Глава 5. Лебедевградская трагедия.

После ранения головного мозга парня стали одолевать различные видения: разрушенный город, ядерный взрыв и девочку лет восьми в красном одноцветном платье. Чёрные волосы на половину закрывали ей лицо. «Откуда эти видения?», – думал парень, – «Наверное, они связаны с повреждением головного мозга. Но почему девочка? Разрушенный город и ядерный взрыв возможно связаны с будущей войной, которая будет ядерной... Доктора Лебедева рядом нет, а другим не расскажешь, сочтут за сумасшедшего».

Так ополченцы Поэт и майор Петров дошли до расположения мотострелковой роты капитана Громова. Пришёл командир и, увидев майора Петрова, подошёл и, обняв его, сказал:

– Папа, давно не виделись!

– Здорово, Евпатий! Ты жив! – сказал майор Петров.

– Товарищи офицеры, разрешите обратиться, – сказал парень.

– Обращайся, – сказал Громов.

– А что происходило в Лебедевграде и где этот город, я не видел его ни на одной карте? – спросил парень.

– А ты его и не найдёшь на карте. Он настолько секретный, что его расположение известно только Президенту РФ, премьер министру и министру обороны. Он находится в треугольнике Москва, Тверь, Калуга, в 101 км от Москвы – ответил майор Петров.

– А что там происходило, и связаны ли с этим мои видения, в которых я вижу разрушенный город, ядерный взрыв и девочку в красном платье с длинными волосами? – спросил парень.

– Значит, Лебедев опять взялся за старое, мало ему тогда было, а я ведь обещал его прикончить, если он опять начнёт ставить свои опыты над людьми, – сказал Громов, – сейчас я тебе расскажу, что происходило с нами три года назад.

– А это как – то связано с моими видениями? – поинтересовался парень.

– Самым прямым образом, – сказал Громов, – Всё началось в сентябре 2013 года, мне было 19 лет, и я сразу после армии пошёл в спецподразделение ФСБ «Альфа». Через неделю отряд вызвали в Лебедевград для борьбы с неизвестным противником, который захватил город. По прибытию в город мы узнали, что нашим противником являются солдаты – клоны, которыми командовал телепат Павел Фетисов. У клонов было одно слабое место: если уничтожить их командира, то они потеряют боеспособность. Одному из отрядов группы «Альфа», численностью около двадцати человек, была поставлена задача уничтожить Павла Фетисова, который и был командиром клонов. Вообще – то клоны и сам Павел Фетисов были разработками государственного концерна ЗАО «Воентех». Силы ВОХРА этой корпорации уже вели бой с клонами, правда, без особого успеха. По вооружению силы Воентеха не были похожи на обычную военизированную охрану – у них, как и у клонов, были танки и авиация. Более успешно действовал гарнизон Лебедевграда под командованием полковника Владимира Ивановича Золотова. Они заняли оборону в своих казармах и некоторых городских кварталах и стойко держались, нанося клонам большие потери. К операции привлекли федеральные войска Центрального военного округа, но в их задачу входило только блокирование города и оборона дорог на Москву, если вдруг клоны решат пойти на столицу. Поначалу задача по уничтожению Фетисова казалась несложной. В голове у него был чип, по которому его было можно отследить со спутника. Первый раз сигнал был обнаружен в старом доме в Белой Могиле. Это город, который входит в состав Лебедевграда. Белая Могила находится на острове посреди озера, а Лебедевград построен на берегу озера и представляет собой узкое кольцо. В старый дом отправили трёх человек, включая меня. Сначала я и старший лейтенант Сергей Ярин нашли полуобглоданый труп какого – то человека. Из разведданных нам было известно, что Павел Фетисов является каннибалом. Я пошёл на крышу и заметил, как Фетисов выходит через чердачную дверь на крышу. Я проследовал за ним. Мы столкнулись нос к носу на крыше. Я выпустил в него очередь из автомата, но пули, пройдя сквозь тело Фетисова, не причинили тому никакого вреда. Я не успел удивиться, как Фетисов оглушил меня. После того, как я очнулся, он сказал: «Покойного звали Виктор Харитонов, я его помню... но моя ли это память или её... Это не имеет значения. Он заслужил смерти, они все заслужили смерти...». После этого мне пришло видение, как какая – то женщина рожает ребёнка. При этом голос Фетисова говорил мне: «Каковы твои первые воспоминания, как тебя зовут, где ты родился?» После того, как видение кончилось, Фетисова и след простыл. После этого нас перебросили на задание на главную площадь. Ехали мы на броне танков. Именно там я и познакомился с майором Петровым. В задание отряда по – прежнему входила ликвидация Фетисова. На главной площади шёл ожесточённый бой. Клоны пытались выбить из здания городской администрации солдат гарнизона Лебедевграда. Им нужно было восстановить контроль над главным мостом из Лебедевграда в Белую Могилу. В районе складов Воентеха разведка вновь засекла Фетисова. Спецназовцев отправили на склад номер 6. Там хранилось вооружение. После ожесточённого боя с клонами мы обнаружили неприметный сейф, на котором было написано «Прототипы». Командир вскрыл сейф. Там лежало оружие в количестве двух единиц. На одном было написано «Прототип 7», на другом – «Тяжёлый 10 мм Перфоратор». Прототип 7 вёл огонь плазмой и имел два режима стрельбы: стрельба очередями плазменными сгустками малой мощности на ближней дистанции и стрельба одним мощным плазменным сгустком на огромное расстояние. Другой ствол стрелял очередями из стержней калибра 10 мм, сделанными из обеднённого урана. Командир сказал: «Надо решить, кому достанутся эти уникальные стволы». В результате Прототип 7 достался командиру, а Перфоратор – его заместителю, младшему лейтенанту Дмитрию Решетникову. Патронов к ним было мало: четыре магазина по 25 стержней к Перфоратору и две батареи на 10 мощных выстрелов каждая к Прототипу 7. После зачистки площади и деблокирования гарнизона Администрации, группу «Альфа» отправили на задание на речной вокзал, так как там снова был обнаружен Фетисов. На этот раз отряд разделили на подгруппы, по четыре человека в каждой, и выбросили из вертолётов на территории от речного вокзала до водоочистной станции. Всего таких групп было пять. Я командовал одной из них. Высадили нас не совсем удачно: мы оказались перед закрытыми воротами перед входом в портовый склад. Ближайшей к нам группой была группа командира Сергея Ярина. Эта группа была главной. Старший лейтенант Сергей Ярин приказал всем группам идти навстречу его группе и встречаться в квадрате №13, где была единственная в этом районе площадка, пригодная для посадки вертолётов. Это, как оказалось, был его последний приказ. Я приказал трём бойцам занять позиции у ворот, а сам пошёл открывать ворота. Пульт нашёлся довольно быстро. Я открыл ворота и увидел, что солдаты вошли внутрь. Я приказал: «Немедленно вернуться на исходную!» Солдаты ответили: «Товарищ сержант, противника не обнаружено, просим разрешить дальнейшее прочёсывание местности». Я ответил: «Хорошо, ждите меня на занятых позициях» и начал спускаться вниз. Как только солдаты пропали из поля зрения, сразу же раздалась стрельба и крики солдат: «Это что за х*йня?! Подыхай, мелкая тварь!!!» Я поспешил к воротам и увидел жуткую картину: на земле была огромная лужа крови, а в ней лежало три скелета и три автомата АК – 12 под патрон 7,62х39 мм. Такой же был у меня. Эти автоматы выпустили в количестве полусотни экземпляров и все выдали бойцам группы «Альфа». Но стоило мне сделать шаг в сторону этого побоища, как мне открылось видение. В нём спецназовцы отстреливались от неизвестного противника, а этим противником была восьмилетняя девочка, одетая в красное платье. Чёрные волосы закрывали ей половину лица. Девочка стояла в окружении языков пламени и, как будто бы силой мысли, убивала солдат. Но самое удивительное ждало меня впереди. Магазины у всех трёх автоматов были полными, как будто бы солдаты либо не стреляли, либо быстро перезарядили оружие перед страшной смертью. Патроны были на вес золота. Клоны стреляли из автоматов АК – 74М под патрон 5,45х39 мм, а нам под предлогом «лучшей баллистики в условиях города» выдали автоматы АК – 12 под патроны 7,62х39 мм. Я принял решение пробиваться навстречу группе Ярина, так как она была ближайшей к моей группе. Портовые склады кишмя кишели клонами, которые уничтожили всех гражданских. После ожесточённых боёв я прорвался к выходу из портовых складов. Там, по моим расчётам, должна была находиться группа Ярина.

– Разрешите вопрос, товарищ капитан? – спросил парень.

– Разрешаю, давай на ты и без формальностей, – ответил Громов.

– Ты говоришь, что в одиночку уничтожил почти полсотни клонов? – спросил парень.

