Глава первая: Святые и священные слова
Ишио Ямагата «Герои шести цветов»
Том 5
Перевод: Kuromiya Ren
Пролог: Ожидание Черного Пустоцвета
В комнате под землей, квадратной, пять метров в длину, были два Кьема. В центре стояли стол и кресло, один Кьема лежал на столе, а другой сидел, скрестив ноги, в кресле.
Шел тринадцатый день с момента пробуждения Маджина, над ними едва забрезжил рассвет.
Кьема на столе был в виде инжира, на котором виднелся маленький рот.
- Уже скоро. Уже скоро ко мне вернется Фреми, - сказал высоким голосом Тгуней.
Другой Кьема, что слушал Тгунея, был Кьема-ящерицей, что ходил на задних лапах и отличался тремя крыльями. У него не было имени, а Тгуней использовал его как тело.
Чуть раньше гонец-Кьема сообщил ему, что барьер Тумана Иллюзий, что удерживал Героев в ловушке, рассеялся, а Нашетания, что напала на Героев, теперь пытается сбежать. Появился другой Герой. К счастью, седьмой внедрился в ряды Героев без происшествий, как и предсказывал Тгуней.
- Я рад. Она чуть не сорвала мой план. Я и не думал, что такое случится.
- Наверное, она работает на Доззу.
- Конечно. Каргикку не хватило бы извилин придумать такую ловушку. Но мне интересно, откуда у Доззу фальшивая метка. Странно, - Тгуней захихикал. – Впрочем, ладно. Мы миновали опасность. Я буду рад снова увидеть Фреми.
- Это вас обрадует, господин Тгуней? – тихо спросил Кьема с тремя крыльями.
- Ах, я скоро увижу Фреми. Я хочу увидеть ее лицо. Я хочу узнать, как она будет вести себя, ведь мы не виделись полгода. Может, она и сама понимает, как сильно я хочу ее увидеть.
|
|
|
Тгуней радовался. Он не мог подавить воодушевление и принялся бормотать, не обращая внимания на Кьема с тремя крыльями.
- Мне нравятся лица людей. Я люблю на них смотреть. Лица – величайший инструмент людей. Они куда интереснее любой книги, даже книги по философии. Улыбающиеся лица скучны. Нет смысла показывать ум. Красивые лица – лишь боль и страдания. Но лица отражают состояние людей, состояние их сердец, и я это тоже чувствую, - он говорил неустанно, и клювик его двигался. – Я хочу видеть лица людей. Хочу видеть, как они страдают. По сравнению с этим, даже возрождение Маджина не так важно.
Тгуней вздернул клювик, словно пожал плечами.
- Не стоило так говорить. Не рассказывай об этом другим Кьема.
Кьема с тремя крыльями и не нужно было кивать. Он долгое время использовался Тгунеем как тело.
Он знал о мыслях Тгунея, как никто другой. Тгуней не служил Маджину. Он лишь сражался в свое удовольствие. Он жил для того, чтобы видеть страдание на лицах людей, Кьема, кого угодно, только не свои страдания.
Последователи Тгунея об этом ничего не знали.
|
|
|
- Фреми уже показывала мне прекрасное лицо, когда ее признали бесполезной. Это лицо я не смогу забыть никогда. Отчаяние, когда она поняла, что ее семья использовала ее, как пешку. Это было невыносимо. Но Фреми покажет мне лицо, что будет еще лучше. Сражение с Героями загонит ее дальше в пучины отчаяния.
«Он, как и всегда, слишком воодушевлен», - подумал Кьема с тремя крыльями. Он часто давал Тгунею советы.
- Нельзя думать только о Фреми. Вы ведь хотите выйти победителем.
- Верно. Так и есть, и я не забыл. Если мы проиграем, все будет кончено.
Если он убьет Героев, то Доззу и Каргикк станут его пешками, и тогда все вокруг будут слушаться его приказов.
Тгуней хотел занять место Маджина. Такое было возможно, хотя на пути и были трудности. Зато все Кьема станут его оружием, а люди будут жить в бесконечных страданиях, радуя Тгунея.
«Не знаю, наступит ли такое будущее», - если такое и могло случиться, то только благодаря Черному Пустоцвету. Вся ответственность лежала на плечах седьмого, которого Тгуней внедрил в ряды Героев.
Но седьмой еще не скоро начнет действовать. Сначала Тгуней обвинит седьмой Мору Честер и добьется того, чтобы ее убили. К этому он уже давно готовился.
|
|
|
Кьема с тремя крыльями уже хотел развить эту тему, когда Тгуней сказал:
- Убивать ли Фреми? Очень сложный вопрос. Убивать ее самому, или пусть это сделают Герои? Способов много, но какой доставит ей больше всего страданий?
Тгуней не переставал думать о Фреми.
- Фреми покажет прекрасное лицо, и не важно, как именно я ее убью. Но есть еще невероятный вариант. Можно заставить Фреми совершить самоубийство. Тогда она покажет мне наипрекраснейшее лицо. Я загоню ее в угол, и ей придется лишь умереть.
Тгуней рассмеялся.
- Конечно, я еще не знаю, как пойдет сражение с Героями. Но шанс заставить Фреми убить себя еще есть… Нет…
Рот Тгунея растянулся в омерзительной усмешке.
- Седьмой точно доведет Фреми до самоубийства.
Небо становилось все светлее. Седьмой и Герои еще не пришли, но сражение с ними уже маячило на горизонте.
Глава первая: Святые и священные слова
Часть первая:
«Почему вообще меня так волнует Фреми?» - вдруг задумался Адлет, пока бежал по лесу.
Шел восемнадцатый день с пробуждения Маджина, солнце уже опускалось к горизонту. Адлет бежал по лесу на севере земель Воющих Демонов. Ханс, Голдоф, Ролония и Фреми следовали за ним, все они направлялись к горам Обморока. По словам Доззу и Нашетании, там была важная подсказка, что могла повлиять на сражение с Кьема.
|
|
|
Говорилось, что в тайне Тгуней построил храм, посвященный Богине Судьбы в горах. Хуже того, в храме Тгуней создал оружие, что могло уничтожить Героев: так называемый Черный Пустоцвет.
Адлет и остальные собирались проверить информацию и, если слова Доззу и Нашетании были правдой, определить, где Черный Пустоцвет. Полчаса назад они убили Темного специалиста Номер 9, Кьема, что защищал путь к храму. А теперь Мора, Чамо, Доззу и Нашетания ждали в центре леса, пока придут Адлет и остальные.
По всему лесу валялись трупы солдат, но не было времени огорчаться из-за их смерти.
- …Адлет, ты отклонился от дороги, - позвала Фреми. Но он не ответил и продолжал бежать прямо. - Адлет!
Услышав ее зов во второй раз, Адлет пришел в себя.
- Ты слышишь? Я сказала, что ты ушел с дороги.
Адлет сверился с мысленной картой местности и понял, что они слегка отклонились от дороги к месту встречи. Он исправился и продолжил бежать.
- В чем дело? Ты странный, - сказала Фреми.
Адлет слегка покачал головой, словно говорил, что все в порядке.
Но она была права. Он не был спокоен. Только что умерли все люди из его деревни, в том числе, и его друг Раина. Он помнил тот ужасный день, когда Раина спас Адлету жизнь. Когда Адлет еще был ребенком, он хотел быть похожим на Раину. Его друг выжил и боролся, чтобы передать Героям Шести Цветов важную информацию, хоть и стал солдатом-трупом. Друг умер на руках Адлета, успей он чуть раньше, он мог бы его спасти.
- Фреми-сан, не дави на него. Случилось ужасное, - сказала Ролония.
- Да, но я все еще хочу, чтобы вы объяснили, что случилось, - сказал Голдоф.
Ханс ответил:
- Нья. Так и сделаем, как только встретимся с остальными, нья.
Тревожился Адлет не только из-за друга. Адлет страдал из-за последних важных слов Раины.
Он рассказал о Черном Пустоцвете, Святом инструменте, созданном Тгунеем.
«Черный Пустоцвет – Святой инструмент в облике человека. Это девушка с белыми волосами и рогом на лбу. Девушка с холодным взглядом».
Адлет не знал, кто еще, кроме Фреми, подходит под описание.
Но слова Раины еще не были доказаны, как и не было доказательств, что говорил он о Фреми. Могла быть и другая девушка с холодным взглядом и рогом на лбу.
Но Раина не мог соврать. Да и вряд ли кто-то, а не Фреми, мог быть Черным Пустоцветом.
«А если она и есть Черный Пустоцвет? Если я не убью ее, мы не сможем спасти мир?» - Адлет должен был убить ее. Он был Героем Шести Цветов. Его долгом было спасение мира.
Но Адлет не мог принять этого, ему казалось, что все тело содрогается при мысли. Если ему придется убить Фреми, чтобы спасти мир, Адлет лучше откажется от миссии.
Если бы он сам был Черным Пустоцветом, то решился бы пожертвовать собой, чтобы защитить мир, и хотя ему было бы не просто, если бы Черным Пустоцветом был кто-то другой из товарищей, он все равно не так страдал бы.
Фреми была другой. Для Адлета Фреми была особенной. Она была особенной с того момента, как они встретились.
Но, если подумать, у него не было хороших воспоминаний о Фреми. Она спасла ему жизнь, но она же несколько раз направляла на него ружье.
Она холодно реагировала на его добрые слова. Она отрицала его тревоги. Снова и снова она говорила, как ей не нравятся его действия.
Но здесь, хоть и не в том смысле, что сказал бы Ханс, были и другие девушки. Например, его друг Ролония. И, конечно, он знал девушек, с которыми тренировался, которых встречал в путешествиях. Но никого из них нельзя было сравнить с Фреми.
Адлет всем сердцем молился, чтобы Фреми не была Черным Пустоцветом. Но он понимал, что такое желание вряд ли исполнится.
- Что-то не так, нья, - сказал Ханс.
Они выбрались из леса и услышали крики Кьема. Там, где их ждали Мора и остальные, разразилось сражение.
Путь в храм охранял Темный специалист Номер 9 и его солдаты-трупы, но теперь он был мертв, и Кьема должны направляться сюда, чтобы остановить Героев, Доззу и Нашетанию. Более того, силы Тгунея тоже идут, скорее всего, сюда. Адлет предсказывал, что они доберутся сюда к полуночи, но не знал, что тогда произойдет. Но ему казалось, что на них нападут со всех сторон.
Им нужно спешить. Было в храме что-то или нет, но они не могли останавливаться.
- Похоже, сражаться придется всю ночь, - сказала Фреми, схватив ружье.
Она прицелилась и выстрелила в голову Кьема. Ханс и Голдоф вооружились и поспешили на помощь Море и остальным.
В мгновение ока около пятнадцати Кьема было убито, а потом восемь человек и Кьема сорвались с места. Не было времени радоваться тому, что все живы.
- Вы опоздали. Что случилось? – спросила Мора на бегу. Они должны были встретиться сразу после убийства Номера 9.
- Тупая корова вас задержала? Пусть подойдет, и Чамо забьет ее до смерти, - сказала Чамо.
- Ааа! – завопила Ролония и отскочила в сторону.
Фреми, Голдоф, Доззу и Нашетания смотрели на Ролонию с подозрением.
«Придется все-таки объяснять, что случилось», - решил Адлет.
Но Адлета беспокоило и то, что он должен рассказать то, что поведал Раина. Адлет хотел молчать, сколько может, чтобы избежать лишней суеты и взаимных подозрений, да и если он расскажет, они могут убить Фреми на месте.
Адлет сомневался, а Ханс сказал:
- Ньяхихихи, я удивился. Внезапно Адлет обнял Фреми.
- Что? – побледнела Мора.
- Он пытался утащить ее в ближайшие кусты, нья. Мы с Ролонией останавливали их, но Адлет не хотел нас слушать. Он начал раздеваться, у меня упала челюсть. Я дара речи лишился.
- Эй, не сочиняй.
Рот Моры был широко раскрыт. Фреми недовольно смотрела на Ханса.
- Что? Зачем он раздевался? Адлета ранили? – Чамо почесала голову, не понимая.
- Ты можешь говорить серьезно? – спросил Доззу, Ханс пожал плечами. Он взглянул на Адлета, прося его все объяснить.
Адлет знал, что думает Ханс. Они оба хотели скрывать правду и дать Фреми действовать.
Помимо того вопроса, была ли Фреми Черным Пустоцветом, был и другой важный вопрос. Сколько знала сама Фреми? Может, она и не знала, что она – Черный Пустоцвет, а, может, скрывала правду.
Если Фреми скрывает то, что знает это, то она точно их враг, но если она ничего не знает, это меняет дело. Тогда Тгуней использует Фреми, она попала к Героям, не зная ничего о своей истинной сущности. А, значит, Фреми тоже хочет, чтобы Черный Пустоцвет был остановлен.
Адлет все решил. Он будет скрывать правду и следить за Фреми.
- Ах, так я начну…
Они бежали, Адлет начал рассказывать товарищам о случившемся в лесу. Он не спускал глаз с Фреми.
* * *
Среди солдат был кто-то живой. Он знал о Черном Пустоцвете. Только Ролония это поняла. Тот человек был другом Адлета. Они услышали от него о Черном Пустоцвете. Все это Адлет быстро описывал остальным.
Он не сказал только одного. Он не сказал, что Раина успел описать Черный Пустоцвет как Святой инструмент в облике девушки с белыми волосами и рогом.
- Раина… тот солдат-труп пытался что-то рассказать. Но его уже не было слышно. Ролония пыталась исцелить его, но…
Адлет покачал головой, воцарилась тишина, они бежали дальше по лесу.
- Я, конечно, не могу сказать тебе, чтобы ты не расстраивался… Но, Адлет, хотя это больно, не дай этому разрушить тебя, - сказала Мора, пытаясь приободрить его.
Товарищи остановились, Нашетания положила ладонь на грудь.
- Смелый юноша достоин почтения, - сказала она.
Голдоф тоже приложил к груди руку, Доззу остался на задних лапах, а передними коснулся грудки. Чамо склонила голову, по лицу ее было видно, что она не знает, что сказать.
Задумавшись, Фреми смотрела на Адлета.
- В чем дело, Фреми?
- …Прости. Меня не учили, что нужно говорить, когда люди умирают.
- Да? Не беспокойся, - сказал Адлет, глядя на ее лицо.
Он не мог понять, беспокоится она за него или притворяется.
Ханс тоже следил за Фреми краем глаза. Может, он уже что-то заметил.
- Но Черный Пустоцвет важнее. Мы должны найти еще больше информации, иначе Раина не сможет упокоиться.
Другие кивнули в ответ на слова Адлета, они продолжили бежать.
- Украсть силу Судьбы… Может ли такой инструмент существовать? Поверить не могу, - говорила бледная Мора.
- Почему ты так думаешь? – спросил Адлет.
- Две причины. Во-первых, я никогда не слышала, чтобы инструмент мог забирать силу. Только у отмеченного богом может быть сила бога. Даже если такой инструмент можно создать, забрать с его помощью силу Святой…
- Тгуней может, - сказал Доззу, перебивая Мору. И его тон не казался раздраженным. Он просто отмечал, что Тгуней на такое способен.
- Почему ты так уверен? Откуда ты знаешь? – спросил Адлет.
Доззу явно знал больше, чем Мора, хотя она знала о Святых многое.
- Это из-за Хаюхи. Больше ничего сказать не могу.
«Странно, - подумал Адлет. Он знал, что Доззу использовал силу Хаюхи, чтобы искать в прошлом, но они с Тгунеем хотели увидеть то, что связано с истинной сущностью Маджина. – Откуда у них тогда знания о Святых инструментах? Более того, Святая Одного Цветка должна была рассказывать все, что знала, главам храмов. Если Доззу и заглядывал в прошлое, он не может знать больше, чем Мора, о Святых. Почему бы Святая Одного Цветка рассказывала главам не все?»
И все сейчас важнее была проблема Черного Пустоцвета и Фреми.
- Адлет-сан, Ролония-сан, Ханс-сан, это все, что вы услышали от солдата-трупа? – спросил Доззу.
- Да, так и есть.
- Как был создан такой Святой инструмент, как Черный Пустоцвет? Это самый важный вопрос… обычно инструменты представляют собой камни, письмена, барьеры, метки или цветы…
- Раина умер, не успев рассказать всего.
- Жаль. Я должен был поверить Ролонии-сан. Это моя ошибка. Я тоже видел надпись.
- Тебя не в чем винить. Даже я не сразу ей поверил, - ответил Адлет, взглянув на мордочку Кьема.
