, над морем. И вот нашел он здесь небольшую пещеру; эта пещера была ископана священником той берестовской, Петро-павловской церкви, Иларионом, который, по великому благочестию, любил в часы, свободные от службы своей, уединяться в пещерку для молитвы, чтения и богомыслия. В 1051г., благочестивый Иларион, за святую жизнь, поставлен митрополитом киевским и жил при Софийском соборе, а пещерка его осталась пустою. Понравилась преподобному Антонию эта Иларионова пещерка, и он решился тут остаться. Молясь Господу со слезами, он сказал: «Господи, утверди меня на этом месте; Господи! Да будет на этом месте благословение святой горы Афонской и молитва игумена, который меня постриг»! И стал жить тут святой подвижник. Ел он только черствый хлеб, и то через день, а то и через неделю, - и пил только воду, и то в меру; а занимался святою молитвою, то другими святыми трудами; между прочим он распространял и свою тесную пещерку. Добрые люди вскоре узнали об этом человеке Божием, и постоянно приходили к нему: кто за благословением, кто за советом, - и приносили святому, что кто мог, по усердию, - а святой разделял это неимущим. Сначала приходили к нему только киевляне, да поселяне из ближайших деревень; а потом стали стекаться сюда из далеких сторон. Некоторые из приходивших пожелали и навсегда остаться с святым подвижником. Между другими теперь поселился в пещере преподобнаго и священник Никон. Принявши здесь на себя строгие монашеские обеты, Никон, по благословению преподобного Антония, постригал здесь в монашество и других. В короткое время, около преподобного Антония собралось до 12 черноризцев, которые старались во всем подражать своему великому руководителю. Распространяя пещерку преподобного Антония, они вывели под землею общий для всех длинный ход; по сторонам же этого хода каждый из них выкопал для себя маленькую келлийку, в которой только можно было стать да сесть, в которой только можно было стать да сесть. Затем они выкопали тут же в пещере одну келлийку побольше других, и устроили в ней маленькую церковью; выкопали и другую такую же, и устроили в ней общую трапезу. Сюда, в известныя времена, они сходились на убогий обед. Каждый из подвижников печерских по большей части находился в своей келлийке, и выходил отсюда только или в церковьку, или в трапезу, или в лес за дровами, или в к Днепру за водою. С утра до ночи, они устами и сердцем молились, а руками трудились. Величественная картина представлялась тогда на этой св. горе: глубокая ночь; в лесу берестовском мертвая тишина; не шелохнется ни зверь в своей берлоге, ни птица в своем гнездышке. А в подземной пещере преподобных, при тусклом освещении, совершается слезная умилительная молитва за Русь святую и за весь православный народ христианский. Из подземной пещеры, как из гробов, едва-едва слышны на горе задушевные молитвенные вопли святых пещерников, как будто, замогильных жильцов. Кого тогда не могла занять дивная гора пещерная!... И на самом деле мало по-помалу, слава о святой пещерной жизни преподобнаго Антония и его сподвижников разнеслась по всей тогдашней земле русской. Знал о святой жизни преподобнаго Антония и об его пещерный и тогдашний князь киевский Изяслав, сын мудраго Ярослава, и сам с своими вельможами нередко, бывало, приходил в убогую пещеру преподобных, то за благословением, то за советами. Наскучили преподобному Антонию частые посетители; его святая душа искала уединения. Однажды, когда к преподобному собрались все пещерные черноризцы за благословением, он сказал им: «братья мои! Вот вас Господь собрал здесь, по благословению святой горы и того игумена, который меня постриг. Да будет над вами первее всего благословение Божие, а потом и благословение святой горы! Живите себе тут сами; я вам поставлю игумена, а сам хочу жить один, вот в той горе»; при этом святой отец указал на ту гору, в которой теперь ближния пещеры. Так и сделал преподобный Антоний: поставил своим братьям игуменом Варлаама, а сам пошел на эту гору,выкопал тут пещерку, в 100 саженях от прежней, и стал жить тут один, продолжая по прежнему свои святые подвиги. Но братья так любили и уважали своего великого наставника, что и тут не давали ему покоя: они часто ходили к нему, то за благословением, то за наставлениями, а некоторые из них ни за что не хотели разстаться с ним, и тут же, в новой пещерке преподобнаго, опять стали копать для себя келлийки. По благословению Божию, со дня на день, и в прежней пещере, и в новой пещере преподобнаго Антония братья умножались, как пшеница Божия.

Преподобный Антоний, как видит читатель, был основателем и ближняго и дальняго пещернаго монастыря; в великих подвигах, он прожил в той и другой пещере до 40 лет: но он так был смирен, что не хотел принимать на себя сан священства. По глубочайшему смирению, он всегда отказывался и от чести быть игуменом печерских иноков, хотя на деле он руководил ими больше самых игуменов. Братья печерские так любили и уважали этого опытного святаго старца, что всегда обращались к нему за благословением и советами, особенно, когда представлялся им какой-нибудь важный случай, касавшийся их монастырской жизни.Вот, как мы сказали, братии уже до того намножились в той и другой пещере, что им было тесно в одной пещерной церкви. Они приходят к преподобному Антонию, кланяются, и говорят: «отче! Братии умножилось, и мы уже не можем помещаться в пещере. Благослови нам поставить малую церковку вне пещере, на дворе»! Подумал, подумал преподобный, помолился Господу, и благословил доброе намерение братии. Братия поклонились преподобному до земли, пошли и поставили на горе, над дальнею пещерою, малую деревянную церковку во имя Успения пресвятыя Богородицы. Прошло несколько времени; братия, посоветовавшись между собою и с своим игуменом, опять пришли к преподобному Антонию, поклонились ему и сказали: «отче! Братия больше и больше умножается, и мы хотели бы поставить монастырь на горе. Благослови нас, отец святой, и на это святое дело»! Рад был святой старец, что Господь так умножал братию в его пещерах; от радости слезы текли по исхудалым ланитам, и он не знал, как благодарить Господа. Благословивши братию на построение церкви и монастыря над пещерами, преподобный и сам старался о новой постройке. Сейчас же он послал к бывшему в то время князю киевскому Изяславу одного из братии с просьбою – уступить земли для нового монастыря. «Княже мой! – так просил преподобный великаго князя, - вот Бог умножает братию, - а места у нас мало; уступи нам ту гору, что над пещерою»! Изяслав любил и уважал преподобнаго Антония, как мужа святаго. Он был рад сделать добро отцам печерским; и сейчас же послал к ним своего придворнаго слугу, и отмежевал для них ту гору, на которой и теперь стоят надпещерныя церкви. Здесь игумен с братиею построили великую церковь и украсили ее иконами,- построили монастырь со многими келлиями и оградили все это частоколом. Этот-то надпещерный монастырь и назван был Печерским; потому что в нем стали жить те черноризцы, которые прежде жили в пещерах. Очень полюбился этот Печерский монастырь великому князю Изяславу, и он захотел, вблизи его, устроить еще и от себя другой подобный же монастырь, только побогаче Печерского. Монастырь был выстроен, не вдалеке от Печерскаго монастыря, во имя ангела князя Изяслава – святаго великомученика Димитрия. Но, как ни богат был этот великокняжеский монастырь, он все таки во многом уступал монастырю преподобнаго Антония. «Антоний,- говорит преподобный Нестор летописец,- не имел ни золота, ни серебра, но стяжа свой монастырь слезами и пощением. Многие монастыри построены князьями и боярами, словом, от богатства; но они далеко не таковы, как монастыри, поставленные слезами, пощением, молитвою и бдением». И на самом деле, бедный монастырь Печерский, со временем своего основания, вот уже более 800 лет, все больше и больше входит в славу, а богатый монастырь великокняжеский, со временем своего основания, едва просуществовал несколько десятков лет; и теперь даже самые ученые люди не укажут вам места, на котором он когда-то стоял.