– Да, именно так. Окружающие мне говорили, что у меня нечеловеческие сила и реакция, – ответил Громов, – а теперь я продолжу свой рассказ. После ожесточённой перестрелки около выхода у меня остался один магазин на 30 патронов. Я надеялся встретиться с главной подгруппой и командиром, так как именно этой подгруппе командование выделило наибольшее количество боеприпасов. Как бы ни так! Группа Ярина была уничтожена тем же мистическим образом, что и три бойца из моей группы. Около одного скелета лежал Прототип 7. Именно по этому оружию я и опознал останки командира отряда. В округе было разбросано много патронов 7,62х39 мм. Вдруг мне опять открылось видение: солдаты заняли круговую оборону и до последнего отстреливались. Трое бойцов погибли сразу, а старший лейтенант Сергей Ярин попытался вырваться, но смерть настигла и его. Я взял Прототип 7 и девять магазинов по 30 патронов калибра 7,62х39 мм. «Семеро из двадцати погибли… Слава Богу я жив», – подумал я. После этого я пошёл на выход. Вдруг дверь выхода вылетела, и я с ужасом увидел девочку в красном платье, окружённую пламенем. Я открыл по ней огонь, но пули не причинили призраку никакого вреда. Я стал медленно пятиться назад, давая в сторону призрака короткие очереди. Вдруг какая – то неведомая сила подбросила меня в воздух и, проломив стену, я вылетел на улицу с пятиметровой высоты. Очнулся я после того, как меня растолкали двое спецназовцев. Один из них сказал: «Я старший сержант Степан Чернов, моя группа, а вернее то, что от неё осталось, пробивается навстречу группе старшего лейтенанта Сергея Ярина. По моим сведениям они ведут бой как раз в этом районе». Я ответил, что вся группа Сергея Ярина погибла, и в доказательство продемонстрировал Прототип 7, которым был вооружён командир. «Значит с командиром всё, а с другими группами связи нет. Что нам делать не знаю», – сказал Степан Чернов. «Предлагаю идти в квадрат №13, куда нам изначально было приказано выдвигаться», – ответил я. «По одиночке не прорвёмся, здесь сотни клонов, у моих бойцов заканчиваются патроны, кроме того в дренажной галерее остались два моих товарища, один из которых тяжело ранен, сначала за ними», – сказал старший сержант. «Спецназ своих не бросает», – ответил я и пошёл вместе с двумя спецназовцами в дренажную галерею. По пути нам попадались тела убитых клонов и гражданских, как вдруг и в без того тёмном сточном тоннеле погас свет. «Это что за хрень?» – сказал старший сержант. «Не нравится мне это, включить приборы ночного видения», – сказал я. Вдруг я заметил восьмилетнюю девочку в красном платье и открыл по ней огонь. «Ты что, Нокия, это же ребёнок!» – хором на меня заорали спецназовцы. Я ответил: «Этот «ребёнок» убил, по меньшей мере, семерых наших товарищей!» Вскоре мы вышли к месту, где находились остальные два спецназовца из группы Чернова. Один из них был тяжело ранен. Его тело было залито кровью, которая текла из огромных рваных ран. Раненый просил пристрелить себя. «Ого, это кто же тебя так?» – спросил я раненого бойца. «Я увидел девочку в красном платье, подошёл к ней и спросил, что она здесь делает совсем одна, а она обернулась и посмотрела на меня глазами, цвета адского огня. После этого я почувствовал, как будто кто – то, запустив руку внутрь моего тела, резко вывернул все внутренности. Я потерял сознание. Прошу, застрелите меня», – ответил раненый спецназовец. «Не волнуйся, братишка, мы тебя вытащим, отлежишься в госпитале…», – сказал Чернов. «До вертолётной площадки очень далеко, а очистная станция буквально забита клонами, здесь их сотни, подайте мне пистолет», – ответил раненый. Я дал ему пистолет, и раненый застрелился. «Теперь восемь», – хмуро сказал старший сержант Чернов. Мы пошли дальше. Клонов было очень много. Мы были вынуждены отстреливаться из трофейных АК – 74М и АКС – 74У. Спецназу ещё перед началом операции было приказано ни в коем случае не бросать новейшие АК – 12, даже если закончатся патроны. Мы предпочитали забирать с собой АКС – 74У, ведь если уж и таскать лишний ствол, то он должен быть компактным и лёгким. У меня к этому времени было аж четыре ствола: АК – 12, пистолет ГШ – 18, Прототип 7 и АКС – 74У. У АК – 12 к тому времени закончились патроны, из Прототипа 7 я стрелял крайне редко. Вскоре клоны нас окружили. Двое спецназовцев остались прикрывать и погибли. Мы с Черновым остались вдвоём. Клоны постоянно говорили о чём – то между собой по рации. Из этих переговоров выяснилось, что клоны организованно отступают из речного вокзала и очистных сооружений в квадрат № 13 к вертолётной площадке. «Значит у клонов где – то есть база», – сказал я Чернову. «Какая разница», – ответил старший сержант – «Главное нам вырваться отсюда, их база – весь город». До вертолётной площадки осталось пройти полпути, как вдруг у нас ожила рация: «На связи младший лейтенант Дмитрий Решетников. Всем отрядам, прорываться в бухгалтерию, после сбора идём в квадрат № 13 к вертолётной площадке. Нас осталось восемь человек, мы все в бухгалтерии. Есть ещё живые?». Мы ответили: «Сержант Громов, старший сержант Чернов. Мы находимся в дренажном цеху водоочистной станции». «Поторопитесь, нам нужна любая помощь, мы окружены и у нас заканчиваются боеприпасы. Самый короткий путь лежит через центр управления», – ответил младший лейтенант Решетников. Мы пошли в указанном направлении. В центре управления нас ждал приятный сюрприз – клонов там практически не было. На пути нам попадались телефоны, ноутбуки и планшеты, буквально набитые полезной и не очень информацией. Наше внимание привлекли записи разговоров неких Бориса Модина и Ильи Харина – сотрудников госконцерна Воентех. Они говорили о каком – то анализе сточных вод. Несколько наиболее важных документов мы записали на свои переносные компьютеры. Они были размером с семидюймовый планшет и входили в комплект тогда ещё экспериментальной боевой экипировки «Ратник». Вообще спецназовцы в Лебедевграде были экипированы по последнему слову техники, в отличии от «зелёных», у которых даже персональных раций на всех не хватало. «Зелёными» мы называли солдат гарнизона Лебедевграда и солдат федеральных войск вообще из – за цвета камуфляжа. Несколько помещений мы прошли без боя. Ни клонов, ни трупов гражданских, ни ковра из гильз не было, что было очень странно, ведь почти по всему городу шли ожесточённые бои. Вскоре мы вошли в полутёмный коридор, освещённый несколькими слабыми лампочками. Впереди виднелось светлое пятно открытого дверного проёма. Предчувствуя недоброе, я сказал: «Я пойду вперёд, а ты, Степан, не отставай от меня ни на шаг и поглядывай за тылом». «Понял», – ответил старший сержант Чернов. Я почти дошёл до выхода, как вдруг дверь сама собой закрылась, и погас свет. Через секунду Чернов истошно заорал: «Ваня, смотри, сзади!» Я обернулся и увидел в темноте силуэт девочки, которая убила восьмерых моих товарищей. Чернов вскинул автомат, но я остановил его: «Не стреляй, пулями её не возьмёшь, только зря патроны потратишь». Вдруг Чернов куда – то исчез, а коридор сильно трансформировался: потолок превратился в реку крови, пол стал ядовито – зелёного цвета, а стены были выложены белым кафелем, за дверью горел адский огонь. Идя по коридору, я слышал крики новорожденного и голос Фетисова, который настойчиво повторял: «Каковы твои первые воспоминания, как тебя зовут, где ты родился?». Как только я дошёл до двери, сзади раздался крик. Я обернулся и увидел какую – то тварь, похожую на призрак человека, лишённого ног. Тварь стремительно летела ко мне. Я выстрелил, и призрак исчез после первого же попадания. Вдруг коридор «перевернулся»: поменялись местами пол и потолок, дверь и тупик, из которого на меня полетел призрак, а по потолку, вниз головой, шла девочка в красном платье и смеялась. Я открыл дверь, и всё встало на свои места. За дверью я встретил Чернова. Он спросил меня: «Где ты был, чёрт возьми?» Я обнял его и сказал: «Живой! А я был, если можно так сказать, в параллельном мире». Чернов сказал: «Последнее, что я увидел, перед тем, как очутиться здесь, это то, как эта бестия в красном платье буквально прошла сквозь тебя. И ты ничего не почувствовал, в то время как по твоим рассказам она убивает солдат силой мысли». После этого мне открылось новое видение. В нём Павел Фетисов допрашивал какого – то пожилого человека, привязанного к стулу. Он постоянно спрашивал: «Где Алина Лебедева?» Пожилой человек испуганно ответил: «Я не знаю, о чём ты говоришь». Фетисов продолжал: «Некоторые тайны могут быть зарыты глубоко, но я знаю, где копать». «Нет, постой, это какая – то ошибка!» – закричал пожилой человек. «Тсс. Товарищ Модин, время слов закончилось», – зловеще произнёс Фетисов. «Умоляю, нет!!!», – закричал пожилой человек, но в следующее мгновение Фетисов перегрыз Борису Модину горло. Старший сержант Чернов спросил: «Что делать дальше? Двери завалены». Я обратил внимание на вентиляционную шахту и сказал: «Пойдём через вентиляцию». Пробравшись через вентиляцию, мы оказались в главной пультовой. Пройдя несколько помещений, по – видимому каких – то пультовых, мы попали в комнату, где к стулу был привязан пожилой человек из моего видения. Я подошёл к трупу с целью его осмотреть, как вдруг «труп» поднял голову и сказал: «Если он найдёт Алину Лебедеву… Источник…», после чего умер. На связь вышел начальник оперативной группы полковник Роман Борисов, который координировал операцию по уничтожению Фетисова: «О чём это он? Кто эта женщина? Что за источник? Ладно, это потом. Фетисов где – то рядом». Вдруг в комнате полностью погас свет, а потом вдруг снова включился ещё ярче. Мне это показалось очень странным, и я сказал: «Прячемся за трубы». Как только мы с Черновым спрятались, раздался голос: «Бейте по лампам!» И тут же с мостков, которые располагались между полом и потолком комнаты напротив нашего укрытия, начали спрыгивать клоны. Их было около двух десятков. Сразу в одной комнате! Я взял Прототип 7, перевёл оружие на режим мощного выстрела и выстрелил в командира подразделения клонов. Ярко – синий луч за секунду превратил клона в обугленный скелет. Пока клоны рассеянно озирались, Чернов открыл по ним шквальный огонь из автомата. После десяти минут перестрелки, клоны попёрли на нас уже с двух сторон – они взломали дверь, находившуюся слева от труб, за которыми мы прятались, однако граната, брошенная за дверь, охладила их пыл. Мы стали продвигаться дальше. Клоны буквально заполонили все помещения. В каждой комнате находилось от десяти до двадцати клонов. Мы едва справлялись с таким бешеным количеством врагов. После этого мы прорвались в бухгалтерию, где и встретились с оставшимися в живых бойцами под руководством младшего лейтенанта Дмитрия Решетникова. Он спросил: «Сергей Ярин мёртв?» Я ответил: «Так точно, товарищ младший лейтенант. Погибло десять бойцов из нашего отряда». После этого Чернов рассказывал, как я уничтожал в одиночку целые отряды клонов, что я, похоже, единственный, кто неуязвим для девочки в красном платье, которая убивает всех на своём пути. Рассказ о девочке очень встревожил младшего лейтенанта, так как он сам её видел. «Девочка и загрязнение сточных вод явно как – то связаны с Фетисовым и Воентехом», – сказал Дмитрий Решетников. После объединения отряд из десяти человек прорывался в квадрат № 13. Прорвались мы без потерь, так как большая часть клонов эвакуировалась с территории речного вокзала и водоочистной станции. На вертолётной площадке мы заметили Фетисова, который садился в вертолёт Ми – 24 и давал какие – то указания клонам. Я открыл огонь. Клон быстро кинулся мне наперерез и получил пулю в голову. Фетисов быстро запрыгнул в вертолёт, и вертолёт стремительно взлетел. После непродолжительной перестрелки оставшиеся клоны были уничтожены, а вскоре за нами прилетел вертолёт Ми – 24 уже ВВС РФ. Он доставил нас в штаб операции. Там мы сдали оставшиеся без патронов АК – 12 калибра 7,62 мм и трофейное оружие клонов, а в замен получили АК –74М, который использовали и клоны, и охрана Воентеха, и федеральные войска. Перфоратор и Прототип 7 мы обязались сдать после выполнения операции. В штабе нам поставили новую задачу: проникнуть в захваченное клонами здание штаб квартиры госкорпорации Воентех и провести разведку перед тем, как здание начнут штурмовать силы федеральных войск. По данным разведки там сосредоточилось около десяти тысяч клонов. Отряду дали подкрепление в виде двадцати «зелёных» и разбили на десять подгрупп по одному спецназовцу и двум «зелёным» в каждой. После этого нас посадили в 10 вертолётов Ми – 8 и отправили на задание в различные места здания. Моей подгруппе незаметно проникнуть не получилось: клоны сразу заметили вертолёт и открыли огонь. Двое «зелёных», летевших вместе со мной, погибли сразу. Я спрыгнул с вертолёта и спрятался за деревянным ящиком, который каким – то чудом оказался на вертолётной площадке. Из двери напротив вертолётной площадки на меня вышло четыре клона. Я убил их и стремительно вбежал в здание через ту дверь, из которой на меня вышли клоны. Но там меня ждала неудача – проход дальше перекрывала железная решётка. Я попытался открыть её, но пульт управления не работал. Снаружи уже толпились клоны. Их было около десятка. Но я стоял на вертолётной площадке, а они на несколько метров ниже. Я сверху легко их перестрелял. После чего, спустившись по лестнице, я вошёл в какое – то чердачное помещение и пошёл дальше, попутно убивая клонов. Так же мне попадались трупы сотрудников ВОХРа компании Воентех. Так же мне попадался на глаза призрак командира отряда Сергея Ярина. Он разговаривал со мной о моём прошлом и девочке. О своём прошлом я не помнил до определённого времени. Позже выяснилось, что мне специально «стёрли» память. С боями я прорвался в сетевой центр, где находился центральный сервер. Я обнаружил следы жуткой бойни: по всюду валялись трупы сотрудников Воентеха. Но клоны пока не попадались. Вскоре я нашёл программиста Николая Мельникова, работающего в компании Воентех. Координатор, полковник Роман Борисов, попросил его восстановить работу сервера, но он ответил, что это не в его компетенции, и в ответ попросил отключить охранные системы, которые заблокировали двери и лифты. Мельников так же предупредил, что охранные системы дистанционно отключить невозможно, только с пульта управления. Я направился к пульту охраны, который Николай Мельников отметил на плане здания. В одной из комнат было около десятка клонов. Я застал их врасплох и перебил. С боем пробившись в пультовую, я отключил охранные системы. Но как только я это сделал, Николай Мельников тут же сбежал. Перезапускать сервер мне пришлось самому. На меня тут же напали клоны, которые вышли из соседнего помещения. Я пошёл туда, откуда вышли клоны. Со мной связался координатор и предупредил, что я приближаюсь к расположению группы младшего лейтенанта Дмитрия Решетникова, который после гибели Сергея Ярина стал командиром отряда. Вдруг я заметил Павла Фетисова. Он сказал: «Ты видел её, правда? Она источник». Со мной связался координатор: «Я засёк Фетисова, он где – то впереди, будь осторожен!» После этого со мной снова заговорил Фетисов: «Меня создали из неё, и она меня родила. Нас разделили, но мы едины». Я подошёл к дверям, за которыми горел огонь. Я открыл дверь, и тут же оказался в «параллельном мире». На меня из огня летели призраки, я слышал крик младенца. Призраков было всего лишь трое, и я легко их перестрелял. Я подошёл к следующей двери, и мимо меня прошла женщина, явно страдающая анорексией. После того, как я вошёл в дверь, я вновь оказался в обычном мире. Фетисов продолжал: «Она пленница, она плавает во тьме, будто младенец в утробе. Скоро я найду её и освобожу». «Сигнал опять пропал, чёрт!» – сказал Роман Борисов. Пройдя несколько помещений, я обнаружил страшную картину: группа Дмитрия Решетникова была убита так же, как и семеро бойцов на речном вокзале – три скелета в луже крови. С балкона на меня смотрела девочка в красном платье, которая потом исчезла. Вдруг я услышал звук едущего лифта и приготовился к стрельбе. Двери лифта открылись, и я увидел группу Степана Чернова. «Проклятье, это был второй наш батя. Убью Фетисова и до девочки этой доберусь!» – сказал старший сержант, поднимая Перфоратор. «Что будем делать дальше?» – спросил я. «Иди к ближайшей вертолётной площадке, а я пойду к серверной и попытаюсь выйти на связь со всеми остальными группами, находящимися в здании. Разведка окончена, скоро начнётся штурм», – ответил Чернов. До ближайшей вертолётной площадки было довольно далеко. Я пошёл в единственном доступном мне направлении и услышал переговоры клонов: «Заложник захвачен, начинайте допрос», – сказал первый клон. «Проследите, чтоб он дожил до прибытия командира», – ответил второй клон. «Так точно», – сказал первый клон. «А хрен вам!» – подумал я, – «Я не допущу ещё одно убийство». Вдруг я увидел вентиляционный лаз. Я аж засветился от счастья. Я аккуратно пролез через лаз и оказался между потолками. Вдруг я увидел свет и пошёл к его источнику. Свет пробивался из решётки, под которой стоял клон. Редкая удача. Я одел на ствол автомата глушитель, который мне выдали перед операцией, и, аккуратно штыком отвернув болты, снял решётку. Клон ничего не заметил. Одним метким выстрелом я уложил его. Другие клоны никак не отреагировали. Я заметил ещё одну решётку. Она была напротив галёрки с кабинетами. На ней стояло два клона. «Тихо не получится», – подумал я, – «Даже если тихо сниму одного, то второй откроет огонь». Я снял глушитель, надел дульный тормоз и, просунув ствол автомата в щель решётки, открыл по клонам шквальный огонь. Вдруг снизу вверх полетели пули. Один из клонов был внизу, и я его не заметил, но всё же убил его. Комната с заложником оказалась совсем близко. Перебив полтора десятка клонов, я освободил заложника. Им оказался гражданский сотрудник Воентеха Александр Биклемишев. Клоны его избили и обвешали минами. Я доложил об этом координатору. Полковник Роман Борисов послал сапёров во главе с капитаном Дмитрием Холодовым. Я с ним познакомился во время боя на главной площади Лебедевграда. Координатор мне приказал проследовать к лифтам и прикрыть сапёров в случае атаки клонов. И она не заставила себя долго ждать. Сначала со мной по рации связался старший сержант Чернов и предупредил, что кто – то совершает манипуляции с охранной системой. После этого оба выхода из помещения с лифтами были перекрыты. Вскоре из лифтов стали выходить клоны. Я начал их отстреливать. Чернов мне помог тем, что взломал охранные системы и заблокировал все лифты, кроме того, в котором должны были подниматься сапёры. Так же Чернов сказал, что начался штурм здания, и он идёт навстречу «зелёным». Я проводил Дмитрия Холодова и сопровождающего его двух солдат к освобождённому заложнику, и они его разминировали. После этого вдруг сработала пожарная тревога, которая заблокировала все лифты. Чернов сказал, что с главного пульта отключить её не может. Я отправился искать пульт, а координатор начал разговор с освобождённым заложником. Из рассказа Александра Биклемишева мне стало известно, что клоны ищут некоего Дмитрия Лебедева и его дочь Алису. Ещё он сказал, что кабинет Алисы Лебедевой находится в административном корпусе на шестом этаже. Вскоре я нашёл пульт управления противопожарными системами и отключил пожарную тревогу. Вдруг за окном появилась девочка в красном платье и сказала: «Я знаю...». После того, как я вышел из культовой, она прошла сквозь меня и растворилась в воздухе. Я ничего не почувствовал. Я подумал: «Кажется, я единственный, кто неуязвим для этой нечисти. Если кому и убивать Фетисова, то это мне». Я зашёл в лифт и нажал кнопку самого последнего этажа. Но вдруг лифт сломался, и мне пришлось выйти на каком – то другом этаже. Пробравшись через вентиляционную шахту, поплутав по коридорам, попутно убивая клонов и считывая информацию с ноутбуков и автоответчиков, я выбрался на крышу. Там мне снова пришлось разбираться в одиночку с кучей клонов. Мне, правда, помогли вертолётчики, которые летели за Дмитрием Холодовым. В одном из пулемётчиков я узнал старшего сержанта Чернова. Убив на чердаке десяток клонов, я, наконец, добрался до вертолётной площадки. Но там меня ждал неприятный сюрприз: как только вертолёт Ми – 24 приземлился на крышу, он был обстрелян охраной Воентеха. Александр Беклемишев, которого мы спасли с таким трудом, погиб. Я тут же убил стрелявших по вертушке солдат. Старший сержант Чернов присоединился ко мне, а Холодов с «зелёными» полетели на новое задание. Мы вступили в бой с охраной Воентеха. Из рассказа Чернова я узнал, что спецназовцев осталось девять человек, и семеро из них присоединились к штурмующим. На крыше было около полусотни охранников Воентеха. Но им было далеко до выучки клонов, да и с экипировкой не всё было в порядке. У них даже каска была не у каждого. Мы услышали переговоры охранников Воентеха: «Биклемишев ликвидирован!», – сказал один из охранников, спускавшийся с лестницы. Из рации раздалось: «Отлично! Ребята Фадеева ищут дочку Лебедева, а вы займитесь Ильёй Хариным!» «Понял!» – ответил охранник, который стоял на лестнице. Мы с Черновым вступили в бой. Перебив всех охранников, мы попали в тупик: мы упёрлись в огромную яму, в которой шли трубы. Над ней располагался вентиляционный коридор. Чернов сказал: «Прыгай на вентиляцию, а я поищу более удобный путь». Но стоило мне прыгнуть на эту трубу, как вдруг она сломалась, и я полетел с огромной высоты вниз. Мне очень сильно повезло – я упал в бассейн с водой. Я оказался в каком – то подвале. Связь не работала. Выбравшись из бассейна, я пришёл к закрытой калитке. Я выстрелил в замок и случайно попал в газовую трубу. И тут мне повезло ещё раз: взрыв колоссальной силы не убил меня, а вытолкнул обратно в бассейн. Вслед за этим в подвале в разных местах прогремели ещё несколько взрывов. Начался пожар. Я нашёл какой – то красный вентиль на жёлтой трубе. Я понял, что этот вентиль перекрывает газ, и закрыл его. Пожар прекратился. Радовало одно: в подвале не было ни клонов, ни солдат Воентеха. Вскоре я пришёл к лифту, но он был отключен. Я включил лифт. В нём приехали клоны. Их было всего трое. Перебить их мне не составило труда. Я запустил лифт и поехал наверх. Вдруг в моей рации раздался голос координатора: «Не может быть! Громов! Живой! Пока тебя не было, мы смогли вычислить Фетисова. Всё это время он находился на другой стороне научного сектора. Чтобы догнать его, тебе придётся поспешить». Я спросил: «Товарищ полковник, а что случилось со старшим сержантом Черновым?» «Его подобрал вертолёт. Сейчас он и Дмитрий Холодов находятся неподалёку от административного корпуса. Они помогают солдатам гарнизона Лебедевграда разминировать подступы к зданию», – ответил полковник Роман Борисов. В научном секторе я узнал, что клоны ищут Николая Мельникова и говорят, что он единственный, кто знает Х – 16. Расправившись в подсобке с клонами, я поднялся в научный сектор. Там я встретил Николая Мельникова. Свой побег он объяснил тем, что его могли найти клоны, так как он близко слышал звуки боя. Он попросил включить заблокированные лифты. Мне пришлось пройти через занятые клонами помещения нижнего этажа научного сектора, убивая их тут и там. Мне так же удалось собрать часть важнейшей информации о Фетисова и проектах Источник и Добрыня. В конце концов я нашёл пульт управления лифтами и включил их. Но Мельников снова обманул меня: как только я включил лифты, он сбежал. Мне было приказано арестовать и допросить его. Я был вынужден пробираться наверх, сквозь лифтовую шахту по служебным лестницам. Тем временем Николай Мельников приготовил мне смертельную ловушку: он активировал защитные системы. Это были роботизированные пулемётные турели, которые открывали шквальный огонь по любому объекту, у которого не было допуска. Мне пришлось обесточивать некоторые комнаты, чтобы пулемёты отключились. Но некоторые пулемёты мне пришлось уничтожать автоматным огнём. Пока я возился с ними, Мельников успел снова сбежать. Он отлично знал все секретные проходы. Мне же пришлось сильно поплутать. Кроме того, научный сектор был буквально забит клонами. Вскоре я столкнулся с тяжёлым штурмовиком. Этот управляемый шагающий робот имел в своём арсенале шестиствольный пулемёт, тридцати миллиметровую пушку, шесть ПТУРов и автоматический гранатомёт АГС – 30. Экипаж, состоящий из одного человека, был защищён бронекапсулой, которую не брало стрелковое оружие калибром до 14,5 мм. Однако у него было несколько слабых мест: «суставы» его «нижних конечностей» и боеукладка, часть которой находилась за бронекапсулой. Первым делом я обездвижил штурмовика, прострелив из автомата «суставы». Потом, зайдя к нему в тыл, я открыл огонь по электрогенераторам и незащищённой части боеукладки. В результате робот взорвался, и пилот погиб. Правда, я потратил почти все патроны для автомата, но это было не критично, так как убитых клонов вокруг было в избытке. Я доложил о штурмовиках полковнику Борисову и старшему сержанту Чернову, на что последний ответил мне, что Перфоратор, которым он был вооружён, в состоянии пробить бронекапсулу. После продолжительной прогулки по научному сектору и убийства не одного десятка клонов, я наконец – таки попал в административный корпус. Там я собрал очень много данных о проектах Источник и Добрыня, о сотрудниках, задействованных в них и о построенной Воентехом сети подземных сторого засекреченных лабораторий «Х». В документах указывалось, что лабораторий «Х» всего 20, и они разбросаны по всей территории России. Девять из них: Х – 7, Х – 8, Х – 10, Х – 11, Х – 12, Х – 14, Х – 15, Х – 16 и Х – 18, находились в Лебедевграде и Белой Могиле. Строго говоря, не все лаборатории «Х» были построены Воентехом. Первые лаборатории Х – 1, Х – 2, Х – 3, Х – 4, Х – 5 и Х – 6 были построенны с 1936 по 1946 год, в то время как Воентех появился только в 1964 году. Х – 1 с 1936 занималась созданием суперсолдат на базе обычных красноармейцев, в 1941 году была взорвана при отступлении Красной Армии. Х – 2, построенная в том же 1936 году, занималась поиском Элексира Вечной Жизни (ЭВЖ) и работает уже 80 лет на момент нашего с тобой разговора. В лаборатории Х – 3 изучался ментальный мир человека, его душа, короче советские учёные пытались в ней выяснить, что случается с душой человека после смерти и можно ли путешествовать между «миром духов» и «телесным миром». Х – 3 начала работать в 1940 году, а в 1966 году, после ввода в эксплуатацию лаборатории Х – 7, в которой изучались методы связи человека с Ноосферой, Глобальным Информационным Полем, Высшим Вселенским Разумом, была закрыта и переоборудованна под один из складов ГосРезерва (ныне РосРезерв). Х – 4 (она же Метро – 2 или Д6) – секретный командный пункт в Москве, начинала свою службу как московский бункер Сталина. Х – 5 была создана в 1943 году для разработки ядерного и термоядерного оружия, в 1990 году законсервирована. В лаборатории Х – 6, созданной в 1946 году, изучали возможность полёта человека в космос и проводили эксперименты с ракетами. Воентех с 1964 по 2014 год построил 9 лабораторий: Х – 7 (1966), Х – 8 (1968), Х – 10 (1980), Х – 11 (1995), Х – 12 (1967), Х – 14 (2005), Х – 15 (1973), Х – 16 (1987), Х – 18 (1985), Х – 19 (1994). В лаборатории Х – 8 создавалось перспективное индивидуальное оружие и экипировка, например Плазменный рельсотрон и плазмомёт Прототип 7, экзоскелет и управляемые шагающие штурмовые роботы для «Солдата Будущего». Лаборатория Х – 10 располагалась под особняком Дмитрия Лебедева, и там исследовали Алину Лебедеву и её сыновей Протип 1 и Прототип 2 (Павел Фетисов). В лаборатории Х – 11, которая располагалась под школой №1, исследовали детей от 3 до 15 лет, пытаясь выявить у них наклонности к телепатии. В лаборатории Х – 12 проводились исследования по генетическому изменению живых организмов. В лаборатории Х – 14 (в 2013 году была уничтожена, но в 2015 году восстановлена) учёные Воентеха из обычных людей пытались сделать командиров для клонов. Через Х – 14 прошёл и ты, Поэт, при этом тебе дважды крупно повезло: первый раз, когда ты выжил после ранения в голову, а во второй раз, что эксперимент над тобой прошёл удачно. Большинство подопытных погибало или теряло рассудок. В лаборатории Х – 15 создавалось и испытывалось тяжёлое вооружение и транспорт быдущего, например Гаусс – Танк, снабжённый линейным ускорителем, наложенным на стандартное 125 миллиметровое орудие, сверхсветовой летательный аппарат и телепортатор. О Гаусс – Танке я тебе чуть позже расскажу. Лаборатория Х – 16 представляла собой хорошо укреплённый подземный бункер, в котором находился Саркофаг, где с 1987 года содержалась Алина Лебедева. В лаборатории Х – 18 создавались и серийно выпускались солдаты – клоны. Х – 19 представляла собой секретную тюрьму, а по факту лагерь смерти. Х – 19 находилась где – то в Сибири. В документах о лабораториях Х – 7, Х – 10, Х – 11, Х – 14, Х – 16 и Х – 18 фигурировало имя Дмитрия Олеговича Лебедева и город Белая Могила. Сведения о лабораториях Х – 9, Х – 13, Х – 17 и Х – 20 отсутствовали.

– Нихрена себе ты знаешь, это всё правда? – удивлённо спросил парень.