Доззу не смотрел на Адлета с подозрением, да и вряд ли он что-то скрывал.
- Информация достоверна? – спросила Фреми.
- Это вряд ли игры Тгунея, нья. Мы ведь нашли его случайно. Если бы это была уловка, информацию было бы легко найти, нья.
Ролония сказала:
- И-и… эмм… он не выглядел как приспешник Тгунея.
- Ясно, - ответила Фреми без эмоций.
- Но есть шанс, что сам солдат получил ложную информацию. Тгуней врал не только мне, но и другим Кьема, чтобы никто не знал его настоящие намерения. Потому он мог услышать ложь.
- Вполне возможно, нья, - сказал Ханс.
Адлет тоже не отрицал такую возможность.
- А откуда он это узнал? Он не рассказал?
- Он умер раньше. Если бы мы нашли его раньше, он бы смог рассказать нам больше, нья.
- …Жаль. Очень жаль.
Фреми задумчиво отвела взгляд. Она казалась по-настоящему расстроенной тем, что они ничего толком не узнали, она была холодной, но и у нее были заметны эмоции.
- Но с этой информацией мы даже действовать не можем, потому все равно придется идти в Храм Судьбы, - сказал Доззу.
- Как и ожидалось. Поспешим, - сказала Фреми.
Она действовала привычно, выглядела отчаявшейся найти еще хоть что-то о Черном Пустоцвете.
- Бабуля, ты явно не с нами, - вдруг сказала Чамо.
Мора была отвлечена, словно использовала второе зрение.
- Бабуля, ты ведь можешь использовать технику поиска Святых инструментов? Она может найти и Черный Пустоцвет.
- В-верно. Простите.
- Попробуем.
Мора в спешке произносила заклинание. Ее глаза засветились. И таким взглядом она разглядывала товарищей и окрестности, смотрела повсюду.
- Похоже, если Черный Пустоцвет не рядом с Героями, его способности не проявляются. Потому он может принадлежать седьмому, да? – сказала Нашетания.
Чамо прервала ее.
- А если седьмой подберется близко к Чамо и другим? Если у него с собой Черный Пустоцвет, и у нас вдруг исчезнут метки, то все умрут.
- Кроме меня, - добавила Фреми.
Адлет заметил, что Чамо побледнела.
- Ты в порядке, Чамо?
- …Чамо боится. Если враг атакует Чамо, то он проиграет. Но камень в желудке Джума Чамо или Святой инструмент, что может убирать метки… Чамо ничего не сможет поделать с этим.
- Успокойся, Чамо.
- Чамо спокойна. Спокойно, - сказала Чамо, хлопая себя снова и снова по щекам. Она все еще боялась. – Бабуля, как там поиски? Еще не нашла Черный Пустоцвет?
- Следу Святого инструмента только на восьмой метке. Других следов нет ни на дороге, ни в округе.
- Значит, Черного Пустоцвета здесь нет? Хорошо, Чамо в порядке, - сказала она, склонив голову.
Заговорил Адлет:
- Конечно, ты не сможешь найти инструмент, что не использовался.
- Верно. Я могу найти лишь след использования. Я могу увидеть и места, где Святой инструмент использовался раньше.
- Может, когда о Черном Пустоцвете узнали, его перестали использовать? – спросила Чамо.
- Может, Тгуней знает о существовании техники, что находит Святой инструмент. Он мог это учесть, - сказал Доззу.
«Вряд ли величайшее оружие Тгунея можно заметить одной техникой», - подумал Адлет и спросил:
- Мора, можно ли как-то скрыть следы Святого инструмента?
- Не знаю точно. В прошлом преступники пытались так сделать, многим это удалось. Но если даже не знать об облике Черного Пустоцвета… - Мора вздохнула.
Адлет вспомнил вчерашние события. Когда Адлет искал Голдофа, Мора передала ему способность искать Святые инструменты. Он смотрел тогда на Фреми и не видел ничего необычного.
«Значит, Фреми не Черный Пустоцвет? Или она не использовала способность. Или мы не видим ее способность?» - у него не было ответов на вопросы.
- Мора-сан, прошу, продолжай и дальше использовать технику поиска. Я не знаю, поможет ли это, но это все-таки может защитить нас от силы Черного Пустоцвета, - сказал Доззу.
- Верно. Не сложно будет использовать второе зрение и искать. Предоставьте это мне, - согласилась Мора и побежала дальше.
- Ролония, - сказала Фреми с добрыми нотками в холодном голосе. – Хорошо поработала. Спасибо. Если бы не ты, мы бы ничего не узнали.
- В-верно. Рада, что ты так думаешь, - ответила Ролония с неловкой улыбкой.
«Если бы Фреми знала, что она Черный Пустоцвет, - подумал Адлет, - говорила бы она так?» - они не знали главного, и она должна была радоваться этому. Но Фреми была такой же, как обычно.
«Значит, она не знает, что она – седьмая», - так казалось Адлету.
- Сзади приближается около тридцати Кьема, - предупредила Мора. – У горы тоже есть в засаде Кьема.
Адлет цокнул языком. Какое-то время враги не нападали, но они, похоже, готовились атаковать Героев.
- Нам не нужен план, нья. Просто расправимся с ними, - сказал Ханс и развернулся, чтобы сражаться с Кьема. Остальные последовали за ним.
* * *
Следующие два часа Герои вступали в схватку за схваткой по пути к Храму Судьбы. Кьема нападали и погибали, пытаясь их остановить. Кьема порой отступали, и если Герои преследовали их, они возвращались с подкреплением. Кьема становилось все меньше, а Адлет и остальные медленно продвигались вперед.
Впереди сражались Голдоф и Ролония. Хотя они и были союзниками, видеть Голдофа, что без эмоций убивал врагов, и Ролонию, что сыпала проклятиями и сражалась, было немного странно.
- Фреми! Осторожно! – Адлет был сзади. Фреми целилась, а тем временем Кьема-змея появился сзади, намереваясь напасть на нее.
Адлет напал на него и свернул Кьема шею. Он отрезал голову, но тело Кьема еще двигалось, пока он не вонзил в него несколько дротиков.
- Спасибо.
- Я прикрою, - сказал Адлет и прижался спиной к ее спине, чтобы они видели всю местность. Перед ним было много Кьема, и он сдерживал их мечом и дротиками.
Адлет думал об их трудном положении, пока сражался. Думать о чем-то другом, работая мечом, было сложно, но Адлет тренировался, чтобы уметь так делать, и он уже успел привыкнуть к этому.
Был сложно поверить, что Фреми знала, что она – Черный Пустоцвет. В барьере Тумана Иллюзий именно Фреми спасла ему жизнь, она помогла ему вывести Нашетанию на чистую воду. И на территории Воющих Демонов она помогала Героям. Когда они убегали от Тгунея, она прикрывала их, а в лесу Сломанных Пальцев она разведывала местность.
Фреми подстрелила Номера 9. Она ничего не сделала Море, Голдофу и Ролонии.
Но доказательств, что Фреми этого не знает, не было. Она могла просто скрыть это в барьере Тумана Иллюзий. Да и в сражениях на территории Воющих Демонов она могла помогать, чтобы не выглядеть подозрительной.
Это была сомнительно, ведь Адлет встретил ее до барьера Тумана Иллюзий. Фреми сказала, что еще не пересекалась с Героями. Если она встретила бы их, то Фреми убили бы. Это Адлет заставил ее пойти с ним.
Если Фреми была Черным Пустоцветом, она должна убивать, а потому такие действия нелогичны. Она бы не смогла использовать силу Святого инструмента, если бы не пересеклась с Героями.
«Что бы делала Фреми, если бы я не втянул ее в это?»
Думая об этом под таким углом, Адлет все же признал, что Фреми не знает о своей истинной сущности.
- Адлет. Ты явно отвлечен, но у меня будут проблемы, если ты не сосредоточишься на сражении.
- Не бойся. Я могу сражаться и думать. Я же самый сильный в мире.
- Ты силен, но уж слишком самоуверен, - вздохнула Фреми.
- Бойся за себя и не расслабляйся. Будет плохо, если ты поранишься.
- Путь будет лишь опаснее. Нужен свет, - сказала всем Мора.
Солнце уже садилось, они сражались в слабом свете угасающих лучей. Но света не хватало. Адлет коснулся светящегося камня в кармане и прошептал святое заклинание. Хотя их все равно не нашли бы, он постарался спрятать камень так, чтобы свет был как можно слабее.
Кьема не мешала тьма. Они нападали слаженно, их направлял командир.
- Прорываемся!
Голдоф с силой пробивался сквозь ряды Кьема. Их атаки ударяли по нему, но не наносили вред, а от силы удара они сами отлетали назад.
Адлет продолжал думать. Фреми не знала правду о себе. Если это так, то Адлету было еще больнее.
Если Фреми была их врагом, то Адлет мог бы убить ее. И воспоминания о ней хоть и были ему дороги, он мог бы забыть их, как сон.
Но если Фреми сражалась с Героями… если все ее слова были правдой…
- Черт…
«Я не могу ее убить», - Адлет не мог этого сделать. Даже если он предаст из-за этого весь мир. Даже если умрет сам. Даже если ему придется рисковать собой.
Почему? Адлет не понимал.
С первой встречи Фреми не покидала мыслей Адлета. Ему хватило увидеть, как она обнимает собаку. Он видел девушку, которой очень больно. Она страдала сильнее, чем собака, которую она обнимала.
Любовь Адлета не вспыхнула внезапно, она была ноющей болью в груди.
Он узнал о прошлом Фреми в барьере Тумана Иллюзий. Она была предана Тгунею и матери, она убивала тех, кто мог стать Героем Шести Цветов, но ее победила Чамо, и ее признали бесполезной, ее выгнали.
Адлету Фреми сказала, почему она хочет мести. Это был не из-за ненависти, не из-за того, что она хотела убить их. Это было из-за того, что Тгуней, ее мать и так называемые друзья воспользовались ее любовью, чтобы получить желаемое. Они годами обманывали Фреми.
«Я не могу простить им не то, что они пытались меня убить. А то, что притворялись, что любят меня».
Адлет не мог забыть ее лица, когда она это говорила.
Фреми использовала ненависть, чтобы выжить. Она была сломлена, потеряв дом. И Адлет и сейчас видел в ее глазах отчаяние. Адлет понимал страдания Фреми, и ему было больно. Он жил так же, как и она. У него тоже не оставалось причин, чтобы жить, он жил лишь ради мести. Он был лишь убийцей. Он остался один.
Но Адлет думал, что в сердце Фреми были не только ненависть и отчаяние. Адлет видел настоящую Фреми, когда она обнимала собаку, когда спасла его, когда он был ранен. Если забыть обо всей боли, она была доброй. Адлет был в этом уверен.
Адлет хотел увидеть настоящую Фреми, но она скрывалась за отчаянием и ненавистью.
«Думает ли она, что настоящая Фреми умерла давным-давно?» - он не знал ответа, но это не имело значения. Он все еще хотел ей помочь.
Он любил Фреми, но это казалось Адлету сном, в котором он хотел, чтобы она была счастливой. Но даже сон мог разрушиться, если окажется, что Фреми – Черный Пустоцвет. Велика вероятность того, что им придется убить ее, чтобы остановить Святой инструмент.
- Я нашла Храм Судьбы! – разнесся над лесом голос Моры.
Вторым зрением она проверяла путь, оставаясь в центре. Ближе к горам поле действия ее способности расширялось.
- Храм в центре горы. Поднажмите! Осталось немного!
Товарищи согласно кивнули и поспешили по склону.
- А что с Кьема?
- Проверяю. В храме… похоже, никого нет. Все Кьема атакуют нас. Если мы разберемся с ними, то никаких проблем не останется на пути.
Адлет взглянул на небо. Ночь уже сгущалась. Вскоре придут силы, которыми командует Тгуней. Но время у них еще оставалось.
- Голдоф, Чамо, защитите Мору. Остальные разбираются с Кьема, нья.
В ответ все бросились в бой.
- Мора, тебе можно не сражаться. Ищи внутри храма. Ищи Святой инструмент.
Мора кивнула и сосредоточилась. Адлет бросал ядовитые дротики в оставшихся Кьема. Ханс появился сзади.
«О чем ты хочешь поговорить?» - удивился Адлет.
Пора. Адлету тоже было о чем поговорить с Хансом. Он тоже слышал последние слова Раины. Он должен был проверять реакцию Фреми.
- Как ты думаешь? – едва слышно спросил Ханс, иначе их услышала бы Мора.
- Ничего странного в поведении Фреми нет. И если вспомнить все, что уже происходило, она вряд ли знает, что она – Черный Пустоцвет, - уверенно ответил Адлет.
Но Ханс холодно посмотрел на Адлета. Тот еще не видел у Ханса таких эмоций.
- Первый раз, нья.
- Что?..
- Первый раз я в тебе разочарован.
Слова ударили по Адлету. Он мог, конечно, шутить, он делал так и раньше. Но слова Ханса звучали иначе.
- По пути к храму Фреми чем-то озадачена, и она, похоже, пытается скрыть от нас, что ее что-то тревожит. А ты не можешь даже этого понять?
- Что ее тревожит?
- Не знаю, нья, - сказал Ханс и вздохнул. - Я думал, ты сознательный, нья… но ты такой ребенок, - Ханс, как убийца, повидал многих людей, а Адлет полжизни провел на горе Атро. У них была огромная разница в опыте чтения людей.
Но Адлет верил, что они с Фреми связаны на эмоциональном уровне. У Ханса этого не было. Адлет все равно не мог не доверять Фреми.
- Конечно, она тревожится. Но я не вижу в ней врага. Пусть все пока что идет своим чередом, нья.
Адлет тоже так думал.
«Что в Храме Судьбы? А если мы что-то узнаем, и будет уже поздно?»
Если они будут долго говорить, их заподозрят, потому Адлет уже собирался отстраниться от Ханса, а тот прошептал?
- Скажу одну вещь. Потом передай ее Ролонии. Но я должен был сказать ее до того, как мы встретили остальных, нья.
Адлет посмотрел на Ролонию, чтобы была впереди и сыпала проклятия на Кьема.
«Наверное, не лучшее время сейчас говорить с ней».
- Если мы убедимся, что Фреми – Черный Пустоцвет, я убью ее.
Адлет, пытаясь скрыть потрясение от услышанного, возразил:
- Фреми не знает, что она…
- Ты прав. Есть шанс, что она не знает, что она – Черный Пустоцвет. Но я все равно убью ее.
Адлет не успел ничего сказать, Ханс угадал его ответ и добавил:
- Ты не остановишь меня, Адлет.
И, словно они договорили, Ханс отошел. Глядя ему в спину, Адлет не понимал его.
Если Фреми знала правду и врала им, то Адлет сам убьет ее. Это решил и Ханс.
Но если Фреми не знала, если ее использовали, то Адлет защитил бы ее. Он мог найти способ, при котором она не умрет, а ее не убьют другие.
Это было опасно. Может, это привело бы к разрушениям. Но Адлет решил действовать так, а холодные слова Ханса лишь убедили его в этом.
Должен быть способ защитить Фреми. Если они попадут в Храм Судьбы, то смогут найти способ запечатать силу Черного Пустоцвета. Может, и их силы никто не поглотит, если они найдут способ, то и Фреми убивать не нужно.
Но у Адлета был и другой план.
«Разве Раина не говорил, что если Черного Пустоцвета не будет рядом с Героями, эффект не сработает? Значит, все будет в порядке, если Фреми и Герои пойдут разными путями».
Адлет боялся оставлять Фреми одну, но она была сильной. Она сможет выжить.
Ему будет больно потерять товарища, но их еще было много, потому особой проблемы не будет. Может, только так Адлет мог защитить ее.
Адлет мечтал сделать Фреми счастливой. Он просто не мог смириться с мыслью, что никогда не увидит улыбки самого важного для него человека.
- Я… сильнейший человек в мире, - прошептал Адлет.
Не мог сильнейший в мире человек не помочь одной девушке обрести счастье.
Глава первая:
Часть вторая:
Несколько сотен метров оставалось до Храма, но больше Кьема им на пути не попадалось. Ролония бежала первой по пути, который указывала Мора.
- Адлет, это странно, - Мора общалась с помощью горного эха.
Адлет сосредоточился на ее голосе.
- Кьема двигаются не так, как раньше. Некоторые уходят от нас и прячутся.
«Странно», - подумал Адлет. До этого Кьема мешали их продвижению, нападая на Героев. Им нужно было остановить Героев, потому было неожиданно слышать, что они убегают.