Когда по просьбе великого князя Изяслава, первый игумен Печерскаго монастыря, преподобный Варлаам, перешел в его Дмитриевский монастырь, братия печерские опять пришли к преподобному Антонию, поклонились ему до земли, и сказали: «отче! Поставь нам игумена»! А он сказал: «кого же вы хочете»? «Кого хочет Бог и ты», отвечали братия. Тогда святый старец, подумавши немного, сказал: «кто же между вами выше,- кто больше послушлив, и кроток и смирен, как преподобный Феодосий? Пусть он будет над вами игуменом». Братия были очень рады такому мудрому выбору; поклонились преподобному до земли, и поставили игуменом Феодосия. Что сделал преподобный Феодосий для Печерскаго монастыря, об этом мы скажем в его житии; а теперь заметим только, что все то, что он сделал не без совета и благословения преподобнаго Антония, который, во все время своей жизни, жил с ним душа в душу. Благодаря их святым молитвам и высокому примеру, тогда в Печерском монастыре возрасло братии уже до 100; тогда же здесь введен был и устав монастырский такой, какой был в одном из греческих монастырей, в монастыре Студийском. Уставом положено было: что и когда каждому монаху петь, что вычитывать, когда и как долго стоять в церкви, когда и сколько держать поклонов, в какие дни что есть, что пить и пр. и пр. Этот устав Печерскаго монастыря принят у нас на св. Руси почти во всех монастырях; потому монастырь Печерский считается у нас старейшим из всех монастырей русских. Кроме надпещернаго монастыря, святым усердием и молитвою преподобных Антония и Феодосия, но выстроены были еще и другия келлии с оградою на том самом месте, где и теперь стоит великая лаврская церковь с монастырем; но об этом мы скажем после.

Много пришлось бы нам исписать бумаги, если бы мы вздумали описать подробно все подвиги преподобнаго Антония печерскаго. В добавок к этому, что мы прежде сказали, скажем еще хоть несколько слов о глубоком смирении и об отеческой кротости преподобнаго, что было не только его главным правилом, и осталось навсегда правилом основанного им монастыря Печерскаго.

Однажды великий князь киевский Изяслав прогневался на преподобнаго Антония за то, что он в духе отеческой любви, принимал у себя его родного брата Всеслава, с которым князь был в больших неладах. Преподобный, замечая к себе немилость князя, до того болел душею, что готов был оставить и свою любимую пещеру и свой любимый монастырь. Кстати, третий брат князя Изяслава, князь черниговский Святослав, узнавши о несправедливом гневе своего брата на преподобнаго, позвал его к себе. Старец, с сердечною скорбию распрощался с братию и ушел в черниговскую землю. Тут, вблизи самаго Чернигова, есть Болдина гора, на которой теперь стоит Елецкий Успенский монастырь; в старину она была покрыта густым лесом: это-то место и избрал преподобный Антоний для своего нового жилища. Тут в горе он выкопал для себя пещерку, и жил по прежнему, в молитвах и подвигах. Вскоре и здесь разнесся слух о преподобном; к нему опять стали приходить из близких и далеких сторон,- кто за благословением, кто за советом, а кто с просьбою – остаться при нем. Преподобный не отвергал последних; и, чрез несколько времени, вокруг него и тут собралось не мало иноков и устроился монастырь. Так прошло несколько времени. Князь Изяслав, мало по-малу, стал сознавать, что он несправедливо обидел человека Божия,- и больше и больше жалел об этом; потому что, как сказал прежде, он очень любил и уважал преподобнаго за его святую жизнь и мудрую беседу. Оставивши в стороне гордость княжескую, он однажды отправил посланца к преподобному Антонию с просьбою – опять возвратиться в Киев. Горько было теперь преподобному разставаться с своею новою пещеркою, с своими новыми братьями и особенно с добрым князем Святославом.; но он ставил приглашение великаго князя выше всего. В славу обители печерской, после недолгой разлуки, он безпрекословно опять прибыл в Киев, в свою прежнюю пещеру.

Бывало тут, в Печерском монастыре, кто нибудь из братии почувствует в себе какую нибудь скорбь, или какое нибудь искушение,- он сейчас же спешит к преподобному Антонию, и пред ним, как пред отцем родным, выскажет всю свою душу. И святой старец своим добрым отеческим и мудрым словом съумеет, бывало, так утешить и укрепить собрата, что он уходит от него, как будто, другим человеком;, а преподобный не даст ему при этом и заметить своей начальнической важности, или подвижнической строгости.

Бывало заболеет тут какой нибудь собрат,- преподобный Антоний первый поспешит к нему – подать помощь и утешение. Так, когда преподобный Исаакий затворник, после горькаго искушения, впал в душевное и телесное изнеможение, преподобный Антоний 7 лет сам служил ему, приносил еще пищу, утешал и наставлял.

Бывало прийдут к преподоному Антонию в его пещерку и сторонние люди, кто за благословением, кто за утешением, кто за наставлением,- святой старец всякаго принимал, не разбирал, раб ли он, боярин, или князь. Для каждого посетителя его благодатное слово было приятнее всего на свете, и служило действительным врачевством в сердечной скорби. Так он со всеми говорил, так со всеми обращался, что в нем видели не великаго и строгаго подвижника, а кроткаго и милостиваго отца.

Бывло, прийдет к преподобному Антонию какой нибудь бедняга больной,- он говори с ним с отеческою ласкою, помолится, и недуг, по милости Божией, пройдет. Но, чтобы прикрыть свою чудодейственную силу, святой отец, обыкновенно, при этих случаях предлагал больному, или съесть кусочек хлеба, или напиться святой воды, или испить немного отвара из какого нибудь самаго простого зелия и пр.