– Да, это правда. Секретная правда, за которую меня чуть не убили в Х – 19. Она была специально создана для устранения ненужных свидетелей. Вскоре я добрался до того места, где клоны держали Алису Дмитриевну Лебедеву. Она как две капли похожа на ту девочку, которая убивала моих товарищей. После ожесточённого боя мне удалось её освободить. Она хотела пойти с нами в качестве проводника, сказав, что знает, как попасть в Саркофаг. Полковник Роман Борисов попытался отговорить её, но она настаивала на своём, ссылаясь на то, что в Саркофаге спецназовцев и «зелёных» ждут смертельные ловушки. Алиса подобрала автомат АК – 74М и пистолет ГШ – 18 у одного из убитых клонов. Я, рассмеявшись, спросил: «Умеешь ли ты этим пользоваться? Как бы тебя отдачей не снесло, хех». Она ответила: «Разбирала и собирала Калаш, в тире из него стреляла. Папа настоял на этом. Он, рассказывал, что хотел сына, а появилось две дочери, одна из них приёмная. Правда её я никогда не видела в живую. Только на фото. Мой папа ветеран Афганской войны, поэтому он, буквально, заставил меня учиться азам военного дела». После этого она показала фото своей приёмной сёстры. Я тотчас же узнал в нём девочку, которая убивала моих товарищей. «Вы с ней похожи как близнецы, она точно приёмная?» – спросил я. «Я слышала от отца, что она мне дальняя родственница. Моя мать умерла во время родов, а чуть позже отец нашёл подкидыша. Им и оказалась моя приёмная сестра Алина Лебедева. В 1987 году она куда – то пропала. Отец сказал, что она тяжело заболела и её отправили лечиться в какую – то лабораторию. Потом я узнала правду. Мне очень стыдно за отца, что он позволил допустить такое. Я была единственной, с кем Алина нормально общалась. При помощи голоса, а не телепатии», – сказала Алиса и хотела было продолжить, но нас прервал полковник Роман Борисов: «В штабе всё расскажете, сейчас некогда». Я повёл Алису к ближайшему лифту. Вдруг я услышал голоса клонов. Командир отчитывал подчинённых за то, что они упустили ценного языка. Я сказал Алисе: «Не высовывайся, я всё сам сделаю». Я перелез через ограждение галереи и спрыгнул одному из клонов на голову, в полёте расстреляв двух его товарищей. После этого мы вошли в лифт. Но клоны уже блокировали выходы из лифта на нескольких этажах. Всего с клонами у нас было три встречи. И каждый раз, когда клоны пытались прорваться в лифт, мы встречали их перекрёстным огнём. «А ты неплохо стреляешь», – сказал я Алисе. Но вдруг лифт остановился. «Кажется, отключили свет», – сказала Алиса. «Жди в лифте, а я пойду искать пульт управления», – сказал я и вышел. Пульт оказался в комнате напротив. Но как только я включил свет, двери лифта закрылись, и Алиса уехала на крышу без меня. В последний момент перед закрытием дверей лифта я увидел, что к Алисе подходит девочка в красном платье. Я продолжил свой путь на крышу, там я встретил Алису. Она сказала: «Вот ты где, куда ты пропал? Я помню, что в лифте погас свет, а потом я очнулась на верхнем этаже, а тебя нет». «Вертолёт близко, Вы должны видеть его», – сказал по рации полковник Роман Борисов. К вертолётной площадке подлетел Ми – 8, с Черновым и двумя «зелёными» на борту. Вдруг в вертолёт попали две ракеты, и он развалился в воздухе. Старший сержант Степан Чернов и двое «зелёных» погибли. Алиса убежала, сказав, что собирается добираться до Саркофага самостоятельно. Мне было приказано догнать её и силой доставить обратно на вертолётную площадку. Сделать это не удалось. Но в кабинетах руководства я нашёл множество полезной информации, которая помогла раскрыть многие детали проекта Источник. Его автором был Дмитрий Олегович Лебедев. Целью Источника было создание прототипов командиров телепатов для управления клонами. Так же там упоминалось о некоем субъекте – доноре, принудительно введённого в кому. Именно из – за этого охрана Воентеха убила Беклемишева. Я спустился на лифте в подземный гараж, но в этот же момент Алиса уехала. Мне было приказано идти на крышу гаража, к ближайшей вертолётной площадке. В гаражах было очень много клонов. Как только Алиса на своей Гранте прорвалась сквозь них? После ожесточенной перестрелки я вырвался на крышу. Там меня встретил Холодов и один из спецназовцев из моего отряда. Он сказал: «Если Чернов погиб, то командир теперь ты, как старший по званию». Я спросил: «Сколько бойцов осталось?» «Восемь человек, включая нас. Сейчас шестеро оставшихся на соседней вертолётной площадке ждут вертолёт», – ответил один из моих подчинённых. Мы вылетели в направлении Х – 16. По координатам Роман Борисов вычислил, что секретный объект находится под зданием секретного завода Янтарь. Предположительно на заводе Янтарь был собран первый прототип Гаусс – Танка. Завод с середины 80 – х официально не работал. Однако на полпути наш Ми – 24 был сбит из ПЗРК и упал на крышу заброшенной гостиницы. Вообще в Белой Могиле с середины двухтысячных почти никто не жил, там находились трущобы, где жили бомжи и малоимущие. «Зелёные» смогли договориться с клонами в Лебедевграде и Белой Могиле, чтобы можно было вывести гражданских лиц из района боевых действий. Клоны без приказа и особых причин не стреляли по гражданским, в отличии от охранников Воентеха. В этом отношении каннибал Фетисов оказался даже более гуманным, чем начальство Воентеха. Я даже стал испытывать к нему симпатию на фоне того, что он борется с Воентехом, который, как выяснилось из документов, проводит опыты над людьми, что запрещено законами Российской Федерации. О проекте Источник не знали даже Президент Российской Федерации и министр обороны. В отчётах говорилось, что суть проектов Источник и Добрыня – просто создание биороботов, которые будут служить в армии как обычные солдаты. Проект Источник был «долгожителем» – ведь открыли его ещё при советской власти в 1987 году, однако удачный прототип удалось создать только в 1995 году. Им и был Павел Фетисов. Ему, как оказалось, было всего 18 лет от роду. В 2005 году проект закрыли из – за какой – то «синхронизации». Судя по отчётам, новый генеральный директор Евгений Аристархов приказал провести какой - то эксперимент. После этого всё и началось. Пилот вертолёта погиб, а капитан Холодов, летевший со мной, сломал ногу. Спецназовцу, который летел с нами, я приказал охранять Холодова, пока за ним не прилетит спасательный вертолёт. Сам я отправился в одиночку по направлению к Саркофагу. До него было около десяти километров. Остальных шестерых спецназовцев высадили рядом с заброшенной ракетной частью, которая находилась недалеко от Саркофага. Я приказал им прорываться по направлению к Источнику. В Белой Могиле были значительные силы клонов – их было около 125 тысяч солдат и пятьсот танков, в основном различные модификации Т – 80. Всего же в Лебедевграде было 100 тысяч клонов, у них было 750 танков, 250 вертолётов Ми – 8 и Ми – 24, а так же около пятидесяти самолётов, в основном МиГ – 29М. К моменту падения вертолёта большая часть клонов и почти вся их техника была уничтожена, Лебедевград освобождён, а оставшиеся клоны были загнаны на остров в город Белая Могила. В плен клоны не сдавались, и «зелёные» из гарнизона и оцепления понесли большие потери. Притом едва ли не четверть «зелёных» погибла от аномалий, вызванных Фетисовым и девочкой в красном платье. Самым опасным противником были «тёмные охотники». Это были чёрные полупрозрачные твари, которые группами по 3 – 5 особей поджидали своих жертв в тёмных местах. Там их было почти невозможно заметить. Их выдавали только ярко – красные глаза, размером с мини DVD диск. Обычно они нападали на одиноких солдат, но иногда, сбившись в кучу до 25 тварей, они могли атаковать до взвода бойцов. Эти твари бегали со скоростью легкового автомобиля и при приближении наносили до 50 ударов в секунду. Для того чтобы убить тварь, требовалось выпустить по ней 15 патронов 5,45х39 мм. Однако у тварей было одно слабое место: они панически боялись яркого света, а если среди бойцов было хотя бы два пулемётчика, то тварям быстро приходил конец под перекрёстным огнём. Мне повезло – «охотников» я не встретил, однако они убили двоих спецназовцев из моего отряда. Итого в Белой Могиле нас осталось пятеро. Пятеро против двадцати пяти тысяч. Побродив по гостинице, я увидел Алису. Вдруг из – за её спины вынырнул Фетисов, схватил её и стремительно исчез. После этого меня атаковали призраки. Я встретил остальных спецназовцев возле ракетной части. Они доложили мне, что уничтожили нескольких «охотников». Мы прорвались на завод, осталось найти подземный ход, который ведёт в Саркофаг. На заводе шли бои между клонами и охраной Воентеха, так что нам удалось под шумок проскочить без потерь. В одном из заводских дворов стоял необычного вида танк. По сравнению со стоявшими на вооружении ВС РФ танками, он был огромен, даже крупнее американского Абрамса. Вокруг пушки был установлен кожух, значительно превышающий по диаметру калибр орудия. Танк имел необычные очертания. Огромная башня без единого люка и два люка на крыше корпуса в его лобовой части, восьмикатковое шасси, необычное навесное оборудование на башне. «Не это ли Гаусс – Танк, про который ты рассказывал?» – спросил меня один из спецназовцев. Я достал свой планшетный компьютер и нашёл документ, в котором говорилось о Гаусс – Танке. «Он и есть», – ответил я. Я осмотрел люк механика – водителя. «И так, чудо танк, как же в тебя попасть?» – спросил я, опершись на люк. Тут же люк открылся, и я, под дружный хохот моих товарищей, полез внутрь. Как только мои ноги коснулись кресла, оно моментально отъехало куда – то назад. Я упёрся ногами в пол. «Да, командир, танкист из тебя не очень», – сказал один из спецназовцев. Я протянул ноги вперёд. Как только я коснулся педалей, кресло вновь подъехало ко мне. В результате я оказался в положении полулёжа. Как только моя голова оказалась внутри танка, люк автоматически закрылся. «Ух, ни*уя себе, поместился!» – удивлённо сказал один из спецназовцев. Ещё бы, ведь мой рост 2 метра 16 сантиметров! А в танкисты берут с ростом не выше 185 сантиметров. А самое поразительное было в том, что мне не было тесно. ЖК дисплеи, выводившие картинку с камер приборов наблюдения, оказались в 10 сантиметрах от моих глаз. Вместо привычных рычагов был двурогий штурвал, как на БМП и БМД. Коробка передач была автоматическая. Около штурвала была россыпь кнопок и тумблеров. Я нажал наугад на одну из кнопок, и танк завёлся. Спецназовцы отошли, я тронулся и проехал несколько сантиметров, после чего заглушил двигатель. «Как же отсюда выбраться?» – подумал я и нажал головой на крышку люка. Люк открылся, а кресло повернулось вперёд на 90 градусов. В результате я торчал из люка по пояс. Я вылез из танка и сказал: «Необходимо доставить танк в расположение. Нужны танкисты, желательно из тех, кто испытывал Гаусс – Танк». «Товарищ сержант, где мы их возьмём, особенно тех, кто это чудо испытывал? Может их в живых уже нет?» – спросил меня один из спецназовцев. «Судя по документам испытания начались в 1989 году. В 1992, 1997, 1999, 2004 и 2009 годах испытатели менялись, а в 2013 году, в связи с началом проектирование в Нижнем Тагиле танка Объект 148, испытания закончились. Танк на вооружение не приняли и серийно не строили из – за сложности и дороговизны производства и обслужЕвпатийия, а так же из – за несовершенства вооружения, речь идёт о проблемах обеспечения энергией линейного ускорителя. Не так давно было дело. Так, испытатели... Ага, командир танка – сержант Петров Антон Сергеевич (1997 – 1999) и механик – водитель младший сержант Малинин Виктор Владимирович (1997 – 1999). Срочники, раз смена произошла через два года, а до и после этого каждые пять лет. О других испытателях, кроме этих срочников, в документе не написано, но есть ссылка на подземную лабораторию Х – 15. Необходимо найти этих срочников, хотя бы одного из них», – ответил я. «И где нам искать этих двоих? Мы хоть и числимся в ФСБ, но знаем не всё», – спросил меня один из спецназовцев. Я взял рацию и связался с координатором от ФСБ полковником Романом Борисовым: «Товарищ полковник, в заводском дворе завода Янтарь обнаружен экспериментальный танк, данные о котором я Вам отправил. Нужен майор Петров Антон Сергеевич, если он был испытателем, и ещё один танкист, чтобы отправить танк в расположение. Мой отряд обеспечит охрану танкистов и танка на территории завода». «Я уже связывался с майором Петровым. Он подтвердил, что во время срочной службы он испытывал Гаусс – Танк. Другой срочник погиб в 2000 году во время Второй Чеченской войны. Петров лично видел, как в его танке сдетонировал боекомплект. Сейчас Петров с двумя танками и взводом пехоты на броне выдвигается к заводу. Конец связи», – ответил полковник. Я оставил двоих спецназовцев охранять танк, а сам с другими двумя спецназовцами выдвинулся к входу на завод. Клоны как раз закончили разборку с охраной Воентеха в свою пользу, так что было жарко. Клоны стали злее. В одном из заводских дворов нас окружили. Клонов было около сотни против нас троих. Хорошо, что рядом с нами оказались укрытия. Неизвестно, чем бы закончилась эта битва, но вдруг прогремели два выстрела, и в клонов попали два фугасных снаряда. После ещё двух выстрелов клоны были уничтожены. Это нам на помощь пришли два танка Т – 80УЕ1. На броне были взвод мотострелков и два танкиста, один из которых оказался майором Петровым. Мотострелки спешились и заняли оборону возле танков. Майор Петров с танкистом подошёл ко мне и сказал: «Сержант, отведи меня с напарником к Гаусс – Танку». «Так точно, товарищ майор! Группа, танкистов в середину! Один вперёд, второй замыкающий! Я пойду впереди», – ответил я. Группа выдвинулась. «Танкистов беречь как зеницу ока, особенно офицера!» – приказал я. «Да мы тоже можем за себя постоять. Я прошёл Чечню и Осетию», – сказал майор Петров. «Надеюсь», – ответил я, скептически посмотрев на их АКС – 74У и лёгкие бронежилеты. Одежда и броня танкиста не горели, так как были сделаны из специальной ткани, но пули они останавливали гораздо хуже, чем бронежилет и каска спецназовца. Хорошо то, что и клонов оказалось на нашем пути немного. Вскоре мы вошли в тот двор, где должен был стоять Гаусс – Танк. Но танк лежал перевёрнутый на левый борт, а спецназовцев, которых я оставил его охранять, не было. Майор Петров нажал на люк, но он не открылся. «В танке твои спецназовцы, но как они умудрились завалить эту 75 тонную махину на ровном месте? Я слышал, что Альфу учат на тренажёрах водить любой вид техники?» – спросил майор Петров. «Я ещё служа в ВДВ научился водить БПД/БМП, танк типа Т – 72/80/90 и вертолёт. До армии хотел танкистом или лётчиком стать. Но с моим ростом взяли только в ВДВ, товарищ майор. И учился я не на тренажёрах, а на реальных образцах. Танк и БМД/БМП освоил за пару недель. Люк, правда, за мной не закрывался», – ответил я. Майор Петров достал рацию и связался со своими подчинёнными: «Отряд, выдвигайтесь а том направлении, куда вам покажет сержант Громов!». Я оставил двоих спецназовцев охранять танкистов, а сам отправился назад. Клонов по дороге не попадалось, так что я добрался быстро. Я разместился на броне головного танка и указывал командиру куда надо ехать. Вскоре мы добрались до места назначения. Две Восьмидесятки быстро вернули Гаусс – Танк в нормальное положение. Я постучал в люк и сказал по рации: «Мужики, это я, сержант Громов. Выходите!» В ответ из люка раздалось: «Ах ты, маленькая дрянь! Командиром притвориться вздумала?! Заряжай! Сейчас ты получишь сверхускоренный фугас, тварь!!!» Я подошёл к танку и посмотрел прямо в камеру прибора наблюдения. «Командир, и правда ты?» – спросил спецназовец, сидевший на месте мехвода и вылез из танка. Следом за ним выбрался второй спецназовец. Я спросил: «Что у вас случилось?» «Ддддеввввочччкка в ккккрасснннооом пппплатье! Я ссслышшшал о ннней. Чуть не пппогибббли. Вовремя в танк запрыгнули. Я открыл огонь из башенного пулемёта, потом танк взлетел и перевернулся!» – заикаясь, сказал спецназовец, бывший на месте мехвода. «Тебя в госпиталь? Там тебе таблеточек дадут?» – спросил я. «Не надо, я уже пришёл в чувство», – ответил спецназовец. Майор Петров сел на командирское место, а его напарник – на место мехвода. Танк завёлся, башня вращалась. «А танк отлично сохранился. Так, ускоритель работает. И зарядка аккумулятора стопроцентная. Во истину советское – значит лучшее!» – передал майор Петров по рации. Вскоре послышался гул моторов. «Странно, со мной было только два танка, значит, это клоны. Бронебойным!» – сказал майор Петров. И тут же во двор ворвались 10 Семьдесятдвоек. Они ехали колонной по одному. Майор Петров выстрелил. Из пушки вырвался ярко – синий луч. Через секунду все Т – 72Б разлетелись на куски. Не просто подбиты, не просто башни в стороне, а именно разлетелись на куски. От их экипажей даже мокрого места не осталось. «Ого, вот это выстрел!» – дружно сказали все, кто был рядом. «А как же иначе? Скорость подкалиберного около 8500 м/с, больше чем первая космическая», – ответил по рации майор Петров. После этого отряд майора Петрова увёл Гаусс – Танк в расположение, а мой отряд пошёл искать вход в Х – 16. В конце концов, мы нашли секретный лифт, ведущий в Саркофаг. Я запустил лифт. Тут же он вместе с пятью спецназовцами куда – то исчез, а я оказался в заполненном кровью бассейне. Я увидел в полу дыру и поплыл к ней. Под дырой проплыла та же анорексичная женщина, которую я видел в Воентехе. Я спрыгнул на пол и оказался в знакомом мне параллельном мире. Я пошёл к двери и открыл её. Я оказался в длинном коридоре. У дверей напротив меня стояла девочка в красном платье. Она плакала. Я подошёл к ней, но какая – то неведомая сила отбросила меня обратно в начало коридора. Я снова подошёл к девочке. Вдруг она испарилась, а двери внезапно открылись. За ними горел огонь. Я шагнул в него, и тут же на меня полетели со всех сторон «духи – камикадзе». Это были призраки людей, лишённых ног. Они стремительно летели навстречу своей жертве, и, погибая при соударении, наносили той серьёзные раны. Хорошо, что они погибали с первого выстрела, независимо от точки попадания. Я едва от них отбился. Я очнулся и обнаружил, что двое спецназовцев тормошат меня, а трое заняли круговую оборону. «Что это было? Куда ты пропал?» – спрашивали меня спецназовцы. Я им ответил: «Я был в Аду». Лифт приехал в Саркофаг, точнее в бункер Х – 16, где это заведение находилось. В бункере работали автоматические турели. Не успели мы выйти из лифта, как тут же активизировалась турель напротив него. Мы едва успели спрятаться за ящиками. Спецназовцы открыли по турели ответный огонь, и роботизированный пулемёт был уничтожен. Наше продвижение к цели осложняло то, что почти все коридоры были перекрыты, а двери заблокированы. Нам пришлось пробираться по ремонтным лазам и вентиляционным шахтам. Клонов во внешней оболочке практически не было. Основным противником там были охранники Воентеха. Расправиться с ними было нетрудно. Помимо ликвидации Фетисова нам было приказано найти Дмитрия и Алису Лебедевых, а так же Николая Мельникова. Мы пробирались вперёд по запутанным коридорам. Во время этого приключения мы добыли много ценной информации о проекте Источник. Разрозненные данные сложились воедино. Донором, которого погрузили в искусственную кому, была Алина Лебедева 1979 года рождения. Она обладала огромными телепатическими способностями. Её погрузили в кому в 1987 году. Тогда же и стартовал Источник. В 1993 году состоялся половой акт с неким субъектом, и в 1994 году появился Первый Прототип, но он не обладал теми телепатическими способностями, которые были нужны для того, чтобы командовать клонами. Практически сразу после первых родов её искусственно оплодотворили, и в 1995 году на свет появился Фетисов. При родах Первого Прототипа девушка вдруг вышла из комы. Мы узнали, что такое Синхронизация. Суть этого процесса была в том, что между Павлом Фетисовым и его матерью, лежащей в коме, произошла телепатическая связь, которая вызвала у Фетисова приступ безумия, и он убил нескольких охранников. Этот процесс произошёл в 2005 году, и Фетисову тогда было 10 лет. После этого система жизнеобеспечения Саркофага была отключена. Через шесть дней Алина Лебедева умерла. Проектом руководил приёмный отец девочки. «Ну и сволочь же этот Лебедев», – сказал я, – «Как жалко, что живым его доставить в штаб приказано». В конце концов, после нескольких ожесточённых стычек с солдатами Воентеха мы прорвались к входу в Саркофаг. Рядом с входом мы обнаружили двух мёртвых клонов и тяжелораненого Николая Мельникова. Он сказал, что вход закрыт, и Дмитрий Лебедев пошёл включать питание дверей Саркофага, но обратно не вернулся. Я приказал двум спецназовцам вынести Мельникова из Саркофага. Один спецназовец взвалил Мельникова себе на спину, а второй, идя впереди, прикрывал. С нами связался полковник Роман Борисов. Он поставил две новых задачи: найти подопытную Алину Лебедеву и найти Первый Прототип. Мельников объяснил нам, как включить питание и сказал, что Фетисов внутри Саркофага, так же Мельников предположил, что Фетисов выпустил подопытную и предложил взорвать Саркофаг. Для этого надо было отключить стабилизаторы у ядерного реактора. Я связался с координатором: «Товарищ полковник, передайте в штаб, чтобы все войска и всё оставшееся гражданское население вывели из Лебедевграда и Белой Могилы. Ожидается ядерный взрыв мощностью в одну мегатонну». «Вас понял, сержант, выполняйте Ваше основное задание», – ответил полковник Роман Борисов, – «Мы вышлем за Вами вертолёт. Убьёте Фетисова – получите краповый берет и звезду Героя России». «Есть!» – ответил я. Я с двумя оставшимися спецназовцами пошёл включать