- Что ты думаешь? Веди нас.
- Это точно ловушка. Когда мы ворвемся в храм, они тут же вмешаются. Потому разобраться с ними лучше до того, как мы попадем в храм. Я пойму, куда прячутся Кьема, и передам всем.
Мора раздавала указания, Герои разделились и разбирались с Кьема.
Адлет сражался с Кьема и убеждался, что Мора говорила правду. Кьема отличались от тех, с кем он уже сражался. Раньше Кьема нападали без всяких стратегий, но именно этот отступал, чтобы не получить ранения от атак Адлета.
Адлету казалось, что кто-то умный приказывает Кьема. Наконец, парализующий дротик попал в Кьема. Он замер, а потом прогремел выстрел, пуля пронзила голову Кьема.
- Что такое? Мне не нужна помощь, - сказал Адлет, не оборачиваясь.
Фреми уже бежала рядом с ним.
«В чем дело?» - подумал Адлет.
- Тебе уже полегчало после солдат-трупов?
- Ах, у меня нет времени думать об этом. Я должен продолжать ради Раины.
- Верно, и это хорошо.
Фреми срезала путь через кусты.
- Ты долго о чем-то думал. О чем?
Мора позвала их и сказала, где еще один Кьема.
Адлет направился туда и притворился спокойным, когда ответил:
- Я думал о многом. Почему создали Черный Пустоцвет? Где он сейчас? Кто седьмой? Что мы будем делать в храме? О таком.
Фреми вскинула ружье и выстрелила в Кьема.
- Это понятно. А еще я думал, как сделать тебя счастливой.
- У тебя хватает на это времени? – холодно спросила Фреми.
- Я постоянно об этом думаю. Это не изменилось с первой нашей встречи.
- Думай о чем-то другом. Мое счастье очевидно. Тебе об этом думать не нужно.
- И в чем оно?
- В успешной мести. А потом умереть с миром. Вот это – мое счастье.
Адлет замолчал, они продолжали отыскивать врагов под командованием Моры.
- Но счастье не только в этом. Потому я и думаю об этом.
- Ты не можешь решать, что для меня счастье, - парировала Фреми. – У тебя не времени думать о такой бессмыслице. Сосредоточься на сражении.
«Это не бессмыслица, - подумал Адлет. – Ведь это о тебе».
- Прости, но я не собираюсь прекращать. Вряд ли я могу прекратить. Я даже не понял, как это произошло, а уже думал, как сделать тебя счастливой.
- Дурак.
- Ты не можешь решать, о чем мне думать.
- Видимо, так…
Между ними повисла напряженная тишина. Вдали были слышны проклятия Ролонии, приказы Моры, фразы Кьема, напоминающие код, но они молчали.
- Смерть не сделает тебя счастливой. Не ты ли сказала, что хочешь снова увидеть свою собаку?
- Я уже перестала надеяться. Да и это бессмысленно. Я умру, и он уже не будет моим питомцем, а потом и он умрет.
- Но ты все еще хочешь его увидеть?
- Невозможно. Земли Воющих Демонов огромны. Если я позову его или дуну в свисток, он не услышит. Я не смогу его найти.
«Но ты все еще хочешь его увидеть», - понял Адлет.
- Может, это и мелочь, но ты от этого станешь счастливой, а потому я готов все силы бросить на это дело. Я так чувствую из-за тебя.
- Ладно. Поступай, как знаешь.
- Обещаю, я сделаю так, что ты увидишь свою собаку снова. Я – сильнейший человек в мире, потому обещание не нарушу.
Фреми покачала головой, словно это были лишь пустые слова.
- Кстати о собаке, как его зовут?
- Люди дают собакам клички. Я недавно узнала об этом.
- Так ты назовешь его, когда вы увидитесь снова? Думаю, он будет рад.
Фреми выглядела раздраженной, словно не видела в этом смысла.
- Я не могу себя сдерживать, когда ты так себя ведешь. Я хочу пристрелить тебя.
«О Фреми у меня все же не лучшие воспоминания», - подумал Адлет. Но, что странно, это никак не влияло на его чувства.
- Не знаю, о чем вы говорите, но в вашу сторону идут два Кьема. Они прошли мим Чамо и бегут к вам, - сообщила Мора.
Адлет и Фреми встрепенулись и принялись озираться. Они слышали крики Кьема, словно они кодом передавали друг другу указания.
«Они близко», - понял Адлет.
Вдруг двое Кьема выпрыгнули из кустов: среднего роста лев и небольшая белая ящерица.
Адлет бросил несколько парализующих дротиков, Фреми выстрелила, но они промазали. Они пытались обойти Адлета и Фреми, но Адлет смог остановить Кьема-льва.
- Позаботься о белом! – крикнул он Фреми.
«Она быстро его убьет», - надеялся Адлет. Но случилось что-то необычное. Фреми перезаряжала ружье, и пуля выскользнула из ее пальцев, упав на землю, а Кьема-ящерица промчался мимо.
Фреми не сводила лаз с белой ящерицы, но она не собиралась за ним бежать.
«Она в чем-то сомневается».
Но времени думать не было, Адлет бросился следом за Кьема-ящерицей.
Ящерица постоянно что-то кричала. Судя по тону, Кьема мог говорить, как человек, но Адлет не понимал слов. А потом Адлет увидел, как издалека к ним бежит Доззу.
- Помощь не нужна, - крикнул Адлет.
Он пробрался сквозь кусты и по камням добрался до небольшой равнины в центре горы.
Там лежало около десяти мертвых Кьема. Он понял по их ранам, что убила их Ролония. Но Кьема-ящерицу он уже не видел.
А потом Кьема, что были мертвыми, встали и напали всем скопом на Адлета.
Трое Кьема достигли его первыми, но они не были врагами, с которыми он мог с легкостью расправиться. Адлет пригнулся и избежал их атаки. Мечом и бомбами он смог разобраться с ними и выдохнуть.
- Осторожно! – крикнул Доззу, его молния поджарила Кьема, что был рядом с Адлетом.
Он ударил и по остальным, Кьема кричали и извивались от боли, а потом повалились замертво.
«Двойная засада?» - удивился Адлет.
Кьема притворялись мертвыми, чтобы заманить Героя. А пока он не будет этого ожидать, они собирались напасть, но как только Герой разберется с ними и расслабится, нападут другие.
Среди врагов оказались умные Кьема.
- Ты в порядке? – услышал он Доззу. Адлет кивнул.
- Ты остановил Кьема-ящерицу?
- Он бежал не сюда.
«Плохо дело», - подумал Адлет. Может, он и отдавал приказы. Он не хотел, чтобы Кьема, что может расставлять такие ловушки, жил и дальше.
- Адлет, Доззу. Похоже, всех Кьема уничтожили, - донеслось до них эхо Моры.
- Правда? Кьема-ящерица мертв?
- Живых Кьема не осталось. Я проверила, расслабьтесь.
Адлет направился в указанное Морой место. Но он не мог избавиться от плохого предчувствия из-за пули Фреми и белой ящерицы.
Было и еще нечто странное.
«Почему Доззу пришел на помощь? Есть ли в этом подвох?» - но Адлет заставил себя не думать об этом.
* * *
Адлет и остальные, наконец, оказались перед Храмом Судьбы.
Они видели неподалеку храм, пока разбирались с оставшимися Кьема, но теперь он был прямо перед ними, и они нервничали. Храм был почти скрыт среди камней, потому рассмотреть его получилось не сразу. Но, если долго на него смотреть, проглядывала крыша, а посреди камней виднелась дверь. Но она была запечатана цепью. Здание не было похоже на храм, больше оно напоминало крепость или тюрьму.
- Мы не сможем быстро обыскать такое большое здание, - сказал Адлет, но Мора покачала головой.
- Оно не такое и большое. Я не вижу ничего, кроме обычных комнат, где жили люди, и большой комнаты для Кьема. Может, под землей что-то важнее.
- Под землей?
- Там комната… нет, лабиринт. Погоди, я ищу путь.
«Впереди здание и не похоже на храм, - подумал Адлет. – Храму не нужны комнаты под землей, лабиринт и такие стены».
Мора вдруг сглотнула и побледнела.
«Может, что-то нашла», - понял Адлет.
- Э-это…
- В чем дело, Мора? – спросил Адлет.
А Мора молчала, а потом посмотрела на Доззу и Нашетанию.
- Простите, но мы не возьмем вас с собой.
- Что? – закричала Нашетания. – Зачем тогда мы вели вас сюда? Чтобы вы нас бросили?
- Нельзя впускать врагов Героев Шести Цветов.
- Что ты нашла, Мора? – спросил Адлет.
Она покачала головой, словно боялась сказать хоть что-то.
- Но мы можем помочь с поиском правды о Черном Пустоцвете. Может, это прозвучит грубо, Мора-сан, но мы никак не можем с этим согласиться.
Чамо отозвалась:
- Но вы ведь уже сыграли свою роль и привели нас сюда? Давайте убьем вас.
Атмосфера накалялась, Чамо поднесла стебелек лисохвоста ко рту, но Фреми успела схватить ее за руку.
- Нам нужны Доззу и Нашетания. Пока что.
В другой руке Фреми создала бомбу, которую бросила во врата храма. После нескольких взрывов цепь, что сдерживала проход, разбилась и упала на землю.
- Важнее найти правду о Черном Пустоцвете. Впрочем, надо быть настороже с Доззу и Нашетанией.
- Ты хочешь быть союзником? Большое спасибо, - отозвался Доззу.
Фреми ответила холодно:
- Это не ради вас.
Доззу и Фреми пошли к храму, но Мора встала на их пути.
- Фреми сказала правильно, но если я пущу их внутрь…
- Хватит упрямства. Что случилось? – спросил Адлет, но Мора замешкалась с ответом.
- Посреди лабиринта в огромной комнате сидит Святая. Она похожа на труп, но она, без сомнения, живая.
- Как это связано с нами? – уточнила Фреми.
Мора молчала еще дольше перед ответом.
- Я проверила вторым зрением, но у меня нет доказательств. Я могу ошибаться, так что не смейтесь. Но я думаю, что это.. Святая Одного Цветка.
Все Герои застыли. Нашетания и Доззу со спокойным видом переглянулись. Они словно думали: «все-таки она здесь».
* * *
Голдоф и Адлет навалились плечами и выбили дверь, и все зашли в Храм Судьбы. Но Чамо оставила снаружи охрану из Джума.
И хотя снаружи этого не было видно, внутри храм оказался ярким. В потолке было много стеклянных ламп, в каждой мерцали драгоценные камни, такие же светящиеся камни, как у Адлета и остальных. Хотя они были дорогими, храм использовал их вместо ламп, и это поражало. Даже в Пиене во время турнира не было таких роскошеств.
Снаружи храм был скромным, а внутри он совсем не напоминал храм. Ковры лежали на полу, в широкой прихожей висели гобелены. Они словно попали в особняк аристократа.
Мора рассказала им, что находится под землей, и о лабиринте. А тот, кто напоминал ей Святую Одного Цветка, находился в самом центре лабиринта.
- Это точно Святая Одного Цветка? – громко спросила она.
Адлет и остальные шли по лабиринту, не обращая внимания на комнаты, что могли быть столовыми и приемными.
«Святая Одного Цветка», - Адлету она всегда казалась скорее сказочным персонажем, чем реально существовавшим. И хотя Мора сказала, что она жива и в этом храме, он все еще не мог осознать этого.
Тысячу лет назад Святая Одного Цветка внезапно появилась, когда Маджин и Кьема почти разрушили мир. Она показала силы, каких никто не видывал, сразилась с Маджином, который был до этого неуязвимым.
Запечатав Маджина в долине Пролитых Слез, она оставила метки Шести Цветов и храмы, чтобы выбирать Героев. Она показала, как становиться Святыми. Адлет и остальные могли сражаться с Кьема благодаря наследству, оставленному Святой Одного Цветка.
Она появилась и исчезла внезапно, люди не могли найти ее следов.
Она словно не была человеком. Впрочем, были и те, кто верил, что она была богиней.
- Она вполне может быть живой. Силы Святой Судьбы мы себе даже представить не можем. Потому она вполне может обладать вечной жизнью.
- После исчезновения Святой Одного Цветка ее наследников так и не появилось. Мы думали, что ее сила – особая, что она не передается. А… если все намного проще?
Но проблемой было не то, жива она или нет. Почему она оказалась здесь, что Тгуней делал в храме? И что планировал делать в храме Доззу?
Как и сказала Мора, подпускать Доззу и Нашетанию к Святой Одного Цветка было опасно. Но Адлет понятия не имел, что они собираются делать. А их знания могли пригодиться при поиске правды о Черном Пустоцвете.
- Вот, - сказала Мора и открыла железную дверь в центральной комнате храма.
Вниз вела лестница, в стену были врезаны перила. Путь освещали светящиеся камни. Конечно, их было не так много, свет был тусклым, но и этого хватало, чтоб видеть, куда идешь.
Они добрались до входа в лабиринт, оставили за собой несколько Джума и побежали по лабиринту, окруженные каменными и кирпичными стенами. Мора направляла их, они снова добрались до ступенек и спустились вниз.
- Плохо дело. Путь сложный. Мора-сан, ты точно его видишь? – спросил Доззу.
- Да. Это самый короткий путь в комнату в центре.
- Тгуней постарался запутать проход. Если бы не ты, Мора-сан, у нас были бы проблемы, - ответил Кьема.
Подземный лабиринт был огромным. Они могли бродить здесь весь день. Хорошо, что Мора могла использовать второе зрение.
- Доззу, ты ведь знал, что она здесь? – спросила Мора на бегу.
- Я знал, что Святая Одного Цветка жива и в руках Тгунея, - ответил Доззу, не было похоже, что он что-то скрывает. – Я не знал, где он ее держит, но все указывало на то, что она здесь, ведь я знал, что Тгуней здесь что-то затевает.
- Откуда ты знал, что Святая Одного Цветка живая? Это из-за Хаюхи?
- А может быть другая причина? – тут же отозвался Доззу.
- Почему ты не рассказал нам?
- Я не собираюсь раскрывать все, что знаю.
- Понимаю. Так ты хотел использовать нас, чтобы найти Святую Одного Цветка? И что вы с ней собираетесь сделать? – спросила Мора.
- Сейчас наша цель – раскрыть планы Тгунея и защитить Героев.
«Ложь, - подумал Адлет, слушая Доззу. – Они явно что-то задумали. С самого начала Доззу и Нашетания хотели использовать Героев, чтобы подобраться к Святой Одного Цветка. Только потому они и объединились с нами».
Нашетания, словно поняв, о чем думает Адлет, сказала:
- Я хочу узнать, кто седьмой, хочу остановить Черный Пустоцвет. Это правда. Не бойся.
Почти час Адлет и остальные бежали по короткому пути по лабиринту. И теперь перед ними оказалась прочная металлическая дверь. Мора ничего не сказала, но и без этого было понятно, что это та самая комната. Дверь не была заперта.
До того, как они открыли ее, Ханс сказал:
- Голдоф, Чамо, не спускайте глаз с Доззу и Нашетании, нья. Будет что-то странное, сразу говорите мне.
Голдоф, Чамо, Нашетания и Доззу остались снаружи, а остальные впятером безмолвно прошли внутрь.
- Что?..
Комната была просторной и квадратной, каждая сторона была не меньше ста метров. Стены и потолок были покрыты белым камнем, украшений не было. Комната была пустой, кроме центра. И все смотрели на кресло и нечто, похожее на человека, сидевшее в нем.
Все было очень странно, Адлет не знал, с чего и начать. Человек в кресле больше напоминал мумию. Кожа его была коричневой, кости выпирали, глазницы были пустыми.
Но мумия была прекрасно одета: белое и просторное кружевное платье. Адлет помнил, что похожая одежда была на королевской семье, когда они наблюдали за сражениями на турнире перед Богиней. Одежда была новой и не сочеталась со старой комнатой. На ее голове, где уже не осталось ни волосинки, была витая тиара с искусственными цветами. Было понятно, что вещь это была дорогой.
- Ньяхихи, а она модная, нья. Она не похожа на то, что я слышал, - по легенде Святая Одного Цветка была женщиной в скромной одежде. Она носила истрепанное одеяние, у нее не было обуви, она всегда была в уникальной маске.
А эта хорошо одетая мумия не была похожа на Святую Одного Цветка.