Словом, великий смиренник был наш преподобный Антоний печерский. Он был в непрестанном молитвенном подвиге, бдении и посте; но все это он делал в пещере, в своей келлийке, незримо для братии. Он всегда пользовался глубоким уважением от вельмож и князей; но он же всегда безпрекословно повиновался и их требованиям, хотя бы и несправедливым. В своем монастыре он был всем слугою; но это он всегда старался скрывать от других. Он был провидец и чудотворец; но таковым никогда не хотел слыть в народе.

Чем прославился преподобный Антоний в своей жизни, тем Господьпрославил его и по смерти. Тогда какГосподу угодно было открыть мощи многих преподобных печерских, мощи преподбнаго Антония – основателя печерскаго монастыря – Он до сих пор оставляет под спудом. Быть может, угодник Божий, по своему смирению, еще при жизни, испросил себе у Господа,- не прославлять его открытием мощей. Многие неоднократно пытались открыть мощи преподобнаго Антония, пишется в одном старинном описании его жития; но им каждый раз возбраняла это какая-то чудесная сила: лишь только они принимались откапывать гроб преподобнаго, как оттуда исходили то огнь, то вода и прогоняли копавших.

Но, несмотря на то, что св. мощи этого великаго подвижника Божия и до сих пор остаются под спудом, тем не менее он всегда омел и имеет великое дерзновение у Господа. Со дня своей кончины доселе, он многим-многим являлся так, или иначе, и подавал чудесную помощь. Особенно часто он изливал свои чудесныя благодеяния на тех, которые прибегали к нему с молитвою при его гробе, или же вообще в основанной им св. обители лаврской. Когда этот 90-летний подвижник Божий умирал, и окружавшие его братья плакали о разлуке с ним; тогда в утешение окружавшим сказал, что он, и после своего отшествия, не оставит места своего земнаго подвига, и испросит помилование тем, которые, подобно ему, будут тут подвизаться. Так, по этим словам, мы твердо веруем, что он никогда не оставлял и не оставит места своего подвигов,- что он никогда не переставал и не перестает испрашивать от Господа помилования тем, которые с верою и любовию прибегали и будут прибегать к святой обители Печерской, и в ней искали и будут искать для себя наставления и укрепления в доброй христианской жизни.

Да хранит же и милует Господь предстательством преподбнаго Антония печерскаго всю нашу землю русскую и особенно тех, которые усердно и с верою притекают к чудотворной обидели лаврской и здесь поклоняются его гробу и мощам его святых сподвижников.

Разсказ 2-й.

Преподобный Феодосий Печерский (память 3-го мая).

Всем, я думаю, известно, что у нас на св. иконах преподобный Антоний печерский изображается почти всегда вместе с преподобным Феодосием; а когда кто нибудь произносит имя преподобнаго Антония печерскаго, у того на уме и на языке, почти всегда, бывает и имя преподобнаго Феодосия. Этой святой неразлучной двоице составлен у нас и один акафист, в котором мы так воспеваем: «радуйтеся, Антоние и Феодосие, в России монашескаго жития первоначальницы»! Да, эти святые друзья неразлучны теперь в своей славной небесной жизни; неразлучны они были и прежде, когда они жили на нашей грешной земле: жили они в одно время в святых киевских пещерах; они жили всегда как-бы одною душею, одним сердцем,- и в своих святых подвигах не уступали друг другу.