питание. На нижних этажах было полно клонов. И помещения были устроены так, что простреливался каждый сантиметр. Так что нам пришлось убивать всех клонов. В этом деле мне помог Прототип 7. Вдруг мы увидели, что клоны куда – то ведут Дмитрия Лебедева. Я сказал: «Парни, не стрелять, пристроимся сзади и тихо работаем». Мы прикрутили к стволам автоматов глушители и взяли на изготовку ножи. Клон, шедший впереди, был убит мной из автомата, а клона, который шёл за Лебедевым, один из спецназовцев убил ножом. Я приступил к допросу Лебедева, впрочем то, что он говорил про деятельность Воентеха, мы уже знали. Я сказал: «Ох и сволочь же ты. Мало того, что опыты над своей дочерью проводишь, так ты её ещё и убил. Жаль, живым тебя в штаб доставить приказано. Я бы такую мразь, как ты, на месте убил». Лебедев ответил: «Это была не моя идея насчёт убийства девочки, так приказал Евгений Аристархов, наш генеральный директор. Тогда он был ещё начальником научного сектора. Я высказался против, но совет директоров отклонил моё предложение. Да и запирать её в Склеп тоже не моя инициатива. Я хотел её поместить в обычный изолятор, который был похож на камеру одиночку, но Михаил Данилов предложил погрузить её в Саркофаг, так как в сознании она могла и сбежать из камеры. А вот идея вывести прототипов была моей». «Где Первый Прототип, что с ним стало?» – спросил я. «Он в 2005 году сбежал», – ответил Лебедев. «Как сбежал? Вы же смогли сверхтелепата Фетисова остановить? Как неудачный прототип, которого Вы назвали бесполезным, смог уделать Вашу охрану?» – спросил я. «Когда в 2005 году произошла синхронизация, я принял решение разделить братьев. Фетисов остался в доме на острове, а Первого мы планировали перевести в спецшколу для детей с предрасположенностью к телепатии и поместить там в изолятор. Но по пути он всадил отвёртку одному из охранников по рукоять в горло, отнял у него пистолет и застрелил второго охранника и выбрался из подземки, хотя он вряд ли знал её. Я обучал детей «мужской работе», а Первый прототип обучался специфическому «тюремному» рукопашному бою. У Первого Прототипа было одно достоинство, на которое я сначала не обратил внимание. Это высокая телестезическая устойчивость. То есть его не могла взять под контроль его мать Алина Лебедева, а именно она является эталоном телепатии. Хотя она знала, что у неё два сына. Кроме того, у него была невероятная сила и реакция. После побега Первый Прототип долго себя не проявлял. Две недели назад Первый Прототип объявился. Он проник в Саркофаг, убив при этом нескольких охранников. Убил он их ударом отвёртки в горло. Именно так был убит один из охранников 8 лет назад. Именно по этому почерку мы поняли, что действует сбежавший прототип. Первого Прототипа подвело то, что он не знал о том, что Саркофаг имеет дополнительную защиту. Она заключается в том, что при вводе правильного пароля на главный компьютер Воентеха поступает запрос. Если запрос подтверждается, то начинается процедура раскрытия. Если нет, то поднимается тревога и активируются защитные системы, а все войска Воентеха приводятся в полную боеготовность. Однако есть код, который сразу открывает Саркофаг. Но Первый Прототип об этом не знал. Он убил Михаила Данилова, одного из наших учёных, который как раз виновен больше всех в отношении Алины и её детей, и нашёл коды к Саркофагу. Но экстренный код был и есть только у меня. Первый Прототип пытался выбраться из Саркофага, но один из наших снайперов чудом смог поразить Первого Прототипа. Он попал ему в каску. Пуля вскользь прошла по голове и на левом виске оставила шрам. После того, как мы взяли Первого Прототипа в бессознательном состоянии, руководство сначала хотело его уничтожить. Я смог настоять на том, чтобы его оставили в живых и отправили служить в спецназ. Мы частично стёрли Первому Прототипу память и просто отпустили его. Но я к тому времени уже не вёл работы по проекту Источник. Я по факту сейчас на пенсии и работаю в полсилы. Есть ещё одна зацепка. Дело в том, что роды были очень трудными, Алина вышла из комы. Мы на две недели оставили её с сыном на поверхности. Она назвала его Евпатием. Через несколько дней Евгений Аристархов решил провести эксперимент по связи с Ноосферой и перенаправил энергию реактора Саркофага на установку для связи. Я его отговаривал, но он не слушал. Кроме того, он решил использовать для связи ментальный сигнал Алины Лебедевой. И вот к чему это привело», – ответил Лебедев. «Товарищ сержант, а не ты ли и есть тот самый Первый Прототип? Ты единственный, кто уцелел после встречи с Алиной Лебедевой», – спросил меня один из спецназовцев. «Не знаю. Совпадений много. О своём детстве я ничего не помню, в том числе и имя. А документы на базе остались. Знаю, что могу исполнять обязанности любого члена экипажа танков семейства Т – 64/72/80/90. Ещё очень часто вижу один сон: подземелье с красно – белыми стенами, солдат, который отстреливается от огромного количества врагов. Потом солдат оглядывается назад и в тот момент, когда я почти вижу лицо солдата, видение резко заканчивается», – ответил я, – «Лебедев, Вы давали Первому Прототипу имя и фамилию?» Лебедев ответил: «Нет, мы не планировали, чтобы он стал личностью». Я сказал: «Надо потом ДНК тест сделать. В распоряжении штаба есть ДНК Алины Лебедевой. Но это потом, после выполнения задания. Всё, некогда лясы точить. Вы, двое, ведите Лебедева наверх, в штабе его продолжат допрашивать. Мне некогда». «Ты что, один туда пойдёшь?» – спросил один из спецназовцев. Я ответил: «Да. Меня эта нечисть не берёт, а вас там порвут в клочья. Такое ощущение,что я знаю это место как свои пять пальцев. Дежавю. Как будто я здесь был и не я один раз. Уводитева. Если вдруг с его стороны какой косяк – убейте на месте. В Саркофаге связи не будет. Прощайте, братцы, может, видимся в последний раз». «Погодите, я могу помочь Вам», – сказал Лебедев. «Чем?» – спросил я. «Я могу модифицировать Вашу экипировку для защиты от Пси поля. Так мы называем Телестезическое излучение. У Вас очень высокая телестезическая устойчивость. Если её повысить, то Вы сможете даже обратить дар Алины Лебедевой против неё самой. А если Вы собрались убивать Фетисова, то она Вам это точно не простит», – сказал Лебедев. «Веди!» – приказал я. Лебедев привёл нас в мастерскую и немедленно взялся за дело. Вскоре моя экипировка была готова. «Я выдал Вам специальную рацию, работающую под землёй и датчики измерения Пси поля. Так я смогу помочь Вам выжить. И ещё: прошу Вас, спасите Алису. Она ни в чём не виновата, она только подшивала документы», – сказал Лебедев. «А мне такую же сделаете?» – спросил младший сержант из моего отряда. «Зачем тебе? Я же один туда пойду?» – спросил я. «Вдруг тебе понадобится помощь?» – спросил младший сержант. «Вам Пси защита вряд ли поможет, но всяко лучше, чем без неё», – ответил Лебедев и модифицировал экипировку младшего сержанта. Алису мы нашли в одном из подсобных помещений. Из её рассказа стало ясно, что она сбежала, когда клоны, охранявшие её, отвлеклись на разборку с солдатами Воентеха."Алиса,ну какого хрена ты сбежала? Мы еле спасли тебя", - сказал я. "Я хотела открыть Саркофаг и освободить Алину. Я с отцом разработала специальную операцию по освобождению Алины и Павла Фетисова. Мне удалось установить связь с Первым Прототипом. Вернее, он сам меня нашёл. С 2009 года он сделал несколько вылазок в Лебедевград. У нас даже был тайник. Хибарка в Белой Могиле. В 2005 году оттуда выселили коренное население и переселили в Лебедевград. С тех пор там жили временные рабочие со всей России. Под такого рабочего и замаскировался Первый Прототип. Хотя как он проникал в город, мне непонятно. На кордонах и блокпостах его не видели. Я даже начала играть в World of Tanks, так как в эту игру играл и Первый Прототип. Мы использовали чат для связи. Всего было 5 вылазок, последняя из которых случилась две недели назад. На хибарке был изображён значок WoT. Правда, сначала это был просто танк Т - 34 - 85, расположенный внутри пятиконечной звёзды, так как WoT появился только в 2010 году.Но в тот день, когда я должна была быть за контрольным пультом, а мой отец вместе с Первым Прототипом за пультом в Саркофаге, всё сорвалось, так как вместо меня за контрольным пультом был сам Аристархов, а вместо моего отца в Саркофаге дежурил Михаил Данилов. Тогда мы приложили много усилий, чтобы Первый Прототип остался жив. Ему стёрли память и просто отпустили. Где сейчас он, я не знаю. Надеюсь, с ним всё в порядке", - сказала Алиса. Вдруг мне открылось видение. Шестнадцатилетний парень подошёл к времянке и баллончиком для граффити нарисовал логотип WoT. Парень был одет в рабочую спецовку и в другой руке у него был кейс с инструментами. Потом было видение о том, как уже 19 летний парень стоял у пульта, а рядом лежал труп учёного, потом битва. На этом видение закончилось. "А что с аккаунтом Первого Прототипа? Я помню, что я играю в Танки?" - спросил я. "Сначала он меня удалил из друзей, а потом он был переименован или удалён, так как я не могла найти его через поиск", - ответила Алиса. "А техника какая у него была? На чём больше всего боёв?" - спросил я. "На Т - 34 - 85. Он очень любил этот танк", - ответила Алиса. "Мда, зацепка. На этом танке играют все кому не день. Ладно, времени остаётся мало. В штабе ещё раз всё подробно расскажешь", - сказал я. "Погоди. Держи, здесь коды, в том числе и экстренный", - сказала Алиса и дала мне клочок бумаги. Лебедевых, Мельникова и четверых спецназовцев вертолёт доставил в штаб войск оцепления. Ко времени моего проникновения в Саркофаг все войска и мирные жители были выведены из города и отошли от него на расстояние в 50 километров. Я был один против тысяч клонов и аномалий. Я спустился вниз на шестисотметровую глубину и увидел Саркофаг. Это было шарообразное сооружение, покрытое мощным силовым полем. Голос говорил: «Начата процедура раскрытия». «Опоздал», – подумал я и пошёл по коридору. Вдруг я увидел Фетисова. Из стены к Фетисову вышла девочка в красном платье и сказала: «Убей их всех!» И тут же я оказался в параллельном мире, который напоминал Ад. Всюду горел огонь. В центре стоял Фетисов и говорил: «Каковы твои первые воспоминания, как тебя зовут, где ты родился? У тебя нет прошлого». После этого на меня со всех сторон полетели «духи – камикадзе». Я с ними расправился, а Фетисов продолжал: «Ты и я – мы рождены одной матерью». После этого на меня снова полетели призраки. И их я уничтожил. «Ты должен это чувствовать, она не может заглянуть в твой разум, но ты в её можешь. Её жизнь – череда кошмаров, сменяющих друг друга. Я освобожу её», – сказал Фетисов. Я обнаружил его, сидящим в камере. Я вошёл туда и одним выстрелом в лоб из автомата убил Фетисова. После этого я снова оказался в реальном мире. Я увидел труп Фетисова. После этого я вошёл в комнату, где был пульт управления Саркофагом и попытался отменить процедуру раскрытия. Но было поздно. Обе двери закрылись, и я оказался один на один с подопытной. Она вышла на меня из капсулы. «Нокия, к Вам приближается мощнейший источник Пси поля. Это Алина. Немедленно уходите!» – сказал Лебедев по рации. Я снял балаклаву. «Что ты делаешь? Мы следим за тобой при помощи камер», – сказал полковник Роман Борисов. «Хочу, чтобы она увидела моё лицо. Если я – Первый прототип, то она должна меня узнать и, возможно, пощадит», – ответил я. «На это не надейтесь. Вы убили её сына, так что кем бы Вы ни были, она попытается Вас прикончить», – ответил Лебедев. Это была та самая анорексичная женщина из моих видений. «Ё* твою мать...», – тихо прошептал я и почувствовал во всём теле сильнейшую боль. «Сукааааааа!!!» – заорал я и открыл шквальный огонь из автомата. Женщина испарилась. Из глаз, ушей, носа и рта у меня текла кровь. «Сволочь, обмундирование теперь стирать. Взорву эту лавочку вместе с тобой, проклятая тварь!», – подумал я и отправился к реактору. «Невероятно! Вы выжили! Уничтожьте Саркофаг, или Вам крышка!» – сказал Лебедев. Алина Лебедева брела по коридору. Я пошёл за ней. Вдруг на своём пути я увидел свечение и вошёл в него. Я опять оказался в Аду. На меня со всех сторон полетели «духи – камикадзе». Мне стоило большого труда их одолеть. Я оказался в реальном мире, как вдруг в стене напротив меня открылась чёрная дыра, и из неё вылетели сотни призраков. Я их убил. После нескольких ожесточённых боёв я прорвался к реактору. Я вставил карточку с кодом на уничтожение и запустил программу. Компьютер выдал мне, что ядерный взрыв произойдёт через час. Тут же погас свет. Открылся аварийный выход. Всюду включилось аварийное освещение ярко – красного цвета. Голос постоянно повторял: «Перегрев активной зоны реактора! Перегрев активной зоны реактора!» А повсюду появлялись новые призраки. У меня почти разрядился нашлемный фонарь, и кончались патроны к автомату. Для Прототипа 7 осталось всего 20 мощных выстрелов. Я передвинул переключатель на стрельбу очередью. Тогда количество выстрелов увеличилось до двухсот. Вскоре я прорвался ко второму входу в Саркофаг. Всё тряслось. Я подумал: «Скорее бы на поверхность. Там есть связь». Но не успел я добежать до лифта, как передо мной появились призраки. Их было более сотни. Я каким – то чудом прорвался к лифту, который поднял меня на поверхность. Я вновь оказался в помещениях завода. Я прорывался сквозь волны призраков по заброшенным цехам. В конце концов, я оказался в каком – то широком заводском помещении. Я спрыгнул с балкончика. На полу лежал пулемёт Печенег с тысячей патронов к нему. «Ох, не нравится мне это», – подумал я и взял пулемёт. Тут же из противоположного конца здания полетели призраки. Их было больше тысячи. Патроны для Печенега закончились, а призраки продолжали появляться. Вскоре для АК – 74М остался последний магазин. Я достал Прототип 7 и отстрелял половину боезапаса. Только после этого призраки кончились. Я увидел в полу люк и спрыгнул вниз. Снова полетели призраки. Их было около двадцати. «Как же я устал», – подумал я после уничтожения призраков. Однако подопытной этого показалось мало. Мне пришлось отбиться ещё от сотни призраков. Я вошёл в тёмный коридор и включил фонарь. Через несколько метров пути фонарь погас, и я оказался вновь в параллельном мире. Это были до боли знакомые коридоры, покрытые бело – зелёным кафелем. Только в них не было призраков. Я оказался один на один с подопытной. Из анорексичного зомби она вдруг превратилась в женщину неземной красоты. Но мне пришлось в неё стрелять, иначе бы я погиб. Она пыталась приблизиться и прикоснуться ко мне, и чем ближе она подходила, тем сильнее была боль, которую я чувствовал. «Это тебе за моих павших друзей, тварь!!!!!» – заорал я и обрушил на подопытную шквал плазмы. После двух встреч с подопытной у меня закончились боеприпасы к Прототипу 7. «Чёрт, остался только пистолет с тремя обоймами, автомат с единственным магазином, да пара гранат», – подумал я и выхватил пистолет. Автомат я берёг на случай встречи с призраками, так как патронов было всего 30 штук, а Прототип 7 с одной разряженной батареей я положил в ранец, так как это оружие мне было приказано доставить в штаб. Перфоратор погибшего Чернова в штаб доставил Дмитрий Холодов. Подопытная снова напала на меня. Она не обратила внимание на 18 пуль, которые я выпустил ей в голову. Она подошла ко мне вплотную и протянула руки. «Нокия, внимание! Мощнейшая Пси атака!» – сказал Лебедев. «Это конец», – подумал я. Вдруг я услышал автоматные очереди. Подопытная исчезла. Я увидел младшего сержанта из своего отряда. «Я же приказывал уходить! Что ты тут делаешь?» – сказал я. «Тебя спасаю! Вот, возьми. Это автомат Гроза ОЦ – 14», – сказал младший сержант и дал мне автомат, а так же 15 магазинов к нему и 5 гранат для подствольного гранатомёта. Тут же подопытная снова напала на нас. Мы открыли шквальный огонь. Но Алина подошла ко мне вплотную и прикоснулась ко мне. Экипировка и обмундирование рассыпались. «ВДВ и в тельняшках воюет!» – сказал я, сорвав с себя остатки униформы. «Датчики показывают, что Пси защита уничтожена! Ещё одна такая атака, и Вы погибнете!» – сказал Лебедев. Не успели мы пройти несколько метров, как Алина снова появилась. Она не обращала внимание на шквальный огонь и неумолимо приближалась к нам. «Сержант! Уходи! Лови рацию! Я задержу подопытную. Не ищите меня, я, скорее всего, не выживу!» – сказал я и бросил сержанту рацию. «У Первого прототипа есть особые приметы: на тыльной стороне ладони левой руки есть татуировка в виде танка Т – 80УЕ1 и шрам на левом виске – последствие прорыва к Саркофагу. Кроме того, он амбидекстер, но предпочитает действовать левой рукой. Руководство ФСБ сообщило, что недавно прибывшего бойца зовут Евпатий Иванович Громов», – сказал Лебедев. Алина это услышала, несмотря на то, что младший сержант уже убегал, и резко остановилась. На глазах у неё появились слёзы. Я показал Алине татуировку. «Мой сын…», – сказала Алина и обняла меня. Боли я не почувствовал, но мне открылось видение. Я видел его из глаз новорожденного младенца. Точнее в нём я и был младенцем. «Верните мне сына!» – кричала молодая девушка 15 – ти летнего возраста, в которой я узнал Алину. В мужчине, который держал ребёнка на руках, я узнал Дмитрия Лебедева. Он сказал: «Ты станешь Богом», а затем, обернувшись лицом к девушке, продолжил, – «Верните её в Саркофаг!» «Нет!!!!», – закричала девушка. Лебедев, ухмыляясь, дал меня девушке, и она обняла меня, прижав к груди. После я увидел, как Алина нанесла мне татуировку и как меня разлучили с матерью. Алина держала меня на руках и укачивала меня. Двое дюжих охранников вкололи ей какую – то хрень. Алина потеряла сознание. Видение закончилось. В конце коридора я увидел лифт, ведущий наверх. Я бросился туда и уехал. По моим подсчётам взрыв должен был произойти через 10 минут. Выбравшись на поверхность, я увидел танк Т – 80У и забрался на место командира. Мощный толчок подбросил так в воздух, я ударился головой о пушку и потерял сознание. Очнулся я через 12 часов головой вниз. Танк перевернулся. С огромным трудом я протиснулся на место мехвода и открыл люк ногой. Выбраться мне было труднее, чем перелезть на место водителя. Матерясь так, что Шнуров отдыхает, я выбрался наружу. Оглядевшись вокруг, я достал пистолет. В нём оставался один единственный патрон. «Как раз», – подумал я и приставил пистолет к подбородку. Вдруг передо мной появилась мама. Алина схватила меня за руку с пистолетом и резко дёрнула её в сторону. Но я успел выстрелить. Пуля прошла по касательной, лишь слегка оцарапав мне лицо. Я очнулся и увидел в маминой руке пулю, ту самую, которую я чуть не вогнал себе в голову. Мама сказала: «Больше так не делай, хватит мне одного погибшего сына. Эта пуля будет хранить тебя. Если ты получишь смертельную рану, то пусть товарищ положит тебе её в рот, и тогда ты оживёшь». Я сказал: «Ты абсолютно голая, надо бы найти тебе какое – нибудь шмотьё. Мне было приказано доставить тебя в штаб. Не будешь же ты перед полковником голой». Алина силой мысли перевернула танк. Я сказал: «Я умею управлять танком. Ещё в армии научился. У меня вторая специальность командир танка. В Военном билете это зафиксировано. Однажды были совместные учения дивизии ВДВ, в которой я служил и Кантемировской танковой дивизии. Я посетил учебный центр этой дивизии, где меня научили за две недели управлять танком и исполнять обязанности любого члена экипажа. Осталось найти ещё хотя – бы одного танкиста для полного счастья». Мама сказала: «Можешь меня научить. Тебе для этого достаточно просто взять меня за руку». Я взял её за руку. «Я сяду на место мехвода, а то за тобой люк не закрывается», – сказала Алина и засмеялась. «Ладно, мама. Покажи класс», – ответил я и запрыгнул в башню. Люк за мной с трудом закрылся. «Ох, моя шея!» – прохрипел я. Алина завела танк. «Так, СУО работает, система «Дубль» тоже. Ого, тут даже тепловизор есть! Вперёд!» – сказал я. Я достал планшет и открыл карту. Вскоре я добрался до квадрата 8655, где находился ящик. Взломав его, я был приятно удивлён. Там лежал АК – 12 под патрон 5,45х39 мм, шесть магазинов по 30 патронов, три магазина по 40 патронов, два барабанных магазина по 75 патронов, пистолет ГШ – 18, десять обойм для него, аптечка, запас сигнальных ракет, краповый берет и записка: «К сожалению, сесть не можем. Всюду руины. Мельников и Холодов в госпитале, Лебедева допрашивают. Мы выслали на помощь четверых спецназовцев из твоего отряда. В штабе тебя ждут звезда Героя и погоны младшего лейтенанта. Если найдёшь подопытную и Первого Прототипа, веди их в штаб. Он находится в пятидесяти километрах от города в направлении на восток». Я протянул записку матери и сказал: «Как только надену звезду и погоны, застрелю Лебедева, и сам застрелюсь там при всех». Мама ответила: «Не убивай Лебедева, он мне ещё живым понадобится, а ты мне нужен живым всегда. У тебя будут жена и сын, а о том, что происходило здесь, никто не узнает. Виновные заплатят по счетам, и сами будут искать смерти. Ты не виноват в том, что не знал, что Павел твой брат. Лебедев стёр тебе память. Ты выполнял приказ». Ближайшей магазин одежды был в десяти километрах от меня. Алина Лебедева сказала: «Я могу стать невидимой. А тебе надо выбираться отсюда и пробираться к своим». Я ответил: «Ты должна рассказать всё полковнику Борисову. Этих уродов, скорее всего, будут судить, если я их не убью. Да и солдат не надо нервировать. Они в своём большинстве призывники и мои ровесники». Через минуту мы были у магазина одежды. Я вышел из танка и выбил ногой дверь. Несмотря на ядерный взрыв, много одежды сохранилось. Вдруг я увидел красное летнее платье с вырезом. «Как раз. Мама, иди, взгляни», – подумал