Адлет приблизился и увидел, что все тело мумии было сковано, он видел, как ее запястья, лодыжки, тело под платьем обхватывают цепи. Они были толстыми, как его большой палец, и выглядели ржавыми.
Но когда Адлет потянулся к цепям, Мора прокричала:
- Не стоит беспечно трогать цепи. Это Святой инструмент. Я не знаю его эффект, но они наделены ужасающей силой.
Адлет отдернул руку.
- Кошмар. Что это? Это точно Святая Одного Цветка? – спросила Чамо, заглядывая в комнату.
- Ты в дозоре, - заявил Ханс.
Не только мумия в этой комнате была странной. Вокруг кресла на полу были высечены слова, которые Адлет не понимал. Но он видел похожие слова раньше. Такие были на каменных табличках в барьере Тумана Иллюзий. Слова, которые используют Святые, для применения умений или создания Святого инструмента, то есть, священные письмена. Слова были в радиусе пяти метров вокруг кресла, казалось, что они слабо светятся.
Фреми взглянула лишь раз на Святую Одного Цветка и переключила внимание на слова на полу.
- Это точно Святая Одного Цветка?
- Есть причина так думать, - ответила Мора. – И если вы приглядитесь, то тоже это поймете.
Услышав совет Моры, Адлет уставился на мумию.
У нее не было пальцев на левой руке, не было мизинца, безымянного и среднего пальцев. По легенде она теряла их в сражении. Хотя Святая Одного Цветка могла исцелять силой судьбы, она не могла полностью восстановить утраченное. У нее не было левого уха. Об этом тоже говорилось в легенде. От рта до подбородка шел порез, который она получила в бою против Короля демонов Зофраира. Кости на правом запястье были криво сросшимися, щупальца Маджина ломали его.
Раны совпадали с легендами о Святой Одного Цветка.
- Мне тоже кажется, что это она. Или труп, которому нанесли раны там, где описывает легенда, - сказал Адлет.
- Почему ты решила, что она жива? – спросил Ханс.
Адлет тоже не понимал. Три часа назад они сражались с солдатами трупами, которые уже гнили. Но они все же больше напоминали живые тела. А тело перед ними было другим. Оно было как мумия.
- Она жива… Она дышит, сердце ее бьется, - сказала Мора.
Но Адлет не мог в это поверить.
- Как это? – спросил Ханс. – То есть мумия двигается и оделась сама? Это хоть мумия?
- Не могу сказать, - ответила Мора.
Адлет встал перед Святой Одного Цветка.
- Приятно познакомиться, Святая Одного Цветка, если не ошибаюсь. Я – сильнейший человек в мире, Адлет. Как вы видите, я – Герой Шести Цветов. Я пришел, чтобы запечатать Маджина.
Он ждал ответа, но его не было.
- Я хочу кое-что спросить. Появился поддельный Герой. У него есть метка, которую не отличить от остальных, он среди нас. Мы не можем понять, кто подделка, но, может, вы знаете.
Святая не отвечала. Адлет осторожно коснулся ее спины, покрытой цепями.
- Святая Одного Цветка, мне жаль, что нужно так делать, - сказал он и встряхнул ее.
Цепи загремели, а мумия не шелохнулась.
Ролония и Мора подошли к Святой.
- Нужно попытаться исцелить ее. Пока что ее вроде бы не опасно трогать, - сказала Мора.
Рука Моры светилась, и сияние впитывалось в тело Святой Одного Цветка. Ролония коснулась тела и попыталась управлять кровью в нем. Но вскоре она убрала ладонь.
- Мои силы не помогут. В ней не осталось ни капли крови, я не могу использовать силы.
- Почему тогда она жива? – спросил Адлет.
- Ее сердце бьется без крови. Как-то она остается жива, - ответила Ролония.
- Мора, как там?
Адлет посмотрел на Мору. Она вливала силу в Святую Одного Цветка, но изменений не было видно. И ей приходилось продолжать попытки.
- Ты этого ожидал, нья.
- Да.
Когда Адлет спросил у Моры, была ли здесь Святая Одного Цветка, он думал, что все тайны будут раскрытыми. Она создала метки, она должна знать, кто седьмой. Адлет думал, что она как-то расскажет им о Черном Пустоцвете.
Но в таком состоянии она не могла ничего им поведать.
«Зачем она здесь? Почему она в цепях? Почему она в платье по последней моде? Что с ней сделал Тгуней? И почему вообще она жива? Почему исчезла тысячу лет назад, ничего никому не сказав?»
Их встреча не могла раскрыть тайны, и Адлет чувствовал, что тайн станет лишь больше.
Мора убрала руку и покачала головой.
- Ну как? – спросил Адлет.
- Мы ничего не можем сделать. Как и сказала Ролония, в таком состоянии она не должна быть живой.
- Тогда почему она живая?
- Сила Судьбы помогает преодолевать нежелательный исход. Она практически всемогуща Потому с этой силой она могла преодолеть смерть и продлить жизнь.
Герои не могли ничего от нее узнать. Оставалось лишь изучить священные письмена на полу.
Какое-то время Фреми сидела на коленях на полу, пытаясь расшифровать надписи. Ролония тоже смотрела на слова.
- Вы можете их прочитать? – спросил Адлет.
- П-прости. Я, к сожалению, не понимаю их… - сказала Ролония.
- Не стоит печалиться, Ролония. Тебя учили сражаться и исцелять. А ты, Фреми? Ты их понимаешь? – спросила Мора.
- Частично. Это сложно, часть слов я не понимаю. Но могу узнать строение. Посмотрите на эту часть.
Фреми указала на фразу в центре пола.
- Это, похоже, ритуал, чтобы забрать силы Святой. Ты хоть раз видела такое?
Мора уставилась на слова.
- Первый раз такое вижу… но такой ритуал вполне мог забрать силу Святой, - ответила Мора.
- Честно говоря, я почти не верила словам того солдата-трупа, но теперь они кажутся вполне правдивыми, - сказала Фреми.
- Продолжим расшифровывать. Пусть Чамо поможет. Ролония, встанешь вместо нее на стражу?
- К-конечно.
Ролония ушла, и появилась Чамо. Втроем они склонились над письменами и пытались понять, что они означают.
- Эту редкую форму священных слов называют небесной надписью, - сказала Мора.
- Кто же источник силы этой надписи? Может, сама Святая Одного Цветка, - ответила Чамо.
- Слова могут вмещать силу Судьбы. Написанное таким языком – явно ядро ритуала, - сказала Фреми.
Адлет и Ханс не участвовали в обсуждении священных слов. Они не понимали, о чем говорят девушки, лишь смотрели друг на друга и пожимали плечами.
- Адлет, Ханс. Если вам нечем заняться, то поищите снаружи. Вокруг этой комнаты много подозрительных помещений. Может, я и не все вижу вторым зрением.
- Ах, понятно, - сказал Адлет, но, перед тем как выйти из комнаты, спросил. – Задам еще вопрос. Вы что-то успели расшифровать?
- Эти письмена явно ритуал, что связан с функциями Святого инструмента. По стилю написания видно, что функции Святого инструмента были решены. Если мы поймем эти слова, то поймем, что это за инструмент, - ответила Фреми.
- Тогда думайте дальше.
- Я понимаю, что за инструмент здесь делали. Скорее всего, Черный Пустоцвет, - сказал Фреми и вернулась к письменам.
- Чамо интересно, писала ли это сама Святая Одного Цветка, - сказала Чамо и взглянула на пол.
- Нет, кто-то другой, - ответила Мора.
- Почему ты так думаешь? – отозвалась Чамо.
- Святая оставляла письмена и в Главном храме. Но ее почерк сложный и путанный. Этот почерк отличается, - объяснила Мора.
«Может ли так быть?» - задумался Адлет. Легендарная Святая Одного Цветка была уж очень человечной.
- Ладно. Идем, Ханс. От нас здесь пользы нет, - ответил Адлет.
Он направился к двери, а Ханс подошел к Море.
- В чем дело? – спросила Мора.
- Я хотел предупредить, что стоит опасаться Доззу, нья, - прошептал Ханс.
«Странно», - подумал Адлет. Но он решил не ускорять события.
Глава первая:
Часть третья:
Покинув комнату, Адлет объяснил происходящее Голдофу и Ролонии и попросил их не спускать глаз с Доззу и Нашетании.
- Адлет-сан, мы ничем не можем помочь? – спросила Нашетания.
- Нет. Ждите здесь, - отказался Адлет. Он не хотел вовлекать их. – Вы подозрительны. И вы могли что-то задумать.
- В этом нет необходимости.
Нашетания пожала плечами. Адлет оставил их и отправился обыскивать маленькие комнаты неподалеку. Он отправился на восток, Ханс пошел на запад.
Мора сказала им направление, и они обыскивали соседние комнаты. Первая комната, куда вошел Адлет, напоминала гостиную. Здесь было много диванов и стол, шахматная доска, набор игры сугороку. И инструменты для кухни. Все было покрыто пылью, казалось, что комнатой давно не пользовались.
Недалеко от этой комнаты было нечто, похожее на лабораторию. В центре был огромный стол, на стене висел экран, здесь было много книг. Но здесь не было ничего, что могло бы служить подсказкой.
В лабиринте, казалось, бывало много людей и Кьема. Адлет понятия не имел, что они здесь делали.
Адлет продолжал поиски, но пока ничего так и не нашел. Он начинал думать, что попусту тратит время. Стоило мрачным мыслям проникнуть в голову, перед глазами возникло лицо Фреми, а потом слова Ханса зазвучали в голове. Если сущность Черного Пустоцвета подтвердится, Ханс может убить Фреми на месте.
«Как этому помешать?»
Он продолжил поиски, пытаясь принять решение. Следующая комната явно предназначалась Кьема. В центре было несколько трупов Кьема, с потолка свисали лампы со светящимися камнями внутри.
Он не знал, получится ли использовать эту комнату для его плана, он не знал, нужно ли ему что-то предпринимать, пока Мора и остальные не закончили свое исследование.
Но если придется, другого выбора у него не будет.
- Мора, Мора, ты меня слышишь?
Адлет ждал, пока до него дойдет горное эхо Моры.
- В чем дело?
- Ты ведь видишь Кьема в комнате? Можешь почувствовать, что позади меня что-то движется? Или это ты не видишь?
- …Прости, я расшифровываю священные письмена, у меня нет времени осматривать все. Но, насколько я вижу отсюда, ничего странного не происходит.
- …Понял. Прости, что побеспокоил.
Мора не следила за его комнатой. Если это так, то все получится.
Час спустя Мора позвала Адлета и сказала, что они расшифровали надпись.
* * *
Адлет вернулся в комнату, где сидела Святая Одного Цветка, все стояли у двери. Как только Адлет вошел, Мора начала рассказ:
- Слушайте, я объясню то, что мы нашли, но дела у нас плохи, - сказала Мора с мрачным видом. Впрочем, одним выражением лица Адлета было не запугать.
- Начнем с того, что сомнений нет. Здесь сидит Святая Одного Цветка. Мы поняли это, потому что часть надписей посвящена ритуалу, что поглощает силу Святой Судьбы, пока она поблизости. Потому вряд ли это не Святая Одного Цветка.
Адлет кивнул и слушал объяснения Моры дальше.
- И из украденной силы был создан Святой инструмент. Он поглощает остатки силы Святой Одного Цветка… и это Черный Пустоцвет. Тот солдат-труп не соврал нам.
- Как и ожидалось. И что теперь? – отозвался Адлет.
- Для создания мощного Святого инструмента нужны ритуалы. Способности, которые должен получить инструмент, должны быть четко определены и записаны в виде священных письмен, тогда эффект претворится в реальность. Потому, прочитав ритуал, можно понять способности и форму инструмента. Сейчас мы приблизительно поняли силы Черного Пустоцвета.
- Странно, нья, - сказал Ханс. – Если все можно узнать, прочитав письмена, почему Тгуней не убрал их? Зачем их вообще оставлять здесь? Разве не станет проблемой, если мы их найдем?
- Видимо, нужно объяснить. Во-первых, написанные письмена убрать нельзя. Если это сделать, пропадет и сила Святого инструмента. Он начнет слабеть, и способность угаснет.
- То есть, если уничтожить письмена, можно остановить Черный Пустоцвет?
- Так тоже не получится. Это особые письмена. Символы словно наполнены силой богов сами по себе. Их нельзя разрушить.
- Уньяу…
Адлет продолжил своим вопросом.
- Но зачем Тгунею писать слова здесь? Он мог выбрать место, где их не найдут.
- Ритуал забирает силу Святой Одного Цветка. Если написать их не там, где находится Святая Одного Цветка, то никакого эффекта не будет. Тгуней не смог найти другой выход.
- Ясно… понял. Можешь продолжить?
- Да, - Мора какое-то время подбирала слова, чтобы объяснять дальше. – Но там все же написано не все о Черном Пустоцвете. Ритуал разделен пополам. Здесь его ядро, остаток написан где-то еще. Я пыталась найти его вторым зрением, но его нет в храме. Создатель Черного Пустоцвета… Тгуней и его последователи скрывают подробности намеренно.
- Вот зараза. И что нам делать? – вздохнул Ханс.
Мора продолжала:
- Сначала я расскажу, что мы смогли узнать из этих надписей. Все, что сказал Ролонии тот солдат-труп, это правда.
- Ох, точно…
Адлет вздрогнул. В глубине души он хотел, чтобы Раина оказался неправ. Тогда им не нужно было убивать Фреми.
- Черный Пустоцвет поглощает силу метки Шести Цветов. Точнее, что-то заставляет Святой инструмент поглощать энергию меток. Мы смогли прочитать, что Черный Пустоцвет поглощает что-то, но делает это не по своей воле.
- Все равно не понятно, - ответил Адлет.
- Я скажу позже, но и я многого не понимаю. Ясно лишь, что пока Черный Пустоцвет есть, наши метки будут терять силу. Все, кроме Фреми, умрут, если такое случится, а одна Фреми победить Маджина не сможет.
- А принцесса? – Голдоф впервые вклинился в разговор. – Метка… принцессы… тоже исчезнет? И она… будет в опасности?
- Не знаю, - ответила Мора. – Метка Нашетании необычна. Я не знаю, что с ней случится. Не ясно и будущее метки седьмого.
Нашетания повернулась к Голдофу.
- Я не выживу здесь без метки. Только последователи Тгунея могут давать людям возможность выживать на землях Воющих Демонов.
- Хватит о Нашетании. Куда важнее исчезновение наших меток. Сколько нам осталось? – спросил Адлет.
- Это зависит от того, сколько сил успел забрать Черный Пустоцвет, - ответила Мора. – К сожалению, он активен. Священные письмена указывают на это. Не будь он активен, они не светились бы.
- Чем дольше Черный Пустоцвет активен, тем больше силы он набирает. Черный Пустоцвет копит эту силу в себе и становится только сильнее. Значит, чем ближе к Маджину… нет, точнее, чем ближе к барьеру, что сдерживает Маджина, тем сильнее будет Черный Пустоцвет.
- Почему? – спросил Адлет у Моры.
- Изначально метки Шести Цветов были частью барьера, что запечатывал Маджина. Когда в одном месте окажутся метки, Черный Пустоцвет и барьер, что удерживает Маджина, Святой инструмент начнет поглощать силу барьера. Черный Пустоцвет получит столько силы от барьера, что станет очень мощным, а сила меток начнет угасать.
- Иначе говоря…
- Если мы приблизимся к долине Пролитых Слез,… мы можем умереть, так и не поняв, что случилось.
Адлет застыл. Если бы они не решили пойти в храм, если бы не встретили Доззу и Нашетанию, им пришел бы конец. Даже беспечный на вид Ханс уже был обеспокоенным.
- Так нам повезло, - сказал он.
- Есть еще хорошие новости. Если Черный Пустоцвет окажется у барьера один, без меток Шести Цветов, он не сможет поглощать силу печати. Так что эта способность работает, только когда он рядом с Героями.
Адлет и остальные немного расслабились. Пока Герои не подберутся к Маджину, все будет не так и плохо.
- И мы узнали еще кое-то. Похоже, активировать Черный Пустоцвет может только Тгуней. Может, так сделано, чтобы помешать Каргикку и Доззу, - сказала Мора.
- Вполне в духе Тгунея. Он верит только себе, - сказал Доззу.
- Проблемы остаются, - ответила Мора. – Мы не можем избежать этой опасности, а если Черный Пустоцвет уже рядом с нами, то скоро наши метки исчезнут.