Около 800 лет тому назад, в теперешнем городе Василькове, в 35 верстах от Киева, жила одна богатая христианская семья – муж и жена, которым Господь даровал, в числе других детей, и сына Феодосия. Из этого маленького Феодосия и вышел тот великий подвижник, о котором наша речь. Из Василькова родители Феодосия вскоре, после рождения этого сына, переселились в город Курск; тут и разцвела святая жизнь великаго отрока. Уже съ-измала заметно было в Феодосии что-то особенное: и в глазах и в поступи, и в словах вообще во всем его поведении заметна была какая-то особенная не детская тихость, богобоязненность и разсудительность. Бывало, играют дети, его сверстники,- зовут к себе и маленькаго Феодосия; а он или откажется, или же если и примет в ней участие, то играет как-то вяло и не охотно. Ему бы только с отцом – с матерью пойти в церковь, помолиться, да послушать от кого нибудь добрых разсказов и пр. и пр.; а самым любимым предметом для него была всякая священная книга. Пришел возраст учения для юнаго Феодосия; он сам просил родителей отдать его в школу. Теперь еще меньше занимали его веселыя детския игры. Кроме школьнаго учения, теперь его занятием было – побывать в церкви, почитать какую-нибудь священную книгу, или поработать в поле и на огороде. Такой он был трудолюбивый, что ни одной минуты не оставался без дела. В школе он далеко оставил за собою всех своих товарищей и в учении, и в поведении. Кто только знал Феодосия, все его хвалили. Очень было приятно отцу-матери слышать похвалы своему сыну,- и вот они, по родительскому тщеславию, вздумают, бывало, принарядить его в хорошия одежды, да повести, или послать в люди, чтобы показать другим, что их сын не таков, как другие дети, его сверстники. Скромное дитя очень тяготилось этим. Бывало нередко, вместо того, чтобы принарядиться в лучшия одежды, да пойти поиграть с своими сверстниками, юный Феодосий оденется в свою обыкновенную одежду, да и пойдет, или в церковь, или на огород работать с слугами.. А то и так бывало: по требованию матери, он наденет свои лучшия одежды: вот, где нибудь увидит нищаго в рубище,- снимет с себя лучшую одежду, и отдаст ее нищему,- а сам опять оденется в свою простую одежду. За это мать очень часто сердилась на него. Когда юному Феодосию было 13 лет, и его отец умер,- суета мирская, после того, ему еще больше опротивела; он теперь больше прежняго стал помышлять о спасении своей души и жить так как живут для Бога; совершенно избегал пустых игр,- знал только школу, да церковь,- молился, трудился, и, чем можно было, помогал другим. Все это почему-то очень не нравилось матери. Бывало, увидит она своего сына, что он, в простой грубой одежде, запыленный и изнуренный работает с своими слугами на огороде, или в поле,- и начнет, бывало, бранить его и выговаривать: «чужие дети, как дети,- а ты то что!... Посмотри на себя; ты только срамишь наш род»! Бывало иногда, в таких случаях и побьет его; а святый отрок поплачет, да и только: редко, редко когда скажет ей что нибудь в свое оправдание. Тяжело было жить святому Феодосию под кровом родительским; да кроме того, его уже издавна занимала мысль о тех святых местах, где жил когда-то наш Спаситель. Туда стремилось его сердце: об этом он часто молился. Однажды он увидел в своем городе богомольцев: разспросил их, и узнал, что они из святой земли и идут в святую землю. Теперь-то, думал он, Господь приведет и мне побывать в святой земле. Он упросил странников взять его с собою. Если бы Феодосий вздумал только заикнуться пред матерью о своем путешествии в святую землю, она, ни за что в мире, не позволила бы ему оставить ее и идти в такую даль. Знал это добродушный отрок, и решился, во что бы то ни стало, уйти с богомольцами, хоть тайком от матери. И ушел. Проходит день, другой, третий; Феодосия нет, как нет; мать безпокоится,- разыскивает его повсюду в городе,- и наконец напала на след: узнает, что он ушел с богомольцами. С своим младшим сыном она бросилась за Феодосием в погоню,- и наконец догнала. Что тут теперь было, трудно разсказать: разъяренная мать, женщина здоровая, бросилась на своего юнаго, изнуреннаго от пути сына, схватила его за волосы,- повалила на земь,- топтала его ногами и била, как только могла. Чего-чего только она не делала с ним! Досталось тут и богомольцам, с которыми ушел ея сын. Тут же она связала своего сына, как какого нибудь злодея, и связаннаго повлекла домой. А дома заковала егов железныя пута и заперла в особой комнате. Тут святой отрок пробыл два дня без пищи и пития. Чрез два дня она накормила его, напоила и выпустила из темницы; но не сняла тяжелых железных пут, опасаясь, чтобы он опять не ушел от нея. Так святой отрок и ходил в путах, как какой нибудь невольник, в продолжение нескольких дней. Наконец тронулось материнское сердце: расплакалась мать, глядя на свое жалкое тихое детище, сняла с него оковы, и начала тужить, да упрашивать его – не покидать своей матери. Тронулось до слез и доброе сердце отрока:- и он дал слово матери не оставлять ее, если то будет угодно Богу; при этом мать уже позволила своему сыну жить так, как ему будет угодно. Легче теперь стало на душе блаженнаго Феодосия; он теперь всею душею предался Богу: бывало, только и видишь его в церкви, да в церкви. Вот однажды он заметил, что в той церкви, в которую он ходил, иногда не доставало просфор для службы Божией; это навело его на мысль – заняться самому печеньем просфор. Так он и делал. Бывало, купит сам пшеницы,- своими руками смелет и напечет просфор; часть из них отдаст для обедни, а часть продаст; а вырученные деньги частию раздаст нищим, а частию употребит опять на покупку пшеницы для просфор. Скоро между сверстниками Феодосия разнесся слух, что он занимается печением просфор,- и они стали смеяться над ним. Бедному Феодосию не было прохода от них; но он все сносил терпеливо. В добавок и сама мать, по людским наговорам, стала оскорбляться таким, по ея мнению, унизительным занятием своего сына, и неоднократно, с укором и со слезами, старалась отклонить его от печения просфор; «сын мой, говорила она, ты своим занятием только унижаешь себя и весь наш род».- «Унижение ли в этом, мать моя, отвечал иногда Феодосий, что я смиряю себя? Не был ли унижен и Христос Бог наш за нас грешных? Унижение ли в том, что я приготовляю хлебы, над которыми совершается великая тайна, после чего они превращаются в святейшее Тело Христово»? Вразумилась мать несколько такими правдивыми и мудрыми словами своего сына, и несколько времени не мешала ему заниматься святым делом. Но чрез год, после сего, когда она заметила, что сын ея почернел от печения просфор, опять принялась его уговаривать и просьбой и угрозой – оставить свое занятие; доходило иногда и до побоев. Что же после сего оставалось делать кроткому юноше? Ему не было житья в родном доме. И вот он опять задумал уйти от матери. Однажды, ночью, тайком от матери, он ушел в ближайший город, кажется, в Васильков; тут поселился он у одного священника и стал заниматься, по прежнему, печением просфор. Опять разведала мать, куда ушел от нея сын, бросилась за ним и нашла. Тут повторилось с блаженным Феодосием то же, что было с ним и прежде, когда он думал было уйти с богомольцами в святую землю: мать его била, бранила и возвратила домой. Но, чрез несколько времени, он все таки перешел на свою в Васильков; сюда переселилась с ним и мать. Это так было дело Начальник города Василькова, узнавши от кого-то, сколько терпел бедный сын от своей матери за свое благочестие, взял его под свое покровительство, перезвал к себе и поставил прислужником при своей домовой церкви. Нечего было делать матери; любя своего сына, она и сама переселилась в Васильков. Феодосию теперь было свободнее предаться своим благочестивым занятиям,- и он стал жит, как великий подвижник. Бывало, даст ему господин какую нибудь нарядную одежду; а он проходит в ней несколько дней, да и отдаст какому нибудь нищему,- а сам опять наденет свою убогую одежду. Господин, испытывая его, опят даст ему еще лучшую одежду,- а он и с тою также сделает. Великий смиренник был блаженный юноша, так что ему все дивились. Этого мало. Однажды он пошел к кузнецу и просил его сделать себе пояс из железной цепи и сковать себя;- цепь была узка, и все больше и въедалась в его тело; сделались у него раны на боках, запекшаяся кровь марала одежду: но все это он переносил и скрывал. Однажды господин Феодосия давал пир для своих гостей. Блаженному Феодосию нужно было, по обычаю, прислуживать гостям, а пред тем следовало одеться в праздничную одежду. Когда он стал переодеваться, тут была и мать. Вдруг она заметила на своего сына кровь,- стала присматриваться больше и больше, и наконец доискалась до того, что на нем – железка. Как начала она сердиться, бранить и бить своего сына,- Боже упаси!...растерзала его окровавленную одежду и сорвала цепи. А блаженный, как ничего с ним не бывало, надел чистую одежду, и с обычною кротостию пошел служить господам. Думал он, думал, как бы спасти свою душу,- а мать в этом все ему мешала. Кого мне больше слушать: Бога, или матерь? Помышлял в себе блаженный. Вот, он однажды с такими мыслями стоял в церкви; вдруг во время чтения евангелия слышит слова Спасителя: «ижелюбитеотцаилиматерьпачеМене, нестьМенедостоин»и пр. Вопрос его решился. Сильно отозвалось в душе его это слово Господне. Феодосий окончательно решился уйти из дома матери и искать места, где бы только жить с Богом и спасаться. Как-то мать ушла из города в соседнее село на несколько дней; Феодосий помолился, взял немного хлеба, и пошел в Киев, где как слышал, были тогда уже многия церкви и монастыри. Бог помог страннику: ему встретились и попутчики, какие-то купцы, с обозом ехавшие в Киев. С ними он и пришел сюда. Тут он обратился в один, другой монастырь,- его не приняли; известно, не знали, что он за человек,- судили о нем по убогой одежде. Между тем Феодосий узнал от кого-то, что вблизи Киева на Берестове в пещере живет один великий подвижник Антоний.; сердце его так и воспламенилось желанием увидеть этого преподобного. Долго не медля, он пришел к нему. Вид великаго подвижника и его убогаго жилища глубоко поразили благочестиваго юношу. Он бросился к ногам преподобнаго Антония, и в слезах стал просить, чтобы тот принял его к себе в пещеру для иноческаго жития. «Дитя мое,- сказал ему преподобный Антоний,- ты видишь, как тесно и мрачно в этой пещере; ты еще молод; по тебе ли наше жилище и наши труды»? «Я на все готов; я все буду исполнять, что ни прикажешь мне, отец святой», отвечал Феодосий. «Если так, сын мой, то оставайся здесь. Вот тебе и место». При этом преподобный Антоний указал темный и узкий рукавок в пещере; то была такая келлия для нового молодаго монаха послушника. Через несколько времени Феодосий стал просить преподобнаго Антония, чтобы он благословил ему быть настоящим монахом, значит, чтобы постричь его в монахи. Провидя в нем великаго подвижника, преподобный Антоний благословил его на это, и повелел блаженному Никону, священнику-монаху, постричь Феодосия. Феодосию в то время было не больше как 23 года; и он, не смотря на свою молодость, стал жить в пещере так, как жили и другие иноки в пещерные – в посте, молитве и трудах; да он еще и превзошел в монашеских подвигах, бывших здесь, старых иноков,- чему очень радовались преподобные Антоний и Никон.