я. Алина Лебедева тут же примерила его. Оно действительно было как раз. Нашлось и нижнее бельё. После этого мы ехали строго на восток. Вдруг я увидел в тепловизор несколько человек. Я подумал: «Мама, сядь на броню и уйди в невидимость. Алина Лебедева заглушила танк, пропала, но была на броне. Я сел на место мехвода и повёл танк навтречу людям. За 100 метров от них я заглушил мотор, вылез из танка и пошёл пешком. Я взял наизготовку автомат и, крадучись, пошёл по направлению к людям. Я увидел четверых спецназовцев из своего отряда. Один из них, разгребая развалины, говорил другим: «Я верю, что командир жив, не мог он погибнуть». Другой, копаясь в груде оплавленных кирпичей, отвечал: «Взрыв сровнял город с землёй, ни одного здания целого не осталось. Если он жив, то где – то под завалами». Я вышел к ним и сказал: «Вы что, лестницу верёвочную не могли подать?» Спецназовцы обернулись и, обрадовавшись, кинулись ко мне с криками: «Командир, товарищ младший лейтенант, живой, ура!!!» Я сказал: «За подарок спасибо, а то я остался почти без патронов». Один из спецназовцев, посмотрев на фото Фетисова, а потом на меня, сказал: «Ты так на него непохож. Вы что, действительно братья?» Я ответил: «К сожалению, да. Я и есть тот самый неудачный Первый Прототип». У спецназовцев были такие же АК – 12 под патрон 5,45х39 мм. Они рассказали, что им их выдали в штабе перед поисковой операцией. Один из спецназовцев сказал: «Командир, где – то в районе Мемориальной больницы есть уцелевшая вертолётная площадка. Нам туда. Я, посмотрев на карту, сказал: «Но это же в другом конце города. Километров 15, если напрямик через воду, а если обходить, то все 30. Можно, конечно, через метро, хотя... У меня есть идея. Я довезу вас на танке». «Ого, где ты танк нашёл?» – спросил один из спецназовцев. Я ответил: «Недалеко от места взрыва. Кто из Вас пониже и проходил курс управления бронетехникой на тренажёрах?» – сказал я. Вскоре я нашёл двоих спецназовцев. Один из них сел на место мехвода, второй – на место наводчика. Оба спецназовца были выше 185 сантиметров. Я разместился на месте командира. Вообще в спецподразделениях «Альфа» и «Вымпел» бойцов учили не только приёмам боевых искусств и обращению со стрелковым оружием, но и управлять различной техникой. В основном, правда, автомобильным транспортом, но некоторых учили управлять вертолётом, самолётом и танком. Танкистов было найти сложнее, так как рост 99% спецназовцев был выше 185 сантиметров. Для танков советского образца это предельное ограничение. «Блин, это что, Восьмидесятка? Двигатель на газ не сразу отзывается, а потом как рванёт!» – сказал механик водитель. За час мы добрались до штаба войск оцепления. Один из спецназовцев достал смартфон и решил сделать коллективную фотографию на фоне танка. Вдруг его руки дрогнули, и он начал щёлкать «затвором» как заведённый. Я остановил его. Он показал мне десять фотографий. «Она сидит рядом с тобой, а мы её не видим», – сказал фотографирующий меня спецназовец, – «Это Алина Лебедева? А она привлекательна. На вид ей чуть за 30. Неужели она действительно родила тебя в 15 лет? Кого – то ты мне напоминаешь. А, вспомнил, ты напоминаешь майора Петрова. Лицо один в один. Вот только он тебе в пупок дышит». «Так и есть. Антон Сергеевич Петров – отец моего сына», – ответила Алина Лебедева и стала видимой. Спецназовец спросил: «За что ты убила 13 человек из нашего отряда? Что они тебе плохого сделали?» Подопытная ответила: «Им было приказано убить моего сына». «Ну, с нами – то понятно, нас специально послали сюда для ликвидации Фетисова. По данным разведки…», – вдруг спецназовец осёкся. «Павел собирался захватить Москву? Поверь, ему это было не нужно. Даже если бы он захватил столицу, это бы не принесло пользу ни ему, ни мне. Свою задачу он выполнил на все 100 %», – ответила Алина Лебедева. «А тысячи простых солдат, «зелёных», которые погибли от всякой нечисти, призванной тобой? Их за что?!», – продолжал спецназовец. «Эту нечисть призвала не я. И даже не Павел. «Тёмные охотники», как вы их называете, это не моя идея», – ответила Лебедева. Мы пошли в штаб. Там нас встретил полковник Роман Борисов. Он закончил допрос Лебедева и продолжал готовить вверенные ему войска к штурму. «С возвращением, герой!» – сказал полковник. Я спросил: «Что будет с учёными, которые разрабатывали и вели этот преступный проект? Их предадут суду?» «Какой там суд! За них Президент РФ заступился. Путину уже успели доложить суть этого проекта. К тому же проект уже закрыт, а срок давности истёк», – сказал полковник Роман Борисов. «Преступления против человечности не имеют срока давности!» – ответил я. «Да будь моя воля, я бы их сам придушил, но мне приказано доставить их в Москву», – сказал полковник. «Я всё равно рассчитаюсь со своими мучителями!» – ответил я. «Они старались во имя России, укрепляли её оборону. Ведь армия клонов – это мощная сила. В бункерах по всей России находятся около пяти миллионов клонов. Присвоить тебе помимо Героя России и крапового берета погоны младшего лейтенанта – это идея Лебедева. Это он хотел, чтобы ты стал офицером», – сказал полковник. «Зачем ему это было нужно, он ведь даже не дал мне имя. Когда я его допрашивал в Саркофаге, он сказал, что не планировал делать из меня личность», – сказал я. «Когда его привели ко мне, он сам всё рассказал и сказал, что раскаивается, и то, что многие идеи насчёт подопытной, принадлежали не ему. Те учёные, которые действительно хотели убить подопытную, погибли страшной смертью. Остальные, кроме Дмитрия Лебедева, в том числе и генеральный директор Евгений Аристархов, были уволены, и их разыскивает служба безопасности Воентеха. Возможно, их убьют. Я послал на поиски Евгения Аристархова группу ОМОНовцев под руководством прапорщика Семёна Гришина. Но после взрыва связь с ними прервалась. Мы собираемся провести второй штурм города, а точнее того, что от него осталось. По данным разведки клоны вновь активизировались, и их количество возросло в два раза, по сравнению с тем, которое было до взрыва», – ответил полковник Роман Борисов, – «В задачи твоего отряда входит прочёсывание метрополитена и нахождение группы ОМОНовцев. По данным разведки клоны активно используют метро. Вас доставят в город на танках». «Есть!», – ответил я. Мой отряд из пяти человек сидел на командирском танке майора Петрова. Гарнизон Лебедевграда к тому времени был расформирован, а полковника Золотова отдали под трибунал. Ему попало за то, что он договорился с клонами и пропустил их в Саркофаг. Этим он спас тысячи жизней наших солдат. Ведь они были зажаты на пяточке в Белой Могиле. Несмотря на то, что солдаты гарнизона контролировали все мосты, вырваться из Белой Могилы у них возможности не было. Кроме того, они вынуждены были сражаться на два фронта: против клонов и против войск Воентеха. В отличии от клонов, солдаты Воентеха стреляли во всех, кого видели у себя на пути. Солдаты гарнизона и мирные жители их ненавидели. Многие мирные жители мужского пола попросили Золотова создать ополчение. Золотов принял их всех. Клоны, по возможности, обходили позиции ополченцев и даже сражались плечом к плечу с ними против солдат Воентеха, которые были истинными зверями. Вместо Золотова назначили другого командира, тоже полковника. Он расформировал ополчение и выдал некоторых ополченцев Воентеху. Если Воентех начинал стрелять по федеральным войскам, то полковник приказывал отступать из этих районов. Но с клонами он сражался отчаянно. Впрочем, солдаты бывшего гарнизона, из которых составили штурмовые группы, уже знали историю Алины Лебедевой. В очередной раз, когда полковник приказал отступить, ему выстрелили в спину. Город был почти стёрт с лица земли. Это не мудрено: артподготовка и бомбёжка перед и во время первого штурма, потом ядерный взрыв в несколько десятков Хиросим и снова артподготовка с бомбёжкой перед вторым штурмом. Перед основной массой войск в город вошли десятки разведгрупп, в задачу которых входило прочёсывание метро и других подземных коммуникаций и, в случае необходимости, разрушать их. Для этого солдаты получили огромное количество взрывчатки, ручных одноразовых огнемётов, РПГ – 7 и по 5 выстрелов на солдата, 3 из которых осколочно – фугасные. По всему городу гремели взрывы. Клоны сопротивлялись отчаянно, и операция по их ликвидации и зачистке руин продолжалась полтора месяца – до 7 ноября 2013 года. Самым ожесточённым был последний бой, который длился с вечера 4 до рассвета 7 ноября. В эти дни остатки армии клонов, насчитывавшие после ожесточённых боёв около 5 тысяч человек, 125 танков Т – 80У и 2 тяжёлых шагающих штурмовых робота, пытались прорваться в направлении на юго – запад в направлении на Калугу. С воздуха их прикрывали две пары истребителей МиГ – 29 СМТ и 8 вертолётов Ми – 24. Именно на Калужском направлении у нас был самый слабый заслон, так как наше командование предполагало, что клоны будут прорываться вглубь страны, с намерением уйти в Сибирь и поднять на борьбу своих спящих товарищей. Клоны смяли внутреннее кольцо оцепления и почти прорвали внешнее, но тут на них обрушилась авиация войск оцепления. В лесу к югу от Лебедевграда с 5 по 7 ноября было самое настоящее побоище. Клоны спрятались в густых зарослях и вели оттуда огонь из танков и стрелкового оружия. Но после того, как бойцы войск оцепления подожгли лес, клоны были окончательно разгромлены. Кто – то из них сгорал в лесу, того, кому удалось вырваться, «зелёные» расстреливали. Лишь немногим удалось вырваться из леса. Все они потом насмерть замёрзли в окрестностях Лебедевграда. К сожалению, насладиться победой мне не удалось. Но это я слишком забежал вперёд. Моя группа добралась до комплекса пентхаусов, куда с заданием была заброшена группа ОМОНовцев под руководством Семёна Гришина. Но ОМОНовцев там уже не было. «Может быть, группа погибла при взрыве?» – спросил один из спецназовцев. «Вряд ли. Здесь только трупы клонов и солдат Воентеха», – ответил я. «Товарищ младший лейтенант, какие трупы, тут ядерный взрыв был, они, наверное, превратились в пар», – сказал мне другой спецназовец. «Солдат, где логика? Видишь, трупы охранников Воентеха лежат повсюду? Да и разрушения здесь не такие серьёзные, как в центре», – сказал я. Я связался с полковником Романом Борисовым и доложил о том, что группа не обнаружена, но есть вероятность, что часть солдат, входящих в неё, живы. Полковник приказал нам прочёсывать метро. Мы пошли искать ближайший вход в подземку. Я сейчас думал о своей матери, точнее о том, куда она исчезла и что она собирается делать. Вдруг я услышал переговоры ОМОНовцев. Семён Гришин говорил: «Березин, Степанова выдвигайтесь на перекрёсток Проспекта Метростроителей и улицы Первомайской в районе дома №4. Там вас ждут на БТРе старший сержант Георгий Киселёв и младший сержант Максим Москвин». Я вмешался в эфир: «Прапорщик, доложите обстановку». «Кто это?» – спросил Семён Гришин. «На связи младший лейтенант Громов, спецназ ФСБ «Альфа». Потери большие?» – сказал я. «Дмитрий Федин и Ростислав Ярин погибли, сержант Михаил Березин и младший лейтенант Кира Степанова находятся где – то в городе. Остальное Вы, товарищ младший лейтенант, уже слышали». «И что баба делает в вашем отряде, и почему не командир, хотя старше Вас по званию?», – спросил я. «Самому бы хотелось узнать, товарищ младший лейтенант. В ОМОНе она не служит, она – офицер войск связи. Её прислали буквально перед выходом моей группы на задание. Зачем – не знаю», – ответил прапорщик. «Какое задание сейчас у отряда?» – спросил я. «Арестовать Евгения Аристархова, кстати, с нами связался какой – то мужик, называвшийся «Кулак Быка». Он сказал, что он вместе с Евгением Аристарховым находятся в спецшколе Воентеха номер 1. Он предложил нам уничтожить Алину Лебедеву», – ответил Семён Гришин. От такого известия у меня похолодело внутри. Я немедленно связался со штабом: «Товарищ полковник, правда, что есть приказ об уничтожении моей матери?» Полковник Роман Борисов ответил: «К сожалению, да. Она снова нападает на солдат. По словам сержанта Михаила Березина, Алина Лебедева убила Дмитрия Федина и несколько раз напала на него самого». «Проклятие! И как Вы собрались её уничтожать? Её же ни пули, ни гранаты не берут!» – сказал я. Полковник сказал: ««Кулак Быка» сказал Березину, что знает, как наверняка уничтожить бывшую подопытную». Я связался с Гришиным: «Сейчас мы выдвигаемся к Вам на помощь». Прапорщик ответил: «Извините, но ждать мы не можем, «Кулак Быка» требует срочно выдвигаться к нему. Да и места в БТРе на всех не хватит». Я сказал: «Ясно. Выдвигайтесь к школе, мы позже подключимся». Это был последний сеанс связи с прапорщиком Гришиным. Моя мать убила его, когда он почти добрался до БТРа. Об этом мне доложила Кира Степанова. Я принял решение идти в спецшколу. Мы попали в засаду клонов, но успешно отбились от них. Когда мы добрались до школы, ОМОНовцев там уже не было. «Опоздали, дьявол!» – выругался я. «Может, они ещё не добрались?» – спросил меня один из спецназовцев. Я связался с ОМОНовцами: «Где вы находитесь? Доложите обстановку». «Мы сейчас в метро на станции номер 5 синей ветки. Нас осталось всего трое: я, Березин и наш водитель Москвин. Киселёв попал под воздействие Алины Лебедевой и в состоянии транса покинул отряд. «Кулак Быка» погиб. Его звали Трофим Холопов. Он сказал, что уничтожить Алину Лебедеву можно при помощи телестезического усилителя, который находится на Потерянном острове в отключенном ядерном реакторе. Мы сейчас направляется туда. Березин отправился за Киселёвым. Именно Березин должен при помощи усилителя уничтожить Лебедеву», – сказала младший лейтенант Степанова. «Свою мать убить я не позволю. Сколько у нас взрывчатки?» – спросил я. «По 10 килограммов тротила у каждого, товарищ младший лейтенант», – доложил мне один из спецназовцев, – «Но она нужна нам для подрыва тоннелей». «Так, итого 50 килограммов. Если идти по зелёной ветке, а потом свернуть на красную и далее идти по секретной ветке Воентеха, то доберёмся туда достаточно быстро. Пока Степанова с Москвиным вытаскивают БТР из тоннеля, а Березин ищет Киселёва, телестезического усилителя уже не будет», – сказал я. «Товарищ младший лейтенант, что Вы собираетесь делать?» – спросил меня мой заместитель младший сержант Андрей Пивоваров. «Взорвать эту лавочку к чёртовой матери, а потом шлёпнуть Березина и всю его команду и свалить в какую – нибудь горячую точку наёмником. На планете их сейчас много». «Но это же нарушение приказа и кодекса чести спецназа, командир!» – воскликнул Пивоваров. «В чём дело, младший сержант?! Расстреляй меня на месте за нарушение присяги и принимай командование! А причинить вред своей матери я никому не позволю!!!» – сказал я. Ах да, я забыл назвать имена членов своего отряда. Собственно я, тогда младший лейтенант Громов, упомянутый уже мой заместитель сержант Андрей Пивоваров, рядовые Фёдор Николаев, Игорь Гвоздев и Алексей Ерошин. Фёдор Николаев спросил: «Что нам делать?» Я ответил: «Спускаемся под землю. Ближайшая станция метро на зелёной ветке, судя по карте, за углом». «А что на счёт усилителя, командир?» – спросил Пивоваров. «Это я погорячился. Думаю, эта проблема решится сама собой. Моя мать должна понимать, что её хотят уничтожить, раз она умеет читать мысли. Наша задача прийти туда и понаблюдать, а потом, независимо от итогов операции, я доложу, что Алина Лебедева уничтожена», – ответил я и подумал: «Я – офицер, через многое прошёл и впервые не знаю, какой своим бойцам отдать приказ. Эх, если бы моя мать была рядом со мной...». Словно бы почувствовав мои мысли, мама решила прийти ко мне. Я это понял ещё до того, как она появилась. Вдруг все спецназовцы схватились за головы и потеряли сознание, а Пивоваров, перед тем как лишиться чувств, успел сказать: «Башка сейчас лопнет. Что за нах…». Алина Лебедева появилась из ниоткуда. Я спросил: «Почему ты опять голая? За что ты убила Семёна Гришина и Дмитрия Федина? Ты знаешь, что из – за этого тебя приказано уничтожить?» Мама сказала: «Они все мне… нравились… как мужчины и Киселёв с Березиным тоже. А Березин нравится мне больше всех». Я сказал: «Если испытываешь к человеку симпатию, то не убивай его, возможно, он ответит тебе взаимностью». «Я только хотела их обнять, а те двое умерли, Киселёв сошёл с ума. Только Березин меня постоянно от себя отталкивает, и я не понимаю почему. Я хочу от него ребёнка. Ты готов к появлению братика или сестрёнки?» – сказала мама. От такого известия у меня отвисла челюсть. Я сказал: «А ты этого Березина спрашивала, хочет ли он ребёнка? И почему не майор Петров? Ведь меня ты родила от него. Мне, если честно, всё равно, так как я взрослый и живу самостоятельно. Но кто ребёнка будет кормить? У тебя нет никакого образования, ты попала в Саркофаг сразу после первого класса. И научись контролировать свои способности, а то все мои бойцы потеряли сознание. Чего уж удивляться, если люди умирают, когда ты пытаешься их обнять. А Березин отбивается от тебя, наверное, потому, что думает, что ты пытаешься его убить. Да и куда тебе рожать, тебе уже четвёртый десяток, поздно ведь. Но я позвал тебя не из – за этого. Что мне делать? Полковник приказал Березину убить тебя, а мне – оказать ему поддержку, если его отряд столкнётся с клонами. Я не собираюсь помогать твоему будущему убийце и твоей смерти не допущу, но и нарушить приказ я тоже не могу. Ненавижу, когда ставят выбор «Родина или семья». Помоги мне». «Никогда ничего не поздно. Если я умру, то сама, точнее умрёт в очередной раз моё тело. Мой дух будет жить вечно, так как меня обрекли на бессмертие. Березин – всего лишь часть моего плана мести, а ребёнок будет приятным дополнением. Я знаю, кто на самом деле виноват. И я вечно буду с тобой и буду тебе помогать в трудную минуту. Березин даже поможет мне, если доберётся до усилителя. Но я сделаю так, чтобы твой жизненный путь изменился. Дай мне свой автомат», – сказала мне мама. Я дал маме свой АК – 12. Алина что – то говорила на непонятном языке, касалась разных частей автомата. «Я заговорила тебе автомат. Теперь у тебя будут бесконечные боеприпасы и возможность поражать ментальную оболочку слабой цели с одного выстрела», – сказала мама. «Спасибо! А как это понять – слабая цель?» – сказал я. «Я – сильная цель, меня поразить будет сложно, но можно с нескольких длинных очередей, а вот такую цель как Березин без усиления можно считать слабой. Впрочем, его можно убить и из обычного автомата», – сказала мама. «Я не собираюсь в тебя стрелять! Моя задача тебя защитить!» – сказал я. «Не зарекайся. Кто знает, что произойдёт в будущем», – ответила мама и исчезла. Тут же со мной связался полковник Роман Борисов: «Громов, ты живой там? По данным разведки Алина Лебедева находилась прямо рядом с твоим отрядом. К сожалению, я не могу отменить приказ об уничтожении твоей матери, так как его отдал лично министр обороны, но я знаю, что ты не сможешь помогать группе Березина. И поэтому я изменил твоё задание. Приказываю тебе и твоей группе найти центр управления метрополитеном. По данным разведки его захватили клоны и мешают нашим бойцам штурмовать метро. Ты должен открыть тоннели, по которым продвигаются наши войска, а так же следить за их передвижением и перекрывать маршруты движения клонов и войск Воентеха, которые тоже оказывают сопротивление нашим бойцам. В случае крайней необходимости ты должен затопить часть метро, в которой находится противник, но перед этим убедись, что там нет наших солдат». Я ответил: «Есть, товарищ полковник!» Центр управления находился на пересечении всех веток метро. Пробивались мы к нему сначала по зелёной ветке, но изобилие клонов заставило нас обрушить тоннель и, предварительно пробив проход в капитальной стене и поработав сапёрными лопатками, перейти на жёлтую ветку, которая была почти на всём протяжении освобождена нашими войсками. Там солдаты поделились с нами взрывчаткой и дали «бобик». Так в армейской среде называют УАЗ 469. Мы загрузили «бобик» под завязку взрывчаткой, даже задние сидения пришлось сложить. Я сел за руль, а Пивоваров разместился рядом со мной. Остальные четверо бойцов шли за машиной. Вообще ветка метро состояла из двух параллельных тоннелей, настолько широких, что в каждом из них могли спокойно разъехаться два «бобика», или проехать танк. Мы проехали несколько станций и, при помощи взрывчатки проделав себе проход, оказались в секретном метро. Там мы обнаружили трупы убитых клонов, но наших солдат там не было. Я огляделся и увидел Березина. Он нас не заметил и побежал куда – то дальше. «Командир, может, поможем парню?» – спросил меня Пивоваров. Я ответил: «У нас другое задание, младший сержант. Да и не проедешь по этим лазам на «бобике». Пивоваров сказал: «Я понимаю тебя командир. Она – твоя мать. Согласен, что нелегко делать выбор между Родиной и семьёй. Это как в повести Тарас Бульба». «Забудь, Андрей. Радуйся, что тебя это никоим образом не касается», – ответил я. Побродив ещё час по тоннелям, мы вышли к центру управления. Завязался ожесточённый бой. Одна пуля попала мне в грудь. Но под тяжелым бронежилетом в нагрудном кармане у меня лежал мобильный телефон Nokia 6230i, который мне подарил Лебедев в 2005 году на мой одиннадцатый день рождения. Вместе с ним я заполучил карту памяти microSD на 4 гигабайта. В 2005 – 2007 годах это была неведомая роскошь. Я этой флешкой пользуюсь до сих пор, даже с новым телефоном Nokia 225, который я купил в 2014 году. Nokia уже тогда исчезала из магазинов. Именно Nokia 6230i остановила бронебойную пулю от СВД, когда та пробила бронежилет. Я заметил снайпера и со словами: «Вот, гад, телефон угробил!», убил его.