- В худшем случае придется разделиться на группы. Раина сказал, что Черный Пустоцвет не сможет использовать силу вдали от Героев. Если мы разделимся, одна из групп избежит эффекта Святого инструмента, - предложил Адлет.
Но Мора помрачнела от его слов. И пока она пыталась подобрать правильные слова, заговорила Фреми.
- …Это тоже невозможно. В момент, когда Черный Пустоцвет активируется, ему нужно быть рядом с нами. Но, если он активируется, не важно, как далеко мы будем от него, Святой инструмент будет поглощать нашу энергию. Конечно, это будет происходить медленнее, но все равно от гибели не спасет.
- То есть, вред уменьшится, но… этому не помешать?
«А вот это плохо», - подумал Адлет. До этого он думал, что, даже если Фреми - Черный Пустоцвет, он не будет давать ей действовать в одиночку, и тогда все будет хорошо. Но теперь было понятно, что это решение ничему не поможет.
Остальные были удрученными, даже Нашетания с Доззу. Они явно думали, что если установить личность Черного Пустоцвета, с ним можно расправиться. Но могло быть и так, что уже поздно.
- Есть несколько способов остановить его, - сказала Фреми. – Во-первых, как и с остальными Святыми инструментами, можно остановить того, кто активировал его. Его нужно убить. Так было и в барьере Тумана Иллюзий. После этого нужно сломать сам инструмент. Но и здесь меня кое-что тревожит.
- Что же? – отозвался Адлет.
- На полу описан один любопытный ритуал. Там говорится, что когда Черный Пустоцвет разрушится, активируется некая функция, что была остановлена до этого.
- Какая функция?..
- Там не уточняется.
- Все настолько плохо? Значит, даже пытаться уничтожить Черный Пустоцвет опасно?
- Не в том дело, - ответила Фреми. – Среди Святых инструментов есть такие, в которых что-то активируется из-за их разрушения. Но если уничтожить источник силы Святого инструмента, то никакого эффекта не случится. Он не сможет задействовать огромную силу. Не знаю, что именно случится, но сложно поверить, что для нас все станет еще хуже, если Черный Пустоцвет продолжит существовать, лишившись источника сил.
«Но все равно нужно быть осторожными», - понимал Адлет.
- Скажу о том, что не написано, - продолжила Фреми. – Для начала, как и сказала Мора, что-то случится, если инструмент сломается. Но есть еще кое-что. Мы знаем, что Черный Пустоцвет – Святой инструмент, наделенный некой силой, но нет никаких указаний на причину его создания, на его облик. Тгуней, видимо, боится, что эту информацию узнают.
- Это ужасно. Хотя это, возможно, самая важная информация из всего, что мы слышали… - сказала Нашетания, хмурясь, что с ней бывало редко. Остальные тоже так думали, хотя Адлет, Ханс и Ролония знали сущность Черного Пустоцвета.
Адлет разрывался от мыслей, стоит ли все рассказать. Он не мог быстро принять решение, ведь оно влекло за собой череду проблем. Адлет посмотрел на Ханса и Ролонию, что безмолвно слушали, но не собирались ничего рассказывать.
- А еще мы не знаем, сколько нужно времени, чтобы метки пропали. Не потому, что здесь этого не написано, а потому, что мы не знаем, когда был активирован Черный Пустоцвет, - добавила Фреми.
- Ты не знаешь, где может быть остальная часть ритуала? – спросил Адлет.
- Не сказать, чтобы не было догадок. Мы знаем, что оставшиеся священные письмена исполнены ритуальным почерком насекомого, - сказала Фреми.
- Как это?
- Священные письмена вырезаны очень маленьким колышком… он размером с твою ладонь, шириной с браслет или брусок дерева. Оставшиеся письмена исполнены им и где-то спрятаны, - сказала Фреми.
- Где-то среди необъятной территории Воющих Демонов… - сказал Адлет.
- Это невозможно найти, - согласилась Нашетания.
Повисло молчание. Доззу и Фреми вдруг заговорили одновременно. Фреми уступила Доззу.
- Прошу прощения. Могу я кое-что сказать?
- В чем дело, Доззу? – фыркнул Адлет.
- Мы тоже кое-что знаем.
Герои были потрясены, Адлет возмущенно посмотрел на Ролонию и Голдофа. Он говорил им присматривать за Нашетанией и Доззу, чтобы они ничего не сделали.
- Не беспокойтесь. Мы ничего не делали. Мы лишь хотим проверить, была ли здесь Святая Одного Цветка. Начнем с того, что она не была в плену у Тгунея.
- О чем ты?
- Она долго была здесь. Когда она пропала без вести для всех, она сделала здесь огромную яму и запечатала себя в ней.
- …Откуда ты это знаешь?
- Стул, на котором она сидит, и цепи, что обвивают ее. Это Святые инструменты, что она сама сделала тысячу лет назад.
Адлет был поражен.
- И очень сильные инструменты. Во-первых, стул превращает эту комнату в барьер. Люди или Кьема, не важно, не могут войти в комнату. Если кто-то и найдет ее, она исчезнет из их памяти.
- Но мы вошли.
- Святой инструмент перестал работать. Его смог остановить Тгуней, - ответил Доззу и продолжил объяснение. – Цепи вокруг Святой Одного Цветка тоже сделаны ею. Попав в эти цепи, никто не выберется из них, что бы ни делал, его нельзя будет даже перетащить в другое место. Но в то же время цепи защищают от вреда пленника.
- Откуда ты это знаешь?
- Потому что мы… Хаюха, Каргикк, Тгуней и я… видели это. Мы видели, как Святая Одного Цветка в тайне создала эти инструменты, чтобы никто ее не нашел.
- …
- Тогда мы не поняли, зачем она создала их. Не было настолько сильных врагов, чтобы в таких Святых инструментах была необходимость. Но теперь я понимаю. Святая Одного Цветка связала ими себя.
Адлет уставился на Святую Одного Цветка. Она выглядела ужасно странно.
- После победы над Маджином тысячу лет назад Святая Одного Цветка пропала. Она в тайне выкопала яму и устроила здесь комнату. А потом заковала себя в цепи, - повторил Доззу.
- Не понимаю, зачем, - ответил Адлет. – Святая Одного Цветка сама заковала себя?
- Верно, - подтвердил он.
- Цепи не были украдены Кьема или ее врагами?
- Вряд ли. Это может быть только Святая Одного Цветка. А Кьема, даже если бы собрались все вместе, не смогли бы этого сделать.
- Но к чему все это… зачем ей так делать? – пробормотал Адлет.
- Может, Тгуней использовал Святые инструменты, что оставила Хаюха, и определил место укрытия Святой Одного Цветка. Тгуней как-то сломал барьер и вошел в комнату. Он украл силу Святой и создал Черный Пустоцвет. Доказательств нет, но это, похоже, не так далеко от правды.
Адлет не слышал лжи в голосе Доззу. Он взглянул на трещины на двери, а потом на Святую Одного Цветка.
В ней было даже больше тайн, чем он думал. Она теоретически заперла себя здесь и попала в руки Тгунея. Но в этом не было смысла.
- У меня появились подозрения, пока я слушал результаты, что озвучивала Мора-сан. У кого-то из вас поддельная метка. Но ее создал не Тгуней, а сама Святая Одного Цветка. Тгуней забрал силу Святой Одного Цветка, но если бы он использовал ее для создания метки седьмого, то это было бы написано здесь. Но здесь говорится лишь о Черном Пустоцвете. Так что вряд ли метку мог создать кто-то кроме Святой Одного Цветка.
Мора, казалось, что-то вспомнила и заговорила:
- Тгуней говорил кое-что. Седьмая метка была сделана Святой Одного Цветка и дана Тгунею для исполнения планов. Так что он, похоже, не врет.
Доззу кивнул и продолжил.
- Но Святая Одного Цветка смогла создать седьмую метку так, что не знал ни я, ни Хаюха, ни остальные. Я не знаю, зачем она это сделала.
«Если все было так, то зачем нужна седьмая метка? Кто тогда седьмой?» - они многое узнали, но тайн оставалось еще больше.
- Тгуней использовал седьмую метку… но она была создана Святой Одного Цветка, - Мора прижала ладони к голове в раздумьях.
- Если это так, что седьмая метка нам не навредит, - сказал Адлет. – Может, она нам даже поможет. Тгуней может использовать метку, но он украл то, что предназначалось нам.
- Такое возможно, - ответил Доззу.
- Я думала до этого, что нам нужно найти седьмого и убить, - начала Мора. – Но от этого может стать только хуже. Если метка седьмого исчезнет, или он погибнет, разве ситуация не ухудшится?
- Нья, но это и доставляет проблем. Седьмой – враг, которого подослал к нам Тгуней. Мы не можем так это оставить.
- Раз мы не сможем убивать, его можно будет ранить. Чамо отрежет ему руки и вырвет глаза. И тогда он ничего не сможет делать. Если Чамо так сделает, то не будет опасности, даже если метка седьмого исчезнет, - ответила Чамо.
- Нья, так и есть. А ты умная, Чамо.
- Хе-хе.
Им явно нравилось говорить о пытках, но Адлету такое не было интересно.
- Мы никак не можем узнать, кто седьмой… но нужно помнить, что он здесь. Хотя, должна отметить, остерегаться неизвестного сложно.
Все кивнули. Но Адлет был кое в чем не уверен.
«Если седьмая метка была сделана для помощи Героям, зачем Святая Одного Цветка спрятала ее? Была ли она сама им союзником? Если нет, тогда чем вообще окажутся Герои?»
Доззу, похоже, собирался продолжить рассказ, но теперь его голос звучал не так уверенно.
- И еще кое-что. Я бы не назвал это неким выводом. Это скорее догадка, но…
- Не важно. Говори, - сказал Адлет.
- Может, Тгуней обладает способностью управлять разумом людей и заставлять их исполнять приказы.
«И ты не подумал, что эта информация невероятно важна?» - удивился Адлет.
- Есть два намека на доказательства. Во-первых, было что-то странное в людях, что последовали за ним. Большинство исполняли его приказы, потому что им угрожали, их обманули или заставили. Но было, хоть и мало, тех, что были невероятно преданными Тгунею.
- И?
- Их было очень мало. Я искал их и нашел лишь одного или двоих. Но они знали довольно много о священных письменах и могли быть в центре исследований.
- Это не доказательство.
- Это еще не все. Барьер, что создала Святая Одного Цветка. Заурядной силой его не преодолеть. Это не могут сделать ни Святые, ни Кьема. Даже если бы мы с Тгунеем использовали все знания о священных письменах, мы все равно его не прошли бы. Значит, другого выхода просто не было… подсказать ему могла лишь Святая Одного Цветка.
- То есть, Святая Одного Цветка под контролем Тгунея. Ты это хочешь сказать?
- Я думал об этом. Но я не знаю, сколько он управлял ею, что он заставлял ее делать.
В это было сложно поверить. Святая Одного Цветка была важнейшим существом в борьбе за защиту мира. Если Тгуней управляет ей, миру конец.
- Но миру не пришел конец. Герои избраны. И я не понимаю, что это значит. Может, Тгуней не смог подавить Святую Одного Цветка полностью… или есть другая причина?
- Так седьмым тоже управляет Тгуней, нья?
- …Вполне возможно. А, может, и нет. Не могу сказать.
Седьмым мог управлять Тгуней, но могло быть и иначе. Седьмой, способность Тгунея управлять другими, метка седьмого. Похоже, все вокруг Героев становилось лишь запутаннее.
И пока Адлет думал, Фреми заговорила:
- Я тоже хочу кое-что сказать, но…
Он был поглощен рассказом Доззу и совсем забыл, что они с Фреми начали одновременно. Но все о Черном Пустоцвете уже обсудили. Что еще она хочет сказать?
- Что случилось? Мы больше ничего не нашли. Ты что-то придумала? – спросила Мора.
«Вряд ли это что-то важное», - подумал Адлет.
- Да. Я думала об одном. И, опираясь на все, что мы обсудили, я это скажу.
И Фреми произнесла то, от чего сердце Адлета ушло в пятки.
- Похоже, я – Черный Пустоцвет.
Глава вторая: Ложь
Часть первая:
Она… как-то смогла выжить.
В лабиринте был лишь один Кьема, его тело могло изменяться. Его кожа стала такого же цвета, как плиты под ним, он прижался к полу, словно ковер. И в таком облике он беззвучно скользил по земле.
Его способностью была маскировка. Он не мог исчезать, как это делал Темный специалист Номер Двадцать шесть, потому, если приглядеться, его можно было заметить.
Но Мора, использующая второе зрение, чтобы обыскивать храм, все еще не заметила Кьема. Лабиринт был огромным, она не могла увидеть каждый его дюйм.
Снимая с себя маскировку, он выглядел как белая ящерица. Этот Кьема отдавал приказы остальным, чтобы заманить Адлета в ловушку, и это он появился перед Фреми и Адлетом в своем настоящем облике по пути в храм.
Кьема звали Темным специалистом Номер Тридцать. Он был из тех Кьема, которым Тгуней за их способности присвоил номер. Тгуней ценил его способность маскировки и умение собирать информацию, но также признавал и его ум. Кьема не следовал приказам Тгунея необдуманно, он мог действовать сам, чтобы исполнить цели Тгунея. Многие Кьема не справлялись с собственными мыслями, а у него получалось.
«Черт… Неужели выжил только я?»
Из всех Кьема, что охраняли Храм, погибли все, кроме Номера Тридцать. Кьема, что управлял ими, приказал всем пожертвовать собой, чтобы отразить атаку, но тот Кьема погиб, и теперь управлял Номер Тридцать.
Он привел еще Кьема, расставил ловушку и попытался остановить Героев. Он даже смог серьезно ранить Адлета. Но результата не добился.
Он бросил приспешников и убежал. Ему пришлось смотреть, как всех Кьема уничтожили, не заметив лишь его из-за маскировки, благодаря которой он прошел мимо Моры. Он проник в храм через трещину в двери до того, как прибыли Герои, и теперь скрывался здесь.
- Есть несколько способов остановить его. Во-первых, как и с остальными Святыми инструментами, можно остановить того, кто активировал его. Его нужно убить. Так было и в барьере Тумана Иллюзий. После этого нужно сломать сам инструмент. Но и здесь меня кое-что тревожит.
Прижавшись к полу, Номер Тридцать слушал разговор Героев.
У Номера Тридцать была еще одна способность, помимо камуфляжа. Все его тело воспринимало звуки, потому слышал он в несколько сотен раз лучше, чем люди. И если они спокойными голосами говорили в лабиринте, он мог легко услышать их.
- Номер Тридцать… что делают Герои? – послышался рядом тоненький голос. Другой Кьема.
Это был Темный специалист Номер Четырнадцать, он был выше рангом. Полдня назад он узнал, что Герои приближаются к Храму, и пришел сюда. Но он пришел не для того, чтобы помочь с боем, он просто ждал снаружи.
- Мы уже говорили об этом. Ничего не изменилось. Они собрались перед комнатой в центре лабиринта и говорят. Говорят о Святой Одного Цветка, Черном Пустоцвете и об оружии Тгунея.
- Черный Пустоцвет? Это еще что такое? Никогда о таком не слышал, - Кьема говорили так тихо, что Мора не смогла бы расслышать их разговор.
Тгуней приказал им охранять храм, только и всего. Они не знали, кто седьмой. И хотя Герои порой начинали говорить об этом, Кьема не знали, кто такой Черный Пустоцвет. Они знали, что Святая Одного Цветка здесь, потому что услышали это от Героев.
Тгуней скрывал свои планы. Он выдавал Кьема ограниченную информацию. Они должны были лишь исполнять его приказы, Кьема не должны были думать о значении этих приказов. Так действовал Тгуней.
Они периодически получали приказы от Тгунея. И пока что они лишь ждали.
- Не сказать, чтобы не было догадок. Мы знаем, что оставшиеся священные письмена исполнены ритуальным почерком насекомого.
Фреми. Ее голос Номер Тридцать не слышал уже давно. Ее слова зазвучали в его теле, заставляя вспоминать то, что произошло чуть меньше часа назад.
«Глупая девчонка. Неужели… тебе все еще не хватает смелости убить меня?»
Номер Тридцать в прошлом жил с Фреми, он был одним из тех, кто вырастил ее.
* * *
Восемнадцать лет назад. Номер Тридцать тогда еще был без номера, был непримечательным Кьема, а потому был поражен, когда Тгуней вдруг позвал его.
Они поприветствовали друг друга, и Тгуней заговорил:
- Я должен отдать тебе сложный приказ. Для него требуется ум, умение действовать, способность понимать сердце человека. И только тебе я могу это доверить.