Но вот опять настало великое искушение для преподобнаго Феодосия: и тут в пещере нашла его мать. Чего-чего только она не делала для того, чтобынайти своего сына, после его ухода из дому: она и сама ездила за ним по окрестным местам, и разсылала слуг; всюду распрашивала о нем и предлагала большую награду тому, кто открыл бы ей хоть что нибудь об ея сыне; но все было напрасно. Наконец, спустя 4 года, она где-то прослышала, что ея сын в Киеве, и хотел там поступить в какой нибудь монастырь. Сей-час она бросилась в Киев; распрашивала тут в разных монастырях, не видел ли кто нибудь ея сына,- и наконец узнала, что сын ея поселился в пещерном монастыре преподобнаго Антония. Вот она явилась и в пещерный монастырь. Она знала, что в монастырях все делается с позволения начальника; и потому, прежде всего, обратилась к преподобному Антонию с просьбою, чтобы он позволил ей повидаться с сыном. Преподобный Антоний не подозревая хитрости, дал ей обещание, что на другой же день она увидит своего сына. Очень смутился преподобный Феодосий, когда узнал, что к нему и сюда пришла мать и желает его видеть. Он подробно разсказал преподобному Антонию свое прежнее житье с матерью и просил его отказать матери в ея просьбе. Так и сделал преподобный Антоний на другой день, когда к нему пришла мать Феодосия. «Я долго упрашивал твоего сына выйти к тебе, сказал с кротостью матери Феодосия святой подвижник, но он этого не хочет сделать». Как гром поразили ее эти слова. Вышедши из себя, она стала неистово кричать: «дайте мне моего сына! Зачем вы скрываете его тут в пещере! Если вы мне не покажете моего сына, то я тут же пред пещерою лишу себя жизни»! Что было делать?...Преподобный Антоний опять пошел просить преподобнаго Феодосия выйти к матери, Феодосий не хотел оскорбить старца-руководителя своим непослушанием, и наконец решился выйти к матери. Мать, как мать: лишь только она завидела своего сына в грубой ветхой одежде, да с похудалым лицем,- не удержалась от жалости; материнская любовь к родному детищу сильно заговорила в ней; она, забывши все, бросилась к сыну на шею, и залилась слезами до того, что не могла выговорить ни слова. «Возвратись домой, сын мой,- возвратись домой»! наконец она стала умолять преподобнаго. «Там ты будешь делать все, что тебе будет угодно; только не покидай меня в старости, не покидай меня!...А когда я умру, и ты закроешь мне глаза и похоронишь меня; тогда, захочешь, опять возвратишься в пещеру». «Мать моя, отвечал ей преподобный Феодосий, если ты меня любишь и желаешь часто видеться со мною, останься и ты здесь в Киеве; постригись тут в каком нибудь женском монастыре. Если же ты не захочешь этого сделать, то, воля твоя, ты меня больше не увидишь». Какой христиански-мудрый этот сын!... Сам спасаясь, он хочет спасти и мать. А что же мать? Долго она не соглашалась на совет сына, но любовь к сыну взяла силу над нею; любя нежно сына – угодника Божия, она научилась любить и Бога. Да и сын пламенно молился Господу Богу, чтоб он озарил своею благодатию душу его матери. Итак, спустя несколько дней после своего перваго свидания с сыном,- после нескольких бесед с Феодосием, мать наконец приходит к нему и открывает, что она уже больше не намерена возвращаться домой, а останется тут в Киеве, и пострижется в монахини. Какая была радость для преподобнаго Феодосия, когда он услышал от матери эти слова. С слезами радости он сейчас же поспешил в пещеру к преподобному Антонию, и возвестил ему о своей радости. Великий подвижник в радости возблагодарил Господа за великую Его милость к грешнице. Потом наставил ее в правилах иноческаго жития и, с согласия княгини киевской, поместил ее в женском Никольском монастыре, где она была пострижена в инокини, и скончалась мирно в глубокой старости.

Разсказ 3-й.

Преподобный Феодосий Печерский.

(продолжение).

Теперь разскажем, как жил преподобный Феодосий в пещере.