Парень сказал:

– Да, хорошие телефоны делала Nokia, жаль, что теперь её поглотил Microsoft. У меня тоже была Nokia. И на бетон её я ронял, и даже одному хмырю морду ей набил. Действительно неубиваемые телефоны делала Финляндия. Финляндия, а не Китай. А почему ты купил Nokia 225, ведь, если я не ошибаюсь, это обычный клавишный телефон, не имеющий операционной системы, у него камера всего лишь 2 мегапикселя и аккумулятор в 1200 милиамперчасов, что для кнопочного за глаза. Но вокруг куча крутых смартфонов. Ведь у элитного спецназа зарплаты гораздо больше, чем у начальника технологического бюро или главного механика.

Громов ответил:

– Полностью согласен с тобой на счёт Нокии, в технике ты разбираешься, но зачем мне дорогая игрушка? Мне нужен телефон для звонков, СМС и чтобы он долго держал заряд. По мне, телефон должен быть простым и крепким. Я играю в игры крайне редко, у меня мало музыки и нет наушников. Вот камера мне нужна, чтобы снимать пейзажи и фронтовой быт. Да и то, снимаю я редко. А тебе телефон нужен для игр. Ты даже на войне умудряешься играть. Не попади ты на войну, то остался бы маминым сынком.

Парень возразил:

– Я пишу стихи. Не забывай, что я ещё и подрабатываю во фронтовой газете и делюсь дополнительной порцией сухпайка, если с едой жопа. Да и камера на телефоне мне была нужна для учёбы, правда воспользоваться для учёбы я ей не успел. Я практически никогда не делал селфи. Заметь, это я придумал сделать полевой пункт зарядки телефонов из трофейной солнечной батареи и сломанной электроплитки cUSB портами.

– Ещё бы ты селфи тут у меня делал! Я бы тебя быстро выгнал из разведгруппы и не взял бы ни на одно дело. Где, кстати, твой смартфон? Это ты правильно сделал, что взял с собой ещё и Нокию, – сказал Громов.

– После выписки из госпиталя я отправил Филипс посылкой в Россию на ремонт, у него корпус и экран треснули от взрыва. Эх, там остались стихи, которые я не успел отослать, – ответил парень.

– А твой Nokia 6020 не пострадал. Теперь ты понимаешь плюсы простого, но крепкого телефона перед суперкрутым смартфоном, и даже на этом телефоне у тебя есть игры, – сказал Громов.

– Слышал что – нибудь про AppleiPhone 7 и о его модификациях? – спросил парень у капитана Громова.

– Обычный кусок пластика, только втрое дороже, да и где ты его достанешь, если в Россию его поставлять не будут, а как ты добудешь его здесь, в зоне боевых действий? – ответил Громов.

– Слушай, ты же разведчик, за линию фронта почти каждый день ходишь? Мог бы вместе с тобой пойти, но служу уже в других войсках. В ВСУ куча пиндосов, а Айфонов у них как грязи. После войны будем ими барыжить по 20 тыс. рублей за телефон – это их реальная цена, но я уверен, что будут платить дороже в 2 – 4 раза как за раритет. Надо найти «правильных» людей, а ещё лучше объявить аукцион, – сказал парень.

– Какой же ты жадный до денег. Ты вроде русский мужик, патриот, за правое дело сражаешься, а рассуждаешь как американец, которому всё вечно мало, – не вытерпел майор Петров, который до этого молчал.

– Идейный Вы человек, товарищ майор, сразу видно, что Вы – коммунист и начинали ещё в Советской Армии. У меня папа примерно так же говорил, хотя служил сержантом в стройбате и был беспартийным, – ответил парень.

– Ты имеешь что – то против Советского Союза и коммунистов? Я вот что тебе скажу: я никогда не служил в Советской Армии и коммунистом не был. Я моложе, чем твои отец и мать, но я прошёл Чечню, Осетию и Лебедевград. Я видел, когда был ещё пацаном, как «капиталисты» рушили, грабили и «приватизировали» страну, как рос бандитизм, будто на дрожжах, как её тащили в разные части люди, которые думали только о деньгах. Тебе повезло, ты этого не застал, да и тебе, сынок, тоже, хотя твою жизнь вряд ли можно назвать лёгкой, – сказал майор.

