БИТВА ЗА БЕЛЬКОВО с 1 по 13 августа, И РЖЕВ; НАЗНАЧЕНИЕ КОМАНДИРОМ БАТАЛЬНА СВЯЗИ; ПРИСВОЕНИЕ ЗВАНИЯ МАЙОРА; МАЙ – АВГУСТ, 1942.
Некоторое время провели в ближайшем селе, а затем двинулись маршем в район города Старица на отдых и доукомплектование. Пройдя город, остановились в большом селе, расположенном в живописном месте на Волге. Погода стояла хорошая. Пополнялись людьми и техникой, проводили учения. В это время меня назначили командиром батальона. Капитана Осадчего перевели в один из стрелковых полков начальником связи. Моим заместителем был назначен капитан Кондаков, начальником штаба ст. лейтенант Письменный. Пополнившись и укрепившись, в конце июля месяца мы прибыли на фронт и заняли позиции снова под Ржевом несколько западнее деревни Гороватки, в которой мы были зимой. На этот раз населённого пункта поблизости не было. Узел связи и штаб нашего батальона разместился в специально подготовленных блиндажах и землянках поблизости от штаба дивизии.
Видимо, командованием было принято решение теснить противника не в лоб, а с левого фланга. Перед дивизией была поставлена задача овладеть находящимся в километрах десяти от нас селом Бельково, затем выйти к Волге, повернуть на север, завладеть аэродромом, расположенным на южной окраине Ржева и ворваться в город. Задача была не из лёгких. Перед Бельковом долго и безуспешно билась дивизия – наша предшественница, пришлось поломать зубы и нам. Уж очень крепка была оборонительная линия противника. Я не один раз наблюдал с пункта командира дивизии и иногда в стереотрубу яростные атаки наших полков, которые противником неизменно отбивались. Иногда после очень интенсивного артиллерийского обстрела передней линии обороны противника, кажется, что и мыши живой там не осталось, но атаки наших войск снова захлёбывались под пулемётным и артиллерийским огнём прямой наводкой.
|
|
|
Особенно запомнился один эпизод этого периода. Был август 1942 года. С нашей стороны, кажется, всё было сделано, чтобы капитально подготовиться к предстоящему штурму позиции противника. Части доукомплектовали людьми, военным снаряжением, техникой. Прибывали дополнительные миномётные и артиллерийские подразделения, уточнялись вопросы взаимодействия с танковыми частями. В этом деле я принимал личное участие, поскольку возник вопрос об организации связи. Помнится, во второй половине дня группа офицеров разного профиля вместе с танкистами вышли на местность и прошли по маршруту, предназначенному для танков. Исследовали путь, состояние почвы самым тщательным образом. Танкисты особое внимание обратили на переходы через два ручья, пересекающих намеченный путь. Видно было, что они считали возможным переход танков через эти препятствия, хоть и с натяжкой. На том и порешили, и доложили командованию.
|
|
|
Был назначен час наступления: на следующий день с рассветом. К этому времени танки должны были сосредоточиться на исходных позициях, с которых совершить бросок на позиции противника и увлечь за собой в атаку стрелковые части сразу после артобстрела передней линии. Казалось, всё было учтено, спланировано, перед каждой воинской частью, подразделением была поставлена конкретная боевая задача. Все, кто мог, устроились отдыхать: предстоял трудный напряжённый день. Мы устроились на узле связи. Казалось, могли спокойно поспать, но после полуночи стало на душе тревожно, начался дождь, всё более усиливающийся. За связистов беспокоиться было нечего. Мы привыкли поддерживать связь в любых условиях и нашему гужевому транспорту и малотоннажным машинам раскисшая почва и ручьи не помеха. Но смогут ли пройти танки и механизированная артиллерия?
Перед рассветом мимо КП комдива, где был развёрнут и узел связи, прошли танки. Они вселяли бодрость, но оказалось, что преждевременно: на исходной позиции танки не появились, большинство из них застряло в районе ручьёв. По условному сигналу сразу же по окончанию артиллерийской подготовки пехота поднялась и ринулась в атаку, но неподержанная танками под интенсивным огнём противника вынуждена была остановиться и залечь. Надо учесть ещё и густой туман, который помешал прицельной артподготовке и поддержке авиацией.
|
|
|
Было предпринято ещё несколько атак, но безрезультатно. Комдив Поплавский сам сел в один из прорвавшихся через трясину танков и на большой скорости ворвался в село и застрял там. Доложили об этом командарму Лелюшенко. Он возложил временное командование дивизией на нач. штаба подполковника Гуряшина и тут заработала цепочка: начштабом стал нач. опер. отдела, его место занял нач. связи дивизии. Мне было приказано исполнять обязанности начальника связи дивизии, правда, без освобождения от обязанностей командира батальона связи. На всякий случай, я по телефону поставил в известность начальников связи полков. В этом качестве я пробыл до утра следующего дня, когда возвратился командир дивизии и всё стало на свои места.