В то время, как блаженный Феодосий поселился в пещере преподобнаго Антония, тут было всего только около 15 черноризцев. Вот как они тут жили: большую часть времени они употребляли на церковную и келейную молитву; свободное же от богослужения и домашней молитвы время каждый из них употреблял на труды: кто копал в огороде, кто носил воду, кто рубил дрова в лесу, а кто занимался каким нибудь рукоделием в пещере,- или плел корзины, или прял волну, или делал клобуки, или молол зерна, или переписывал книги., или что нибудь другое подобное делал. Купивши жита на вырученные от продажи своих рукоделий деньги, они обыкновенно делились им по-ровну, и каждый из них должен был смолоть свою часть в ночь до заутрени. Питались они большею частью одним ржаным черствым хлебом с водицею,- и только по субботам, воскресеньям и по праздникам разрешали на сочиво, т.е. ели вареный горох, вареные бобы, или другие вареные плоды, а за недостатком гороху, бобов, и плодов, употребляли какую нибудь зелень Пищу они вкушали не больше как один раз в день, после часов, или божественной литургии. Для сна они уделяли самую незначительную часть ночи, или какой нибудь часок перед вечернею,- и то они спали большею частью стоя, или сидя. В числе подвизавшихся таким образом в пещерном монастыре теперь особенно сияли святостию жизни, по словам преподобнаго Нестора летописца, три светила: преподобный Антоний, Никон и Феодосий. Преподобный Феодосий, как я уже прежде сказал, был моложе всех своих сподвижников, был пока еще учеником преподобнаго Никона; но, со дня на день так преуспевал в подвигах монашеских, что на него братия стали смотреть, как на своего будущаго наставника и руководителя. Он так был смирен, как никто из них, кроме преподобнаго Антония; он ел и спал меньше всех, а молился и трудился больше,- трудился и за себя и за других. Бывало не станет в пещере дров,- смотри, преподобный Феодосий прежде других уже ушел в лес, и оттуда несет на плечах порядочную связку дров; бывало, не станет у кого нибудь из братии воды (а воду каждый из них отдельно носил для себя),- Феодосияй заметит это, тихонько возьмет кувшин брата,- и смотри, через несколько минут он уже взбирается по крутой горе с кувшином, полным воды,- и тихонько поставит его на прежнем месте,- как будто, не он это сделал. Бывало какой нибудь брат, после долгаго труда и безсонной ночи, уснет пред заутренею, а его часть жита лежит под келлийкою не смолотою, заметит это преподобный, возьмет потихоньку жито брата, смелет и положит на своем месте. Так преподобный Феодосий многим служил,- за то Господь благословил его и здоровьем; он был здоровее всех. Он был добр для всех,- любил всех, как родных братьев; за то и его все любили, как роднаго брата. Лицо его всегда было такое светлое, веселое и приятное, что и сказать нельзя. Так он был ласков ко всем, как невинное дитя; так – разумен и знающ, как святая книга. Любо было его послушать.

Вот почему, когда среди печерской братии не стало священника,- по общему желанию братии и согласию преподобнаго Антония, преподобный Феодосий и поставлен был иереем. С того времени не проходило ни одного дня, чтобы он не совершал божественной службы. А с какою кротостию, с каким умилением он совершал все службы!...И теперь, будучи священником, преподобный Феодосий жил по прежнему, только еще усугубил свои подвиги. Бывало, ночью другие иноки предадутся кратковременному покою, а преподобный в это время выйдет на верх пещеры, обнажит свое тело до пояса, и совершает свое обычное молитвенное правило, или прядет волну; а комары и оводы сосут его кровь, и кровавят его тело. И теперь в особенности преподобный Феодосий раньше всех являлся в церковь к богослужению, и позже всех уходил отсюда. Усердно помогал он во всем, поставленному Антонию, игумену Варлааму, когда тот строил маленькую церковь над пещерою, а потом монастырь.

Когда, по желанию киевскаго князя Изяславаи по благословению преподобнаго Антония, игумен печерский Варлаам перешел в новоустроенный князем Димитриев монастырь, все братия печерские думали избрать себе игуменом Феодосия. Доселе все уже достаточно узнали его святую жизнь, любовь ко всем и мудрую распорядительность. «Кто между вами так кроток, послушлив и смирен, как Феодосий?»- сказал преподобный Антоний братии печерской, когда они пришли к нему просить себе игумена. И все поклонились преподобному до земли, возблагодарили Бога за такой мудрый выбор, совершенно согласный с их желанием, и поставили над собою игуменом преподобнаго Феодосия. И дивный то был игумен! Принявши на себя еще новую должность, преподобный Феодосий обрек себя еще на большие труды и подвиги, чем какие он нес доселе. Он хорошо помнил слова Спасителя нашего, что тот должен быть всем слугою, т. е. должен много, много трудиться для всех, кто хочет быть большим, т. е. кто решится принять на себя какую бы то ни было должность. Принявши игуменство над монастырем, преподобный Феодосий предался великому воздержанию и слезным молитвам, и собрал в монастыре много, много черноризцев, говорит преподобный Нестор летописец. До игуменства Феодосия в Печерском монастыре было всего только до 20 братьев; а когда преподобный Феодосий принял на себя игуменство, то тут число братии в скором времени возрасло до 100 человек. Он был так ласков и приветлив ко всем, что многие, повидевшись с ним только один раз, так привязывались к нему, как к родному, и не хотели уже уходить из монастыря.

Вот, число братий печерских стало увеличиваться с каждым днем. Преподобный Феодосий решился распространить надпещерный монастырь; он перестроил, увеличил и украсил церковь, умножил число келлий, обнес весь монастырь оградою и переселил братию из пещер в этот надпещерный монастырь. Теперь-то стал он, как игумен, таустроивать иноческое общежитие между братию.