– Так, предложение отличное, только половина денег пойдёт на благотворительность, а именно на восстановление Донбасса, – сказал Громов, – А теперь я продолжу свой рассказ. Я приказал бойцам занять круговую оборону, а сам встал за пульт управления. Всё метро было видно как на ладони. По оранжевой линии вовсю сновали клоны. На одной из станций был штаб. Притом, судя по количеству охраны, главный. Я по громкой связи направил туда несколько штурмовых групп. Они взорвали тоннель, а я с пульта перекрыл все выходы в служебные помещения. Клоны оказали ожесточённое сопротивление, так как деваться им было некуда. «Зелёные» отошли, и попросили меня затопить станцию. Штурмовики взорвали проход, по которому они вышли к штабу клонов. Я открыл шлюзы, и станция начала стремительно заполняться водой. Клоны умирали медленно и мучительно. После того, как мы уничтожили главный штаб клонов, пришлось затопить ещё несколько станций. Но клоны нас обнаружили. Они почти все попёрлись в центр управления. Вскоре Николаев доложил, что около его поста большие силы противника. Об этом стали поочерёдно докладывать все бойцы моего отряда. Я сказал Пивоварову: «Андрей, стой у пульта, а я пройдусь по постам». «Есть, товарищ младший лейтенант!» – ответил младший сержант Андрей Пивоваров. Я бегом отправился на блокпосты. Обстановка была паршивая: на наши позиции шли не десятки или сотни, а тысячи клонов. Им было так тесно, что они с трудом могли атаковать нас. В толпу полетели пули и гранаты, но клонов становилось всё больше и больше, и настроены они были решительно. Они пришли мстить нам за штаб. Я подорвал туннели, но это лишь ненадолго задержало клонов. Постепенно спецназовцы погибали. Через несколько часов мы остались с Пивоваровым вдвоём. Он спросил: «Что будем делать, командир?» Я ответил: «Надо уходить отсюда и как можно скорее, или с честью погибнуть». А клоны всё продолжали прибывать. В «бобике» ещё оставалась взрывчатка. Я заминировал машину и, сев за руль, сказал: «Сержант, как только клоны вокруг нас сомкнутся, нажимай на кнопку. Погибнем оба, но живьём не сдадимся!» После этого я вдавил в пол педаль газа и стремительно понёсся навстречу смерти. Нескольких клонов я задавил, а других стал расстреливать. Вдруг я услышал: «Прощай, командир!», и тут же прогремел взрыв, но я каким – то чудом выжил. Последнее, что я увидел, перед тем как вырубиться, это Пивоварова, который яростно отстреливался и напевал: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг…!», рушащийся потолок, воду и свою мать. Тоннели обрушились, но мы каким – то чудом выжили. «И как нам выбираться, командир?» – спросил Пивоваров. Я осмотрелся и заметил вентиляционный люк. «По вентиляции», – сказал я и запрыгнул в люк. Пивоваров забрался следом. Около часа мы ползли по трубам. В конце концов, мы оказались на какой – то станции. «И где это мы?» – спросил я. «Станция 10 оранжевой ветки. На и следующей станции метро выходит на поверхность. Там выберемся наружу и свяжемся с нашими», – ответил Пивоваров. Мы пошли по тоннелю. По пути нам встречались клоны. Но мы с ними справились. У выхода на поверхность мы обнаружили признаки минирования. Я услышал звук таймера. «Твою мать! Андрей, валим!» Едва мы успели выбежать, как раздался взрыв чудовищной силы. Мы потеряли сознание. Очнулся я тогда, когда меня растолкал майор Петров. «Здравия желаю, товарищ майор!» – сказали мы вместе. «Здорово, спецназ! Вы только вдвоём остались?» – сказал майор Петров. «Так точно. Остальные погибли. Клоны в метро зажали. Еле ушли, но задание выполнено. Есть ещё кое – что. Алина Лебедева мне сказала, что из отряда выживу лишь я, и что я Ваш сын», – ответил я. «Если я не ошибаюсь, Алина Лебедева твоя мать?» – спросил майор Петров. «Так точно», – ответил я и тяжело вздохнул. «Понимаю. Я в первом классе учился с ней, и обещал жениться на ней. А потом она пропала. Я так и не завёл семью. Мне постоянно она снилась во снах. Я видел её взрослой с двумя детьми. Как – то раз она во сне мне сказала, чтобы я на танке написал её имя. И она сказала, что её первый сын, то есть ты, от меня. Я до сих пор не понимаю, как такое возможно. Мне и Алине было в 1993 году по 14 лет. Я учился в школе. А Алина была глубоко под землёй. Когда попал в войска, то мне выдали экспериментальный танк Т – 80УЕ1 «Барс». Я написал на нём «Алина Лебедева». Мне потом угрозы приходили, даже два каких – то ликвидатора Воентеха убить пытались. Но ребята спасли. Выстрел фугасом, и их как ветром сдуло. Больше до меня не докапывались. А этот танк я использую до сих пор. Три раза предлагали заменить на Т – 90, но я отказался. Когда был в Чечне, этот Т – 80УЕ1 не раз меня спасал. И сейчас спасает. Так, это лирика. Теперь главное: мы захватили танк армии клонов. Это Семьдесят двойка, но неизвестной нам модификации. Видимо в лабораториях Воентеха этот танк специально модифицировали. Но главное в другом. Этот танк спокойно пробивает наши Т – 90 в лоб, хотя Воентех говорит, что на его складах только снаряды «Манго», «Свинец» и «Свинец – 2». Но ни один из этих снарядов не пробьёт Т – 90АМ в лоб корпуса с двух километров. В то же время Т – 90АМ пробил снарядом «Свинцец – 2» эту Семьдесятдвойку только в борт. Я отправил двоих своих танкистов вместе с этим танком в тыл. Мне не хватает двух членов экипажа. Громов, я слышал, что ты в танках разбираешься?» – сказал майор Петров. «Так точно, товарищ майор! Могу быть любым членом экипажа, кроме механика водителя. Люк мехвода за мной не закроется». «Это как же тебя с таким ростом в танкисты занесло?» – спросил майор Петров. «Мечта детства. В танковые войска меня не взяли, попал в ВДВ. Моя часть находилась рядом с Кантемировской танковой дивизией. Ну, там танкисты меня многому научили. Сейчас в Альфе. А спецназовец должен быть мастером на и все руки. Я умею и танком, и вертолётом управлять», – ответил я. «Значит так: я – за рычаги, Евпатий, ты – командир, Андрей – наводчик», – сказал майор Петров. «Так точно!» – ответили мы. «А он сможет это сделать?» – спросил я. «Могу. Я в прошлом кадровый танкист», – сказал Пивоваров. «Ещё один высокий танкист? Ладно, Громов только учился, но как ты с ростом больше метр девяносто служил целый год?» – спросил майор. «Ты же говорил, что служил в морской пехоте?» – спросил я. «Да. Я служил танкистом в морской пехоте. Могу и танком управлять и морским спецназовцем быть. Люк механика водителя за мной закрывается, но так я заработал сколиоз. У меня отец был танкистом, а мама служила в КГБ. Отец ниже мамы ростом, примерно как товарищ майор», – ответил Пивоваров. «И в кого же ты такой здоровый?» – спросил майор Петров. «В деда по матери. Он тоже служил в КГБ. Отец звал своего тестя Гулливером. Когда мне отказали в службе по контракту в морской пехоте из – за сколиоза, дед и мама подняли старые связи, и меня взяли в Альфу. Сейчас отец работает таксистом, так как в 90 – е во время сокращения армии его уволили. На несколько своих зарплат папа купил вишнёвую ВАЗ 2109 в 1987 году. Тогда эту машину только начали выпускать», – ответил Пивоваров. «Наша задача – захватить и удерживать здание Мемориальной больницы, а так же зачистить прилегающий район от клонов и войск Воентеха. Но у меня в распоряжении осталось 10 танков от батальона. Остальные зачищают другие близлежащие районы. Танки действуют малыми группами. Хорошо, что аномальная активность минимальная. 10 минут назад она просто зашкаливала. Эпицентр располагается на Потерянном острове. Вспышка аномальной активности продолжалась 5 минут. Мне приказали взять танковый взвод и выдвинуться на остров для разведки», – сказал майор Петров. Тут я увидел танк Воентеха. «Бронебойный!» – скомандовал я. Пивоваров поставил тумблер на букву «Б» и выстрелил. Подкалиберный снаряд разворотил Т – 62М войск Воентеха. Через две минуты мы подбили ещё два таких же танка. На площади шла перестрелка между танками клонов и танками Войск Воентеха. Войска Воентеха были вооружены танками Т – 62М и Т – 72 старых образцов, которые существенно уступали танкам Т – 72Б2 и Т – 80У, состоящими на вооружении клонов, поэтому клоны выиграли битву. После этого мы из засады добили оставшиеся танки клонов. Площадь была зачищена. «Майор Петров! Выдвигайтесь на Потерянный Остров!» – раздался голос полковника Золотова в переговорном устройстве. «Так точно!» – ответил я. «Кто это?» – спросил полковник Золотов. «На связи младший лейтенант Громов. Товарищ майор за рычагами, так как мы с Пивоваровым там не помещаемся», – ответил я. «Что? Вы живы? Я думал, что Вы погибли в метро?» – спросил Золотов. «Мы чудом спаслись», – ответил я. Майор Петров приказал подготовить так к форсированию реки по дну. Через пять минут это было сделано, а ещё через несколько минут танк оказался на острове. На острове было много клонов. У них имелось около 20 танков. Завязался жестокий бой. «Подкалиберы закончились, кумулятивов только 5 штук осталось!» – сказал Пивоваров. «Стреляй фугасными снарядами в орудия!» – ответил майор Петров. Пивоваров выполнил приказ. Вдруг в танк сзади что – то ударило, и он заглох. «Дьявол! Двигатель выбили! Я попробую починить мотор. Пивоваров, выходи со мной из танка и прикрывай меня. Громов, ты в башне, стреляй из пушки и пулемётов!» – приказал майор Петров. Вскоре остался один кумулятивный снаряд. «Проклятие!» – сказал я. Тут я заметил вражеский танк. «Берегись!» – сказал майор Петров. Я зарядил кумулятивный снаряд и выстрелил ему в борт корпуса под башней, подорвав врагу боеукладку. Враг успел выстрелить в ответ и попал в топливный бак боевого отделения. Танк мгновенно вспыхнул. Я едва успел выскочить наружу. Танк восстановлению не подлежал. «Всё – таки мне придётся пересесть на Девяностик или Б3», – сказал майор Петров. «Может, проверим усилитель, раз уж мы здесь?» – спросил Пивоваров. «Разрешаю», – сказал майор Петров. Вдруг из – за сгоревшей БМП – 2 вышел сержант Михаил Москвин. «Наконец – то подмога. Березиной и Степановой нужна помощь, но открыть дверь получится только изнутри. Степанова и Березин могут открыть дверь, но они не отвечают. Видимо, случилось с ними что – то», – сказал Москвин. «Где – то рядом есть рембаза и склад боеприпасов. Найдите оборудование для вскрытия гермозатвора и запаситесь патронами», – приказал майор Петров. Вскоре искомое было найдено, и мы вскрыли гермозатвор. «Москвин и Пивоваров, вы на стрёме. Я с товарищем майором пойду в усилитель. Приказ не обсуждается», – сказал я и пошёл с майором Петровым внутрь. Майор достал рацию и сказал: «Штаб! Остров зачищен, но танк сгорел. На острове нас четверо: я, два бойца ФСБ Альфа и боец ОМОНа Михаил Москвин. Березин и Степанова, скорее всего, погибли». «Возьмите остров под контроль и держитесь! Через несколько часов прибудет подкрепление», – ответили из рации. Мы добрались до усилителя. Около него лежал труп Киры Степановой и стоял… Евгений Аристархов. Я, не думая, прошил его автоматной очередью. «Товарищ майор, сможете открыть усилитель?» – спросил я. «Думаю, что смогу», – ответил майор и принялся колдовать над пультом. Вскоре усилитель открылся, и я увидел удивительную картину: Алина занималась любовью с бесчувственным Березиным. Я достал видеокамеру, которую прихватил с собой перед операцией, и начал снимать. Вдруг Алина громко закричала и вцепилась Березину в плечи. «Оргазм прошёл», – подумал я. Но дальше началось совсем невероятное. Алина взяла Березина за руку и переместила его ладонь себе на живот. Я, выждав момент, когда мама отойдёт от Березина, всадил пулю ему точно в глаз. Алина резко подошла ко мне и сказала: «Тебя кто просил?! Ты сорвал весь план! Ты убил только тело этого ублюдка, а ментальная оболочка его осталась здесь! Я бы смогла уничтожить Аристархова полностью! И этот кошмар прекратился бы!» «Он твой родной отец?» – спросил майор Петров. «Да. Это он вызвал аномалии и всю ту нечисть, которая нападала на гарнизон. Я нападала только на спецназовцев и солдат Воентеха. Я тебя помню, Антон. 10 июня 1993 года меня извлекли из Саркофага и поместили в какой – то дом. Потом 11 июня туда привели тебя, Антон. Мы занимались там любовью, после чего появился Евпатий. Но ты этого не помнишь, так как тебе частично стёрли память. Березин был всего лишь мелкой сошкой. Аристархов с его помощью хотел заманить меня в ловушку. А в итоге попал в ловушку сам. И если бы не ты, сын, он бы из неё не выбрался!» – сказала Алина. «Внимание! Вижу большие силы противника! Это спецназ Воентеха!» – сказал Пивоваров. «Надо валить с острова, мы его не удержим!» – сказал я, включив оба канала рации. «Отход разрешаю, если Аристархов и Лебедева мертвы», – ответил штаб. «Значит так: Мы вчетвером захватываем броню и валим, а ты затаись где – нибудь так, чтобы от тебя не было ни слуху, ни духу! Мы с майором будем помогать», – сказал я. Мы вырвались наружу и, открыв беспорядочный огонь, бросились к ближайшей БМП. Пользуясь эффектом неожиданности, мы взяли БМП на абордаж, после чего поехали в сторону войск оцепления. Вдруг в БМП что – то сильно ударило. Я потерял сознание. Очнулся я в госпитале. В плену. Лебедев зашивал мне раны. Вокруг толпилось около ста солдат Воентеха, вооруженных до зубов. Несмотря на то, что я был в сознании, боли я не чувствовал. Лебедев, закончив работу, сказал: «Повезло тебе, Первый Прототип, ты уцелел после прямого попадания авиабомбы. БМП в клочья разорвало». Я спросил: «Где я?» Лебедев, улыбнувшись, ответил: «На нашей секретной базе в Сибири». Я подумал: «Если Лебедев не врёт, то я был без сознания минимум три часа. И то, если меня доставили сюда самолётом». Восемь с половиной месяцев, до мая 2014 года я проторчал в тюрьме. Выполнял тяжёлую работу вместе с другими зэками. Их было всего 25 человек, включая меня, и все сидели в одиночных камерах. Общение между зэками строго запрещалось. Столовая была только для охраны. Зекам подавали баланду прямо в камеру. Я валил лес и трудился на добыче урана и кварца. Кроме того, я работал в тюремной мастерской и был там на хорошем счету. Охрана состояла исключительно из сотрудников Воентеха. Солдат Внутренних войск РФ там не было. Ко мне была проставлена особая охрана: меня одного конвоировали сразу полсотни автоматчиков, в то время как других зэков сопровождали максимум четверо охранников. С конца апреля 2014 года меня начали водить на допросы, так как в Лебедевграде объявился считавшийся погибшим Андрей Пивоваров. Он нападал на солдат Воентеха и собирал важную информацию. Две недели меня с пристрастием допрашивали. На первых допросах я сказал, что Пивоваров погиб в бою. После этого я не проронил ни слова. Меня били, пытали электрическим током и кололи какую – то хрень, что – то вроде сыворотки правды. Так прошла неделя. 14 мая я хотел повеситься, но вдруг вечером этого дня, после изнуряющего допроса, я ощутил необыкновенный прилив сил. Это был знак. В полдень 15 мая, после работ, меня снова хотели повести на допрос, но тут из рации одного из охранника раздалось: «В лаборатории вышло из строя оборудование. Ремонт несложный, надо поменять лампу. Но там высоко, даже с лестницами ремонтники не дотягиваются. Ведите эту долговязую скотину туда, допрос откладывается». «Ну что, крыса, повезло тебе. Ремонтники тебе доверяют. Хлопотали даже о дополнительном пайке. Пошёл!» – сказал охранник, толкнув меня в спину. Вскоре мы пришли в какое – то подземное помещение. Там уже стояла стремянка, а рядом с ней лежал ящик с инструментами. Я нашёл отвёртку, полез наверх и начал работать. Я отвинтил крышку и сделал вид, что спускаюсь за лампой. Один охранник подошёл к лестнице. Этого я и ждал. Я резко прыгнул на голову охранника и убил его ударом ноги в висок. Второй охранник даже пикнуть не успел, как я всадил отвёртку ему по рукоять в горло. Я забрал у одного из охранников рацию и бронежилет. В рации я услышал голос Пивоварова: «Город разнесён к херам. Повсюду эти зомби. Кругом бойня. Если Правительство Российской Федерации или представители Вооружённых сил Российской Федерации меня слышат, то помогите! У меня есть сверхважные сведения о подопытной проекта Источник Алине Лебедевой!» Я взял у охранника пистолет. Это был ТТ (Тульский Токарев), но не обычный. Этот ТТ был модернизирован тульскими оружейниками совместно с инженерами Воентеха и отличался увеличенным до 12 патронов двухрядным магазином и немного доработанным патроном. Прикольно то, что ТТ, насколько я знаю, был разработан в 1930, а принят на вооружение в 1933 году, но актуален до сих пор, так как может пробивать лёгкий бронежилет или кевларовую каску старым патроном образца 1930 года. Новый патрон отличался повышенным бронепробитием. Такой пистолет был разработан Воентехом ещё в начале 80 – х годов ХХ века и назывался ТТ – 85, так как из – за задержек в разработке усовершенствованных боеприпасов он был принят на вооружение только в 1985 году. Именно этими пистолетами нас наградили за взятие в плен генерала Армии США Джона Петера Смита. Но это я опять отвлёкся. Из двери напротив вышли двое охранников. Два выстрела, и они мертвы. У каждого солдата, охранявшего тюрьму в арсенале был АК – 74М и 5 магазинов по 30 патронов к нему, а так же модернизированный пистолет ТТ – 85 с пятью обоймами. Всего у каждого солдата было 150 патронов калибра 5,45х39 мм и 60 патронов 7,62х25 мм. Весь этот хлам я забрал себе. Выбравшись на поверхность, я на пульте управления я открыл все камеры. В тюрьме начался бунт. Зэки подобрали оружие у убитых охранников и, разбившись на группы, вступили в смертельную схватку. Большинство зэков погибло, но и урон охране они нанесли немалый. При перестрелке были повреждены газопровод и электрощитки. В здании начался пожар и прогремел взрыв. Пол подо мной провалился, и я, оказавшись в канализации, чуть не утонул в ней. К счастью, брат помог мне. Я побрёл по канализации. Вдруг я увидел свою мать. У неё был огромный живот. Я подумал: «Все – таки залетела… И не об этом ли хотел рассказать Пивоваров?» Я попытался подойти к ней, но вдруг она перевоплотилась в маленькую девочку в красном платье и стремительно побежала. Я побежал за ней и пришёл к закрытой двери». Как только я открыл её и вошёл в помещение, кто – то сзади ударил меня по голове. На 30 секунд я вырубился. Очнувшись, я увидел четверых солдат Воентеха. Один из них говорил по рации: «Мы взяли «пациента». Готовим его к отправке в «клинику». Вдруг из воздуха появилась какая – то тварь, похожая на Слендермена, и буквально растерзала всех охранников за 5 секунд. Я встал и пошёл дальше. Вскоре я выбрался на поверхность. Где – то совсем близко я услышал звуки боя и поспешил на звук. Охрана окружила троих зэков и обстреливала их. Но зэки засели за подбитым БТРом и яростно отстреливались. Им даже удалось убить нескольких охранников. Я подбежал к ним и спросил: «Вы где – то воевали, раз так мастерских обороняетесь?» Один из них ответил: «Я – майор Виктор Фадеев, прошёл Афганистан и Чечню. Служил в охране Воентеха. Не выполнил приказ о ликвидации Алисы Лебедевой и Ильи Харина. А тебя за что?» Я сказал: «Я младший лейтенант спецназа ФСБ «Альфа» Громов. Он же – Первый Прототип проекта Источник». «Так это ты в одиночку перебил весь мой отряд?» – спросил Фадеев. «Я бы и десять твоих отрядов в одиночку перебил. Да что там, я убил Павла Фетисова, который, как я потом узнал, был моим братом. Мой отряд из шести человек убил несколько тысяч клонов в одном бою. Но ладно. Не будем ссориться. Сейчас надо действовать вместе, иначе поодиночке нас перебьют». «Ты прав, надо прорываться. Вот только куда? Вокруг необитаемая тайга», – сказал Фадеев. «А эти двое, что с тобой, тоже обстрелянные? На вид как солдаты первогодки», – спросил я у Фадеева. «Да, ты прав. Мы были солдатами срочной службы, служили в гарнизоне Лебедевграда, в бою в штаб – квартире Воентеха нас окружила охрана, и когда закончились патроны, нас взяли в плен», – ответили солдаты. Фадеев сказал: «Некогда болтать. Надо прорываться. Громов, иди вперёд». Я пошёл вперёд и начал убивать охранников. За мной пошли остальные трое, добивая тех, кто подходил сзади. Побродив по базе, мы нашли ещё двоих зэков, в одном из которых я узнал водителя грузовика, на котором нас возили на работу. Когда я узнал его имя, то оторопел. Это был сержант Москвин из отряда ОМОНовцев, которому была проставлена задача арестовать Евгения Аристархова и уничтожить мою мать. Я спросил Москвина: «Ты жив? Я думал, что тогда ты погиб?» Москвин ответил: «Я так же чудом выжил, как и ты». После этого мы встретили ещё несколько групп зэков. Из тюрьмы вырвалось десять человек. Я и Фадеев руководили побегом. «Что делать?» – спросил один из зэков. Я сказал: «Мне нужно в Лебедевград, там случилось что – то серьезное». Фадеев, усмехнувшись, сказал: «В Лебедевград? Хе, да как ты туда доберешься, до него больше трёх тысяч километров, а то и все пять». Я ответил: «Где – то неподалеку есть танкодром. Я пойду туда, а вам лучше разбежаться по тайге и легализоваться в соседних деревнях». «Вместе пойдём. Нельзя бросать товарища, даже если он сверхчеловек», – сказал Фадеев. Вскоре нам попался тяжёлый штурмовик, но одного из зэков был РПГ – 7, и эта проблема была решена без потерь. Мы прорвались к танкодрому. Его охранял какой – то человек в электрокостюме синего цвета, чем – то похожий на железного человека из одноимённого фильма от Марвел. Он был вооружён Прототипом 8, который мог резать металл. Ещё эта тварь имела что – то вроде переносных телепортов, из которых появлялись солдаты. «Что это за х*йня?» – спросил я. «Знакомься, лёгкий фазовый командир, при помощи телепортов призывающий резервных солдат. Его надо очень быстро убить, иначе он может прислать сюда до батальона солдат», – ответил Фадеев. «Телепортировать батальон?! Но в МГУ только пытаются телепортировать элементарные частицы, а тут батальон. Да учёным Воентеха можно Нобелевскую премию давать», – сказал я. «Убей фазера, а мы займёмся его помощниками. Кстати, у меня есть идея. Пусть те, кто останется в живых отправятся на Донбасс в ополчение, так как в России нас не ждут», – сказал Фадеев. Я прихватил СВД и пять магазинов с бронебойными патронами к ней и, засев на высоком здании, начал стрелять по фазовому командиру. Он меня не видел. Но, тем не менее, я потратил два магазина, прежде чем этот гад подох. На танкодроме был один единственный танк. С виду это был обычный Т – 72Б3, но на нём висела табличка «Испытания». Этот танк отличался от обычного Т – 72Б3 орудием 2А82 и СУО «Калина», а также новым прибором наблюдения командира. Москвин занял место мехвода, а я умостился на месте командира. Ехали мы две недели. О судьбе остальных зэков я не знал до тех пор, пока в августе 2014 года я не попал на Донбасс. В Лебедевград мы прибыли в ночь с 5 на 6 июня. Москвин вышел из танка и подошёл к блокпосту войск оцепления. Я всматривался в прибор наблюдения. Вскоре Москвин подошёл к танку вместе с ещё одним танкистом. Москвин сел на место мехвода, а наш новый товарищ - на место наводчика. "Здравия желаю! Я старший сержант Пётр Громов. Кантемировская танковая дивизия", - сказал танкист. "А у тебя отчество случайно не Викторович?" - спросил я. "Да, а откуда Вы знаете?" - спросил танкист. "Ну тогда здорово, брат! Я приёмный сын твоих родителей Евпатий Викторович Громов, младший лейтенант ФСБ "Альфа", хотя ты меня, возможно, не узнаешь", - ответил я."