Оказалось, что танк, в котором был комдив, при развороте провалился гусеницей в глубокую траншею и застрял. К нему уже подбирались фашисты. Экипаж, открыв люк, некоторое время отбивался гранатами. Ночью к ним прорвалась группа красноармейцев и выручила комдива и экипаж танка. Через некоторое время дивизия, пополнившись, снова перешла в наступление и, наконец, с ходу овладела селом Бельково. Развивая успех, дивизия захватила несколько небольших деревень и полевой аэродром на восточной окраине Ржева.
|
|
|
Этот период запомнился мне несколькими обстоятельствами. Во- первых, меня ещё до первого наступления на Бельково контузило взрывной волной разорвавшейся неподалеку авиабомбы, засыпало землёй и тиной, поднявшейся в воздух в пойле небольшой речушки. От земли меня освободили бывшие неподалёку связисты. Я был полностью оглушён, но обошлось без телесных повреждений. Исполнение своих обязанностей я продолжил, от медсанбата отказался, но слышать стал только дней через пять. Во вторых, меня поразило капитальное оборудование системы обороны противника. После вступления в село Бельково я выбрал полчаса, чтобы осмотреть блиндажи и траншеи немцев. Оказалось, что на склоне пологого холма, который был обращён в нашу сторону, были вырыты и хорошо укреплены глубокие траншеи, соединённые скрытыми ходами с селом. Там у них в подвалах домов были оборудованы хорошо укрытые толстыми брёвнами в несколько накатов блиндажи, в которые солдаты быстро убегали во время наших артобстрелов. Затем они быстро возвращались на позиции и встречали наши части огнём. Поблизости был построен даже маленький публичный домик (полуземлянка). Девушки были задержаны и отправлены в тыл для дознания.
В этом же селе я получил ещё одну лёгкую контузию. При въезде в один из переулков верхом на Атаманчике ( был у меня такой серый с проседью конь ) я остановился, чтобы переждать идущий навстречу трактор. Когда трактор уже вышел из переулка и я направил в него коня, раздался взрыв. Мой конь резко рванулся в сторону, я вылетел из седла и грохнулся на мёрзлую землю. Через минуту я поднялся и подошёл к стоящему поблизости Атаманчику. Взрывом выбило с сиденья тракториста и стоявшего за его спиной бойца. Тракторист был ранен, а боец под воздействием взрывной волны был поднят в воздух, пролетел метра три-четыре и упал на землю недалеко от меня. Несмотря на трагическую обстановку трудно было удержаться от улыбки, глядя на него: он сел, быстро ощупывал себя и кричал: « Братцы, я жив, что ли?» - и радостно: «Жив! Жив!»
В это время из штаба дивизии мне сообщили о присвоении очередного воинского звания – майор. ( За 2 недели боёв за Бельково из 220 СД погибло 10 тыс. человек – ред.)
После занятия аэродрома командный пункт дивизии, а следовательно и узлы связи были размещены на юго-западной окраине в землянках и блиндажах. Землянки штаба батальона и персонала, обслуживающего узел связи, были метрах в двухстах от командного пункта дивизии. Начальником связи дивизии был назначен в это время капитан Ольховский. Бывший начальник связи подполковник Маромзан был назначен начальником оперотряда дивизии.
Местность была открытая и КП часто подвергался налётам авиации. Невдалеке от нас занимали позиции подразделения зенитной артиллерии и стрелковых зенитных пулемётов. Естественно за ними противник охотился как с воздуха, так и с земли путём обстрела дальнобойной артиллерией. Ну и нам, связистам порой доставалось.
Бои за Ржев были упорные и своеобразные. По существу городского типа, но не уличные, а подземные.
Наши воинские части были на самой окраине, глубоко закопавшись в землю. Части дивизии – соседа справа даже заняли несколько кварталов на восточной окраине города. Вели подкопы под позиции противника и взрывали дома и другие сооружения. Таким образом постепенно затягивали петлю в северо-восточной левобережной части города. Большего сделать не смогли. Комдив сам неоднократно выходил на передний край. Для этого случая у нас всегда было наготове специальное отделение в составе радистов и телефонистов с соответствующей техникой. Комдив полковник Поплавский был высокого роста, а хода сообщения на передовой местами были неполного профиля, да и маскироваться и сильно пригибаться он не любил. Противник засекал его прибытие на передовую и яростно обстреливал. Поэтому комдив часто бывал контужен или ранен. И связистам, следующим за ним по пятам, доставалось.
В один из таких моментов, когда комдив в очередной раз убыл лечиться в медсанбат, меня по телефону вызвал замещающий его начштаба подполковник Гуряшин. Говорит, если нет срочных дел, приходи в мою землянку. Когда я пришёл, там уже был один подполковник. Выпили, закусили, поздравили Гуряшина с присвоением ему звания полковник. Позвонил из медсанбата комдив. Гуряшин предложил сыграть в проферанс. Стали играть, но уж какая тут игра. То его вызовут к аппарату, то он сам звонит, что-то вспомнив, то адъютант входил со срочным докладом. Ещё немного посидели и ушли в свои расположения. Было уже за полночь. Следующиё день нас порадовал: за ночь наши передовые части отбили у фашистов ещё один квартал города.
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 769; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!