Прежде всего преподобный Феодосий ввел в Печерский монастырь устав иноческаго жития. Известно, где общество, там должны быть свои порядки, свое правило, или устав. Такой устав преподобный позаимствовал из той же православной Греции, из славнаго Царяграда, откуда св. Владимир получил и просвещение в св. вере Христовой. Был в Цареграде славный благочестием Студийский монастырь, в котором жили иноки по мудрому уставу своего учителя, св. Феодора Студита. Этот-то устав и принял преподобный Феодосий; прочитал всей братии печерской,- и все они единодушно приняли его и обязались строго исполнять. Так был введен преподобным Феодосием в Печерский монастырь Студийский устав; он соблюдается тут и доселе. Мало того,- он принят с того времени и во всей нашей русской земле. Когда печерские иноки уходили в отдаленные края нашей земли и основывали тут другие монастыри, они вводили тут и устав Студийский, или печерский. Поэтому Печерский монастырь считается у нас на Руси старейшим и начальнейшим из всех монастырей. В уставе Печерскаго монастыря все подробно описано: когда и как монахам отправлять божественныя службы, что и как петь и читать, когда и сколько полагать поклонов, когда сидеть, когда стоять на молитве, в какие дни какую употреблять пищу, какое правило держать в келлии, и проч. И проч. Сам будучи для братии образцем исполнения устава, св. Феодосий по духу его руководил и всю братию в жизни иноческой; он был для них как бы живым уставом, правилом. Братия обители делились на четыре степени: одни назывались послушниками; они не имели пострига, и ходили в мирской одежде; им давались разныя послушания – занятия, чтобы испытать их, могут ли они нести монашеские труды. Другие назывались уже монахами; они тоже были на послушании; но носили уже монашеские одежды, хотя еще и не были пострижены. Третьи назывались мантийными монахами, они были уже пострижены и носили мантию – длинную и широкую верхнюю одежду. Четвертые назывались схимниками; они принимали на себя еще особенные строгие обеты, и носили некоторыя особенныя одежды. По этому студийскому уставу, теперь в монастыре Печерском был уставщик, который распоряжался чтением и пением в церкви,- были церковные строители-(пономари), эконом, который заведывал монастырским имуществом,- келарь, который смотрел за братскою трапезою и за просфорнею,- вратарь, который находился при вратах монастырских, и пр. По уставу, тут теперь все делалось не иначе, как за благословением игумена, или старшаго брата, и с молитвою. Братия не должны были иметь никакой собственности,- ни пищи, ни излишней одежды. После повечерия, запрещалось монахам ходить друг к другу по келлиям для беседы. При встрече, братия должны были низко кланяться друг другу и принимать благословение от старшаго. Каждый из них должен был открывать свои мысли помыслы игумену. Во время общей трапезы, всегда читали тут какую нибудь душеспасительную книгу. Для отдыха братии, проводившей большую часть ночи и все утро в богослужении, назначалось послеобеденное время; для этого монастырския ворота затворялись тотчас после обеда, и отворялись только пред вечернею. Этот устав очень строго исполнялся при святом Феодосие. Разсказывают вот какой случай. Однажды великий князь киевский Изяслав приехал в Печерский монастырь к преподобному Феодосию (а у него этот князь часто бывал для духовной беседы). Время было полуденное; монастырския ворота были заперты. Стучит великий князь; а вратарь ему отвечает: «игумен наш приказал никому не отворять врат до вечерни». Князь стал требовать, чтобы тот отворил врата для него, что он князь; а тот опять говорит: «Ни для кого не велено отворять врат, хотя бы и для князя; обожди до вечерни». Наконец, когда вратарь заметил, что это был в самом деле князь, он сейчас же побежал к преподобному игумену и сказал, что князь – пред вратами; а врат сам все таки не отворил. Преподобный Феодосий сейчас поспешил на встречу князю, и с поклоном встретил его. Князь Изяслав потом похвалил вратаря за строгое исполнение устава.

Преподобный Феодосий сам строго смотрел за исполнением устава в обители. Он имел обыкновение в каждую ночь обойти все братския келлия. Когда в келлии заставал братию на молитве, или за какою нибудь работою,- оттуда он выходил с радостию; а когда замечал в какой нибудь келлии братию за праздным разговором, он обыкновенно ударял рукою в дверь келлии, и отходил оттуда с скорбию. А на другой день призывал провинившихся к себе, и кротко, а иногда со слезами, выговаривал им за их оплошность,- а тому, кто еще вздумал бы оправдываться, назначал эпитимию. Когда, при посещении келлий, он замечал где нибудь или пищу, или излишнюю одежду, или какое нибудь другое имущество брата, он это бросал в печку и сожигал,- а брата умолял более не держать лишняго в своей келлии. – Когда-то был храмовой праздник в великокняжеском монастыре святаго Димитрия. Сюда на праздник был приглашен и преподобный Феодосий с братию. Идя на праздник, он распорядился, чтобы келарь предложил на трапезе оставшейся в монастыре братии принесенные кем-то белые хлебы. Келарь не сделал так; он думал: эти хлебы я предложу братии завтра, когда все будут на трапезе, а теперь для оставшейся братии выдам монастырскаго хлеба. Так он и распорядился. На другой день, когда все братия собрались на трапезу, он и предложил им присланные хлебы. Узнав это, преподобный Феодосий позвал к себе келаря и сказал ему с упреком: «лучше было бы тебе, брат, сделать так, как я сказал, и не заботиться об утреннем дне». Потом приказал одному из братии собрать в корзину уже нарезанные куски хлеба и снести их в реку; а келарю назначил эпитимию за непослушание. Так преподобный делал и в других подобных случаях.

Так как в Печерском монастыре теперь все делалось с покорностью, молитвою и благословением; то и Господне благословение тут было на всем: все дела иноков были благоуспешны, чему нередко удивлялись князья и бояре. Однажды, когда киевский князь Изяслав был у преподобнаго Феодосия, ему предложили монастырскаго хлеба и сочива. Откушавши, князь сказал преподобному: «что бы это значило, преподобный отец: у меня в доме, благодарение Богу, всего – вдоволь; но у себя дома я никогда не ел с таким удовольствием, как у вас. Мои повара понаготовят мне много разных и дорогих кушаньев; но они почему-то никогда не бывают так вкусны и приятны как ваши простыя. От чего такая приятность в ваших кушаньях»? «Я думаю, вот от чего, сказал преподобный Феодосий; у нас обыкновенно так делается: когда наши братия вздумают варить что нибудь, или печь хлебы; то один из них прежде всего идет к игумену и берет у него благословение, потом идет в церковь, кладет тут пред алтарем три земные поклоны, зажигает свечу от святаго алтаря, и этим огнем поджигает печь в поварне, или хлебне; а когда думают вливать воду в котел, то один из братий говорит старейшему: «благослови, отче», а тот отвечает: «Бог благословит тебя, брате»! Вот так у нас всякое дело делается с молитвою и благословением; потому-то, я думаю, и наша трапеза бывает вкусною. А когда работают твои слуги, я думаю, они ссорятся между собою, ропщут, клевещут друг на друга, терпят побои от надсмотрщиков; и так все у них делается со грехом; потому и трапеза твоя, княже, бывает невкусною». «Правду ты говоришь, отче святый»,- сказал князь.

Нося честное звание игумена, преподобный Феодосий всегда оставался смиренным в душе, убогим по самому виду, а строгостию подвигов превосходил всех. Одеждою его была жесткая власяная рубашка, прямо надетая на тело, по верху ея старенькая свитка, которая для того только надевалась, чтобы скрывать власяницу. Над его одеждою нередко смеялись люди легкомысленные, а преподобный такое поношение всегда переносил с радостию. Он умывал только руки и лицо. Часто по целым дням он ничего не ел и не пил, а когда бывал в общей братской трапезе, то употреблял самую малую часть сухаго хлеба с вареным без масла зелием и пил простую воду; так он делал даже и в те дни, когда для братии предлагалась лучшая трапеза. При всем том на трапезе никто не видел преподобнаго с лицем угрюмым, или печальным; в лице его всегда почти светилась радость и довольство. Спал преподобный очень мало после повечерия,- и то не лежа, а сидя. Молился он почти всегда со слезами, полагал земные поклоны и преклонял колени; он так молился особенно в своей келлии, когда оставался наедине; от других же он старался скрывать свои молитвенные подвиги. Бывало, прийдет ночью брат пономарь к преподобному, чтобы получить от него благословение благословить к заутрени,- подойдет к его келлии тихими шагами, и непременно застанет его на молитве плачущим и полагающим земные поклоны. В таком случае брат обыкновенно потихоньку отходил от келлии на несколько шагов, и начинал потом идти твердым шагом с топотом. Преподобный тогда притворялся, будто он спит,- и когда брат стучал в дверь келлии и говорил: «благослови, отче», то и тогда преподобный не отзывался до тех пор, пока то уже в третий раз не произносил: «благослови, отче». Тогда только преподобный, как-бы пробудившись от сна, отвечал: «Господь наш Иисус Христос да благословит тебя, сын мой!» Так бывало очень часто.