Не может быть! Мы думали, что летом 2013 года ты погиб. Ты сказал, что поедешь в ближнее Подмосковье к друзьям, ты к ним 4 раза ходил и возвращался, а на 5 раз не вернулся", - сказал старший сержант. Москвин довёз меня до ЦУМа. Это был огромный торговый центр. Я таких больших даже в Москве не видел. В торговом центре я встретил неизвестного противника. Это были зомби, в которых превратились жители города, которые осмелились вернуться в Лебедевград после его зачистки в ноябре 2013 года. Позднее выяснилось, что в зомби превратились и некоторые военные из гарнизона Лебедевграда. Несмотря на то, что у подавляющего количества зомби не было огнестрельного оружия, они наносили противнику огромный урон. Я очень долго бродил по супермаркету. Мне постоянно встречались зомби. Это они устроили в магазине декорации, чем – то напоминающие декорации Хэллоуина. Зомби было очень много. Нападали они неожиданно: часто прикидываясь мёртвыми, одержимые, лёжа на земле, поджидали жертву, после чего стремительно набрасывались на неё и разрывали на части. Ещё меня преследовал монстр, похожий на Слендермена. Ещё меня часто преследовали галлюцинации и воспоминания из моего детства. Я часто видел свою мать, но в образе маленькой девочки в красном платье. Она указывала мне дорогу. Некоторые зомби были обвешаны взрывчаткой. Вдруг я услышал громкий крик, переходящий в визг. Как будто бы кричала сама планета. Ночное небо вспыхнуло огнём, а земля содрогнулась. «Что за херня?!» – мысленно спросил я сам себя. Я пошёл через дома. Мне всюду виделся призрак моей матери, в том числе и во взрослом образе. Так же я видел призрак «Слендермена», как я называл монстра, который меня преследовал. В домах было очень много зомби. Кроме того, дома были «украшены» теми же декорациями, что и супермаркет. Стены были исписаны кровью и рисунками. Периодически на меня нападал «Слендермен». После таких нападений меня преследовали воспоминания из моего детства. Мы с братом жили в комнате, больше напоминавшей тюрьму. Мы не знали, что братья. Там стоял телевизор и игровая консоль Sony PS 2, в которую мы с братом любили играть. Так же у каждого из нас был китайский тетрис и водный пистолетик. Однажды ночью Лебедев забрал у моего брата пистолет. Когда мы утром проснулись, Павел набросился на меня и попытался отнять пистолетик. Я был сильнее и повалил его на пол. Оказавшись на полу, брат забился в истерике. Одновременно с этим по комнате начала двигаться мебель. Я очень сильно испугался. Потом брат успокоился и начал рисовать на стене ядерный взрыв и беременную женщину. Потом Лебедев гонял нас на изнурительные тренировки. На меня, одиннадцатилетнего пацана, он натравливал охранников, дрессированных овчарок и ротвейлеров. Одного охранника мне удалось послать в нокаут, но тут подоспел другой охранник и вырубил меня. В другой раз на меня спустили пса. Пёс был дрессированный и не особо злой, но драться он умел. Я этого пса задушил, за что Лебедев дал мне сигареты. Тогда я впервые в жизни попробовал табак. Моего брата Лебедев обучал телекинезу. Напротив моего брата стоял здоровенный охранник. На столе лежал шарик от подшипника. В задачу моего брата входило силой мысли заставить шарик подняться в воздух. Но брат перестарался. Шарик взлетел в воздух и, попав охраннику в глаз, убил того наповал. Лебедев подарил моему брату телефон Samsungi300, который в 2005 году только вышел и стоил около 30 тысяч рублей. После этого нас отвели в комнату. Очнулся я в каком – то подвале. Вокруг меня было около сотни одержимых. Я с трудом от них отбился. После боя я очнулся на детской площадке в каком – то дворе. Мне открылось видение о том, как произошла Синхронизация. Вдруг в моей рации раздался голос Пивоварова: «Необходимо найти ретранслятор, связи в городе почти нет. Я нахожусь в подземных коммуникациях. Это единственный способ до меня добраться. Патроны на исходе». Вдруг я почувствовал, что кто – то светит лазером мне в глаз и стремительно бросился на землю. Через секунду пуля, выпущенная из снайперской винтовки, вонзилась в землю в сантиметре от моей головы. Я ворвался в дом, где сидел снайпер. Перебив десяток врагов, включая и снайпера, я взял СВДК. Дома напротив были буквально набиты снайперами. На каждом этаже их было, как минимум, двое. Внизу кишмя кишели солдаты Воентеха. Перебив снайперов, я взял лежащий рядом Печенег, и началось веселье. По рации я перехватил сообщение: «Фазер 8.1, нам противостоит взвод противника на укреплённых позициях. Нужно прикрепление и поддержка с воздуха!» Я постоянно менял позиции, поэтому врагу казалось, что он встретил взвод солдат. Патроны к пулемёту кончились, и я пустил в ход снайперские винтовки. Двор был завален трупами. Вдруг надо мной завис Ми – 24, приготовившись пустить ракеты, однако снова раздался громкий женский крик, после которого вертолёт загорелся и упал. Я побежал в направлении падения вертолёта. Весь его экипаж погиб. Вдруг я увидел бронебот. Это был знакомый мне тяжёлый штурмовик. Я решил его угнать. Как управлять этим чудом техники я, конечно же, не знал, но догадался быстро. Управлять штурмовиком мог даже ребёнок, которому заботливые родители купили игровую консоль SonyPS 4, ведь в качестве органа управления использовался геймпад именно от этой приставки. Я сел в кресло пилота и, активировав штурмовик, сказал: «Ну что, сучки, сейчас начнётся рок н рол!» Вокруг было много солдат Воентеха. Но для меня они были словно букашки. Некоторых я даже раздавил. По пути мне попалась парочка таких же штурмовиков. Я их уничтожил, но в тоже время и мой бронебот получил серьёзные повреждения, и я был вынужден идти пешком. Вскоре я подошёл к какому – то объекту. Он был похож на электро подстанцию. Вокруг было много солдат Воентеха. Побродив в рядах трансформаторов, мы вышли к какому – то странному сооружению. На постаменте стояли три капсулы, в одной из них был человек. Вдруг фазер нас заметил, и из окружавших нас трансформаторов стали выходить солдаты Воентеха. Фазер погиб только тогда, когда я уничтожил все трансформаторы. Вокруг возвышались горы трупов. Под тем местом, где находилась капсула с фазером, был спуск под землю. Я вошёл туда. Пройдя несколько метров, я увидел Пивоварова. Он тоже заметил меня и сначала вскинул автомат, но потом узнал меня и сказал: «Здорово, Евпатий! Где тебя черти носили? Я думал, что тогда ты погиб! Я командую разведгруппами, посланных в разные места города для измерения аномальной активности. Мне присвоили звание старшины, а тебе дали звание лейтенанта». Я ответил: «Я чудом выжил. Я потерял сознание и попал в плен. Девять месяцев я провёл в тюрьме где – то в Сибири». Меня действительно трудно было узнать: у меня были волосы до плеч, густые усы, и окладистая борода, которая делала меня похожим на Джека Воробья. Пивоваров сказал: «Не важно. У меня есть очень важные сведения». Он подвёл меня к большому экрану и показал видео, которое я заснял в усилителе. «Если Лебедева действительно беременна, и все эти аномалии – словно схватки. Надо это прекратить. Немедленно. Я знаю, что она твоя мать, но пойми, иначе нельзя! Надо остановить роды, иначе нам всем крышка, в том числе и тебе. Ты со мной?» – сказал Андрей Пивоваров. Я молчал. Вдруг окно в подвале распахнулось, и Пивоварова схватили зомби и потащили его на улицу. Я выбежал за ним. Я увидел, как Андрей вырвался и перебил своих неудавшихся похитителей. Он сказал: «За мной!» Я кинулся было за ним, как вдруг прямо у меня под ногами образовалась огромная воронка, которая отделила меня от моего товарища. «Проклятие! Встречаемся у телебашни!» – сказал Пивоваров и убежал. В городе было землетрясение. Я стал пробираться через городские кварталы. На улицах я встретил клонов новой, восьмой модели. Они подчинялись исключительно фазовым командирам и вместе с солдатами Воентеха сдерживали напор одержимых. Я попытался под шумок пробраться незамеченным, но не вышло. Клоны меня заметили и открыли огонь. Я ответил. С «рожка» на 30 патронов я убил десять клонов. Один из них успел доложить своему командиру, что его подразделение столкнулось с неизвестным вооружённом противником – одиночкой. Я подумал: «Дьявол! Теперь вся эта орава попрёт на меня. Главное, чтобы не окружили». Тут же со мной связался Пивоваров: «Товарищ лейтенант, у меня проблема – меня окружили у транспортного управления клоны под предводительством Фазера 8.1. Это самый главный командир у клонов. Ему подчиняются другие фазовые командиры. Забудь обо мне, я их отвлеку, а ты прорывайся к башне!» Я принял решение прорываться на помощь. Тут со мной связался Фазер 8.1: «Я знаю, что ты здесь. Первенец Алины Лебедевой, неудачный прототип, ошибка. Я стираю ошибки». Город был разделён на несколько секторов искусственными ограждениями, проходы на главных направлениях запирались на кодовые замки. Коды я добыл у одного из убитых солдат Воентеха. Мне пришлось постоянно отстреливаться от одержимых. Клоны и солдаты Воентеха отступали к пункту эвакуации, который находился где – то в Белой Могиле. Отряды арьергарда держали под контролем отдельные опорные пункты. По возможности я их обходил, однако такая возможность мне представлялась не всегда. Я вышел к большим воротам. По карте это был КП номер 11. Его обороняла пара десятков клонов. Разделавшись с ними, я ввёл код. Однако компьютер дал сбой и начался перезапуск дверных систем. На это ушло полчаса. Тут я увидел огромную толпу зомби. Четверо из них имели автоматы, ещё полсотни были обвешаны поясами шахида. Я занял позицию на вышке и, взяв винтовку у убитого снайпера, начал работать. Все пятьдесят пуль попали в цель, и полсотни ублюдков валялись на земле. Но патроны кончились. Тогда я перебрался на другую вышку и, взяв Печенег, продолжил расстрел. Вскоре и шестьсот патронов к пулемёту подошли к концу. На улице в море крови возвышались горы трупов, а одержимые продолжали наступать. Я отступил к воротам и продолжил расстреливать клонов из противопехотного гранатомета АГС – 30. Лишь после того, как к нему остались только пять последних гранат, поток зомби прекратился. В одном бою, убил около тысячи уродов. Да, Поэт, ты не ослышался, тысячу! Улица была завалена трупами, а крови было примерно мне по щиколотку. Только после этого ворота открылись, и из них вышла парочка клонов, которых я без проблем уничтожил. У одного из них я забрал подствольный гранатомёт с запасом гранат. Я пошёл дальше, попутно убивая клонов и солдат Воентеха. Город рушился. Моя мать всё чаще кричала, к тому же меня постоянно преследовал монстр. Нелёгкая привела меня в широкий двор, вокруг которого амфитеатром стояли постройки неизвестного назначения. Во дворе был фазовый призыватель. Я его убил, но перед смертью эта тварь успела вызвать бронебот. К счастью во дворе был схрон, в котором лежал Прототип 8. Это был Прототип 7 с функцией плазменного резака. Сначала я отрезал бронеботу «ноги», затем вскрыл бронекапсулу и убил пилота. После этого я пошёл дальше и пришёл на центральную площадь Лебедевграда. Там была огромная толпа солдат Воентеха. Вся эта вооружённая до зубов орава в сто человек попёрла на меня. Но мать, словно бы прочитав мои мысли, вновь закричала. Тут же гигантские колонны здания мэрии обрушились, а на том месте, где были враги, образовалась гигантская пропасть. Половина врагов оказалась завалена камнями, а другая половина провалилась в пропасть. Я стал обходить пропасть и оказался в каком – то здании. Вдруг случился толчок, и пол у меня под ногами провалился. Я очнулся в месте, похожем на цокольный этаж. Я с трудом выбрался от туда: лифты не работали, а большинство лестниц были разрушены. Вдруг со мной связался Пивоваров: «Командир, уходи к башне, быстрее, этот Фазер 8.1 следит за нами». Неожиданно связь прервалась, и в рации я услышал звуки перестрелки, а потом взрыв и голос фазового командира: «Твой друг у меня. Попытайся освободить его, и я раздавлю тебя как комара». Я ответил: «Посмотрим ещё, чья возьмёт. Я сражусь с тобой, Фазер 8.1!» В ответ командир лишь рассмеялся. Я на встречу с Фазером. По пути мне попался госпиталь. Я увидел, как тяжелораненых бойцов Воентеха добивают их же товарищи. Я присоединился к тусовке. Пройдя госпиталь, я встретил клонов с тактическими щитами. Эти щиты выдерживали пули от АК – 74 на расстоянии более 100 метров. Но в щитах были широкие амбразуры, которые не были защищены. Я засел за большим камнем и меткими выстрелами из автомата перебил клонов. После этого я взял себе один из щитов. Я пошёл дальше и пришли к Фазеру 8.1. Точнее, он сам нас нашёл. Это был громила, ростом почти в 3 метра, облачённый в электрокостюм. Точнее, электрокостюм был таким большим, сам человек был ростом около 1,8 метра, как ты. Я без лишних проволочек открыл по нему огонь. Эта тварь ещё постоянно телепортиловалась, пытаясь зайти мне за спину. Ему ещё помогали обычные солдаты Воентеха. Боеприпасы к Прототипу 8 закончились, настолько живучей эта тварь оказалась. Но броня Фазера вдруг стала красного цвета и перестала искрить. Я принялся расстреливать Фазера из автомата и бить щитом. Фазер 8.1 постоянно отпускал в мою сторону грязные ругательства. Кстати он был вооружён Перфоратором. Наконец, через час перестрелки, Фазер 8.1 слился. Вдруг, откуда не возьмись, появился ещё один такой же. Его, однако, завалить было легче. Патроны к АК – 74М дефицитом не были, так как вокруг были горы трупов солдат Воентеха. Вдруг ко мне на помощь пришёл Пивоваров. Он сумел вырваться из бокса, где его держали, и добил оставшихся солдат Воентеха. Я отдал ему один из Перфораторов, а другой взял себе. Боезапас мы разделили поровну. Итого у каждого из нас было по 250 патронов к данному оружию. Мы пошли к башне. Там было много спасательных капсул, предназначенных, правда, для сброса бронеботов с самолётов и околоземной орбиты. Вдруг башня начала обрушаться, и гигантская конструкция полетела прямо мне на голову. Каким – то чудом я успел отпрыгнуть, получив лишь лёгкий ушиб. Очнулся я уже в капсуле, которая летела куда – то. Вдруг на связь вышел Андрей Пивоваров: «Проклятие! Опять выброс! Капсулы падают. Приготовься!» Вдруг на мою капсулу упала летящая выше. Я потерял сознание и очнулся на мосту, ведущему в Белую Могилу. Я подумал: «Они что, идиоты, чтобы спасаться на острове?» Но силы Воентеха шли туда, и я пошёл за ними. По пути мне попадались изорванные и полуобглоданные трупы клонов и солдат Воентеха. Я подумал: «И какая тварь их так?» Вдруг, откуда ни возьмись, вокруг меня стали появляться странные звери чёрного цвета. Они были похожи на волков, правда были величиной с доброго телёнка и не имели хвостов и шерсти. Они яростно кинулись на меня. Зубы у этих тварей были как у акулы. Когда я их убивал, вместо крови из них вырывался огонь и трупы после этого исчезали. Твари были не слишком живучими, с 30 патронов я убивал шесть особей, но за счёт того, что нападали они ордой по двадцать уродов, звери представляли огромную опасность. Нападали они на всё, что двигалось, правда, против вертолётов, бронеботов и фазеров они были бессильны. Мост был частично разрушен. Мне пришлось применить чудеса акробатики, чтобы подняться наверх. Там меня ждал призыватель и куча клонов. Сначала я из Перфоратора убил призывателя, а потом, удобно устроившись на вышке, стал зачищать эту территорию. Забрав у призывателя Прототип 8, я активировал штурмовика и продолжил свой путь по мосту, пока не дошёл до обрыва. Я подумал: «Что – то тут не то» и, выйдя из штурмовика, ворвался в пультовую, и, перебив охрану, нажал на первую же кнопку. На месте обрыва образовался проезд. «Почти как в Питере», – подумал я и, сев в штурмовик, пошёл дальше. Меня атаковали два вертолёта Ми – 24, но я сбил их. Вдруг надо мной завис ещё один вертолёт. Тут же у мамы случился очередной «приступ». Раздался оглушительный вопль, вздрогнула земля, небо стало багровым, а вертолёт, падая, врезался в мой штурмовик. Робот со мной внутри упал в воду. Я с трудом из него вылез. В воде на меня напал зверь, но я воткнул отвёртку ему горло. Я доплыл до пункта эвакуации. Он находился в аэропорту Белой Могилы. В аэропорту было много зверей. Сражался я там в основном с ними. Клонам и солдатам Воентеха в большинстве случаев было не до меня, и мне под шумок удалось проскочить. Но потом меня заметил фазовый командир. Их там было аж шестеро. Завязался ожесточённый бой. Пока я сражался с фазерами и их подчинёнными, как будто по чьему – то приказу, звери меня не трогали. Пока я был в аэропорту, у мамы случилось ещё несколько «приступов». Земля тряслась, небо горело. Пивоваров вычислил, что эпицентр аномальной активности находится на Барском острове. Сам мой помощник находился где – то в городе и сказал, что пойдёт в сторону войск оцепления, которые находятся в двадцати километрах от города. Я спросил: «Почему они не ворвутся в город и не разберутся с солдатами Воентеха?» Андрей Пивоваров ответил: «Приказ о начале штурма будет отдан тогда, когда прекратятся аномалии. Твоя задача прекратить их. Убей. Это не должно появиться на свет. Если этот ребёнок родится, то мир окончательно превратится в галлюцинации и кошмары этой девочки. Добраться на Барский остров можно по подземным тоннелям. Ближайший к тебе находится на площадке №6». Меня так же преследовал монстр, прикосновения которого у меня вызывали галлюцинации вперемешку с воспоминаниями о детстве. Там стоял бронебот. Я быстро сел в него и начал убивать. Площадку №6 охраняли два фазовых командира и элитный штурмовик. Сначала я уничтожил штурмовика, а потом занялся фазерами. Я был в бронеботе, и они быстро спеклись. Тут на меня нахлынули воспоминания. Я крутил брата на карусели и курил сигарету. Вдруг брат не удержался и упал на землю. Я обернулся и увидел девочку в красном платье. Брат поднялся и, подбежав к ней, взял девочку за руку и сказал мне: «Иди к нам». Я подошёл к девочке, и, протянув ей сигарету, сказал: «Будешь с нами играть? Курить хочешь?» Я видел, что девочка не открывала рта, но у меня было ощущение, что я слышу её голос: «Это тебе дал Лебедев? За что, за что он убивает тебя? Он не мог дать тебе конфет? Дети мои, помогите мне, и я помогу вам». В этот момент мы поняли, что братья и сыновья этой девочки. В 19 лет мне «стёрли память» и я успешно забыл о том, что Павел мой брат и о тех ужасах, что происходили со мной в детстве. Из задумчивости меня вывел Пивоваров. Он сказал, что определил эпицентр аномальной активности. Это был дом на маленьком острове, который находился рядом с Потерянным островом, на котором был расположен телестезический усилитель. Я пошёл по тоннелю и оказался на Барском острове. Я увидел большой каменный дом, построенный в псевдорусском стиле. То есть это был терем такой же, как в русских народных сказках, но выполненный из камня. Рядом стояли шестеро разведчиков во главе с Пивоваровым. «Оставайтесь здесь, а я пойду внутрь. Когда понадобитесь, позову», – сказал я разведчикам. Я вошёл в дом через подвал, так как двери были закрыты. В подвале я нашёл свой заговорённый автомат. В доме меня постоянно преследовал монстр. Он был розового цвета. Только там я его смог разглядеть, так как до сих пор эта тварь была прозрачной. Я постоянно отстреливался. С новой силой нахлынули воспоминания. Я увидел ту самую комнату, где нас с братом держали. На яву. Стена там была изрисована. Там был знакомые мне телевизор и консоль SonyPS 2. Побродив по дому, я увидел открытую дверь и вышел. Там мне представился случай разобраться с монстром, который постоянно меня преследовал. Он был огромнейших размеров. Я не знал, как и чем с ним драться. Монстр извергал огонь, вызывал клонов, молотил по земле огромными кулаками, но это не спасло его. Перед смертью он руками разорвал себе пасть, и под ней я с удивлением увидел лицо Евгения Аристархова. Он сказал мне: «Вместе мы могли бы стать богами, а теперь вы – монстры!» После этого призрак исчез. Тут же из рации раздалось: «Аномальная активность снижается! Появилась связь. Вы уничтожили подопытную?» «На связи лейтенант Громов. Алина жива. Похоже, что дело не в ней», – сказал я. «Что? Не может быть! Пивоваров сказал мне, что ты погиб! Твой портрет в чёрной рамке висит в зале славы ФСБ! Даже надпись есть, что ты геройски погиб при выполнении служебных обязанностей», – сказал полковник Роман Борисов. Я вернулся в дом, где когда – то вырос. Вдруг раздались приглушённые крики. Я пошёл на крики и пришёл на чердак. Открыв дверь, я увидел страшную картину: пол был залит кровью, а мама лежала в центре комнаты. У неё был живот огромных размеров, и она не могла никак разродиться. Я подошёл к маме и аккуратно пощупал ей живот. Ребёнок лежал боком к выходу, поэтому мама мучилась и не могла родить. «Даже не знаю, чем тебе помочь. Могу только пристрелить. Выстрелю в голову. Ты даже ничего не почувствуешь. А потом следом за тобой. Всё равно меня считают погибшим», – сказал я. Мама смотрела на меня и тяжело дышала. Я взял в правую руку автомат, а в левую – пистолет. Автомат я направил в голову Алины, а пистолет плотно прижал к подбородку. «Командир! Не делай этого!» – сказал Пивоваров. «Громов, приказ такой: доставь Алину живой. Я провёл расследование. Алина действительно непричастна к аномалиям и монстрам. Это была своего рода защитная реакция. Кроме того, аномальная активность снизилась именно после уничтожения Евгения Аристархова. Приказ об уничтожении был отменён ещё в ноябре прошлого года. Мне тогда Алина сказала, ну, во сне приснилась, что произошло на самом деле. Но найти тогда мы её не смогли. Ровно, так же как и тебя», – сказал полковнике Роман Борисов. «Зачем она Вам нужна? Для допроса или для опытов? Я больше никому не позволю истязать свою мать!» – сказал я. «Лейтенант, во – первых приказы не обсуждаются, во – вторых, я просто хотел поговорить с ней по – хорошему. Кроме того, Алине надо где – то жить, их с ребёнком нужно кормить и содержать», – ответил полковник. «Так точно! Только вот Алина не может родить. Ребёнок лежит боком к выходу. Алина скоро может умереть. Нужен вертолёт и хирург», – ответил я. «Все вертолёты на задании, Генерал майор Золотов начал штурм города. Сопротивление минимальное. К Вам быстрее подойдут наземные войска, чем мы сможем выслать вертолёт. Если случится форс мажор – пусти красную ракету. Ударные вертолёты придут на помощь. Кроме того, у Золотова под рукой есть ударная группа, которая готова в любой момент прорваться в усадьбу. Она состоит из двух танков, трёх БМП, транспортного бронированного грузовика Урал для раненых и взвода мотострелков. Группа уже выдвинулась», – сказал полковник Роман Борисов. В доме были СВД, Прототип 8, Перфоратор и два пулемёта Печенег. Солдаты разобрали оружие и заняли круговую оборону. И, как оказалось, не зря. Вдруг прогремел взрыв. Я еле удержался на ногах. «Бл@дь!» – сказал я и прикладом выбил чердачное окно. Дом окружила приличная толпа солдат Воентеха. А среди них был человек в гражданской одежде с АКС – 74У. Я присмотрелся и, прицелившись, воскликнул: «Кого я вижу! Сам Дмитрий Олегович Лебедев пожаловал! Но вот только кроме смерти тебя здесь ничего не ждёт, ублюдок!» Тут вдруг мама прошептала: «Не убивай…». Солдаты открыли огонь. Мы яростно отстреливались. Вокруг дома, было, кажется, больше тысячи солдат. Я отстреливался до последнего патрона. Первая вражеская пуля насквозь пробила мне руку, но кость не задела. Я даже ничего не почувствовал. Потом ещё несколько пуль вонзились в моё тело в разных местах. Я чувствовал боль, но мне было чего защищать. За моей спиной была моя мать, рожающая моего брата или сестру. «Умри, сука!» – заорал я и обрушил на врага шквал свинца из автомата. Вдруг около моего лица взорвалась граната. Осколок перебил мне сонную артерию. Кровь забила фонтаном. Кое – как остановив кровь и перевязав рану, я вырвался на улицу и открыл шквальный огонь. Разведчики прикрывали меня из дома. Вокруг меня свистели пули, некоторые попадали в меня, но я продолжал убивать. Вокруг уже высились горы трупов, а противников было хоть отбавляй. «Получите пи*ды!» – заорал я и примкнул к автомату штык. «Мало, п*доры ё*аные, вам пи*дюлей?! Сейчас ещё добавлю, твари!!!» – сказал я и начал колоть врагов штыком. Штык вскоре сломался. «Вот бл@ди!» – заорал я, отстреливая врагов и отбиваясь прикладом. «Как у*бу, с*ка!» – сказал я и убил прикладом одного из солдат Воентеха. Разведчики вышли из дома и вместе со мной вступили в рукопашный бой. Пятеро геройски погибли в неравном бою. Я продолжил рубить. Вдруг мне на голову обрушилось нечто тяжёлое. Я услышал хруст костей и ощутил, как кровь течёт по моим волосам. Танкошлем смягчил удар. Я обернулся и увидел солдата, который прикладом двинул меня по голове. Я повалил его на землю и перегрыз ему горло. Это был последний солдат Воентеха. Тут я увидел Лебедева. Я схватил его и, прицелившись в него из автомата, сказал: «Ну что, гнида, вот и пришёл час расплаты! Именем справедливости Лебедев Дмитрий Олегович приговаривается к смерти!» Тут вдруг из ниоткуда появилась маленькая девочка в красном платье, и взяла меня за руку. В голове у меня прозвучало: «Дай ему шанс, сынок». Я опустил автомат и сказал: «Ладно. Даю тебе второй шанс. Моя мать не может родить. Помоги ей, и тогда останешься жив». «Может, я сначала перевяжу тебя? Скоро сюда прибудут ещё солдаты Воентеха. На тебе живого места нет», – спросил Лебедев. «Сначала мать», – ответил я. Мы пошли в дом. Как только мы нашли Алину, Лебедев тут же принялся за дело. Я увидел, как он достал ребёнка. Это был мальчик, не просто мальчик, а богатырь. Рост его был 60 сантиметров, а масса – 6 килограммов. «Как назовём?» – спросил Лебедев. «Не знаю, я думаю, что его следует назвать Михаилом в честь отца», – ответил я. Мама еле заметно кивнула. Лебедев только что наложил ей швы. «Ребёнок и мать живы?» – спросил я. «Да, живы оба и жить будут», – сказал Ершов. «Командир, к дому идёт подкрепление Воентеха! Ещё примерно тысяча солдат!» – сказал Пивоваров. «Старшина, возьми мой автомат и ракетницу. Кроме того, где – то в доме стоит тяжёлый бронебот. Сядь в него и убей как можно больше врагов», – прохрипел я. «Спецназовцев и доктора в расход! Подопытную как получится, но желательно живой!» – раздалось с улицы. «Ты это слышал? Не ценят тебя, однако, Дмитрий Олегович! Так что выбора у тебя нет. Обороняй дом или сдохнешь, как собака», – сказал я. С улицы раздались выстрелы 23 миллиметровых зенитных пушек. Это Пивоваров вышел на тяжёлом бронеботе в бой. Вдруг раздалось несколько оглушительных взрывов, и послышался лязг танковых гусениц. Тут у меня в глазах потемнело, и я потерял сознание. Очнулся я уже в госпитале. Около меня сидел старшина Андрей Пивоваров. У него был автомат. Я спросил: «Старшина, а разве в госпиталь пускают с оружием?» «Специально попросил пропустить, товарищ лейтенант, чтобы ты вдруг не подумал, что опять попал в плен. Мы дрались как дружина знаменитого русского богатыря Евпатия Коловрата. Против нас семерых было 2500 вражеских солдат. Ты лично убил тысячу врагов», – ответил сержант. «Где моя мать и что с ребёнком?» – снова спросил я. «В соседней палате. Её состояние весьма тяжёлое. Роды были очень трудными. Надеюсь, она выживет. Ребёнок здоров», – ответил Андрей Пивоваров. «Когда на Донбасс? Мама как – то раз мне сказала, что цель моей жизни – бороться с несправедливостью во всех её проявлениях. Только так придёт искупление», – сказал я. «Какой Донбасс? Лебедев вынул из твоего тела полсотни пуль и обломок штыка. Ты потерял очень много крови. У тебя проломлена голова, череп ещё не сросся. Он был удивлён, что ты вообще выжил. Как бы тебя окончательно не списали с военной службы», – ответил Пивоваров. «Главное, чтобы Лебедев не использовал ребёнка в своих опытах», – сказал я. «Лебедев уволился из Воентеха, все проекты этой корпорации закрыты, а сама она будет вскоре расформирована, так как почти все её сотрудники погибли. Так что ему не до опытов над людьми. Лебедев официально устроился на работу в этот военный госпиталь. Какой мразью он бы не был, но врач он от Бога и руки у него золотые». Я провалялся две недели в госпитале и пробыл там бы ещё дольше, если бы мне не помогла мама. Выздоровела она в нереально короткие сроки – за те же две недели. 20 июня она пришла ко мне в палату. Точнее проникла, так как дверь в палату была закрыта и охранялась часовым. На руках у неё был ребёнок. Мама положила ребёнка на тумбу и прикоснулась к моим ранам. Они тут же зажили. Я сказал: «Спасибо мама. Но с кем ты будешь жить, и кто будет кормить ребёнка? Березин погиб, я постоянно это делать не смогу, а ты успела окончить только первый класс?» Тут мама повергла меня в шок своим ответом: «Майор Петров. Твой отец. Я влюблена в него с детства. Он с тех пор так и не завёл семью. Меня ждал. Вот я и составлю ему компанию». Мама обняла меня. Наутро меня проведал Лебедев. Он очень сильно удивился тому, что у меня зажили раны. По его словам, я должен был пролежать в госпитале больше месяца и он мне планировал сделать ещё несколько операций. Через две недели я попал сюда, на Донбасс. Здесь я встретил своих товарищей по заключению в Сибири. Фадеев воевал в ополчении чуть ли не с первого дня – он был в Славянске, сейчас имеет звание подполковника. Именно он вручил нам награды за пленение за линией фронта американского генерала. Так что не дай Бог тебе, парень, встать перед выбором – Родина или семья. Это самый страшный выбор в жизни, – Громов закончил свой рассказ.

– Вот это круто! А я в это время сидел дома и играл в компьютерные игры, и вся эта движуха прошла мимо меня, – сказал парень.

– Радуйся, что тебя это не затронуло, – сказал майор Петров.

Это был обычный хмурый февральский день. Парень перешёл в танкисты. И он даже не знал, как сильно после этого изменится его жизнь.

 

---

Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 327; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!