Тгуней отвел его в небольшую пещеру, где жила Номер Шесть. Она занимала особую позицию среди последователей Тгунея. Ее способности тщательно скрывались.
Рядом с Номером Шесть был Кьема-младенец, ему было несколько месяцев. Странный Кьема был очень похож на человека и был очень уродливым.
Тгуней приказал Номеру Шесть покинуть пещеру и начал объяснять.
Ребенка звали Фреми Спиддроу. Услышав имя, Номер Тридцать встревожился. Кьема было почетно получить уникальное имя, и ему не нравилось, что Кьема, которому было лишь пару месяцев от рождения, уже получил такой дар.
И разве не люди давали бессмысленные фамилии ребенку после личного имени? Он ощутил отвращение.
- Ребенок родился от человека и Кьема, так что она должна быть так же умна, как и люди. И я хочу отдать тебе несколько приказов. Во-первых, я хочу, чтобы ты вырастил этого ребенка как сильного Кьема. Расти ее так, чтобы к двадцати годам она смогла сражаться со мной.
«Это же невозможно», - подумал Номер Тридцать, но не сказал. Если это приказал Тгуней, это было возможно.
- Другой приказ: заставь ее ненавидеть Кьема, когда она вырастет. Простой ненависти не хватит. Она должна ненавидеть Кьема так сильно, чтобы, даже рискуя жизнью, она хотела убить их. Ты должен привить ей такую ненависть.
Номер Тридцать должен был вырастить ребенка сильнейшим Кьема среди приспешников Тгунея и заставить ее ненавидеть Кьема. Он не понимал смысла такого приказа, но не задавал вопросов.
- Я хотел отдать этот приказ Номеру Шесть. Но она стала странной. Я приказал ей полюбить ребенка, но она полюбила его слишком сильно. Так сильно, что забыла о моих приказах и о верности Маджину.
Тгуней вздохнул. Фреми, лежавшая на кровати, посмотрела на Номера Тридцать, прижавшегося к полу, и рассмеялась. Тгуней осторожно поднял малышку и покачал на руках.
- И что ты будешь делать теперь? Как заставишь этого ребенка стать сильной и возненавидеть Кьема?
Глядя, как Тгуней возится с ребенком, Номер Тридцать какое-то время думал. Он участвовал в задании по управлению людьми, потому понимал их поведение.
- Для, что ему пригодится и Кьема, что не притворялась, любя Фреми. начала, я заставлю ее полюбить Кьема. А потом она будет тренироваться изо всех сил, чтобы стать сильнее ради Кьема. А потом жестоко предам ее. И она возненавидит Кьема.
Тгуней радостно хлопнул в ладоши.
- Отлично. Я искал Кьема, что ответил бы мне так, именно о такой стратегии я и думал.
Тгуней жестоко улыбнулся, даже Номер Тридцать, что был верен ему, затрясся от страха.
- Ты ведь сможешь это сделать?
Номер Тридцать кивнул.
* * *
Получив новое задание, Кьема получил и имя, и номер Темного специалиста. Когда Фреми не было рядом, его звали Номером Тридцать.
У Номера Тридцать появились два помощника. Они были такими же умными и способными говорить, как и Номер Тридцать. Но только он отдавал приказы. Один из этих Кьема был красным муравьем, другого знали как Пронизывающую птицу. И они втроем изображали семью Фреми, притворялись, что любят ее.
Номер Шесть была списана со счетов, и Номер Тридцать попросил, чтобы ее убрали от ребенка, и просьбу исполнили, теперь у него была такая власть. А потом Номер Шесть стала его помощником. Он думал
А потом появился еще один Кьема, пес, которого принес Тгуней и поселил с Фреми. Она еще младенцем лежала с огромной собакой на земле, зарываясь головой в ее живот, катаясь по его боку и развлекаясь.
Четверо Кьема растили Фреми в пещере в уголке территории Воющих Демонов. Она училась говорить, и они помогали ей, как люди. Фреми тогда была шумным ребенком и все время смеялась. Они читали в человеческих книгах о детях и понимали, что она была энергичнее обычного ребенка.
Кьема растили Фреми, но от этой работы Номера Тридцать и двух его помощников тошнило, а Номер Шесть была счастлива.
Фреми исполнилось три года, началась работа Номера Тридцать.
* * *
Сперва он научил ее страху.
Он забрал Фреми из пещеры и представил ее другим Кьема. Увидев ее, остальные сразу захотели убить ее и съесть. Они яростно кричали, смотрели на нее, и слюна капала из их ртов. Номер Тридцать следил за всем из тени, скрытый ото всех.
Фреми сначала подумала, что они решили поиграть с ней, но вскоре поняла, что они не притворяются. И хотя она еще была маленькой, она понимала страх смерти, понимала, что ее терпеть не могли другие Кьема. Фреми бессильно опустилась на землю и смотрела, как Кьема обнажают клыки и собираются на нее напасть.
Страх так глубоко пронзил ее сердце, что это чувство она запомнила на всю жизнь.
И Номер Тридцать пришел к ней на помощь.
- Что вы собрались делать с Кьема, рожденной по приказу господина Тгунея?
Номер Тридцать подхватил Фреми челюстями, она потеряла дар речи от страха, он принес ее обратно в комнату. Она боялась покидать пещеру.
Конечно, все это было частью плана. Но если бы этого не сделал он, такое все равно случилось бы.
Затем он научил Фреми злости.
Кьема заставил скот окружить пещеру, где жила Фреми, и накричал на нее.
Конечно, Номер Тридцать позволил им так поступить. Он не забывал, что не должно быть и малейшего шанса, что правда раскроется.
- Раз она дитя человека, пусть работает, как человеческий скот. Пусть роет ямы и таскает камни. Она должна рожать детей, а ее дети будут кормить нас. Нет, лучше мы съедим ее саму.
Номер Шесть и Номер Тридцать не говорили, что растили Фреми по приказу Тгунея, но выполнить требования Кьема не могли.
И другой Кьема набросился на семью Фреми.
Члены семьи Фреми плохо умели сражаться, потому проиграли, в них впивались зубы, когти, оставляя следы.
Дрожа от страха, Фреми смотрела, как страдает ее семья, пока она пряталась в темном углу пещеры. После этого на ее губах больше не появлялась улыбка. Ей исполнилось пять лет, и больше Номер Тридцать ее улыбающейся не видел.
* * *
Все это время Номер Тридцать и его два помощника притворялись, что любят Фреми.
Она никогда не плакала. Лишь дрожали ее губы, она сжимала зубы и подавляла страдания.
- Почему они ненавидят меня? – грустно спросила Фреми.
- Потому что ты похожа на человека. Этого не изменить, - ответил Номер Тридцать, обняв ребенка.
- Почему я выгляжу, как человек?
- Так захотел господин Тгуней.
- Но меня ненавидят другие Кьема. Господин Тгуней жестокий. Почему он не приказал всем любить меня?
После этого Номер Тридцать ударил ее по лицу.
- Господин Тгуней готовится к битве с Героями Шести Цветов. Он сражается, чтобы уничтожить людей. Он живет не ради тебя. Ты существуешь ради господина Тгунея.
- Но, - сказала Фреми, - всем больно из-за меня. Я не могу этого терпеть. Я пойду работать, как скот, чтобы вы больше не страдали. Если после этого Кьема исправятся, то я буду рада и этому.
От этих слов Номер Тридцать мысленно смеялся.
Страх и злость возникали из ее любви. Чем больше было врагов, тем сильнее было ее желание защитить союзников. Как и предсказывал Тгуней, любовь была в сердце Фреми, хотя и была посеяна там, чтобы они смогли ее предать.
- Нам больно видеть, как страдает милая Фреми. Но мы справимся. И ты тоже.
Номер Шесть и другой Кьема приблизились к Фреми, она обняла свою мать и притихла.
Собака пришла к Фреми, а та пыталась сдержать слезы. Может, пес подумал, что она плачет, потому и стал вылизывать ее щеки. И тогда Фреми заметила, что он тоже ранен Кьема.
- Я хочу стать сильной, - заявила она треснувшим тоном, словно давилась кровью и слезами. – Я хочу посмотреть тем Кьема в глаза. Если я стану сильной, они больше вас не тронут.
«Пугает, но все идет так, как надо», - подумал Номер Тридцать.
* * *
В шесть лет Фреми получила первый пистолет, ей говорили, что ее хотят сделать Святой. Номер Тридцать помнил, как ее тело дрожало от восторга.
Фреми рьяно училась пользоваться пистолетом, тренировалась. Ее семья Кьема помогала ей с этим. Каждый день был жестоким. Она выбивалась из сил, но ее безжалостно заставляли продолжать. Порой она даже сбегала из дома, чтобы пожаловаться. Ее успокаивало присутствие пса.
Но каждый день жестоких тренировок закалял Фреми. Даже Номер Тридцать понимал, что такие нагрузки жестоки для ребенка, но он отметал эти мысли.
Тгуней заставил человеческих рабов построить Храм Пороха. Когда Храму понадобилась Святая, в возрасте двенадцати лет ею стала Фреми. Может, она была единственной Святой Пороха за всю историю.
- Я стану сильной. Я стану сильнее всех, я сломаю их всех. Я не позволю им снова вредить вам, - сказала Фреми и сжала пистолет.
* * *
Талант Фреми, как Святой, не представлял ничего выдающегося, и как Кьема она была одной из самых слабых по силе. Но Фреми хотела одолеть всех Кьема, защитить семью, она тянулась к тому, чтобы стать сильнее, всей душой. Если бы ее растили Кьема, она бы выросла обычной Кьема, стала бы Святой с обычной силой. Причиной ее силы были ненависть и любовь.
Фреми начала тайно проникать в мир людей и убивать претендентов на становление Героями. Святая Льда Эсли, прекрасная лучница Матра, она охотилась на тех, что представляли живыми опасность.
И находились Кьема, что признавали ее заслуги. Говорили, что Фреми была полноправной Кьема, что зря они пытались съесть ее, что господин Тгуней поступил мудро, вырастив ее.
Но беспокоило то, что Фреми не ненавидела Кьема, а именно этого должен был добиться Номер Тридцать.
Когда Кьема с такими мыслями показывались на глаза Номеру Тридцать, он запрещал им говорить добрые слова Фреми. Этого хотел Тгуней, и это исполнялось.
А во Фреми росло недовольство. Сколько бы она не убивала, Кьема не признавали ее. Она начала задумываться, что ее будут вечно считать монстром, что Кьема никогда не увидят ее своей.
Пока Номер Тридцать растил Фреми, он понял, что она хочет быть признанной и принятой Кьема. И не ради себя, а ради семьи. Если у нее получится, то, как она думала, семья будет счастлива.
За эту надежду и ухватился Номер Тридцать.
Полукровку никогда не примут Кьема. И Фреми постепенно начала сдаваться в своих попытках заслужить их одобрение.
Но она не теряла боевого духа. Пусть Кьема и не принимают ее. У нее была мать, Номер Тридцать и еще два Кьема, что жили с ней и любили ее.
Фреми думала, что если семье так будет лучше, она готова даже погибнуть.
* * *
И момент, который они планировали годами, замаячил на горизонте, Тгуней снова вызвал Номера Тридцать.
- Невероятно. Номер Тридцать, твоя работа превзошла мои ожидания, - сказал он. – Мне нравится смотреть на лица людей. Нравится смотреть на лица страдающих. Но одних страданий мне мало. Я люблю смотреть на лица тех, кто боится, кто в смятении, кто ищет ответы, - Тгуней улыбнулся, предавшись воспоминаниям. – У Фреми прекрасное лицо. Необычная смесь ненависти и любви. И хотя она переполнена болью, отчаянием и унижением, она цепляется за связь со всеми вами. Ненавижу я Кьема или люблю? Она разрывается на части и не знает, что делать.
Это не звучало как похвала Номеру Тринадцать.
- Отличная работа. Ты показал мне прекрасное зрелище.
И вдруг у Номера Тринадцать зародились сомнения о значимости дел Тгунея. Он изводил Кьема, что следовали за ним. Сначала Номер Тринадцать верил, что это все ради Маджина и всех Кьема. Но он начинал думать, что у Тгунея есть свои цели, что ему просто нравится видеть боль на лицах людей.
Был еще один командир Кьема, Каргикк, и он любил Кьема. Он звал их детьми, он сражался рядом с ними.
«Может, зря я служу Тгунею».
Номер Тридцать отмел сомнения. Добротой Каргикка они не победят. Им нужна беспощадность Тгунея.
- Фреми идет убивать Чамо Россо. Конечно, она проиграет, но, когда она вернется, наступит момент, которого мы все так долго ждали, - улыбнулся Тгуней. - Конечно, я буду смотреть. Ах, это будет забавно.
* * *
Предай Фреми, причини ей боль. Таким был последний приказ.
Номер Шесть любила Фреми в глубине души, и Номеру Тридцать пришлось напомнить ей, как важно последнее задание для их плана.
Номер Тридцать рассказал ей, что Фреми будет ненавидеть их временно. Когда план Тгунея будет выполнен, Фреми примут все Кьема. Она станет их товарищем. Номер Шесть была глупой, она поверила.
Номер Тридцать преданно выполнял последние приготовления к выполнению плана. Фреми вернулась домой, проиграв, и он мучил ее, ранил и разбивал надежду.
А Тгуней радостно смотрел на это.
Даже сейчас Номер Тридцать помнил лицо Фреми, когда она подумала, что семья предала ее, на ее лице не было ничего. Она потеряла все эмоции.
Кьема напали на Фреми. Хотя им было приказано не убивать ее, ничего не говорилось о том, что ее нельзя ранить. Номер Тридцать и остальные пытали Фреми, радуясь в душе.
Фреми смогла сбежать в мир людей, на этом работа Номера Тридцать была выполнена.
* * *
Все задания Номера Тридцать были выполнены. Как и приказал Тгуней, Фреми ненавидела Кьема всем естеством. Но он не понимал, зачем это нужно было.
Птица и красный муравей были убиты Фреми, Номер Тридцать уже не был лидером, он снова стал подчиненным.
С уходом Фреми Номер Шесть стала бесполезной, она ушла на окраину территории Воющих Демонов. Но она все еще верила, что Фреми вернется, потому защищала пса, который был питомцем Фреми.
После пяти месяцев отсутствия Фреми Номер тридцать услышал, что последователи Каргикка напали на Номер Шесть и убили ее, но уже не осталось того, кто расстроился бы из-за этого.
Близилось сражение с Героями, и Тгуней вдруг появился и сказал:
- Фреми живется ужасно. Ее преследуют люди за то, что она была Убийцей Шести Цветов, потому она постоянно в бегах и скрывается, постоянно живет в страхе, голоде и отчаянии. Это ведь хорошо? Невероятно просто. Люди все-таки полезны. Я даже готов наградить их за то, что они пытают ее вместо меня.
«Что смешного в этом?» - Номер Тридцать не понимал радости Тгунея.
- Интересно, понимает ли Фреми? Никто никогда не полюбит ее. Ей будет очень плохо, когда она поймет это, - сказал Тгуней и улыбнулся.
После их разговора Фреми, которую вырастил Номер Тридцать, появилась за землях Воющих Демонов как враг. Она чувствовала ненависть, в том числе, и к Номеру Тридцать, и собиралась убивать Кьема.
А теперь она говорила о Святой Одного Цветка и Святом инструменте, что стал Черным Пустоцветом.
Глава вторая:
Часть вторая:
- Фреми, я не расслышала. Что ты сказала? – спросила Мора.
Адлет был с ней согласен.
«Откуда она знает?» - удивился он.
На миг ему показалось, что ей рассказал Ханс или Ролония, но они были такими же пораженными от внезапных слов Фреми.
- Пока все мы были здесь, я думала об этом, но если бы я сказала это раньше, объяснять было бы в два раза тяжелее, - ответила с готовностью Фреми.
- Ты сказала, что ты – Черный Пустоцвет? – спросила Мора.
- Мое тело может быть Черным Пустоцветом, а, может, он где-то в моем теле, и часть меня скрывает это. Я не знаю, что верно, но я точно связана с Черным Пустоцветом.
- Это признание? Ты все это время знала о Черном Пустоцвете?
Фреми покачала головой.
- Нет. Пока Доззу не упомянул о нем, фраза «Черный Пустоцвет» даже не всплывала в моей памяти, я не знала и о возможностях Святого инструмента, пока не прочитала здесь священные письмена.
- Тогда почему ты решила, что связана с ним? – не отступала Мора.