Во дни великаго поста преподобный Феодосий обыкновенно усугублял свои подвиги. Простившись с братиею после вечерни, в воскресение сырной недели, и сделавши кое-какия распоряжения на пост, преподобный брал немного хлеба затворялся в своей келлии почти на весь пост; а отсюда нередко он уходил совсем из монастыря в другую отдаленную, никому неизвестную пещеру, которая им была выкопана близ села Лесник. Тут преподобный отец предавался таким подвигам, которые известны только одному Богу. Преподобный возвращался к братии уже в пяток на вербной неделе; в этот день он выходил к братии обыкновенно из своей келлии, и предлагал им поучение.

Сначала преподобному Феодосию приходилось много терпеть искушений от злых духов; но он отражал их от себя молитвою и постом. Наконец, благодатию Божиею, приобрел такую силу, что и от других прогонял злых духов. В одно время с преподобным Феодосием жил в Печерском монастыре и преподобный Иларион. По Божию попущению, на этого-то преподобнаго Илариона подняли было сильную брань злые духи, устрашали его, чем только можно было. Преподобный Иларион уже думал было оставить свою келлию и перейти в другую; на это он просил благословения у преподобнаго Феодосия. «Нет брат мой, сказал Илариону святой игумен,- не уходи ты из своей келлии, чтобы не посмеялись над тобою твои враги. Оставайся там и молись Господу. Господь, видя твое терпение, даст тебе силу победить их». Потом преподобный Феодосий перекрестил Илариона, и сказал: «иди же, брат, теперь в свою келлию; с этих пор лукавые духи не будут делать тебе пакостей, ты не увидишь их больше». «Я поверил, преподобному,- говорил потом сам Иларион,- поклонился игумену, и ушел. И в самом деле, с тех пор, по молитвам преподобнаго Феодосия, злые духи не смели больше приближаться к моей келлии».

Наставляя братию словом, укрепляя молитвою, преподобный Феодосий назидал ее примером своей жизни. Так, он давал пример самаго высокаго послушания и трудолюбия.

Не редкостию было – застать преподобнаго Феодосия в его келлии за таким, или другим рукоделием; не редкостию было – застать преподобнаго в хлебне, что он месил тесто; нередко находили его м в келлии преподобнаго Никона, что он прял нитки, и помогал своему собрату переплетать книги и пр. Словом, преподобный Феодосий не чуждался никакого труда, как бы он ни казался низким, не смотря на то, что он был игуменом-начальником всей братии, и был в уважении у князей и бояр. Он желал, чтобы и другие его собратия не пренебрегали никаким трудом. Однажды, пред храмовым праздником Печерскаго монастыря, пред успением Божией Матери, не стало в поварне братской воды. Келарь Феодор приходит к игумену и докладывает, что нет у них воды, и что некому ее носить. Не сказавши келарю ни слова, преподобный Феодосий вышел из келлии и пошел носить воду из колодца. Увидел это один брат, передал другому, другой третьему,- сошлось их таким образом не мало; все они принялись носить воду, и наносили ее уже и лишней. А то опять, один раз, пришел к преподобному игумену тот же келарь Феодор и сказал, что у них не стало рубленых дров для поварни. «Повели, отче,- говорил он игумену, - кому нибудь из свободных братьев, чтобы тот нарубил дров». «Ах, я празден, я пойду»,- сказал преподобный. Было время обеда. Преподобный повелел братии итти в трапезу, а сам взял топор, и начал рубить дрова. Выходя из трапезы, братия увидели, что их игумен рубит дрова; и они взялись за топоры, и столько нарубили дров, что их стало на-долго. Так учил преподобный Феодосий свою братию трудолюбию и смирению. А то вот еще какой случай я разскажу вам из жизни преподобнаго Феодосия, в пример его смирения.

Однажды преподобный Феодосий по какому-то случаю был у киевского князя Изяслава, и пробыл у него до вечера. А князь жил в то время на теперешнем Старом городе, в дворце, который стоял между Михайловским монастырем и Андреевскою церковью,- значит, довольно далеко от Печерскаго монастыря. Когда преподобный Феодосий хотел уходить домой в свой монастырь, князь приказал отвезти его на покойной тележке. Когда он ехал дорогою по лесу, кучер заметил, что его барин – какой-то бедный монах в худой одежде, и не предпологал, что это был, уважаемый самим князем, игумен. Он обратился к преподобному и сказал: «черноризче! Ты ведь никогда ничего не делаешь в своем монастыре, а я постоянно день и ночь в трудах, и теперь устал до того, что не могу ехать на коне (а тогда делали и такия телеги, что в них не было места для кучера; а кучер сидел обыкновенно верхом на лошади). Садись-ка ты на коня, а я немного отдохну на телеге». Не говоря ни слова, преподобный сейчас же встал с телеги, и пересел на лошадь, а кучер сел в телегу и заснул. Преподобный вез кучера; он попеременно то ехал на лошади, то шел пешком возле нея, и читал молитвы. Ехали, ехали они по горам, да по лесам, вот уже стало разсветать,- начался день. Вельможи стали съезжаться с разных сторон к князю: дорогою еще издали они узнавали преподобнаго Феодосия, и, из уважения к нему, вставали из своих колесниц, кланялись ему и принимали благословение. Тогда преподобный разбудил кучера и сказал, что им уже пора сесть на свои места. Преподобный Феодосий сел в телегу, а кучер пересел на лошадь. Ни жив, ни мертв был кучер, когда заметил, что преподобному низко кланялись все проходившие и проезжавшие бояре. «Что это я сделал,- думал он про себя. Что, если об этом узнает князь! Горе мне, горе мне!»…Вот наконец, они подъехали и к самому монастырю. Тут прподобнаго встретили все братия, и поклонились ему до земли. «Кого это я вез, что ему так низко кланяются»,- думал опять про себя кучер,- и еще больше стал бояться за себя. Но преподобный взял его за руку, повел в трапезу, напоил, накормил и потом отпустил с миром, наградивши щедро. Об этом потом разсказывал сам этот кучер княжеский; а преподобный об этом никому и слова не говорил.

Разсказ 4-й.

Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 356; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!