- По-моему, я уже здесь бывала.
- Не понимаю, о чем ты? – спросил Адлет.
Фреми взглянула на него и продолжила:
- Если вам не хватило моего объяснения, то я добавлю: когда создается Святой инструмент, его носитель должен войти в контакт с ритуалом священных письмен. Ритуал, создавший Черный Пустоцвет, разделен на несколько частей, но ядро написано здесь, так что носитель Черного Пустоцвета должен был хоть раз коснуться этих священных слов.
- И? Тот факт, что Святой инструмент должен был коснуться священных письмен, ничего не объясняет, так ведь? – сказала Мора.
- Прости… Но я не пойму, пока ты не объяснишь, - ответил Адлет.
- Когда я вошла сюда, то словно ощутила дежавю. Сначала я подумала, что мне просто показалось, но пока я смотрела на Святую Одного Цветка, ко мне понемногу возвращались воспоминания. Не сказать, чтобы они были важными, но я видела вблизи такую Святую Одного Цветка однажды.
- Но, даже если ты ее видела, это не означает, что ты – Черный Пустоцвет, - парировал Адлет.
- Тгуней скрывает существование Храма Судьбы. Я не слышала даже слухов об этом месте. Так зачем я оказалась бы здесь? Зачем показывать мне, что внутри, приводить к Святой Одного Цветка?
Адлет не нашелся с ответом.
- Мы еще не определились с тем, что делает Черный Пустоцвет, но, как по мне, то весьма вероятно, что Черный Пустоцвет – это я.
- Погоди. Мора, пока мы не наломали дров, бывают ли люди или Кьема, ставшие Святыми инструментами? – спросил Адлет.
- …Бывают. Около пятисот лет назад Святая рассказала, как превращать людей в Святой инструмент, но тот человек умер, все записи об этом были уничтожены, а ту Святую казнили. Вряд ли где-то остались сведения…
- Почему тот человек умер?
- Не знаю. Этого не было в записях.
«Нет никаких сомнений, что Фреми – Черный Пустоцвет», - подумал Адлет. Слова Раины получили подтверждение, почти не оставалось шанса, что это может быть другая девушка с белыми волосами и рогом на голове.
- Нья. Думаю, мы можем кое-что рассказать, нья, - сказал Ханс.
Все посмотрели на убийцу.
Адлет возразил:
- Слишком рано. Ханс, прекрати немедленно, - но уже не было смысла хранить этот секрет. Он уже не мог укрыть от них правду.
- Что случилось?
- Вообще-то друг Адлета рассказал больше. Он сказал, что Черный Пустоцвет выглядит как человек. Мы с Адлетом и Ролонией молчали об этом, но уже нет смысла. По его словам, Черный Пустоцвет – девушка с рогом на голове, белыми волосами и холодным взглядом.
- Чт… - Мора и Чамо были потрясены, но Фреми оставалась спокойной, хотя ей только что раскрыли важную правду.
- Зачем вы скрыли это? – спросила Фреми.
- Мы давали тебе шанс, нья. Думали, что ты скрываешь от нас свою сущность Черного Пустоцвета. Потому и притворились, что не знаем, следили за твоими действиями.
- Вот как… - ответила Фреми.
- Уже нет смысла следить за тобой издалека. Ты сама рассказала о Черном Пустоцвете. Если бы ты знала об этом и планировала убить нас этой силой, то ни за что не стала бы рассказывать нам, нья. Потому, - продолжал Ханс, - тебе можно доверять, нья.
- Я понимаю, почему вы так поступили, - сказала Фреми, слабо кивнув. Его объяснение убедило ее.
Адлету стало легче. Он отчасти подозревал Фреми, но она сама рассказала все, и его уверенность в ней окрепла.
Фреми не собиралась убивать Героев. Она не знала, что она – Черный Пустоцвет.
«Как хорошо, что мне не нужно подозревать того, кто мне дорог».
Адлет решил, что теперь он найдет способ остановить Черный Пустоцвет, чтобы Фреми при этом не умерла.
- Все это время я не понимала, - сказала Фреми.
- Чего, нья?
- Почему я выжила? Если Тгуней хотел убить меня, он бы не позволил мне сбежать. Он разрушил бы мое ядро, пока я спала, подсыпал бы яд в мою еду, просто ударил бы ножом в спину, ничего не сказав. Тгуней решил объяснить мне тогда, почему прогоняет меня, рассказать, что вся любовь семьи была ложью. А потом он попытался меня убить, но все это было бы бессмысленно, если бы он хотел меня убить.
Голос Фреми стал тихим, но Адлет уловил грусть. Ее отчаяние было таким сильным, что она даже не могла плакать.
- Все это было его планом. Он хотел, чтобы я ненавидела Кьема и Маджина. Он предсказал, что я встречу Героев. И что с силой Черного Пустоцвета смогу их убить. Какая же я глупая.
Долгое время стояла тишина. Ролония, Мора и Голдоф сочувствовали Фреми, Доззу и Нашетания тоже выглядели опечаленными. Но Чамо с подозрением уставилась на Фреми.
Адлет увидел, как Ханс тянется к мечу.
- Слушайте, все, - крикнул Адлет, чтобы Ханс не атаковал. – Не думаю, что остались еще сомнения в сущности Черного Пустоцвета. Но что нам теперь делать? – начал Адлет. – Думаю, нужно поскорее разобраться с Тгунеем. Если убить того, кто активировал Святой инструмент, Черный Пустоцвет утратит силу. Может, Тгуней уже идет к храму. Тогда мы не упустим этот шанс, - сказал он.
- Плохо все это, - ответила Чамо. – Чамо и все остальные не знают, когда исчезнут метки. Чамо, как и всем, нельзя быть беспечными.
- Но… - начал Голдоф. – Если мы дадим бой, Тгуней сбежит. Черный Пустоцвет останется в живых, пока он может привести Тгунея к победе. Борьба не принесет результата. Пока мы не убьем Фреми, мы не сможем одолеть Тгунея.
Ханс криво улыбнулся. Словно говорил о том, что Адлет упустил шанс.
- Печально, но придется убить Фреми здесь и сейчас. Другого выхода нет.
Адлет судорожно вдохнул. Он пытался сохранять спокойствие внешне, но он ожидал этого. Он думал, что будет делать в такой ситуации, но теперь он тревожился, поймут ли остальные его действия.
И он нашел выход. Он давно решил, что будет защищать Фреми. И это не изменилось.
- Я все понимаю. Но не надо спешить. Раз раскрылась правда о Фреми, нет смысла скрывать и все остальное.
- О чем ты?
- Многих людей запирали здесь и заставляли работать в храме, и, похоже, кто-то из них и передал информацию нам, как Раина. Я нашел то, что они оставили, пока Мора и остальные расшифровывали письмена.
Глаза Чамо и Голдофа расширились.
- Там была странная комната с трупами Кьема, и когда я зашел в нее, мои ноги засветились. «Это ловушка. Не убивайте девушку». Свет стал этими словами на полу, а потом погас. Я искал источник, но не нашел.
- Это правда? – спросил Доззу.
- Думаете, я вру? – парировал Адлет и продолжил. – Я не знаю, кто оставил послание, как они это сделали, как его не заметили Тгуней и Кьема. Но я его видел, и это факт. Не убивайте… Это могло касаться Фреми, - сказал Адлет.
Он нагло врал. Адлет ничего не нашел в той комнате с трупами Кьема, не видел и слов из света. И он чувствовал уколы вины. Он обманывал товарищей и возлюбленную.
«Поверят ли они?» - Адлет не был уверен, но он знал, что не сможет так легко уговорить их.
- Вряд ли это проблема. И что будет, если Черный Пустоцвет умрет? Чамо и Голдоф слишком уж торопятся, - сказал Адлет. - Пока Черный Пустоцвет… Фреми жива, мы в опасности, но и убийство приведет к опасности. Кто бы ни оставил эти слова в храме, он хотел предупредить нас.
Адлет смотрел на товарищей. Они пытались понять по его лицу, врет он или нет. Ролония не подозревала Адлета. Голдоф, Мора и Чамо были растерянными, но не смотрели с подозрением. Ханс почесал голову.
А Фреми смотрела на него привычным холодным взглядом. Но он не понимал, какие эмоции она скрывает.
- Я скрыл это, потому что если бы сказал раньше, нам пришлось бы сразу принять и эти слова, и правду о Фреми. Я звал Мору, чтобы она осмотрела комнату, но она не смогла, и я решил приберечь это.
- Погоди, - Мора закрыла глаза и активировала второе зрение. – Комната, о которой ты говорил, с трупами Кьема в пятнадцати метрах над нами и в пятидесяти на восток.
- Не знаю, где именно она, но, видимо, так.
- Судя по всему, слова те были из сияния светящихся камней. Это не Святые инструменты, я не чувствую и силу Кьема. Какой камень мог оставить такое послание?
- Без понятия.
Мора еще какое-то время использовала второе зрение.
- Я ищу следы Святого инструмента и сияния камней, но не вижу ничего необычного… Где ты видел те слова?
Мора склонила в смятении голову. У нее возникали подозрения.
- Если ты не знаешь, то и я не могу знать, - сказал Адлет.
- Странно, что я не нашла источник слов. Тот, кто оставил послание, должен был сделать так, чтобы люди, что не являются Героями, или Кьема не могли эти слова найти, да и послание из-за этого должно исчезнуть, показав себя, - сказала Мора. – Тогда найти источник будет непросто.
«Это к лучшему, - подумал Адлет. – Лучше не говорить, где я видел слова», - он убедил себя во лжи, чтобы она казалась остальным правдой.
Он не должен был полностью их обманывать, только пока они не поймут, что он врет. Он хотел, чтобы они думали: «Убивать Фреми опасно». Если ложь поможет в этом, то он свою работу выполнил.
- Если убить Фреми, будет еще опаснее, - сказал Голдоф, по лбу его катился пот.
Чамо тоже была потрясена.
- Ты точно это видел, Адлет?
- Конечно. Что за вопросы?
Чамо не до конца поверила ему. Он должен был убедить ее.
«Понемногу все наладится», - думал Адлет. И все уже начинали думать, что убивать Фреми опасно.
Если он уговорит товарищей, что им нужно убить Тгунея, тогда его ложь будет лишь на пользу.
Адлет знал, как сложно будет убить Тгунея. Но только так он мог защитить Фреми от остальных.
- Нужно сразиться с Тгунеем. Если вы боитесь, нам не победить. Но не бойтесь, с вами сильнейший в мире человек. Я пойму, как его уничтожить.
Он словами заставит всех думать, что единственный выход – убить Тгунея.
«Теперь в ход пойдут лишь уговоры», - понял Адлет.
Но пока он думал об этом, Хан сказал:
- Уньяу. На сильнейшего в мире можно положиться.
Он стоял за Адлетом, что-то холоднее прижималось к его шее сзади.
Ханс приложил к его шее меч.
- Ханс? – все думали над словами Адлета и не сразу поняли, что произошло.
- Я ценю твою готовность жертвовать собой ради любимой. Потому ты и сильнейший в мире. Но, нья, врать не хорошо.
- Что за шутки, Ханс? – спросил Адлет.
Хотя он не был в опасности, Ханс угрожал ему. И он понимал, что ошибка позволит Хансу лишить его, как минимум, руки.
- Если извинишься, я не стану тебя убивать. Извиняйся. Скажи, что не хотел врать.
- Что ты делаешь? Перестань, Ханс.
- Я убью его на месте, если он не извинится.
Адлет не видел Ханса, но чувствовал, что Ханс улыбается.
- Что ты несешь? Я не вру.
- Врешь. Я ведь следил за тобой во время исследования комнат, нья.
- Что?
«Невозможно. Никого там не было. Зачем же врать?» - не понимал Адлет, он взглянул на Мору.
Она видела храм вторым зрением и могла понять, что Ханс врет.
Но она вдруг сказала:
- Ханс. Я как раз думала, что ты странно себя ведешь… Я не знаю, зачем ты следил за Адлетом.
«Он шел за мной? Странно, что я даже не заметил этого».
- Я видел, как ты пошел в комнату с трупами Кьема, и там не было никакого света. Ты покинул комнату, я заглянул туда, и передо мной не появилось никакого света и слов.
- Может, ты не увидел их.
- Уньяу. Глаза были открытыми. Хватит, Адлет. Твою ложь раскрыли.
- Зачем ты следил за мной? – спросил Адлет.
Ханс улыбнулся.
- Я сказал Море, чтобы ты шел сам. Я хотел посмотреть, что сделает враг. Враг мог пойти за тобой, Адлет. Потому я пошел за тобой и хотел увидеть, что случится. Но на самом деле я следил за тобой.
Никто не двигался. Остановить Ханса никто не успел бы, если бы он решил убить Адлета.
- Хочешь знать, почему? Я все время подозревал тебя. Ты мог дать Фреми сбежать, потому что тебя захватили эмоции, или еще по какой-нибудь причине. И я понял, что ты задумал какую-ту глупость.
- Ты…
- Не было никаких признаков, что ты в чем-то замешан, и я подумал, что ошибся. Но тут ты соврал. Хорошо, что я проследил за тобой.
Он не заметил. Ханс следил не только за Фреми. Когда Адлет попросил умолчать о Фреми, Ханс слишком быстро согласился. И не потому, что верил Адлету, а потому что подозревал его.
- Успокойся, Ханс-сан. Для начала, опусти меч, - сказала Ролония, схватившись за хлыст.
- Зачем? Я наказываю обманщика.
- Он может и не врать. Может, ты не смог увидеть свет. Потому отойди пока что от Ад-куна.
- Думаешь, я слепой? Или ты решила, что я вру?
Ролония помочь не смогла. Чамо, Голдоф, Доззу и Нашетания смотрели на Адлета с подозрением. И обмануть их у него было все меньше шансов.
- Погодите. Я проверю место, о котором говорил Адлет, - сказала Мора и отвернулась.
И выбежала из комнаты. Мора не справилась бы сама, Чамо поспешила за ней.
- Уньяу, Адлет. Сдавайся уже. Так будет лучше, - сказал Ханс.
Но Адлет не мог отступить. Если они поймут, что он врет, Фреми убьют на месте.
«Могу ли я позволить им убить Фреми, хотя она ценный товарищ, хотя ее можно защитить? Смогу ли я потерять единственную возлюбленную?»
Меч все еще упирался в его шею, Адлет ждал. Через пятнадцать минут вернулись Мора и Чамо.
- Ханс. Пока что опусти меч. Мы не будем говорить, пока ты не успокоишься.
Ханс отступил от Адлета.
- Мы осмотрели каждый камень в комнате, о которой говорил Адлет.
- Нашли? Камень, что начертил те слова из света?
- По одному лишь внешнему виду силу камней понять сложно.
- Значит…
- Но, Адлет, мы поняли, что ты врешь.
Адлет сглотнул.
- Почему?
- Все светящиеся камни в той комнате созданы Святой Света больше пятидесяти лет назад.
- И?
- Та Святая делала много камней, она продавала их по большой цене. Это не запрещалось, ведь храму нужны деньги, потому камни расходились по миру. Но она делала особые камни. Все они были из топаза. И на поверхности каждого было лишь одно священное слово.
- Т-топаз? Это еще что?
- Драгоценный кристалл. Бледно-желтый и в форме цилиндра.
Адлет понятия не имел, что камни бывают разными, особенно, он не разбирался в светящихся камнях.
Конечно, все камни в той комнате были желтыми. И среди камней, что Мора дала им, тоже были камни цилиндрической формы, как она и описала. Он думал, что все камни так и выглядят.
- Ах, ты не знал? Не знал об известных топазах Тохары? – спросила Нашетания.
«О таких богатствах я точно не знал», - подумал Адлет.
- Те камни не могли создать слова в их нынешнем состоянии. К тому же, они были созданы задолго до рождения Фреми. Конечно, та Святая Света не бывала на территории Воющих Демонов. И хотя добавить способности Святому инструменту можно, это сложно. И там нет никаких следов этого. Вряд ли камни могли начертить слова.
Адлет не знал, что его ложь будет так легко раскрыть.
- Погодите. Значит, там что-то другое. После нас с Хансом кто-нибудь мог обыскать комнату.
- Повторю еще раз. В той комнате ничего, кроме камней, не могло создать слова из света. Вряд ли кто-нибудь успел забрать этот предмет. В храме нет никого, кроме нас, - Мора вздохнула. – Жаль, Адлет, но мне кажется, что ты врешь.
Он ожидал, что они не найдут доказательств. Адлет соврал про слова из света, даже толком не подумав. И теперь все смотрели на него с подозрением.
Но проблемой было не то, что Адлет обманул их. Изменились чувства товарищей, что сомневались теперь в убийстве Фреми.
Адлет посмотрел на нее. Хотя ее взгляд оставался холодным, он видел в ее глазе разочарование.
- Я… правда видел слова из света. Хоть вы и не нашли подтверждения, это правда.
Но он ошибся в том, что увидел во взгляде Фреми. Это было не разочарование. Это была враждебность по отношению к нему.
Глава вторая:
Часть третья:
«Честно, он идиот».
Фреми уже и не знала, сколько раз так думала об Адлете. Если попытаться посчитать на пальцах, то ей их явно не хватит.
Она даже не слушала объяснение Моры о светящихся камнях, Фреми понимала, что Адлет вероятнее всего врет. Она видела это по его лицу. Его тревога казалась Фреми жалкой.
Порой она думала, что он умный, а потом он поступал так странно, что его нельзя было не назвать дураком.
- Полный идиот… - прошептала Фреми.
Но она винила в глупости не только Адлета. Сама она была не лучше него. Верно, глупой.
«Вряд ли вообще найдется в мире кто-то глупее меня», - подумала Фреми, вспоминая о прошлом и пытаясь определить степень своей глупости.
Первой на ум пришла ночь, когда Фреми потеряла все. Когда ее предала семья, которая, как она думала, ее любила.
* * *
Проиграв Чамо, Фреми шла по поляне, таща за собой изорванную ногу. Чтобы за ней не тянулся кровавый след, она насильно остановила кровотечение порохом, которым прижгла раны. Было ужасно больно, она вот-вот могла потерять сознание от боли.
Все товарищи, что путешествовали с ней, погибли. Кьема-оборотень помогал Фреми притворяться человеком. Другой Кьема создавал щиты из дыма, прикрывая ее. Еще один Кьема управлял людьми и собирал информацию для них. Чамо убила их всех.
Это было ужасно.
Фреми усиленно тренировалась и работала ради Тгунея и ее семьи. Она научилась держать ружье, исполнять комбинации выстрелов, оттачивала способности Святой. Но все это оказалось бесполезным в сражении с юным дарованием.
Чамо Россо. Святая Болот. Истинный монстр. Девочка, что обладала огромной силой, не приложив ни капли усилий для этого. Фреми не могла стерпеть такое поражение.
- Ай…
Тело Фреми содрогалось от боли. Но она продолжала идти.
«Все еще не окончено, - думала Фреми. – У меня осталось ружье. Остались амулеты, что дала мне семья».
Фреми держала в кармане маленький мешочек. В нем были предметы, что другим Кьема показались бы мусором, но Фреми берегла их годами. Здесь был зуб, что ей дала белая ящерица, кусочек оболочки красного муравья с вырезанными на нем словами верности, перо Пронзающей птицы, кусочек усика ее матери, собачий свисток.
И хотя она проиграла Чамо и была покрыта ранами, она не потеряла эти талисманы. И связь с семьей еще могла привести ее к победе.
«Пока со мной эти талисманы, пока я уверена в связи с семьей, и могу сражаться. Я еще выиграю», - так думала Фреми и двигалась дальше.
Но, несмотря на это, она не может отменить поражение. Ей придется извиниться.
Ей придется встать перед семьей и другими Кьема и сообщить, что в следующий раз она точно победит.
Она заставит их пообещать больше не называть ее полукровкой, если она победит Чамо. Она заставит их поклясться, что ее семью больше не тронут. Она придет тогда и скажет, что хочет, чтобы все жили в мире, что она не хочет, чтобы ее семью заставляли страдать.
«Семья будет разочарована, а Тгуней и остальные начнут меня презирать. Это будет больнее всего».
Она все еще не могла подобрать правильные слова для извинения, но добрела до места, где обитала.
А внутри пещеры Фреми увидела того, кого совсем не ожидала там застать. Тгунея.
Последний раз они виделись очень давно.
- Прошу прощения. Я не оправдала ваших ожиданий, и Чамо Россо…
- Ты забыла поздороваться, - заявил Тгуней, оборвав ее на середине предложения.
- Добрый вечер, господин Тгуней. Сегодня красивая луна.
Тгуней вздохнул, и Фреми заметила за его спиной семью. Белая ящерица и Пронзающая птица много раз поддерживали Фреми в сражениях. Но было странно видеть здесь и ее мать, и красного муравья. Они впервые, похоже, покинули земли Воющих Демонов.
- Мама, Муравей, вы пришли ко мне. Я рада, но… простите. Чамо…
«Они пришли услышать хорошие новости», - подумала Фреми. Ей было больно, что ей нечем их порадовать.
- И это результат того, что мы растили тебя под своей опекой? Ты не только приползла сюда, проиграв, так еще и забыла поздороваться! Как жаль, Фреми.
Тгуней словно знал, что она проиграет. Фреми сжалась под градом возмущений. По закону Кьема бесполезных убивали. И Фреми от страха смерти задрожала.
- Просим прощения, господин Тгуней, - сказал красный муравей.
- Печально говорить, но… наших сил не хватило, - продолжила Пронзающая птица.
«Это не ваша вина», - подумала Фреми.
Муравей постоянно тренировал Фреми. Птица собирала информацию в мире людей. Это Фреми проиграла.
- Ах, Фреми. Зачем же твое бесполезное тело пришло сюда живым? Зачем нам видеть выжившим проигравшего? – спросила мать Фреми.
Фреми прикусила губу. Ее мать была строгой, но она впервые говорила с ней так жестоко.
- Такая слабая полукровка? Я разочарован, - сказал белая ящерица.
Полукровкой называли Фреми остальные Кьема. Но не члены семьи. И теперь это слово означало, что Фреми допустила страшную ошибку.
- Это не ваша вина. Нет, вы все делали отлично. Вы дали мне любовь, смогли сделать из бесполезной меня сильного Кьема.
- Ценю твою похвалу. Но ты даже не достигла нужного результата…
- Так и есть. И вас накажут, - ответила автоматически Фреми. – Господин Тгуней, накажите только меня… семья все делала правильно.
Но ответом был возмущенный вопль:
- Молчать, полукровка! Не раскрывай свой грязный рот! – крикнул белая ящерица.
«Почему они так злятся?» - не понимала Фреми. И слово «полукровка» она не хотела слышать, а оно прозвучало уже дважды.
- Она отвратительна. Она говорит «накажите только меня». Слова полукровки отвратительны.
В этот раз заговорила Пронзающая птица. Она была самой доброй в семье, но и она назвала ее полукровкой.
- Птица, ты ведь знаешь, что полукровки – нижайшие существа.
«Странно, - подумала Фреми. – Это точно моя семья? Они презирают меня. Разве не так ведут себя другие Кьема? Это, наверное, сон. Или последователи Каргикка притворились ее семьей?»
Но Фреми не поверила словам, что затем сказал Тгуней.
- Вы и ваши приспешники освобождены от ответственности. Вам не нужно больше растить Фреми. И не нужно притворяться, что любите ее.
«Притворяться? О чем он? Семья защищала меня всю жизнь. Они все время притворялись?»
- Ах, наконец-то. Больше не нужно носиться с этой полукровкой.
Фреми заметила, что ее ноги дрожат. Она не могла принять то, что происходит.
- Было тяжко жить с этой полукровкой восемнадцать лет.
- Да? Я награжу вас за тяжкую работу, - ответил Тгуней.
- Да. И ужаснее всего было то, как она привязалась к нам. Не просите меня объяснять, что это ужасно…
- Это было сложно. Но теперь все кончилось.
«Не может быть, - думала Фреми. – Семья любит меня. Потому я и смогла выжить. Любовь не может быть ложью».
- Можете ее убить. Выместите злость, что копилась в вас годами, - сказал Тгуней, и семья Фреми набросилась на нее.
- Это ложь.
Фреми не уклонялась и не пыталась отразить их нападение. Птица ударила Фреми клювом, а муравей укусил раненую ногу.
- Это ложь, ложь, абсолютная ложь, - кричала Фреми, стряхивая с себя двух Кьема. И она выбежала из пещеры.
Она не помнила, сколько бежала. Фреми помнила лишь слова семьи, которой доверяла, отчаяние, что заполняло ее сердце.
- Убегаешь, полукровка?
- Даже не собираешься выполнять приказ господина Тгунея?
Фреми стала сильнее благодаря семье, она хотела стать сильнее, чтобы защитить их. Семья помогала ей, она могла выносить ежедневный ад. Она жила, потому что любила семью.
- Думаешь, мы тебя любили?
- Такую, как ты?
Фреми хотела защитить всех. Она верила, что если станет сильнее, то сможет это сделать. Но все члены ее семьи считали любовь отвратительной.
- Монстр!
- Нет. Не просто монстр. Бесполезный мусор. Скорее умри!
«Ради чего я сражалась? Ради чего становилась сильнее? Что мне делать?» - Фреми не знала ответов и бежала в чащу. Прорываясь сквозь кусты и деревья, она зажимала руками раны, а муравей и птица появились перед ней.
- Эй, Муравей, Пронзающая птица. Объясните кое-что.
Кьема медленно приближались к ней, словно и не собирались отвечать.
- Это все план господина Тгунея? Вы получили приказ причинить мне боль?
На это надеялась Фреми. Она не понимала, почему, но надеялась, что все это из-за того, что Тгуней посчитал необходимым так к ней отнестись, а семье пришлось подчиниться.
Она посмотрела вдаль. Тгуней смотрел на Фреми и ее семью. И улыбался.
- Это так? – с нажимом спросила Фреми.
- Странная она, да? – спросил Тгуней у муравья и птицы, а потом обратился к Фреми. – Все еще думаешь, что они тебя любят? Полукровки забавные, да?
Фреми услышала смех красного муравья и Пронзающей птицы. Они насмехались над ней.
И тогда Фреми поверила. Так все и было. Они лишь притворялись.
- Вы смеетесь…
Муравей и птица бросились на нее, Тгуней тоже направился в атаку.
- Вы смеетесь. Смеетесь надо мной.
Фреми создала бомбу и бросила в голову Пронзающей птицы, уклонилась от атаки муравья и схватилась за ружье.
Насмешка семьи, что любила ее, и звук, с которым они умерли, гудели в ее ушах.
Она все еще могла их слышать.
С яростным криком Фреми напала на Тгунея. Что было дальше, она не помнила.
* * *
«Как ни смотри, а нет никого глупее меня», - думала Фреми.
Она не заметила, что семья не любит ее, и всю жизнь посвятила им, а все эти усилия долгих лет оказались напрасными. Она ненавидела людей без причины. И хотя их уже не нужно было убивать, она убивала претендентов на становление Героями.
Она оставалась безнадежной дурой. Но за этим последовал поступок куда глупее: Фреми поклялась отомстить Тгунею и пришла на земли Воющих Демонов. Она встретилась с Героями и сражалась вместе с ними. И даже не догадывалась, что этого и хотел Тгуней.
Все пошло так, как и хотел Тгуней. Все существование Фреми было по воле Тгунея. И никто не стал бы жить ради того, кому хочет отомстить.
- Мора, хоть ты и говоришь, что камни не могут сделать такое послание, это не доказывает, что я вру, - сказал Адлет.
Мора парировала:
- Я искала там другой Святой инструмент, но не нашла. И вряд ли это силы Святой или Кьема.
- Но!
Адлет настаивал, что слова из света были. Но Фреми его даже не слушала.
Не было смысла слушать.
- Хватит. Мне надоело, - холодно сказала Фреми.
- Эй, ты же не думаешь, что можешь умереть здесь, или что-то еще такое глупое? – спросил Адлет.
- Даже если и так, это не имеет значения.
- Перестань. Я не позволю такому произойти. Ты понимаешь, что опасно убивать тебя… Или хочешь сказать, что больше мне не веришь?
- Я этого не скажу. Расслабься.
Фреми ответила и сунула руку в карман. Она осторожно вытащила маленький брусок из дерева.
Собачий свисток, один из талисманов, что дала ей семья.
Она дула в этот свисток каждый день, когда приходила пора кормить собаку. Ее пес мог ходить где угодно, но он прибегал, услышав свист, виляя хвостом. И в этот миг Фреми чувствовала себя спокойнее всего. Она выбросила все остальные талисманы, что дала ей семья. Она сломала их, сожгла и развеяла пепел. Только свисток и остался.
Она знала, что уже никогда не увидит его. Но хранила свисток. Когда она победит Маджина и исполнит месть, она позовет его свистком.
Она убедится, что пес жив, а потом умрет. Но она знала, что этому желанию не суждено осуществиться.
Фреми бросила его на землю и наступила. Свисток треснул и сломался.
Ее товарищи в замешательстве склонили головы, не понимая, что она делает.
- Не скажу, что это хорошо, но я решила умереть. Что бы ты ни говорил, я убью себя прямо здесь.
Лицо Адлета отражало отчаяние, Ролония покачала головой, но Фреми уже все решила.
Тгуней будет рад, если Фреми будет жить. Пока она жива, он будет думать, что его поражение невозможно.
Фреми не могла с этим смириться. Даже на минуту. Даже на секунду.
Она не понимала весь план Тгунея. Но ее смерть могла разрушить хотя бы его часть.
Она разрушит план, что он строил годами. Этого хватит для ее мести. Это не совсем та месть, что она хотела, но она будет рада и тому, что сможет умереть.
- Да. Ты умрешь… Предоставь это Чамо, - сказала Чамо с болью.
Мора и Голдоф смотрели в пол, словно жалели о смерти Фреми. Нашетания и Доззу смотрели на Фреми с печалью.
«Странно», - подумала Фреми. Она считала, что они будут рады.
- Нет, - сказал Адлет и подошел к Фреми. – Зачем ты так говоришь? Ты не хочешь умирать, так ведь? Почему ты не говоришь, что хочешь жить?
Адлет протянул руку к Фреми, но в узком коридоре прозвучал выстрел.
Если бы Адлет не уклонился, то пуля прошла бы через его плечо.
- Я выстрелю, если приблизишься…
Фреми быстро перезарядила ружье и направила его на живот Адлета.
- Я не позволю тебе защищать меня.
Ружье Фреми было направлено на Адлета, а он недоверчиво смотрел на нее.
* * *
Основные силы Тгунея направлялись к Храму Судьбы. Они уже прошли долины, и горы Обморока маячили впереди. Тгуней был в облике Кьема-волка, но не шел сам, а отдыхал на спине Кьема-черепахи.
- Красивые сегодня звезды, - сказал Тгуней.
Темный специалист Номер Два, близкий помощник Тгунея, молчал, будучи рядом с ним.
- В чем дело?
- Черный Пустоцвет… вдруг…
Номер Два заговорил с Тгунеем на шифре, что понимали только они. Существование Черного Пустоцвета было тайной для многих Кьема.
- Понимаю, что все идет без проблем. Но вдруг случится что-то, чего мы не ждали…
- Ты не понимаешь, - ответил тем же шифром Тгуней, словно говоря, что Номер 2 зря тревожился. – Никто не защищен от неожиданностей. Но нам стоит готовиться к тому, что точно произойдет.
- Но…
Номер Два спорил с Тгунеем. Он мог свободно выражать свое мнение.
- Пусть происходит. Ничего не поделаешь. Седьмой ведь начнет работу? Пока что он ленился в рядах Героев, но вскоре он начнет работать на нас, так что сюда они не придут, - сказал Тгуней и улыбнулся. – Что бы ни случилось, это не проблема. Седьмой со всем разберется. И я так говорю, потому что верю в Седьмого.
* * *
Темный специалист Номер Тридцать всем телом подслушивал разговор Героев.
- Что нам делать, Тридцатый?
- Я еще не решил.
Они говорили так тихо, что Мора их не слышала.
Они не знали даже части плана Тгунея. Если Фреми была Черным Пустоцветом, и ее смерть приведет к поражению Тгунея, то им нужно действовать.
Но если все это уловка, то был шанс, что Кьема все только разрушат.
Основные силы Кьема, которыми управлял Тгуней, все еще были далеко, и не было знака, что Номер Два, что отдавал важные приказы, приближается. Кьема не нашли решения и продолжили ждать в лабиринте Храма.
Чуть позже они получили приказ. Седьмой, что получил фальшивую метку, что скрывался среди Героев, поручил им миссию.
Седьмой приказал им убить Фреми Спиддроу.
И расправиться с Адлетом Майя, если он попытается их остановить.
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 298; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!